CC BY
103
УДК 342 DOI: 10.24420/KUI.2019.39.28.016
В.А. Маслов
судейское УСМОТРЕНИЕ В РЕШЕНИЯХ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИйСКОй ФЕДЕРАЦИИ
JUDICIAL DISCRETION IN DECISIONS OF THE SUPREME COURT OF THE RUSSIAN FEDERATION
Введение: статья посвящена проблеме границ судейского усмотрения в решениях высшей судебной инстанции России. В контексте основного вопроса судейского усмотрения рассматриваются аспекты правосознания судей, а также особенности разрешения юридических фактов по аналогии (посредством правовых принципов).
Материалы и методы: при проведении исследования за основу был взят диалектико-материали-стический метод, основанные на нем общенаучные и частнонаучные методы (системно-структурный, логический, метод анализа документов и иных источников). Основой исследования послужили труды по вопросам судейского усмотрения, а также практика Верховного Суда Российской Федерации.
Результаты исследования: анализ судебных определений выявил ряд проблем: формализм при судопроизводстве в судах первой и второй инстанции, искаженное правосознание судей. Акцентируется внимание на необходимости соблюдения законодательного баланса между формальной определенностью и оценочностью норм, на потребности в сужении пределов судейского усмотрения. Особо отмечается, что взаимосвязь принципов права и судейского усмотрения в том, что суды, давая юридическую оценку конкретным жизненным обстоятельствам, обязаны руководствоваться принципами права. Отсутствие данного должного внимания к основополагающим идеям создает предпосылки для вынесения неправомерного решения.
Обсуждение и заключения: констатируется проблема выхода судебных актов за рамки законоположений. Кроме того, обосновывается вывод о достаточности указания на противоречия правовым принципам, допущенные нижестоящими судами, при мотивировке решения Верховным Судом РФ.
Ключевые слова: судейское усмотрение, дискреция, аналогия права, судейский контроль, интерпретационные акты, Верховный Суд Российской Федерации
Для цитирования: Маслов В.А. Судейское усмотрение в решениях Верховного Суда Российской Федерации // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2019. Т. 10, N° 2. С. 219-225. DOI: 10.24420/KUI.2019.39.28.016
Introduction: the article is devoted to the challenge of the identification of boundaries of judicial discretion in the decisions of the highest court in Russia. In the context of the main issue of judicial discretion, aspects of the judicial sense of judges are considered, as well as the peculiarities of resolving legal facts (through legal principles).
Materials and Methods: during the study, the dialectical materialistic method was used as the basis and based on it general scientific and private scientific methods (system-structural, logical, analysis of documents and other sources). The study was based on the works on judicial discretion and the practice of the Supreme Court of the Russian Federation.
Results: analysis of judicial definitions revealed a number of problems: formalism in legal proceedings in the courts of the first and second instance, distorted sense of justice of judges. Attention is focused on the need to maintain the legislative balance between formal certainty and the assessment of norms, on the need to narrow the limits of judicial discretion. It is especially noted that the interrelation of the principles of law and judicial discretion is that the courts, while giving a legal assessment of particular life circumstances, are obliged to be guided by the principles of law. The absence of this attention to the underlying ideas creates the prerequisites for making an unlawful decision.
Discussion and Conclusions: challenge of the move of judicial acts beyond the scope of legal requirements is stated. Furthermore, conclusions are substantiated that sufficiency of reference to contradictions of law principles accepted by lower-level courts in opinion of the Supreme Court of the Russian Federation.
Key words: judicial discretion, discretion, analogy of law, judicial control, interpretation acts, Supreme Court of the Russian Federation
For citation: Maslov V.A. Judicial discretion in decisions of the Supreme Court of the Russian Federation // Bulletin of the Kazan Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2019. V. 10, N 2. P. 219-225. DOI: 10.24420/KUI.2019.39.28.016
Введение
Значимость правовых положений в настоящее время трудно переоценить. Являясь наиболее эффективным регулятором поведения членов общества, право, как известно, призвано сгладить противоречия в обществе, содержит в себе социальный компромисс, способствует прогрессивному развитию общества.
Однако же на пути выполнения правом поставленных перед данным регулятором задач стоит ряд проблем, зачастую характеризуемых как неразрешимые. Среди прочего можно отметить, что наличествуют вполне оправданные требования к юридической технике, предполагающие, к примеру, лаконичность, точность и однозначность нормативного текста, недопустимость его казуа-лизации. С другой стороны, разнообразие общественных отношений, их динамизм предполагает возникновение фактов действительности, ставящих правоприменителей в затруднительное положение при попытке дать данным фактам юридическую оценку.
Более того, можно с уверенностью утверждать, что сформировалась и существует концепция, согласно которой правом как раз и является деятельность правоприменителей, воплощающих в жизнь нормы писаного права.
Юриспруденцией разработан ряд инструментов, способных помочь правоприменителю при невозможности отыскать точное решение в сложившейся жизненной ситуации в правовом предписании. Особое значение среди указанных способов разрешения пробелов законодательства занимает аналогия. Как известно, правоприменитель, если аналогия законодательно допустима, вправе обратиться к нормам, регулирующим сходные общественные отношения. При уникальности юридического факта, когда нормы, регулирующие подобные отношения, отсутствуют, правоприменителю остается только обратиться к правовым принципам.
При этом принципы права сколь необходимы, сколь и противоречивы ввиду их содержательной специфики. Принципы не содержат абсолютно никакой конкретики относительно прав и обязанностей сторон, они еще более лаконичны и зачастую содержат в себе термины лишь отчасти юридические (справедливость, добросовестность и т.п.).
В науке неоднократно предпринимались попытки исследования вопросов дефиниции, сущ-
ностных признаков и свойств категории судебного усмотрения. Признавая наличие достаточно содержательных научных трудов по рассматриваемым вопросам, мы вынуждены отметить, что до сих пор остаются дискуссионными вопросы о соотношении норм права (правовой формальности) и пределов судейского усмотрения; о необходимости буквального толкования нормы в ситуации изменившихся общественных отношений и, как следствие, основаниях отступления правоприменителя от буквы закона и т.д. Данные аспекты представляется целесообразным исследовать на конкретных примерах из практики Верховного Суда РФ.
Обзор литературы
Вопросами судейского усмотрения в различное время интересовались как теоретики права, так и (по всей видимости, несколько чаще) специалисты в конкретных отраслях права. К примеру, О.А. Папкова [1] исследовала судейское усмотрение в гражданском процессе; применительно к уголовному наказанию вопросы судейского усмотрения изучены А.П. Севастьяновым [2], А.А. Пивоваровой [3]; применительно к административному судопроизводству - Н.С. Пого-реловой [4]; о пределах судейского усмотрения в уголовном процессе России речь идет в работах А.А. Хайдарова [5], О.Ю. Александровой [6] и др.
Отдельно отметим исследование Ю.В. Грачевой относительно проблем законотворчества, теории и практики судейского усмотрения [7], ряд иных публикаций данного автора по рассматриваемой тематике, а также труд М.А. Кауфмана о пробелах в уголовном праве и способах их преодоления [8].
Материалы и методы
Методологической основой исследования является диалектико-материалистический метод познания явлений и процессов действительности, а также основанные на нем общенаучные и частные методы исследования (анализ, синтез, системно-структурный, логический).
Нормативной основой послужили положения законодательства Российской Федерации: Гражданский кодекс РФ, Уголовный кодекс РФ, постановления Пленума Верховного Суда РФ.
В качестве эмпирической основы выступили статистические данные Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, а также Обзоры статистических данных о рассмотрении в Верховном Суде Российской Федерации
административных, гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, дел об административных правонарушениях и уголовных дел.
Результаты исследования
Чрезвычайно высокая нагрузка на судебную систему России, как нам представляется, лежит в основе некоторых проблем, рассматриваемых в настоящей статье. Так, согласно данным Судебного департамента при Верховном Суде России, за 2018 год в суды общей юрисдикции поступило более 880 000 уголовных дел. Количество значительное, но и оно меркнет перед цифрой 17 миллионов, а именно столько дел административного и гражданского характера поступило за 2018 год в суды общей юрисдикции.
Согласно обзору статистических данных о рассмотрении в Верховном Суде Российской Федерации административных, гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, дел об административных правонарушениях и уголовных дел, в 2018 году Президиумом Верховного Суда Российской Федерации было рассмотрено более 7 000 надзорных представлений и жалоб.
База данных Верховного Суда России содержит более 620 000 дел и более 4 миллионов жалоб, отправленных в адрес высшей судебной инстанции.
Указанные цифры наглядно свидетельствуют о загруженности судебной системы и одновременно о востребованности судебной защиты в современных условиях.
Как утверждают авторы, «судейское усмотрение - это предоставленное законом право судьи выбирать один из вариантов решения по своему убеждению» [3].
Папкова О.А. говорит, что сущность судейского усмотрения в предоставлении суду в соответствующих случаях правомочия разрешать спорный правовой вопрос, исходя из целей, преследуемых законодателем, принципов права и других общих положений закона, конкретных обстоятельств дела, а также начал разумности, добросовестности, справедливости и основ морали [1].
Уместной представляется точка зрения Ю.В. Грачевой, которая в качестве причин существования судейского усмотрения отмечает динамизм условий существования современного общества; бесконечное разнообразие жизненных явлений и индивидуальную неповторимость некоторых из них, а также дефекты законодательной техники [9].
Каким образом в реальности происходит разрешение спорных правовых вопросов, рассмотрим на анализе конкретных решений Верховного Суда РФ.
Так, Ш., требуя отсрочки исполнения судебного решения о компенсации затрат, понесенных образовательным учреждением на обучение, указала, что она не работает, имеет на иждивении малолетнего ребенка, по уходу за которым ежемесячно получает пособие в сумме 2 908 руб. 62 коп., кроме того, находится в состоянии беременности, несет расходы на содержание съемного жилья и оплату коммунальных услуг1.
Первая инстанция, с решением которой согласилась инстанция апелляционная, отказывая в праве на отсрочку, указала, что не было представлено убедительных и бесспорных доказательств, подтверждающих ее затруднительное материальное положение, которое бы существенно препятствовало исполнению указанного решения суда.
Отметим, что вопросу отсрочки посвящена ст. 434 Гражданского кодекса РФ (далее ГК РФ), содержащая лишь указание на наличие затрудняющих исполнение решения обстоятельств. Данную лаконичность вынужденно раскрывает высшая судебная инстанция, указывая, что основанием для рассрочки являются не устранимые на момент обращения в суд обстоятельства, препятствующие исполнению решения2.
Уже на данном этапе проблема границ судейского усмотрения налицо: законодатель говорит, что основание отсрочки - это обстоятельства, затрудняющие исполнение решения, тогда как высшая судебная инстанция говорит о наличии неустранимых обстоятельств, препятствующих исполнению решения. Не вдаваясь в полемику относительно этимологии данных слов, отметим, что нам представляется их существенное отличие: затрудняющее - предполагает возможность исполнения решения, но с некоторыми трудностями, тогда как препятствующих -исключает исполнение решения полностью.
При этом необходимо понимать, что по своей правовой природе судебные акты в отечественной правовой системе носят лишь интерпретационный характер и не должны подменять собою законоположения (в рассматриваемом случае - существенно сужая сферу применения нормы об отсрочке решения).
Стоит привести точку зрения И.В. Рогожиной, которая отмечает, что «судейское усмотрение должно сводиться к правильному выбору подлежащих применению правовых норм и их толкованию для уяснения действительного смысла, но не к правотворчеству» [10, с. 147].
Разрешая данный спор, Верховный Суд РФ, указав на неправомерность вынесенного реше-
1 Определение Верховного Суда РФ от 4.09.2017 № 77-КГ17-21.
2 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17.11.2015 № 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства» // Российская газета. 2015. № 270.
ния, отметил, что оно должно быть пересмотрено с учетом принципов равноправия и состязательности сторон, а также принципа справедливости судебного разбирательства.
По существу те же обстоятельства, признанные нижестоящими судами не подтверждающими затруднительное материальное положение истца, были признаны Верховным Судом РФ исключительными и, как следствие, дающими право на отсрочку.
С одной стороны, безусловно положительно можно характеризовать то, что истец защитил в конечном итоге свои имущественные права (что важно, как нам представляется, с учетом интересов ответчика). С другой стороны, кажущаяся нам очевидная необходимость удовлетворения требований истца идет вразрез с фактом рассмотрения дела высшей судебной инстанцией.
Считаем уместным указать на то, что высшая судебная инстанция периодически в своих решениях использует формулировку «исходя из смысла норм (положений)», «исходя из смысла норм в их взаимосвязи» и т.п. В связи с чем можно привести точку зрения известного теоретика права Ганса Кельзена, согласно которой под подобными формулировками, используемыми для расширительного истолкования текста закона или для заполнения пробела, скрывается идеологическое прикрытие свободы судейского усмотрения, когда судья по тем или иным причинам не хочет прибегать к буквальному смыслу нормы и считает необходимым выйти за ее пределы и разрешить дело исходя из своих представлений о задачах правового регулирования, о справедливости, конституционных ценностях и т.п. [11]
Не менее интересен и следующий спор, дошедший до Верховного Суда РФ. С. обратилась с иском о компенсации морального вреда, ссылаясь на причиненные ей побои. Первая инстанция, рассмотрев дело, удовлетворила иск частично, после чего суд апелляционной инстанции указал на отсутствие прав на компенсацию нравственных страданий. Вторая инстанция обосновала отказ тем, что каких-либо материалов, подтверждающих факт уголовного либо административного преследования ответчика или обращение истца в правоохранительные органы и принятия каких-либо мер в отношении ответчика, истцом не представлено. Как следствие - невозможно с достоверностью установить объем причиненного ответчиком вреда.
Отменяя решение суда апелляционной инстанции, Верховный Суд РФ указал, что размер подле-
жащих возмещению убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению1.
Апелляционная инстанция исходила из буквального толкования норм гражданского законодательства (ст. 15 ГК РФ), предписывающих обязанность полного возмещения убытков (и, как следствие, необходимость установления их точного значения). Высшая инстанция опиралась уже на свои же разъяснения, данные ранее, предусматривающие возможность установления размера ущерба с разумной степенью достоверности2.
Справедливости ради отметим, что остается под вопросом, чем руководствовался суд апелляционной инстанции, отказывая в удовлетворении на том основании, что истец не обращался в правоохранительные органы. Очевидно, что недопустимо считать привлечение к ответственности административной (или уголовной) условием для предъявления иска о возмещении вреда (в том числе морального) в гражданском порядке.
Обращает на себя внимание тот факт, что именно посредством (с учетом) принципов высшая инстанция рекомендовала рассматривать ситуации, когда не удается с точностью установить объем причиненного вреда.
Следующее определение Верховного Суда РФ отсылает нас к такому принципу гражданского законодательства, как принцип свободы договора (ст. 421 ГК РФ). Именно данный принцип лег в основу решения высшей судебной инстанции о возвращении иска в апелляционную инстанцию. Суть спора в данном случае в том, что застройщик не передал квартиру в срок, указанный в договоре долевого участия. При этом истец требовал неустойку за неисполнение обязательства, а застройщик отказывал в удовлетворении требований, аргументируя отказ опечаткой в заключенном договоре. Согласно точке зрения застройщика, договоренность была на декабрь 2016 года (тогда как в договоре долевого участия указан декабрь 2015 года).
Опираясь на вышеуказанный принцип, высшая судебная инстанция указала на то, что в подобных ситуациях (невозможности буквального толкования договора ввиду неясности его положений) необходимо устанавливать действительную волю договаривающихся сторон3.
В чем-то схожие формулировки использовались и в решении Верховного Суда РФ по спору в отно-
1 Определение Верховного Суда РФ от 20.06.2017 № 78-КГ17-30.
2 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 2015. № 140
3 Определение Верховного Суда РФ от 20.03.2018 № 4-КГ17-70.
шении земельного участка: договором купли-продажи земельного участка была предусмотрена сумма 900 000 рублей, а в составленной пятью днями позднее расписке за этот же земельный участок были переданы 3 900 000 рублей1. Как и в приведенном выше определении, было указано на необходимость установления действительной общей воли сторон. Что характерно: вторая инстанция не обратила внимания на то, что ответчик фактически не оспаривал уплату за участок 3 900 000 рублей, и спор в отношении суммы отсутствовал.
В вышеуказанных примерах налицо проблемы правосознания судей. Нам не понятно, по какой причине апелляционная инстанция встает на сторону застройщика, не приводя доводы в пользу такого решения (особенно с учетом того, что в договоре долевого строительства указывается срок окончания строительства); формально подходит к вопросу определения имущественного вреда, исходя лишь из суммы, указанной в договоре, не принимая во внимание иные обстоятельства.
Как нам представляется, при анализе казусов судейского усмотрения показателен и следующий пример. Н. совершила преступление, наказуемое пожизненным лишением свободы, при этом к моменту вынесения приговора прошло более 15 лет. При данных обстоятельствах областной суд счел возможным освободить лицо от ответственности в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, мотивировав свое решение положениями ч. 4 ст. 78 Уголовного кодекса РФ (далее -УК РФ), согласно которым вопрос о применении сроков давности к лицу, совершившему преступление, наказуемое смертной казнью или пожизненным лишением свободы, решается судом.
Верховный Суд РФ, отменяя решение областного суда, указал, что «лицо, совершившее преступление, за которое предусмотрены смертная казнь или пожизненное лишение свободы, привлекается к уголовной ответственности независимо от времени, прошедшего после совершения преступления». И далее: «При этом в течение 15 лет, которые установлены законом для этой категории преступления, уголовная ответственность является обязательной, а по истечении данного срока вопрос о прекращении уголовного преследования отнесен к компетенции суда»2.
Представляется, что налицо некая внутренняя несогласованность. В одном случае говорится о безальтернативном, «независимом от времени» привлечении лица к ответственности, в другом -утверждается, что «вопрос отнесен к компетенции суда».
Уголовным законом рассматриваемый вопрос привлечения к ответственности (а равно -усмотрения наличия или отсутствия обстоятельств истечения сроков давности) лиц, совершивших преступления, наказуемые смертной казнью или пожизненным лишением свободы, отнесен к компетенции суда. Императивность в данном аспекте отсутствует, и предполагается необходимость рассмотрения в каждом конкретном случае всех обстоятельств дела. Отметим, что в апелляционном представлении как раз и были указаны обстоятельства, характеризующие обвиняемую: факт привлечения ранее к уголовной ответственности трижды, психологическая экспертиза и т.д.
Представляется, что указание на то, что областной суд, принимая решение в отношении обвиняемой, сослался на п. «г» ч. 1 ст. 78 УК РФ (содержащий требование об освобождении лица от уголовной ответственности в случае, если истек 15-летний срок), отнюдь не является существенным нарушением норм материального и процессуального права. Безусловно, что в подобных ситуациях следует указывать и ч. 4 ст. 78 УК РФ. Но столь ли существенно отсутствие данного указания?
Позволим предположить, что одним из обстоятельств, оказавших влияние на формулировки областного суда, было то, что обвиняемой была женщина, которой, как известно, не назначается наказание в виде пожизненного лишения свободы (ч. 2 ст. 57 УК РФ), равно как и смертная казнь (ч. 2 ст. 59 УК РФ).
Справедливости ради отметим, что мы считаем действительной причиной отмены решения областного суда субъективизм правоприменителей. Оказалось, что отличие в правосознании судей областного и верховного судов (несколько несхожие представления о справедливости, целях наказания и т.п.) существенно сказалось на квалификации деяния, притом что суды руководствовались одними и теми же нормами права. Наша точка зрения состоит в том, что высшая судебная инстанция более объективно и корректно подходит к учету основополагающих и фундаментальных основ права в процессе разрешения юридических фактов.
Относительно значения правосознания любопытна точка зрения А.П. Севастьянова, согласно которой существующая система назначения наказания, основанная на судейском усмотрении, во многих случаях не способна обеспечить назначение справедливого наказания. Она приводит к тому, что зачастую на наказание значительно больше влияет правосознание судьи, чем какие бы то ни было обстоятельства дела [9].
1 Определение Верховного Суда РФ от 29.08.2017 № 18-КГ17-121.
2 Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 22.02.2018 № 4-АПУ18-3.
Прежде чем перейти к выводам отметим, что согласно нашей точке зрения задача законодателя состоит в поиске наиболее оптимального соотношения между формальной определенностью и оценочно-стью норм. Бесспорной представляется точка зрения авторов, утверждающих, что «в процессе индивидуализации наказания судейское усмотрение заменить ничем нельзя. Вместе с тем некоторая формализация законодателем такого усмотрения привела бы к большей стабильности судебной практики, ее единообразию, укреплению законности и максимальной реализации принципа справедливости» [12, с. 717]. Излишняя формализованность, равно как и законодательно предусмотренные чрезмерно широкие границы судейского усмотрения, создают предпосылки для отсутствия единства правоприменения.
Обсуждение и заключения:
1. Стоит констатировать, что рамки правоприменения, предусмотренные современным отечественным (в первую очередь уголовным) законодательством, столь широки, что требует переосмысления законодательный подход к их последовательному расширению (исключению низших границ санкций и т.п.).
2. Взаимосвязь принципов права и судейского усмотрения видится в том, что суды, давая юридическую оценку конкретным жизненным обстоятельствам, обязаны руководствоваться принципами права. Отсутствие должного внимания к основополагающим идеям создает предпосылки для вынесения неправомерного решения.
Сложности в данном случае связаны с проблемой правосознания судей первой или апелляционной инстанций. Конкретные правовые предписания
в ряде случаев сформулированы таким образом, что допускается их двоякое толкование. Как показывают проанализированные примеры, вплоть до высшей судебной инстанции судьи трактуют законоположения без учета правовых принципов.
Представляется, что в некоторых случаях одного указания на противоречие основным началам достаточно для того, чтобы требовать пересмотра дела. Как в свое время указала Ю.В. Грачева, одним из оснований судейского контроля как раз являются случаи, когда принятое решение не отвечает требованиям законности или справедливости [7].
3. В ситуации, когда решение судов соответствует букве закона, но противоречит его духу (что мы отождествляем с противоречием правовым принципам), есть основания отмены такого решения вышестоящим судом, без необходимости поиска каких бы то ни было иных правовых норм, обосновывающих существенность нарушений норм материального и процессуального права.
4. Проблема, как нам видится, даже не столько в чрезмерно широких границах судейского усмотрения, что создает предпосылки для разных правоприменительных решений при фактически тождественных обстоятельствах, а в том, что в настоящее время наблюдается ситуация, требующая повышенного внимания: интерпретационная деятельность по существу подменяет законодательную. Подобный выход Верховного Суда РФ за рамки законоположений нами признается оправданным лишь в случаях явных законодательных пробелов и коллизий, а также с опорой при вынесении решения на основополагающие начала гуманизма и справедливости.
список литературы
1. Папкова О.А. Судейское усмотрение в гражданском процессе : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.03. М., 1997. 176 с.
2. Севастьянов А.П. Пределы судейского усмотрения при назначении наказания : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08. Красноярск, 2004. 200 с.
3. Пивоварова А.А. Правосознание и усмотрение судьи: соотношение понятий, роль при назначении наказания : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08. Самара, 2009. 228 с.
4. Погорелова Н.С. Судейское усмотрение в производстве по делам об административных правонарушениях : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.14. Ростов-на-Дону, 2005. 173 с.
5. Хайдаров А.А. Судейское усмотрение и его пределы в судебных стадиях уголовного процесса России : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.09. Казань, 2010. 252 с.
6. Александрова О.Ю. Оправдательный приговор в уголовном процессе: теоретические основы и правоприменительная практика : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.09. Красноярск, 2005. 202 с.
7. Грачева Ю.В. Судейское усмотрение в реализации уголовно-правовых норм: проблемы законотворчества, теории и практики : дис. ... докт. юрид. наук : 12.00.08. М., 2011. 535 с.
8. Кауфман М.А. Пробелы в уголовном праве и способы их преодоления : дис. ... докт. юрид. наук : 12.00.08. М., 2009. 502 с.
9. Грачева Ю.В. Судейское усмотрение в уголовном праве : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08. М., 2002. 199 с.
10. Рогожина И.В. К вопросу о судейском усмотрении // Проблемы социально-гуманитарного образования на современном этапе модернизации российской школы. Барнаул, 2018. С. 145-148.
11. Кельзен Г. Чистое учение о праве. СПб., 2015. С.421-430.
12. Рогова Е.В., Ишигеев В.С., Парфиненко И.П. Влияние уголовно-правовых санкций на индивидуализацию наказания // Всероссийской криминологический журнал. 2016. С. 710-720.
REFERENCES
1. Papkova O.A. Sudejskoe usmotrenie v grazhdanskom processe : dis. ... kand. yurid. nauk : 12.00.03. M., 1997. 176 s.
2. Sevast'yanov A.P. Predely sudejskogo usmotreniya pri naznachenii nakazaniya : dis. ... kand. yurid. nauk : 12.00.08. Krasnoyarsk, 2004. 200 s.
3. Pivovarova A.A. Pravosoznanie i usmotrenie sud'i: sootnoshenie ponyatij, rol' pri naznachenii nakazaniya : dis. ... kand. yurid. nauk : 12.00.08. Samara, 2009. 228 s.
4. Pogorelova N.S. Sudejskoe usmotrenie v proizvodstve po delam ob administrativnyh pravonarusheniyah : dis. ... kand. yurid. nauk : 12.00.14. Rostov-na-Donu, 2005. 173 s.
5. Hajdarov A.A. Sudejskoe usmotrenie i ego predely v sudebnyh stadiyah ugolovnogo processa Rossii : dis. ... kand. yurid. nauk : 12.00.09. Kazan', 2010. 252 s.
6. Aleksandrova O.YU. Opravdatel'nyj prigovor v ugolovnom processe: teoreticheskie osnovy i pravoprimeni-tel'naya praktika : dis. ... kand. yurid. nauk : 12.00.09. Krasnoyarsk, 2005. 202 s.
7. Gracheva YU.V. Sudejskoe usmotrenie v realizacii ugolovno-pravovyh norm: problemy zakonotvorchestva, teor-ii i praktiki : dis. ... dokt. yurid. nauk : 12.00.08. M., 2011. 535 s.
8. Kaufman M.A. Probely v ugolovnom prave i sposoby ih preodoleniya: dis. ... dokt. yurid. nauk : 12.00.08. M., 2009. 502 s.
9. Gracheva YU.V. Sudejskoe usmotrenie v ugolovnom prave : dis. ... kand. yurid. nauk : 12.00.08. M., 2002. 199 s.
10. Rogozhina I.V. K voprosu o sudejskom usmotrenii // Problemy social'no-gumanitarnogo obrazovaniya na sovre-mennom etape modernizacii rossijskoj shkoly. Barnaul, 2018. S. 145-148.
11. Kel'zen G. CHistoe uchenie o prave. SPb., 2015. S.421-430.
12. Rogova E.V., Ishigeev V.S., Parfinenko I.P. Vliyanie ugolovno-pravovyh sankcij na individualizaciyu nakazaniya // Vserossijskoj kriminologicheskij zhurnal. 2016. S. 710-720.
Об авторе: Маслов Вилли Андреевич, кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Уральского юридического института МВД России e-mail: villi@e1.ru © Маслов В.А., 2019.
Статья получена: 09.04.2019. Статья принята к публикации: 04.06.2019. Статья опубликована онлайн: 20.06.2019.
About the author: Maslov Willie A., Candidate of Legal Sciences (Research Doctorate), Associate Professor of the Department of Theory and History of State and Law of Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation e-mail: villi@e1.ru
Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи. The author has read and approved the final manuscript.
