Судебник Ивана III: цели законодателя Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 340.114(47) «1497»

Б. Н. Земцов

Судебник Ивана III: цели законодателя

В статье речь идет об одном из ключевых правовых источников Московской Руси XV в. - Судебнике 1497 г.

Автор полагает, что основной причиной его создания стало желание снизить накал социальной напряженности, возникавший в ходе судебных поборов, чинимых наместниками и волостелями. В условиях нестабильного политического положения в присоединенных Москвою новых территориях это напряжение легко могло перерасти в удельный сепаратизм.

In the article is devoted to one of key sources of the Moscow Russia XV century -to the Code of laws of 1497.

The author believes that the desire to reduce the heat of social tension arising during the judicial requisitions repaired by deputies and volostel was the main reason. In the conditions of unstable political situation, in the new territories attached by Moscow, this tension easily could develop into specific separatism.

Ключевые слова: Судебник 1497 г., Судебник Ивана III. Образование единого государства.

Key words: Code of laws of 1497, Sudebnik of Ivan III. Formation of the uniform state.

Судебник Ивана III или Судебник 1497 г. - правовой источник, который стал основой законодательства Московской Руси. В силу его значимости он всегда пользовался вниманием историков и правоведов. О Судебнике много писали Н. П. Загоскин [8], М. Ф. Владимирский-Буданов [4], С. В. Юшков [17], Л. В. Черепнин [15]. Не иссякает интерес к нему и сегодня. Исследователи анализируют место Судебника в системе источников права XVI в. [14], его влияние на правовую культуру [9], гражданско-правовую ответственность [10], систему наказаний [11] и другие аспекты, которые в той или иной мере затрагивались в Судебнике 1497 г. Тем не менее, некоторые вопросы остаются открытыми.

Со времен обнаружения Судебника в 1817 г. П.М. Строевым и опубликования его совместно с К.Ф. Калайдовичем в 1819 г. считается, что он стал логичным результатом образования единого государства, что потребовало

© Земцов Б.Н., 2016

законодательного оформления этого процесса. Между тем правильный с точки зрения причинно-следственных связей этот аксиоматичный вывод не объясняет содержание Судебника.

С точки зрения Н. П. Загоскина, централизация территориальная предопределила централизацию законодательную [18, с. 5]. Но правовые нормы удельного периода не были рассчитаны на регулирование процессов, которые возникнут в будущем едином государстве. Поэтому московский законодатель должен был собирать их воедино очень избирательно. Иными словами, вывод Н. П. Загоскина требовал дальнейших рассуждений.

Автором одного из наиболее крупных исследований последнего времени является Ю. Г. Алексеев. Разумеется, он прав, когда пишет: «Основная идея Судебника - приоритет общего над частным, государственных интересов над партикулярными» [2, с. 434]. Но этот вывод слишком широк, к решению дискуссионных вопросов ученых он не приближает.

Многие авторы связывают появление Судебника 1497 г. с усилением власти московского государя и его стремлением к ликвидации сепаратистских тенденций удельных князей. Но, во-первых, об удельных князьях в Судебнике не говорится, во-вторых, непонятно, почему Иван III начал с судебной реформы, а не с административной? Конечно, и тогда, и много столетий позже, административные и судебные функции органов власти были слиты. И тем не менее, судя по многим нормативно-правовым актам законодатель вполне осознавал разницу между этими сферами работы центральных и местных органов власти.

В равной степени и утверждение, что главной целью Судебника «было распространение юрисдикции великого князя на всю территорию Русского централизованного государства», тоже нуждается в уточнении. Если бы содержание Судебника предопределялось только центростремительными процессами, то прежде всего законодательно должна была оформляться работа центральных государственных органов. В тех исторических условиях этого, конечно, быть не могло в силу специфики образования единого государства.

Этот процесс занял несколько десятилетий.

Предварительным условием образования единого государства, его предпосылкой являлось возникновение нового механизма престолонаследия в Московском княжестве. Это сделал Василий Темный (он передал старшему сыну Ивану основную часть территории государства - 16, причем лучших городов, остальным четырем сыновьям - 12 городов). Политического значения уделы младших сыновей Василия Темного уже не имели, т. е. они «утрачивали большую часть своих полномочий, в частности право заключать мирные и

25

союзные договоры, им вменялось в обязанность участвовать в военных кампаниях старшего брата - великого князя - и т. п.» [13].

Хотя братья Ивана III фактически превратились в его подданных, отношения с ними все-таки оставались семейным делом. И создавать правовой механизм, а тем более включать его в Судебник, великий князь не собирался.

Параллельно превращению братьев Ивана III из удельных князей в вотчинников шло поглощение Москвой независимых, самостоятельных княжеств и регионов. В отношении Ярославского (в 1463 г.) и Ростовского (в 1474 г.) княжеств можно говорить о добровольном присоединении. В отношении же остальных земель Иван III и его окружение действовали очень жестко. Разница состояла лишь в масштабах насилия:

- в 1465 г. в ходе военного похода Москва захватила Югорскую землю. Летописец отмечал: было выведено «много полона» [12, с. 71];

- присоединение Новгорода в 1471 г. проходило путем жестокой войны. «Вся земля Новгородская, говорит летописец, до самого моря была пожжена и поплетена, потому что опустошали ее не одни те войска, которые были с великим князем или его братьями, но изо всех земель московских ходили толпы за добычею в новгородские волости» [12, с. 2];

- Двинская земля отошла к Москве в 1471 г. как бывший новгородский регион;

- военный поход в Вятскую землю в 1485 - 1486 гг. ограничился казнью нескольких бояр-сепаратистов и высылкой остальных бояр и купцов в другие районы Московского княжества;

- практически бескровно была присоединена в 1485 г. Тверь (хотя подошедшее к воротам Твери московское войско было значительным).

Ясно, что проходивший таким образом процесс формирования единого государства юридического оформления не требовал. Разумеется, Москва еще не обретала в одночасье устоявшийся механизм управления. Поэтому на завоеванных княжествах и землях «региональная элита обычно оставалась если не на своих местах (ее часто переселяли), то хотя бы на ролях, близких к прежним. Но и здесь уделы постепенно теряли политический статус, превращались в землевладения» [13].

Отношение Москвы с местной элитой было индивидуальным. Общим оказалось то, что переходное состояние от удельной Руси к единому государству (когда у этой элиты оставались определенные объемы власти и даже сохранялись некоторые удельные княжества) воспринималось Москвой как временное, что исключало его юридическое закрепление.

Следующим этапом развития государства стало формирование центральных законосовещательных (Боярская дума) и исполнительных (приказы) органов власти. Но время ставить бояр в правовые рамки в конце XV в. еще не пришло: для Ивана III они были единственной политической опорой (не случайно в его княжение расцвели институты тарханных грамот и кормления).

Можно предположить, что основной причиной создания Судебника стало стремление снизить накал социального напряжения в присоединенных к Москве территориях, которое в тех условиях политической нестабильности могло породить опасный сепаратизм. Источники конца XV в. крайне скудны. Но в составленной между 1526 и 1530 гг. Никоновской летописи говорится: «наместники издавна, презрев страх божий и царские уставы, вместо пастырей и учителей сделались гонителями и опустошили многие города и волости» [1, с. 89]. Злоупотреблениям и произволу этих правителей не было границ, жители толпами бежали из сел, оставляя за собою пустыни [3, с. 13].

Кроме того, в стране требовалось начать наведение порядка: если раньше своеволие местных органов власти наместников и волостелей было допустимо, то по мере укрепления центральных органов власти это было необходимо прекратить.

Если считать, что одной из главных причин появления Судебника стала необходимость борьбы с процессуальными преступлениями, то следует по-новому взглянуть на его источники. Традиционно источниками считаются все действовавшие к тому времени нормативно-правовые акты: «Русская Правда», «Новгородская судная грамота», «Псковская судная грамота» и т. д. Разумеется, создавая новые нормы, законодатель неизбежно их учитывал и от них отталкивался. Однако «Русская Правда» была из другого времени и давно существовала в сокращенной форме. Новгородская и Псковская судные грамоты возникли в регионе, обладавшем политической, экономической и правовой спецификой. В современной историографии как-то затерялось сделанное еще С.В. Юшковым замечание, что только в 27 статьях Судебника можно найти следы непосредственного влияния каких-либо известных нам юридических памятников или норм обычного права (12 статей из уставных грамот, 11 из Псковской судной грамоты, 2 статьи из Русской Правды (ст. 55 Судебника о займах и ст. 66 о холопах) и 2 статьи из норм обычного права). 40 статей, т. е. около 3/5 всего состава Судебника, не имеют какой-либо связи с дошедшими до нас памятниками [6, с. 140]. Поэтому куда логичнее предположить, что Судебник 1497 г. явился итогом правовых традиций и тенденций Северо-Восточной Руси и конкретно - Московского княжества. Иначе говоря, к источникам Судебника относятся прежде всего жалованные грамоты и

27

указы, касающиеся суда и управления второй половины XV в. Непосредственными предшественниками Судебника стали «Указ наместникам о суде городским», «Указ о езду», «Указ о недельщиках» и более развернутая «Белозерская уставная грамота» 1488 г.

В этой грамоте определяется порядок суда, управление белозерских наместников и размер получаемых ими пошлин. Считается, что наместникам, волостелям и их аппарату посвящены 7 статей из 23. Между тем и во многих других говорили о них же. Так, в ст. 20 - княжеским наместникам и тиунам запрещено самозваными являться на пиры, что свидетельствует о распространенности подобного рода злоупотреблений. В ст. 23 белозерам также гарантировалось право апелляции в случае злоупотреблений со стороны наместников и волостелей. Что касается «Указа наместникам о суде городском», он вошел в Судебник 1497 г. практически целиком в качестве отдельной части.

Итак, до свержения золотоордынского ига в 1480 г. это напряжение вряд ли могло быть значительным. Во-первых, наличие многих социальных бед списывалось на врагов. Во-вторых, княжеская дворцово-вотчинная система не требовала больших финансовых затрат. Однако формирующийся государственный аппарат изменил ситуацию: его численность начала расти, а вместе с нею и поборы, чинимые наместниками, волостелями и их аппаратом.

Получение той или иной должности зависело от знатности претендента: представители титулованных боярских родов получали должности наместников, «дети боярские» - должности волостелей. Слуг у великого князя было больше, чем мест кормления. Чтобы дать возможность покормиться всем, устанавливался, во-первых, определенный срок (1 - 3 года) [16, с. 266-267], а во-вторых, в один и тот же район могли быть назначены два кормленщика.

Эти назначения не были должностями в привычном нам современном смысле. И они сами, и власть воспринимали их как форму оплаты труда за прежние заслуги. Отсюда и более привычное название этих служащих -«кормленщики». Наместники и волостели получали доход не из казны, а непосредственно с управляемого ими населения.

Среди обязанностей наместников и волостелей определенное место занимала судебная деятельность, где возможности мздоимства были достаточно широкими. Как отмечал еще Н. П. Загоскин, основная причина злоупотреблений крылась в том, что в процессе политического объединения русских земель все еще продолжала использоваться старая система управления - через наместников и волостелей [7, с. 49].

Вполне естественно, что, получая кормы (натурой или деньгами), «кормленщики» думали прежде всего о личных, а не о государственных или общественных интересах. Это влекло за собой такие злоупотребления, что «тягловые люди», согласно официальным показаниям дошедших до нашего времени грамот «бежали розно», ища «вольную землю» [16, с. 266-267].

Основной объем правонарушений исходил, конечно, от наместников и волостелей. Важность борьбы с ними была столь высока, что, по мнению С.В. Юшкова и Л.В. Черепнина, ст. 37 - 45, а также 64 и 67 были составлены ранее и вошли в Судебник подобно «Указу о езду» [6, с. 140].

Тем не менее, законодатель поставил эту проблему не в начало, а во вторую часть Судебника - ст. 37 - 45. Начинается же Судебник с центрального, боярского суда (ст. 1 - 10). Однако это противоречие исчезает, если посмотреть на него с точки зрения той философии власти, которая сформировалась ко времени написания Судебника:

- с 1484 г. Иван III стал именоваться «Государь всея Руси» (датируется сентябрем 1484 г.);

- в 1497 г., одновременно с временем составления Судебника, на государственной печати появилась эмблема в виде двуглавого орла (подобно тому, что находился на гербе Византии и Священной Римской империи);

- в ходе венчания на великое княжение внука Ивана III Дмитрия в 1498 г. великий князь и митрополит в своих речах говорили о необходимости будущему государю Дмитрию следовать началам правосудия.

Поэтому начало создания единой судебной системы именно с боярского суда оказывается вполне логичным.

В первой статье Судебника говорится: «А посулов бояром, и околни-чим, и диаком от суда и от печалованиа не имати; також и всякому судне посула от суда не имати никому». «Посул» в данном контексте уже не корм, а взятка. И чтобы не было сомнений, законодатель во второй статье повторяет: «а тайных посулов не имати».

Логичное внимание к центральному суду прерывается статьями 9 - 14, касающимися уголовного права. Историки права всегда отмечали искусственность, нелогичность включения в текст Судебника именно этого места. Это, в частности, подтолкнуло Л. В. Черепнина к предположению, что «статьи 10 - 14 являются фрагментом самостоятельного устава, направленного на организацию борьбы с татями и охрану собственности» [6, с. 140]. Но, скорее всего, это включение явилось проявлением правовой культуры того времени. Сегодня мы выделили бы их в отдельный кодекс, но тогда такого понимания не быть не могло.

Судебник создавался в крайне сложных политических условиях. Требовалось пресечь должностные преступления наместников и волостелей, но, с другой стороны, это был тот политический слой, на который Иван III как раз и опирался, собирая воедино новую Русь. Поэтому в борьбе с должностной преступностью законодатель не мог использовать юридические санкции. Так, в соответствии со ст. 19 провинившиеся судьи должны были лишь возместить причиненный ущерб: «А которого обинит боярин не по суду и грамоту правую на него сь диаком дасть, ино та грамота не в грамоту, а взятое отдати назад, а боярину и диаку в том пени нет, а исцем суд с головы». Статья 33 лишь запрещает просить «посулов» и предписывает «самимь от поруки посулов не имати», но санкций против науршителей не вводит [5].

В советской историографии появлению гипотезы, что одной из главных причин создания Судебника 1497 г. стала борьба с должностными преступлениями, мешало марксистское отношение к государству. Оно рассматривалось как аппарат классового насилия (в результате, в частности, ключевой статьей Судебника считалась 57-ая из 68 статей!). Сегодня наши методологические позиции иные. Вслед за Л. Штейном с его теорией «надклассовой монархией» и автором «теории солидаризма» Л. Дюги мы полагаем, что ни классовое, ни сословное общество, конечно, не могло быть гармоничным, при этом каждый социальный слой выполнял социально значимую функцию, государство же при этом являлось важнейшим социальным регулятором.

Итак, традиционно считается, что Судебник Ивана III был создан в целях регулирования процессуальных, уголовных и гражданских правоотношений. Однако анализ субъектов, к которым авторы Судебника обращались наиболее часто, значимость проблем, выражавших в порядке статей, показывают, что в конце XV в. наиболее важным для Ивана III и его окружения было создание новой системы органов исполнительной власти. В силу сложной политической ситуации они подходили к решению этой проблемы очень осторожно: не через создание административного права, а через регулирование (слитых с административными) судебных функций центральных и местных органов власти. Это был наименее болезненный путь создания новой системы управления страной, поскольку в гражданско-правовые отношение был втянут незначительный процесс населения, и уголовные преступления и правонарушения совершали единицы.

Список литературы

1. Акты служилых землевладельцев XV - XVII вв. Т. 2. - М.: Памятники ист. мысли, 1998. - 608 с.

2. Алексеев Ю. Г. Судебник Ивана II: традиция и реформа. - СПб., 2001. - 464 с.

3. Амплеева Т. Ю. Правосудие в России: тернистый путь его становления... . // Право в совр. мире. - 2015. - № 2(35). - С. 11-15.

4. Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. - Киев, СПб., 1905. - 706 с.

5. Георгиевский Э. В. К вопросу о преступном и наказуемом в эпоху Судебников XV - XVII вв. - URL: http://law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1182931

6. Греков Б. Д., Сидоров А. Л. Очерки истории СССР 14-15 вв. - М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1953. - 828 с.

7. Загоскин Н. П. История права Московского государства. - Казань, 1877. -Т. 1. - 344 с.

8. Загоскин Н. П. Уставные грамоты XIV - XV вв., определяющие порядок местного правительственного управления. Вып. 1. - Казань, Университетская типография. 1875. - 67 с.

9. Осипян Б. А. Русский судебник 1497 г. как право-идеологическая основа зарождения централизованного государства // История гос-ва и права. - 2011. - № 4. - С. 23-27.

10. Попрядухина И. В. Гражданско-правовая ответственность по Судебнику 1497 г. // Вектор науки Тольяттинского гос. ун-та. Сер. Юрид. науки. - 2010. - № 4. -С. 157-159.

11. Попрядухина И. В. Система наказаний по судебнику 1497 г. // Вектор науки Тольяттинского гос. ун-та. Сер. Юрид. науки. - 2011. - № 4. - С. 87-89.

12. Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 3. - М.: Мысль, 1989. - 783 с.

13. Туровский Р. Ф. Проблема централизации и модели русской региональной политики в XIII - XVI вв. // Полис. Полит. исслед. - 2004. - № 1. - С. 125-138.

14. Федотов А. Н. Место московских судебников в системе источников права XVI в. // Вектор науки Тальяттинского гос. ун-та. Сер. Юрид. науки. - 2013. - № 3 (14). - С. 44-47.

15. Черепнин Л. В. Судебники 15-16 вв. - М.-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1952.

16. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. - Т. XVI. - С. 266-267.

17. Юшков С. В. История государства и права СССР. - М., 1950. - 672 с.

18. Юшков С. В. Судебник 1497 года (К внешней истории памятника) // Учён. зап. Саратовск. гос. ун-та. - Т. V. - Вып. III. - Саратов, 1926. - 46 с.