CC BY
61
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2016. № 1 (9). С. 18-22. УДК 903. 2
А. Ю. Борисенко, Ю. С. Худяков
СВЕДЕНИЯ О ПРИВЛЕЧЕНИИ РОССИЙСКИМИ ВЛАСТЯМИ НА СТРОИТЕЛЬСТВО
ТАРСКОГО ОСТРОГА РАЗНЫХ ЭТНИЧЕСКИХ ГРУПП СИБИРСКИХ ТАТАР (ПО МАТЕРИАЛАМ, СОБРАННЫМ Г. Ф. МИЛЛЕРОМ)*
Анализируются сведения, собранные в русских исторических источниках известным ученым Г. Ф. Миллером в период работы Великой Северной экспедиции, о строительстве Тарского острога. Для сооружения этого оборонительного пункта российскими властями было привлечено большое количество татар и башкир из Поволжья, Урала и Западной Сибири. После того как Тарская крепость была построена, она стала использоваться для обороны российских владений в Западной Сибири от нападений со стороны степных кочевников.
Ключевые слова: Западная Сибирь; оборонительные сооружения; сибирские татары; русские казаки; Великая Северная экспедиция.
A. Y. Borisenko, Y. S. Khudjakov
THE DATA, ASSEMBLED BY GERHARD FRIEDRICH MÜLLER, ABOUT THE ATTRACTION BY THE RUSSIAN AUTHORITIES OF THE DIFFERENT ETHNIC GROUPS OF SIBERIAN TATAR PEOPLE FOR CONSTRUCTION OF THE TATAR OSTROG
It is being analyzed in the article the data, assembled in the Russian historical sources by famous scientist Gerhard Friedrich Müller during the work of the Great Northern Expedition, about construction of the Tatar ostrog. The Russian authorities attracted the ample quantity of the Tatar and Bashkir people from Volga region, the Urals and Western Siberia for construction of this defensive station. After the Tatar fort was built, it became to be used for defense of the Russian possessions in Western Siberia from attacks of the steppe nomads.
Keywords: Western Siberia; defensive forts; Siberian Tatar people; Russian Cossacks; Great Northern Expedition.
Среди важных исторических событий, произошедших в период российского освоения западных земель Сибири в конце XVI в., было сооружение Тарского острога. Об особом значении этой российской крепости, разросшейся в дальнейшем в город, свидетельствуют результаты раскопок омских археологов в течение последних лет [5, с. 396400; 7, с. 239-242; 8, с. 288-291; 9, с. 332335]. По мнению участников раскопок, в конце XVII в. крепостные сооружения были значительно расширены [8, с. 290]. Исследова-
* Работа выполнена по гранту РНФ № 14-28-00045.
© Борисенко А. Ю., Худяков Ю. С., 2016
телями было установлено, что ввиду угрозы со стороны степных кочевников до начала XVIII в. это русское поселение не выходило за пределы оборонительных стен острога [6, с. 312]. В свете результатов этих исследований представляют несомненный интерес исторические сведения о сооружении Тарского острога.
По свидетельству одного из русских источников - царского наказа князю Андрею Елецкому, хранившегося в тарском архиве, который был обнаружен и изучен во время
работы Великой Северной экспедиции выдающимся российским историографом Г. Ф. Миллером, строительство этого острога было инициировано властями Московского царства для обороны своих новых владений в Западной Сибири от военных походов со стороны отрядов сибирских татар - сторонников восстановления Сибирского ханства [1, с. 347-353]. Хотя данный исторический документ, по свидетельству ученого, сохранился не полностью, в нем содержатся ценные сведения о строительстве этого опорного пункта. В отличие от ранее построенных Березова и Сургута, предназначенных для сбора ясака с таежных племен, новый острог был создан для военных целей. В упомянутом выше наказе говорится, что одной из целей строительства острога на р. Таре было намерение «Кучю-ма царя истеснить» [1, с. 347].
По мнению Г. Ф. Миллера, решение о строительстве острога на р. Тара в 1594 г. было принято для того, чтобы «окончательно устранить опасность» владениям Московского царства со стороны хана Кучума и его сторонников [1, с. 281].
Для строительства нового острога были привлечены воины и мастера из разных городов Московского царства. Из Москвы в Сибирь для строительства нового острога был направлен отряд из 145 стрельцов, который возглавил назначенный воеводой князь Андрей Елецкий. В качестве ближайших помощников ему были даны «два письменных головы» Борис Доможиров и Григорий Елизаров. В Казани и Уфе в состав отряда была включена сотня казанских и свияжских татар, а также несколько сотен башкир и татар, которых возглавлял командир Мамлей Мальцев. К этому войску присоединился отряд из полусотни поляков и полусотни «польских казаков». Вероятно, это были попавшие в плен поляки, принятые на российскую казачью службу. Вполне возможно, что среди них могли быть не только этнические поляки, но и украинцы, в том числе запорожские казаки, жители Речи Посполитой, попавшие в плен в ходе предшествующих военных действий. Всего в составе отряда под командованием М. Мальцева было 554 человека. В Тюмени в состав отряда было включено 40 воинов из числа находившихся там «литвы», а также «черкасов и казаков». Воз-
можно, что среди них могли быть не только литовцы, но и белорусы из Великого княжества литовского [3, с. 37-45]. В этом городе к ним добавился отряд из «50 человек татар тюменских, верхотурских, андреевских, белаковцев и зырянцов». Как отметил Г. Ф. Миллер, от этих этнических и территориальных групп в Тобольске и Тюмени содержались заложники - «аманаты, на верность которых можно было поэтому положиться». Помимо них в отряд были включены «30 человек табаринских татар и 20 человек кошуков» [1, с. 281-282]. Во время дальнейшего передвижения в Тобольске в состав этого отряда было включено еще больше человек. Под командованием военного командира - «головы» Своитина Рупосова было 100 человек из числа «пленных литвы, черкасов и казаков», 100 тобольских служилых татар под командованием атамана Черкаса Александрова и «татарских голов» Баязета и Байбахты, три сотни тобольских ясачных татар из Прииртышья, из которых 150 человек должны были работать на судах, и 20 пермских плотников. Известно, что атаман Ч. Александров ранее принимал участие в походе казачьего отряда под командованием атамана Ермака в Сибирь. Как отметил исследователь, ясачные татары служили пешими, но были снабжены огнестрельным оружием. Ученый предпринял попытку определить, где находились места обитания разных этнических групп сибирских татар, которые были привлечены для сооружения Тарского острога. Ко времени путешествия ученых в составе Великой Северной экспедиции некоторые из этих названий уже вышли из употребления. «Под верхотурскими татарами, очевидно, подразумевались те, которые жили от города Тюмени вверх по реке Туре». Согласно его уточнению, «Андреевские татары получили свое название от озера Андреевского, находящегося в 30 верстах от Тюмени по дороге к Ялуторовскому острогу, где находились их юрты. Белаковские и зырянские татары, которые в просторечии назывались белаковцами и зырянцами, жили около речки Белаковки, впадающей в Пыш-му, при Пышме и при Исети». Исследователь предположил, что под термином «зырянцы» «в прежнее время подразумевались некоторые татары в Тюменском уезде, которые
позднее, не признавая больше русскую власть, ушли затем в отдаленные места» [1, с. 282]. Нельзя исключить, что этим термином могли называть коми-зырян, выходцев из северных областей Приуралья. Отправленные для сооружения острога русские и татарские воины были снабжены огнестрельным оружием и боеприпасами [1, с. 352].
Судя по приведенным сведениям, всего российскими властями на строительство Тарского острога было привлечено более тысячи человек, среди которых значительное большинство (750 человек) составляли татары и башкиры. Правда, немалая часть из них относилась к выходцам из Поволжья и Урала, а не к местным сибирским татарским этническим группам. Кроме них для сооружения этого важного оборонительного пункта были использованы русские казаки и стрельцы, а также взятые на воинскую службу бывшие польские и литовские военнопленные, среди которых могли быть белорусы и украинцы [3, с. 37-45].
Как было отмечено выше, некоторым группам служилых сибирских татарских воинов российские власти доверяли иметь в своем распоряжении огнестрельное оружие. При этом отдельные группы сибирских татарских воинов возглавляли их соплеменники - местные военные командиры - «татарские головы». Привлечение для строительства Тарского острога такого большого количества воинов из тюркских народов вызвало немалое удивление у самого Г. Ф. Миллера, который подчеркнул: «Нельзя не удивляться тому, как решились взять такое большое количество татар для отправки в опасные татарские места, где постоянно можно было ожидать враждебного нападения изгнанного хана Кучума». Исследователь справедливо отметил, что привлечение на службу сибирских татар явилось продолжением политики, которую в свое время проводил еще атаман Ермак. В дальнейшем такая политика российских властей по отношению к разным сибирским татарским этническим группам полностью себя оправдала в борьбе со сторонниками восстановления Сибирского ханства [1, с. 282-283]. Возможно, что привлечение на службу в Сибирь воинов из тюркских народов Поволжья и Урала со стороны российских властей и сибирских воевод было
обусловлено стремлением продемонстрировать сибирским татарам возможности служения российским властям. Однако иногда у сибирских воевод возникали конфликты со служилыми татарами и башкирами, которые стремились уйти из российских владений из-за дезинформации, что их могут разжаловать из военных и сделать землепашцами [2, с. 15, 174-175]. В ходе таких восстаний сибирские воеводы предпринимали безуспешные попытки вернуть бежавших в пределы российских земель [12, с. 164].
Место для сооружения нового острога было выбрано на р. Таре, впадающей в р. Иртыш. Князь Андрей Елецкий имел право сам выбрать место для строительства острога. В результате этот воевода предпочел построить острог на возвышенности на расстоянии одной версты от западного берега Иртыша [1, с. 284].
Строительство Тарского острога в пограничном со степью районе, где проживало значительное количество сибирского татарского населения, привело к тому, что эти земли и местные жители оказались в составе российских владений [11, с. 65]. Это существенным образом изменило сложившееся ранее положение в данных районах Западной Сибири, поскольку «верхние татарские волости на реке Иртыше» отошли к Тарскому уезду, а местное татарское население с этого времени должно было платить ясак администрации города Тары [1, с. 285-286].
Как уже отмечалось выше, одной из главных целей российских властей при строительстве Тарского острога была оборона российских владений в Сибири от сторонников восстановления Сибирского ханства, возглавляемых ханом Кучумом и его наследниками [10, с. 206]. Однако присланному для строительства Тарского острога воеводе князю Андрею Елецкому предписывалось «попробовать воздействовать на хана лаской и дружескими уговорами заставить покориться русским». При этом «независимо от того, сдастся ли он добровольно или будет принужден к этому силой, от него должны были потребовать, чтобы он отдал в качестве аманатов одного из своих сыновей с двумя или тремя знатными татарами, взамен которых, по прибытии в Москву, будут возвращены назад его сын царевич Аблегаир с другими
знатными татарами, прибывшими из Сибири в Москву» [1, с. 284-285, 348].
Судя по этим сведениям, российские власти хорошо понимали стоявшие перед ними трудности в противостоянии со сторонниками хана Кучума, которые проживали в степных районах Западной Сибири и пользовались поддержкой со стороны ногайских кочевников, поэтому были склонны к определенному компромиссу при условии признания правителем Сибирского ханства своей вассальной зависимости и уплаты дани пушниной московскому царю. Однако хан Кучум и его сторонники не были склонны к принятию этих условий, поскольку в это время сибирский правитель и его сторонники пользовались поддержкой ногайцев, возглавляемых мурзой Алеем.
В ходе противостояния с российскими властями в Западной Сибири хан Кучум, его ближайшие родственники и приближенные неоднократно предпринимали попытки насильственного переселения некоторых этнических групп сибирского татарского населения, оказавшегося в составе российских владений, в южные степные районы, чтобы сохранить его в своем подчинении. Узнав о сооружении острога на р. Таре, хан Кучум направил отряд под командованием своего старшего сына и наследника Алея к аялын-ским татарам, чтобы переселить их в более южные, степные районы Прииртышья, находившиеся за пределами российских владений. Полторы сотни татар из состава этой этнической группы были переселены в отдаленную местность выше по течению р. Иртыш, где на острове Черном был сооружен укрепленный «небольшой городок». Сам хан Кучум со своими людьми и военным обозом находился еще выше по долине Иртыша, в пяти днях пути от этого городка [1, с. 288].
Однако такая политика насильственных переселений разных этнических групп сибирского татарского населения с мест их прежнего проживания со стороны сторонников восстановления Сибирского ханства неизбежно приводила к росту недовольства среди самих сибирских татар и побуждала российских воевод активизировать военные действия против хана Кучума и его окружения.
Нежелание сторонников восстановления Сибирского ханства идти на компромиссы с
Москвой привело к тому, что российские власти решили снова активизировать против них военные действия. В 1595 г. в Тару был послан новый воевода Федор Елецкий, которому предписывалось вести активные военные действия против войск хана Кучума и ногайского мурзы Алея. В распоряжение этого воеводы были предоставлены пять скорострельных пушек с необходимыми для ведения стрельбы боеприпасами [1, с. 287]. Против аялынских татар был направлен российский военный отряд под командованием военачальника Бориса Доможирова, который «при первом же нападении» смог взять татарский Черный городок и пленить многих аялынских татар и два десятка «кучумовых людей». Остальные потерпевшие поражение сторонники хана Кучума смогли бежать в степи [1, с. 289]. Еще один успешный поход в этом же году был предпринят другим российским военным отрядом под командованием известных военачальников Б. Домо-жирова и С. Рупосова в Барабинскую степь. Во время этого похода были взяты некоторые татарские укрепленные пункты, в том числе Чангульский городок. По мнению Г. Ф. Миллера, «это окончательно сломило сопротивление татар» [1, с. 290]. Примечательно, что в состав этого российского военного отряда, наряду с русскими казаками и стрельцами, также были включены служилые татары. Через несколько лет, в 1598 г., военный отряд под командованием воеводы А. Воейкова настиг хана Кучума и его сторонников на р. Ирмень и нанес им поражение. Только самому хану с тремя сыновьями и тридцатью воинами удалось бежать [4, с. 216-220]. После этого поражения от него отошли даже многие сторонники, а сам хан погиб. Хотя его наследники продолжили сопротивление, переломить ход событий в свою пользу они уже не могли.
Сооружение Тарского острога способствовало закреплению сибирских земель в состав Московского царства и переходу определенной части сибирской татарской правящей элиты и рядового населения из некоторых этнических групп на службу к российским властям в Сибири, что помогло сохранить сибирские земли в составе Российского государства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Миллер Г. Ф. История Сибири. - Изд. 2-е, доп.
- М. : Вост. лит., 1999. - Т. I. - 630 с.
2. Миллер Г. Ф. История Сибири. - Изд. 2-е, доп. 8.
- М. : Вост. лит., 2000. - Т. II. - 796 с.
3. Резун Д. Я. «Литва» Кузнецкого острога XVII в. // Казаки Урала и Сибири в XVII-XX вв. : сборник научных трудов. - Екатеринбург, 1993. - С. 37-45.
4. Скрынников Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака. - Новосибирск : Наука, 1982. - 251 с.
5. Татауров С. Ф. Археологические исследования исторического центра города Тара в 2009 го- 9. ду // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий : материалы итоговой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2009 года. -Новосибирск : Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2009. - Т. XV. - С. 396-400.
6. Татауров С. Ф. Археологические исследования города Тары в 2010 году // Проблемы архео- 10 логии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий : материалы итоговой сессии Института археологии и этногра- 11 фии СО РАН 2010 г. - Новосибирск : Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2010.
- Т. XVI. - С. 312-315.
7. Татауров С. Ф. Археологические исследования города Тары в 2011 году // Проблемы архео- 12 логии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий : материалы итоговой сессии Института археологии и этногра-
фии СО РАН. - Новосибирск : Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2011. -Т. XVII. - С. 239-242.
Татауров С. Ф., Черная М. П. Археологические исследования в историческом центре города Тары в 2012 году // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий : материалы итоговой сессии Института археологии и этнографии СО РАН. - Новосибирск : Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2012. - Т. XVIII. -С. 288-291.
Татауров С. Ф. Тарский кремль (итоги исследования 2013 года) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий : материалы итоговой сессии института археологии и этнографии СО РАН. - Новосибирск : Изд-во ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2013. - Т. XIX. -С. 332-339.
Файзрахманов Г. Л. История сибирских татар (с древнейших времен до начала XX века). -Казань : ФЭН, 2002. - 488 с. Худяков Ю. С. Участие татарских воинов в составе российских войск в военных действиях в Западной Сибири в конце XVI - начале XVII в. // Гуманитарные науки в Сибири. -2013. - № 4. - С. 63-66.
Худяков Ю. С. Участие башкир в строительстве острогов и военных действиях на территории Западной Сибири в конце XVI - XVII в. // Восток (ОпепБ). - 2015. - № 4. - С. 161-167.
