CC BY
2147
Дьячкова А.И.
Аспирантка Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова СУД И СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС ПО ПСКОВСКОЙ СУДНОЙ ГРАМОТЕ
Аннотация
Данная работа посвящена вопросам организации суда и судебного процесса в одном из городов-республик средневековой Руси - в Пскове. Автор выявляет специфику псковских органов правосудия и отличие их от новгородских, раскрывает содержание действовавших процессуальные форм и средств доказывания. На основании полученных данных делается вывод о прогрессивном характере содержания Псковской судной грамоты.
Ключевые слова: Псков, суд, Псковская судная грамота
В отличие от Новгородской судной грамоты (время действия XIV - XV вв.), дошедшей до нас фрагментарно, Псковская судная грамота, относящаяся к тому же периоду, сохранилась в полном объеме, и позволяет нам увидеть развитие судопроизводства в городах с республиканской формой правления.
Псковская судная грамота составлялась на протяжении XIV - XV вв. и была принята «всем Псковом на вече», но не ранее 1462 г. (однако этот вопрос является спорным: в заглавии грамоты указано, что она была составлена в 1397 г.) [3,307]. Псковская судная грамота (в дальнейшем - ПСГ) по сравнению с Русской правдой стала качественно новым этапом в развитии русского законодательства: здесь уже прослеживается более высокая законодательная техника относительно закрепления видов судебных учреждений, их компетенции, установления взаимоотношений между ними и определения порядка судопроизводства. Н. Дювернуа так описывал значение Псковской судной грамоты «... сила закона во Пскове была совершенно иная, чемъ въ Москве. Въ законъ верили, какъ нигде и никогда после не верили въ него ... за него стояли все; за него стояли не только тогда, когда это было выгодно, и не те только, кому это было выгодно, за него поднимался весь Псковъ противъ сильнаго соседа, когда это было больше опасно, чемъ выгодно»[6,308].
В ПСГ можно выделить 2 группы норм о судебном устройстве, первая из которых определяет различные виды суда: суд князя и посадника; суд Господы (ниже - суд выборных псковских судей); суд владычного наместника; братчинный суд (или братщину). Вторая группа норм говорит о судебном процессе [10,15 и далее; 16,20-40].
В политическом плане до 1348 г. Псков находился в зависимости от Новгорода: туда назначались посадники новгородцами, одна из псковских летописей по состоянию на данное время гласит: «не будемъ давать Вамъ посадниковъ, не будемъ требовать Васъ к Святой Софш, правьте и рядити сами; а для суда церковнаго архiепископъ изберетъ наместника изъ вашихъ граждан» [12,300].
Изначально псковское судоустройство основано на взаимном участии княжеских и общинно-вечевых органов суда [4,583-584]. Центральное судилище («Господа») состоит из князя, сотских - представителей общин. Служебные органы суда действовали также нераздельно: княжий человек и сотский, дьяки княжий и городской и т.д. Упоминание о дьяках, как носителей судебной власти встречается уже в XII в. С развитием судебной системы упоминание о дьяках встречается все чаще и чаще. Первоначально под дьяками подразумевали грамотных лиц, знающих письменность, «сведущих в законах, делах
судных и управлении». Постепенно с развитием государственности дьяки стали состоять при каждом высшем должностном лице, помогая в отправлении его дел. Роль данного рода должностных лиц с усложнением судебной системы и законодательства, в целом, возрастала вплоть до реформ Петра I.
Далее по принятию Псковской судной грамоты произошло четкое определение системы органов отправления правосудия. В ст. 1 упоминается княжий суд, который происходил в княжеских хоромах «на сенях», где князь судил вместе с посадником. К компетенции данного суда относились наиболее опасные преступления: кража, разбой, грабеж, наход. Князь являлся формально главой Господы, однако, как справедливо отмечает Ю. Г. Алексеев, будучи и судьей и правителем был «... по рукам и ногам связан вечевыми органами во главе с посадником. княжеская администрация отдельно не существовала - она всюду смыкается с независимой администрацией вечевого города -земли» [2,20]. Таким образом, можно утверждать, что суд князя и посадника был одно и тоже: князь не мог судить без посадника, как и посадник без князя. Это хорошо видно по нормам ПСГ о разделении доходов от суда: например, «да 4 деньги князю и посаднику» [15,40].
Относительно подсудности данного суда следует указать, что ПСГ в статье «Се судъ княжш» рассматривается следующая категория дел: воровство, разбой и грабеж, а также убийство, при этом показательно, что подсудности дел определяется уплатой штрафов «а где учиниться головщина и доличать коего головника, ино князю на головникахъ взять рубль продажа» [чеглоков,40]. Местом суда князя и посадника был его дом («судити имъ у князя на сеняхъ»). При данном суде также состояли служители правосудия [1].
Судебными функциями обладали все лица псковской администрации: посадник, князь (княжеский наместник), назначаемые ими лица, а также сотские городские и пригородские. Так, на пригородах по делам, отнесенным к подведомственности суда князя и посадника, суд вершил княжеский наместник совместно с пригородским посадником [4,708-709]. Данный суд не мог выносить смертные приговоры без последующего утверждения Псковским посадником [8,73].
Во многих статьях говорится о совместном суде князя, посадников и сотских, то есть суда Господы (ст.ст. 9, 10, 12). На Господе решались сложные споры о земле и воде (ст.ст. 12, 61, 76, 78, 79). При разрешении дел Господой все судебные документы читались представителями княжеской администрации (княжеским дьяком) и представителем городской администрации (городским дьяком). И.Д. Беляев высказывает точку зрения о том, что нижестоящим по отношении к суду Господы являлся «суд выборных псковских судей» - представителей земщины (данное понятие введено указанным автором), а по пригородам - суд пригородских посадников и старост. Данный вид суда осуществлял правосудие по гражданским делам: о займе, покупкам, наследствам и т.д. В делах о поземельном владении обязательное участие принимал князь. «А коли имуть тягаться о земли, или о воде, а положат двои грамоты, ино одни грамоты чести дьяку княжому, а другие грамоты чести дьяку городскому» [3,308].
Также в ПСГ регламентирована деятельность церковного суда (ст.ст. 2, 109): церковные люди, а также люди, проживающие на церковных землях, подлежали суду владыки. Церковный суд отличала и специальная подсудность: преступления против нравственности. В этом суде не участвовали ни князь, ни посадник, ни земские судьи, однако при данном суде всегда находились два особых пристава, назначаемых от общества. Деятельность владычного суда было основана на Номоканоне.
При «разноподсудном» составе лиц в деле образовывались общие суды, состоящие из наместника владыки и князя с посадником, доход от этого суда делился поровну.
Упоминается в ПСГ также суд братчины: ст. 113 «... а братщина судит как судьи», нигде более данный вид суда не упоминается. По поводу этого суда в науке однозначного
мнения не существует. Так, Ю. Г. Алексеев считает, что суд братчины является судом территориальной соседской общины [2,82]. Существует мнение о том, что суд братчины осуществлял правосудие по спорам, возникшим на братчинном пиру. Братчинами на Руси назывались общества, пирующих вскладчину [11,19]. Суд вершился выборным братчинным князем (пировым старостой) и судьями, которые судили на основании исконных народных обычаев. Компетенция суда братчины никак в законодательстве не обозначена, вероятнее всего, она могла касаться мелких дел, происшедших на пиру: ссор, обид и драк. Приговоры братчинного суда приводила в исполнение сама братчина, однако решение суда братчины являлись исключением из общего правила окончательности судебных решений псковских судов: решение исполнялось сторонами, если они были согласны с ним, в противном случае дело передавалось на рассмотрение общего суда [3,308].
По В. И. Далю братчина - это товарищество, круг, дружное или чем-то связанное общество, артель [5,124]. В соответствии с указанным определением А. Н. Филиппов строил свою позицию: по его мнению, братчина - это «. оригинальное общественное собрание, первоначально созывавшееся для мирских пиршеств, а позднее образовавшее из себя союзы, подобные западно-европейским гильдиям» [14,134]. Таким образом, можно сделать вывод, что братчина - это объединение, существующее внутри профессионального сообщества (сотни), которое решает в основном торговые и профессиональные споры.
Еще одна точка зрения была высказана процессором И. Д. Беляевым. Так, по мнению автора, община (братчина) «судилась своим судом: имела выборного князя и судей, судилась по своим исконным обычаям, общий закон не вмешивался в дела братчины». Однако ПСГ сокращает возможности братчинного суда: при несогласии с его с решением стороны могли обжаловать его в общий суд. В то же время следует отметить, что подсудность братчинного суда оставалась широкой: братчина судила даже дела по татьбе и убийствам и не платила при этом никаких судебных пошлин.
Мы придерживаемся серединной точки зрения, близкой к мнению И. Д. Беляева о том, что братчинный суд являлся судом общины, показывавшим высокую степень организации самоуправления социальных единиц.
По Псковской судной грамоте вече лишалось судебных полномочий, и это стало очевидным достижением проведенной судебной реформы: ст. 4 «. а князь и посадник на вече суда не судят, судит им у князя на сенях, взирая правду и по крестному целованию». Однако данное положение грамоты И. Д. Беляевым истолковано иначе: суд веча существовал, однако в нем не могли принимать участие князь и посадник. Далее автор без ссылки на нормы предполагает, что приговоры этого суда решались «волею всего народа», при этом не указывает на подсудность данного суда, абстрактно указывая на «высшие, касавшиеся всего Пскова» [3,308]. Нам представляется данная точка зрения неверной, буквальное и системное толкование ст. 4 ПСГ свидетельствует об обратном. Однако, как указывает Ф. Устрялов, псковское вече обладало законодательными полномочиями «. а если встретиться случай, на который закона нетъ, посадникъ обязанъ доложить господину Пскову, на вече, чтобы законъ составить. Если какое изъ правил не понравиться господину Пскову, и онъ то правило уничтожить» [13,26].
По ПСГ судьи должны были судить «взирая правду», приняв присягу и крестное целование, получение тайных посулов запрещалось (ст. 4 ПСГ). В ст. 48 устанавливалась общеуголовная ответственность для судей, получивших посул, в тоже время ст. 4 ПСГ закрепляет только ответственность судьи перед Богом. Данное противоречие, по-нашему мнению, можно устранить только следующим способом. Учитывая сильную религиозность общества тех времен, в случае неизобличения судьи в получении посула он нес ответственность перед Богом, однако в конкретном случаи, казуально установленном
«. при получении посула в виде одежды или коня» и при установлении данного факта действия мздоимца квалифицировались как грабеж.
По ПСГ процесс носит сугубо состязательный характер. Суд начинался с подачи жалобы или челобитьем истца, или самого общества по делам о преступлениях, по которым не было частных жалоб. По челобитью суд вызывал ответчика через особых слуг - позовников или приставов, которые были двух родов - княжескими и земскими, первые назывались дворянами, вторые - подвойскими [3,309]. При каждом вызове в суд позовники должны были быть как от князя, так и от земщины, иначе ответчик им праве не явиться в суд. Позовникам назначалась особая пошлина, называемая ездом или хоженым, размер которой зависел от расстояния, которое должен преодолеть позовник для вызова ответчика в суд. Позовницой называлась грамота, которая вручалась стороннему человеку для вызова в суд, если позовники оказывались вызывать ответчика. Позовница писалась княжеским писцом и к ней прикладывалась княжеская печать, однако допускалось написание её иными лицами, но с обязательным скреплением печатью церкви св. Троицы.
Вызов в суд ответчика осуществляется публично на погосте у церкви, рядом с которой проживал ответчик, сюда же обязан был явиться ответчик и объявить, что он в установленный срок явиться в суд (однако присутствие ответчика при чтении позовницы не было обязательным, последняя признавалась объявленной, если она зачитывалась перед народом и священником), в случае неявки ответчика на него могла быть дана по истечению 5-ти суточного срока явки в суд «позывная грамота на виноватого», являющаяся основанием для принудительного привода (ст.ст. 25, 26 ПСГ), при этом истец и позовники не имели право бить и мучить ответчика. Ответчик, оказывавший сопротивление принудительному приводу подвергался уголовному суду.
Если ответчик тулится (скрывается), то осуществляется его розыск с последующим возложением на него понесенных в связи с этим расходов (ст. 93 ПСГ). Кроме того, в случае, если ответчик по первому вызову от суда скрывался, то на него судом истцу выдавалась правая грамота, то есть ответчик без суда признавался виновным.
Дело должен рассматривать тот посадник, который начал его слушать, чем обеспечивается несменяемость суда и непрерывность процесса. Судебное производство ведется в письменной форме: протокол судебного заседания (судница) велся дьяком. Решения суда выносились только в письменной форме, которые переписывались за плату состоящими при суде писцами [9,71].
Стороны в процессе равны, в грамоте указания на какую-либо социальную дифференциацию отсутствуют. Процесс по Грамоте допускает примирение сторон на любой стадии (ст. 80 ПСГ). Представительство в псковском судебном процессе (в отличие от новгородского) было ограниченным: тяжущийся, являвшийся женщиной, малолетним, либо черницом, либо увечным, мог заменить себя в суде стряпчим, который не мог участвовать более чем в 1 процессе в день. Физическим ограничением возможности использовать пособников являлись 2 подверника от князя и земщины, которые стояли у входа в суд, и должны были наблюдать, чтобы кроме истца и ответчика никто более в суд не входил [3,310]. За неисполнение этой обязанности подверники получали по 1 деньге с обвиненного. Лица, облеченные административной властью, не могли выступать в качестве представителей в суде (ст.ст. 57, 58, 68-69 ПСГ).
В судебном процессе кроме тяжущихся сторон участвуют пособники и послухи. Пособник - не очевидец факта, а представитель интересов истца, при этом пособником не может быть ни одно должностное лицо (ст. 71 ПСГ), пособник не может в один день тягаться по двум делам. По мнению Ф. Н. Устрялова и Н. И. Костомарова пособники (в Новгороде - наймиты) вообще не могли быть христианами, поскольку пособничество предполагало участие в судебном поединке, которое могло повлечь церковную анафему [13,43;7, 35-41].
Послух же безусловный очевидец факта и в этом смысле его отличие от свидетеля до конца не ясно (ст.ст. 20-21). Ю. Г. Алексеев склонен отводить послуху «роль стояния за правое дело» (следовательно, послух является участником процесса, заинтересованный в исходе дела), но тем не менее он должен был быть очевидцем происшедших событий [2,45]. В качестве свидетелей выступали «суседи» (соседи) и сторонние люди (ст.ст. 34, 35 ПСГ). Послух на процессе предусматривается, как ранее указывалось, один, он несменяем, при этом свидетелей, как правило, должно быть не менее 4-х человек (ст.ст. 20, 21 ПСГ). Если истец ссылается на послуха, а он не подтверждает его правоту или не явился на процесс, то истец «не доискался» (проиграл дело), если послух «не договорит или переговорит, то значение его послушество также терялось» (ст. 22 ПСГ). Во всех случаях послух может биться на поле с ответчиком», таким образом, проявляется его процессуальное единство с истцом.
Псковской судной грамоте разработана целая система доказательств, при этом предпочтение отдается письменным документам, среди которых выделятся доска (частная расписка) и запись (официальный документ с определенным законом местом хранения его копии - ларь церкви св. Троицы Псковского кремля). Свидетельским показаниям как доказательствам также придавалось большое значение: факт считался установленным, если его наличие подтверждено 4-5 свидетелями (ст.ст. 9, 27 ПСГ и др.). Грамота утверждает также и такое традиционное доказательства как присяга: вольная присяга (рота) и судная присяга (ст.ст. 34, 35 ПСГ). Представляет не в полном объеме верным толкование вольной роты как досудебной коллективной очистительной присяги, выдвинутая Ю. Г. Алексеевым [2,66]: коллективность в плане всеобщности для сторон искажает смысл данного действия как средства получения доказательств путем от одной стороны процесса другой. Большинство исследователей считают, что вольная рота - это досудебная присяга [12,113]. Отказ в судебной присяге приравнивается к проигрышу дела (ст. 99 ПСГ). Как справедливо указывает М. Ф. Владимирский-Буданов, рота имеет самостоятельное значение, когда она является альтернативой поля [4,597-598]. Инициатива применения роты лежала на истце.
Особое место среди доказательств занимает поединок или поле, при этом суд сам может назначить «поле» (ст. 37 ПСГ). В поединке вместо стороны может участвовать наймит, когда участником процесса являются женщины, дети, старые и немощные, а также монахи (ст.ст. 21 и 36 ПСГ). В подобном случае, если одна сторона привлекала к участию в поединке наймита, такое же право сохранялось и за противоположной стороной (очевидно законодатель исходил из возможного нарушения физического паритета сторон). Если в поединке участвовали две женщины, применение наймитов не допускалось. Послух также не мог заменить себя наймитом (ст. 21 ПСГ), так как в противном случае терялся сам смысл участия послуха в судебном процессе.
При проведении поединка соблюдались некоторые ритуалы: поединок проводился в присутствии княжеского и городского приставов [3,311]. Поединок мог закончиться победой одной из сторон, при этом проигравшая сторона возмещает все расходы и уплачивает пошлины (6 денег за факт поединка, а также пеню или продажу в пользу князя), гибелью одного из участников поединка, тогда истец получает только доспехи погибшего, так как долговые обязательства на родственников погибшего не переходят. Также поединок может закончиться примирением сторон, при этом судебные пошлины уплачиваются в половинном размере (ст. 37 ПСГ). Основной смысл существования поединка заключался в том, что в законодательстве Новгорода и Пскова отсутствовала смертная казнь за убийство, при этом, учитывая уровень социального развития древних обществ, можно утверждать, что убийство само по себе не рассматривалось как тягчайшее преступление, при этом справедливость и честь как общечеловеческие ценности имели превалирующее значение перед ценностью жизни.
В качестве доказательств в судебном процессе принимаются и результаты обыска (ст. 57). Все денежные расходы сторон унифицированы: установлена единая продажа -штраф в пользу князя и единая ставка денежных вознаграждений в пользу потерпевшего (ст. 120). В качестве наказания было возможно применение как смертной казни (ст. 7), так и штрафов, которые уплачивались пользу князя, псковской администрации и судебных органов.
Судебное решение оформлялось в виде правой грамоты. Приговоры и решения псковских судов обжалованию не подлежали (ст.ст. 2, 53 ПСГ), в отличие от судебных порядков Новгорода, предполагавших возможность пересуда. В продолжение этого правила в ПСГ было закреплено, что всякий псковский судья, оставляя свою должность, должен был окончить все дела, начавшиеся во время его службы, и новый судья не имел права «вступаться» в дела своего предшественника.
Работа псковских судейских чиновников: дьяков, приставов, придверников, также была платной (ст.ст. 41, 58 и др.).
Идеи о равноправии сторон и широкого применения форм доказывания, неизвестных современному правосудию (участие послухов, применение присяг и судебных поединков), заложенные в Псковской судной грамоте с учетом уровня развития общественной и правовой мысли Древней Руси, имели целью достижения справедливости и восстановления честного имени участников процесса, что непосредственно свидетельствует о достаточно высоком уровне содержания понятий законности и правопорядка того времени. По сравнению с нормами Русской правды псковская судная грамота ушла далеко вперед в аспекте регламентации судебного процесса: был введен институт представительства, обязанность представления в суд ответчика брали на себя органы судебной власти (in jus bannitio) - устанавливаются правила вызова, сроки явки в суд и последствия неявки, в отличие от Русской правды, предполагавшей in jus таппШо. Однако не следует отрицать и преемственность между данными нормативно-правовыми актами.
Отрицательной стороной судебного процесса являлась излишняя формализация доказательственной системы, не считавшей своей целью достижение истины по делу. В целом оценивая ПСГ как нормативный акт, можно утверждать о высоком уровне законодательной техники и юридического мышления, которые не только определили новеллы в праве, но и подробно регламентировали вопросы организации и реализации судебной власти. Судебные органы в Пскове отличались многочисленностью и демократическим порядком как их формирования, так и функционирования. Это получило свое отражение в их коллегиальном начале.
Литература
1. Акты Юридические, или собрание форм старинного делопроизводства. Изд. Археографической Комиссией. - Спб, 1838. № 2.
2. Алексеев, Ю. Г. Псковская судная грамота / Ю. Г. Алексеев. - Л., 1980.
3. Беляев, И.Д. Лекции по истории русского законодательства / И. Д. Беляев. - М., 1880.
4. Владимирский-Буданов, М. Ф. Обзор истории русского права / М. Ф. Владимирский-Буданов. - Ростов-на-Дону, 1995.
5. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка / В. И. Даль. - М., 1955.
6. Дювернуа, Н. Источники права и суд в Древней Руси: опыты по истории русского гражданского права / Н. Дювернуа. - Спб., 2004.
7. Костомаров, Н. И. Северно-руссмя народоправства. Книга II / Н. И. Костомаров. - Спб., 1904.
8. Куницын, А. Историческое изображение древнего судопроизводства в России / А. Куницын. - СПб., 1843.
9. Кутафин О. Е., Судебная власть в России : история, документы. В 6 т. / О. Е. Кутафин, В. М. Лебедев, Г. Ю. Семигин / Научный консультант проекта Е. А. Скрипилев / Отв. ред. Н. М. Золотухина. - М. : Мысль, 2003.
10. Мартысевич, И. Д. Псковская судная грамота. Историко-юридическое исследование / И. Д. Мартысевич. - М., 1951.
11. Попов, А. Н. Пиры и братчины / Архив историко-юридических сведений. Т. II, кн. I.
12. Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 1. - М., 1984.
13. Устрялов, Ф. Исследование Псковской судной грамоты 1467 года / Ф. Устрялов. - Спб. : Типография А. Фридрихсона, 1855.
14. Филиппов, А. Н. Учебник истории русского права (пособие к лекциям) Ч. 1 / А. Н. Филиппов. - Юрьев, 1907.
15. Чеглоков, П. Об органах судебной власти в России от основания государства до вступления на престол Алексея Михайловича / П. Чеглоков. - Казань, 1855.
16. Энгельман, И. Систематическое изложение гражданских законов, содержащихся в Псковской судной грамоте / И. Энгельман. - Спб., 1855.
