CC BY
29
НИУ ВШЭ, Москва
СУБСТАНТИВНОЕ ЧИСЛО В БАШКИРСКОМ ЯЗЫКЕ
1. Введение
В башкирском языке множественное число существитель -ного выражается суффиксом, основным алломорфом которого является -lar. Множественность референтов существительного не всегда выражается эксплицитно: существительное, отсылающее ко множественному референту, может маркироваться плюральным показателем или оставаться не маркированным по числу. Так, в примере (1) существительное bala 'ребенок' маркируется по числу, тогда как существительное küstanas 'гостинец' не имеет маркера, хотя и реферирует ко множественному объекту.
(1) Bala-lar-ya küstanas-te tarat-ts-q.
ребенок-pl-dat гостинец-acc распространять-pst-lpl 'Мы раздали детям гостинцы'. [130706_rmm_Ramadan.012]1
Цель статьи состоит в описании факторов, влияющих на маркирование существительных по числу в башкирском языке. В ходе исследования было использовано два метода: квантитативный анализ текстов и эксперимент. С помощью традиционного для полевых исследований метода элицитации в данном случае можно было бы получить только очень ограниченные сведения о реальных условиях употребления маркера множественного числа, так как при переводе стимульных фраз с русского на башкирский носители склонны калькировать числовое оформление существительных и использовать маркированные по числу формы даже в таких условиях, в которых в естественных текстах скорее использовалась бы немаркированная форма. Одна из задач исследования заключалась в том, чтобы вскрыть закономерности
1 Примеры, за которыми следует ссылка, содержащая название текста и номер предложения, взяты из корпуса текстов, записанных и расшифрованных в ходе экспедиций 2011-2016 гг.
числового маркирования существительных, действующие в естественных текстах. На материале текстов исследовались в первую очередь грамматические и дискурсивные факторы, с которыми связано использование маркера множественного числа. Маркирование по числу также может быть обусловлено особенностями языковой концептуализации объектов, к которым реферируют существительные. Поскольку данных устных текстов было бы недостаточно для того, чтобы исследовать различия, связанные с концептуализацией объектов, был проведен эксперимент, целью которого было установление предпочтительного числового маркирования лексемы вне всякого контекста.
В грамматиках башкирского языка факультативному маркированию по числу уделяется мало внимания, однако в них можно найти указания на то, что использование показателя множественного числа существительных связано как с типом обозначаемого объекта, так и с грамматическими факторами. В грамматике под редакцией А. А. Юлдашева отмечается, что «нулевая форма многих нарицательных существительных нейтральна по отношению к числу» [Юлдашев (ред.) 1981: 117]. Авторы грамматики выделяют несколько групп существительных, наименее склонных к числовому маркированию: существительные с абстрактным значением, имена веществ и названия парных частей тела [Там же: 118]. Н. К. Дмитриев указывает на то, что «не только морфологически оформленное множественное число может выражать идею множественности (...). Эта форма (не маркированная по числу. — Е. А.) может выступать и в плане единичности, и в плане множественности. Для этого требуются специальные синтаксические условия» [Дмитриев 2008: 204]. Данное исследование направлено на то, чтобы получить более подробные и точные сведения как о числовом маркировании разных семантических групп существительных, так и о грамматических и дискурсивных условиях использования числового показателя в текстах.
Дальнейшее изложение построено следующим образом. В разделе 2 представлен обзор работ, в которых обсуждаются типологические закономерности в области числового маркирования существительных. В разделе 3 рассматриваются результаты анализа текстов и описываются грамматические и дискурсивные факторы, с которыми связано числовое маркирование в башкирском языке.
Раздел 4 посвящен рассмотрению влияния языковой концептуализации на числовое маркирование. В разделе 5 результаты суммируются и подводятся итоги исследования.
2. Факторы, влияющие на числовое маркирование существительных: обзор
Существует большое количество работ, посвященных субстантивному числу. Их можно разделить на две группы. К первой можно отнести работы о грамматической категории числа в языках мира, где рассматриваются особенности семантики данной категории, способы ее выражения и факторы, на нее влияющие, см. [Corbett 2000; Edwards-Fumey 2012; Haspelmath 2013]. В подобных работах закономерности числового поведения лексем часто описываются в терминах иерархий: одушевленности, определенности и синтаксических позиций, см. 2.1. Вторую группу составляют работы, посвященные влиянию онтологических свойств объекта на числовое маркирование обозначающего его существительного [Allan 1980; Chierchia 1998; Wierzbicka 1985; Ляшевская 2004], см. раздел 2.2.
2.1. Иерархии в области числового маркирования существительных
Идея о том, что в разных языках существительные склонны к маркированию по числу в разной степени, подробно обсуждается в работах [Corbett 2000; Edwards-Fumey 2012]. Известно, что наличие или отсутствие показателя множественного числа может зависеть от ряда факторов, которые можно сформулировать в виде иерархий. Чем выше в иерархии расположено существительное или его референт, тем вероятнее его маркирование. Важно подчеркнуть, что действие иерархии в рамках одного конкретного языка может проявляться не в виде строгих правил, определяющих числовое маркирование, а в виде тенденций к предпочитаемому типу маркирования. Так, если интересующее нас существительное находится на высокой позиции в иерархии, это не значит, что оно обязательно будет маркироваться по числу. Это говорит лишь о том, что вероятность маркирования этого существительного не меньше, чем вероятность маркирования существительного, расположенного ниже на этой иерархии.
Самым обсуждаемым из факторов, с которыми связано числовое маркирование существительных, является одушевленность. Во многих языках мира эта связь проявляется в том, что по числу маркируются только существительные, реферирующие к людям, или только одушевленные имена, но не неодушевленные, см. [Smith-Stark 1974; Corbett 2000: 55ff.]. Эта закономерность отражена в иерархии одушевленности:
личные (люди) > одушевленные неличные > неодушевленные
В [Haspelmath 2013] отмечается, что не все неличные существительные следуют одинаковой модели числового маркирования. Например, в ряде языков названия некоторых животных обязательно маркируются по числу, как и существительные, реферирующие к людям, тогда как названия других животных могут не маркироваться, т. е. иметь числовое поведение, схожее с поведением названий неодушевленных объектов. Существительные, реферирующие к неодушевленным объектам, также могут маркироваться в разной степени. В указанной работе М. Хаспельмат формулирует более дробную иерархию, где группа личных имен разделена на термины родства и прочие обозначения людей (ср. также [Corbett 2000: 62]), животные делятся на «высших» и «низших»2, а неодушевленные объекты на дискретные и недискретные.
термины родства > прочие люди > «высшие» животные > «низшие» животные > дискретные неодушевленные объекты > недискретные неодушевленные объекты
Помимо иерархии одушевленности, в [Plank 1987: 181; Corbett 2000: 279; Haspelmath 2013] упоминается о связи числового маркирования с референциальным статусом существительного. В данной работе будет выделяться три различных референциальных статуса,
2 Языки, для которых это противопоставление релевантно, могут по-разному проводить границу между высшими и низшими животными. В целом, если обозначения животных различаются с точки зрения грамматического поведения, то так же, как личные существительные, ведут себя прежде всего названия млекопитающих, а так же, как неодушевленные имена, — названия насекомых, см. обсуждение и примеры в [Сошпе 1989: 196-197].
которые традиционно составляют иерархию определенности, см. [БИуе^ет 1976]:
референтное определенное имя > референтное неопределенное имя > нереферентное имя
В этой иерархии заложено два противопоставления. Первое — противопоставление референтных и нереферентных существительных. В класс референтных входят существительные, отсылающие к какому-либо конкретному объекту действительности. В класс нереферентных попадают существительные, отсылающие не к конкретному объекту, а к некоторому классу. Референтные существительные делятся на определенные и неопределенные. Определенным считается существительное, референта которого, по мнению говорящего, адресат может однозначно идентифицировать, неопределенным — такое существительное, референт которого, по его мнению, адресату не известен.
Другим фактором, определяющим маркирование по числу, может являться коммуникативный статус существительного. В рамках настоящего исследования с точки зрения коммуникативного статуса существительные разделялись на две группы: данные и новые. Данными считались такие существительные, референты которых уже упоминались в предшествующем тексте; остальные же попадали в категорию новых. Стоит отметить, что коммуникативный и референциальный статус — это связанные признаки: данные существительные, как правило, определенные, новые — нереферентные или неопределенные. Однако эти два признака могут в разной степени влиять на маркирование по числу. Так, в [Аплонова, Сай 2014: 105] отмечалось, что для согласования по числу в башкирском языке коммуникативный статус является более значимым фактором, чем референциальный статус.
Еще одним фактором, который, согласно существующим исследованиям, может влиять на появление маркера множественного числа, является синтаксическая позиция имени: показатель числа с большей вероятностью появляется на подлежащем, чем на дополнениях [СогЬей 2000: 179; №ко1аеуа, Токкауа 2001: 116].
Помимо одушевленности, референциального и коммуникативного статуса и синтаксической позиции, наличие или отсутствие числового маркирования может быть связано и с другими
грамматическими признаками. В [Edwards-Fumey 2012: 191-194; На8ре1таШ 2013] обсуждается тенденция к маркированию по числу существительных, при которых в качестве морфологического показателя или зависимого выражен посессор. В [СогЬей 2000: 274] упоминается о связи категории падежа и числа: маркирование по числу более вероятно в номинативе, чем в косвенных падежах. Важно учитывать, что и наличие посессора, и падеж связаны с теми факторами, которые рассматривались выше. Посессивное маркирование связано с референциальным статусом: имена с посессивным показателем обычно являются определенными. Падежное маркирование связано с синтаксической позицией: номинатив — это падеж, который используется в первую очередь для кодирования подлежащего.
В [Edwards-Fumey 2012: 10] отмечается, что особый интерес представляет изучение влияния на числовое маркирование не просто каждого фактора в отдельности, но их взаимодействия, т. к. все вышеупомянутые факторы могут влиять на появление показа -теля множественного числа в разной степени и находиться в иерархических отношениях друг с другом. Например, одушевленность часто рассматривается как наиболее важный для числового маркирования фактор, в то время как дискурсивные и синтаксические факторы считаются второстепенными, ср. [СогЬей 2000; Haspe1math 2013]. Однако существуют языки, для которых одушевленность играет меньшую роль, чем, скажем, определенность, ср. обсуждение данных языка вафси (< индоиранские) в [Edwards-Fumey 2012: 188, 205].
2.2. Маркирование по числу и онтологические свойства объекта
Во множестве работ самых разных лингвистических направлений рассматривается связь между числовым маркированием существительных и тем, какими свойствами обладают обозначаемые ими объекты, каким образом они используются человеком и как осознаются, концептуализируются. Центральное место в обсуждении этой связи занимает свойство (не)исчисляе-мости, см., например, [СогЬей 2000: 78; Edwards-Fumey 2012: 15].
Противопоставление существительных по исчисляемости обычно вводится путем обращения к свойствам обозначаемых ими объектов. Неисчисляемое существительное обозначает объект, который может быть разделен на части так, что любая из этих
частей может быть названа тем же существительным; часть объекта, обозначаемого исчисляемым существительным, не может быть названа тем же существительным, что и объект в целом, ср. [Corbett 2000: 79; Ghomeshi, Massam 2012: 1-2]. Существительное вода обозначает объект первого типа, существительное книга является примером названия объекта второго типа. При ближайшем рассмотрении обнаруживается, что для обозначения одного и того же референта в разных языках или в рамках одного языка могут использоваться существительные, различающиеся по признаку исчисляемости, ср. пары английских существительных типа leaves 'листья' и foliage 'листва' из работы [Gillon 1999: 52]. Помимо этого, некоторые существительные могут вести себя и как исчисляемые, и как неисчисляемые, хотя обычно один из типов употребления является предпочтительным, ср. примеры английских существительных stone 'камень', ash 'зола' [Там же: 52]. Таким образом, (не)исчисляемость существительного определяется не непосредственно свойствами обозначаемого им объекта, а тем, каким образом семантика конкретного существительного отражает и позволяет представить свойства объекта внешней действительности.
В работе [Wierzbicka 1985: 313] предлагается классификация существительных английского языка, основанная на том, как они ведут себя в отношении числового маркирования, и обсуждается семантическая мотивация получившихся классов. Например, в группу существительных, которые не могут присоединять маркер множественного числа, ("singularia only") вошли названия гомогенных субстанций, веществ (butter 'масло', water 'вода'), названия субстанций, состоящих из мелких частиц или крупинок (rice 'рис', sand 'песок'), названия групп разнородных предметов (furniture 'мебель', cutlery 'столовые приборы'). Группа существительных, которые обычно, но не всегда употребляются как неисчисляемые, ("singularia mostly") представлена названиями больших совокупностей мелких предметов (hair 'волосы', clover 'клевер'). Согласно обобщению, предлагаемому в указанной работе, поведение существительных этих двух групп в отношении числового маркирования связано с тем, что объекты, к которым они реферируют, воспринимаются как единое целое, составляющие которого обычно не осознаются по отдельности. Сходное
по задачам исследование числового маркирования различных семантических групп существительных в русском языке представлено в [Ляшевская 2004].
Таким образом, поведение существительных в отношении числового маркирования часто рассматривается как проявление (степени) их исчисляемости. Впрочем, следует отметить, что в ряде работ обсуждается более широкий набор грамматических контекстов, которые противопоставляют исчисляемые и неисчис-ляемые существительные, см., например, [Allan 1980; Croft 2000]. Как показывают подобные исследования, противопоставление по исчисляемости в разных грамматических контекстах может реа-лизовываться по-разному и провести четкую границу между исчисляемыми и неисчисляемыми существительными оказывается невозможно.
Итак, ни свойства тех объектов, которые обозначаются существительными, ни грамматические свойства самих существительных не позволяют четко противопоставить существительные по признаку исчисляемости. Тем не менее, на основании работ, в которых обсуждается семантическая мотивация противопоставления по исчисляемости, можно сделать вывод о том, что существительные некоторых семантических групп особенно часто ведут себя как неисчисляемые или попадают в промежуточную зону. В ходе эксперимента, результаты которого описываются в разделе 4, в основном проверялось поведение существительных именно такого типа.
3. Числовое маркирование существительных в текстах
3.1. Принципы обработки и общая структура данных текстов
Исследование факторов, влияющих на числовое маркирование в естественной речи, было проведено на материале текстов, записанных и расшифрованных в ходе экспедиций 2011-2016 гг. В основном эти тексты представляют собой полуспонтанные нар-ративы: биографии, истории из жизни, сказки и легенды; их общий объем составляет примерно 2300 предложений. Из текстов были извлечены все именные группы (далее — ИГ), рефериру-
ющие ко множественным объектам, независимо от того, маркированы ли эти ИГ показателем множественного числа3.
ИГ, отсылающие к множественному референту, не включались в выборку в двух типах случаев: во-первых, если они по грамматическим причинам всегда маркируются или, наоборот, никогда не маркируются по числу; во-вторых, если они содержат плюральный показатель, который употребляется не в значении аддитивной множественности.
К первому типу случаев относятся: 1) ИГ, вершина которых выражена местоимением или именем собственным, т. е. такими единицами, которые в башкирском обязательно маркируются по числу; 2) ИГ с числительными, в которых зависимые существительные в норме не присоединяют показатель множественного числа, см. пример (2); 3) ИГ с кванторами, где выбор числового оформления, как правило, зависит от квантора, а не от каких-либо других признаков. Например, дистрибутивное кванторное слово обычно используется с формой без маркера множественного числа (4), а обычный квантор всеобщности — с маркированной по числу формой (3), см. [Мищенко 2014]; 4) ИГ, являющиеся первым членом бессоюзной сочиненной группы, который всегда остается немаркированным, см. (5).
(2) Бы! тйЫйр-Ш йиН кытиэ1 Ъы!-йэ. тот школа-шс четыре комната быть-р8т 'В той школе было четыре комнаты'.
[140710_ggs_Rasku1acЫvanie.002]
3 В большинстве случаев о том, что немаркированная ИГ реферирует к множественному участнику, можно было судить по контексту; на это же обычно указывал перевод на русский язык, который был предложен носителем, участвовавшим в расшифровке текста. В нескольких случаях употребления некоторого существительного включались в выборку на основании того, что в текстах оно встретилось в маркированной по числу форме, притом что в русском языке ему соответствует неисчисляемое существительное; на этом основании в выборку были включены в частности примеры с существительными китвг 'уголь' и тШго$кй 'душица'. В ряде случаев, например для существительного ктШпйь 'гостинец', способность существительного принимать показатель множественного числа проверялась путем поиска в сети Интернет. Можно надеяться, что таким образом удалось минимизировать влияние русского языка, использовавшегося при расшифровке текстов, на отбор примеров для выборки.
(3) Bar kese-lär / *bar kese beräj
весь человек-pl весь человек какой-нибудь qasan ül-äsäk. когда умирать-fut
'Все люди когда-нибудь умрут'. [Мищенко 2014]
(4) Här йыв-эт / *här du0-tar-zm каждый друг-p. 1sg каждый друг-pl-p. 1sg bdl mäsälä-ne eslä-j al-a. этот задача-acc работать-ipfv брать-ipfv 'Каждый мой друг может решить эту задачу'. [Там же]
(5) Uqztawsz tärbiäse-lär basqort-tar ine. учитель воспитатель-pl башкир-pl быть.pst 'Учителя и воспитатели были башкиры'.
[110710_aga_Uchjoba. 006]
Ко второму типу относятся случаи, в которых показатель множественного числа в рамках ИГ маркирует множественность посессора, см. (6), или имеет значение ассоциативной множественности, т. е. отсылает к ближайшему окружению референта, названного основой, как в примере (7), подробнее см. [Овсянникова 2012].
(6) Bala-lar-э äsä-lär-e-n qara-ma-j. ребенок-pl-pj мать-pl-pj-acc смотреть-neg-ipfv 'Дети не ухаживали за своей матерью'.
[110720_zdn_Lenivye_synovja.010]
(7) Min qustz-m-dar-ya qunaq-qa bar-эт.
я младший. брат^.^^-б at гость-dat идти-^ 'Я поеду в гости к младшему брату и его семье'.
[Овсянникова 2012]
В общей сложности получившаяся выборка состояла из 508 ИГ, из которых 376 имели показатель множественного числа, а 132 использовались в не маркированной по числу форме. Для каждого из примеров устанавливалось значение следующих параметров:
1) одушевленность: люди, животные, неодушевленные объекты;
2) референциальный статус: референтные определенные, референтные неопределенные и нереферентные ИГ;
3) коммуникативный статус: данные и новые ИГ;
4) синтаксическая позиция ИГ: подлежащее (включая предикативное употребление), прямое дополнение, посессор и косвенное дополнение4;
5) посессивный маркер на вершине ИГ: есть, нет;
6) падежный маркер на вершине ИГ: есть, нет5.
Между некоторыми параметрами этого списка существует сильная связь, например между референциальным статусом и посессивным маркированием, синтаксической позицией и падежным маркированием. Для того чтобы выделить параметры, значимо связанные с числовым маркированием имен, при этом учитывая возможное взаимодействие между ними, на материале выборки размеченных примеров из текстов было построено т. н. дерево условного вывода (conditional inference tree), представленное на Рисунке 1 на следующей странице6.
4 Изначально использовалась более дробная классификация ИГ по параметру синтаксической позиции. Помимо четырех указанных групп, выделялись предикативные употребления ИГ и употребления в качестве зависимого при послелоге. Предварительное исследование показало, что между ИГ в позиции подлежащего и в предикативной позиции, а также между косвенными дополнениями и зависимыми послелогов на материале тех употреблений, которые попали в выборку, существенных различий не наблюдается, что и позволило объединить две пары категорий.
5 Помимо этих шести параметров, отмечалось также то, является ли существительное недавним или окказиональным заимствованием. Предполагалось, что такие существительные могут отличаться по склонности к числовому маркированию от исконно башкирских слов и освоенных заимствований (таких, чей фонологический облик претерпел значительные изменения). Однако гипотезы относительно характера этого различия у автора не было. С одной стороны, заимствования могли бы маркироваться с большей вероятностью, так как в русском языке числовое маркирование является обязательным, в отличие от башкирского. С другой стороны, морфологическая неосвоенность этих слов могла привести и к обратной тенденции.
6 Это дерево было построено с помощью функции ctree() пакета party, см. [Hothorn et al. 2006], в программе R [R Core Team 2016], с использованием поправки Бонферрони. Автор выражает благодарность М. А. Овсянниковой за помощь в статистической обработке данных.
Рисунок 1. Параметры, связанные с числовым маркированием существительных в текстах
Это дерево отражает факторы, наиболее сильно связанные с интересующей нас зависимой переменной — появлением маркера множественного числа. На каждом этапе построения такого дерева с помощью статистического теста проверяется наличие связи между зависимой переменной и каждым из параметров. Для параметров, имеющих более двух значений, рассматриваются все возможные способы разделения его значений на две группы. В качестве основания для деления данных в каждом из узлов выбирается тот параметр, который демонстрирует наиболее сильную связь с зависимой переменной, т. е. такой, для которого получено наименьшее значение p — вероятности того, что данное распределение возникло случайным образом. Разделение проводится во всех случаях, когда значение p оказывается ниже заданного (в данном случае в дерево включались все параметры, для которых значение p было не выше 0,15; значение p приведено под названиями параметров, используемых при делении). В квадратиках над названиями параметров указаны номера узлов дерева. В терминальных узлах представлены графики распределения примеров соответствующей подгруппы с точки зрения числового маркирования: наличие и отсутствие маркера множественного числа обозначаются соответственно ярлыками PL и SG, над графиками указано количество примеров в каждой из подгрупп. Так, график в терминальном узле 12 (втором справа) показывает распределение в подгруппе нереферентных неличных имен, включающей 44 примера; в этой подгруппе доля примеров, в которых существительное маркировано показателем множественного числа, составляет примерно 0,70. Все отраженные на Рисунке 1 параметры подробнее рассматриваются ниже.
Согласно Рисунку 1, основными факторами, с которыми связано числовое маркирование, являются референциальный статус (Referentiality), одушевленность (Animacy), синтаксическая позиция (Syntactic Position) и коммуникативный статус (Givenness). Далее изложение будет строиться в соответствии со статистической значимостью представленных факторов. Сначала будет рассмотрено влияние референциального статуса; после этого, спускаясь вниз по дереву, мы перейдем к одушевленности и рассмотрим ее влияние отдельно в подмножествах нереферентных и референтных имен. Затем будет рассмотрено влияние синтаксической позиции
(узел 6). Далее мы перейдем к рассмотрению влияния коммуникативного статуса на числовое маркирование прямых дополнений и посессоров (узел 7). Такие факторы, как наличие посессивного или падежного маркера, оказались менее значимыми, поэтому они отсутствуют на графике. Связь числового маркирования и дифференцированного маркирования объекта, которое не включалось в качестве самостоятельного параметра при построении Рисунка 1, будет описана в последнем подразделе 3.6.
3.2. Референциальный статус
Согласно данным текстов, наиболее значимым из факторов, определяющих числовое маркирование в башкирском языке, является референциальный статус ИГ. На Рисунке 1 при первом делении референтные определенные (Э) и неопределенные (Я) имена противопоставляются нереферентным (К) именам. Между определенными и неопределенными именами в подмножестве одушевленных также наблюдаются различия (узел 3), однако в целом для числового маркирования существительных башкирского языка референтность является гораздо более важным свойством, чем определенность. В Таблице 1 представлены количественные данные, показывающие связь между референциальным статусом и числовым маркированием существительных.
Таблица 1. Референциальный статус и числовое маркирование
С маркером РЬ Без маркера РЬ Всего
N Доля N Доля
определенные 103 0,84 19 0,16 122
неопределенные 234 0,76 73 0,24 307
нереферентные 39 0,5 40 0,5 79
всего 376 132 508
Таблица 1 (как и все последующие таблицы) устроена следующим образом: в строках обозначены характеристики ИГ, в столбцах — наличие или отсутствие маркера множественного числа. Как видно из таблицы, чем выше референциальный статус ИГ, тем больше вероятность ее маркирования по числу. Так, большинство определенных и референтных неопределенных существительных, отсылающих ко множественным референтам, используются с показателем множественного числа, тогда как доли маркированных
и немаркированных форм среди нереферентных существительных примерно одинаковы. В (8) существительное keselär 'люди' обладает высоким референциальным статусом (лица, о которых идет речь, известны слушающему) и маркируются по числу. В (9) при нереферентном употреблении того же существительного маркер множественного числа отсутствует.
(8) Nu milicija kil-gänse,
ну милиция приходить-cv.term
min tege-lär-öe äjt-käs,
я тот-pl-acc говор ить-cv.ant
sul kese-lär-de äölä-p tap-ts-lar.
тот человек-pl-acc искать-cv найти-pst-pl
'Ну, я их назвал еще до приезда милиции, этих людей
отыскали'. [130715_bbm_Krazha. 026]
(9) Kese eslä-ne, nsq eslä-ne xalsq. человек работать-pst очень работать-pst народ 'Люди работали, народ очень много работал'.
[140719_aamB_Vojna. 032]
3.3. Одушевленность
Следующим по значимости фактором является одушевленность. В Таблице 2 представлены данные о числовом маркировании имен в зависимости от одушевленности для референтных и нереферентных имен.
Таблица 2. Одушевленность и числовое маркирование референтных и нереферентных ИГ
C маркером PL Без маркера PL Всего
Референтные N Доля N Доля
люди 153 0,9 17 0,1 170
животные 21 0,8 4 0,2 25
неодушевленные 163 0,7 71 0,3 234
C маркером PL Без маркера PL
Нереферентные N Доля N Доля
люди 26 0,7 9 0,3 35
животные 0 0 4 1 4
неодушевленные 13 0,3 27 0,7 40
Всего 376 132 508
Как видно из Таблицы 2, чем выше расположено существительное на иерархии одушевленности, тем больше вероятность его маркирования. Среди референтных имен, отсылающих к людям, доля примеров с показателем множественного числа составляет 0,9, см. пример (10), среди нереферентных — 0,7. Стоит отметить, что больше чем в половине случаев личные имена без показателя множественности представлены лексемой kese 'человек'. Для этого существительного характерно употребление без показателя множественного числа при низком референциальном статусе, когда происходит отсылка не к конкретному множеству людей, а к людям в целом, ср. (9).
(10) Ale bana sadik-ta esla-gan-da=la
теперь вот детский.сад-loc работать-рс.р8т-шс=же bala-lar menan tor-lo qadaq
ребенок-pl с разновидность-adj интерес
nama-lar bul-a. вещь-pl быть-ipfv
'Сейчас, когда я работаю с детьми в садике, тоже разные интересные случаи бывают'. [140707_lba_Kolgotki.001]
Названия животных употребляются с показателем множественного числа несколько реже: среди референтных имен доля маркированных по числу составляет 0,8, среди четырех примеров выборки с нереферентными названиями животных не встретилось ни одного названия животного, маркированного по числу. С различием между маркированием референтных и нереферентных названий животных, по-видимому, связано то, что на Рисунке 1 в подгруппе референтных ИГ животные и люди противопоставлены неодушевленным именам (узел 2), в подгруппе нереферентных животные объединяются с неодушевленными именами и противопоставляются личным (узел 11). В примере (11) büre 'волк' обладает высоким референциальным статусом, на что указывает, например, наличие детерминатива bal 'этот', и используется с числовым маркером. В (12) не маркированная по числу форма at 'лошадь', напротив, используется в генерическом контексте: речь идет не о каких-то конкретных лошадях, а о классе животных.
(11) Бз! bure-lar qapqan-ya elag-ep (...) этот волк-pl капкан-dat попасть-cv 'Эти волки попались в капкан'.
[140715_lba_0tec0xotnik.025]
(12) Boron kubergan jaja-w
давно в. основном идти.пешком-nmlz at menan joro-gan-dar bit inde.
лошадь с ходить-pc.pst-pl ведь еще
'Раньше в основном ходили пешком, на лошадях ездили'.
[110717_zmg_Nazvanij a_gor. 003]
Наконец, неодушевленные объекты демонстрируют наименее значительный перевес в пользу маркированной формы: для референтных (13) доля маркированных по числу форм — 0,7, для нереферентных — 0,3.
(13) Xader dares bir-a bit inde Gimaev сейчас класс давать-prs ведь уже Гимаев ayaj.
старший. брат
'Теперь ведь ведет уроки дядя Гимаев'.
[140719_aamB_Vojna. 115]
3.4. Синтаксическая позиция
Как показывает дерево, изображенное на Рисунке 1, среди неодушевленных референтных имен числовое маркирование статистически значимо связано с синтаксической позицией. В этом дереве в узле 9 неодушевленные референтные ИГ разделены на две группы: в одну входят ИГ в позиции подлежащего (S) и в позиции косвенного дополнения (0i), в другую — ИГ, находящиеся в позициях прямого дополнения (Od) и посессора (Poss)7. Доля маркированных по числу ИГ в первой группе значимо выше, чем во второй. В Таблице 3 на следующей странице представлены количественные данные по числовому маркированию в каждой из синтаксических позиций.
7 Подобных различий в рамках подмножества одушевленных ИГ не наблюдается.
Таблица 3. Синтаксическая позиция и числовое маркирование неодушевленных референтных ИГ
С маркером РЬ Без маркера РЬ Всего
N Доля N Доля
8 47 0,8 12 0,2 59
01 57 0,8 16 0,2 73
оа 53 0,6 38 0,4 91
Poss 6 0,5 5 0,5 11
Всего 163 71 234
Как видно из Таблицы 3, неодушевленные референтные ИГ в позициях подлежащего и косвенного дополнения более склонны к маркированию по числу, чем ИГ, находящиеся в двух других рассмотренных синтаксических позициях. Соотношения маркированных и немаркированных форм очень близки в парах подлежащее — косвенное дополнение (14)—(15) и прямое дополнение — посессор (16)-(17). Подлежащее киддйге 'его глаза' в (14) маркируется по числу, как и косвенное дополнение суад1аг 'ноги' в (15). Прямое дополнение sertifikat в (16), как и посессор кС в (17), не маркируются по числу.
(14) Kuд-дar-e=genй ]аЬэга-р киг-еп-й. глаз-рь-р.3=только блестеть-су видеть-ра88-1рру 'Только глаза блестят'. [140719_г8шБ_2Ы7П_о1са.034]
(15) А а]ад-(аг-э-пап sismй-lйr ау-эр sэq-qan.
а нога-рь-р.3-абь ручей-рь течь-су выходить-рс.р8т 'А из ног потекли ручьи'. [130700_кш_Вуа_Ьга1а.021]
(16) 8вН1Ака( tarat-эp ]дгд-]-дц-тд? сертификат распространить-су ходить-1рру-280^ 'Сертификаты раздаешь что ли?'
[110700_11к_п^_В1а^_о_ро8Шр1еп11.001]
(17) Dur klass-tay beraj большой класс-gen какой-нибудь uqs-w-sa-ha balakaj klass-qa 4rn-aTb-nmlz-ag-p.3 маленький класс-dat jaha-t-a.
делать-caus-lpfv
'Какой-нибудь ученик старших классов показывает младшим классам, как надо делать'. [140719_aamB_Vojna. 130]
3.5. Коммуникативный статус
Коммуникативный статус тесно связан с референциальным статусом: для данных ИГ более естественно быть определенными, чем для новых, хотя это распределение и не является строгим. Так, в текстах зафиксированы примеры с новыми определенными ИГ. В эту группу попали существительные с посессивным маркером, поскольку такие существительные обладают высоким референциальным статусом, даже если они упоминаются впервые. Так, в (18) существительные ajaqtar 'ноги' и tubsqtar 'колени' упоминаются в тексте первый раз, однако из-за наличия посессивного показателя их следует считать определенными.
(18) (...) ajaq-tar-s-na tubzq-tar-z-na xatlem
нога-pl-pj-dat колено-pl-pj-dat вплоть jer-ga bat-qan. земля-dat тонуть-pc.pst 'Погрузился по ноги, по колени в землю'.
[130700_lsm_Dva_brata.017]
В Таблице 4 на следующей странице представлена информация о числовом маркировании данных и новых неодушевленных референтных ИГ отдельно для каждой синтаксической позиции, кроме позиции посессора, которая в данной группе представлена единичными примерами.
Таблица 4. Данность, синтаксическая позиция и числовое маркирование неодушевленных референтных ИГ
Определенные Неопределенные
оа С маркером РГ Без маркера РГ Доля РГ С маркером РГ Без маркера РГ Доля РГ
Данные 11 5 0,6 11 3 0,8
Новые 4 2 0,6 27 28 0,5
01 С маркером РГ Без маркера РГ Доля РГ С маркером РГ Без маркера РГ Доля РГ
Данные 10 1 0,9 0 2 0
Новые 6 3 0,7 41 10 0,8
8 С маркером РГ Без маркера РГ Доля РГ С маркером РГ Без маркера РГ Доля РГ
Данные 6 3 0,7 12 2 0,9
Новые 8 2 0,8 21 5 0,8
Как видно из Таблицы 4, данные и новые ИГ, если у них совпадает референциальный статус, в большинстве случаев ведут себя одинаково, или наблюдается незначительный перевес в доле маркированной формы для данных ИГ (ср. распределения для референтных прямых дополнений, определенных косвенных дополнений и т. д.). Не вполне понятно, чем объясняется обратное распределение, наблюдаемое в группе референтных (неопределенных) ИГ в позиции косвенного дополнения: здесь новые ИГ маркируются чаще, чем данные (см. выделенные ячейки)8. Интересно, что значительную часть этой группы (14 из 41) составляют временные обстоятельства, которые в исследуемой выборке во всех случаях маркируются по числу. Так, в (19) временное обстоятель-
■ С 5 9
ство а месяц имеет маркер множественного числа :
8 Данное различие статистически значимо (двусторонний вариант точного теста Фишера, р = 0,0479).
9 Возможно, наличие маркера множественного числа в данном случае связано с многократностью описываемого действия. Говорящий «идет сторожить» по августам, то есть каждое лето в августе.
(19) Avgust aj-dar-3-nda bed qarawslla-r-ya
август луна-pl-p^-loc мы сторожить-pot-dat
bar-a-bsd.
идти-ipfv- 1pl
'В августе месяце мы идем сторожить'.
[140719_rsmB_Zhizn_otca. 139-140]
3.6. Дифференцированное маркирование объекта и числовое маркирование
Дифференцированным маркированием объекта называется расщепленное кодирование пациентивного участника ситуации, выражаемого ИГ в позиции прямого дополнения, в зависимости от семантических и прагматических свойств этого участника или всей ситуации в целом, см. [Comrie 1989; Bossong 1997]. К этим свойствам относятся одушевленность, референциальный статус, коммуникативное членение, порядок слов и вес ИГ. Дифференцированное падежное маркирование в башкирском языке обсуждается в [Гарейшина 2011].
На материале исследуемой выборки для подмножества неодушевленных референтных ИГ в позиции прямого дополнения была обнаружена связь между маркированием ИГ показателем аккузатива и числовым маркированием, ср. данные, представленные в Таблице 5.
Таблица 5. Маркирование показателем аккузатива и числовое маркирование неодушевленных референтных ИГ
C маркером PL Без маркера PL Доля PL Всего
+ACC 28 8 0,8 36
-ACC 25 30 0,4 55
Всего 53 38 91
Как показывает Таблица 5, при наличии суффикса аккузатива можно наблюдать перевес в сторону употребления формы множественного числа, тогда как существительные, не маркированные показателем аккузатива, чаще встречаются без показателя множественности (различие статистически значимо; двусторонний вариант точного теста Фишера, р = 0,002). Эту закономерность иллюстрируют примеры (20) и (21). В примере (20) при отсутствии показателя аккузатива на существительном кйшег 'уголь'
отсутствует и маркер множественного числа. Однако при повторе существительного оно маркируется и по падежу, и по числу.
(20) Beloret zavod-a-na, unda qoros Белорецк завод-р.З-dat тот.шс сталь ire-t-ew-dü oso kümer, qajan таять-caus-nmlz-loc этот уголь береза kümer-dar-de qullan-yan-dar. уголь-pl-acc использовать-pc.pst-pl
'На Белорецкий завод, там когда сталь плавили, этот уголь, березовые угли использовали'.
[140719_rsmB_Zhizn_otca. 036]
Сходным образом устроен и пример (21): прямое дополнение, выраженное неодушевленным существительным dusica, по своим онтологическим свойствам совершенно не склонным к маркированию по числу (см. раздел 4), маркировано и показателем аккузатива, и показателем множественного числа, тогда как существительное zveroboj не имеет ни одного из этих маркеров.
(21) Sunan dusica-lar-дэ al-a-lar=da mana sul to^ABL душица-pl-acc брать-ipfv-pl=же вот то zveroboj sular-dan nejt-ep
зверобой to^pl-abl это.самое-cv jan-dar-a-hay=da. гореть-caus-ipfv-2sg=же
'Потом берут душицу, этот вот зверобой и ими, это самое, жжешь'. [140719_mfsB_Domovoj .071]
Стоит отметить, что связь между дифференцированным маркированием объекта и маркированием по числу следует интерпретировать иначе, чем связь числового маркирования с параметрами, рассматривавшимися до этого. Если про определенность и одушевленность можно сказать, что эти свойства приводят к тому, что ИГ с большей вероятностью маркируется по числу, использование на ИГ маркера аккузатива нельзя считать фактором, определяющим выбор маркированной или не маркированной по числу формы. Скорее можно предположить, что маркирование по числу и маркирование показателем аккузатива обусловлены частично пересекающимися наборами семантиче-
ских и дискурсивных факторов, что и приводит к тому, что эти два показателя появляются вместе чаще, чем можно было бы ожидать при случайном распределении.
4. Языковая концептуализация и числовое маркирование
На материале корпуса текстов были установлены общие закономерности, связанные с маркированием существительных по числу. Одним из наиболее значимых факторов оказалась одушевленность. Однако если посмотреть на существительные, обозначающие неодушевленные объекты, можно увидеть, что эти объекты обладают разной структурой и вследствие этого по-разному концептуализируются носителями, что может, в свою очередь, проявляться в маркировании по числу (см. раздел 2.2, где приводится обзор литературы, посвященной связи между онтологическими свойствами объектов и числовым оформлением обозначающих их существительных).
Для установления закономерностей маркирования существительных в зависимости от семантических признаков в изоляции от грамматических и дискурсивных факторов был проведен эксперимент, в рамках которого информантам предлагалось назвать множественные объекты, изображенные на фотографии или рисунке. При этом фиксировалось то существительное, с помощью которого информант описывает данный объект, а также наличие или отсутствие плюрального показателя. Например, ответом на стимулы, представленные на Рисунках 2 и 3, могли быть как форма с показателем множественного числа, так и форма без показателя.
Рисунок 2. Глаза — кйд(дйт)
Рисунок 3. Яйца — ]ошоЩа(1аг)
Список изучаемых объектов был сформирован с опорой на корпус устных текстов, описанный в разделе 3. На фотографиях и рисунках были изображены такие множественные объекты, которые в доступной нам выборке хотя бы один раз не маркировались по числу. Эксперимент проводился дважды : в 2015 г. в дер. Рахметово (опрошено 19 носителей) и в 2016 г. в дер. Баимово (опрошено 27 носителей) Абзелиловского р-на респ. Башкортостан. В этих двух экспериментах использовался немного разный набор стимулов, но в целом результаты двух экспериментов различаются очень мало. В данной статье представлены результаты второго из этих экспериментов.
Рассмотрим подробнее лексемы, которые соответствуют сти-мульным изображениям, использованным для эксперимента в 2016 г. Их можно условно разделить на несколько семантических групп.
Первую группу составляют названия животных: qos 'птица', hajar 'корова', büre 'волк', haraq 'овца', at 'конь', bal qort 'пчела'. Стимулы были подобраны так, чтобы можно было проверить релевантность для башкирского языка различных противопоставлений в рамках этого класса: домашних и диких животных, млекопитающих и прочих, см. о разделении животных на «высших» и «низших» в сноске 1.
Во вторую группу вошли названия неодиночных частей тела: küó 'глаз', tarnaq 'ноготь', qul 'рука', ajaq 'нога', tes 'зуб', sas 'волос'. Такие части тела являются совокупными объекта -ми — в жизни они обычно встречаются в виде пар или множеств. Поэтому можно ожидать, что обозначающие их существительные будут использоваться в немаркированной по числу форме. С помощью похожего эксперимента данные о маркировании частей тела были собраны для чувашского языка, см. [Даниэль 2004: 289-291]. При анализе результатов эксперимента М. А. Даниэль разделяет существительные, обозначающие части тела, на три группы: компактно расположенные в пространстве объекты, более чем парные части тела и парные части тела. Существительные, обозначающие объекты, компактно расположенные в пространстве ('волосы' и 'губы'), склонны к употреблению без показателя множественного числа; более чем парные части тела ('зубы') употребляются с показателем множественного числа значительно чаще. Парные же
объекты ('глаза', 'ноги', 'руки') являются переходной зоной: маркируются чаще компактных объектов, но реже множественных.
В третью группу вошли лексемы, обозначающие объекты, которые обычно составляют пары или наборы: botinka 'ботинок', sabata 'лапоть', kürt 'игральные карты', tümüke 'сигарета' (первое значение — 'табак'), künfit 'конфета'. Для чувашского языка было обнаружено, что парные предметы одежды демонстрируют большую склонность к маркированию, чем парные части тела, см. [Там же: 290]. В эксперимент намеренно была включена пара близ -ких объектов (ботинки и лапти), в которой один из объектов обозначается недавним заимствованием из русского языка (botinka). В естественных текстах оказалось недостаточно примеров для того, чтобы установить, существует ли связь между числовым маркированием и тем, является ли существительное недавним заимствованием, поэтому этот признак был заложен в сти-мульный материал эксперимента. Перечисленные выше наборы различаются по своей внутренней структуре. Конфеты, изображенные на рисунке, разные. Карты в колоде также разные, но используются они, как правило, одновременно и с одной и той же целью. Сигареты же в пачке абсолютно одинаковы, ср. обсуждение влияния однородности наборов на числовое маркирование лексем, реферирующих к ним, в [Wierzbicka 1985: 313].
Далее следует группа названий продуктов питания: jomortqa 'яйцо', jüselsü 'овощи', kartuk/kartuf 'картошка', mütroskü 'душица', jelük 'ягода'. Эта группа схожа с предыдущей с точки зрения того, как эти объекты используются человеком: обычно люди имеют дело с несколькими яйцами, овощами, картофелинами и т. д.; поэтому существительные, обозначающие эти объекты, также могут демонстрировать склонность к употреблению в немаркированной по числу форме.
Последняя группа представлена совокупными объектами природы: tas 'камень', utan 'дрова', kümer 'уголь'. Как и две описанные выше группы, данные объекты обычно встречаются в большом количестве, а не поодиночке.
Поскольку опрошенные носители в разной степени склонны к использованию показателя множественного числа, необходимо было проверить, выстраиваются ли результаты опроса в единую линейную иерархию. Для этого применялась шкала Гутмана, см.
описание этого метода и его применение для анализа лингвистических данных в [^сЬтапп 2016]. Шкала Гутмана позволяет оценить линейность иерархии объектов, размеченных по бинарному признаку. В данном случае таким признаком является наличие или отсутствие показателя множественного числа. Данные организуются в таблицу и выстраиваются так, чтобы сумма ячеек с наличием признака монотонно возрастала. Затем подсчитыва-ется количество отклонений — ячеек с отсутствием признака в области ячеек с наличием признака и наоборот. Чтобы убедиться в линейности иерархии, необходимо разделить разность общего количества ячеек и количества необходимых изменений, которые нужно сделать для получения идеальной иерархии, на общее количество ячеек. Если результат больше, чем 0,85, на основании этих данных можно строить иерархию.
Результаты эксперимента, обработанные в соответствии с этим принципом, представлены в Таблице 6. Эта таблица организована следующим образом: каждый столбец соответствует одному информанту (закодированы здесь как А, В, С и т. д.), каждая строка — существительному, полученному при предъявлении стимула (закодированы здесь номерами от 1 до 25). Цвета ячеек Таблицы 6 отражают ответы информантов: светло-серый цвет — отсутствие показателя множественного числа, темно-серый — наличие. Два оставшихся оттенка отражают такие случаи, в которых информантам был предложен сначала немаркированный, а потом — маркированный вариант (более светлый оттенок) или наоборот (более темный оттенок); случаи первого типа встречались несколько чаще. Таким образом, ячейки двух более темных оттенков соответствуют наличию маркера в первой реакции носителя, двух более светлых — отсутствию. Ячейки без заливки соответствуют случаям отсутствия ответа.
Информанты упорядочены по частотности использования показателя множественного числа: чем чаще, тем левее. Проверяемые понятия упорядочены по частотности случаев их употребления информантами с показателем множественного числа: чем чаще, тем выше.
Таблица 6. Результаты эксперимента
А В С О Е Р О н I I К Ь м N О Р р я 8 т и V W X У г X
1 21,5
2 ■ 13,5
3 1 ■ 13,5
4 12,5
5 12
б 12
7 11
8 1 10
9 10
10 9,5
11 9
12 8
13 7,5
14 7
15 6,5
16 4
17 3
18 2,5
19 2
20 2
21 1
22 0,5
23 0
24 0
25 0
Расчет соответствия данных эксперимента линейной иерархии проводился согласно описанной выше формуле. Всего было получено 656 ответов на разные стимулы, в таблице наблюдается 42 случая отклонения, результат подсчета — 0,93. Такой результат позволяет нам рассматривать получившуюся последовательность существительных как иерархию.
Таблица 7 на следующей странице показывает, каким существительным соответствуют номера в Таблице 6. В столбце РЬ представлены данные о количестве случаев, в которых информантами была использована форма с маркером множественного числа, — значения, приведенные в этом столбце, соответствуют
сумме употреблений в маркированной форме, представленной в Таблице 6.
Таблица 7. Соответствие стимулов строкам в Таблице 6 и количество употреблений стимулов с показателем плюралиса
№ Лексема PL № Лексема PL
1 qos 'птица' 21,5 14 ЬоМпка 'ботинок' 7
2 tas 'камень' 13,5 15 jomortqa 'яйцо' 6,5
3 hajar 'корова' 13,5 16 каН 'карты' 4
4 büre 'волк' 12,5 17 jaselsa 'овощи' 3
5 haraq 'овца' 12 18 Шэп 'дрова' 2,5
6 at 'конь' 12 19 каНык1/' картошка' 2
7 küd 'глаз' 11 20 sas 'волосы' 2
8 tarnaq 'ноготь' 10 21 jelak 'ягоды' 1
9 qul 'рука' 10 22 таХгогШа 'душица' 0,5
10 ajaq 'нога' 9,5 23 tamake 'сигарета' 0
11 tes 'зуб' 9 24 кйтег 'уголь' 0
12 bal qort 'пчела' 8 25 sabata 'лапоть' 0
13 kanfit 'конфета' 7,5
Как видно из Таблицы 7, большинство названий животных находятся в верхней части иерархии, то есть склонны к маркированию по числу. Первую строчку занимает лексема qos 'птица', которая в 21 случае была использована с плюральным показателем и в одном была предложена в двух вариантах (общее число 21,5), что на восемь пунктов больше итога следующей строки. Строки с третьей по шестую занимают существительные hajar 'корова', büre 'волк', harsq 'овца', at 'конь'. Насколько можно судить по этим данным, в башкирском языке противопоставление диких и домашних животных не релевантно для предпочитаемой модели маркирования обозначающих их существительных: существительное büre 'волк', обозначающее дикое животное, в той же степени склонно маркироваться плюральным показателем, что и включенные в эксперимент названия домашних животных. Значительно ниже находится лексема bal qort 'пчела' (строка 12). В этих различиях можно усмотреть отражение противопоставления высших животных низшим: обозначения млекопитающих маркиру-
ются показателем множественного числа намного чаще, чем обозначение насекомого. В целом же то, что названия животных в рамках эксперимента оказались наиболее склонной к числовому маркированию группой существительных, еще раз показывает, что существует сильная связь между одушевленностью и появлением плюрального показателя10.
Следующая по частотности числового маркирования группа — это части тела. Примечательно, что все названия частей тела за исключением существительного sas 'волосы' расположены в Таблице 7 компактно — они имеют от 11 до 8 употреблений с показателем плюралиса (строки 7-11). Лексема sas 'волосы' была употреблена с показателем множественного числа лишь двумя из 26 опрошенных информантов. То, что существительное 'волосы' менее склонно к числовому маркированию, чем обозначения других частей тела, в целом совпадает с результатами эксперимента на чувашском материале, изложенными в [Даниэль 2004: 290] и описанными выше.
Одним из возможных объяснений различий между существительными пары botinka 'ботинок' и sabata 'лапоть' можно считать их происхождение. Недавнее русское заимствование botinka 'ботинок' было использовано в форме множественного числа 7 раз (строка 14), тогда как существительное sabata 'лапоть' ни разу (строка 25).
Существительные, обозначающие совокупные множественные предметы, к которым относятся названия природных объектов (tas 'камень', utan 'дрова', kümer 'уголь'), продукты питания (jomortqa 'яйцо', jaselsa 'овощи', kartuk/kartuf 'картошка', jelak 'ягода' и mütroskü 'душица'), а также kart 'карты', tamake 'сигарета', kanfit 'конфета', демонстрируют различную склонность к маркированию. Существительное tas 'камень' находится на втором месте по частотности маркирования (13,5 употреблений с плюральным показателем), тогда как существительные utan 'дрова' и kümer 'уголь' расположены значи-
10 Данные эксперимента 2015 г. указывают на то, что одушевленность определяет вероятность маркирования по числу и в тех случаях, когда одна и та же лексема используется для обозначения объектов с разными онтологическими свойствами. Так, лексема ЬаЬд 'рыба' при референции к живому существу маркировалась значительно чаще, чем при референции к рыбе как пище (8 употреблений из 19 с показателем множественного числа для живой рыбы, 2 — для пищи).
тельно ниже (2,5 и 0 плюральных употреблений соответственно, строки 18 и 24). Эти различия можно связать со степенью индиви-дуализированности объектов. Камни — более индивидуализированные объекты, чем дрова и угли. В реальном мире один камень встречается намного чаще, чем одно полено или уголек11. Другим существенным параметром может быть однородность структуры объекта. Так, конфеты (7,5 плюральных употреблений, строка 13) все разные12, карты (4 случая маркирования, строка 16) тоже, но являются частью одного набора, сигареты же (не были маркированы ни в одном случае, строка 23) одинаковы и являются частью одного набора. Закономерности маркирования продуктов питания можно также связать с этими параметрами. Таблица 8 иллюстрирует взаимосвязь индивидуализированности объекта, выражающейся в двух признаках (склонность фигурировать в группах и однородность структуры), и числового маркирования.
Таблица 8. Маркирование совокупных множественных объектов и их свойства
Обычно Состоят из Количество
Лексема встречаются идентичных плюральных
по одному квантов употреблений
tas 'камень' да да 13,5
konfit 'конфета' да нет 7,5
jomortqa 'яйцо' да да 4,5
kart 'карты' нет нет 4
jáselsá 'овощи' нет нет 3
utan 'дрова' нет да 2,5
kartuk/f' картошка' нет да 2
jelák 'ягода' нет да 1
mátrorská 'душица' нет да 0,5
kümer 'уголь' нет да 0
11 Интересно, что и в русском языке существительное камень образует форму множественного числа по регулярной модели, тогда как для кванта дров существует отдельное слово (полено), а для образования лексемы, обозначающей квант угля, необходимо присоединить суффикс к исходной основе (уголек).
12 В данном случае имеются в виду свойства конкретной фотографии с изображением конфет, использованной в эксперименте.
На основании данных, представленных в Таблице 8, можно сформулировать два обобщения: 1) если одиночные кванты объекта обычно встречаются или могут естественным образом встречаться по одному, лексема, которая к нему реферирует, склонна к маркированию в большей степени, чем лексема, реферирующая к объектам, кванты которых не обладают этим свойством; 2) если кванты идентичны, маркирование в целом менее вероятно.
5. Обобщения и выводы
В башкирском языке числовое маркирование существительных является факультативным и, за исключением ряда синтаксических контекстов, может быть описано только в терминах вероятности появления показателя множественного числа, а не при помощи абсолютных правил.
В данном исследовании употребление показателя множественного числа рассматривалось с двух точек зрения. Во-первых, изучалась связь числового маркирования с грамматическими и дискурсивными свойствами существительных. Во-вторых, проверялось, как отражаются на числовом маркировании онтологические свойства объектов. Для выявления грамматических и дискурсивных факторов, определяющих использование показателя множественного числа, было проведено корпусное исследование на материале устных текстов, записанных и расшифрованных в ходе экспедиций 2011-2016 гг. Связь между онтологическими свойствами объектов и числовым маркированием изучалась с помощью эксперимента.
При проведении корпусного исследования, результаты которого описаны в разделе 3, учитывалось влияние на числовое маркирование таких признаков, как одушевленность существительного, референциальный статус, синтаксическая позиция и т. п. Было обнаружено, что в башкирском языке наиболее сильным фактором является референциальный статус: если ИГ референтная, вероятность её числового маркирования больше, чем для нере-ферентой. Далее по значимости следует одушевленность: чем выше находится существительное на соответствующей иерархии, тем больше вероятность его маркирования. Наконец, выбор предпочитаемой модели маркирования может зависеть от синтаксической позиции имени. Если существительное выполняет функцию
подлежащего или выступает в предикативной позиции, вероятность его маркирования выше, чем для других синтаксических позиций. Кроме того, прямые дополнения, маркированные показателем аккузатива, чаще маркируются показателем множественного числа, чем выступающие в немаркированной форме.
Важно отметить, что одушевленность является не единственным онтологическим свойством, влияющим на числовое маркирование. Как показали результаты эксперимента, представленные в разделе 4, маркирование по числу более вероятно для названий животных и множественных частей тела. Кроме того, для неличных имен важную роль играет степень индивидуали-зированности составляющих (квантов) множественного объекта: воспринимаются ли они как единое целое или же как отдельные сущности.
В целом результаты исследования соответствуют закономерностям, описанным в литературе. Так, предсказания иерархий, основанных на онтологических, грамматических и дискурсивных признаках, согласуются с закономерностями числового маркирования существительных и в башкирском языке. Однако эти иерархии могут влиять на появление показателя числа в разной степени. Чаще всего из признаков, организованных в иерархии, в литературе обсуждается одушевленность, которая считается самым значимым из факторов, влияющих на числовое маркирование. Для башкирского материала наиболее важным фактором оказался референци-альный статус. Это может быть обусловлено или особенностями числового маркирования в башкирском языке, или тем методом, который был использован в данной работе. В большей части исследований числовое маркирование существительных изучается путем анализа изолированных, часто сконструированных, примеров, на материале которых проще увидеть влияние одушевленности, чем референциального статуса. При обращении же к более широкому контексту, доступному в естественных текстах, роль референциального статуса становится более отчетливой.
Что касается результатов эксперимента, они также не противоречат существующим типологическим сведениям и ожиданиям, но наглядно демонстрируют сложность разделения существительных на какие-либо дискретные классы по склонности к чис-
ловому маркированию и указывают на градуальный характер
различий между группами существительных.
Литература
Аплонова, Сай 2014 — Е. С. Аплонова, С. С. Сай. Числовое маркирование сказуемого (на материале башкирских устных текстов) // Ф. Г. Хисамитдинова (отв. ред.). Актуальные проблемы диалектологии языков народов России: Материалы XIV Всероссийской научной конференции. Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2014. С. 98-108.
Гарейшина 2011 — А. Р. Гарейшина. Многофакторный подход к падежному варьированию (на материале дифференцированного падежного маркирования в башкирском языке), дипломная работа. МГУ, М., 2011.
Даниэль 2004 — М. А. Даниэль. Периферийные значения категории числа // К. И. Казенин, Е. А. Лютикова, В. Д. Соловьев, С. Г. Татевосов (ред.). Мишарский диалект татарского языка. Очерки по синтаксису и семантике. Казань: Магариф, 2007. С. 286-309.
Дмитриев 2008 — Н. К. Дмитриев. Грамматика башкирского языка. М. — Л.: Издательство АН СССР, 1948. (Переиздание — М.: Наука, 2008).
Ляшевская 2004 — О. Н. Ляшевская. Семантика русского числа. М. : Языки славянских культур, 2004.
Мищенко 2014 — Д. Ф. Мищенко. Универсальные кванторы в башкирском языке // Проблемы языка: Сборник научных статей по материалам Третьей конференции-школы «Проблемы языка: взгляд молодых ученых». М.: Канцлер, 2014. С. 179-197.
Овсянникова 2011 — М. А. Овсянникова. Структура и интерпретация форм множественного числа от терминов родства в башкирском языке // Этногенез. История. Культура: I Юсуповские чтения. Материалы Международной научной конференции, посвященной памяти Рината Мухаметовича Юсупова, г. Уфа, 17-19 ноября 2011. Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2011. С. 213-219.
Юлдашев (отв. ред.) 1981 — А. А. Юлдашев (отв. ред.). Грамматика современного башкирского литературного языка. М.: Наука, 1981.
Allan 1980 — K. Allan. Nouns and countability // Language 56(3), 1980. P. 541-567.
Bossong 1997 — G. Bossong. Le marquage différentiel de l'objet dans les langues d'Europe // J. Feuillet (ed.). Actance et valence dans les langues d'Europe. Berlin: Mouton de Gruyter. P. 193-258.
Chierchia 1998 — G. Chierchia. Reference to kinds across languages // Natural Language Semantics 6(4), 1998. P. 339-405.
Comrie 1989 — B. Comrie. Language Universals and Linguistic Typology: Syntax and Morphology. 2nd ed. Chicago: University of Chicago Press, 1989.
Corbett 2000 — G. G. Corbett. Number. Cambridge: Cambridge University Press, 2000.
Croft 2000 — W. Croft. Countability in English Nouns Denoting Physical Entities: a Radical Construction Grammar Analysis. Draft, July 2000. (http://www.unm.edu/~wcroft/Papers/Count.pdf. Дата обращения
11.04.2015).
Edwards-Fumey 2012 — D. Edwards-Fumey. Plural marking in Eurasian languages. A typology based on original texts. PhD Thesis, University of Bern, Bern, 2012.
Ghomeshi, Massam 2012 — J. Ghomeshi, D. Massam. The count mass distinction: Issues and perspectives // D. Massam (ed.). Count and Mass across Languages. Oxford: Oxford University Press, 2012. P. 1-8.
Gillon 1999 — B. S. Gillon. The lexical semantics of English count and mass nouns // E. Viegas (ed.). Breadth and Depth of Semantic Lexicons. Dordrecht: Springer, 1999. P. 19-37.
Haspelmath 2013 — M. Haspelmath. Occurrence of nominal plurality // M. S. Dryer, M. Haspelmath (eds.). The World Atlas of Language Structures Online. Leipzig: Max Planck Institute for Evolutionary Anthropology, 2013. (http://wals.info/chapter/34. Дата обращения
10.04.2016).
Hothorn et al. 2006 — T. Hothorn, K. Hornik, A. Zeileis. Unbiased recursive partitioning: a conditional inference framework // Journal of Computational and Graphical Statistics, 15(3), 2006. P. 651-674.
Nikolaeva, Tolskaya 2001 — I. Nikolaeva, M. Tolskaya. A Grammar of Udihe [Mouton Grammar Library 22]. Berlin: Mouton de Gruyter, 2001.
Plank 1987 — F. Plank. Number neutralization in Old English: Failure of functionalism? // W. F. Koopman, F. van der Leek, O. Fischer, R. Eaton (eds.). Explanation and Linguistic Change [Current Issues in Linguistic Theory 45]. Amsterdam: John Benjamins, 1987. P. 177-238.
R Core Team 2016 — R: A Language and Environment for Statistical Computing. R Foundation for Statistical Computing, Vienna, Austria, 2016. (https://www.R-project.org/)
Silverstein 1976 — M. Silverstein. Hierarchy of features and ergativity // R. M. W. Dixon (ed.). Grammatical Categories in Australian Languages [Linguistic Series 22]. Canberra: Australian Institute of Aboriginal Studies Publications, 1976. P. 112-171.
Smith-Stark 1974 — T. C. Smith-Stark. The plurality split // Papers from the Tenth Regional Meeting of the Chicago Linguistic Society. Chicago: Chicago Linguistic Society, 1974. P. 657-67l.
Tiersma 1982 — P. M. Tiersma. Local and general markedness // Language 58, 1982. P. 832-849.
Wichmann 2016 — S. Wichmann. Quantitative tests of implicational verb hierarchies // T. Kageyama, W. M. Jacobsen (eds.). Transitivity and Valency Alternations: Studies on Japanese and Beyond [Trends in Linguistics, Studies and Monographs, 297]. Berlin: De Gruyter Mouton, 2016. P. 423-444.
Wierzbicka 1985 — A. Wierzbicka. Oats and wheat: The fallacy of arbitrariness // J. Haiman (ed.). Iconicity of Syntax. Amsterdam: John Benjamins, 1985. P. 311-342.
