CC BY
65
РОССИЙСКОЕ ПРАВО
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
СУДИМОСТЬ И РЕАБИЛИТАЦИЯ -НЕОТЪЕМЛЕМЫЕ ИНСТИТУТЫ ЭФФЕКТИВНОЙ УГОЛОВНОЙ ПОЛИТИКИ
ДМИТРИЙ ВАДИМОВИЧ БАХАРЕВ
Кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права уральского государственного юридического университета,
e-mail: demetr79@mail.ru
С критических позиций рассмотрена проявляющаяся в современном российском законодательстве тенденция к необоснованному ограничению конституционных прав граждан в связи с фактом их осуждения в уголовном порядке. В целях ее нейтрализации предлагается возвратить в отечественное уголовное законодательство институт реабилитации (восстановления в правах).
The article critically examines the modern Russian legislation tendency to unreasonably limit the constitutional rights of citizens in connection with the fact of their conviction in criminal proceedings. In order to neutralize it it's proposed to return the institute of rehabilitation (restitution) to the national criminal law.
Ключевые слова: лишение права, должность, профессия, трудовое законодательство, уголовный закон, судимость, реабилитация
Key words: deprivation of the right, position, profession, labor legislation, criminal law, criminal record, rehabilitation
В последние годы в Российской Федерации проявляется весьма опасная, на наш взгляд, тенденция к неоправданному расширению перечня оснований назначения, сроков исполнения и масштабов применения право-ограничений, связанных с фактами судимости гражданина или привлечения его к уголовной ответственности. Подобное правоограниче-ние фактически подменяет собой такое уголовное наказание, как лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Более того, ограничение правоспособности лица в связи с имевшейся у него ранее судимостью (при этом подчас не имеет значения тот факт, что она снята либо погашена) или фактом привлечения его к уголовной ответственности (и прекращением уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям) постепенно трансформируется из последствия уголовного наказания в самостоятельный юридический, но, как представляется, не вполне правовой институт. Впрочем, к естественным правам человека и гражданина данное право-ограничение действительно имеет прямое отношение, поскольку, по нашему мнению, грубейшим образом их попирает.
Согласно ст. 47 Уголовного кодекса РФ лишение права занимать определенные должности на государственной службе, в органах местного самоуправления либо заниматься определенной профессиональной или иной деятельностью может назначаться на срок от одного года до пяти лет в качестве основного наказания и на срок от шести месяцев до трех лет в качестве дополнительного наказания. При этом, как оговаривается в уголовном законе, в случаях, прямо предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК РФ, это наказание устанавливается на срок до двадцати лет в качестве дополнительного наказания. В частности, в настоящее время такой максимальный срок установлен за совершение преступлений, предусмотренных особо квалифицированными составами ст. 131 и 132 УК РФ, что вполне обоснованно.
Кроме того, в силу ч. 3 ст. 47 Уголовного кодекса суд имеет право назначать наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью и в случаях, когда оно не предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ, в качестве наказания за совершение конкретного преступления, если с учетом характера и степени его общественной опас-
ности и личности виновного суд признает невозможным сохранение за ним права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Необходимость предоставления суду подобного полномочия также не вызывает возражений, поскольку крайне затруднительно с учетом многообразия жизненных ситуаций разработать различные варианты преступных деяний в сочетании с классификациями преступников. Еще сложнее предусмотреть нормативно-правовые последствия их совершения в санкциях статей Особенной части УК РФ.
Таким образом, основания для назначения упомянутого наказания изложены в Кодексе достаточно широко и предоставляют суду право применять его в каждом надлежащем, с точки зрения суда, случае. В свою очередь, указание максимального срока лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в ч. 2 ст. 47 УК РФ позволяет законодателю по мере необходимости вносить изменения в санкции конкретных составов преступлений, предусмотренных статьями Особенной части, без внесения изменений в положения Общей части Уголовного кодекса.
Полагаем, что в подобных условиях вряд ли можно одобрить наличие у правоприменителя возможности лишать гражданина права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью без всякого судебного решения и фактически пожизненно. К примеру, рассмотрим положения Трудового кодекса РФ (в ред. от 5 октября 2015 г.), а именно гл. 52, регламентирующей особенности трудовой деятельности педагогических работников. Статья 331 содержит перечень лиц, которые не допускаются к педагогической деятельности. Среди них, в частности, лица:
лишенные права заниматься педагогической деятельностью в соответствии со вступившим в законную силу приговором суда;
имеющие или имевшие судимость, подвергавшиеся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконной госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, и клеветы), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, основ конституционного строя и безопасности государства, мира и безопасности человечества, а также против
общественной безопасности, за исключением случаев, предусмотренных ч. 3 ст. 331;
имеющие неснятую или непогашенную судимость за иные умышленные тяжкие и особо тяжкие преступления, не указанные в предыдущем абзаце.
Часть 3 ст. 331 ТК РФ гласит, что лица из числа указанных в абз. 3 ч. 2, имевшие судимость за совершение преступлений небольшой тяжести и преступлений средней тяжести против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконной госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, и клеветы), семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, основ конституционного строя и безопасности государства, мира и безопасности человечества, а также против общественной безопасности, и лица, уголовное преследование в отношении которых по обвинению в совершении этих преступлений прекращено по нереабилитирующим основаниям, могут быть допущены к педагогической деятельности при наличии решения комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, созданной высшим исполнительным органом государственной власти субъекта РФ, о допуске их к педагогической деятельности.
В последнем случае речь фактически идет о том, что некая структура, действующая на полуобщественных началах (имеется в виду комиссия по делам несовершеннолетних), будет принимать решение об ограничении конституционного права человека на свободный выбор рода деятельности и профессии (ст. 37 Конституции РФ). Причем подобное полномочие она будет осуществлять как в отношении лиц, чья вина в совершении преступления была доказана судом, так и применительно к гражданам, уголовное дело в отношении которых было прекращено, например, по следующим основаниям:
устранение новым уголовным законом преступности и наказуемости деяния;
наличие акта об амнистии;
наличие неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела;
отказ обвинителя от обвинения и др.
Таким образом, даже если государство, посчитав, что преступное деяние утратило общественно опасный характер, прекратит уголовное преследование в отношении совершившего его лица, это не создаст никаких правовых препят-
РОССИЙСКОЕ ПРАВО
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
ствий для того, чтобы комиссия по делам несовершеннолетних (в состав которой далеко не во всех случаях входят лица, имеющие представление об уголовном праве и системе уголовного судопроизводства) не лишила это лицо возможности работать по педагогической специальности на неопределенный период. Или можно представить еще большую несправедливость и прямое нарушение прав человека: прокурор, установив отсутствие состава преступления в действиях подсудимого или его непричастность к совершению преступления, отказывается от обвинения. Суд прекращает уголовное дело по данному основанию, однако это не помешает безо всякого судебного разбирательства лишить фигуранта уголовного дела права заниматься
Если суд, изучив все материалы уголовного дела, придет к выводу о нецелесообразности назначения подсудимому такого дополнительного наказания, как лишение права заниматься педагогической деятельностью на определенный срок, он все равно лишится этого права автоматически после вступления приговора в законную силу и причем навсегда
педагогической деятельностью, т. е. в обход судебной инстанции назначить ему наказание уголовно-правового характера.
При этом в описанных случаях сохраняются какие-то шансы на восстановление справедливости, если комиссия по делам несовершеннолетних объективно подойдет к рассмотрению всех обстоятельств дела и, разобравшись в существе вопроса, допустит гражданина к педагогической деятельности. В случае же совершения им преступления аналогичной категории, но большей степени тяжести он сразу же лишится принадлежащего ему права. Хотя, напомним, в настоящее время у суда имеется возможность назначить подобное наказание за совершение любого преступления, если он посчитает это необходимым, выяснив характер и степень общественной опасности совершенного преступления, а также всесторонне изучив личность виновного. И тут может возникнуть совершенно абсурдная ситуация: если суд, изучив все материалы уголовного дела, придет к выводу о нецелесообразности назначения подсудимому такого дополнительного наказания, как лишение права заниматься педагогической деятельностью на определенный срок, он все равно лишится этого права автоматически по-
сле вступления приговора в законную силу, причем навсегда. Уму непостижимо, что нужно делать, если события будут развиваться подобным образом и после прекращения (хотя и по нере-абилитирующим основаниям) уголовного дела!
Итак, мы видим, что в наши дни наблюдается трансформация уголовного закона из важнейшего средства реализации превентивной функции права в некое орудие клеймения, при помощи которого лицо, носящее на себе «тавро» судимости, исключается (быть может, навсегда) из общества добропорядочных граждан. Наверное, нет необходимости рассуждать обо всех издержках и неблагоприятных последствиях «стигматизации» как для самого «заклейменного», так и для подвергающего его остракизму общества. Напротив, стоит вспомнить, что еще в конце XIX в. многие ведущие европейские юристы-криминалисты критиковали саму идею применения уголовного наказания в виде лишения права на занятие деятельностью определенных видов. Нередко высказывалось мнение о том, что подобное наказание может применяться лишь в случаях, когда уголовное законодательство предусматривает наличие для преступника возможности своим безупречным поведением смыть с себя позорное клеймо судимости.
Выдающийся отечественный криминалист дореволюционного периода С. К. Гогель, писал, что лица, «лишенные прав... не принятые обществом, лишенные возможности зарабатывать себе средства к существованию, вернутся к преступлению». Он заключал, что «представляется весьма важным и полезным в интересах не столько самих лишенных прав, сколько общества вернуть им права, смыть их судимость, признать их вновь нормальными, мирными гражданами»1. Следует заметить, что подобные взгляды не только высказывались на док-тринальном уровне, но и получили отражение в законодательстве: Уголовным уложением от 22 марта 1903 г. был введен новый, до этого неизвестный российскому уголовному праву институт - восстановление утраченных по суду прав.
Думается, что в наши дни уголовный закон больше не должен выступать безмолвным орудием отторжения основных прав и свобод человека и гражданина по не вполне понятным (зачастую популистским) политическим соображениям и безо всякого судебного решения. Для того чтобы исправить сложившуюся ситуацию, необходимо вновь закрепить институт уголовно-правовой реабилитации в Уголовном кодексе. Под ним нужно понимать полное восстановление в правах осужденного, отбывшего
наказание, полностью загладившего причиненный его преступлением ущерб и доказавшего факт своего исправления. Результатом удовлетворения ходатайства лица о его реабилитации должно быть решение суда об изъятии сведений о судимости данного лица из информационных центров субъектов РФ и Главного информационного центра МВД РФ. Таким образом, реабилитация в уголовно-правовом порядке исключит возможность внесудебного ограничения прав и свобод тех граждан, в отношении которых одна из целей применения уголовного наказания - исправление осужденных - уже достигнута.
По нашему мнению, такой шаг в сторону гуманизма и отхода от крайне непродуктивной и, более того, неконституционной практики от-
торжения отдельных лиц от общества может стать действенной мерой по восстановлению нарушенного баланса между устрашением и запретом (доминирующими в российской правоприменительной практике) и стимулирующими мерами регулирования социальных процессов. Кроме того, в современных общественно-политических условиях введение института реабилитации сможет повысить и общепредупредительный потенциал уголовного закона, который, увы, во многом благодаря описанным непродуманным законодательным новеллам стремительно приближается к нулевой отметке.
1 Гогель С. К. Курс уголовной политики в связи с уголовной социологией. М., 2009. С. 260.
