CC BY
33
действительность. Им может быть человек глубоко и всеобъемлюще гуманный, с духовно-личною самостью, который не допускает апатического равнодушия в себе и к миру, который сознавая собственное достоинство, умеет уважать достоинство и в других. Человек, который не сумеет промолчать, когда под покровом религии и защитою кнута проповедуют ложь и безнравственность как истину и добродетель.
Список литературы:
1. Буттаева А.М. Современные подходы к основаниям духовного бытия человека в поликультурной среде // Социально-гуманитарные знания. 2009. № 8. - С. 363-369.
2. Буттаева А.М. Религиозная составляющая в системе духовно-нравственных отношений современной молодежи в условиях глобализации // Социально-гуманитарные знания. 2009. № 8. - С. 653-657.
3. Буттаева А.М. Истоки дагестанского гуманизма. //Исламоведение. Махачкала. 2011г. №4. С. 18-24.
СУФИЙСКИЕ ОБРАЗЫ И МОТИВЫ В НОВЕЙШЕЙ ЛАКСКОЙ РУССКОЯЗЫЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
ИльясовХ.И., к.ф.н., доцент кафедры философии
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы творчества русскоязычных поэтов в лакской литературе. Анализируется связь с русской литературой, а также мотивы, самобытность лакских поэтов. Оценивается место и роль суфийских образов у лакских поэтов.
Ключевые слова: образ, мотив, суфизм, литература, поэт, стихотворение, ислам, публицистика.
Annotation. The article deals with the creation of the Russian-speaking poets Lak literature. The relationship with the Russian literature, as well as the
motives, the identity of Lak poets is analyzed. The place and role of the Sufi poets Lak images have estimated.
Keywords: image, motive, Sufism, literature, poet, poem, Islam, journalism.
Своебразным явлением лакской литературы рубежа XX-XXI века является то, что в ней появилась целая плеяда русско-язычных поэтов, что нельзя сказать о предыдущем периоде развития этой литературы.
Говоря о лакской мистической литературе нельзя обойти такого яркого, самобытного поэта, писателя, публициста, как Ибрагим Чаящинский (И. Чаящинский). «Я думал это ветер». Москва, «Асмо-пресс», 2005 год)1.
В стихотворении «Я умираю в тебе» автор пишет:
Я умираю в тебе,
Как в осени - день,
Как в озере - тень,
Как осень - в зиме.
Жизнь и Смерть, Добро и Зло, Свет и Тьма - излюбленные суфийские темы. Но Ибрагим Чаящинский сумел по-своему преломить их. По сути
дела он пишет о процессе «фана»1, только иными, присущими лишь ему выразительными средствами: Я умираю в тебе Птицей в гнезде, Спицей в мотке, Ситцем в огне.
От этих сравнений воздействие все более увеличивается, экспрессия нарастает:
Я умираю в тебе, Снится трава,
Стиснув глаза, Слиться бы с ней.
«Слиться бы с ней» означает процесс «фана» растворение, исчезновение низшего в Высшем, несовершенного в Совершенном, Универсальном.
Я умираю в тебе, Стынет душа, Стонет дрожа, Страх не по мне... Я умираю в себе, Что же я здесь? Выкипел весь Накипь в душе.
Слова «выкипел весь» передают состояние полного, тотального исчезновения личностных, несовершенных качеств мистика в Красоте и Гармонии.
Тоже самое состояние, но только другими словами передает и произведение «Ливень»: Беснуйся! Взрывайся, милый! Вгрызайся В мои ладони. Твой путь
Не такой уж длинный, Чтоб падать И быть Спокойным. Сомненья?! Тебе ли плакать?!
Безумство -Удел не многих.
Это стихотворение о Пути подвижников поиска Истины. Поэт подбадривает их, наставляет отогнать прочь сомнения и малодушие: Лети,
Поднебесная память, Смятение душ Убогих. Лети!
Ничего не бойся! Свобода всего дороже!
Автор напоминает, что это путь избранных и что преодолеть его надо ради достижения Свободы, т.е. освобождение души от пут мирского, от греховных страстей, пороков: Швыряй
Янтарные Гроздья.
Да
Чтоб звенели Позвонче!
Моя земля камениста, На даже она Проснется...
Слово «проснется» значит пробудиться к новой возрожденной жизни. Вся эта палитра дождя и проснувшейся земли символизирует духовно-нравственное возрождение мистика: ... И будет потом Дымиться В лучах
Восходящего солнца.
«Восходящее солнце» - есть Истина, проявление трансцендентального, полное и окончательное достижение фана -состояние растворения вся во Всем...
Об этом же говорит нам и стихотворение «Сон»:
Проснуться в ночи,
Усмиряя восторг,
Изнуряющий душу,
И жадно ловить
Ускользающий взгляд
Твоих глаз...
Последние строки говорят о приближении к состоянию фана, ибо взгляд неуловим, он «ускользает»: Не в силах осмыслить, Что это Лишь сон Скоротечный, В момент пробужденья, Увы,
Обреченный растаять.
«Сон» в понимании мистика - жизнь обычных людей. Сказано в хадисе: «Люди спят, но когда они проснутся, будет уже поздно». Здесь «проснуться» означает умереть. Ведь настоящая, подлинная, вечная жизнь мистика начинается лишь со смертью, когда он «обречен растаять» без остатка...
В стихотворении «Чужой» автор пишет: Боже!
Как холодно мне! Как зябко душе одинокой Выискивать в черной пустыне-дыре
Надеждой растопленной Мрак,
Люди, как духи,
Витают
Вокруг.
Каждый в заботах И спеси, Я же - чужой.
«Чужой», «одинокий» ассоциативно взывают к памяти тему Двойников, весьма распространенному в литературе и искусстве. Близнецы и двуликие Янусы «шествуют» гордо по всей мировой литературе и культуре (искусстве, живописи, пластике, скульптуре, архитектуре и т.д.). Отдали дань тема Двойников и представители русской интеллигенции. Так, это «Двойник» Ф.М. Достоевского, «Портрет» и «Нос» Н.В. Гоголя, «Маскарад» М.Ю. Лермонтова, «Черный человек» С.А. Есенина, поэма «Одиннадцать» А. Блока и многие другие. Отчужденность человека и общества, их резкое неприятие друг друга, порой переходящий в антагонизм переданы в образах Раскольникова (сама фамилия содержит двойственность - «расколотость»...), Смердякова, Собакевичей, Хлестаковых и т.д.
Социальный протест в литературе, театре и искусстве изображался посредством обработки темы Двойников, превращения ее в метафору, в иносказание, пантомиму, сатиру, маскарад, мистерию.. . И далее по тексту: Не оставь меня, Бог! Мир одинокому тесен. Черный мой сон Бесконечно глубок. В черную бездну
Лечу я...
Ты удержи!
Удержи меня, Бог!
... Прошу я
Черные молнии слепят глаза
Негде душе согреться.
О Светлоликий!
Ты должен изгнать
Скверну любви
Из сердца.
Обращение в молитве к Богу за спасением от душевных невзгод, от духовного раскола весьма примечательное явление в лакской литературе. Ибрагим Чаящинский следует традициям великой русской литературы и остается верен родной кавказской культуре. Одной из проявлений такой преданности является его частое молитвенное обращение к Богу, характерное дагестанской художественной и синкретической литературе.
Особое место в лакской суфийской лирике занимает творчество русскоязычной поэтессы Космины Исрапиловой («Крик орлицы», 2004 год, г. Махачкала, Дагкнигоиздат):
«И сказал Соломон»
И сказал Соломон: «Повторяется все под луной...
Повторимся с тобою и мы, о моя Суламифь».
Вот причина того, что твой образ сегодня со мной
И Любовь извлекла нас из Вечности. Это не миф.
И сказал Соломон: «Все проходит в душе человека,
Останется нетронутой временем только Любовь».
Вот причина того, что бессилен единственный Лекарь.
И к тебе, словно приступы, вновь возвращаюсь и вновь.
Прекрасная библейская история любви Пророка Соломона и Суламифь перенесена на судьбу лирической героини и от этого, древний царь и его возлюбленная словно вновь оживают. Их Любовь неподвластна времени. Но это не просто красивая история, а нравоучение:
Виноградице бедной не место в придворном кругу.
Зависть, ревность преследуют юности искренний пыл.
Вот причина того, что к тебе подойти не могу,
А лишь робко любуюсь порою тобой из толпы.
Виноградице бедной за счастье расплатою смерть.
И не знаешь, откуда, где ждать этой жизни конца.
Вот причина того, что хочу ненасытно смотреть.
В этой притче главный код зашифрован в словах «хочу ненасытно смотреть».
В суфизме различают даража 2, и макамы 3 или уровни духовного возвышения путника. В степени валайя - степени святости, праведники Лицезреют нур (свет) Аллаха. Это есть высшая степень в Раю, т.е. превосходная, возвышенная степень. Чтобы подчеркнуть именно эти ключевые слова поэтесса приводит библейскую притчу о любви царя и Соломона.
Современная героиня «переносит» образ возвышенной любви на свою судьбу, тем самым придавая недвусмысленную аналогичность ситуации.
Космина Исрапилова хочет сказать, что обыденная, земная любовь может возвыситься до неземной, мистической, небесной любви.
И только в такой любви она находит утешение и счастье... Ведь пророк Соломон учил той мудрости, что душевный лад и покой
(равновесие, счастье) обретается в любви к Господу...
* * *
Особое место в лакской литературе занимает поэтическое творчество Сулеймана Ахмедовича Мусаева. Его стихи необычны, неповторимы. Во многом они тяготеют к средневековой восточной суфийской поэзии. На него оказало большое плодотворное влияние творчество Фирдоуси, Низами, Саади, Ибн Кузмана, Ибн Хафадиса, Ибн Зайдуна, которых он «обильно» перевел на родной язык. С одной стороны Сулейман Мусаев впитал всю прелесть лакского фольклорного жанра «шанма», с другой -испытал воздействие корифеев восточной суфийской лирики.
Сулейман Мусаев не простой подражатель, а самобытный поэт, со своим ярко выраженным характером. Его энергичность, экспрессия, жизнерадостность, оптимизм, пафос словно передались стихам. Произведения Сулеймана Мусаева лаконичны, точны, «бьют прямо в цель»! К темам он приступает сразу, без лишних оговорок, длиннот, ненужных формальностей. Он сразу схватывает главное. Мысль он передает читателям в краткой, предельно ясной форме.
Мы можем утверждать, что в произведениях Сулеймана Мусаева восточные символы и мотивы творчески переработаны. Произошел некий симбиоз горской фольклорной традиции шанма и восточной поэзии. Наша задача выявить в его творчестве эти мотивы и символы и попытаться расшифровать их. Ибо за каждым символом «стоит» ассоциативный метафорический ряд. А наличие такого ряда в творчестве нашего автора бесспорно. Итак, рассмотрим некоторые из его произведений, характерные всему творчеству, чтобы составить себе представление. В стихотворении «твои руки» поэт пишет: Не обеднею я, оттого что нет у меня золота, Зато в ладонях моих твои хрупкие руки, (О боже! Как они прекрасны), Твои нежные руки - крылья моей мечты!
В данном стихотворении ключевое слово «руки». «Рука» в нашем подсознании ассоциируется с благополучием, благосостоянием, работой, силой, могуществом. Это слово вызывает в памяти такой ассоциативный ряд символов: Радуга Завета, Ковчег Завета, Мост Сират, Трон, Корона, Венок, Скипетр, Чаша Джамшида, Святой Грааль, Рог Изобилия, Завеса, Скиния, Барзах (Срединный Мир), Полумесяц и Звезда, Щит Давида, Звезда Давида, Сансара, Кольцо Мироздания, Крылья Пегаса, Крылатые Ангелы, Бурак, Бацифал, Дурпал, Грифоны, Сирин, Феникс, Гумаюн и т.д.
В более отдаленном варианте «Рука» напоминает собой ветвь дерева, т.е. «взывает к жизни». Древо Мироздания, Древо познания Добра и Зла. В другом стихотворении под названием «Роза» поэт пишет: От Солнца, которое насмехается надо мной, Рябит в моих глазах,
«Ты желаешь любви Розы? - вопрошает Светило, -Так получи ее вместе с шипами!»
Роза - древний мистический символ многих народов. Этот символ «присутствует» в мифологиях, преданиях и легендах чуть ли не всех народов мира, выступая в различных видах и ипостасях. Так, Роза - это символ Любви, Счастья, Благоденствия.
В эзотерической традиции известны ордена «Розы и Креста», «Розенкрейцеры», «Рыцари Круглого Стола». Розу масонская и суфийская традиция отождествляет с Вселенской Любовью, Равенством, Благополучием. Розу принято также считать прообразом Сердца, где царит Гармония, Совершенство и Красота. В некотором смысле Роза вызывает в памяти образы Чаши Джамшида и Святого Грааля, а также Эликсира Молодости, напитка Сен-Жермена, Философского камня, камня Сапфирь и камня Чинтомани. В религиозной эзотерике христианства Святой Грааль олицетворяет с Лоном Богоматери, т.е. связывают с нисбом-родословной, геральдическим Древом.
Таким образом, снова в творчестве Сулеймана Мусаева мы обнаруживали глубоко «законспирированную» связь с древними мистическими традициями.
В одном из своих творений (приводимые произведения взяты мною из книги «Осенние маки» С.А. Мусаева, 2001 год, Дагестанское книжное издательство), поэт пишет:
Кто влюбляется по молодости, Тому подавай подснежники, Кто же влюбился в зрелом возрасте, По сердцу прекрасные Розы!
В более широком смысле слова «Роза» есть Зеркало, Отражение. Ибо представляет собой Совершенный образец Красоты, Гармонии, лишенной всякого изъяна. Вот почему король Артур выбрал ее символом Рыцарей Круглого Стола.
В суфийской и масонской традиции Роза и Грааль идентифицированы и отождествлены.
Грааль считают Кубком, из которого пили в ночь Причастия. В обряде Евхаристии Святой Грааль назван Чашей. В масонской традиции -это Персивал.
Под капающую, стекающую из ран Спасителя кровь Иосиф Арифомейский подложил Чашу. После Чаша эта стала светоносной, благословенной. При виде ее слепые становились зрячими, больные недугами исцелялись. В чаше этой никогда не кончалась еда. На бытовом уровне чаша - простая миска. В метафорическом смысле она олицетворяет генеалогическое Древо, родословную Иисуса... Грааль - это сверхчувственное переживание, гностическое озарение. «Грааль» переводится как «царская кровь». Вспомним, что Иисуса Христа называли Царем Иудейским. Возможно, что в те далекие времена это выражение не носило столь ироничный оттенок...
В одном из восьмистиший поэт пишет: Почему раскрывается бутон розы, Ведь знает, что засохнет от зноя летнего, Он знает, что воскреснет снова и снова, В отличие от нас, которые уйдем навсегда. В этом стихотворении главным является слово «воскреснет». Масонские братства Розы и Креста, Розенкрейцеров «культивировали» идеи Духовного Возрождения, Воскресения, Преображения.
При чтении восьмистишия все это поневоле приходит на ум. Преображение, Воскресение связано с календарно-обрядовыми празднествами, мистериальными действами древних народов. Возможно, что первоначально Грааль был атрибутом культа Богини Плодородия. На Ближнем Востоке были широко распространены культы Таммуза, Аттиса, Адониса или Осириса. На смерть, возрождение и возобновление указывает скандинавская и галльская мифология.
Идея Грааля - Круговорот. Цикличность, Повторяемость, Исход и Возвращение. Возможно, что совершенная круглая форма Розы и Грааля олицетворяют Мир Горний и Град Небесный, в которых отразились масонские идеи построения совершенного общества, мира благоденствия, равенства и справедливости.
Стихи Сулеймана Ахмедовича Мусаева заставляет задумываться над непростыми вопросами бытия, выраженными им так искусно в
иносказательной, аллегорической форме. * * *
Наивен, прост, бесхитростен, неудачлив, искренен и чист, как Ангел и герой пьесы Казбека Мазаева «Золотая бабочка».
Эта пьеса о судьбе ученого-неудачника, который после неудавшейся кандидатской диссертации приехал в горы и пытается развести то кур
какой-то необыкновенной породы, то пчел. Но куры дохнут, пчелы улетают. В общем, словно заговорено все против него. Зовут его Аркалла. Жену его зовут Салми. Живут они у Бахтунши - родственницы Аркаллы, старухи, единственный сын которой уехал жить в Москву. Он обзавелся там семьей, приглашал ее, но уехать, оставив родные горы, она не хочет. Старуха эта с тяжелым характером, своенравная.
В пьесе то и дело вступают в действие старухи. Их несколько. Они разговаривают, судачат. Здесь использован литературный прием. Это греческий хор. Выделяется среди них гордая Чамасттан, которая живет далеко в горах одна-одинешенька. Ходит она с ружьем. Она очень груба внешне, мужеподобна. Но у нее чуткая душа. Об это мы узнаем, когда она беседует со своим родственником Аркаллой.
Чамасттан - немного сумасшедшая, живой укор тем, кто довел жителей гор до такого жалкого существования...
Аркалла из-за того, что ему не везет, пьет. Пьянство становится его увлечением. Вот он угощает соседа Маллача, который тайно посмеивается над ним, а также везучего, уже ставшего доктором наук, его друга Муслима.
Бахтунша из-за его пьянства поссорилась с ним и уехала в город. Салми была замужем сначала за ее сыном. У них была дочь, но она умерла, а сын, уехав в Москву, не вернулся.
Что же было делать? Бахтунша усыновила Аркаллу и Салму выдала за него замуж.
Муслим хотел написать стихи о Салми в газету, так как она красиво вышивала золотом.
Тут происходит кульминация. Салма хочет показать ему вышитую ею золотую бабочку. Аркалла говорит, мол, не надо. Затем говорит, что он продал ее за бутылку. Салма плачет.
Она говорит: «Моя бедная девочка пришла во сне и говорит, мол, вышей, мама, бабочку золотую. Я превращусь в нее. И на ее крыльях прилечу к тебе. И смотри, говорит, береги ту бабочку, иначе я лишусь крыльев и не смогу взлететь».
Таков финал пьесы. Написана она очень трогательно.
Здесь мы имеем дело с интуитивным использованием автором двух суфийских символов: бабочки и опьянения, вина. Поэтому эти символы даже помимо воли автора оказывают воздействие на подсознание зрителей (читателей).
Пьянство, вино, застолье, опьянение - это синонимы Ханаки, т.е. места радения суфиев. Кабак - это ханака, рибат или зиярат, где суфии проводят зикри, радения, хаважакили, хатму (практики, упражнения). При этом некоторые из них, войдя в состояние опьянения, падают, лишившись чувств. Они ведут себя как неразумные дети или безумные, не могут контролировать свое состояние. Приводит их в чувство шейх, который следит за всеми как пастырь.
Но в нашем случае Аркалла пьет совершенно земное вино и у него нет рядом пастыря, а есть только ожесточенные люди, которые только и знают, что укоряют его, усугубляя и так не самое лучшее его душевное состояние. Порой он доходит до нервных срывов...
Второй символ - это бабочка, которая является эмблемой некоторых суфийских орденов. Почему именно бабочка? - спросите вы. Отвечу. Потому что бабочка проходит путь трансмутации от личинки до бабочки, т.е. изменения, которые она претерпевает явно видны для разумеющих, они качественны. Своим «перерождением» бабочка как бы символизирует эволюцию от низшего состояния сознания до высшего, от пресмыкающего до птицы, как бы говоря: то, что ползет, должно летать, оно должно приобрести в себе это качество полета!
Золотая бабочка, вышитая Салми - это воспоминания и память о своей бедной девочке. Поэтому она так сильно переживает ее потерю. Когда Аркалла говорит:
- Ты еще вышьешь получше! Она печально отвечает:
- Так вышить я уже никогда не смогу!
Салми отождествляла бабочку с Совершенством, так как она связывала с ней мечты о счастье, а настоящее счастье приобретается лишь в Истине.
Список литературы:
1. Чаящинский И. «Я думал это ветер». Москва, «Асмо-пресс», 2005. С. 13-78.
2. Исрапилова К. Крик орлицы. Махачкала: Дагкнигоиздат, 2004. С.
7-63.
3. Мусаев С. Осенние маки. Дагкнигоиздат, 2001. С. 3-86.
4. Мазаев К. Д. Золотая бабочка. Драма. С.1-69.
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИЗУЧЕНИЯ ЯЗЫКОВЫХ ЯВЛЕНИЙ
Кадибагомаева З.А., к.ф.н., доцент кафедры иностранных языков
E-mail: [email protected] Юсупова П.Д., к.ф.н., доцент кафедры иностранных языков
E-mail: [email protected]
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы изучения языков. Подчеркивается, что лингвокультурология ориентируется на новую систему культурных ценностей, выдвинутых новым мышлением, современной жизнью общества, на полную, объективную интерпретацию
41
