CC BY
96УДК 32.019.5+316.6 DOI10.34823/SGZ.2020.1.51290
А.А. МЕЛЬНИКОВА доктор культурологии, профессор кафедры социальной психологии Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов*
Суицидальный терроризм как культурный феномен
Распространенной практикой террористических организаций является использование акта индивидуального террора, совершаемого террористом-смертником. Исследование социокультурной базы данного явления позволяет выявить корни, которые служат мотивирующей основой человека, совершающего суицидальный террористический акт. Это и социокультурные основания, имеющие психологическую подоплёку, и социальные проблемы. Кроме раскрытия данных мотивов в статье также изучаются существующие в настоящий момент способы вербовки террористов-смертников через Интернет.
Ключевые слова: террорист-смертник, суицидальный терроризм, психология террориста, корни терроризма, некрофилия, мортилатрия, технологии вербовки террористов.
A.A. MELNIKOVA Doctor of Cultural Studies, Professor of Social Psychology, St. Petersburg Humanities University of Trade Unions
Suicidal terrorism as a cultural phenomenon
A common practice of terrorist organizations is to use an act of individual terror committed by a suicide bomber. The study of the socio-cultural base of this phenomenon allows us to identify the roots that are the motivating basis of a person committing a suicidal terrorist act. These are both socio-cultural grounds with a psychological background, and social problems. In addition to the disclosure of these motives, the article also examines the currently existing methods of recruiting suicide bombers via the Internet.
* Мельникова Алла Александровна, e-mail: 88alla88@mail.ru
Keywords: suicide bomber, suicide terrorism, the psychology of the terrorist, the roots of terrorism, necrophilia, mortelatria, technologies for the recruitment of terrorists.
Хотя терроризм как явление имеет давнюю историю (истоки террористических действий ряд авторов относят к античности (У. Лакер, А.А. Королев) - например, 66-73 гг. до н.э., когда они использовались при борьбе за автономию Фессалонии), как метод политической борьбы он начал широко использоваться с начала прошлого века. Безусловно, при анализе данного явления можно выделить как культурно-специфичные, так и общекультурные черты. К последним относится социокультурный комплекс, получивший название мортилатрия (в основе лежит латинский корень mors, mortis, обозначающий смерть, и греческое слово латреуа, означающее поклоняться, служить). Мортилатрия, таким образом, означает культ смерти, совершенной во имя какой-либо высокой цели - и эта смерть может быть связана с джихадом, а может быть совершена во имя торжества революции или национального освобождения.
Мортилатрия перекликается с социокультурным комплексом, описанным впервые Э. Фроммом - некрофилией, проявляющей себя в тяге к неживому, мертвому. При описании данного комплекса Фромм подчеркивает: некрофилы во многом являются продуктом машинной, технической цивилизации, которая, используя мощь современных масс-медиа, тиражирует по всем каналам разрушительное: конфликты, войны, всевозможные катастрофы, перестрелки, драки, погони, картины, запечатлевшие раненых и убитых. «Человек сам взращивает в себе комплексы некрофила. Немотивированная жестокость, безверие души, дистрофия интуиции и чувств. Технизированный мир, мертвящая рутина бюрократии - вот приметы той среды, в которой обитает некрофил"1. Анализируя личность некрофила, Фромм подчеркивает: такой человек живет прошлым, а не настоящим или будущим; он пессимистичен, равнодушен к страданиям других; у части из них ярко выражены цинизм, мрачный юмор и мизантропия. При этом некрофилы нередко убеждены: «единственный путь разрешения проблем и конфликтов - это насилие, ... оно - первый и
1 Гуревич П. С. Разрушительное в человеке как тайна // Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика, 1994. 447 с., с. 13-14.
последний (т.е. единственный) путь, на котором гордиев узел проблем оказывается разрубленным, а терпеливое развязывание новых узлов ни к чему не приводит»1. Одной из крайних форм проявления некрофилии является самоубийство.
Сравнивая мортилатрию и некрофилию, В.Б. Петухов2 проводит различия между ними: если у некрофила объектом интереса выступает любая смерть, то при мортилатрии в фокусе внимания находится смерть героическая, которая в глазах индивида идеализируется, романтизируется. Апеллирующая к благородным порывам справедливости и к героическим идеалам мортилатрия выглядит привлекательно, во-первых, для самого смертника: для него теракт служит в том числе и средством повышения своего статуса как в собственных глазах, так и в глазах окружения. Во-вторых, апелляция к справедливости создает иллюзию возможности изменить мнение общественности и активно используется террористами, которые в своих заявлениях стремятся представить себя борцами за справедливость, героями-освободителями.
Что сейчас отличает террориста-смертника? Анализ показывает как перекликающиеся, так и новые особенности. Исследователи говорят о том, что к истокам современного суицидального терроризма относится низкостатусное положение группы, с которой себя идентифицирует террорист, причем надежда на то, что в ближайшем будущем произойдет социально-экономический подъем, отсутствует. Это низкостатусное положение к тому же обычно сопровождается разрушением традиционной системы ценностей и норм. Такое положение дел приводит к фрустрации индивида, относительной социальной депривации, и, в предельном варианте -к кризису культурной идентичности. Если рассматривать параллели с камикадзе, то к некоторой симметрии можно отнести отчаянное положение Японии, при котором обычные средства ведения войны из-за превосходства американских сил не срабатывали, и, соответственно, суицидальный терроризм становился патриотическим актом помощи своей группе (стране).
1 Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности, с. 290.
2 Петухов В.Б. Феномен терроризма в информационном пространстве культуры. Автореферат дисс. ... д-ра культурологии. М., 2009. 49 с.
Еще одна параллель - наличие религиозной и культурной поддержки. В исламе это идеология «джихада» и позитивное восприятие этого явления в культуре, к которой принадлежит террорист: так, опрос 2001 г. палестинцев показал, что одобряли действие террористов-смертников больше, чем 70% опрошенных1. К этому добавляется и уважение к роду - обычно источники подчеркивают материальную сторону (финансирование семьи смертника), но не менее важным является и оказываемое ей уважение.
Существуют параллели с русскими террористическими организациями конца XIX - начала ХХ в.: и в том, и в другом случае террористов характеризует убеждение в нелигитим-ности, несправедливости существующего порядка, в необходимости социальных изменений. Обнаружившие эти черты в
2
мировоззрении современного террориста раскрывают сопровождающие такой базовый посыл убеждения: это искажение временной перспективы, при которой большая значимость придается либо прошлому (оно видится «золотым веком» для сообщества, к которому принадлежит террорист), либо - будущему (представляющемуся в виде неопределенной идеализированной картинки). Незначимость в этом контексте настоящего приводит к обесцениванию в том числе и жизни - как своей, так и чужой: ради его собственного спасения мир должен быть разрушен, и следовательно - цель оправдывает средства.
Параллелью с терроризмом конца XIX - начала XX в. является и следующая особенность: именно наличие определенной социальной группы, общности, которой приписывается ответственность за существующее негативное положение дел, формирует собственную идентичность террориста, отрицающего ценности и нормы этой группы3. То есть формирование ценностей у террориста происходит в большей степени за счет отталкивания от ценностей неприемлемой для него
1 Soibelman M. Palestinian Suicide Bombers // Journal of Investigative Psychology & Offender Profiling, 2004,. v.1, issue 3, p. 175-190.
2 Crocker J., Major B. Social stigma and self-esteem: The self-protective properties of stigma // Psychological Review, 1989, v. 96, p. 608-630; Taylor D.M., Louis W. Terrorism and the Quest for Identity // Understanding terrorism: Psychological roots, consequences and interventions. F.M. Moghaddam and A.Y. Marsella (Eds.). Washington, DC: American Psychological Association, 2004, p. 169-185.
3 Nail P.R., MacDonald G, Levy D.A. Proposal of a four-dimensional model of social response // Psychological Bulletin, 2000, vol. 126, p. 470-554.
группы, чем своей культурной общности, в которой, как правило, такие негативные установки могут существовать в целом как общественные настроения, но не быть столь жесткими и агрессивными.
Еще одна параллель прослеживается с русским террором конца XIX - начала ХХ в.: изоляция группы, преследование ее членов приводит к сплоченности внутри, росту группового давления, усиливает влияние лидера. Кроме того, как результат преследований усиливается конспирация, делающая границы группы еще более непроницаемыми и усиливая вышеперечисленные эффекты. Развивается феномен «группового мышления», характеризующийся размыванием ответственности, недооценкой последствий, туннельным видением, а также групповой поляризацией, при которой происходит повышение вероятности принятия экстремальных,
1
рискованных групповых решений .
Общим для террористов в любой временной период является доминирование в их рядах молодежи. Обращение к психологическим исследованиям помогает интерпретировать этот факт. Тенденция упрощать многогранный и сложный мир, сводить его к одной-двум идеям, видеть его полярным, двухполюсным (зло / добро) характерна для подросткового сознания. Казалось бы, это возраст более ранний, однако не всегда подростковый период проходит успешно. В норме на выходе из подросткового периода личность вписывается в окружающий ее социум, овладевая широким ролевым спектром. Однако такой процесс может сбить кризис социальной системы, который, накладываясь на двухполюсную систему ценностей подростка, тормозит его социальное взросление. Кроме того, в период кризиса сложней найти для себя подходящую роль - старые ролевые нормативы разрушаются, новые еще только образуются, что также сбивает идущий у индивида процесс ролевой идентификации. Еще одна особенность социального кризиса - усиление мифологизации сознания, причем усиленно циркулирующие в обществе мифологизированные концепции особенно сильно воздействуют на личность именно в ситуации ролевой неопределенности, что, в свою очередь, усиливает психологическое «застревание» человека на подростковом этапе развития.
1 McCormick G.H. Terrorist decision making // Annual Review of Political Science, 2003, v. 6, № 1, p. 473-507.
Что касается черт, присущих современному состоянию феномена, то наибольшей опасностью является сращение терроризма с Интернетом - этот феномен получил название «электронный джихад», или «киберджихад»1. Интернет открыл перед террористами новые возможности: практически полное отсутствие цензуры со стороны государства, доступность, огромная аудитория, коммуникативная анонимность, быстрота при передаче информации, возможность комбинирования различных видов информации (аудио и видеоматериалов, графической и текстовой). При этом специфика интернет-коммуникации дает возможность управлять восприятием, создавая тот образ, который в данный момент для данной аудитории наиболее продуктивен для ее рекрутирования.
Анализ специфики «электронного» терроризма открывает форму его репрезентации в Интернете, за которой проглядывает ряд целей. Это изменение образа террориста как врага и олицетворения зла на образ борца за свободу и религиозные ценности; кроме того, явно выражены цели рекрутинга новых бойцов и сочувствующих, готовых оказать денежную поддержку. Для реализации этих целей как раз и используется тактика управления восприятием образа: сайты террористов выстраиваются по образцу сайтов легитимных организаций, и основной акцент делается не на насилии как форме терроризма, а на описании конечных целей, причем большое внимание уделяется свободе слова и правам политзаключенных. Такая тактика способствует завоеванию симпатий у правозащитников и у либеральной аудитории в целом. Кроме того, большой удельный вес на таких сайтах занимает информация по истории арабского мира, ислама, исламских движений, которые трактуются в положительном для террористов ключе. Наряду с этим исследования показывают, что версии одних и тех же сайтов террористов на арабском и европейских языках значительно отличаются - ориентированный на собратьев по арабскому миру текст более жесткий, агрессивный, в то время как для европейской аудитории дается гораздо более мягкая версия текста, в ней в меньшей степени идет акцент на насилии.
1 Bunt G.R. Islam in the digital age: e-jihad, online fatwas and cyber Islamic environments. L.; Sterling: Pluto Press, 2003. 224 p.
Наряду с использованием Интернета для изменения образа террориста, в том числе террориста-смертника, через социальные сети осуществляется вербовка новых членов террористических организаций, причем по большей части именно смертников - согласно имеющейся статистике вступающие в ряды террористов новообращенцы живут не более трех лет1. Первоначально вербовщик ищет подходящего кандидата -для этого исследуются контент интернет-форумов, блогов, сообществ для того, чтобы обнаружить наиболее активных участников. Затем начинается изучение личной странички в социальных сетях у найденного объекта для того, чтобы определить его психологическое состояние, умонастроение, т. е. определяется онлайновый профиль человека.
Существуют определенные психологические характеристики личности, особенности межличностных отношений и особенности осмысления мира, которые способствуют положительному исходу вербовки. Во-первых, к потенциальным клиентам для вербовки в террористы-смертники относятся люди с низкой самооценкой при постоянной, часто агрессивной готовности защищать свою личность. Во-вторых, личностной особенностью потенциально вербуемых является наличие ощущения социальной несправедливости, при этом человек склонен причины своих жизненных неудач проецировать на своих близких или на общество/страну, в которой он живет. В-третьих, подталкивает человека к общению с вербовщиками его отчужденность (отсутствие близкого круга друзей) или социальная изолированность (у индивида есть ощущение, что он находится на обочине жизни, у него отсутствует видение жизненной перспективы). В-четвертых, при отчужденности от близких или социальной изолированности у индивида в то же время выражена сильная потребность в принадлежности к значимой группе. В-пятых, под вербовку попадают люди, имеющие активную гражданскую позицию, ищущие справедливости и критикующие существующую в стране социальную систему2.
1 Шегаев И.С. Современный террористический рекрутинг: системы и принципы // Вестник Московского государственного областного университета, 2016, № 1, с. 4.
2 Соснин В.А. Современный терроризм и проблема вербовки людей в террористические сети: психологические аспекты // Прикладная юридическая психология, 2015, № 4, с. 20-28.
Найдя потенциального кандидата, вербовщик начинает активизироваться - вначале ставит лайки под постами, потом добавляется в друзья, а затем вступает в переписку: «Прочел твой пост о ... Совершенно согласен с тобой. Давно думал на эту тему», - так завязывается первый разговор. В целом основными капканами, в которые попадают люди, являются идеология, тщеславие, избавление от одиночества и приобретение авторитетной поддержки, финансовые вопросы или компромат. То есть при вербовке используется индивидуальный подход: ищущим справедливость указывается, как эту справедливость восстановить; тщеславным описывается героизм борьбы с врагами; одинокие начинают получать позитивную обратную связь с подчеркиванием их значимости, также им рассказывают о сплоченности новых друзей, их дружбе; человеку с явными финансовыми проблемами скажут о несправедливости того, что одни с жиру бесятся, а другие гроши получают - и пообещают материальную поддержку (при этом могут ее даже реально оказать). Узнав же компромат на человека, вербовщик меняет убеждения на угрозы, шантажируя жертву. Что касается девушек, то еще одной темой в разговоре с ними становится рассказ о том, какой
авторитет имеют боевики и насколько высоким уважением
1
пользуются их жены .
Затем, проведя некоторое время в переписке, вербовщик предлагает потенциальному кандидату начать общаться в скайпе, где он выводит человека на обсуждение «больных» для него тем (справедливость, деньги, возможность проявить себя). Затем начинается формирование самообразования человека в нужном направлении: рекомендуется для чтения определенная литература, сайты. Вербовщик рассказывает свою легенду, в которой много параллелей с характеристиками кандидата, например: общая профессия, разочарованность жизнью (в то же время сам вербовщик сообщает, что сейчас уже нашел выход). При этом зачастую через небольшое время разговор начинает вестись в режиме «скайп-конференция», т. е. к диалогу подключаются «друзья» вербовщика. Такой способ общения усиливает воздействие на человека.
1 Деминова В.Ю. Психология вербовки девушек в исламское государство Ирака и Леванта посредством сети интернет // Проблемы правовой и технической защиты информации. Барнаул, 2016. 318 с.
Первый ход, который предлагается человеку - просто стать сочувствующим, разделяющим некоторые взгляды. Потом начинаются мелкие, безобидные с виду поручения: передать посылку, встретить друга; затем идут идеологически наполненные задания, но на этом уровне - виртуального характера (участие в 1-2 онлайн-акциях). Затем начинают говорить об уникальности, значимости, избранности человека - и предлагают съездить куда-то за границу, ибо внезапно возникла редкая возможность встретиться с каким-то важным, авторитетным человеком, которая вряд ли еще когда-то выпадет. Причем все это происходит в спешке, чтобы человек не имел времени подумать и его не успели остановить родные - в течение дня-двух ему покупается билет и он под присмотром одного из новых «друзей» уезжает за пределы страны. А дальше он попадает под жесткий прессинг группового и индивидуального давления, и в итоге - присяга на верность ИГ, принятие в ряды боевиков.
Такая схема действий является стандартной, с явным выделением трех ее этапов: на первом происходит выявление потенциальной жертвы и сбор информации о ней; на втором идет установление и развитие непосредственного контакта, включающего несколько проверочных заданий; третий этап -непосредственное вовлечение человека в организацию, переход к реальной деятельности в новом статусе. И в этом процессе, как мы видим, активно задействованы интернет-ресурсы, потенциал которых интенсивно используется для вербовки террористов-смертников1.
Таким образом, можно констатировать: в разные периоды истории и в различных культурных реалиях активизировались разнотипные составляющие терроризма, в том числе - суицидального. В современной же ситуации мы наблюдаем одновременное присутствие всех этих составляющих с добавлением новых, ранее не выраженных или выраженных слабо, что актуализирует необходимость сплотить усилия для выработки продуктивной стратегии противостояния этому чрезвычайно опасному новому гибриду терроризма.
1 Сундиев И.Ю. Информационные технологии в деятельности террористических и экстремистских организаций // Научный портал МВД России, 2011, № 4.
