CC BY
56
2005
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО' УНИВЕРСИТЕТА.
Сер. 3. Вып. 1
БОТАНИКА
s
УДК 581.5 -
О. М. Вершинина 1
СУДЬБА ПЕТРОВСКИХ ЛИП
Сады и парки Петергофской дороги — это уникальная система искусственных растительных сообществ, созданная с применением аборигенной и интродуцированной растительности. *
Садово-парковое искусство России достигло наивысшего развития в XVIII в. За пери- * оде 1705 по 1725 г. было создано большое количество дворцово-парковых комплексов, оказавших значительное влияние на дальнейшее развитие садово-парковой архитектуры в России.
Петр I лично определял главное направление деятельности зодчих и мастеров садового дела, что подтверждает огромное количество отклоненных им проектов,- быстра^ смена одних проектировщиков другими и многократное вмешательство императора в работу на всех стадиях создания парков. Достаточно часто в исторических исследованиях можно встретитьСследующие замечания: «В работах над созданием этого уникального исторического ансамбля [Петергофа] участвовали архитекторы Броунштейн, Леблон, Микетти. Интересно отметить, что первый из этих архитекторов — Броунштейн — появился в Петергофе в начале 1716 г., т. е. в то время, когда основа схемы планировки территории с каналом по оси была осуществлена по личным указаниям Петра» [2, с. 136]. Только над проектом парка в Стрельне последовательно работали Годо (¿etна 1715-весна 1717), Растрелли (осень 1715-осень 171б), Леблон (осень 1716-весна 1718), Микетти (весна 1718-весна 1721), причем ни один чертеж не был принят Петром полностью, его наиболее частая резолюция: «Надлежит многой переправке быть...» (цит. по: С.Б. Горбатенко [3]). Поэтому, несомненно, идея закупки посадочного материала за границей принадлежит Петру I.
Многие растения, например, дуб (Quercus robür L.), клен (Acer platanoides L.), вяз (Ulmus laevis Pall.), черемуха (Padus avium Mill.), лиственница (Larix Sdkaczewii DjiL, Larix sibirica Ldb.), кедр (Pinus sibirica Mayr), перевозилйсь в сады и парки из окрестных лесов или удаленных частей России. Из-за границы привозились каштаны (Aesculus hippocastanum L.), фиговые деревья (Ficus carica), яблони (Malus domestica Borkh.) и барбарис (Berberís vulgaris L.), но наиболее часто в литературе упоминаются голландские липы. Вероятно, имеется в виду липа мелколистная (Tilia cordata Mill.). Впоследствии потребовалось заменить дорогостоящие и нестойкие «иноземные» породы местными [1]. Вместо самшита (Buxus sempenftrens L.) в аллеях и для устройства шпалер и зеленых стен начали применять ели (Picea abies (L.) Karst. = Picea excelsa Link.) и можжевельник (Juniperus communis L.), а в партерах — бруснику (Vaccinium vitis-idaea L.). Однако есть свидетельства, что голландские липы прижились в парках Петергофской дороги, и представляется интересным проследить их судьбу.
©О.М. Вершинина, 2005
25 апреля 1712 г. Петр пишет Б. И. Куракину: «Господин подполковник. Понеже в Галандии около Гарлема есть липовые деревья от семен (а не из диких) в песочных местах, которыя продают и отвозят в Штокхольм и протчия нордские места, и о таких вы. потрудитесь, дабы достать тысячи две, толщиною в 6 дуймов вкруг, или в Здуйма в диаметр и чтоб от корени отсечены были вверх 10 футов. И, посадя с коренем на карабльв песок, которой для*баласту кладетца, и прислать в Петерс-бург тою ж осенью, а лучше сам осведомся, когда лутче...» [5, с. 180].
По-видимому, император уделял особое внимание качеству посадочного материала, и заказ такого объема (две тысячи экземпляров) подразумевал вероятную гибель или снижение жизненности некоторого количества деревьев при перевозке.
Такой необычный груз мало кто мог взяться перевозить, и только-25 октября 1712 г. Б. И. Куракин в постскриптуме ответа на письмо Петра от 11 октября сообщает: «Деревья липовые 1300 отправлены на карабле до Ревеля и третьяго дня в путь свой тот карабль пошел. Кондиции с тем шипером определены, чтоб ему волпо соль свою продать беспошлинно, также и оттуль хлеба была свобода купить. А бес того охотников не было. А досталные 700 дерев ныне отправляются в Копенгаген к господину Синявину, которые могут без вреду быть перегружены» [6, с. 176].
Петр в это время находился в Дрездене, но, получив сообщение Куракина, сразу же уведомляет коменданта Ревеля В. Н. Зотова в письме от 11 ноября 1712 г.: «Понеже писал к нам из Галандии господин князь Куракин, что он отправил оттольна торговом караблё з гала.нским шипором несколко сот деревьев липовых к Ревелю, и при том он имел с ним договор, дабы тому шипору соль рвою, которую он на том карабле привезет, продать беспошлинное купить на те денги в Ревеле хлеба. И когда тот шипор к вам приедет, тогда по тому договору в пошлинах ево уволнйте. И о том объяви бурмистром, которые ведают пошлину» [6, с. 215].
В. Н. Зотов отвечает 30 декабря 1712 г.: «...Об отправлении'от Амстердама к - Ревелю липовых 1300 дерев уведомился я ис писем ко мне от. оного господина князя Куракина да от амстердамского торгового человека Фонденбурхал Ревеле,' полученных ноября 15-го да нынешняго декабря 1-х чисел. А 7-го дня сего месяца помянутое торговое судно сюда и прибыло, с которого к снятию оного деревья и ко убранию в удобное место приказал я здешним бурмистром определить обыкновенного к такому делу человека, что и учинено, и в землю то деревье, где надлежало, окопано. Однакож для лутчаго оному деревью хранения по моим письмам прислан из Санкт-Пищёрбурха в Ревель от господина адмира-литейца Кикина дому вашего величества садовник Денис Броко( т, которой, осмотря помянутое деревье, дал мне ведение, что ныне за настоящею стуже ) весть ево от Ревеля к Санкт-Петербургу невозможно, и требовал ко убранию того деревья на каждое по особливому туру "мерою в вышину и в ширину 1'/2 фута и насыпать землею, что по ево требованию и исполняем неослабно. А ставить те туры з деревьем будем в полатах, которые в замке. По получении помянутого вашего царского величества указу о том, дабы оного шипора в пошлинах уволнили, к -бурмистром рфвелским предложил я писменно того ж числа» [6, с. 215].
Итак, з|щовка саженцев лип проходила в Ревеле, и первоначальным планом было помещение деревьев в туры, в то время использовавшиеся для создания полевых фортификационных сооружений. Туры представляли собой плетеные из прута цилиндры, внутрь которых насыпалась земля. В короткий срок было сплетено более тысячи тур, но вскоре Брокорт отказывается от своей идеи.
«
28 февраля 1713 г. В. Н. Зотов в письме Петру I уточняет: «Всемилостивейший царь государь. Декабря 30 дня прошедшаго 1712 году доносил явашему величеству, что присыланной из Санкт-Питербурха дому вашего величества садовник Брокорт, осмотря привезеные сюда из Галандии 1300 липовых дерев, намерен был то деревье убирать в туры и насыпать землею и ставить в полатах, которые в замке. А потом, не чиня оного, убрал то деревье в каменной погреб на бастионе Шоне и осыпав землею. Пописмам ко мне из Санкт-Питербурха отправлен тот садовник паки в Санкт-Питербурх. О чем писал я и до господина адмирала Апраксина. А у надсмот-рения оного деревья пребывает в Ревеле присланной из Санкт-Питербурха руской садовник Петр Васильев» [7, с. 453].
Русские садовники допетровской эпохи были преимущественно огородниками и не владели методами ухода за огромными партиями посадочного материала, а также способами создания из них парковых композиций, поэтому Петр сосредоточил внимание на поиске европейского садовника, чьи навыки могли бы отвечать императорским запросам.
23 февраля 171,3 г. Петр, предвидя грядущий объем работ по- высаживанию 'Лип, пишет генерал-майору Штафу: «...Мы говорили в Померании с одним 'французским инженером, который отчасти разумеет разводить деревья. Вы должны осведомиться об нем, и где бы он ни был, в Померании ль или в другом каком месте, то должен вскорости поставлен быть по почте в Питербурх, о чем надлежит вам постараться» [7, с. 91]. Решение этого вопроса настолько не терпело отлагательств, что в тот же день Петр отсылает еще одно письмо, на этот раз А. Д. Меншикову: «Писали мы в Померанию к генералу-маеору Штафу, что!6} он сыскал того инженера, фринцу-жента, которой умеет прививать деревья, и выслал по почте в Санкт-Питербурх, о чем и вы от себя к нему отпишите»,[7, с. 92].
Выяснить фамилию «французского инженера» и то, приехал ли он в Петербург, не удалось. В письме В. Н. Зотова, отвечающего за сохранность в течение зимы липовых деревьев в Ревеле, Петру I от 22 марта (см. ниже) упоминается присланный «иноземец Юрья Антонов», чьи имя и фамилия, несомненно, были переделаны на русский лад, возможно, именно этот садовник имелся в виду.
' 17 марта 1713 г. Петр отправляет В. Н. Зотову распоряжение: «Писали мы к вам, что ныне у надсмотру липовых деревьев приставлен руской садовник. И ежели оной знаету как их в путь до Питербурха убрать на карабли, то ему велите немедленно их ныне убирать и отправлять на тех караблях, что пришли с командиром Рейсом. Буде же не знает, и тот садовник иноземец, который ис Питербурха, ему о том не сказал, то вы немедленно пишите к нам» [7, с. 114]. В примечании к изданию писем и бумаг Петра I указано, что подразумевается «садовник-инрземец» Денис Брокорт, однако эта догадка, по всей видимости, неверна, так как в письме В. Н. Зотова Петру I от 22 марта указывается: «...А как по писмам моим из Санкт-Питербурха прислан в Ревель садовник Брокорт, и приказал на каждое дерево зделать по туру, которые и здела-ны. И намерен был он то деревье в турах, насыпая землею, ставить в полатах. Однако ж того не учинил, а осмотрил в бастионе Шонге каменной новой погреб, зделаной на порох, и, перенося, тое деревье убрал в тот погреб и осыпал мяхкою землею. И по учинении того тот садовник по письму ко мне Бориса Неронова отправлен в Санкт-Питербурх, а у надсмотрения деревья оставлен в Ревеле по ево ж, неронова, пи[сьму/ питербурхской же руской садовник Петр Васильев. И в т/ом/ погребе то деревье было по нынешней март месяц, котор(ое/ присланной садовник иноземец Юрья Антонов, ис то ¡го] вынесший, посадил за городом в огороде и отправился отс[юда] к Санкт-Питербурху. А в писме своем мне означил, до грядуща-
го de июня месяца и рускому смотрить того деревья нечего. Однако ж я для надзи-рания оного руского садовника оставил в Ревеле и подлинно о том писал до господина адмирала Апраксина и адмиралтейца Кикина» [7, с. 119].
Таким образом, присланный садовник-иноземец Юрья Антонов вместо того, чтобы отправить саженцы на кораблях в Петербург, высадил их в Ревеле, отложив перевозку до июня. Вероятно, по каким-то признакам садовник определил, что саженцы больше не могут храниться в земле, но, учитывая позднюю петербургскую весну, решил подождать с отправкой, а сам выехал в Петербург, по-видимому, собираясь оценить непосредственно на месте наилучшее время для посадки в парках.
Вскоре липы начали давать новые побеги, о чем свидетельствует тревожное письмо В. Н. Зотова Петру I от 2 апреля: «...Ис привезеных ис Галандии 1300-ех лип, посаженых в землю огородником Юрьем Антоновым марта в 13-м числе, отпрыски являться начали. Присланной руской огородник садового дела не знает. Да'повелит ваше величество прислать к тому искусного» [7, с. 121]. Но в этот период Петр I занят военными операциями в Померании и Финляндии, поэтому только небольшая часть лип была перевезена в Санкт-Петербург для Летнего сада, где высажена вмедте с семьюстами липами, прибывшими через Копенгаген (значительная их часть была уничтожена наводнением 1777 г.), прочие остаются в Ревеле под присмотром русского садовника Петра Васильева.
С. Б. Горбатенко отмечает следующий задокументированный эпизод: 9 мая 1714 г, Петр пишет распоряжение о присылке иностранных мастеров: «...с теми ж мастерами будет и огородник, которого послать в Стрелину мызу, чтоб начертить огород по тамошней ситуации» (цит. по: С. Б. Горбатенко [3]). Но либо по неизвестным причинам никто не приехал, либо действия нового садовника вмовь не устраивали императора, поскольку 24 января 1715 г. Петр отдает приказ Зотову: <<приискать огородника гораздо доброго, который бы мог вновь план огороду и-фонтанам сделать» (цит. по: С. Б. Горбатенко [3]). Наконец весной 1715 г. прибывают инженеры-гидравлики и каменных дел мастера, с ними — садовых дел мастер француз Годо. Тем не менее, 19 октября 1715 г. Петр заключает договор по проектированию парка Стрельны с Б. К. Растрелли,
В начале 1716 г. Петр отдает инструкцию Меншикову: «в Стрелиной мызе под огород перерыть землю» (цит. по: С. Б. Горбатенко [3])~Ни один чертеж Растрелли по стрельнинскому проекту не сохранился, поэтому неизвестно, проводились ли вообще какие-либо работы в этот период. Вскоре, в начале февраля 1717 г. Леблон сделал генеральный план с использованием двух прямых аналогов: Версаля и парка Херренхау-зен. Но Петр, детально ознакомившийся к этому времени с планировкой Версаля, по-прежнему недоволен предлагаемым проектом и весной 1718 г. приглашает на работу итальянца Николо Микетти.
Сначала Микетти заложил новый ансамбль Екатериенталь в Ревеле и, по всей вероятности, использовал в качестве основного посадочного материала те самые оставшиеся голландские липы. По плану для регулярного парка Екатериенталя была отведена лишь небольшая часть общей парковой площади. На остальной же территории был сохранен естественный природный ландшафт с лугами и полянами, по которому проложили парковые аллеи. Вследствие малой площади '^уяярной части парка были посажены не все липы. Из писем Зотова известно, что за размещение лип отвечали «Ратман Гиндрих Лантинг да здеш[ней} садовник Вильгельм. И то деревье они, сняв одну часть в городе, другую — за городом, в огороде того ратмана землею оклали» [7, с. 119]. Скорее всего, для Екатериенталя использовали только городской или загородный запас лип (какой именно — предстоит уточнить), приберегая остальные саженцы для перевозки.
В 1719 г. Микетти начал работать над проектом Нижнего сада Стрельны [4], но так и
не завершил начатое, так как.в 1 г. Петр I внезапно потерял интерес к Стрельне, и все его внимание переключилось на Петергоф. , .
Именно в этот период в Петербург было привезено огромное количество саженцев . многих древесных и кустарниковых пород, .среди которых наверняка были и голландские липы, сделавцше остановку в Ревеле. Представляется важным проследить дальнейшую судьбу этих лип, найти их в парках Петергофской дороги и оценить их текущее состояние.
Статья рекомендована проф. В. С. Ипатовым. Summary
Vershinina О. М. The lot of Peter the Great' linden-trees.
Gardens and parks of Peterhof road belong to the unique system of artificial plant associations that was'created with application of aboriginal and introduced vegetation. At the early stage of parks creation saplings were brought not only from surrounding forests, but also from abroad. By different documents, including Peter the Great notes, the way of two thousand of linden-tree saplings and their wintering in Revel,are traced. Plans of Peterhof road parks, in which saplings could be involved, are studied.
Литература
1. Вергунов А. Я., Горохов В. А. Русские сады и парки. М., 1987. 2. Горохов В. А., Лунц JI Б. Парки мира. М., 1985. 3. Горбатенко С. Б. Два петровских ансамбля Стрельны // Невский архив: Историко-краеведческий сборник. III. СПб, 1997. 4. Дубяго Т. Б. Усадьбы петровского времени в окрестностях Петербурга / / Архитектурное наследство. 1953. Вып. 4. С. .125-140. 5. Письма' и бумаги императора Петра Великого. Т. XII. Вып. 1. М., 1975. 6. Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. XII. Вып. 2. М., 1977. 7. Пиоьма и бумаги императора Петра Великого. Т. XIII. Вып. 1.М., 1992.
Статья поступила в редакцию 17 октября 2004 г.
