CC BY
65
1. Ambrumova A.G., Tihonenko V.A. Diagnostika sui-cidal'nogo povedenija: Metodicheskie rekomendacii, 1980. - 14 s.
2. Bek A., Rash A., Sho B., Jemeri G. Kognitivnaja terapija depressii. - SPb.: Piter, 2003. - S. 279-281.
3. VOZ. Departament psihicheskogo zdorov'ja. Predotvrash-henie samoubijstv. Spravochnoe posobie dlja konsul'tan-tov. 2006. URL: http://www.who.int/publications/list/9241594314/ru/ Data obrashhenija 18.10.2013.
4. Metodika jekspress-diagnostiki suicidal'nogo riska "Signal". URL: http://www.imaton.com/metodiki/met/34/ Data obrashhenija 18.10.2013.
BENCHMARKING STUDY OF THE MOST POPULAR ESTIMATING METHOD OF THE RISK OF SUICIDALITY
S.V. Kharitonov, E.B. Lyubov, S.V. Ryzova,
V.A. Sobolev, V.M. Kushnarev
The Moscow Institute of Psychiatry, Russia
The paper summarizes the results of a multicenter, randomized study performed on a representative sample consisting of 94 patients. The aim of the present work was to study matching each other indicators of suicide risk identified in the most common tests, scales and classifications. We investigated the correlation between the classification of the level of risk proposed by the WHO scale internal suicidal behavior by AG Ambru-movoy, the scale of suicidal thoughts A.Bek" questionnaires reasons for Life" M.Layhena and methods "Signal". It was revealed that the clinical evaluation methods are consistent with each other and other tests better.
Keywords: suicide risk, the classification questionnaire, scale, test, comparison.
УДК: [616.89-008.441.44]-055.1
СУИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ МУЖЧИН: УТОЧНЕНИЕ РОЛИ БЕЗНАДЕЖНОСТИ И ДЕПРЕССИИ МЕТОДАМИ СТРУКТУРНОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ. ЧАСТЬ II. ФЕНОМЕН БЕЗНАДЕЖНОСТИ И СУИЦИДАЛЬНОСТЬ: ЭФФЕКТЫ СТРАТИФИКАЦИИ
A.A. Мидько, Б.В. Бирон, В.А. Розанов
Одесский национальный университет им. И.И. Мечникова Институт последипломного образования, г. Одесса, Украина
Контактная информация:
Мидько Андреи Анатольевич - врач-психиатр, заочный аспирант кафедры клинической психологии Института инновационного последипломного образования Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Место работы: врач-психиатр, коммунальное предприятие "Одесская областная клиническая психиатрическая больница №1", г. Одесса Телефоны: +380-63-735-00-53, e-mail: midko@ukr.net
Бирон Богдан Владимирович - аспирант кафедры социальной и прикладной психологии Института математики, экономики и механики Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-395-20-26, e-mail: biron@i.ua
Розанов Всеволод Анатолиевич - доктор медицинских наук, профессор. Место работы и должность: профессор кафедры клинической психологии Института инновационного последипломного образования Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-520-21-27, е-mail: rozanov@te.net.ua
Во второй части настоящего исследования представлены структурные модели, отражающие эффекты двойной медиации влияния накопленного стресса на риск тяжелой суицидальной попытки у суицидентов - мужчин. Медиация исследовалась на выборках, отличающихся наличием/отсутствием феномена безнадежности. В качестве медиаторов использовались латентные переменные Аффективная дисрегуляция и Ригидная адаптация. Анализ полученных моделей показал наличие существенных различий в системных аспектах медиации между двумя подвыборками («безнадежной» и «небезнадёжной»). Предложена альтернативная модель для выборки мужчин, переживающих безнадежность. Сделан вывод о том, что феномен безнадежности является маркером специфической группы суицидентов.
Ключевые слова: завершённый суицид, тяжёлые суицидальные попытки, предикция суицида, безнадежность, депрессия.
В первой части настоящего исследования (см. «Суицидология». - 2013. - Том 9, № 3) показано, что феномен безнадежности (ФБ) «реализует» своё влияние на риск тяжелых суицидальных попыток в составе латентной переменной, описывающей личностные пре-диспозиции и наличный уровень социальной адаптации. Тем не менее, специфичность такого вклада в рамках общепопуляционной модели оказалась небезупречной. Можно полагать, что переживание ФБ является признаком принадлежности суицидента к специфической группе суицидентов, обнаруживающей определённую системную специфику в аспекте реализации суицидальных попыток. Иными словами, целесообразно проведение системного анализа суицидального поведения с учётом дихотомии, привносимой таким признаком, как феномен безнадежности.
Исходя из изложенного, нами была вновь протестирована заявленная выше гипотеза о двойном медиировании связи накопленный стресс ^ тяжесть суицидальной попытки (НС ^ ТСП) отдельно для каждой из подвыбо-рок мужчин-суицидентов - для «небезнадежной» (рис. 1) и «безнадежной» (рис. 2). При этом переменная НС была проконтролирована по возрасту, т.к. очевидным является то, что уровень НС есть функция числа прожитых индивидом лет. Как видно из представленных данных, модель для «безнадежных» мужчин-суицидентов отличается значительно худшими интегральными показателями, фактически - на грани адекватной применимости такой модели: p=0,012, RMSEA=0,100 (рис. 2). Также, согласно путевой диаграмме, объясняемая этой моделью дисперсия критериальной переменной ТСП, судя по коэффициентам детерминации, уменьшилась на порядок (0,27 versus 0,04). Исходя из качеств полученной модели можно полагать, что в группе «безнадежных» ТСП зависит от уровня НС в значительно меньшей степени, несмотря на наличие прямого и негативного эффекта (Р= - 0,11). По крайней мере, можно утверждать то, что такая связь медииру-ется латентными переменными АД и РА в значительно меньшей степени по сравнению с аналогичной в группе «небезнадежных» мужчин.
Модель 1, описывающая медиацию для «небезнадежных» мужчин, оказалась вполне адекватно описывающей эмпирические данные и со средней объяснительной мощностью (рис. 1).
Тем не менее, сравнительный анализ моделей 1 и 2 может оказаться небесполезным. Если обратить внимание на величины коэффициентов регрессии связей НС^АД, НС^РА, АД^ТСП, РА^ТСП, то можно заметить существенные различия в этих моделях. Для группы «небезнадежных» очень слабое и негативное предсказание ЛП уровнем стресса «преобразуется» самими ЛП в значительно более выраженное влияние ЛП на уровень переменной ТСП (регрессионные коэффициенты: -0,01 и -0,03 У8. -0,18 и 0,56). Кроме того, модели заметно отличаются по факторным нагрузкам для индикаторов ЛП РА: для Модели 2 заметен значительный рост нагрузки для индикатора «Ценности» (-0,42), в то время как для Модели 1 максимальная нагрузки приходится на экстраперсональные индикаторы - и ООФ, при минимальных значениях для «личностных» индикаторов (рис 1 и 2). Этот аспект полученной модели прямо подтверждает данные литературы о связи стресса и суицидального риска у «химически» - зависимых: у страдающих алкоголизмом наличие виктимизации в детстве, связанной с родителями, повышает суицидальный риск для женщин в 15 раз, для мужчин -вдвое [2]. Таким образом, мы предположили, что модель медиации для «безнадежной» выборки может включать в себя только личностные переменные и не включать в себя переменную НС. Такое допущение согласуется с данными о связи аффекта гнева с тяжестью попыток самоубийства у «безнадежных» мужчин суицидентов [1].
Полученная альтернативная модель представлена на рис. 3. Как видно из этого рисунка, интегральные индексы указывают на очень высокую степень соответствия Модели 3 эмпирическим данным. Модель 3 отражает медиа-торные свойства описанной выше латентной переменной РА с максимальной (факторной) нагрузкой в этом отношении на индикаторные переменные «Ценности» и «Действия».
Эта латентная переменная выполняет функцию частичного медиатора, который опосредует эффекты переменных РГ (Реактивный гнев), ГТ (Гнев как черта темперамента) и РНД (Риск насильственных действий) на переменную ТСП. Влияние переменных ГТ и РНД на ЛП РА носит негативный характер, в то время как для переменной РГ такая связь носит позитивный характер. Тем не менее, ЛП РА негативно предсказывает значения переменной ТСП. В то же время мы наблюдаем и прямые эффекты: РГ^ТСП
(позитивный); ГТ^ТСП (негативный); РНД ^ТСП (негативный).
52
Рис. 1*. Модель 1 (х2 = 29,204 (/ = 23, р = 0,174), ЕИБЕЛ = 0,045).
*Прямые стрелки обозначают регрессионные связи, округлые-ковариационные. Соответственно, цифры возле первых обозначают уровни стандартизированных коэффициентов корреляции, возле вторых-коэффициентов ковариации. Прямоугольные фигуры обозначают индикаторы латентных переменных, независимую и критериальную переменные. Овальные фигуры обозначают латентные переменные, круглые - остатки. Цифры возле фигур обозначают величины коэффициентов детерминации, цифры возле прямых стрелок соединяющих индикаторы и ЛП-уровни факторных нагрузок.
Рис. 2. Модель 2. X = 41,102 (/ = 23, р = 0,012), ЕЫБЕЛ = 0,100).
Таким образом, опосредованное влияние предикторов прямо противоположно прямым эффектам. Как следует из модели, высокие значения РГ, а также низкие ГТ и РНД непосредственно повышают риск тяжёлых СП. Тем не менее, непрямые эффекты и часть прямых оказывают противоположное влияние. В этом заключается очевидная парадоксальность данной модели: предикторы высокого риска тяжелых СП положительно влияют на ЛП РА, которая, в свою очередь, снижает данный риск. И наоборот, предикторы более легких попыток отрицательно влияют на ЛП РА, повышая риск тяжелой попытки. Судя по путевой диаграмме, основной вклад в объяснение дисперсии переменной ТСП вносят переменные РГ ф=0,46) и РА (Р=0,-44).
На наш взгляд, сильная негативная связь конструкта РА и критериальной переменной (Р=0,-44) с системной точки зрения несёт основную смысловую нагрузку Модели 3. Для переменных ГТ и РНД латентная переменная РА лишь усиливает их и без того негативное
влияние на ТСП, причем, судя по динамике значений регрессионных коэффициентов, такое усиление эффекта особенно выражено для переменной РНД ф= -0,5 уз. Р= -0,44). Аналогичный эффект наблюдается и для переменной ГТ (Р= -0,17 уз. Р= -0,44).
Таким образом, можно полагать, что именно «реактивная» порция этой черты личности, которая является, с одной стороны, прямым предиктором завершенного суицида у переживающих безнадежность, с другой стороны, может являться потенциальной терапевтической мишенью. Реактивную агрессию как поведенческий паттерн связывают с одной стороны с суицидальным риском, с другой - с риском насильственных действий [3]. Частичная медиация связи переменных РГ и ТСП латентной переменной РА, основной психологический смысл которой отражает подшкала Ценность и, в несколько меньшей степени, подшкала Действия фактора Открытость опыту, можно интерпретировать как один из аспектов конфликтной ситуации.
Рис 3. Модель 3. (х2 = 12,677 (/ = 13,р = 0,473), ЕЫБЕЛ = 0,000).
Действительно, РГ как гнев, направленный на других людей, подразумевает как вероятный «сдвиг» в системе ценностей, уменьшение консерватизма и ригидного следования старой системе ценностей (что имеет особое «звучание» для индивидов, переживающих безнадежность) как результат позитивного исхода конфликтной ситуации, так и «абортивный» вариант разрешения конфликта в виде суицидальной попытки. Также стоит обратить внимание на пренебрежимо малую факторную нагрузку индикатора РА и весьма скромную - у индикатора ООФ (рис. 3). Для модели, описывающей группу «небезнадежных» мужчин, ситуация в этом смысле обратная (рис. 1).
Таким образом, можно заключить, что для мужчин переживающих ФБ, влияние «химической» зависимости и уровня общего функционирования индивида не так существенно, в то время как личностные факторы приобретают совсем другой «вес». Это обстоятельство следует учитывать в разработке превентивных мероприятий с учетом стратифицирующего,
«расслаивающего» выборку суицидентов влияния ФБ: для подгруппы «безнадежных» вторичная и третичная превенции, в первую очередь, должны быть направлены на помощь в совладании с гневными реакциями и уменьшении выраженности своеобразного личностного качества - личностной «ригидности» в ценно-стно-мотивационном аспекте. Можно предположить, что это свойство личности и РГ на самом деле репрезентируют некое более широкое личностное измерение, возможно определяемое как часть «суицидального диатеза», что требует специальных исследований и напрямую не вытекает из рассматриваемой модели. Для мужчин, не переживающих ФБ, превентивная тактика, «выводимая» из представленной модели, по-видимому, будет определяться уровнем стрессовой нагрузки: для высоко стрессовой субпопуляции (групп риска) важной превентивной мерой будет, прежде всего, редукция комплекса проблем, определяемых «химической» зависимостью. На индивидуальном уровне в этом отношении дополнительной
целью становится помощь в развитии способности к выражению чувств и интрапсихической (а не «моторной», то есть аутоагрессивной) переработкой стресс-индуцированных переживаний.
Литература:
1. Мидько А.А., Розанов В.А. Гнев и другие личностные предикторы тяжести суицидальной попытки в связи с переживанием безнадежности //
Медицинская психология. - 2011. - № 1. - C. 7077.
2. Bacskai E., Czobor P., Gerevich J. Suicidality and trait aggression related to childhood victimization in patients with alcoholism // Psychiatry Research. -2009. - Vol. 165, № 1-2. - P. 103-110.
3. Conner K.R., Duberstein P.R, Conwell Y., Caine E.D. Reactive aggression and suicide: Theory and evidence // Aggression and Violent Behavior. -2003. - Vol. 8, № 4. - P. 413-432.
Транслитерация:
1. Mid'ko A.A., Rozanov V.A. Gnev i drugie lichnostnye prediktory tjazhesti suicidal'noj popytki v svjazi s
perezhivaniem beznadDzhnosti // Medicinskaja psihologija. - 2011. - № 1. - C. 70-77.
SUICIDAL BEHAVIOR IN MALES: EVALUATION OF HOPELESSNESS AND DEPRESSION ROLES USING STRUCTURAL EQUATION MODELING. PART II. THE PHENOMEN ON OF HOPELESSNESS AND SUICIDALITY: EFFECTS OF STRATIFICATION
A.A. Mid'ko, B.V. Biron, V.A. Rozanov
Odessa I. Mechnikov national university Institute of innovative and post-diploma education, Odessa, Ukrainе
In the second part of this study structural models reflecting effects of double mediation of the influence of the cumulative stress on the risk of serious suicide attempts in men who committed suicide attempts are presented. Mediation was investigated on samples differing by the presence / absence of the Hopelessness. Latent variables Affective dysregulation and Rigid adaptation were use das mediators. Analysis of the models showed significant differences in systemic aspects of mediation between the two sub-samples («hopelessnessfull» and «hopelessnessness"). An alternative model for the sample of men experiencin g hopelessness was proposed. Main conclusion states that hopelessness is a marker of a specific group of suicide attempters.
Keywords: completed suicide, serious suicide attempts, prediction of suicide, Hopelessness, depression.
УДК: [616.89-008.441.13]-055.1
АУТОАГРЕССИВНАЯ, ЛИЧНОСТНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЖЁН МУЖЧИН, БОЛЬНЫХ АЛКОГОЛИЗМОМ, ИМЕВШИХ В АНАМНЕЗЕ СУИЦИДАЛЬНУЮ АКТИВНОСТЬ
А. В. Меринов, О.Ю. Сомкина
ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. академика И. П. Павлова» Минздрава России, г. Рязань, Россия
Контактная информация:
Меринов Алексей Владимирович - доктор медицинских наук, доцент. Место работы и должность: доцент кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» МЗ РФ. Адрес: 390010, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. Телефон: (491) 275-43-73, e-mail: alex_mer@inbox.ru
Сомкина Ольга Юрьевна - врач-психиатр, аспирант кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова. Адрес: 390010, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д.9. Телефон: 8 (491) 275-43-73
Изучено влияние наличия суицидальной активности у мужчины, страдающего алкогольной зависимостью, на аутоагрессивные показатели, личностно-созависимые и экспериментально-психологические характеристики их жён. Продемонстрировано, что женщины, состоящие в браках с парасуицидальными мужчинами, страдающими алкоголизмом, достоверно чаще сами обнаруживают суицидальную активность (феномен суицидальной супружеской коморбидности). У них так же значительно чаще встречаются несуицидальные паттер-
