CC BY
63
ных действий, типичных для расследования соответствующей категории преступления, - это завершающий элемент структуры частной криминалистической методики. Методико-криминалистиче-ские рекомендации и приемы также касаются разработки перечня обстоятельств, подлежащих доказыванию, адаптированных к соответствующей категории преступлений, особенностей проведения доследственной (предварительной) проверки в стадии возбуждения уголовного дела, особенностей выдвижения и проверки следственных версий, специфики взаимодействия следователя с сотрудниками органов дознания, экспертными подразделениями и иными структурами, а также рассмотрения иных актуальных вопросов.
На современном уровне развития криминалистического научного знания далеко не все вышеназванные аспекты (при условии их рассмотрения как таковых вне соотношения с определенными категориями расследуемых преступлений) можно однозначно отнести к криминалистической тактике, тем более с учетом отсутствия общепризнанной системы криминалистики. Хорошо известно, что представители научной школы профессора А. Г. Филиппова, ее сторонники и последователи, обосновывают и реализуют позицию о самостоятельности как раздела криминалистики (по отношению к криминалистической тактике и криминалистической методике) организационных аспектов расследования.
Поэтому полагаем, что сегодня имеются достаточные научные предпосылки для выделения в системе криминалистических приемов,
наряду с технико-криминалистическими и тактико-криминалистическими, также организационно-криминалистических и методико-кримина-листических приемов. В этой связи актуально формирование соответствующей научно-теоретической базы.
Кроме того, статус криминалистического приема (более глобального понятия по отношению к технико-криминалистическим, тактико-криминалистическим и методико-криминалистическим приемам) как криминалистической научной категории заслуживает дальнейшего специального исследования и наработки соответствующего теоретического инструментария, особенно с учетом существенно обновленного уголовно-процессуального законодательства и постоянно эволюционирующей практики борьбы с преступностью.
Литература
1. Коновалов С. И. Актуальные проблемы теории и методологии криминалистики: монография. Ростов н/Д, 2010.
2. Аверьянова Т. В., Белкин Р. С., Корухов Ю. Г., Россинская Е. Р. Криминалистика: учебник для вузов. М., 2001.
3. Гаврилин Ю. В., Головин А. Ю., Тишути-на И. В. Криминалистика в понятиях и терминах: учебное пособие. М., 2006.
4. Криминалистика: учебник / под ред. А. Г. Филиппова. М., 2004.
5. Яблоков Н. П. Криминалистика: учебник для вузов и юридических факультетов. М., 2003.
УДК 340.15 ББК 67.0
© 2015 г. А. А. Самарин
СУВЕРЕНИТЕТ ГОСУДАРСТВА И ЭКСТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ ДЕЙСТВИЕ ПРАВА
В статье рассматривается трансформация понятийного содержания термина «суверенитет государства». Автор показывает, что одной из основных причин изменения классических взглядов на суверенитет является право, так как все чаще для развития мировой экономики требуется возможность трансграничного действия договоров, общих корпоративных норм, судебных решений, принятых в той или иной стране.
Ключевые слова: суверенитет, государственная юрисдикция, территория государства, трансграничное право, экстерриториальное действие права.
STATE SOVEREIGNTY AND EXTRATERRITORIAL FORCE OF LAW
In article transformation of the conceptual maintenance of the term «the state sovereignty» is considered. The author shows that one of principal causes of change of classical sights at the sovereignty is the right as even more often for world economy development possibility of trans-
boundary action of contracts, the general corporate norms, the judgements accepted in this or that country is required.
Keywords: the sovereignty, the state jurisdiction, state territory, the transboundary right, ex-territorial action of the right.
Еще с древних времен характерным признаком государства, отличающим его от других видов человеческого общения, считалась его самодостаточность - автаркия (Аристотель). С точки зрения Платона, в идеальном государстве существует активная независимость извне, основанием которой является состояние самоудовлетворения всех его потребностей. Сами люди не автаркийны, но друг с другом вполне самодостаточны, поэтому государство возникает из потребности друг в друге. У Аристотеля «автаркия -цель и наилучшее для полиса», а «совершенный полис обладает пределом всякой автаркии» [1, с. 232]. В понятии автаркии можно увидеть прообраз современного термина «суверенитет».
Если в Древнем мире отсутствовала противоположность между государственной властью и другими властями, то уже в Средние века суверенитет делят император, церковь и крупные феодалы, а в Новое время к ним добавляются и корпорации ремесленников и торговцев. С точки зрения развития права в этот период существует многослойность правовой системы, складывающаяся из всех видов права, действующего на определенной территории. Суверенитет, распределенный по уровню влияния вышеназванных структур, определял и многослойность правового регулирования, его децентрализованный характер. Поэтому феодализм, свобода городов с точки зрения установления собственных правовых укладов в Европе создают препятствия формированию национальных суверенитетов и централизованных национальных правовых систем. Поэтому постепенно теория естественного права используется для теоретического обоснования суверенитета государства, которое стало результатом объединения суверенитета индивидуумов, делегируемого королю. Так возникает теория народного суверенитета как первоначального, исходного, отправного момента формирования государства и верховной власти.
Историческое развитие идеи суверенитета показывает, что он традиционно понимается как отрицание какого-либо подчинения государства другой власти. По этой причине Еллинек отвергал идею правового ограничения верховной власти. Суверенная власть не может быть ограничена с правовой точки зрения, так как самоограничение - категория нравственная [2, с. 457-458]. Правовое понятие суверенитета для Еллинека -
способность юридически не связанной внешними силами государственной власти к исключительному самоопределению, а потому и самоограничению путем установления правопорядка.
Современное учение о суверенитете исходит из понятия «верховенство власти». Например, Н. А. Ушаков пишет: «Суверенитет - это присущее государству верховенство на своей территории и независимость в международных отношениях» [3, с. 11]. К признакам суверенитета ученые относят возможность носителя верховной власти самостоятельно определять и реализовывать свою волю. Это означает, что носитель суверенной власти имеет право издавать веления исходя из сугубо собственных интересов, при этом верховная власть должна осуществляться без внешних ограничений, т. е. другие суверенные субъекты не имеют права влиять или иным образом вмешиваться в политико-правовые процессы этого государства. Верховная власть должна иметь свои институты, с помощью которых и будет осуществлять свои властные полномочия. Любые решения, принятые носителем суверенитета, должны быть выражены в юридических нормах [4, с. 142].
На основании вышеизложенного суверенитет понимается как состояние полновластия и верховенства государства на своей территории и его независимости от других государств. Суверенитет Российской Федерации как демократического федеративного правового государства закреплен Конституцией Российской Федерации в качестве одной из основ конституционного строя (ч. 1 ст. 4). Исходя из смысла ст. 3, 4, 5, 67 и 79 Конституции России, суверенитет предполагает верховенство, независимость и самостоятельность государственной власти, полноту законодательной, исполнительной и судебной власти государства на его территории и независимость в международном общении. Надо сказать, что это понятие является элементом конституционно-правового статуса нашей страны.
Однако глобализация как процесс всемирной правовой, экономической, политической, культурной, конфессиональной унификации и интеграции привела к изменению традиционного подхода к идее суверенитета. «Глобализация экономики, качественные изменения в области информационных обменов, создание единого экономического и политического пространства серьезно затрагивают основы национального государства, ведут
к размыванию его суверенитета. Подвергаются сущностным изменениям институциональный, территориальный и субстанциональный элементы суверенного государства», - считает современный исследователь Л. Р. Симони-швили [5, с. 6-8]. Постепенно традиционный подход к пониманию государственного суверенитета как независимости государства во внешних и во внутренних делах становится архаичным: классические признаки суверенитета государства уже не отражают реалии сегодняшнего дня. Например, такие признаки, как отсутствие любых ограничений и возможность верховной власти самостоятельно определять и реализовывать свою волю, наличие собственных институтов власти, осуществляющих властные полномочия без внешнего давления, осуществление полномочий, отраженных в юридических нормах национального законодательства, уже не действительны [6]. Современные субъекты мировой политики, прежде всего крупные транснациональные корпорации, имеющие свои армии, супербюджеты и информационные сети, диктуют ученым необходимость пересматривать традиционный смысл понятий «суверенитет», «национальная безопасность», «война», «национальные интересы» [7; 8, с. 97-99; 9, с. 33-37; 10, с. 7-10].
В последние годы правовые ограничения государства, вступившего в ВТО, ратифицировавшего различные международные конвенции и декларации, допускающего различных международных контроллеров и наблюдателей, позволяют говорить об ограниченном понимании термина «суверенитет» именно в силу внешней ограниченности его правовой составляющей. Данная тенденция является крайне опасной. Все настойчивее звучит призыв подвергнуть ревизии само понятие «суверенитет национального государства» в пользу глобализированного «объединенного суверенитета» в связи с мировым финансово-экономическим кризисом, якобы диктующим необходимость создания новых наднациональных (а не международных) структур и институтов. Например, глава Еврокомиссии Ж. М. Баррозу, призывая государства Евросоюза (ЕС) ограничить свой суверенитет, подчеркнул, что экономические проблемы вызваны чрезмерной самостоятельностью суверенных правительств. Впрочем, как подчеркивает Л. Р. Симонишвили, суверенитет членов Евросоюза уже ограничен, оборотная сторона этого процесса выражается в полном либо частичном ограничении традиционных форм производства [5, с. 6-8].
Для государственного суверенитета крайне важен принцип иммунитета от иностранной юрис-
дикции, который предполагает на государственной территории, на международной территории, где государству принадлежат суверенные права, а также международной территории (открытое море и космическое пространство), где государство осуществляет свою юрисдикцию применительно к аппаратам, зарегистрированным под его флагом, действие исключительно норм права данного государства. Этот принцип все чаще нарушается. Более того, раздаются призывы к принудительному ограничению суверенитета, выражающемуся во вмешательстве в дела другого государства с использованием силы, с целью урегулирования его внутренних конфликтов, защиты прав человека, предотвращения гуманитарных катастроф «без согласия государства, чей суверенитет ограничивается, и без санкции международного сообщества в лице ООН» [9]. По мнению некоторых авторов, проблема заключается в том, что у международного сообщества нет достойной альтернативы эффективному и комплексному решению проблемы «падающих» и «несостоявшихся» государств или государств находящихся в состоянии хаоса. С этой целью предлагается наделить государства обязанностями, нарушение которых повлечет ответственность и позволит осуществить нарушение принципа юридического равенства государств, выработать практические пути и «замкнуть существующие механизмы вмешательства в единую систему ограничения суверенитета» [10].
С помощью права, которому все чаще исследователи приписывают территориальную универсальность, осуществляется попытка изменить понятие «суверенитет». В юридической доктрине США в течение длительного времени формировалась теория о допустимости вмешательства во внутренние дела других государств по так называемым гуманитарным причинам, а практика показывает, что применение силы в одностороннем порядке, в обход Совета Безопасности ООН, становится тенденцией [9]. Однако международное применение силы в ходе гуманитарных операций все еще дискутируется. Как пишет Н. В. Модин, «многие эксперты убеждены, что раннее и решительное военное вмешательство может стать эффективным сдерживающим средством для дальнейших убийств. Другие полагают, что максимум того, что может дать гуманитарная интервенция, - это приостановку кровопролития, которого может быть достаточно для начала мирных переговоров и для оказания различных форм помощи. То есть она позволяет выиграть время, однако не решает проблем, лежащих в основе конфликта [11, с. 91-97].
Ограничение юридического суверенитета государства не исчерпывается гуманитарными интервенциями. Существует и проблема финансово-правовой зависимости государства. Заключая многочисленные соглашения, подписывая экономические договоры, привязывая своего производителя к зарубежным стандартам и принимая на себя обязанности применять нормы и стандарты экстерриториального характера, государства неизменно утрачивают часть своего суверенитета, а использование оффшорных юрисдик-ций для уклонения от налогообложения ведет не только к недополучению налогов и сборов, но и к различным геополитическим и геоэкономическим интригам [12]. Взятие под контроль финансовых потоков и вывод активов являются инструментами геополитического влияния [13], что ставит вопрос о необходимости разработки и закрепления конституционных основ антиоффшорного регулирования [14, с. 73].
Следует отметить значимость правовой возможности выхода из кабальных соглашений. Например, важным прецедентом может стать решение Конституционного суда ФРГ от 12 сентября 2012 г., признавшее право Германии на односторонний выход из соглашения, если по прошествии времени выяснится, что оно «влечет последствия, которые было трудно вычислить» и которые противоречат ее интересам [14, с. 71-75].
В заключение отметим, что одной из основных причин изменения классических взглядов на суверенитет является право, так как все чаще для развития мировой экономики требуется возможность трансграничного действия судебных решений, принятых в той или иной стране. В условиях транграничного общения, торговых сделок, заключения браков, контрактов гражданами разных стран часто возникают ситуации, когда требуется признать юридическую силу решений иностранных судов. В этой связи некоторые авторы подчеркивают, что возросшие взаимосвязь и взаимозависимость государств влекут необходимость выработки общих правовых подходов, в том числе и к признанию юридических решений друг друга: самостоятельное решение для себя этого вопроса каждым государством перестает быть продуктивным, так как это тормозит дальнейшее развитие права и его интеграцию (прежде всего именно материального права, оказывающегося лишенным неотъемлемых гарантий своей процессуальной защиты). В эпоху глобализации суверенитет права и его своеобразие перестают быть
высшими ценностями, а, напротив, схожесть пра-вопорядков и возможность их взаимодействия становятся все актуальнее [15, с. 66-84].
Литература
1. Утченко С. Л. Древний Рим. События. Люди. Идеи. М., 1969.
2. Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 2004.
3. Ушаков Н. А. Государство в системе международно-правового регулирования. М., 1997.
4. Бредихин А. Л. Суверенитет как политико-правовой феномен: монография. М., 2012.
5. Симонишвили Л. Р. Проблемы понимания «суверенитета государства» в современных условиях // Международное публичное и частное право. 2014. № 1.
6. Грачев Н. И. Государственное устройство и суверенитет в современном мире: вопросы теории и практики: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2009.
7. Смирнов С. В. К вопросу о понятии и содержании категории «суверенитет» в современной теории государства и права // Правовое государство: теория и практика. 2009. № 3.
8. Овчинников А. И. Национальная безопасность России в условиях сетевой войны // Философия права. 2014. № 2 (63).
9. Сазонова К. Л. Миротворческая доктрина ООН и проблема применения силы в международном праве // Международное публичное и частное право. 2011. № 6.
10. Кузнецова Е. Суверенитет. Незыблемый и неделимый? Суверенитет государства может быть ограничен, если оно им злоупотребляет // Международная жизнь. 2004. № 7/8.
11. Модин Н. В. «Гуманитарная интервенция» как метод регулирования международных конфликтов // Власть. 2007. № 3.
12. Наука растратить миллиарды // Свободная пресса. 2013. 16 августа.
13. Дергачев В. Оффшорная геополитика // Вестник аналитики. 2011. № 4.
14. Болдырев О. Ю. Вызовы глобализации и проблемы защиты экономического суверенитета государства // Конституционное и муниципальное право. 2014. № 5.
15. Терехов В. В. Дискуссия о возможности и необходимости трансграничного действия судебных решений // Вестник гражданского процесса. 2014. № 1.
