CC BY
32DOI 10.24411/2541-9056-2020-13003 УДК 947.083.76
«СУХОЙ ЗАКОН» 1914 ГОДА И ВЕЛИКОРУССКАЯ ДЕРЕВНЯ: СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
И.А. Шевченко
Статья подготовлена в рамках проекта «Российское крестьянство и государственная политика в отношении продажи алкоголя в 1914-1925 годах» (грант Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых -кандидатов наук 2018 года. Проект № МК-846.2020.6)
Статья поступила в редакцию 7 ноября 2020 г.
Статья посвящена влиянию «сухого закона» 1914 года на великорусскую деревню. В центре внимания - социокультурная составляющая перемен. То есть характеристика воздействия запрета на продажу алкоголя на бытовую составляющую жизни крестьянства, социальное взаимодействие внутри общины, ценностные установки. В основе анализа - комментарии современников (сельских обывателей, наблюдателей за крестьянской жизнью, деятелей борьбы за трезвость). Акцент делается на том, что реализация «сухого закона» совпала с участием России в Первой мировой войне, что отразилось на материальной и духовной стороне жизни селян.
Ключевые слова: «сухой закон», потребление алкоголя, великорусская деревня, крестьянство, Российская империя, Первая мировая война.
THE "DRY LAW" OF 1914 AND THE GREAT RUSSIAN VILLAGE: A SOCIOCULTURAL DIMENSION
I.A. Shevchenko
The article is devoted to the influence of the "dry law" of 1914 on the Great Russian village. The focus is on the sociocultural component of change. That is, the characteristics of the impact of the ban on the sale of alcohol on the everyday life of the peasantry, family relationships, social interaction within the community, value attitudes. The analysis is based on the comments of contemporaries (rural inhabitants, observers of peasant life, leaders of the struggle for sobriety). The emphasis is made on the fact that the implementation of the "dry law" coincided with the participation of Russia in the First World War, which affected the material and spiritual side of the life of the villagers.
Key words: «dry law», alcohol consumption, the great Russian village, the peasantry, the Russian Empire, the First world war.
18
Гуманитарные исследования Центральной России № 4 (17), 2020
Жизнь человека и социальных групп в кризисных жизненных обстоятельствах, обусловленных природными, социально-экономическими, военно-политическими катаклизмами закономерно вызывала и продолжает вызывать интенсивный исследовательский интерес со стороны специалистов из самых различных научных отраслей [10, 11, 12]. В особенности эти сюжеты могут быть востребованы историками, поскольку провоцируют исследователей в еще большей степени озаботиться поиском исторических закономерностей среди специфических атрибутов каждой конкретной ситуации.
XX век оказался столетием, чрезвычайно насыщенным для России с точки зрения происходивших масштабных потрясений. Одним из первых подобных событий стала мировая война, начавшаяся в 1914 году и похоронившая ряд империй, в том числе Российскую. Стоит констатировать, что на уровне массового сознания и нередко для специализированных кругов это событие по-прежнему остается на периферии внимания в нашей стране, главным образом, из-за начавшегося несколько позднее социалистического переустройства страны с его атрибутами - вооруженным переворотом, Гражданской войной, голодом, разрухой и т. п.
Тем не менее, Первая мировая война для значительной части населения стала временем проведения своего рода социального эксперимента, на который беспрецедентно пошло правительство Российской империи. В августе 1914 года сначала на время проведения всеобщей мобилизации, а затем до конца войны в стране были введены ограничения на продажу ал-
когольных напитков (в первую очередь, 40-градусной водки), получившие название «сухого закона» [8]. Эта мера поражала воображение современников, поскольку в начале XX столетия российский бюджет на четверть состоял из «питейных денег», которые ему обеспечивала государственная монополия на продажу крепких спиртных напитков [9, с. 154].
При этом «сухой закон» не прогремел как гром среди ясного неба. Он был прямым следствием сложившейся общественной атмосферы на рубеже XIX-XX веков. Общественная активность в те годы находила свое выражение в самых разных формах - в том числе в трезвенном движении. В России массово возникали общества трезвости (как правило, церковные), в декабре 1909 - январе 1910 года состоялся Первый Всероссийский съезд по борьбе с пьянством, в Государственной Думе III созыва работала специальная Комиссия для подготовки антиалкогольного законопроекта. Все это формировало общественное мнение, нацеленное на решительную борьбу с «зеленым змием» в первую очередь путем ликвидации винной монополии, выразителем которого стал Николай II. Назначая в январе 1914 года на пост министра финансов П.Л. Барка, император пожелал, чтобы экономическое благополучие государства не зиждилось на народном пьянстве [6, с. 343].
«Сухой закон» 1914 года стал очень многомерным явлением, отразившемся на самых разных сторонах российской жизни. Отечественный бюджет перестал получать существенную долю доходов, так необходимую в военные годы. Колоссальные убытки стали нести производители и торговцы
спиртным. Отсутствие доступного алкоголя в военные годы - мощнейший фактор, оказывавший влияние на личное благосостояние простых граждан и их психологическую устойчивость.
Военный конфликт, как и любое другое бедствие, всегда является испытанием для общества. «Физическое, умственное и эмоциональное напряжение - обусловленное лишениями, усталостью, меланхолией и депрессией, страхом и беспокойством, скорбью о погибших родственниках, чувством отвращения, которое вызывают сцены жестокости, насилия и несправедливости, - все это неизбежно оказывает глубокое влияние на умственную жизнь гражданского населения», -указывал П.А. Сорокин [11, с. 39].
Для России времен Первой мировой войны на все перечисленные классиком социологической науки характеристики в той или иной степени накладывалось влияние ограничений на продажу алкоголя. При этом необходимо отметить, что в исторической науке на разных этапах изучение «сухого закона» и его воздействия на жизнь населения часто сводилось к анализу экономических последствий такой меры (как на государственные финансы, так и на семейные бюджеты) [1, с. 243; 5]. Также необходимо отметить, что внимание специалистов в первую очередь притягивает ситуация в городах, в связи с чем в различных исследованиях довольно подробно характеризуется влияние «сухого закона» на криминогенную обстановку, положение системы здравоохранения, быт фабрично-заводских рабочих, «теневой» рынок алкогольной продукции и прочее [14].
Между тем, представляется крайне важным проанализировать, каким об-20 Гуманитарные исслед
разом ограничения на продажу спиртных напитков коснулись российского крестьянства - доминирующей в численном выражении категории населения в России того периода, от состояния которой во многом зависел исторический путь государства.
Отметим, что под влиянием грандиозных военных событий и беспрецедентного в отечественной истории «сухого закона» в годы Первой мировой войны происходила трансформация прежде всего ценностных установок сельских обывателей, что было общей характеристикой в целом той эпохи [11, с. 231-235]. С изменением ценностей происходили перемены и в модели поведения крестьян, что находило свое отражение в разных сторонах жизни деревни.
Цель статьи - проследить, каким изменениям подверглась социокультурная сфера жизни великорусской деревни в связи с введением в стране «сухого закона», охарактеризовать и проанализировать новые явления в крестьянском быту, взаимоотношениях селян, ценностных ориентациях, формах досуга. Отметим, что рассматривается период с введения ограничений до падения монархии в 1917 году.
В ходе работы был проанализирован оригинальный источник, позволяющий всмотреться в жизнь деревни Европейской части России - это путевые очерки писателя-народника А.И. Фаресова (1852-1928). Уроженец Тамбовской губернии, он значительную часть своей жизни посвятил изучению деревенской жизни, преимущественно на примере Псковской губернии, но не только. В 1915 году Фаресов совершил путешествие по Воронежской, Орловской, Псковской, Рязанской, Тамбовской, Тульской губерниям ¡ания Центральной России № 4 (17), 2020
с целью изучения влияния «сухого закона» на жизнь крестьян. В ходе поездки он записывал свои разговоры с сельскими обывателями, помещиками, представителями различных органов власти, священнослужителями. Из данных записей сложилась книга, которая проливает свет на социокультурные изменения, характерные для деревни в годы Первой мировой войны [13].
Наблюдения и записи А.И. Фаресова носят во многом субъективный характер, нельзя полностью гарантировать, что его собеседники были максимально откровенны в своих разговорах с писателем. Однако приводимые свидетельства современников и авторские умозаключения созвучны с иными исследованиями и материалами той эпохи, посвященными воздействию «сухого закона» на население России [2, 3, 4]. Это позволяет говорить о достаточно высокой степени достоверности содержимого книги Фаресова.
На примере Тульской губернии мы видим, что «сухой закон» позволил крестьянам сэкономить достаточно крупные суммы и направить их на иные статьи расходов. Например, на своевременную уплату налогов и различных платежей, приобретение сельскохозяйственных орудий, улучшение рациона питания и домашней обстановки [13, с. 176-177]. В селе Густовар Болховского уезда Орловской губернии крестьяне на сэкономленные деньги смогли купить кинематографический аппарат, как указывает Фаресов, по праздникам использовали покупку в коммерческих целях, в итоге окупили ее и даже на прибыльные средства смогли приобрести пожарную машину [13, с. 133]. Упомянем, что применительно к Москов-
скому уезду крестьянский двор мог потратить на алкоголь до 90 рублей в год [4, с. 11-12].
Кстати, Д.Н. Воронов спорил с мнением о том, что сокращение потребления алкоголя и, как следствие, -экономия крестьянских средств, были вызваны не «сухим законом», а мобилизацией на фронт миллионов молодых и зрелых селян. По его мнению, высокий уровень потребления в деревне всегда демонстрировали старики, которых мобилизация не коснулась, зато коснулись ограничительные мероприятия правительства [4, с. 11]. Отчасти с этим можно согласиться, ведь представители старшего поколения были в меньшей степени задействованы в трудовой деятельности, в большей степени востребованы в различных третейских делах, разрешении споров и т.п. ситуаций, участие в которых, согласно деревенским традициям, сопровождалось потреблением алкоголя.
Любопытно и закономерно, что под влиянием запрета на продажу алкоголя менялась модель экономического поведения крестьян. Так, Д.Н. Воронов отмечал, что «мужики стали скупее, но предприимчивее» [4, с. 19]. На это указывал и А.И. Фаресов, цитируя скупщиков из Воронежской губернии, сетовавших на то, что трезвый народ стал «грубым», по сути - трудно обманываемым [13, с. 81].
В.М. Бехтерев сообщал о снижении уровня преступности и сокращении хулиганства в деревне в связи с «сухим законом» [2, с. 178]. Это подтверждал в 1915 году врач И.Н. Введенский, говоря о сокращении «осенней преступности» в деревне, связанной в предыдущие годы с резким увеличением по-
требления спиртного крестьянами после окончания страды и в связи с началом покровских свадеб [3, с. 17].
Ликвидация питейной торговли заставила вносить коррективы в некоторые прочные традиции деревенской жизни. В частности, в XIX - начале XX века у крестьян были распространены так называемые помочи - обычай коллективной взаимопомощи, когда селяне приглашали соседей для совместного выполнения срочной работы (покос, заготовка различных продуктов и т.п.). В этом случае крестьянская этика запрещала брать за такую услугу деньги и в обиход прочно вошла практика угощать помощников спиртными напитками. Теперь эта традиция стала входить в противоречие с жизненными обстоятельствами. Так, о неудобстве для организации помочей, возникшем в связи с прекращением питейной торговли, отзывались 18 % опрошенных по данным земской анкеты из Пензенской губернии (из общего числа недовольных введением «сухого закона») [4, с. 58]. Очевидно, помочи давали определенный толчок к развитию впоследствии в деревне самогоноварения.
Примечательно, что в 1914-1916 годах с мест не сообщается о широком распространении тайного винокурения в деревне. И.Н. Введенский писал о том, что рост подпольного производства и продажи спиртного был обусловлен уходом «в тень» предпринимателей, которые ранее занимались выделкой напитков в промышленном масштабе [3, с. 26]. У таковых в руках остались и технологии, и материальная база, что позволяло пытаться вести свои дела уже вне правового поля. Фаресов по итогам своего путешествия писал о том, что он не заметил в чер-
ноземных губерниях роста тайного винокурения.
Вероятно, это связано с несколькими обстоятельствами. Во-первых, в дореволюционной деревне спиртное не являлось продуктом повседневного потребления, то есть в сельской местности отсутствовал устойчивый регулярный спрос на «горячительные» напитки. Во-вторых, самогоноварение требовало определенной подготовки, расходов, времени, но данными ресурсами обладали далеко не все селяне. В-третьих, как показали последующие годы, тайное домашнее винокурение стимулировалось ухудшением социально-экономической обстановки (начиная с 1917 года) и продовольственной политикой советской власти. Нарушение нормального товарообмена между городом и деревней, большевистские методы его восстановления провоцировали крестьян широко перегонять хлебные ресурсы в самогон [7].
При этом современники отмечали, что с введением «сухого закона» стало развиваться «сухое пьянство» - азартные игры, в особенности среди сельской молодежи, которая стала практиковать на своих вечеринках игру в карты на «деньги, пряники, конфеты» [3, с. 26; 4, с. 26-27]. Распространение азартных игр вызывало серьезную обеспокоенность со стороны современников. Так, псковские крестьяне называли карты «чертовым клеймом», которое хуже пьянства для мужика [13, с. 272-273].
Понимая, что отсутствие спиртного вызывает необходимость попытки заменить его на культурный досуг, образование, производительный труд, улучшение благосостояния, крестьяне отдавали себе отчет в том, что запре-¡ания Центральной России № 4 (17), 2020
тительные меры для них - лучший способ избавления от чрезмерного потребления алкоголя. В разговорах с А.И. Фаресовым и жены крестьян, и сами мужики признавались в том, что с боязнью рассматривают перспективу возобновления продажи алкоголя после окончания войны. Видимо, соблазн всегда остается таковым. Примечательны в этом смысле слова тульских крестьян, сказанные «осторожно» автору путевых очерков: «Пить некому, а воспоминание о водке приятное» [13, с. 218].
Материалы земских анкет единодушно говорят о росте духовных запросов селян, что находило самое разное выражение. По сведениям из Костромской губернии население подавляющего количества сел с началом Первой мировой войны стало регулярно выписывать газеты, проявляя интерес к военным событиям, общественно-политической жизни страны. На местах фиксировались такие отзывы: «Народ стал честнее», «все будто получили образование», «люди стали серьезнее, вдумчивее» [4, с. 27-28]. Супруга известного священника-
трезвенника из Ельца Николая Брян-цева Ольга Александровна в беседе с А.И. Фаресовым отмечала: «Наши трезвенники бросили не только пьянствовать, но хотят и жизни праведной» [13, с. 142].
В завершение своей поездки Фаре-сов с присущим ему как старому народнику пафосом напишет: «Отрезвевшая деревня так ясно осознала свою темноту, почувствовала давящую ее бедность, кричит о помощи, просит научить и укрепить в ней ту струю самодеятельности, что таким чудом проснулась перед закрытой дверью казенной винной лавки» [13, с. 304].
Однако революционные события 1917 года погрузили деревню в совсем иной контекст, по факту прервав социальный эксперимент по радикальному отрезвлению народа. «Сухой закон» 1914 года, как и другие многообещающие преобразования императорского правительства последнего десятилетия существования Российской империи, оказался реформой, не доведенной до своего финала, чтобы можно было полноценно говорить о ее результатах.
Список литературы
1. Анфимов А.М. Российская деревня в годы первой мировой войны. (1914 - февраль 1917 г.). - М.: Соцэкгиз, 1962. - 383 с.
2. Бехтерев В.М. Война и здоровье населения России // Чего ждет Россия от войны. - Пг.: Кн-во «Прометей» Н.Н. Михайлова, 1915. - С. 169-181.
3. Введенский И.Н. Опыт принудительной трезвости. - Екатеринбург: ООО «ИРА УТК», 2008. -51 с.
4. Воронов Д.Н. Жизнь деревни в дни трезвости (по данным земских и других анкет). - Пг.: Государственная типография, 1916. - 70 с.
5. Карпачев М.Д. Движение за народную трезвость в Воронежской губернии в начале XX в. // Вопросы истории. - 2010. - № 9. - С. 85-97.
6. Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1911-1919. - М.: Современник, 1991. -590 с.
7. Литвак К.Б. Самогоноварение и потребление алкоголя в российской деревне 1920-х годов // Отечественная история. - 1992. - № 4. - С. 74-89.
8. Пашков Е.В. Антиалкогольная кампания в России в годы Первой мировой войны // Вопросы истории. - 2010. - № 10. - С. 80-93.
9. Россия. 1913 год. Документально-статистический справочник. - СПб.: Русско-балтийский информационный центр «БЛИЦ», 1995. - 416 с.
10. Смирнов Е.И., Лебединский В.А., Гарин Н.С. Войны и эпидемии / Е.И. Смирнов, В.А. Лебединский, Н.С. Гарин; АМН СССР. - М.: Медицина, 1988. - 236 с.
11. Сорокин П.А. Человек и общество в условиях бедствий: влияние войны, революции, голода, эпидемии на интеллект и поведение человека, социальную организацию и культурную жизнь / Пер. с англ., вступ. ст. и примеч. В.В. Сапова; отв. ред. И.А. Федоров. - СПб.: Изд. дом «Мiръ», 2012. - 336 с.
12. Урядова А.В. Голод 1920-х гг. в России и русское зарубежье. - СПб.: Алетейя, 2010. - 167 с.
13. Фаресов А.И. Народ без водки (путевые очерки). - Пг.: Тип. М. Меркушева, 1916. - 310 с.
14. Чагадаева О.А. Смесь красного вина с раствором динамита... // Родина. - 2010. - № 8. -С. 77-79.
References
1. Anfimov A.M. Rossijskaya derevnya v gody pervoj mirovoj vojny. (1914 - fevral' 1917 g.). - M.: Socekgiz, 1962. - 383 s.
2. Bekhterev V.M. Vojna i zdorov'e naseleniya Rossii // Chego zhdet Rossiya ot vojny. - Pg.: Kn-vo «Prometej» N.N. Mihajlova, 1915. - S. 169-181.
3. Vvedenskij I.N. Opyt prinuditel'noj trezvosti. - Ekaterinburg: OOO «IRA UTK», 2008. - 51 s.
4. Voronov D.N. ZHizn' derevni v dni trezvosti (po dannym zemskih i drugih anket). - Pg.: Gosudar-stvennaya tipografiya, 1916. - 70 s.
5. Karpachev M.D. Dvizhenie za narodnuyu trezvost' v Voronezhskoj gubernii v nachale XX v. // Vo-prosy istorii. - 2010. - № 9. - S. 85-97.
6. Kokovcov V.N. Iz moego proshlogo. Vospominaniya. 1911-1919. - M.: Sovremennik, 1991. - 590 s.
7. Litvak K.B. Samogonovarenie i potreblenie alkogolya v rossijskoj derevne 1920-h godov // Otech-estvennaya istoriya. - 1992. - № 4. - S. 74-89.
8. Pashkov E.V. Antialkogol'naya kampaniya v Rossii v gody Pervoj mirovoj vojny // Voprosy istorii. -2010. - № 10. - S. 80-93.
9. Rossiya. 1913 god. Dokumental'no-statisticheskij spravochnik. - SPb.: Russko-baltijskij infor-macionnyj centr «BLIC», 1995. - 416 s.
10. Smirnov E.I., Lebedinski W.A., Garin N.S. Kriege und Seuchen / E.I. Smirnov, V.A. lebedinsky, N.S. Garin; Akademie der medizinischen Wissenschaften der UdSSR. - M.: Medizin, 1988. - 236 S.
11. Sorokin P.A. Chelovek i obshchestvo v usloviyah bedstvij: vliyanie vojny, revolyucii, goloda, epi-demii na intellekt i povedenie cheloveka, social'nuyu organizaciyu i kul'turnuyu zhizn' / Per. s angl., vstup. st. i primech. V.V. Sapova; otv. red. I.A. Fedorov. - SPb.: Izd. dom «Mir"», 2012. - 336 s.
12. Uryadova A.V. Golod 1920-h gg. v Rossii i russkoe zarubezh'e. - SPb.: Aletejya, 2010. - 167 s.
13. Faresov A.I. Narod bez vodki (putevye ocherki). - Pg.: Tip. M. Merkusheva, 1916. - 310 s.
14. Chagadaeva O.A. Smes' krasnogo vina s rastvorom dinamita... // Rodina. - 2010. - № 8. - S. 77-79.
Для ссылки: Шевченко И.А. «Сухой закон» 1914 года и великорусская деревня: социокультурное измерение // Гуманитарные исследования Центральной России. - 2020. -№4 (17). - С. 18-24.
24
Гуманитарные исследования Центральной России № 4 (17), 2020
