Судебно-экспертный компонент в юридическом доказывании элементов состава преступления по «Медицинским делам». Случай их практики. Текст научной статьи по специальности «Право»

Вестник Самарской гуманитарной акалемии. Серия «Право». 2011. № 2(10)

СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНЫЙ КОМПОНЕНТ В ЮРИДИЧЕСКОМ ДОКАЗЫВАНИИ ЭЛЕМЕНТОВ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО «МЕДИЦИНСКИМ ДЕЛАМ». СЛУЧАЙ ИХ ПРАКТИКИ

© В. К. Толоконников © С. Н. Куликов

Толоконников Валерий Константинович

доцент кафедры

уголовного права и процесса

Самарская

гуманитарная какдемия

Куликов Сергей Николаевич

кандидат медицинских наук, доцент

доцент кафедры судебной медицины

Самарский государственный медицинский университет Минздравсоцразвития России

В соответствии с положениями Постановления Пленума Верховного Сула Российской Фелераиии № 28 от 21.12.2010 г. «О сулебной экспертизе по уголовным лелам», особое внимание сулов обращено на необхолимость наиболее полного использования лос-тижений науки и техники в иелях всестороннего и объективного исслелования обстоятельств, поллежа-щих локазыванию по уголовному лелу, путем произ-волства сулебной экспертизы. В связи с ланными положениями, статья посвящена проблемным вопросам назначения и произволства сулебно-мелииинской экспертизы, как вила локазательства в юрилическом проиессе, по «мелииинским лелам».

Ключевые слова: локазывание по уголовным лелам, сулебная экспертиза, «мелииинское лело», приниип структурирования исслеловательской части сулебно-экспертного заключения, элементы структуры, факультативные элементы объективной стороны преступления.

Судебные экспертизы по уголовным делам, возбуждаемым по признакам составов преступлений, «подпадающих» под категории некоторых постатейных материалов главы 16 «Особенной части» УК РФ, непосредственно относят к предмету доказывания профессиональных правонарушений медицинских работников (например, ст. 109 УК РФ «Причинение смерти по неосторожности», ст. 124 УК РФ «Неоказание помощи больному». Образно, процесс расследования таких преступлений, где применение судебно-экспертной составляющей комиссионного (комплексного) характера, обязательно, нами называются «медицинскими

делами». По делу может рассматриваться клиническая ситуация любого профиля, из практики любых врачебных и провизорских специальностей, которых в Российском Здравоохранении по утвержденной номенклатуре, в количественном отношении — 96 (см. Приложение к Приказу Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 7 июля 2009 г. № 415).

Вот здесь должна сказать «свое слово» судебная (судебно-медицинская) экспертиза, как вид доказательства в юридическом процессе. Правила оценки доказательств (свобода их оценки), оценка совокупности различных видов доказательств, есть прерогатива предварительного следствия и суда. В этом отношении уголовный процесс указывает, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Суд, прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Правовое же обоснование данного принципа принятия решения уже вытекает из правил оценки доказательств и положений о преюдиции, т.е. из юридической оценки, основанной на презумпции (предположении) истинности вступившего в законную силу приговора суда. При этом резолютивная часть приговора (как оправдательного, так и обвинительного) вытекает из его описательно-мотивировочной части, которая, по рассматриваемой нами проблеме, обязательно содержит ссылки на аналитические положения из экспертного судебно-медицинского заключения. Таков закон, и такова практика его применения1.

Комиссионная судебная экспертиза, выполненная с применением специальных знаний из различных отраслей медицины, так или иначе «задает общий вектор» юридической оценке всей совокупности доказательств, собранных по делу. Но, из сказанного выше вовсе не следует, что врачи — судебно-медицинские эксперты (иные врачи-эксперты), могут допускать использование этого, как «искушение» для возможности манипуляции сознанием правосудия. По этике человеческих взаимоотношений — это безнравственно и аморально, и здесь, увы, нельзя исключить, как провоцирующее начало, фактор «врачебной корпоративности». Так как, по сути дела, в экспертном процессе по рассматриваемым делам, врачи «судят» врачей.

Несмотря на указанные сложности, осознавая всю полноту ответственности, судебные эксперты обязаны дать независимую, всестороннюю, беспристрастную и объективную медико-экспертную оценку изученным материалам дела. Должны дать экспертную оценку фактам, относящимся к обстоятельствам медицинской деятельности и выполнить этот процесс в надлежащей технологическом режиме. Причем последовательность его исполнения должна быть четко изложена графическим способом на бумаге. Информационное содержание результатов данного экспертного исследования должно быть понятно всем участникам процесса расследова-

1 Куликов С. Н. Элективы судебной медицины (анализ экспертных эпизодов из практики правосудия) : монография / С. Н. Куликов, О. С. Куликов. Самара : ИПК «Содружество», 2009. С. 132—163, 220—255.

ния, тогда отпадет необходимость допросов врачей-экспертов («изматывающих» суд, гособвинение и стороны), с целью «расшифровать» медицинские «ребусы» в нем изложенные.

Проведенные нами ранее исследовательские наработки (путем предметного анкетирования представителей судебно-следственных органов и адвокатуры Самарского региона) по отработке системной модели структуры исследовательской части судебно-экспертных заключений такого характера, неоднократно были применены в практике их производства, назначаемых в процессе расследования «медицинских дел».

В силу чего, к апробированным элементам структуры исследовательской части нами отнесено:

1. «Судебно-медицинский экспертный эпикриз» (В дальнейшем СМЭ-эпикриз;

2. «Таблица экспертного анализа этапов медицинской помощи во времени и месте, оказанной пациенту врачом-специалистом» (в дальнейшем — ТЭА).

Именно во времени и месту. В силу чего, эти данные выработанные в судебно-экспертном заключении, потом служат для правоприменителя информацией, могущей идентифицировать способ совершения преступления. Но, естественно, в том случае, если состав преступления действительно имеет место, а правоприменитель действительно тщательно изучает исследовательскую часть судебно-экспертного заключения. Существует гносеологическая взаимосвязь между систематизированными информационными блоками СМЭ-эпикриз и ТЭА, с одной стороны и их юридической интерпретацией в предмете доказывания элементного состава преступления по уголовным делам данной категории, с другой. Ведь факультативные элементы объективной стороны преступления — это время, место, способ совершения противоправного деяния. Субъект преступления — это лицо, непосредственно имеющее отношение (виновное отношение) к совершению противоправного действия или бездействия2.

В этой связи, достоин внимания случай из экспертной практики (он же следственный прецедент по «медицинскому делу»).

Так, в мае-июне 2008 года нами была выполнена комиссионная судебная экспертиза наименованная правоприменителем, как «комплексная медицинская судебная экспертиза». Экспертный процесс протекал в предмете уголовного расследования дела, возбужденного относительно неопределенного круга лиц (медицинских работников больницы города N... Самарской области) по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 124 УК РФ.

Экспертное задание нам, как негосударственным судебным экспертам, было поручение одним из территориальных подразделений СУ СК РФ по Самарской области. Экспертным заключением была установлена

2 Уголовный процесс : учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / под ред. И. И. Сыдорука, А. В. Ендольцевой. 4-е изд., перераб. и доп. М. : ЮНИТИ -ДАНА : Закон и право, 2011. С. 110—111.

непосредственная причина смерти пациента — «Острый ДВС — синдром, полиорганная недостаточность», на почве основного заболевания — «Язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки», осложнившимся длительно протекавшим и прерывным во времени кровотечением из язвы.».

В данной публикации не будем ставить задачу подробного анализа диагностики, клиники и морфологии патологического процесса, ставшим предметом их комплексной медико-экспертной оценки. Обратим внимание только на построение структуры исследовательской части заключения и «преамбулы» к нему, то есть уяснения экспертного задания и отражения его обрядовой (вводной) части заключения, тотчас после приведения вопросов в редакции постановления следователя о назначении экспертизы. В редакции постановления фигурировало 23 вопроса.

Из комментариев к ст. 204 УПК РФ, в частности следует, что во вводной части заключения вопросы, поставленные на разрешение эксперта (экспертов) должны быть даны в той формулировке, в какой указаны в постановлении о назначении экспертизы. Если они сформулированы там неправильно (нечетко, не в соответствии с принятой терминологией и т. п.), но смысл их понятен, то эксперт, по сложившейся практике и согласно ведомственным нормативным актам, вправе указать, как он их понимает в соответствии со своими специальными знаниями. То есть фактически переформулировать их (но с обязательным приведением во вводной части заключения первоначальной формулировки вопросов)3.

В этой связи считаем, что если к формулированию вопросов на стадии составления следователем (судьей) постановления о назначении экспертизы, особенно рассматриваемого нами профиля, не привлекался специалист (ст. 58 УПК РФ), то указанная выше работа с вопросами, уже при производстве экспертного заключения, зачастую неизбежна и обязательна.

В вопросах самостоятельно сформулированных правоохранителями по категории таких дел, зачастую обычно идет «перекос» в сторону задач сыска (это понятно). Как мы указывали выше — задача судебно-следственных органов доказать, или констатировать отсутствие доказательств признаков события преступления: времени, места, способа и других обстоятельств его совершения (ст. 73 УПК РФ). В силу чего, в поставленных вопросах часто присутствуют, например, следующие формулировки: «...Какой врач обязан бъл произвести в данный момент времени то-то и то-то.? Какой врач допустил в такое-то время фактически наступившие неблагоприятные последствия, есть ли в этом его вина и если есть, то какова ее степень.? Когда и кем был диагностирован у пациента такой-то патологический процесс и если не был диагностирован, то кто и когда это должен был выполнить.? Кто из врачей осуществлял

3 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) с практическими разъяснениями и постатейными материалами. 4-е изд., перераб. и доп. / сост. и комментю А. Б. Борисов. М. : Книжный двор, 2010. С. 426. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Л. Н. Башкатов, Б. Т. Безлепкин, В. М. Боровский, С. А. Шейфер и др. / отв. ред. И. Л. Петрухин. М. : Проспект, 2003. С. 318.

диагностический процесс.?» и т. п. Из 23-х, поставленных нам вопросов, одиннадцать, то есть почти половина, были аналогичного типа.

Отнести их как «неправильные», то есть как не входящие в компетенцию судебных экспертов? Правильно ли это будет? Формально — да. Если подойти с этой позиции, то это значит оставить юриста (юристов), то есть лиц не сведущих в медицине, но ведущих следствие по «медицинскому делу», без системного понимания организации медицинской помощи и понимания оценки объема качества ее оказания (в определенное время и в определенном месте). Если так, то должны ли судебные эксперты устанавливать персоналии фигурантов по делу, врачей (иных медицинских работников), которые «что-то и где-то и тогда-то.» должны были выполнить, согласно своим профессиональным (должностным) обязанностям? Естественно — нет. Судебный эксперт не ведет следственную работу и не собирает какие-либо материалы, относящиеся к делу, инициативно самостоятельно, это не его компетенция.

В силу чего, нами, во вводной части заключения, в «преамбуле» ее, было отражено следующее:

«Прежде всего, следует уяснить компетенцию судебных экспертов, осуществляющих экспертный процесс и компетенцию следствия по данному делу:

1. Установить персонально «... кто из врачей ЦГБ г. Ы.., какие функции выполнял или не выполнял, и по чьей вине то-то и то-то было выполнено...» в период стационарного лечения пациента X., как это указано в поставленных судебным экспертам вопросах, не входит в компетенцию последних. Установление (или не установление) указанных выше данных относится к компетенции следствия, которое определяет (или не определяет): форму вины, персональный субъект (субъекты) преступления (1), его объект (2), а также его субъективную (3) и объективную стороны (4).

2. Юридическое обоснование наличия доказательственных признаков указанных элементов состава преступления (или отсутствие их наличия), относящегося к категории правонарушений медицинских работников, только отчасти, базируется и на судебно-экспертных знаниях. При этом последние констатируют особенности характера патологического процесса (заболевания или травмы) (1), своевременность или несвоевременность его диагностики (2), особенности этапного течения клинического процесса (3) и дают медико-экспертную оценку объему качества оказания медицинской помощи (4), применительно к месту и времени события конфликтного прецедента, рассматриваемого по делу.

3. Следствие, получив такую судебно-экспертную информацию, относящуюся к предмету расследования по делу (по времени и месту рассматриваемых по делу обстоятельств), самостоятельно устанавливает персоналии участвовавших в медицинской деятельности, в данное время и в данном месте, и дает юридическую оценку их действиям (или бездействиям).

Для надлежащего выполнения, задания, вытекающего из материалов расследования по настоящему делу, применительно к соответствующим положениям ст. 204 УПК РФ, целесообразно перегруппировать (по бло-

кам) и частично переформулировать, в соответствии с научными медицинскими критериями, поставленные следствием вопросы».

Получилось 16 вопросов системно и последовательно отражающих предмет экспертного задания. Вопросы были разделены на два блока. Первый блок — это комплексная медико-экспертная оценка догоспитального этапа. Второй блок — оценка госпитального этапа. Темы отредактированных вопросов были следующими: о клинике и лабораторных показателях на момент поступления в стационар; о клинике и лабораторных показателях и о показаниях (или не показаниях) к операции на момент поступления в стационар; о ФГДС (фиброгастродуоденоскопии), ее результатах и клинико-морфологической оценке на стационарном этапе; о медико-экспертной оценке ситуации с помощью гематологии и трансфузиологии, относительно развития ДВС — синдрома (связь с анамнезом); о медикоэкспертной оценке ситуации с позиций гематологии и трансфузиологии, относительно переливаний и компонентов крови и влиянии их на течение патологического процесса; о прогнозе течения заболевания и тактике лечения в период пребывания пациента X. в стационаре, на основании документального отражения данных позиций в медицинской документации, относящейся к делу; об оформлении фактических эпизодов информированного добровольного согласия (несогласия) гражданина X. на медицинское вмешательство, имеющихся по делу; о причине смерти и отдельных положений по организации патологоанатомических исследования.

Тематика отредактированных таким образом вопросов, так или иначе, перспективно подготовила основу юридической оценки конфликтной ситуации, рассматриваемой по делу. Реальную возможность осуществления данной перспективы (перспективу выявления или не выявления элементного состава преступления) лица, назначившего экспертизу, визуализировало в систематизированной структуре исследовательской части заключения4.

Таким образом, считаем, что предложенный и используемый нами в экспертной практике принцип структурирования исследовательской части судебной экспертизы по «медицинским делам», является легитимным развитием следующих нормативных положений, факультативно регулирующих производство судебных экспертиз рассматриваемой категории: ст.ст. 200, 201, 204 УПК РФ; ст.ст. 20-25 ФЗ РФ от 31.05.2001 г. № 73 «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ»; Методических рекомендаций об организации производства комплексных экспертиз в судебно-экспертных учреждениях РФ, утвержденных на Х1Х-м заседании ФМКМС 13.12.2007 г.; раздела VIII «Особенности порядка организации и проведения дополнительных, повторных, комиссионных и комплексных

4 Куликов С. Н. Судебно-медицинский компонент юридического процесса доказывания формы вины в следственных прецедентах по уголовным делам, возбуждаемым по признакам составов преступления, относящихся к обстоятельствам медицинской деятельности // Вопросы судебной медицины, медицинского права и биоэтики : сб. науч. тр. / под ред. А. П. Ардашкина, В. В. Сергеева. Самара : Кредо, 2008. С. 216—225.

экспертиз», положений Приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 г. № 346н «Об утверждении Порядка организации и производства судебномедицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждений РФ», что органично согласуется с положениями Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 28 от 21.12.2010 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам».

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1 Куликов, С. Н. С. Элективы судебной медицины (анализ экспертных эпизодов из практики правосудия) : монография / С. Н. Куликов, О. С. Куликов. — Самара: ИПК «Содружество», 2009. — С. 132—163, 220—255.

2. Уголовный процесс : учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / под ред. И. И. Сыдорука, А. В. Ендольцевой. — 4-е изд., перераб. и доп. — М. : ЮНИТИ -ДАНА : Закон и право, 2011. — С. 110—111.

3. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) с практическими разъяснениями и постатейными материалами. — 4-е изд., перераб. и доп. / сост. и коммент. А. Б. Борисов. — М. : Книжный двор, 2010. — С. 426.

4. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Л. Н. Башкатов, Б. Т. Безлепкин, В. М. Боровский, С. А. Шейфер и др. ; отв. ред. И. Л. Петрухин. — М. : Проспект, 2003. — С. 318.

4 Куликов, С. Н. Судебно-медицинский компонент юридического процесса доказывания формы вины в следственных прецедентах по уголовным делам, возбуждаемым по признакам составов преступления, относящихся к обстоятельствам медицинской деятельности // Вопросы судебной медицины, медицинского права и биоэтики : сб. науч. тр. / под ред. А. П. Ардашкина, В. В. Сергеева. — Самара : Кредо, 2008. — С. 216—225.