CC BY
18СУДЬБАКОЧЕВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИВ РОССИИ: НОВЫЙ ВЗГЛЯД ИСТОРИКА СИНИЦЫН Ф.Л. «РОССИЯ И КОЧЕВНИКИ. ОТ РЕВОЛЮЦИИ ДО ДРЕВНОСТИ». М.: ВЕЧЕ, 2021. 288 с.
Екатерина Николаевна Бадмаева
доктор исторических наук, директор, Международный научный центр «Ойраты и калмыки на евразийском пространстве», Калмыцкий государственный университет имени Б.Б. Городовикова, Элиста, Российская Федерация E-mail: en-badmaeva@yandex.ru
Эллара Уляевна Омакаева
кандидат филологических наук, доцент
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова, Элиста, Российская Федерация
E-mail: elomakaeva@mail.ru
THE FATE OF THE NOMADIC CIVILIZATION IN RUSSIA: A NEW VIEW OF THE HISTORIAN SINITSYN F. L. "RUSSIA AND NOMADS. FROM REVOLUTION TO ANTIQUITY". MOSCOW: VECHE, 2021. 288 p.
Badmaeva E.N.
Dr. Sc. (History), Director,
International Scientific Center "Oirats and Kalmyks in the Eurasian Space", Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov, Elista, Russian Federation E-mail: en-badmaeva@yandex.ru
Omakaeva E.U.
PhD in Filology, Associate professor
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov, Elista, Russian Federation E-mail: elomakaeva@mail.ru
История кочевых народов уже не одно столетие интересует отечественных и зарубежных исследователей. Между тем, концептуальных и обобщающих работ по выявлению особенностей кочевой цивилизации и взаимодействия оседлого государства и кочевых народов на примере дореволюционной истории России практически нет.
Новая монография известного специалиста по истории кочевых народов Ф.Л. Синицына «Россия и кочевники. От древности до революции» впервые рассматривает кочевые регионы в Российском государстве начиная с IX до начала XX вв. Научный труд представляет собой историческую ценность, поскольку исследователь опирался на документальные источники, выявленные в ГАРФ, РГАСПИ, РГВА, РГИА, научном архиве института этнографии и антропологии РАН, государственном архиве Забайкальского края и Агинском филиале государственного архива Забайкальского края. Основной части книги, состоящей из четырех объемных глав, предпослано небольшое введение.
Во введении автор обозначает основную проблему, поставленную в работе, -исследовать особенности кочевой цивилизации и на примере дореволюционной истории России показать взаимодействие оседлого государства и кочевых народов.
Первая глава «Кочевники и их взаимодействие с "оседлым" государством» (с. 7-60) посвящена, как указано в заглавии, отношениям «оседлого» государства и кочевых обществ. Однако автор прежде подробно останавливается на терминологии кочевничества, что немаловажно для исследователей, интересующихся не только кочевой цивилизацией, но и изучением кочевых народов в культурно-историческом пространстве, в том числе в степной зоне Евразии. Ф. Синицын справедливо рассуждает: «в современном мире кочевники все чаще сталкиваются с интересами оседлого населения и «оседлых» государств <...> обострилась проблема миграции и соответственно реализации права человека на свободу передвижения (именно она всегда была одной из главных проблем во взаимоотношениях кочевников и «оседлого» государства). <...> в некоторых странах остро встала проблема дефицита земельных ресурсов (земельный вопрос является одной из главных проблем в отношениях кочевников и оседлых)». Поэтому исследователь приходит к мысли, что «особенности отношений между государством и человеком наиболее выпукло проявляются в процессе взаимодействия таких цивилизационно разных субъектов, как «оседлое» государство и кочевники» (с. 60).
Во второй главе «Взаимодействие с кочевниками в IX-XVШ вв.» (с. 61-106) автор охватывает огромный по хронологии промежуток времени и раскрывает взаимодействие государства с кочевниками в тот период, когда Россия стала усиливать свой политический прессинг на кочевые регионы. Изначально Российское государство использовало позицию «мягкой силы» в отношении кочевых народов с XVI по XVIII вв. Для этих целей использовалось сотрудничество с местной знатью кочевых народов, повышалась выплата жалованья местным владельцам, активно вовлекалась в общеимперское пространство местная элита. Как показывает автор, все мероприятия проводились в рамках взаимовыгодного сотрудничества, и сложный процесс интеграции кочевых народов в Российское государство носил, по мнению исследователя, достаточно гибкий характер. Правительство было заинтересовано
перевести кочевников на оседлость, что позволило бы еще более интегрировать их в государство. Как отмечает автор, на примере калмыков-кочевников, в XVIII в. государство предприняло попытку перевести калмыков на оседлый образ жизни, но это не имело успеха из-за отсутствия у них склонности к оседлости (с. 94).
Ф. Синицын считает, что между Россией и кочевыми народами всегда были существенные противоречия, такие, как политические, проявлявшиеся в разном понимании самой сущности власти и подданства. Так, например, пришедшие из Центральной Азии на Нижнюю Волгу калмыки-кочевники воспринимали все договора с Россией как временный союз, который в любой момент можно расторгнуть, и тем самым создать государство в государстве, а Российское государство трактовало их по-своему, рассчитывая на полное подчинение калмыков царю (с. 95).
Существенными были правовые противоречия между Российской империей и кочевыми народами. По мнению автора, у кочевников сформировалось неправильное понимание собственности на землю. Отсутствие у кочевников института права собственности на землю вызывало недоразумения у российских властей. Так, калмыки претендовали на земли, отвоеванные ими у других народов (с. 97). Также кочевые народы отличали кражу от угона скота. Последний у кочевников был традиционным явлением (удаль, геройство) и не считался преступлением. Автор отмечает, что российские законы и традиции кочевников вступали между собой в противоречия.
На рубеже XVШ-XIX вв. Россия увеличивает свое политическое давление на кочевые регионы, но, по мнению автора, все равно с позиций «мягкой силы». В интегрированных регионах начинается колонизация земель выходцами из Центральной России. Происходит ограничение земель кочевания земледельческими территориями и пограничными линиями. Иными словами, начинается захват земель у кочевого населения, что вызывало у него вполне естественное недовольство, выливавшееся в откочевку за пределы России, как например, уход большой группы калмыков в 1771 году в Китай или в различного рода восстания, выступления против власти.
В третьей главе «Россия и кочевники в XIX в.» (с.107-170) автор исследует проблему присоединения кочевых территорий Российским государством. В этот период в орбиту политического и экономического влияния Российской империи попали Великая степь и кочевые территории севера Евразии, Средней Азии, Северный Азербайджан, где часть населения вела кочевой образ жизни, Чукотка.
В XIX в. именно земельный вопрос становится все более острым на всей территории России. Особенно после отмены крепостного права в 1861 г., когда многомиллионная масса крестьян получила волю, но осталась без земли. Вследствие чего среди крестьян-переселенцев получило свое активное развитие колонизация кочевых территорий. У кочевников стали активно изымать «кочевые» земли для крестьян, прибывших из центральных регионов России. По мнению автора, колонизация была бинарным процессом, решавшим сразу два вопроса: наделяла землей крестьян-переселенцев и обеспечивала безопасность удаленных границ (с. 170).
В четвертой главе «Положение в "кочевых" регионах в конце XIX - начале XX вв.» (с.171-239) исследователь анализирует особенности кочевой цивилизации, в особенности переход номадов на оседлый образ жизни. И как отмечает автор,
вопросами оседания кочевников занимались на высоком правительственном уровне, считая, что продолжение колонизации кочевых регионов и вызванный ею земельный голод усилят этот процесс (с. 173).
Можно согласиться в Ф. Синицыным, что процесс оседания кочевых народов проходил в русле усиления интеграции кочевых народов в общее политическое пространство Российской империи, колонизации и изъятия земель у кочевников, что не могло не вызвать у них недовольства, выразившееся в виде откочевок и восстаний. В качестве наглядного примера исследователь приводит откочевку части кочевнического населения за границу: Монголию, Китай, Хиву, Бухару, Афганистан и др. Туркестанское восстание в 1916 г. наиболее ярко иллюстрирует недовольство политикой России по интеграции и модернизации Средней Азии. По мнению автора «в начале XX в. в кочевых регионах произошло обострение ситуации, которое выразилось в расшатывании кочевой цивилизации, усилении отчуждения между кочевниками и государством, а также ухудшении отношений между кочевниками и оседлым населением <.> и с оседлым населением из числа своих соплеменников» (с. 208).
В период революции, гражданской войны и всеобщего хаоса, российским государством не проводилось каких-либо стратегических действий в отношении кочевников. В 1920-е гг. во многих кочевых регионах произошло установление советской власти и отношения социалистического государства и кочевников были ровными. Противостояние Советского государства и кочевой цивилизации возникло значительно позднее.
Россия с самого начала своего существования, как отмечает автор, жила в постоянном взаимодействии с кочевой цивилизацией. Оседлость и кочевание характеризуются исследователем как цивилизационные маркеры, не менее важные, чем принадлежность к одному этносу. Исторический опыт изучения кочевнического мира позволяет нам в утвердительной форме говорить о некоторых особенностях кочевой цивилизации - это, прежде всего, приверженность кочевников к традиционному образу жизни; высокая приспособляемость и гибкость в экологическом, экономическом и социально-политическом плане; сохранение родового строя вплоть до XX в. и др.
В целом, присоединение кочевых территорий к России не повлекло, по мнению автора, каких либо тяжелых последствий для кочевников. Национальная элита получила большую полноту власти, немалые привилегии, что касается простых кочевников, то они продолжали кочевать, вести традиционный образ жизни. Важным моментом в жизни кочевников являлось приобретение российского подданства, гарантировавшее в определенной степени защиту от внешних посягательств. Кочевое население все сильнее втягивалось в социально-экономическую и политическую структуру России. Со временем кочевники «перефор-матировавшись», прекратили кочевой образ жизни, тем самым как бы сами разрушили кочевую цивилизацию (с. 229). С другой стороны, Российская империя, начав проводить политику «мягкой силы», а впоследствии колонизацию кочевых земель крестьянами-переселенцами из центральной России, затем плановое землеустройство кочевых земель, целенаправленно «помогла» разрушению кочевой цивилизации. Окончательно разрушила ее форсированная модернизация советской властью «кочевых» территорий, начатая в 1930-е гг.
Монография Ф.Л. Синицына «Россия и кочевники. От древности до революции» демонстрирует серьезную попытку изучения ряда вопросов взаимодействия, сосуществования и культурного взаимообогащения кочевого и оседлого миров. В рецензионных рамках нет возможности привести все тонкие и интересные наблюдения автора, но, несомненно, проведенное им исследование кочевой цивилизации в России дает возможность понять и раскрыть многие моменты отечественной истории, малоизученность которых до сих пор зачастую становится поводом для националистических измышлений.
Подводя итоги, следует признать правомерным применение автором регионального подхода к изучению истории непростых взаимоотношений кочевых и оседлых народов, особенностей коммуникации между кочевой элитой и российскими властями. Представления кочевых народов о власти, суверенитете и подданстве были в корне отличны от концепций, разделявшихся оседлыми народами, включая русских. Исследование Ф.Л. Синицына - это не просто изучение прошлого, но также и взгляд на судьбу кочевой цивилизации в современном мире. Для нас, калмыцких исследователей, было увлекательно и познавательно ознакомиться с оригинальной монографией известного российского ученого, в которой он коснулся и кочевого прошлого нашего народа. Надеемся на появление в будущем новых работ автора, таких же основательных в научном плане, как рецензируемая нами монография.
