CC BY
491
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
УДК 341.1/8 (075.8)
А.С. Орлов
СУБЪЕКТЫ ПРОЦЕДУРЫ РАЗРЕШЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ СПОРОВ
Рассматривается вопрос субъектного состава процедуры разрешения международных территориальных споров в рамках судебной и договорной форм. Затрагиваются дискуссионные вопросы статуса сторон спора, влияния третьих лиц и правопреемства в процедуре урегулирования спора.
Ключевые слова: международный территориальный спор, государство, формы разрешения споров, Международный суд ООН.
Основными и необходимыми для существования территориального спора субъектами, участвующими в урегулировании спора в обеих формах, являются государства - стороны спора.
Правовая регламентация процедуры урегулирования спора в различных формах предъявляет требования к субъектному составу. Если среди сторон спора, разрешаемого в договорной форме, могут теоретически выступать все государства, то в рамках судебной формы субъектами спора являются лишь государства, юрисдикция того или иного международного суда для которых обязательна. Право доступа к Международному суду ООН имеют все государства-члены ООН, а в ряде случаев -и государства, не являющиеся участниками Статута Международного суда ООН [1].
Право на участие в споре в качестве его стороны исходит из принципа территориального верховенства. По общему правилу территориальное верховенство принадлежит государству, правомерно владеющему территорией, но в различные исторические этапы существовали примеры участия в споре государств, в состав которых спорные территории не входили. Это свойственно, прежде всего, колониальным государствам, которые не рассматривались как части государств-метрополий [2. С. 16]. Тем не менее, в рамках судебной формы судом анализировались акты, исходящие от имени государств-метрополий, связанные с распоряжением территориями колоний. В рамках договорной формы Великобритания выступала в территориальном споре об оазисе Буйарами, в том числе заключала соглашения от имени Абу-Даби и Муската. Таким образом, правомочие на участие в споре исходило из природы отношений по управлению территориями в форме протектората.
Не исключается участие в деле нескольких лиц на стороне истца и ответчика в рамках судебной формы. Известен пример разрешения территориального спора, связанного с делимитацией границ континентального шельфа между Федеративной Республикой Г ерманией и Данией, с одной стороны, и между Федеративной Республикой Германией и Нидерландами - с другой. В данном случае речь шла об идентичности предмета спора при отличии в объекте, стороны не возражали против рассмотрения дела в рамках единого судопроизводства. Судопроизводство по вопросу о делимитации границ между сторонами частей континентального шельфа Северного моря, принадлежащих каждой из них, было начато 20 февраля 1967 г., когда в секретариат Международного суда ООН поступило сообщение о двух специальных соглашениях, заключенных соответственно между Данией и Федеративной Республикой Германией и между Федеративной Республикой Германией и Нидерландами. Постановлением от 26 апреля 1968 г. суд объединил производство по обоим делам в одно и принял единое решение [3. С. 80].
Кроме сторон спора в нем могут принимать участие и иные лица, в том числе государства (третьи лица), которые не заявляют претензий в момент рассмотрения дела, но чьи интересы могут быть затронуты в ходе разрешения дела.
Споры с участием трёх и более сторон имеют место также и в договорной форме, когда разрешение спора возможно при заключении соглашения более чем двумя участниками спора, примером может послужить территориальный спор Боливия/Перу/Чили. Отсутствие согласования позиций всех сторон, предъявляющих требования в отношении одного и того же объекта, сохраняет степень напряженности в спорном регионе. Урегулирование вопросов делимитации Каспийского моря и безопасности в регионе требует заключения пятистороннего договора, согласования позиций всех прикаспийских государств [4. С. 14].
В рамках судебной формы учету мнения третьих лиц уделяется большее внимание. Международный суд ООН всегда признавал в качестве одного из основных принципов своего статута, что никакой спор между государствами не может быть решен без их согласия на его юрисдикцию. Тем не менее, суд также подчеркивает, что он не обязательно сталкивается с препятствием к рассмотрению спора, когда решение, которое его просят вынести, может затронуть правовые интересы государства, не являющегося стороной в данном деле; и суд уклоняется от осуществления юрисдикции только тогда, когда интересы третьего государства составляют сам предмет решения, которое следует вынести по существу [5. С. 43]. Таким образом, в случае, если в споре действительно будут пересекаться интересы более чем двух государств и хотя бы одно государство не даст согласия на рассмотрение дела судом, это будет означать невозможность разрешения спора в суде.
В рамках договорной формы неучастие одной из сторон в подобном споре может вызвать у сторон переговоров «иллюзию» возможности «поделить» территорию без учета интересов государства, не участвующего в переговорах. Подобное соглашение может привести к прекращению спора между государствами, заключившими соглашения, но не исключит территориальный конфликт в регионе.
Часто субъекты, не заявляющие свои требования на предмет спора и соответственно не являющиеся стороной спора, участвуют в деле в целях недопущения возможного нарушения их прав. Можно привести пример, когда на основании ст. 62 Статута Международного суда в спор между Нигерией и Камеруном «вмешалась» Экваториальная Гвинея, заявив, что ее появление в деле имеет целью защитить свои законные права, а также проинформировать суд о характере законных прав и интересов Экваториальной Гвинеи, которые могут быть затронуты решением суда в отношении претензий по морской границе, выдвинутых сторонами в переданном на рассмотрение суда деле [6. С. 141], и что она не намерена вмешиваться в такие аспекты судопроизводства, которые касаются сухопутной границы между Камеруном и Нигерией, в том числе установления суверенитета над полуостровом Бакасси (Там же. С. 139-141). Кроме того, она заявила, что, хотя все три страны могли бы попросить суд не только определить морскую границу между Камеруном и Нигерией, но и установить морскую границу Экваториальной Гвинеи с этими двумя государствами, Экваториальная Гвинея не обратилась с такой просьбой и желает по-прежнему добиваться установления своих морских границ с соседями посредством переговоров.
Подобное вмешательство третьей стороны может носить необходимый характер для разрешения спора по всему кругу вопросов. Так, в предварительных возражениях о юрисдикции суда Нигерия указала, что по некоторым вопросам спора возникает столкновение с интересами ряда третьих государств, в том числе и Экваториальной Гвинеи, поэтому их отсутствие в деле делает невозможным рассмотрение дела [7].
Судебная форма разрешения спора предполагает неотъемлемое участие в деле суда, не являющегося стороной в споре, выносящего решения, будучи не заинтересованным в исходе дела, и тем самым выражающего сущность данной формы разрешения спора.
Договорный механизм разрешения спора не исключает возможность включения в него иных субъектов, не являющихся стороной в споре. Наиболее распространенными вариантами подобного «вмешательства» в спор третьих лиц, содействующих его разрешению, являются оказание «добрых услуг», посредничество, участие представителей третьих государств в составе согласительных комиссий. Субъектами в данном случае выступают как государства, так и отдельные физические лица, как правило, обладающие значительным влиянием на международной арене. Например, при непосредственном посредничестве представителей Папы Римского Иоанна Павла II был разрешен в 1984 г. аргентино-чилийский спор в отношении канала Бигл.
Непосредственно обязанности обращения к помощи третьих лиц при разрешении территориального спора нет, как нет и обязанности принять предложение помощи со стороны данных субъектов. Часто усилия третьих лиц не увенчиваются успехом либо их предложения отвергаются. Перед вспышкой Тихоокеанской войны между Боливией и Чили США пытались выступить в споре в качестве посредника. Множество государств предлагали свои посреднические услуги в пограничном споре между Никарагуа и Гондурасом, прежде чем спор был урегулирован Международным судом ООН. В 1965 г. Британия и Гватемала попросили США о посредничестве в определении границ Белиза, впрочем, впоследствии предложение США было отвергнуто [8. Р. 6].
Влияние на разрешение дела иных субъектов, поддерживающих интересы какой-либо стороны, по своей природе носит политический, а не правовой характер. Договорная форма практически не
А.С. Орлов
защищена от подобного вмешательства. Так, позиция Саудовской Аравии в заявлении претензий на территории оазиса Буйарами поддерживалась США, так как здесь находились интересы компании «Арамко» по добыче нефти.
В рамках судебной формы исключается влияние субъектов, не являющихся стороной спора, хотя оно может проявляться на досудебной стадии территориального конфликта. Так, служащие компании «Арамко» помогали составлять меморандум Саудовской Аравии для женевского арбитража [9. С. 136].
Важную роль при определении круга субъектов спора играют вопросы правопреемства. Хотя в международном праве государство понимается как единство трех элементов: территории, населения и власти, правопреемство связано с изменением только одного элемента - территории [10. С. 322]. Новый территориальный суверен наследует границы своего предшественника. Вопросы о правопреемстве в территориальных спорах поднимаются при обращении к договорам, устанавливающим правовой статус территории, но при этом заключенным государствами, не являющимися субъектами спора, как правило, государствами-метрополиями. Имеют место споры, при разрешении которых стороны выстраивают длинную цепочку государств, последовательно владевших территорией. Так, в споре в отношении островов Лигитан и Сипадан между Малайзией и Индонезией Малайзия утверждала, что правовой титул на данные острова последовательно переходил в порядке правопреемства от султана острова Сулу к Испании, США, Соединенному Королевству Великобритании и Северной Ирландии и, наконец, самой Малайзии [11. С. 289]. Целью анализа данной «цепочки титулов» является установление суверенитета над территорией одного из ее звеньев, правомерность последовательности титулов подтвердит и правомерность претензии на спорные территории для самого участника спора. В данном деле стороны предоставили доказательства своего правопреемства в виде различных договоров на протяжении более чем столетней истории, перехода основной территории государства от одного субъекта к другому, куда, по их мнению, и должна была входить спорная территория.
Более того, вопросы правопреемства необходимо рассматривать при установлении субъекта, непосредственно обладавшего титулом на спорную территорию. Нельзя забывать, что договор о передаче территории не является основанием первичного установления суверенитета, то есть суверенитет над территорией должен принадлежать государству, передающему территорию. В споре между Индонезией и Малайзией в отношении островов Лигитан и Сипадан судом было установлено, что по конвенции 1930 г., заключенной правопредшественниками в отношении их территории, происходила делимитация морских пространств с находящимися на них островами, но при этом отмечается, что отсутствует доказательство принадлежности спорных островов данным государствам, а именно «отсутствует непрерывная цепь передач правового титула от предполагаемого первоначального владельца этого титула» [11. С. 293, 294].
В качестве оснований на владение территорией могут быть приведены различные соглашения, в частности, принадлежность территории Катара Великобритании основывалась на ряде соглашений, главным из которых является соглашение от 3 ноября 1916 г., устанавливающее протекторат Великобритании над Катаром, согласно которому шейх Катара обязался «не иметь отношений, не сноситься с любой другой державой и не принимать ее представителя без согласия британского правительства, не уступать территорию любой другой державе или ее подданным без такого согласия, взамен британское правительство обязалось защищать Катар» [12. С. 184].
Учитывая, что объектом спора выступает территория, которая находилась в этом статусе длительное время, объектом правопреемства является право претензии на спорную территорию, а само право на территорию принадлежит лишь после разрешения дела одному из субъектов. Для начала процедуры урегулирования спора необходимо обладать правом на претензию, которое, как правило, сторонами не оспаривается. Фактически оспаривание права на претензию в рамках договорной формы не позволит утверждать о наличии территориального спора, процедура разрешения спора как таковая не будет инициирована обеими сторонами. В рамках судебной формы непризнание права на претензию не будет иметь столь принципиального значения, когда возможно рассмотрение дела по инициативе одной из сторон. Кроме того, вынесение решения по существу является функцией суда, которую он может осуществить лишь полностью пройдя все процессуальные стадии процедуры рассмотрения дела.
В рамках договорной формы обоснованность территориальных претензий для начала территориального спора оценивается самими сторонами, так же как и обоснованность претензий для разрешения спора в пользу той или иной стороны по итогам его рассмотрения.
Таким образом, каждая из форм урегулирования спора обладает особенностями субъектного состава и установления правосубъектности его участников, непосредственно оказывающими влияние на процедуру разрешения спора.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Резолюция Совета Безопасности ООН от 15 октября 1946 г. S/RES/9 (1946). URL: http://www.un.org/russian/documen/scresol/1946/res9.pdf
2. Хамид Эль-Сир Аббас Абдель. Практика урегулирования территориальных споров в Африке (международно-правовые аспекты): дис. ... канд. юрид. наук. М., 1998.
3. Дела о континентальном шельфе Северного моря. Решение от 20 февраля 1969 года / Издание ООН. Нью-Йорк, 1993.
4. Мамедов Р.Ф. Международно-правовой статус Каспийского моря (вопросы теории и практики: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Баку, 2007.
5. Дело, касающееся сухопутной и морской границы между Камеруном и Нигерией (Камерун против Нигерии) (Предварительные возражения). Решение от 11 июня 1998 года / Издание ООН. Нью-Йорк, 2006.
6. Дело, касающееся сухопутной и морской границы между Камеруном и Нигерией (Камерун против Нигерии) (Разрешение на вступление в дело Экваториальной Гвинеи). Постановление от 21 октября 1999 года / Издание ООН. Нью-Йорк, 2006.
7. Спор в отношении сухопутных и морских границ и границ между островами (Сальвадор/Гондурас). (Заявление Никарагуа о разрешении вступить в дело.) Решение от 13 сентября 1990 года / Издание ООН. Нью-Йорк, 1993.
8. Simmons В.А. Territorial Disputes and Their Resolution. The Case of Ecuador and Peru Peaceworks № 27. United States Institute of Peace, 1999.
9. Блищенко И.П., Дориа Ж. Прецеденты в международном публичном и частном праве. М., 1999.
10. Лукашук И.И. Международное право. Общая часть: учебник. М., 1997.
11. Дело, касающееся суверенитета над островами Пулау-Лигитан и Пулау-Сипадан (Индонезия против Малайзии) (существо дела). Решение от 17 декабря 2002 года / Издание ООН. Нью-Йорк, 2006.
12. Делимитация морской границы и территориальные вопросы между Катаром и Бахрейном (Катар против Бахрейна) (существо дела). Решение от 16 марта 2001 года / Издание ООН. Нью-Йорк, 2006.
Поступила в редакцию 15.09.10
A.S. Orlov
Entities of international territorial dispute settlement
The article deals with the debatable issues of entities of international territorial dispute settlement within the bounds of judicial and contract forms, as well as with the debatable issues of the status of the dispute parties, the role of «third persons» and the influence of the succession of states in the procedure for dispute settlement.
Keywords: international territorial dispute, state, forms for dispute settlement, International Court of Justice.
Орлов Алексей Сергеевич, кандидат юридических наук ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»
426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 4)
Orlov A.S., candidate of law Udmurt State University
462034, Russia, Izhevsk, Universitetskaya str., 1/4
