CC BY
24УДК 347.5
СУДЕБНЫЙ ЗАПРЕТ И ВОЗМЕЩЕНИЕ ВРЕДА: ПЕРСПЕКТИВЫ СБЛИЖЕНИЯ МЕХАНИЗМОВ ЗАЩИТЫ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ
Е.М. Сенотрусова
Аспирант кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Пермский государственный национальный исследовательский университет 614990, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15 Е-mail: evg-suranova@yandex.ru
Аннотация: на примере отношений по предупреждению причинения вреда рассматривается вопрос об ограничении круга допустимых способов защиты гражданских прав только закрепленными в законе. Подобное ограничение представляется противоречащим конституционным положениям и существенно снижающим эффективность защиты прав и законных интересов участников гражданского оборота. На основе анализа иностранной доктрины частного права и зарубежной судебной практики резюмируется допустимость применения в спорах об установлении судебного запрета нового способа защиты, основанного на интеграции механизмов пресечения и возмещения. Указаны два случая, при которых применение такого интегрированного способа представляется обоснованным.
Ключевые слова: предупреждение причинения вреда; возмещение вреда; судебный запрет.
INJUNCTION AND DAMAGES: PROSPECTS FOR CONVERGENCE OF CIVIL RIGHTS PROTECTION MECHANISMS
E. M. Senotrusova
Perm State University
15, Bukireva st., Perm, Russia, 614990
Е-mail: evg-suranova@yandex.ru
© Сенотрусова Е. М., 2021
Annotation: on the example of relations on prevention of harm, the issue of limiting the range of permissible methods of protection only to those stipulated in the law is considered. Such a restriction seems to contradict the constitutional provisions and significantly reduces the effectiveness of protecting the rights and legitimate interests of participants in civil traffic. Based on the study of the foreign doctrine of private law and foreign judicial practice, the author summarizes the admissibility of applying a new method of protection based on the integrated application of preventive and compensation mechanisms in disputes on the establishment of a judicial ban. There are two cases in which the use of such an integrated method is justified.
Key words: prevention of harm; compensation for harm; injunction.
Исходя из буквального толкования статьи 12 Гражданского кодекса Российской Федерации1 (далее - ГК РФ), допустимыми считаются только те способы защиты гражданских прав, которые указаны в федеральных законах, что противоречит положениям статьи 45 Конституции Российской Федерации. Формулировка статьи 12 ГК РФ, учитывая пробельность и несовершенство действующего законодательства, в ряде случаев может приводить к существенному снижению эффективности судебной защиты прав и законных интересов. Так, совершенно верно в литературе отмечается, что «если способ защиты абсолютно или альтернативно определен в санкции статьи, то при выборе иного способа защиты суд, безусловно, должен отказать в удовлетворении требований»2. С учетом постоянного развития и усложнения общественных отношений не всегда закрепленных законом способов защиты прав достаточно, не всегда легальные способы защиты соответствуют действительным потребностям участников оборота. Для выхода из сложившейся ситуации требуется либо регулярная корректировка действующего законодательства на основе глубоко научно-практического анализа достаточности и адекватности закрепленных в законах способов защиты, либо делегирование в определенных рамках участникам отношений
1 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая): Федер. закон от 30 нояб. 1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 31 июля 2020 г.).
2 Кузнецова О.А. К вопросу о выборе способа защиты гражданских прав // Российская правовая политика в сфере частного права: материалы круглого стола / отв. ред. А.В. Малько, Д.Н. Горшунов. М.: Статут, 2011. С. 58.
и (или) судам полномочий по формулированию новых, ранее не существующих, способов защиты1.
Не предопределяя конкретный способ решения данной проблемы, попытаемся доказать допустимость и эффективность моделирования иных, отличных от существующих, способов защиты на примере отношений по предупреждению причинения вреда.
В цивилистической доктрине устоялось мнение, согласно которому судебный запрет и возмещение вреда представляют собой самостоятельные способы защиты гражданских прав. Их дифференциация проводится по ряду оснований, в частности, по моменту и времени возникновения, реализуемым целям и содержанию. Так, если применение судебного запрета допустимо только в отношениях по предупреждению причинения вреда, то есть при условии наличия только угрозы причинения вреда, то такой способ защиты как возмещение применяется тогда, когда вред уже причинен. Возможность объединения указанных способов защиты в рамках одного искового заявления, признаваемая пунктом 2 статьи 1065 ГК РФ, не влечет утрату ими своей уникальности и самостоятельности.
Не оспаривая справедливость и обоснованность изложенной точки зрения, сделаем попытку интеграции упомянутых выше механизмов защиты гражданских прав, представляющуюся нам достаточно плодотворной и перспективной. При этом обращаем внимание на то, что в данном случае речь идет про интеграцию не непосредственно таких самостоятельных способов защиты как запрет и (или) приостановление опасной деятельности и возмещение уже причиненного вреда, а выраженных в них абстрактных механизмов, неких схем, целей в виде пресечения и возмещения.
Для обоснования подобной попытки обратимся к фундаментальной работе о моделях защиты гражданских прав G. Calabresi и A. Mela-med Douglas, вышедшей в свет еще в 1972 году2.
Авторами выделяются такие модели защиты гражданских прав, как Liability rule, сводящаяся к установлению единственной санкции за нарушение в виде возмещения убытков, Property rule, направлен-
1 О.А. Кузнецова в одной из своих работ совершенно справедливо замечает, что «...субъектам гражданского права, а также суду должна быть предоставлена большая вариативность в выборе способов защиты своих нарушенных прав, иное может поставить под угрозу само право на защиту». См.: Кузнецова О.А. Способы защиты прав в Гражданских кодексах СНГ // Проблемы совершенствования законодательства республики Таджикистан и стран СНГ в условиях переходного периода: материалы международной конференции. Душанбе: РТСУ, 2011. С. 173.
2 Calabresi G., Douglas Melamed A. Property Rules, Liability Rules, and Inalienability: One View of the Cathedral // Harvard Law Review. 1972. Vol. 85. P. 1089-1128.
ная на предотвращение нарушения права, и Inalienability rule, признающая неотчуждаемость права или блага1. В рамках обозначенной нами проблемы наибольший исследовательский интерес представляют первые две модели.
Так, отличительная черта модели Liability rule сводится к восстановлению уже нарушенного права путем получения потерпевшим его денежного эквивалента, что фактически тождественно санкционированию на нарушение прав другого лица при условии уплаты цены, определяемой ex post судом и равной его убыткам. Как отмечает А.Г. Карапетов, «...такая модель защиты де-факто дает претенденту возможность нарушать (отбирать) право управомоченного лица, не испрашивая его согласия, под условием последующего возмещения убытков»2.
Модель Property rule, в свою очередь, направлена на пресечение нарушения права или его восстановление в натуре либо на применение к нарушителю карательных, например уголовно-правовых, санкций. Реализация данной модели осуществляется, в частности, путем предъявления требований об установлении судебного запрета. В отличие от Liability rule, рассматриваемая модель предоставляет упра-вомоченному лицу право установления вето на отчуждение своего права или блага. Например, суд не может отказать А. в удовлетворении иска об истребовании сохранившейся в натуре и принадлежащей ему на праве собственности вещи от неуправомоченного лица Б., обязав последнего к выплате собственнику определенной денежной суммы.
На первый взгляд, достаточно эффективной и учитывающей интересы сторон является модель Liability rule, однако на практике ее применение, как правило, приводит к недостаточной компенсации в связи с теми или иными обстоятельствами (отсутствие у нарушителя денежных средств для погашения долга, присуждение суммы возмещения исключительно по рыночной цене без учета субъективной ценности вещи для конкретного лица, проч.). Кроме того, применение исключительно модели Liability rule способно оказать дестимули-рующее воздействие на добровольный оборот гражданских прав, существенно снизить уровень законности в обществе и приравнять правонарушение к социальной норме.
Иными словами, достоинство и ограниченность модели Liability rule заключаются в сущности компенсационных (замещающих) мер, -
1 Calabresi G., Douglas Melamed A. Указ. соч. P. 1105.
2 Карапетов А.Г. Модели защиты гражданских прав: экономический взгляд // Вестник экономического правосудия Российской федерации. 2014. № 11. С. 31.
с их помощью нельзя принудить другого к каким-либо действиям или бездействию, кроме как к выплате денежных средств. Справедливо замечено, что до тех пор, пока виновное лицо готово платить, правовая система с исключительно компенсационными мерами защиты будет неэффективной1.
Модель Property ш!е, напротив, стимулирует добровольный оборот гражданских прав, оказывает общепревентивное воздействие на участников оборота, заставляя их предпринимать разумные меры для недопущения правонарушения и (или) вступления с иными лицами в переговоры о цене, за которую право (благо) может быть отчуждено в их пользу. Так, с учетом существования правовых положений о вин-дикационном иске и карательных уголовно-правовых мер, лицу Б., желающему завладеть вещью А., выгоднее договориться с последним о заключении договора купли-продажи по определенной цене, нежели прибегнуть к насильственному ее отобранию.
Вместе с тем, отдавая в целом предпочтение модели Property rule, следует признать нежелательность ее применения в случаях высоких трансакционных издержек2, в частности, при двойной монополии, проблемах коллективных действий, несогласного среди множества согласных лиц (holdout), безбилетника (the freeloader problem)3 или при личных неприязненных отношениях между сторонами.
Например, в добровольных сделках в ряде случаев за право может быть установлена излишне высокая цена, а, значит, направленная на их стимулирование защита по модели Prope^ rule может привести к прекращению или невозможности осуществления социально желательной деятельности. Для обеспечения возможности ее осуществления государство вынуждено прибегнуть к применению Liability rule и в лице своих судебных органов установить сумму, уплатив которую, лицо вправе продолжить такую деятельность, несмотря на угрозу или причинение вреда иным лицам.
Достоверность подобных рассуждений легко проследить на примере истории развития немецкого права. Так, как пишут О. Claus и H-B. Schafer, примерно с 1826 г. в Германии действовала комплексная система защиты земельной собственности, исходя из которой лицо, испытывающее или могущее испытать на себе негативное влияние производственной деятельности (загрязнение земельного участка,
1 Bray S.L. The System of Equitable Remedies // UCLA Law Review, UCLA School of Law Research Paper. 2016. URL: https://ssrn.com/abstract=2622850 (дата обращения: 21.03.2020).
2 Calabresi G., Douglas Melamed A. Указ. соч. P. 1106.
3 Там же. P. 1107.
атмосферного воздуха, проч.), вправе требовать запрета такой дея-тельности1. Подобное положение оказывало негативное влияние на развитие промышленности. В 1869 г. принят закон, исключающий возможность установления судебных запретов в отношении промышленных предприятий, созданных органами государственной власти. Кроме того, примерно в это же время, суды, исходившие из интересов индустриализации, стали чаще отказывать в установлении судебных запретов в отношении предприятий независимо от формы собственности и предоставлять возможность истцам истребовать возмещения уже причиненного им ущерба. В одном из решений Имперского Верховного суда от 1882 г. указывалось, что осуществление промышленной деятельности без выбросов вредных веществ невозможно и такая деятельность не может быть запрещена, если она необходима для благополучия общества2.
Указанный пример демонстрирует переход правовой системы от защиты исключительно по модели Property rule к защите по модели Liability rule, поскольку первая была экономически неэффективной и предполагала излишне высокие трансакционные издержки3.
Впрочем, в последующем в судебной практике при разрешении дел об установлении судебного запрета наметилась тенденция к отказу от строгого противопоставления Liability rule и Prope^ rule и к их постепенному сближению. Суды в ряде случаев стали рассматривать защищаемое право или благо в качестве товара, фактически санкционируя нарушение прав другого лица при условии уплаты цены, определяемой судом.
При этом, как замечает McBride N., если истец не желал рассматривать свои права, которые могут быть нарушены, как некий товар, то суд не мог рассматривать спорную ситуацию с точки зрения экономической выгоды4. Подобное замечание, безусловно, обоснованно, однако его значение не должно преувеличиваться.
1 Claus О., Schafer H-B. The Dichotomy between Property Rules and Liability Rules: Experiences from German Law // Erasmus Law Review. 2008. Vol. 1. №. 4. Pp. 45-58.
2 Там же. P. 49.
3 При защите по модели Property rule промышленные предприятия для того, чтобы избежать запрета своей деятельности были вынуждены идти на переговоры с лицами, испытывающими на себе ее негативное влияние, пытаясь выторговать согласие последних на возможное загрязнение воздуха, почвы или рек на их земельных участках. Однако проведение таких переговоров подразумевало высокие трансакционные издержки (большое количество таких лиц, отказ собственников от заключения соглашения или его заключение на относительно небольшой промежуток времени, др.) и тормозило развитие промышленности.
4 McBride N. J., Bagshaw R. Tort Law. Harlow, New York: Pearson Education Limited Pearson, 2018. Pp. 808-809.
Дело в том, что с учетом общественных интересов и очевидной экономической несопоставимости некоторых прав (благ) суды зачастую прибегают к интеграции механизмов пресечения и возмещения без учета мнения сторон. Как отмечают некоторые иностранные юристы, суд с учетом конкретных обстоятельств дела вправе отказать истцу в вынесении судебного запрета, но присудить в его пользу возмещение «потенциального» ущерба1.
При этом важно разграничивать возмещение уже причиненного вреда, не конкурирующего с судебным запретом и носящего самостоятельный характер, от взыскания или возмещения «предварительного», «потенциального» вреда2.
Иными словами, суды, применяя механизм классического де-ликтного иска, в целях восстановления социальной справедливости и освобождения лица от необходимости повторного обращения в суд с иском о возмещении уже причиненного вреда, наполняют его совершенно иным содержанием. Иностранные исследователи замечают, что взыскание «предварительных» или «потенциальных» убытков (потерь) является немедленным средством правовой защиты от деликта, который произойдет в будущем, и, следовательно, отличается от возмещения уже причиненных, наличных или существующих убытков. Для установления размера такого «предварительного» возмещения иностранные суды принимают во внимание, как правило, среднюю разумную цену, которую бы лицо истребовало от другого за возможность совершения спорной деятельности или нарушения защищаемого права (блага)3.
В этой связи интересно дело Boomer v. Atlantic Cement Co. о запрете деятельности цементного завода в связи с загрязнением окружающей среды4.
При рассмотрении спора суды отметили, что в связи с наличием реальной опасности нарушения прав граждан на благоприятную окружающую среду судебный запрет должен быть установлен независимо от соблюдения ответчиком всех требований к промышленной и экологической безопасности предприятия. Однако с учетом результатов проведенного анализа баланса затрат5 суды постановили, что за-
1 McBride N. J, Bagshaw R. Op. cit. P. 805.
2 Там же. P. 805.
3 Там же.
4 Boomer v. Atlantic Cement Co., 257 N.E.2d 870. N.Y. 1970. URL: https://www.lexis-nexis.com/community/casebrief/p/casebrief-boomer-v-atl-cement-co (дата обращения: 04.09.2020).
5 По оценке судов, общий причиненный и «потенциальный» ущерб всем истцам составил около 185 тыс. долл., в то время как инвестиции только в открытие завода
вод может преодолеть этот судебный запрет, выплатив истцам денежную сумму, которая бы в полном объеме компенсировала им как уже причиненный, так и потенциальный ущерб.
По существу, суд предоставил предприятию возможность выплатить истцам некую стоимость их права на экологическую безопасность и продолжить загрязнение окружающей среды в определенных рамках. Сумма, полученная каждым из истцов, может быть использована, например, для переезда из промышленной зоны в более благоприятную местность, для прохождения ряда профилактических медицинских мероприятий в связи с проживанием в экологически неблагоприятной местности и проч.
Таким образом, в деле Boomer v. Atlantic Cement Co. продемонстрирован один из случаев, при котором представляется обоснованным применение способа защиты, основанного на интеграции механизмов пресечения и возмещения, - отказ в приостановлении и (или) запрете создающей опасность причинения вреда деятельности допускается при условии возмещения субъектом такой деятельности расходов (потерь), понесенных иными лицами в связи с ее продолжением.
Кроме того, зарубежные суды, учитывая экономические расходы сторон, общественные интересы и ценности, посчитали допустимым устанавливать судебный запрет в отношении добросовестных лиц, однако с условием компенсации понесенных ими в результате такого запрета потерь. Иными словами, второй возможный путь комбинирования механизмов пресечения и возмещения сводится к установлению судебного запрета в отношении невиновного и добросовестного лица, но с условием покрытия (возмещения) понесенных им потерь.
Так, застройщик потребовал установления судебного запрета в отношении правомерной деятельности откормочной площадки крупного рогатого скота, поскольку последняя создавала неблагоприятные условия для проживания в жилом квартале Сан-Сити и препятствовала дальнейшей застройки земель истца в связи с отсутствием потенциальных покупателей домов около фермы1.
Установлено, что спорная местность исторически носила сельскохозяйственное назначение. Первая откормочная площадка появилась в этой местности в 1956 г., в дальнейшем происходило ее активное расширение. В мае 1959 г. истец начал планирование развития
составили более 45 млн долл. Кроме того, судами учтено то, что на заводе было трудоустроено более 350 человек.
1 Spur Industries v. Del Webb Development Co., 494 P. 2d 700. 1972. URL: https://www.lexisnexis.eom/community/casebrief/p/casebrief-spur-industries-v-del-e-webb (дата обращения: 28.10.2020).
городского района Сан-Сити, для чего приобрел землю недалеко от откормочной площадки (основные фактором ее приобретения стала низкая цена по сравнению с ценой земли не в сельскохозяйственной местности). В 1960 г. истцом строилось уже более 400 домов.
Как верно замечают John Fabian Witt и Karen M. Tani, если бы застройщик был единственным заинтересованным лицом, то ему было бы отказано в установлении судебного запрета с учетом положений доктрины «coming to the nuisance» 1, требующую учитывать предварительную осведомленность истца об уже осуществляемой спорной деятельности ответчика и добровольное принятие таким истцом возможных рисков, несмотря на его крупные вложения в освоение территории и постройку домов.
Однако, принимая во внимание ухудшение санитарно-эпидемиологических условий проживания жителей Сан-Сити, затраченные гражданами средства на приобретение домов в собственность, суд запретил ответчику продолжение деятельности.
Одновременно с установлением запрета, учитывая добросовестность ответчика и осведомленность истца о деятельности откормочной площадки при покупке земли (coming to the nuisance), суд обязал истца возместить ущерб, понесенный ответчиком в качестве разумного и прямого результата вынесения судебного запрета.
Таким образом, основанный на интеграции механизмов пресечения и возмещения способ защиты может подлежать применению, в частности, в следующих случаях: а) при отказе в установлении судебного запрета по отношению к виновному лицу при условии возмещения этим лицом расходов (потерь), понесенных иными лицами в связи с продолжением его деятельности; б) при установлении судебного запрета по отношению к невиновному добросовестному лицу с условием возмещения понесенных им в этой связи расходов заинтересованным в запрете лицом. Подобное комбинирование механизмов пресечения и возмещения достаточно распространено в зарубежной судебной практике и, как представляется, обеспечивает принятие справедливых и обоснованных судебных решений.
Отечественный законодатель и судебная практика на сегодняшний день не допускают подобной интеграции механизмов различных способов защиты, что, на наш взгляд, зачастую приводит к необоснованным решениям правовых споров. Для обоснования данного тезиса
1 Witt J. F., Tani K. M. Torts: Cases, Principles, and Institution. CALI eLangdell® Press. 2020. P. 517.
проанализируем фабулу дела, широкого обсуждаемого в юридическом сообществе (так называемое дело о пасеке)1.
Дубровкина Л.Н. обратилась в суд с иском к Шпневым с требованием о демонтаже пасеки на принадлежащем ответчикам земельном участке в связи с наличием у нее аллергической реакции на укус пчел. Суд указал, что поскольку у Дубровкиной Л.Н. имеется аллергия на пчелиный яд, а размещение пасеки на соседнем участке создает угрозу для ее здоровья, иск подлежит удовлетворению. Соблюдение ответчиками ветеринарно-санитарных правил содержания ульев с пчелосемьями само по себе не является безусловным основанием для отказа в иске при наличии угрозы для здоровья истца.
Само по себе решение суда об установлении судебного запрета не вызывает нареканий, однако при изучении судебных постановлений возникает масса вопросов: почему суды не оценили добросовестность Дубровкиной Л.Н. при приобретении земельного участка в непосредственной близости пасеки при наличии аллергии на яд пчел, соразмерность возможного ущерба ответчика и истца, длительность осуществления деятельности Шпневыми, имущественное положение сторон, возможность приобретения Дубровкиной Л.Н. дома на другом участке, иные обстоятельства?
Несколько изменим фабулу дела. Дубровкина Л.Н., имея в собственности 3-комнатную благоустроенную квартиру в городе и дачу с земельным участком, решает приобрести еще одну дачу в кооперативе из-за живописных видов и расположенных неподалеку леса и реки. Приобретая в собственность жилой дом с земельным участком у Мор-гулис Н., Дубровкина Л.Н. была осведомлена о наличии у соседа пасеки, что подтверждается свидетельскими показаниями Моргулис Н. и иных лиц, однако после заключения договора планировала обратиться в суд с требованием о демонтаже пасеки. Истец большую часть времени проживает в квартире, в кооперативе бывает примерно раз в месяц в летнее время года. Шпневы, находясь в престарелом возрасте, постоянно проживают на даче в этом кооперативе, дача является для них единственным жилым помещением, а пчеловодство - основным источником дохода. Ответчик о смене собственника соседнего участка и наличии у него аллергии на яд пчел осведомлен не был.
Повлияли ли бы данные обстоятельства на принятие судами окончательного решения по делу? Полагаем - да, однако, к сожалению, в вышеприведенном и иных подобных решениях судов соответ-
1 Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда от 28 мая 2019 г. по делу № 37-КГ19-4.
ствующие обстоятельства не оцениваются (либо оцениваются, но не приводятся в судебных постановлениях).
Как должен разрешить суд подобный спор с учетом измененных обстоятельств? Первое возможное решение: в связи с имеющейся угрозой причинения вреда здоровью истца суд устанавливает запрет в отношении ответчика, но, учитывая добросовестность и имущественное положение последнего, обязывает Дубровкину Л.Н. возместить Шпневым понесенные ими в результате исполнения судебного запрета расходы. Второе возможное решение: несмотря на наличие угрозы причинения вреда здоровью и жизни истца, а также принимая во внимание недобросовестность последнего и положение доктрины coming to the nuisance, суд отказывает в установлении судебного запрета.
Изложенная позиция, как представляется, укладывается в разрабатываемую нами дуалистическую концепцию предупреждения причинения вреда, согласно которой приостановление и (или) запрет деятельности рассматриваются как меры ответственности либо защиты в зависимости от начала их применения в виде вины или риска. С целью обеспечения принципов справедливости невиновно действовавшему лицу должно предоставляться право требовать уменьшения возлагаемых на него дополнительных негативных обременений путем их взыскания с потенциального потерпевшего либо путем их распределения между ними.
Возможно, предложенный подход представляется весьма непривычным в рамках отечественного правового поля, однако с учетом наработок иностранной доктрины частного права и зарубежной судебной практики может быть признан обоснованным. Предлагаемая интеграция механизмов пресечения и возмещения, как представляется, соответствует сущности правоотношений по предупреждению причинения вреда и защищаемых в их рамках прав (благ), а также позволит повысить уровень эффективности защиты прав участников гражданского оборота.
Возвращаясь к вопросу о необходимости расширения круга допустимых способов защиты гражданских прав, отметим, что его наиболее оптимальное решение применительно к делам об установлении судебного запрета видится в расширении судебной дискреции, т.е. в наделении судов правомочием по моделированию новых способов и механизмов защиты прав с учетом общих начал гражданского законодательства. При этом для более успешной реализации такого подхода следует ориентировать суды на изучение и оценку достаточно широкого круга обстоятельств по делам об установлении судебного запре-
та, в том числе, добросовестности поведения сторон, наличия или отсутствия необоснованной и предвзятой задержки в подаче иска со стороны истца (doctrina of laches), соразмерности ущерба, который понесет ответчик, потенциальному ущербу истца (the balance of hardships), предварительной осведомленности потенциального потерпевшего о спорной деятельности ответчика и принятие им возможных рисков (coming to the nuisance), непоследовательности сторон.
Судебный запрет, исторически представляя собой элемент права справедливости, неразрывно связан с судейским усмотрением и субъективной оценкой, полномочием судом на формулирование новых правовых подходов и принципов. Судебные запреты, как отмечается в зарубежной литературе, являются справедливым средством правовой защиты, т.е. выдаются по усмотрению суда там, где это будет «справедливым и удобным»1. Будучи излишне формализованным и упрощенным, судебный запрет утрачивает свое значение и в ряде случаев может привести к принятию несправедливых решений, не имеющих должного ни социально-политического, ни этического, ни экономического обоснований.
Библиографический список
1. Карапетов А.Г. Модели защиты гражданских прав: экономический взгляд // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2014. № 11. С. 24-80.
2. Кузнецова О.А. К вопросу о выборе способа защиты гражданских прав // Российская правовая политика в сфере частного права: материалы круглого стола / отв. ред. А.В. Малько, Д.Н. Горшунов. М.: Статут, 2011.
3. Кузнецова О.А. Способы защиты прав в Гражданских кодексах СНГ // Проблемы совершенствования законодательства республики Таджикистан и стран СНГ в условиях переходного периода: материалы междунар. конф. Душанбе: РТСУ, 2011.
4. Bray S.L. The System of Equitable Remedies // UCLA Law Review, UCLA School of Law Research Paper. 2016. URL: https://ssrn.com/ ab-stract=2622850 (дата обращения: 21.03.2020).
5. Calabresi G., Douglas Melamed A. Property Rules, Liability Rules, and Inalienability: One View of the Cathedral // Harvard Law Review. 1972. Vol. 85. P. 1089-1128.
6. Elliott C., Quinn F. Tort Law. Pearson Education Limited, 2011.
1 Elliott C., Quinn F. Tort Law. Pearson Education Limited, 2011. Р. 391.
7. Claus О., Schafer H-B. The Dichotomy between Property Rules and Liability Rules: Experiences from German Law // Erasmus Law Review. 2008. Vol. 1. № 4. Р. 45-58.
8. John Fabian Witt, Karen M. Tani. Torts: Cases, Principles, and Institution. CALI's eLangdell Press. 2020. 698 р.
9. McBride N. J., Bagshaw R. Tort Law. Harlow, New York: Pearson Education Limited Pearson, 2018. 944 р.
10. Boomer v. Atlantic Cement Co., 257 N.E.2d 870. N.Y., 1970. URL: https://www.lexisnexis.com/community/casebrief/p/casebrief-boomer-v-atl-cement -co (дата обращения: 04.09.2020).
11. Spur Industries v. Del Webb Development Co., 494 P. 2d 700. 1972. // URL: https://www.lexisnexis.com/community/casebrief/p/case-brief-spur-industries -v-del-e-webb (дата обращения: 28.10.2020).
