CC BY
383
УДК 343.140.01
Сущность формирования доказательств в уголовном судопроизводстве
Стельмах Владимир Юрьевич,
заместитель начальника кафедры уголовного процесса Уральского юридического института МВД России, кандидат юридических наук
e-mail: [email protected]
В статье анализируется понятие «формирование доказательств», формулируется авторская точка зрения.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство; предварительное расследование; доказывание; доказательство.
The essence of the formation of evidence in criminal proceedings
Stelmah Vladimir Yurievich,
Deputy Head of the Department of Сriminal Рrocess of the Ural Law Institute of the
Ministry of the Interior Affairs of the Russian Federation, Сandidate of juridical sciences
The article analyzes the concept of «the formation of evidence», formulated the author's point.
Key words: criminal proceedings; preliminary investigation; proof; the proof.
Процесс получения доказательств длительное время отождествлялся с собиранием. До определенного времени процессуалистами исследовались лишь этапы собирания доказательств: обнаружение, фиксация, изъятие, сохранение1.
Впоследствии процессуалистами стал часто использоваться термин «формирование» доказательств. Так, С. А. Шейфер отмечает: «Формирование доказательств не ограничивается запечатлением полученных сведений путем применения надлежащих средств фиксации, то есть протоколированием результатов... следственных действий. Формирование доказательств... состоит в преобразовании первичной доказательственной информации, то есть извлекаемой субъектом доказывания из следов, оставленных событием. Образы события, хранящиеся в памяти свидетелей, потерпевших, обвиняемых, подозреваемых, знания, которыми обладает эксперт и специалист - это еще не доказательства. Поэтому формирование доказательств - это комплекс осуществляемых субъектов доказывания процедур, дающих ему возможность выявить носителей искомой информации, воспринять ее и преобразовать в надлежащую процессуальную форму. Формирование доказательств - это процесс преобразования доказательственной информации в форму доказательств, предусмотренных уголовно-процессуальным законом»2.
1 См., например: Белкин Р. С. Собирание, исследование и оценка доказательств. М., 1966. С. 28-30.
2 Шейфер С. А. Доказательства и доказывание по уголовным
делам: проблемы теории и правового регулирования: мо-ногр. М., 2014. С. 32-33._
Однако представляется, что формирование доказательств не следует отождествлять с их собиранием, как полагают многие процессуалисты3. Именно собирание доказательств предполагает установление источников доказательственной информации, ее фиксацию и закрепление в процессуальную форму. Если понимать формирование доказательств именно так, то, по сути, оно сведется только к переименованию соответствующего этапа процесса доказывания (вместо «собирания» - «формирование»). Более того, формирование сведется исключительно к приданию доказательственной информации процессуальной формы. Определение сущностных, содержательных свойств доказательства - относимости и достоверности - вообще останется за рамками формирования. Логичным продолжением такого подхода является непризнание доказательственного значения за результатами всех действий, производимых за рамками собственно уголовно-процессуальной регламентации, даже если они содержательно связаны с обстоятельствами, подлежащими установлению по уголовному делу. В частности, это касается оперативно-разыскных мероприятий. Е. А. Доля, понимающий формирование доказательств
3 См., например: Волынская О. В. Доказывание истины в уголовном процессе // Вестник МВД РФ. 1999. № 3-4. С. 128; Ларин А. М., Мельникова Э. Б., Савицкий В. М. Уголовный процесс России: лекции, очерки / под ред. В. М. Савицкого. М., 1997. С. 98; Семенцов В. А. Формирование доказательств в структуре уголовно-процессуального доказывания // Актуальные проблемы права России и стран СНГ - 2007: материалы Международ. науч.-практ. конф. Челябинск, 2007. Ч. 1. С. 62.
именно как соблюдение формальных уголовно-процессуальных требований при получении информации, в принципе отрицает возможность придания результатам оперативно-разыскных мероприятий доказательственного значения, объясняя это тем, что оперативно-разыскные мероприятия проводятся не по правилам, регламентированным УПК РФ1. Такой подход, однако, с очевидностью заводит в тупик. Оперативно-разыскные мероприятия действительно осуществляются не в соответствии с уголовно-процессуальным законом. Однако они направлены на установление обстоятельств совершения того же самого преступления, которое расследуется с помощью процессуальных средств, и соответственно, предполагают получение информации о тех же самых фактах. Следовательно, по содержательному критерию результаты оперативно-разыскных мероприятий, безусловно, относятся к предмету доказывания по уголовному делу. Кроме того, оперативно-разыскные мероприятия также производятся в определенном порядке, который, однако, предусмотрен не уголовно-процессуальным, а оперативно-разыскным законодательством. Таким образом, отрицание доказательственного значения оперативно-разыскных мероприятий только потому, что они проведены не по процедурам, установленным УПК РФ, не учитывает их иную правовую природу по сравнению с уголовно-процессуальными действиями.
Примерно так же обстоит дело с результатами административно-правовых действий, которые содержат информацию об обстоятельствах преступления. Если понимать формирование доказательств единственно как соблюдение уголовно-процессуальной формы при получении информации, результаты административных действий в принципе невозможно использовать в доказывании по уголовному делу, поскольку они произведены по другим правилам.
Однако следует учитывать, что, несмотря на важность процессуальной формы, процесс доказывания не сводится только к ее соблюдению. Точнее, вопрос можно было бы ставить таким образом: если понимать процессуальную форму несколько шире - не только выполнение собственно уголовно-процессуальных процедур и способов фиксации информации, но и вовлечение в уголовное судопроизводство результатов тех или иных действий, регламентированных нормами других отраслей права и произведенных строго в соответствии с данными нормами.
Кроме того, формирование доказательств - более сложный процесс, чем просто формальная фиксация получаемой информации. Он имеет содержательные аспекты, отражает и интегрирует различные по своему объему действия по определению относи-мости и достоверности доказательств и созданию их допустимости.
Относимость устанавливается по наиболее очевидным проявлениям связи обнаруженных сведений с преступным событием. Определение относимости, по
1 См.: Доля Е. А. Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности. М., 1996. С. 69.
сути, представляет собой констатацию, хотя в отдельных случаях на начальном этапе доказывания представления о механизме совершения преступления могут быть далеко не исчерпывающими. Однако в целом определение относимости не требует каких-либо углубленных исследований.
Достоверность, напротив, зачастую не лежит на поверхности. Для ее установления одной констатации недостаточно и практически всегда необходимы определенные действия по проверке сообщенных сведений. Так, по уголовному делу о краже личного имущества Т. оперативными сотрудниками был установлен несовершеннолетний И., заявивший, что из окна своей квартиры видел, как в ночь совершения кражи из подъезда, в котором расположена квартира Т., выходил ранее привлекавшийся к уголовной ответственности Б. с большой сумкой в руках. И. был допрошен в качестве свидетеля и подтвердил свои показания на очной ставке с Б., отрицавшим факт своего нахождения в указанном месте в момент совершения кражи. Вместе с тем следователем было принято во внимание то обстоятельство, что двор домов, в которых проживают Т. и И., плохо освещен. С И. был проведен следственный эксперимент, в ходе которого было установлено, что из окна квартиры И. подъезд дома, где расположена квартира Т., не виден вообще. И. признал, что ранее у него с Б. сложились неприязненные отношения, в связи с чем он решил оговорить Б. Уголовное преследование Б. было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления2.
Приведенный пример достаточно ярко демонстрирует разницу в определении относимости и достоверности сообщаемых сведений. Относимость - это своего рода «внешнее», достаточно поверхностное и очевидное проявление связи информации с преступлением. Достоверность характеризует «внутренние» связи указанной информации с преступным событием, для выявления которых требуется осуществить определенную проверку.
Допустимость по своей сути представляет собой облечение информации в процессуальную форму. Очевидно, что если относимость и достоверность имеют объективную основу, то допустимости как таковой до деятельности следователя не существует. Данное свойство доказательства в полном объеме создается следователем.
Формирование доказательств характеризует многоплановость процесса «создания» доказательства в уголовно-процессуальном смысле. Формирование включает в себя констатацию относимости, выявление достоверности и оформление допустимости доказательства.
Концепция «формирования доказательств» подвергается острой критике со стороны отдельных процессуалистов. Главная претензия - то, что эта концепция, по мнению данных ученых, предполагает «создание» доказательства в полном объеме на досудебных ста-
2 Уголовное дело № 11178907. 2014 г. // Архив отдела № 14 СУ УМВД России по городу Екатеринбургу.
диях уголовного судопроизводства. Как утверждает П. С. Пастухов, «следователь не может давать суду "готовый" факт в форме следственного протокола или иного процессуального документа»1.
Вместе с тем такая критика представляется неоправданной. В данном аспекте вполне можно согласиться с учеными, полагающими, что доказывание в уголовном судопроизводстве проходит 2 этапа (цикла): досудебный и судебный, причем на досудебном этапе осуществляется «доказывание-поиск», а на судебном - «доказывание-спор»2. Данные наименования, разумеется, весьма условны, однако достаточно точно передают суть соответствующих явлений.
«Доказывание-поиск» представляет собой целенаправленный сбор сведений о причастности тех или иных лиц к совершению преступления. По своей сути «доказывание-поиск» создает фактическую базу для «доказывания-спора». «Доказывание-поиск» осуществляется одним субъектом (следователем) с активным участием других участников уголовного судопроизводства. Следователь обязан вести «доказывание-поиск» объективно, учитывая не только уличающие, но и оправдывающие обстоятельства. В то же время следует учитывать, что конструкция, оставляющая следователя полным монополистом в определении судьбы уголовного преследования на досудебном этапе и позволяющая ему единолично принимать ключевые решения, весьма неустойчива и содержит риски принятия незаконных и необоснованных решений. Для устранения данного перекоса законодатель наделяет значительными правомочиями по участию в доказывании невластных участников уголовного судопроизводства (прежде всего - защитника, а также подозреваемого, обвиняемого и потерпевшего). Активное участие данных лиц в получении и предоставлении следователю потенциально доказательственной информации делает процесс формирования доказательств более всесторонним и в конечном итоге - более объективным, поскольку вынуждает следователя проверять все предложенные версии и отрабатывать сведения, положенные в их основание.
«Доказывание-спор» включает в себя следующие элементы: 1) понимание существа уголовно-правового спора; 2) разъяснение своих позиций по делу; 3) аргументация с помощью системы приведенных доводов (аргументов); 4) обоснование предложенного решения по делу; 5) убеждение в своей правоте противостоящих субъектов доказывания и суда3.
1 Пастухов П. С. Доктринальная модель совершенствования уголовно-процессуального доказывания в условиях информационного общества: моногр. / под ред. О. А. Зайцева. М., 2015. С. 98.
2 См., например: Александров А. С., Хмельницкая Т. В. К вопросу о формировании судебного доказательства в уголовном процессе // Вопросы криминологии, криминалистики и судебной экспертизы: сб. науч. трудов ГУ «ЦСЭиК Министерства юстиции Республики Беларусь». 2012. № 2 (32). С. 33-40.
3 См.: Карякин Е. А. Цель и бремя доказывания применительно к формированию судебной истины по уголовному делу в
суде первой инстанции // Российский судья. 2016. № 5. С. 23.
На этапе «доказывания-поиска» происходит формирование доказательств, однако доказательства до судебного рассмотрения являются «предварительно сформировавшимися». С одной стороны, нельзя утверждать, что до собственно судебного разбирательства доказательств в уголовно-процессуальным смысле вообще не существует, а есть лишь только «потенциально доказательственная информация», поскольку при таком подходе все ключевые решения оказываются принятыми на базе не доказательств, а некоей информации с неясным правовым статусом. С другой стороны, формирование доказательств на этапе «доказывания-поиска» не завершается. Во-первых, может измениться в сторону увеличения объем фактической информации, составляющей содержание «предварительно сформировавшегося» доказательства, причем это может произойти как на досудебных, так и на судебных стадиях. Во-вторых, может измениться оценка данного доказательства. В-третьих, любая оценка, данная до судебного разбирательства, изначально не может считаться окончательной и итоговой, исходя из роли досудебных стадий уголовного судопроизводства и обусловленного ими статуса должностных лиц, принимающих процессуальные решения на этих стадиях.
Вместе с тем необходимо признать, что в суде, то есть в ходе «доказывания-спора», происходит не формирование принципиально новых доказательств, а окончательная оценка (в том числе переоценка) тех, которые начали формироваться на досудебных стадиях. Можно сколько угодно утверждать, что судья не просто оценивает представленные сторонами доказательства, а создает новые факты, однако это равносильно утверждению об одновременном существовании трех реальностей: у стороны обвинения, у стороны защиты и у суда. Совершенно очевидно, что такой подход легализует создание и функционирование абсолютно виртуальной реальности, не имеющей практически ничего общего с реальностью действительной.
При этом не совсем понятно, в чем оппоненты концепции формирования доказательств видят ее недостатки. Точнее, явные недостатки имелись бы в том случае, если формирование доказательств подразумевало невозможность изменения доказательства в суде, оставления его в неизменном виде, без какого-либо развития. П. С. Пастухов, критикуя теорию «формирования доказательств», упрекает ее в том, что она считает доказательство сформировавшимся на досудебной стадии уголовного судопроизводства. Однако данный подход не был принят даже в советский период, напротив, обязательно оговаривалось, что «оценка доказательств на предварительном следствии всегда носит предварительный характер, в отличие от оценки, даваемой судом при постановлении приговора»4. Лишь в некоторых случаях, например при прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям, «на
4 Трусов А. И. Основы теории судебных доказательств. М., 1960. С. 90.
предварительном следствии оценка доказательств может быть такой же окончательной, как и в суде»1.
В настоящее время также практически никем из специалистов не продвигается мысль о полном и завершенном формировании доказательств на досудебных этапах уголовного процесса.
«Доказывание-спор» означает продолжение формирования доказательств, возникших на досудебных стадиях, как посредством «добавления» в их содержание фактологических сведений, так и последующую проверку и оценку в условиях полной состязательности. Действующие уголовно-процессуальные процедуры отнюдь не требуют от суда принимать доказательства в готовом виде так, как они собраны и интерпретированы следователем.
Вместе с тем «доказывание-спор» объективно невозможно и беспредметно без «доказывания-поиска». Таким образом, «доказывание-поиск» является первоначальным этапом формирования доказательства, а «доказывание-спор» - завершающим.
Некоторые исследователи такой подход подвергают резкой критике как нарушающий правила состязательности и в целом не соответствующий демократическому характеру общества. Ученые, придерживающиеся подобной точки зрения, полагают, что данный подход отражает «следственную парадигму доказывания», основанную на возможности собирания доказательств только властными участниками уголовного судопроизводства, а также на том, что формирование доказательств осуществляется на досудебных стадиях уголовного процесса. При этом названными авторами весьма категорично и безапелляционно утверждается (без каких-либо серьезных аргументов), что следователь изначально не в состоянии расследовать дело полно, всесторонне и объективно, соответственно, объективное расследование - миф2.
В качестве альтернативы предложена «состязательная парадигма доказывания», состоящая в том, что в ходе уголовного судопроизводства получаются 3 группы фактов. Факт 1 - информация о преступлении, собранная стороной обвинения, факт 2 - информация, полученная стороной защиты, факт 3 - информация, признанная судом в результате изучения и сопоставления фактов 1 и 2. При этом факты 1 и 2 равноправны по всем параметрам. Следователь отнесен к стороне обвинения в том смысле, что он должен собирать только обвинительные доказательства и освобождается от обязанности учитывать оправдательные. Сторона защиты вправе самостоятельно, минуя следователя, собирать и представлять суду любые сведения, касающиеся обстоятельств преступления. Стороны обвинения и защиты на досудебных стадиях уголовного судопроизводства должны «депонировать» доказательства, то
1 Арсеньев В. Д. Вопросы общей теории судебных доказательств в советском уголовном процессе. М., 1964. С. 132.
2 См., например: Лазарева В. А. Стереотипы мышления как тормоз становления состязательности в уголовном процессе Российской Федерации // Уголовная юстиция: связь времен: сб. статей Международ. науч.-практ. конф. (Санкт-Петербург,
6-8 октября 2010 г.) / сост. А. В. Смирнов, К. Б. Калиновский. СПб., 2010. С. 112.
есть после получения источников соответствующих сведений обращаться к следственному судье, который фиксирует данную информацию. С «депонированным» доказательством должна быть немедленно ознакомлена другая сторона уголовного процесса. Суду представляются доказательства, собранные сторонами. Точнее, по мнению авторов излагаемой концепции, то, что собрано сторонами в рамках досудебного производства, доказательствами считать нельзя, это не более чем сведения о преступлении, а доказательствами они становятся только после оценки судом. Принципиально и то, что суд не просто оценивает данную информацию, а создает новое, качественно отличающееся, «собственное» знание - факт 3. Кроме того, суд не должен предпринимать никаких мер по собиранию доказательств, ограничиваясь только анализом сведений, представленных сторонами3.
Такая концепция, однако, имеет достаточное число уязвимых мест.
Во-первых, фактом является фрагмент реальной действительности, воспринятый субъектом познания и создавший отражение в сознании данного субъекта. Соответственно, фактов не может быть три, реальный факт всегда один. Другое дело, что могут быть его разные интерпретации, но это не факты, а лишь представления о них. Три факта могут быть исключительно виртуальными, возникающими в воображении субъектов. Представляется, что для целей познания необходимо установить как можно более точно обстоятельства реально происшедшего события, а не заниматься искусственным усложнением этого и без того сложного процесса.
Во-вторых, указанная концепция совершенно не дает ответа на вопрос: «Как поступать, когда обвиняемый полностью признает вину, раскаивается в содеянном и сообщает правильные сведения об обстоятельствах совершения преступления?». В данной ситуации все три факта должны совпасть, слиться в один, что лишний раз подчеркивает исключительно виртуальную природу этих «фактов». Неужели обвиняемому необходимо искусственно противодействовать следствию, собирать «свои» доказательства только для того, чтобы выдержать концепцию «трех фактов»?
В-третьих, практическое применение рассматриваемой концепции может иметь место только в случаях расследования относительно простых уголовных дел об очевидных преступлениях, обстоятельства совершения которых могут быть восприняты всеми лицами без какого-либо углубленного изучения. Представляется очевидным, что концепция «трех фактов» абсолютно неприменима к сложным преступлениям в области экономики, организованных форм преступной деятельности и им подобным, поскольку в данных ситуациях арсенал познавательных средств, доступных невластным участникам уголовного судопроизводства, объективно не позволит получить необходимый объем данных о преступлении.
3 См.: Пастухов П. С. Доктринальная модель совершенствования уголовно-процессуального доказывания в условиях информационного общества: моногр. / под ред. О. А. Зайцева. М., 2015. С. 73-75.
Поэтому концепция «трех фактов» отнюдь не является универсальным правилом. Однако такой подход может рассматриваться как частная технология, используемая в отдельных случаях в доказывании.
Таким образом, доказательства в уголовно-процессуальном смысле - это фактические данные об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу, полученные в установленном законом порядке и облеченные в предусмотренную законом форму.
Формирование доказательств представляет собой процесс, включающий констатацию относимости, выявление достоверности и оформление допустимости доказательства. Формирование доказательств начинается на досудебных стадиях уголовного судопроизводства и завершается в судебном разбирательстве.
Список литературы
1. Александров А. С. К вопросу о формировании судебного доказательства в уголовном процессе / А. С. Александров, Т. В. Хмельницкая // Вопросы криминологии, криминалистики и судебной экспертизы: сб. науч. трудов ГУ «ЦСЭиК Министерства юстиции Республики Беларусь». 2012. № 2 (32). С. 33-40.
2. Арсеньев В. Д. Вопросы общей теории судебных доказательств в советском уголовном процессе / В. Д. Арсеньев. - М.: Юридическая литература, 1964. - 180 с.
3. Белкин Р. С. Собирание, исследование и оценка доказательств / Р. С. Белкин. - М.: Наука, 1966. - 296 с.
4. Волынская О. В. Доказывание истины в уголовном процессе / О. В. Волынская // Вестник МВД России. - 1999. - № 3-4. - С. 127-130.
5. Доля Е. А. Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности / Е. А. Доля. - М.: СПАРК, 1996. - 111 с.
6. Карякин Е. А. Цель и бремя доказывания применительно к формированию судебной истины по уголовному делу в суде первой инстанции / Е. А. Карякин // Российский судья. - 2016. - № 5. - С. 22-26.
7. Лазарева В. А. Стереотипы мышления как тормоз становления состязательности в уголовном процессе Российской Федерации / В. А. Лазарева // Уголовная юстиция: связь времен: сб. статей Международ. науч.-практ. конф. (Санкт-Петербург, 6-8 октября 2010 г.) / сост. А. В. Смирнов, К. Б. Калиновский. - СПб., 2010. -С. 111-114.
8. Ларин А. М. Уголовный процесс России: лекции-очерки / А. М. Ларин, Э. Б. Мельникова, В. М. Савицкий; под ред. В. М. Савицкого. - М., 1997.
9. Пастухов П. С. Доктринальная модель совершенствования уголовно-процессуального доказывания в условиях информационного общества: моногр. / П. С. Пастухов; под ред. О. А. Зайцева. - М.: Юрлитинформ, 2015. - 352 с.
10. Семенцов В. А. Формирование доказательств в структуре уголовно-процессуального доказывания // Актуальные проблемы права России и стран СНГ -2007: материалы Международ. науч.-практ. конф. - Челябинск, 2007. - Ч. 1.
11. Трусов А. И. Основы теории судебных доказательств / А. И. Трусов. - М., 1960.
12. Шейфер С. А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования: моногр. / С. А. Шейфер. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Норма: ИНФРА-М, 2014. - 240 с.
