CC BY
16УДК 811.512
DOI: 10.21779/2542-0313-2016-31-3-54-59
К.З. Зулпукаров, С.М. Амиралиев
Судьба пракорня *kes/sek в ностратических языках
Ошский государственный университет; Республика Кыргызстан, 723500, г. Ош; ул. Ленина, 331; zulpukarov48@mail.ru, sem.87.90@mail.ru
В статье рассмотрены рефлексии реконструируемого пракорня *kes/sek в ностратических языках, получившего такой облик в результате метатезы согласных звуков. Статья написана в русле идей, принципов и методологических основ ностратики, являющейся одним из новейших направлений современной компаративистики и постулирующей отдаленное генетическое родство целого ряда языковых семей Северной Евразии. К ностратической макросемье языков относят алтайские (тюркские, монгольские, тунгусо-маньчжурские, корейский и японский), уральские (угро-финские и самодийские), индоевропейские, дравидийские, семито-хамитские и картвельские языки. В настоящее время генетическое родство этих языков считается вполне доказанным фактом: в них уже установлено около тысячи общих корневых и аффиксальных морфем с общей семантикой и звуковым обликом. Мы представляем состав ностратических языков значительно шире и включаем в него дагестанские, чечено-ингушские, чукотско-камчатские, эскимосо-алеутские и сино-тибетские языки.
Сравнение семантики современных рефлексий пракорня *kes/sek позволило установить его инвариантное значение «направление острого и остроконечного предмета вовнутрь другого предмета», реализуемое в различных семантических вариантах в виде «рубить», «разрезать», «разделить», «рыть», «вбить», «проколоть» и т. д. Факты алтайских, индоевропейских, уральских, дагестанских и других языков дополнительно демонстрируют и подтверждают закономерности отдаления сино-тибетских языков от прежде родственных языковых семей. Под действием законов открытого слога, рифмовки (благозвучия) и компрессии, определяющих специфику ханью, ностратический пракорень *kes/sek получает на китайской почве рефлексии, возводимые к формуле *ke/se и сохранившие инвариантное значение с некоторыми модификациями. Эти законы, комбинируясь с эпентезой, протезой, диерезой, метатезой, чередованием и прочими фонетическими процессами, увеличивают число расхождений в сино-тибетских и других родственных языках.
Ключевые слова: ностратика, родственные языки, рефлексии пракорня, метатеза, инвариантное значение.
UDC 811.512
DOI: 10.21779/2542-0313- 2016-31-3-54-59
The development of the old root *kes/sek in the nostratic languages
K.Z. Zulpukarov, S.M. Amiraliyev
Osh State University; Kyrgyzstan; 723500, Osh, Lenin st., 331; zulpukarov48@mail.ru, sem.87.90@mail.ru
The article studies the reconstructed reflection of the old root *kes/sek in the Nostratic languages as a result of metathesis of consonants. The article is written in accordance with the ideas, principles and methodological foundations of nostratika, one of the latest trends in modern compara-
tive linguistics postulating distant genetic relatedness of a number of language families of northern Eurasia. Macrofamily of Nostratic languages includes: Altaic (Turkic, Mongolian, Manchu-Tungusic, Korean and Japanese), Ural (Finno-Ugric and Samoyed), Indo-European, Dravidian, Hamitic and Se-mitic-Kartvelian languages. At present, the genetic relationship of these languages is considered to be the proven fact: there have found about a thousand common root morphemes and affixes with common semantics and sound shape. We consider the group of the Nostratic languages much broader and include the Dagestanian, the Chechen-Ingush, the Chukotka, the Kamchatka, the Eskimo-Aleut and the Sino-Tibetan languages.
Comparative study of modern reflections of old root *kes/sek allowed to determine its invariant meaning «direction of sharp and pointed object inside another object», being implemented in a different semantic variants in the form of «chop», «cut», «share», «dig», «drive», «puncture» etc. The data of the Altaic, Indo-European, Ural, Dagestan and other languages also demonstrate and confirm the laws of distancing Sino-Tibetan language from the before related language families. Under the influence of the laws of open syllables, rhyming (euphony) and compression determining the specifics of Chania, Nostratic old root *kes/sek gets on Chinese basis the reflections, ascendant to the formula *ke/se and saving invariant meaning with some modifications. These laws combining with epenthesis, prostheses, dieresis, metathesis and other alternating phonetic processes increase the number of discrepancies in the Sino-Tibetan and other related languages.
Keywords: nostratika, related languages, reflection of old root, metathesis, invariant meaning.
В 60-е годы XX века в компаративистике появилась очень смелая лингвистическая идея. Суть ее заключалась в постулировании генетического родства целого ряда языковых семей северной части Евразийского и Африканского континентов. К ним были отнесены алтайские, дравидийские, индоевропейские, картвельские, семито-хамитские и уральские языки. Эти языки стали именоваться ностратическими (по-латыни noster «наш»), а лингвистическое направление, изучающее их общие корни, -ностратикой.
Генетическое родство ностратических языков обнаруживается в наличии в них обширного корпуса генетически тождественных морфем (свыше 1000 общих корневых и аффиксальных морфем). Этот корпус корневых морфем включает в себя корни базового словарного фонда и покрывает круг основных элементарных понятий и реалий (части тела, родственные отношения, названия животных и растений, природные явления, элементарные движения и действия, пространственные отношения, указания, основные качества и чувства). При этом генетически родственными считаются морфемы языков разных семей, обладающие общими звуковыми и семантическими признаками.
Ностратика в настоящее время стала вполне определенной научной дисциплиной со своим объектом, научно-понятийным аппаратом, методологической базой и процедурами сравнительного анализа и обобщения (В.М. Иллич-Свитыч, А.Б. Долгополь-ский, В.А. Дыбо, И.И. Пейрос, Н.А. Сыромятников и др.). Мы включаем в состав но-стратических языков дагестанские, чукотско-камчатские, эскимосо-алеутские и сино-тибетские языки [1, с. 16-25; 2, с. 14-118; 3, с. 307-312; 4, с. 178-183].
В языках Евразии встречаются как открытые, так и закрытые слоги. Многообразие строения слогов является особенностью индоевропейских, урало-алтайских, семито-хамитских и других языков. Среди языков Евразии резко обособлены сино-тибетские, в которых сильна тенденция к компрессии, к открытому слогу и рифмовке. В некоторых из них преобладают открытые слоги, встречаются закрытые слоги только с одним или двумя конечными согласными. В китайском языке, например, конечными могут быть только согласные -п и -ng. В своем эволюционном развитии этот язык утра-
тил многие виды закрытых слогов, в частности конечные -s и -k. Это можно показать на множестве примеров. Но мы ограничимся только рассмотрением нескольких китайских слогов и их соответствий в других языках Евразии. Как известно, элементарной языковой единицей в синологии принято считать не звук языка, а слог, представляющий собой нерасторжимое единство первичной корневой морфемы и иероглифа.
Нас интересует группа слогов китайского языка с инвариантным значением «направление острого или остроконечного предмета вовнутрь другого предмета»:
1. Кит. ge «резать, резание, отрезать, отрезка, срезать, прирезать, косить, косьба, жать, урезать, делить, разделять, разлучать».
2. Кит. ge «кусок, часть, обрывок, обломок; личный, индивидуальный»; ke «раздел, часть, отрасль, отделение, сектор; яма, углубление, нора, гнездо».
3. Кит. ke/ke «резать по, вырезать, гравировать, высекать на; резной, гравированный; короткий отрезок времени, минутка; резьба, гравировка».
4. Кит. ge «копье» (с крюкообразным наконечником).
Первое можно сравнить с киргизским кес-/кесуу «резать, отрезать, срезать», второе - со словами кесек «кусок, комок», кесим «отрезок, кусок», кесик «отрезок, отрезанный; трещины на коже рук и ног», третье - со словами кесе «большая чаша (вырезанная) из дерева», кесек/кезек «черёд, очередь, время, момент, отрезок времени, доля», в которых за слогом ке- идет звук -с, и формант кес «режь» является исходным, первичным. В древнекитайском языке было немало закрытых слогов с конечным -с/-з, которые в процессе развитии языка стали открытыми, лишившись конечного согласного звука. Среди примеров, приводимых С.Е. Яхонтовым, обращает на себя внимание возникновение слога ko, который стал произноситься так, начиная с V в. н. э., а в I тыс. до н. э. и в период до V в. н. э. выглядел в виде kah, до I тыс. до н. э. - kas «оглянуться» [5, с. 28]. Исходное kas «оглянуться» очень напоминает славянское каз-/каж- (казалось, кажется) и тюркское квз/гвз/квс «глаз, глаза» как по значению, так и по звучанию. Мы имеем все основания считать, что метатеза *kes/sek в ностратическом праязыке произошла до возникновения тенденции в ханью к открытому слогу, потому что в этом языке четко обнаруживаются трансформы и видоизменения уже сложившейся перестановки начального и конечного звуков в корневой праморфеме. Трансформами древнего корня *sek в китайском языке выступают слоги cai «кроить, разрезать, раскраивать, шить (одежду), урезать, уменьшать, сокращать, зарезать, прикончить, порешить, упразднить, ликвидировать, отрез (ткани), покрой, фасон»; cud «втиснуться между, быть зажатым между, придавить, прижать»; «косить траву», которые лишены конечного согласного звука под действием закона открытого слога и соотносительны с русским корнем сек-, латинским sec-, общетюркским сок-, передающими модификации вышеназванного инвариантного значения.
Этот единичный факт позволяет предположить, что было время, когда в ханью и киргизском языке трансформы рассматриваемого слога имели конечные звуки -s и -k, которые были утрачены первым языком и сохранены вторым.
Такое предположение с достаточной степенью убедительности подтверждают примеры из других языковых семей северо-евразийского лингвоэтнокультурного пространства. Можно привести примеры из восточно-кавказских (дагестанских) языков: таб. кьасу «коса», крыз. кьаьсу «коса», лезг. кьусу «лопата», лак. къуса «ложка» (казах. касык «ложка»), авар., анд., дарг. газа, цахур. газай, таб. газу, газгаз, газзу, лезг. каца, дарг., лак. ккаца «кирка, мотыга» [6, c. 67-68], арчин. кь1ас «резать», дарг. кьисбирес «резать», къац «резать, пилить» [7, с. 139]. Перестановку звуков мы находим и в даге-
станских, и в чечено-ингушских рефлексиях корня: авар. гозо «клюв», хиналуг. зок «клюв», чечен. з1ок «клюв» и т. д. [6, с. 34].
В индоевропейских языках мы встречаем трансформы древнего корня в виде kes-, kos-, kas-, ks-. Приведем некоторые примеры: рус. коса, косить, косьба; кусать, укус, кусок; казнить, казнь, которые имеют аналоги в других родственных языках. Ср. также: литов. kasti «кусать», латыш. kuozu «кусать», старосл. косерь «серп, коса», рус. косарь/косырь «большой тяжелый нож, нередко из обломка косы», словен. kosar/koser/kosir «большой кривой нож», польск. kosuty «хвойные иглы», словац. kostúr «кинжал», болг. костура «карманный ножик» и т. д. Эти примеры допускают сравнение с тохар. В kes- «резать», лат. сastro «обрезаю», франц. сasser «разбивать», др.-ирл. kes «шип на веревке», ср.-ирл. kass «копье», литов. kasti «копать, рыть», kasyti «царапать», kasiklis «лопата» и т. д., значения которых с вероятностью возводимы к вышеприведенному инвариантному смыслу.
Индоевропейские рефлексии реконструируемого пракорня допускают сравнение с фактами семито-хамитских языков: араб. gazza «отрезать, стричь», gazara «убивать, умерщвлять», gazama «отрезать, стричь», migazz «ножницы», gazzar «резник», евр. gez «стрижка овец», gazaz «остригать», gazar «резать, делить, рубить (дерево), решать», ас-сир. gizzu «стрижка», эфиоп. gazama «рубил (дерево)» и т. д. [8, с. 195-240].
Этот корень встречается и в уральских языках: фин. kase «острие», марийск. (горн.) küzö «нож», венг. kes «нож», манс. kasaj «нож», хант. (сев.) kesi «нож» и т. д., а также в дравидийских языках: значение «кусать, жалить» в тамил. kaccu, тода koc-, каннада kas-, тулу kaccu-, колами, паржи kass-, куи, гадаба kas-, гонди kask-, кува kac- и др.
Эти примеры сравниваются с картвельскими (сван. ké- «рубить, резать», в лашх. говоре gee «нож») и алтайскими корневыми морфемами: «резать» кес- в кирг., каз., узб., туркм. и др. языках, кис- в татар., гес- в кумык., кас- в чуваш. и т. д.; ср. узб. хысм «часть, раздел, отрезок»; кесек/кесик/кесим в значении «кусок, отрезок» почти во всех языках; «кусок» в виде кесег в монг. письм., кизаг в монгор. и др. языках [9, с. 320321]. Ср. рус. кусать - маньч. хаза «кусать», рус. коса - монг. хажур «коса, серп-горбуша» [10, с. 46].
А.С. Мельничук приводит ряд примеров для демонстрации метатезы sek- и kes-, проявляющейся в перестановке согласных звуков корня при общности значения. Он пишет о «параллелизме индоевропейских основ с начальным sk- в сопоставляемых со славянскими словах неславянских языков и начальным ks- (слав. х) в словах, унаследованных славянскими языками» [8, с. 222]. Вышеприведенные примеры он сравнивает с фактами в других индоевропейских языках. Архетип sek-/sec- «резать, рубить» (лат. seco «срезаю, распиливаю, раскалываю, обрубаю», sekula «серп», sekuris «топор», ста-росл. sekira, рус. секира, секу, сечь, присекать, укр. Ыгу; древневерхненем. segansa «коса», saga «пила», др.-анг. secg «меч, камыш», литов. secas «свеже порубленный зеленый корм», латыш. seks «свежее сено»), по его мнению, возник в результате дистантной метатезы, т. е. перестановки начального и конечного согласных в корневой морфеме kes-. Ср. также лат. sexus/секс «пол, половое отношение», sectio/секция «разрезание, разделение, отдел», segmentum/сегмент «отрезок» и т. д. Общий каркас корня проявляет устойчивость, конечный согласный и интерконсонантный гласный допускают чередование.
Рефлексиями пракорня sek-/sk- считаются также др.-инд. ksurah «бритва», др.-перс. skafad «раскалывает», литов. skusti «брить, скоблить», skustiwas «бритва», латыш. skust «скрести, брить», skut «брить», рус. секатор, сечь, секу, скребать, скоблить,
древневерхненем. skaft «древко, пика», skaba «рубанок», skaban «скоблить», лат. scabo «чешу, скоблю, скребу», skobina «напильник», литов. skaptas «кривой нож для вырезания ложек».
Модификации трансформы архетипа *kes- в виде sek-/sok-/suk-/sik- и т. д. мы находим в целом ряде других языков [2, с. 421, 422, 426, 439].
Значение «направление острого или остроконечного предмета вовнутрь другого предмета» модифицируется в языках самым различным образом в виде сем «отрезать», «зарезать», «резать», «стричь», «скоблить», «кол», «нож», «меч» и т. д., которые имеют экспоненты в виде многообразных вариантов пракорня *kes/sek. Например, в киргизском языке мы имеем метатезу: сык- «жать, выжимать, отжимать, сжимать» - кыс-«жать, выжимать, отжимать, сжимать». Данная метатеза (сык— кыс-) дополняет и наглядно демонстрирует общеностратическую дистантную метатезу kes/sek.
Вышеприведенные примеры позволяют сформулировать несколько общих выводов:
1. В языках Евразии широко представлены рефлексии и трансформы пракорня * kes/sek, имеющие отдаленное общее значение. Метатеза носит не только межъязыковой, но и внутриязыковой характер.
2. Конечный согласный слога сохранен во многих языках, утрачен только в ханью в силу действия в нем законов открытого слога, рифмовки и компрессии знака.
3. Прототипическое значение «направление острого или остроконечного предмета вовнутрь другого предмета», несмотря на все формально-семантические видоизменения, сохранено во всех сравниваемых дериватах. Этот смысл имеет несколько разновидностей: «активное движение острого или остроконечного предмета» («резать», «проколоть», «рыть» и др.), «потенциальность активного движения остроконечного предмета» («серп», «долото», «копье», «нож» и т. д.), «активное действие предмета, во внутри которого находится или движется другой предмет» («глотать», «сжимать» и пр.).
Изложенный в статье фактический материал позволяет заключить, что в языке-предке современных евразийских языков, вероятно, существовало слово *kes, имевшее инвариантное значение «направление острого или остроконечного предмета вовнутрь другого предмета» и трансформу-метатезу *sek. Его рефлексии встречаются почти во всех языках Евразии, представляя прототипическое значение в различных семантических вариантах и вариациях.
Литература
1. Зулпукаров К.З., Зулпукарова А.А. Об этногенетических и социокультурных связях ханзу и киргизов по данным языка // Вестник Ошского государственного университета. - 2014. - № 2. - С. 16-25.
2. Зулпукаров К.З. Введение в китайско-киргизское сравнительное языкознание. -Бишкек, 2016. - 768 с.
3. Зулпукаров К.З., Амиралиев С.М. Протеза в киргизско-китайских лексических соответствиях // Материалы Международной научно-практической конференции «Современные проблемы тюркологии: язык - литература - культура», 17-18 ноября 2016 года, г. Москва. - М.: Издательство РУДН, 2016. - С. 307-312.
4. Сыромятников Н.А. О метатезе в ностратических языках // Проблемы лингвистической типологии и структуры языка. - М., 1977. - С. 178-183.
5. Яхонтов С.Е. Древнекитайский язык. - М., 1965. - 153 с.
6. Бокарев Е.А. Сравнительно-историческая фонетика восточно кавказских языков. - М., 1981. - С. 67-68.
7. Хайдаков С.М. Сравнительно-сопоставительный словарь дагестанских языков.
- М., 1973. - 281 с.
8. Мельничук А.С. Корень *kes- и его разновидности в лексике славянских и других индоевропейских языков // Этимология. 1966. Проблемы лингвогеографии и межъязыковых контактов. - М., 1968. - С. 195-240.
9. Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратических языков. Введение. Сравнительный словарь. - 2-е изд., испр. - М., 2003. - 369 с.
10. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. Ч. I. - М., 1953.
- 371 с.
Поступила в редакцию 29 октября 2016 г.
Received 29 October, 2016
