CC BY
0УДК 94:[323:329.15-028.86](470)»199» DOI: 10.24412/2070-9773-2024-5-169-174
Дата поступления (Submitted) 06.04.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 14.05.2024
Сущность понятия «декоммунизация» в политической риторике России начала 1990-х годов
ДМИТРИЙ ПЕТРОВИЧ МОЧАЛОВ
соискатель ученой степени кандидата исторических наук, Оренбургский государственный педагогический университет 460014, Российская Федерация, г. Оренбург, ул. Советская, 19
е-mail: dosoldschool@yandex.ru
Аннотация. Цель статьи - проанализировать историю проникновения термина «декоммунизация» в российский политический лексикон и его актуальность для современных исследований. Анализируются примеры употребления данного понятия применительно к российским политическим реалиям начала 1990-х годов в современной академической литературе. Рассмотрен процесс первоначального становления термина на материале публичных вступлений Б.Н. Ельцина и примерах употребления данного слова в общественно-политической публицистике тех лет. Показано, что во многом это был популистский ход, призванный дискредитировать политических оппонентов, так как никаких четко обозначенных рамок провозглашенном курсу не задавалось. Сделан вывод о том, что дискуссии о содержании антикоммунистической политики того времени необходимо продолжить, однако само употребление слова «декоммунизация» как минимум не противоречит той характеристике, которой давали процессу сами современники, потому что уже для них этот термин мог иметь различное содержание.
Ключевые слова: декоммунизация, антикоммунизм, Ельцин, КПСС, идеология, публицистика
The entry of the concept of "decommunization" into the political
rhetoric of the early 1990s
DMITRIIPETROVICH MOCHALOV
Applicant for a Degree Candidate of Historical Sciences Orenburg State Pedagogical University 460014, Russian Federation, Orenburg, Sovetskaya St., 19 e-mail: dosoldschool@yandex.ru
Abstract. The purpose of this article is to study the level of penetration of the term "demomunization" into the Russian political lexicon and its relevance for modern research. Examples of the use of this concept in relation to the Russian political realities of the early 1990s in modern academic literature are analyzed. The process of the initial formation of the term is considered on the material of public speeches of B.N. Yeltsin and examples of the use of this word in the socio-political journalism of those years. It is shown that in many respects it was a populist move designed to discredit political opponents, since no clearly defined framework was set for the proclaimed course. It is concluded that discussions about the content of the anti-communist policy of that time need to be continued, however, the very use of the word "decommunization" at least does not contradict the characterization given to the process by contemporaries themselves, because for them this term could already have different content.
Keywords: decommunization, anti-communism, Yeltsin, CPSU, ideology, journalism
Вначале 1990-х годов на территории России «декоммунизация», активно использующийся в
были начаты сложные и противоречивые отношении схожих процессов, происходивших
процессы, связанные с преодолением ком- на территории остального Восточного блока, в
мунистического наследия и перехода к новым отечественной литературе практически не при-
общественным ценностям. Это выражалось в меняется. Это стоит связать с тем фактом, что
демонтаже советской политической системы, преодоление последствий советского периода
запрете деятельности КПСС и КП РСФСР, устра- истории на территории России было куда менее
нении советской символики и ряда топонимов. интенсивным и последовательным. Вместе с
Вместе с тем, комплекс данных мероприятий до тем, адекватных альтернатив данному термину,
сих пор не имеет четкого обозначения. Термин которые передавали бы российскую специфи-
ку явления, охватывая при этом весь диапазон политико-правовых и культурных мероприятий подобной направленности, до сих пор не предложено. Более того, некоторые трактовки самого термина «декоммунизация» делают его более подходящим для российской действительности. Например, О.В. Нагорных считает, что это понятие не исчерпывается чисто механическим перечислением мер в виде запрещения символики, изменения названий объектов топонимики, запрета партий определенной идеологии и т.д. По его мнению, сердцевину понятия составляет восстановление отношений, связанных с общепринятым пониманием прав и свобод человека [1, с. 11].
Цель данного исследования состоит в том, чтобы взглянуть на вопрос с другой стороны, а именно - выяснить степень адекватности термина «декоммунизация» с точки зрения современников и непосредственных идейных вдохновителей антикоммунистических мер того времени, Конкретной задачей станет рассмотрение употребления понятия «декоммунизация» в официальных заявлениях Президента Б.Н. Ельцина, а также ряде газет и документов того времени. Хронологические рамки исследования ограничены периодом с августа 1991 года по декабрь 1992 года. Нижняя граница исследования обусловлена поражением ГКЧП и началом демонтажа коммунистических структур, включая приостановку деятельности КПСС и КП РСФСР. Верхняя хронологическая граница совпадает с решением Конституционного суда РФ по «Делу КПСС», которое смягчило ряд антикоммунистических законов того времени. Таким образом, для рассмотрения взят период наибольшего неприятия к коммунистическим структурам со стороны новой власти.
Приступая к разбору историографии нужно констатировать, что каких-то специфических работ, посвященных антикоммунистическому аспекту политики либеральных реформаторов, нет. Тема преодоления коммунистического прошлого в начале 1990-х годов затрагивается в исследованиях самого различного спектра, от социологических и политологических, до исторических и правовых.
Например, авторы монографии «Россия в поисках идеологий: трансформация ценностных регуляторов современных обществ» упоминают термин «декоммунизация» в качестве одного из вариантов, как можно обозначить ту степень и меру преодоления коммунистического прошлого, которая произошла в России [2, с. 240]. В издании присутствует целая глава, посвященная преодолению и восприятию советского в первые годы новой власти [2, с. 219-221]. Б.В. Дубин также считает, что декоммунизация в России произошла, но специфически понимает этот процесс. С его точки зрения декоммунизация в российском варианте - не полный отказ от совет-
ского, а очищение воспоминаний о советском от связей с коммунистической партией или марксистской идеологией, навязывание населению представлений о советском периоде как об имперском, а не революционном [3, с. 92-93, 175]. В книге «Перестройка и крах СССР. 1985-1993» единожды употребляется выражение «деком-мунизация российской власти» и связывается этот процесс с декларацией о суверенитете России [4, с. 125]. Из работ по теме можно отметить также статью О.Ф. Русаковой и В.М. Русакова к 100-летию Октября, в которой они упоминают о том, что рассматривают ряд процессов 19902000-х как декоммунизацию [5].
Рассуждения о декоммунизации встречаются в коллективной монографии «Реформа государственной службы России: история попыток реформирования с 1992 по 2000 год». Авторы, в силу ряда причин, считают, что процессы начала 1990-х годов в России нельзя рассматривать как полноценную декоммунизацию, хотя шанс начать таковую действительно был [6, с. 102]. Интересный взгляд предложен в книге «Интеграция и идентичность: Россия как „новый Запад"». Автор предлагает для процессов преодоления наследия советской системы использовать термин «верхушечная декоммунизация» [7, с. 95], который отражает как общность происходящего в РФ с ситуацией в остальном Восточном блоке, так и незавершенный характер данных процессов. Одной из новейших работ по рассматриваемому вопросу является аналитический доклад «Между местью и забвением: концепция переходного правосудия для России» [8]. Однако, рассматривая примеры правовых проблем при преодолении коммунистического режима в России, авторы доклада не употребляют слово «деком-мунизация» вовсе.
Вообще стоит отметить, что уже в 1990-х современники отмечали значительную активизацию приставки де- и образованных с ее помощью лексем, как тех языковых средств, которые в русском языке наиболее точно отражали разрушение старой политической системы: деком-мунизация, департизация, десоветизация и т.д. [9, с. 7-8]
Впервые термин «декоммунизация» в контексте программного политического заявления был употреблен Борисом Николаевичем Ельциным практически сразу после провала ГКЧП, 28 августа 1991 года, во время Конгресса соотечественников [10, л. 38-39].
Президент считал возможным употреблять этот термин и в обращении к соотечественникам: «После ликвидации переворота в стране фактически начался переходный период. Уже началось движение от монополии государственных структур в экономике к рынку, всевластия и бесконтрольности бюрократического аппарата к демократии, от идеологического диктата КПСС к духовной свободе, от унитарного сверх-
централизованного общества к свободному Союзу суверенных государств. Главный смысл переходного периода состоит в декоммунизации всех сфер жизни нашего общества» [11]. Текст опубликованного обращения в данном фрагменте идентичен с сохранившимся черновиком [10, л. 54-55].
Нужно заметить, что эти заявления не остались декларативными не только в сфере запрета деятельности КПСС и КП РСФСР. Уже 20 сентября 1991 года О.Г. Румянцев представил Президенту первый проект обновленной Конституции России [12, л. 1]. Пояснительная записка к проекту во всех аспектах исходила не столько из позитивного принятия норм, сколько из непременного противопоставления нового документа прежнему конституционному опыту и социальным реалиям [12, л. 42-51]. Тезис о том, что целью нового Основного закона являлась декоммунизация всех сфер жизни общества мог бы вкратце передать замысел его создателей, изложенный в пояснительной записке. Выступая перед депутатами по поводу работы Конституционной комиссии в ноябре того же года, Б.Н. Ельцин подтвердил, что именно этого и ожидает от нового проекта: «Важнейшая особенность предлагаемого проекта - его последовательная деидеологизация, отказ от каких-либо предпочтений в политике, строгая антидоктринальная направленность» [13, л. 18].
Ровно за месяц до цитированного выше выступления, выступая перед журналистами зарубежных телекомпаний на I Международном телевизионном форуме в Москве, Б.Н. Ельцин куда более детально пояснил, что под деидеологиза-цией он понимает устранение именно социалистических пережитков, не считая принятие ценностей западного мира навязыванием какой-то новой идеологии: «Я думаю сейчас страна без всяких „измов". Она не капиталистическая. Не коммунистическая, не социалистическая. Это страна переходного периода, которая хочет идти по цивилизованному пути, по которому шла и идет Франция, Англия, Соединенные Штаты, Япония, Германия, Испания. Это стремление идти именно по этому пути. То есть декоммунизация всех сторон жизни общества, деидеологизация всех сторон жизни общества. Стремление к демократии, в дальнейшем, рыночная экономика, все равные виды собственности, в том числе частная» [14]. На закрытых совещаниях со своими советниками Б.Н. Ельцин уже спустя год отбросил тезис о деидеологизации окончательно: «Необходимо мировоззренчески определиться. Трудно вести реформы без знамени, которое бы видели все. Уже недостаточно лозунгов, веры. Нужна концепция, идеология» [15, л. 92].
Здесь важно отметить, что заявления о деи-деологизации на том этапе отнюдь не означали миролюбивой нейтральности по отношению к коммунистической идеологии и готовности
воспринимать коммунистов как равноправную политическую силу. Выступление Президента Российской Федерации Б.Н.Ельцина в Национальном Собрании Республики Корея содержало следующие оценки: «Коммунизм в российской практике - это извращенная ложь, это чудовищное насилие над народом, это произвол над личностью и глумление над природой. Россия переболела коммунизмом. Я вам как президент России об этом ответственно заявляю. Язвы, оставленные этой болезнью рано или поздно, скорее всего рано, зарубцуются» [16]. К подобным же свидетельствам можно отнести широко транслировавшееся выступление Президента России перед Конгрессом США: «Мир может вздохнуть спокойно: коммунистический идол, который сеял повсюду на земле социальную рознь, вражду и беспримерную жестокость, который наводил страх на человеческое сообщество, рухнул. Рухнул навсегда. И я здесь для того, чтобы заверить вас: на нашей земле мы не дадим ему воскреснуть! <...> Опыт минувших десятилетий научил нас: коммунизм не имеет человеческого облика! Свобода и коммунизм несовместимы!» [17].
Подобные заявления, направленные на формирование образа коммунизма как бесчеловечной идеологии, не имеющей права на существование, делались Б.Н. Ельциным и на внутриполитической сцене. Тому пример его выступление на Конгрессе интеллигенции 28 ноября 1992г., где он назвал фашизм и национализм в России прямыми наследниками коммунистической идеологии [18, л. 78-79]. Интересно, что представление коммунизма как некоего бесчеловечного социального эксперимента над людьми дважды за рассматриваемый период проникало в такие массовые тексты, как новогодние обращения [19; 20, л. 180-181].
Вместе с тем, как сущность происходящих процессов, так и проникновение подобной терминологии в публицистику, отражали определенную тенденцию, которая возобладала в то время. К началу 90-х годов ХХ века на исторический опыт России была спроецирована теория тоталитаризма, созданная на базе немецкой истории и связанная с механическим отождествлением коммунизма и фашизма. Следовательно, для демонизации коммунистической идеологии и дискредитации ее сторонников в настоящем времени наиболее логично было использовать термины, аналогичные тем, что применялись к нацистскому режиму, такие как «денацификация». Таким образом, подобные выступления являлись частью широковещательной популистской политики, направленной на эмоциональный компонент.
Политолог А.В. Никандров также отмечал, что декларации о деидеологизации, обоюдном «идеологическом разоружении» являлись довольно типичным маневром для антикоммунизма рубе-
жа веков [21, с. 195]. По его оценкам, подобная политика имела целью расчистить политико-идеологическое поле не для того, чтобы оставить его открытым и нейтральным. Она лишь подготавливала американскую идейную экспансию: «Антикоммунизм не сводился к «антимарксистской индоктринации», к идейному противостоянию ради собственно идейного противостояния, он имел более практические цели и действовал под эгидой и исключительно в интересах США и политической элиты атлантизма» [21, с. 192].
В прессе тех лет слово «декоммунизация» практически не встречается, хотя это не говорит об отсутствии осознания самого явления. В те годы часто использовались различные эвфемизмы вроде «демонтаж командно-административной системы», «преодоление тоталитарного прошлого» и т.д. Слово «люстрация» можно было встретить на странице международных новостей в кавычках, как новомодное заимствование, но чаще поражение бывших коммунистов в правах на территории бывшего Варшавского договора обозначали словосочетанием «запрет на профессии».
Тем не менее, можно встретить несколько примеров проникновения термина «декомму-низация» в актуальную общественно-политическую публицистику тех лет. Случай употребления встречается в Независимой газете за 3 марта 1992 года, в материале о заседании клуба «Московская трибуна». Причем важно заметить, что под декоммунизацией члены клуба понимали создание единого фронта против «красно-коричневой опасности», а также проведение парламентских слушаний по расследованию и правовой оценке деятельности КПСС [22]. То есть здесь декоммунизация понимается в узком смысле, только лишь как поражение в правах коммунистической партии. Такое же значение вкладывалось в это слово на страницах «Российской газеты». Б. Орлов, член президиума Социал-демократической партии Российской Федерации, просил не путать «декоммунизацию» и «департизацию», то есть он отказывал в праве влиять на государство только коммунистической партии, а не любым партиям в принципе [23]. Не лишним будет заметить, что сам Б.Н. Ельцин не разделял подобного подхода, по крайней мере, публично: «Идет динамичный процесс освобождения институтов власти из-под пяты КПСС. Мы не боимся обвинений в недемократизме и будем действовать здесь решительно. Ни одна из партий впредь не будет самозваной Литература и источники
хозяйкой в Российском государстве» [24].
На страницах «Независимой газеты» обозреватель В. Третьяков, в номере за 27 мая 1992 года, также употреблял данный термин, когда писал о том, что декоммунизация в России рано или поздно произойдет, но не одномоментно и громко, как в странах восточной Европы, а с ходом времени и практически незаметно для обывателя [25]. А.Л. Янов в материале «Россия перед бурей» не употреблял прямо слово декоммуни-зация, но отождествлял процессы, происходящие в России на момент 1992 года, с денацификацией в Германии и Японии [26].
Для целей нашего рассмотрения актуально отметить и то, что слово «декомммунизация» фиксируется в «Словаре перестройки» вышедшем в 1992 году, где обозначает ограниченно «отказ от коммунистической идеологии» и подается как синоним слова «деидеологизация» [27, с. 56].
В издании материалов к русскому словарю общественно-политического языка конца XX века оно трактуется несколько шире, как «прекращение господства коммунистической партии в России» [28, с. 126]. То есть издание 2003 года зафиксировало его как употребляемое в общественно-политическом языке по итогу десятилетия структурных реформ. Этот же термин зафиксирован в словаре-справочнике по материалам прессы и литературы 90-х годов XX века, причем в тоже в довольно широком значении, как отказ от коммунистической идеологии в различных сферах общественной жизни [29, с. 473].
Подводя итоги, мы можем отметить, что термин «декоммунизация» действительно не был основательно чужд современникам антикоммунистической политики начала 1990-х годов. Вместе с тем, уже на этом этапе обозначается разночтение в том, что же он означает. В одних случаях он употреблялся в восточноевропейском значении, то есть как комплексное искоренение следов коммунизма из всех сфер жизни, но вместе с тем, под этим же словом могли подразумеваться только те решения, которые относились к политико-правовой сфере.
Конечно же, вопрос о терминах не закрывает споров о том, можно ли назвать антикоммунистические меры начала 90-х годов декоммуни-зацией по своей сущности, считать ли ее полной или частичной, успешной или провалившейся. Важно отметить, что, если этот термин станет активно использоваться в современных исследованиях, он как минимум не будет являться разновидностью модернизации истории.
1. Нагорных О.В. Декоммунизация: опыт стран Европы // Социально-политические науки. 2017. №2. С.11—14.
2. Россия в поисках идеологий: трансформация ценностных регуляторов современных обществ / под ред. В.С. Мартьянова, Л.Г. Фишмана. М.: Политическая энциклопедия, 2016. 334 с.
3. Дубин Б.В. Россия нулевых: политическая культура — историческая память — повседневная жизнь. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭн), 2011. 391 с.
4. Безбородов А., Елисеева Н., Шестаков В. Перестройка и крах СССР. 1985-1993. СПб.: Норма, 2010. 216 с.
5. Русакова О.Ф., Русаков В.М. Проблемы концептуального моделирования сущности большевизма: переход к парадигме мобильности (к 100-летию Великого Октября) // Дискурс-Пи. 2017. № 2(27). С. 12 —21.
6. Реформа государственной службы России: история попыток реформирования с 1992 по 2000 год / под ред. Т.В. Зайцевой. М.: Издательство «Весь Мир», 2003. 304 с.
7. Тренин Д. Интеграция и идентичность: Россия как «новый Запад». М.: Изд-во «Европа», 2006. 404 с.
8. Бобринский Н.А. Дмитриевский С.М. Между местью и забвением: концепция переходного правосудия для России: аналитический доклад. М.: Институт права и публичной политики, 2021. 334 с.
9. Гаглоева Э.Х. Лексические новообразования в русской периодической печати 80-90-х годов XX века: Авто-реф...дис.кан.фил.наук. Волгоград: 1996. 15 с.
10. Президентский центр Б.Н. Ельцина. Ф. 6. Оп. 1. Д. 168.
11. Выступление Президента РСФСР Б.Н. Ельцина по «Радио России» 29 августа 1991 года // Российская газета. 31 августа 1991. №181 (227). С.1.
12. Президентский центр Б.Н. Ельцина. Ф. 7. Оп. 1. Д. 1.
13. Президентский центр Б.Н. Ельцина. Ф. 6. Оп. 1. Д. 97.
14. Президентский центр Б.Н. Ельцина. Ф. 20. № fono_042.
15. Президентский центр Б.Н. Ельцина. Ф. 6. Оп. 1. Д. 93.
16. Президентский центр Б.Н. Ельцина. Ф. 20. № fono_064.
17. Президентский центр Б.Н. Ельцина. Ф. 20. № fono_060.
18. Президентский центр Б.Н. Ельцина. Ф. 6. Оп. 1. Д. 105.
19. Президентский центр Б.Н. Ельцина. Ф. 20. № fono_048.
20. Президентский центр Б.Н. Ельцина. Ф. 6. Оп. 1. Д. 115.
21. Никандров А.В. Либеральный универсализм против коммунизма: западноевропейское идейно-политическое и интеллектуальное противостояние второй половины хХ века // Российский либеральный эксперимент: итоги и анализ. Материалы научно-экспертной сессии. Москва, 1 октября 2014 г. Центр научной политической мысли и идеологии. М.: Наука и политика, 2014. С. 191-198.
22. Трегубова Е. Московская интеллигенция требует декоммунизации всей страны // Независимая газета. 3 марта 1992. №42 (213). С. 2.
23. Орлов Б. По чертежам здравого смысла // Российская газета. 23 октября 1991. №219 (265). С. 3.
24. Ельцин Б.Н. Выступление на Съезде народных депутатов РСФСР // Известия. 28 октября 1991. №257 (23523). С. 2.
25. Третьяков В. Суд над КПСС // Независимая газета. 27 мая 1992. №99 (270). С. 1.
26. Янов А.Л. Россия перед бурей // Независимая газета. 30 января 1992. №19 (190). С. 5.
27. Словарь перестройки / общ. ред. В.И. Максимова. СПб.: «Златоуст», 1992. 256 с.
28. Гусейнов Г.Ч. Д.С.П.: Материалы к Русскому Словарю общественно-политического языка конца XX века. М.: Три квадрата, 2003. 1024 с.
29. Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 90-х годов XX века: В 2 т. / Отв. ред. Т.Н. Бурцева. Т. 1. СПб.: Институт лингвистических исследований РАН, 2009. 813 с.
References
1. Nagornykh O.V. Dekommunizatsiya: opyt stran Evropy [Decommunization: the experience of European countries]. Sotsi-al'no-politicheskie nauki [Socio-political sciences]. 2017, no. 2, pp. 11—14.
2. Rossiya v poiskakh ideologii: transformatsiya tsennostnykh regulyatorov sovremennykh obshchestv [Russia in search of ideologies: transformation of value regulators of modern societies] / edited by V.S. Martyanov, L.G. Fishman. Moscow, Politicheskaya entsiklopediya Publ., 2016, 334 p.
3. Dubin B.V. Rossiya nulevykh: politicheskaya kul'tura — istoricheskaya pamyat' — povsednevnaya zhizn' [Russia of the 2000s: political culture - historical memory - everyday life]. Moscow, Rossiiskaya politicheskaya entsiklopediya Publ., 2011. 391 p.
4. Bezborodov A., Eliseeva N., Shestakov V. Perestroika i krakh SSSR. 1985-1993 [Perestroika and collapse of the USSR. 1985-1993]. St. Petersburg, Norma Publ., 2010. 216 p.
5. Rusakova O.F., Rusakov V.M. Problemy kontseptual'nogo modelirovaniya sushchnosti bol'shevizma: perekhod k para-digmemobil'nosti (k 100-letiyu Velikogo Oktyabrya) [Problems of conceptual modeling of the essence of Bolshevism: transition to the paradigm of mobility (to the 100th anniversary of the Great October Revolution)]. Diskurs-Pi [Discourse-Pi]. 2017, no. 2 (27), p. 12 —21.
6. Reforma gosudarstvennoi sluzhby Rossii: istoriya popytok reformirovaniya s 1992 po 2000 god [Reform of the Russian civil service: history of reform attempts from 1992 to 2000] / edited by T.V. Zaitseva. Moscow, Publishing house «Ves' Mir», 2003, 304 p.
7. Trenin D. Integratsiya i identichnost': Rossiya kak «novyi Zapad» [Integration and identity: Russia as the "new West"]. Moscow, Publishing house «Evropa», 2006, 404 p.
8. Bobrinsky N.A. Dmitrievsky S.M. Mezhdu mest'yu i zabveniem: kontseptsiya perekhodnogo pravosudiya dlya Rossii: analiticheskii doklad [Between revenge and oblivion: the concept of transitional justice for Russia: analytical report]. Moscow, Institut prava i publichnoi politiki, 2021, 334 p.
9. Gagloeva E.Kh. Leksicheskie novoobrazovaniya v russkoi periodicheskoi pechati 80-90-kh godov XX veka : Avtoreferat dissertatsii kandidata filologicheskikh nauk [Lexical new formations in Russian periodicals of the 80-90s of the XX century: Abstract of the dissertation of a candidate of philological sciences]. Volgograd, 1996, 15 p.
10. Prezidentskii tsentr B.N. El'tsina [Boris Yeltsin Presidential Center]. F. 6. Op. 1. D. 168.
11. Vystuplenie Prezidenta RSFSR B.N. El'tsina po «Radio Rossii» 29 avgusta 1991 goda [Speech by the President of the RSFSR B.N. Yeltsin on Radio Russia on August 29, 1991]. Rossiiskaya gazeta [Russian newspaper], 1991, no. 181 (227), p. 1.
Boris Yeltsin Presidential Center Boris Yeltsin Presidential Center Boris Yeltsin Presidential Center Boris Yeltsin Presidential Center Boris Yeltsin Presidential Center
12. Prezidentskii tsentr B.N. El'tsina
13. Prezidentskii tsentr B.N. El'tsina
14. Prezidentskii tsentr B.N. El'tsina
15. Prezidentskii tsentr B.N. El'tsina
16. Prezidentskii tsentr B.N. El'tsina
17. Prezidentskii tsentr B.N. El'tsina [Boris Yeltsin Presidential Center.
18. Prezidentskii tsentr B.N. El'tsina [Boris Yeltsin Presidential Center.
19. Prezidentskii tsentr B.N. El'tsina [Boris Yeltsin Presidential Center.
20. Prezidentskii tsentr B.N. El'tsina [Boris Yeltsin Presidential Center.
21. Nikandrov A.V. Liberal'nyi universalizm protiv kommunizma: zapadnoevropeiskoe ideino-politicheskoe i intellektual'noe protivostoyanie vtoroipoloviny KhKh veka [Liberal Universalism versus Communism: Western European Ideological, Political and Intellectual Confrontation in the Second Half of the 20th Century]. Rossiiskii liberal'nyi eksperiment: itogi i analiz. Materialy nauchno-ekspertnoi sessii [Russian liberal experiment: results and analysis. Materials of the scientific expert session]. Moscow, Nauka i politika Publ., 2014 pp. 191-198.
22. Tregubova E. Moskovskaya intelligentsiya trebuet dekommunizatsii vsei strany [The Moscow intelligentsia demands
F. 7. Op. 1. D. 1. . F. 6. Op. 1. D. 97. . F. 20. № fono_042. . F. 6. Op. 1. D. 93. F. 20. № fono_064. F. 20. № fono_060. F. 6. Op. 1. D. 105. F. 20. № fono_048. . F. 6. Op. 1. D. 115.
the decommunization of the entire country]. Nezavisimaya gazeta [Independent newspaper], 1992, no. 42 (213), p. 2.
23. Orlov B. Po chertezham zdravogo smysla [According to the drawings of common sense]. Rossiiskaya gazeta [Russian newspaper], 1991, no. 219 (265), p. 3.
24. Yeltsin B.N. Vystuplenie na S 'ezde narodnykh deputatov RSFSR [Speech at the Congress of People's Deputies of the RSFSR]. Izvestiya [The News], 1991, no. 257 (23523), p. 2.
25. Tretyakov V. Sud nad KPSS [The trial of the CPSU]. Nezavisimaya gazeta [Independent newspaper], 1992, no. 99 (270), p. 1.
26. Yanov A.L. Rossiya pered burei [Russia before the storm]. Nezavisimaya gazeta [Independent newspaper], 1992, no. 19 (190), p. 5.
27. Slovar'perestroiki [Dictionary of perestroika] / edited by V.I. Maksimov. St. Petersburg, Publishing house « Zlatoust», 1992, 256 p.
28. Guseinov G.Ch. D.S.P.: Materialy k Russkomu Slovaryu obshchestvenno-politicheskogo yazyka kontsa XX veka [D.S.P.: Materials for the Russian Dictionary of Social and Political Language of the late 20th century]. Moscow, Tri kvadrata Publ., 2003, 1024 p.
29. Novye slova i znacheniya. Slovar'-spravochnikpo materialam pressy i literatury 90-kh godovXX veka: V21 [New words and meanings. Dictionary-reference book on press and literature materials of the 90s of the XX century: In 2 volumes] / edited by T.N. Burtseva. Vol. 1. St. Petersburg, Institut lingvisticheskikh issledovanii RAN, 2009, 813 p.
© «Клио», 2024 © Мочалов Д.П., 2024
