CC BY
44та
w
4. Габриелян O.A. Политическая наука: введение в специальность: учеб. пособие для студентов специальности «Политология» / O.A. Габриелян. - Симферополь: ЧП Предприятие Феникс, 2011.
5. Гавриленко В.Г. Политология / В.Г. Гавриленко. -Минск: Право и экономика, 2009.
6. Кравченко А.И. Политология: учебник. / А.И. Кравченко. - М.: Проспект, 2011.
7. Лютко Н.В. Пол1толопя: [навч. noci6. для студ. вищ. навч. закл.] / Н.В. Лютко, О. О.Заславська - Хмель-ницький: ХНУ, 2011.
8. Нельга О.В. Соцюлогш громадсько! думки: [курс лекщй: навч. noci6. для студ. вищ. навч. закл.] / О.В. Нельга. - К: Вид-во Шейншо! О. В., 2008.
9. Пол1толог1я: [навч. поаб. для студ. вищ. навч. закл.] / [упорядн. О.С. Полпцук, О.А.Кенц. - Хмельниць-кий: ХмЦНП, 2011.
10. Пол1толопя: навч. noeiö. / [М.П. Гетьманчук та in.]. -К: Знания, 2011.
11. Розвиток ШШТИЧН01 науки: европейсыа практики та нацюнальш перспективи.: матер1али Mi/кнар. наук,-практ. конф. студ. та асп., 3 берез. 2011 р., Чершвщ /
[редкол.: Ушенко О.Г. (голова) та in.]. - Чершвщ: Букрек, 2011.
12. Рудич Ф.М. Много ли власти нужно власти?: Украина в контексте трансформации политических систем в странах СНГ и Балтии, Центральной и Восточной Европы / Ф.М. Рудич. - К: Наук, думка, 2010.
13. Сусшльш В1ДНОСИНИ та розвиток: тсор1я. ¡сто pi я. практика. / A.M. Михненко, О.Г. Данильян, О.П. Дзьо-бань, О.В. Сосшн. - К: НАДУ, 2009.
14. Толстенко В.Л. Правова щеологш у розвитков1 сучасно! Украшсько! держави i суспшьства: Автореф. дисс. ... к.ю.н. 12.00.01 «Теор1я та ¡стор1я держави i права» / В.Л. Толстенко. - К, 2012.
15. Украша в III тисячолип. Традици. 1нновацп. 1нвестицп. Украша - незалежна держава. Свропейський 1м1дж Украши / [авт.-упоряд. БолговВ.В.]. - К.: Нац. рейтинги Украши, 2009.
16. Фшософгя i право: культурно-1Сторичш аспекта взаемодп / О.М. Литвинов та ш. - Луганськ: РВВ ЛДУВС iM. Е.О. Дщоренка. 2010.
17. Шляхтун П.П. Пол1толопя: ютор1я та тсор1я.: [шдруч. для студ. вищ. навч. закл.] / П.П. Шляхтун. - К.: ВПЦ «Кшв. ун-т», 2010.
А.А. Тарасов
СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ: СУБЪЕКТЫ, СОДЕРЖАНИЕ ПРАВООТНОШЕНИЙ
Анализ субъектного состава и содержания правоотношений между участниками процедур назначения и производства судебных экспертиз по уголовным делам позволяет оценить действующую нормативную регламентацию как излишне схематичную, фрагментарную, оставляющую на произвольное усмотрение правоприменителя решение многих вопросов, прямо связанных с допустимостью доказательств и реализацией назначения уголовного судопроизводства.
Ключевые слова: судебная экспертиза, уголовный процесс, возбуждение уголовного дела, судебно-экспертная деятельность, судебно-экспертное учреждение, участник процесса, эксперт, специалист.
А.А. Tarasov
FORENSIC EXPERT ACTIVITIES IN CRIMINAL CASES: SUBJECTS, CONTENTS OF LEGAL RELATIONS
The analysis of the contents and essence of legal relations between the participants of procedures of appointment and carrying out forensic examinations in criminal cases allows to evaluate the working normative regulations as overly schematic, fragmentary, leaving many issues directly connected with admissibility of evidence and realisation of criminal procedure purpose to the law enforcement official's arbitrary judgement.
Key words: forensic examination, criminal procedure, institution of a criminal case, forensic expert activities, forensic expert institutions, participant of the procedure, expert, specialist.
Научный и практический интерес к субъектному составу и к содержанию правоотношений, возникающих в связи с участием в уголовном деле таких процессуальных фигур, как эксперт и специалист, обусловлен тем, что решение многих практических вопросов судебно-экспертной деятельности
самим уголовно-процессуальным законом отнесено к числу «само собой разумеющихся».
Нормативная регламентация разных форм использования специальных знаний в доказывании по уголовным делам за годы действия уголовно-процессуального закона меняется, появляются новые процессуальные институты, новые участники
ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: теория и практика
уголовного процесса и новые принципы их взаимодействия, которые далеко не всегда безболезненно сочетаются между собой. Теоретический анализ соответствующих правоотношений необходим для решения сугубо практических задач внедрения в судебно-экспертную деятельность по уголовным делам состязательных начал и обеспечения равной защиты прав и законных интересов всех его участников.
Словосочетание «судебно-экспертная деятельность» по уголовному делу ассоциируется нами исключительно с уже имеющимся институтом назначения и производства судебных экспертиз по уголовным делам, то есть с одним из прямо названных в действующем уголовно-процессуальном законе следственных действий, производимых уполномоченным на то властвующим субъектом - следователем или дознавателем в досудебном производстве или судом при рассмотрении дела по первой или апелляционной инстанции.
Не оспаривая права на существование точки зрения о допустимой перспективе закрепления в российском законе положений о так называемой «альтернативной» или даже «внесудебной» экспертизы1, считаем возможным исходить из того, что концептуальная модель российского уголовного процесса скорее всего сохранит за назначением и производством судебной экспертизы статус процессуального действия со всеми вытекающими из этого статуса последствиями. Процессуальные действия осуществляются только в рамках уголовно-процессуальных отношений, обязательным участником которых всегда является хотя бы один властвующий субъект2. Рассмотрение комплекса правоотношений, сопровождающих судебно-экспертную деятельность по уголовному делу, сориентировано, в первую очередь, на участие в них эксперта, то есть «лица, обладающего специальными знаниями и назначенного для производства экспертизы и дачи заключения» (ч.1 ст.57 УПК). Однако в связи с назначением и производством экспертизы не исключено участие и другого носителя специальных знаний -специалиста, на что далее будет также обращено внимание. Субъектный состав правоотношений, возникающих в связи с использованием специальных знаний в доказывании по уголовным делам, определяется правовой формой их использования.
К числу таковых относятся:
1 Зайцева Е.А. Реализация состязательных начал при применении специальных познаний в уголовном судопроизводстве: Монография. - Волгоград: ВА МВД России, 2006. С.132-133.
2 Добровольская Т.Н., Элькинд П.С. Уголовно-процессуальная форма. Процессуальные нормы и производства // Юридическая процессуальная форма: теория и практика. - М.: Юридическая литература, 1976. С.236-237.
1. Правоотношения между властвующими субъектами уголовно-процессуальной деятельности, назначающими экспертизу, и другими участниками уголовного процесса, не являющимися экспертами (подозреваемый, обвиняемый, защитник, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители). В числе этих лиц - специалисты, привлекаемые для оказания консультационной помощи перед назначением экспертизы, а именно -«для постановки вопросов эксперту» (ч.1 ст.58 УПК РФ). Процессуальная форма такой помощи не определена ни для властвующего субъекта, ни, тем более, для других участников процесса. В данном случае часть процедур, очевидно связанная с назначением и производством экспертизы выпадает из схемы имеющихся уголовно-процессуальных правоотношений, хотя формально она обозначена именно в уголовно-процессуальном законе.
2. Правоотношения между властвующими субъектами, официально привлекающими к производству следственных и судебных действий следственного характера специалистов и этими специалистами. Связь с назначением и производством экспертиз в данном случае определяется характером исследуемых в ходе следственного действия объектов. Следователь не может, например, самостоятельно осмотреть труп так, чтобы результаты осмотра впоследствии могли бы полноценно использоваться при производстве экспертизы. Следователь, как правило, не может получить пригодные для последующего сравнительного экспертного исследования образцы вещества из-под ногтей трупа или живого лица, крови, спермы. Если эти образцы получаются до назначения экспертизы, то в соответствующих следственных действиях носитель специальных знаний может участвовать только как специалист.
3. Правоотношения между субъектами, не наделенными властными полномочиями, и специалистами, привлекаемыми ими к участию в уголовном деле. Эти отношения не носят характера властеот-ношений, не являются уголовно-процессуальными, но регулируются нормами гражданского права, подобно отношениям между доверителем и адвокатом. Игнорировать эти отношения, полностью вытесняя их из правовой сферы, крайне недальновидно: став массовыми, благодаря широкому распространению негосударственных экспертных учреждений и благодаря появлению в 2003 г. нового доказательства «заключение и показания специалиста», они также нуждаются и в правовом регулировании, и в официальном контроле.
4. Правоотношения между властвующими субъектами, назначающими экспертизу, руководителями экспертных учреждений и экспертам, которым поручается производство экспертизы.
р?
5. Правоотношения между экспертами, производящими комиссионные и комплексные экспертизы, в значительной степени регулируемые нормами административного или гражданского права, но отчасти - уголовно-процессуальными нормами.
6. Экспертами и руководителями экспертных учреждений.
Названные правоотношения разнородны не только по субъектному составу, но и по содержанию - характеру уголовно-процессуальной деятельности, а также по правам и обязанностям непроцессуального характера. Однако никакие из этих отношений нельзя считать сугубо организационными или просто межличностными, поскольку все они тем или иным образом сориентированы на решение задач уголовного судопроизводства и в любом варианте фиксируют возникшую между этими участниками правовую связь.
Содержанием уголовно-процессуальных правоотношений традиционно понимается деятельность их субъектов3. Не все из перечисленных правоотношений, как отмечалось, являются уголовно-процессуальными, но все они - процедурные по своей сущности, что позволяет считать и их содержанием деятельность субъектов соответствующих прав и обязанностей.
Характер этой деятельности определяется процессуальным статусом участников и реализуемыми ими процессуальными функциями. Деятельность эксперта и руководителя экспертного учреждения регулируется, помимо УПК РФ, еще и Федеральным законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г. № 73-Ф3 (с последующими изменениями и дополнениями, последние из которых внесены 25 ноября 2013 г.). В названном законе судебная экспертиза определена как «процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые поставлены перед экспертом судом, судьей, органом дознания, лицом, производящим дознание, следователем, в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу» (ст. 9). Нельзя не заметить некоторой некорректности определения самой судебной экспертизы как процессуального действия4, ибо судебная экспертиза - это исследование и дача заключения, произво-
3 Добровольская Т.Н., ЭлькиндП.С. Указ. соч. С.234.
4 Процессуальным или следственным действием судебную экс-
пертизу иногда называют и в уголовно-процессуальной литературе (см.: Орлов Ю.К. Судебная экспертиза как средство доказывания в уголовном судопроизводстве. Научное издание. - М.: Институт повышения квалификации Российского федерального центра судебной экспертизы, 2005. С. 10.), что тоже нельзя назвать правильным.
димое экспертом или несколькими экспертами без непосредственного участия представителей власти и вне процессуального регулирования. Именно поэтому собственно процессуальное действие принято называть «производством судебной экспертизы» (название действующей гл.27 УПК РФ) или «назначением и производством судебной экспертизы5», которое начинается еще до того, как эксперт приступит к своим исследованиям и в большинстве случаев - до его появления в числе участников процесса. Следователь вне процессуального участия эксперта выносит постановление о назначении экспертизы, знакомит с ним обвиняемого, подозреваемого, защитников, потерпевшего, когда в этом есть необходимость, рассматривает и разрешает поступившие от них ходатайства. Всё названное - это обязательные элементы процессуального действия под названием «назначение и производство экспертизы», но еще не сама судебная экспертиза.
Участие в деле эксперта при назначении и производстве экспертизы сопряжено с совершением им следующих видов деятельности:
1. Производство собственно экспертных исследований и осуществление всех, предшествующих этому исследованию взаимодействий с лицом, ее назначающим: согласование «программы исследования» и её предмета, под которым понимается сфера специальных знаний по профилю экспертизы, согласование её комиссионного или комплексного характера, круга исследуемых объектов. Эти отношения в большей своей части не урегулированы уголовно-процессуальным законом и в итоговом своем выражении выглядят как волевое решение властвующего субъекта, уполномоченного на назначение экспертизы.
Однако достижение целей судебной экспертизы прямо зависит от того, насколько правильно она назначена, насколько верно определены перечисленные здесь элементы её назначения, а это сделать без помощи эксперта, которому будет поручена экспертиза, практически невозможно. Все эти предварительные вопросы решаются, как правило, «в рабочем порядке», путем устных консультаций с экспертом, однако сказать, что они полностью выведены за рамки уголовно-процессуального регулирования нельзя, поскольку вступая в эти, организационные по своей природе, отношения и лицо, назначающее экспертизу (следователь, дознаватель, суд), и эксперт выполняют возложенные на них уголовно-процессуальные обязанности (гл.27, ст.ст. 195-199 УПК). На эксперте, в связи со сказанным, лежат и другие обязанности, предусмотренные Фе-
5 Семенцов В.А. Следственные действия в досудебном производстве (общие положения теории и практики): Монография. -Екатеринбург: Издательский дом «Уральская государственная юридическая академия», 2006. С.68.
ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: теория и практика
деральным законом «О государственной судебно-экспертной деятельности»: например, «не разглашать сведения, которые стали ему известны в связи с производством экспертизы, в том числе сведения, которые могут ограничить конституционные права граждан, а также сведения, составляющие государственную, коммерческую или иную охраняемую законом тайну» (ч.1 ст. 16). Этот перечень заметно шире «данных предварительного расследования, ставших ему известными в связи с участием в уголовном деле в качестве эксперта» (ч.4 ст.57 УПК РФ) и «данных досудебного производства» (ч.1.1 ст. 144 УПК РФ), которые эксперт не вправе разглашать, «если он был заранее предупрежден» (ч.4 ст.57 УПК РФ) об этом. Закон об экспертной деятельности к тому же не ставит эту обязанность государственного эксперта в зависимость от того, был ли он предупрежден об ответственности за разглашение каких-либо из перечисленных сведений.
1. Заявление экспертом ходатайств о предоставлении дополнительных материалов (п.2 ч.З ст.57 УПК). Эти ходатайства являются органичной, хотя и необязательной частью комплекса уголовно-процессуальных действий, объединенных под общим названием «назначение и производство экспертизы», но они (как минимум, в учебных и теоретических целях) заслуживают выделения в самостоятельную группу, поскольку:
а) появление в распоряжении экспертов каких бы то ни было материалов помимо и после того, как к эксперту поступило постановление о назначении экспертизы со всеми прилагаемыми к нему объектами, также должно быть облечено в процессуальную форму. Встречающийся на практике «рабочий порядок» представления таких материалов, не указанных в постановлении, является незаконным и даёт основания для признания заключения эксперта недопустимым доказательством.
б) эксперты в данном случае выступают инициаторами доказательственной деятельности самого лица, назначившего экспертизу (истребования предметов и документов, производства следственных действий: допросов, осмотров, обысков, выемок, получения образцов для сравнительного исследования, освидетельствования), в результате которой появляются доказательства, которые без ходатайства эксперта, возможно, и не были бы собраны. Причем вполне возможно, что какие-то из собранных в результате производства этих следственных и иных процессуальных действий доказательства не будут использованы при производстве экспертизы, но будут использованы в доказывании по данному делу.
3. Участие эксперта в производстве процессуальных действий с правом задавать вопросы, отно-
сящиеся к предмету судебной экспертизы, другим участникам этого действия (п.З ч.З ст.57 УПК).
Это тот единственный случай, когда в протоколе следственного действия слово «эксперт» как наименование должности участника следственного действия совпадает с обозначением его процессуального статуса. Смысл участия эксперта в данном случае - получение им самим непосредственно сведений, необходимых для производства экспертных исследований и процессуальное закрепление этих сведений. Однако здесь следует обратить внимание на следующий момент - участвуя в данном процессуальном действии, в ходе которого, помимо необходимой эксперту информации, может получаться и другая, имеющая отношение к делу, эксперт параллельно оказывает содействие следователю (дознавателю) или суду помощь в обнаружении, собирании и процессуальном закреплении и этой информации. То есть отчасти эксперт может выполнять при производстве таких следственных действий обязанности специалиста, в процессуальном понимании этого слова. Законом эти функции разделены, но в реальной действительности такое совпадение закону не противоречит, поскольку вся доказательственная информация при производстве такого следственного действия собирается и закрепляется самим следователем (как относящаяся, так и не относящаяся к предмету экспертизы).
4. Допрос эксперта.
Согласно п.З ч.2 ст.74 УПК, доказательство, получаемое при участии в деле эксперта, именуется «заключение и показания эксперта». По закону (ч.2 ст.80 УПК) показания эксперта - это «сведения, сообщенные им на допросе после получения его заключения, в целях разъяснения или уточнения данного заключения». Из легального определения показаний эксперта следует, что, во-первых, предмет показаний эксперта привязан к содержанию данного им ранее заключения, а во-вторых, что целью допроса эксперта является устранение неясностей и неточностей в этом заключении. Сказанное позволяет считать, что «заключение и показания эксперта» - это специфическое «совокупное» доказательство, оцениваемое как единое целое. По общему правилу это действительно так. Однако необходимо поставить и решить два встречающихся в экспертной практике вопроса:
а) если выявятся противоречия между заключением и показаниями эксперта, чему надо отдать предпочтение?
С одной стороны, заключение и показание эксперта имеют содержательную связь и противоречия между ними следует расценивать как внутреннее противоречие в заключении эксперта. С другой стороны, согласно ст. 17 УПК РФ ни одно доказатель-
ство не имеет заранее установленной силы, а эти доказательства получены в результате хотя и связанных, но всё же разных следственных действий, то есть это разные доказательства.
В связи со сказанным заключение и показания эксперта должны оцениваться как в совокупности, так и порознь, а для устранения выявленного противоречия могут проводиться проверочные действия, в том числе и повторная экспертиза. Если противоречие устранить не удастся, то субъект доказывания обязан руководствоваться требованиями ст. 14 УПК о толковании всех сомнений в доказанности юридически значимых обстоятельств дела в пользу обвиняемого;
б) если при допросе эксперта будут получены новые сведения, по поводу которых вопросы перед экспертом не ставились и которых он сам в порядке «экспертной инициативы», допустимой в соответствии с п.4 ч.2 ст.57 УПК, не поставил и не разрешил?
Самый простой вариант ответа на этот вопрос ориентирует на буквальное прочтение ч.2 ст.80 УПК - если об этом не сказано в заключении эксперта, значит и говорить об этом эксперт на допросе не должен. На это же настраивает и правило ст.205 УПК о недопустимости допроса эксперта по поводу сведений, ставших ему известными в связи с производством экспертизы, если они не относятся к её предмету. Однако едва ли разумно просто игнорировать эти новые сведения, могущие иметь значение для дела. Анализ правоотношений, в рамках которых осуществляется процессуальная деятельность под общим названием «назначение и производство судебных экспертиз» позволяет выявить пробелы и противоречия в действующей регламентации этой деятельности.
Так, например, реализация права подозреваемого, обвиняемого и их защитника «присутствовать с разрешения следователя при производстве судебной экспертизы, давать объяснения эксперту» (п.5 ч.1 ст. 198 УПК РФ и ст.36 Закона о государственной судебно-экспертной деятельности) прямо зависит от осведомленности этих участников процесса о месте и времени проведения экспертных исследований.
Но прямо предусмотренной обязанности предоставить им эту информацию ни на следователе, ни на эксперте, ни на ком-либо другом нет, и выявляется она лишь очень «окольным» и спорным путем системного толкования общего правила ст. 11 УПК РФ об обязанности обеспечить реализацию
любых прав и ст. 16 об обеспечении права подозреваемого и обвиняемого на защиту.
Аналогично дело обстоит и с правом эксперта «ходатайствовать перед органом или лицом, назначившими судебную экспертизу, об отмене разрешения указанному участнику процесса присутствовать при производстве судебной экспертизы», если этот участник процесса «мешает эксперту» (ч.4 ст.24 Закона о государственной судебно-экспертной деятельности). Абсолютно понятное с позиций здравого смысла положение закона с процессуальной точки зрения выглядит нелепостью: невозможно отменить разрешение, которое никак не фиксируется официально, и неизвестно, давалось ли вообще.
Можно лишь физически удалить «мешающего» (этот неюридический термин тоже, к слову, может толковаться очень по-разному) с места проведения исследований и не допускать его впредь.
Неограниченность субъективного усмотрения и эксперта, и следователя в данном случае равно, как и столь же неограниченная возможность для злоупотреблений со стороны подозреваемых, обвиняемых и их защитников - это признаки неэффективной нормативной регламентации.
Главный вывод из сказанного таков: назначение и производство судебной экспертизы как единое процессуальное действие с весьма разнообразным кругом участников должно регулироваться непротиворечивым комплексом нормативных предписаний, относящихся к разным отраслям права.
В рамках настоящей статьи ставилась задача привлечения внимания к проблеме взаимодействия разнонаправленных интересов в системе судебно-экспертной деятельности по уголовным делам, корректного разрешения возможных конфликтов между ними.
Многие из поставленных здесь вопросов кажутся сегодня как бы «само собой разумеющимися» и легко решаемыми на уровне здравого смысла.
Однако по мере развития состязательных начал в использовании специальных знаний по уголовным делам, по мере расширения сети негосударственных экспертных учреждений, по мере повышения уровня юридической и общей грамотности населения то, что казалось «само собой разумеющимся», перестанет быть таковым и потребует юридической определенности.
Пристатейный библиографический список:
1. Зайцева Е.А. Реализация состязательных начал при применении специальных познаний в уголовном судопроизводстве: Монография. - Волгоград: ВА МВД России, 2006.
2. Орлов Ю.К. Судебная экспертиза как средство доказывания в уголовном судопроизводстве. Научное издание. - М.: Институт повышения квалификации Российского федерального центра судебной экспертизы, 2005.
