CC BY
136
УДК 111 ББК Ю 21.62
Ю. М. Резник
г. Москва, Россия
Субъективная реальность человека: альтернативность личностного бытия
Статья посвящена проблеме альтернативности как основанию выбора вариантов жизненного пути личности. Альтернативность автор рассматривает как «рефлексивную комплексность Ego и Alter», которая проявляется внутри личности как дифференцированность субъективной реальности («“Я” и другие “Я” во мне»).
Ключевые слова: альтернативность, выбор, комплексная личность, субъективный мир личности, со-бытие1, Я, самость, иное, идентичность, конструктивность, рефлексивность.
Yu. M. Reznik
Moscow, Russia
Man’s Subjective Reality: Alternative Character of a Person’s Being
The article addresses the problem of alternativeness as reason to choose different life styles. The author regards choice as «Alter and Ego reflexive complexity» that manifests itself as differentiation within individual subjective reality (“I“and other “I-s” in me»).
Keywords: alternativeness, choice, complex personality, subjective human world, event, I, self, other thing, identity, constructiveness, reflexivity.
Вместо предисловия
Проблему, которая волнует меня как исследователя на протяжении многих лет, можно сформулировать следующим образом: в современном мире сосуществуют и взаимодействуют между собой разные типы личности - авторитарная и либеральная, монологическая и диалогическая и др. И несмотря на то, что в современной философии и психологии обоснованы разные модели личности, по-прежнему ощущается недостаток в новых подходах, отражающих сложность личностного бытия современного человека. К тому же необходимо объяснить, почему в одном и том же пространстве личность ведет себя по-разному, проявляя те или иные качества и способы решения собственных проблем.
Можно предположить, что человек в современном мире, сталкиваясь с ситуациями неопределенности и высокой сложности, руководствуется различными стратегиями выбора, а значит, выступает как вариативная и самонастраивающаяся система. Определений для такого типа поведения человека пока еще не выработано, хотя существуют разные подходы и точки зрения, отражающие «сложность» и «комплексность» его природы. Например, известный психолог К. Роджерс считал, что у современного человека больше возникает ситуаций осознанного выбора альтернатив автономного поведения, чем у человека, предпочитающего вести традиционный образ жизни [17].
1 Со-бытие я понимаю как включенность человека в общее пространство жизни, в котором существуют другие люди, вещи как атрибуты культуры, природные объекты и пр.
© Резник Ю. М., 2011
Для характеристики «сложностных» моделей поведения я предлагаю понятие «комплексная личность», которое выражает вариативность социального существования человека в современном мире. Такая личность способна перестраивать свое отношение к миру в зависимости от занимаемой в каждый данный момент жизни позиции или переживаемой ситуации. Но ситуационный взгляд на человека не исчерпывает собой научную значимость приведенного понятия.
Полагаю, что понятия комплексности системы и среды, предложенные Н. Луманом, вполне можно распространить и на представления о личности, которая выступает психической системой. Такая система замкнута на самой себе (саморефе-рентна), а ее комплексность («сложностность») зависит от имеющегося у личности набора ожиданий, способных отображать в определенной мере изменения внешней среды [7, с. 415]. Следовательно, понятие «комплексная личность» фиксирует в себе состояние или степень соответствия потребностей (ожиданий) человека возможностям и ресурсам его окружающей среды.
Комплексной личности противостоит обычно унитарная личность, которая предпочитает однозначные поведенческие сценарии и типические ситуации в жизни и общении. Такая личность не обязательно является авторитарной или зависимой. Нельзя также упрощать стиль ее жизни, сводя его к формулам обыденного сознания «плыть по течению» или «быть как все». Все, как всегда, сложнее.
Унитарность означает большую замкнутость образа жизни личности и определенность во всем, что касается жизненных приоритетов, а также склонность к жизненным стандартам и стереотипам.
Комплексная личность обладает в меньшей степени, чем унитарная, аутентичностью, рассматриваемой в данном контексте как способность быть самой собой, удерживать свой образ достаточно продолжительное время и вместе с тем поддерживать устойчивый баланс между самостью и внешними (в т. ч. ролевыми или нормативными) требованиями. Она склонна к экспериментированию, проигрыванию разных жизненных сценариев. В этом смысле ей присуща определенная доля авантюристичности и не всегда оправданного риска.
Главным же признаком комплексности личности я считаю альтернативность, которая выражает способ организации жизни, имеющий своим источником вариативность жизненного пути и разнообразие поведенческих моделей. Другими словами, альтернативность характеризует в личности особое состояние alter-ego, актуализируемое в зависимости от обстоятельств. Причем быть другой означает для личности постоянно изменяться, использовать разные модели поведения или решения жизненных проблем с учетом конкретных условий места и времени. При этом она может быть другой не только для конкретных людей, социальных групп, общества или мира в целом, но, прежде всего, для самой себя.
Основные измерения личностного бытия человека
Для анализа альтернативности как критерия комплексности («сложностности») личности необходимо выработать подход, позволяющий определить спектр вариаций ее развития. Возьмем за основу концепцию К. Уилбера, который предложил выделить четыре мира личности, различающиеся между собой спектрами сознания [6, с. 347-348]:
1) мир «Я» (внутренний мир, духовный опыт, все то, что происходит в человеке) соотносится с экзистенциальным уровнем и собственно Эго;
2) мир «Мы» (мир отношений, коммуникаций, все то, что связывает нас с другими людьми) соотносится, возможно, с уровнями маски и тени;
3) мир «Они» (субъекты, которые существует вне нас, но связаны с нами определенным образом, в т. ч. то, что они о нас говорят или думают) соотносится с Эго через коммуникацию;
4) мир «Оно» (мир объектов; все то, что принадлежит неодушевленному миру, находящемуся вне нас) соотносится с психофизическим организмом (экзистенциальным уровнем).
Первый мир мы будем рассматривать как субъективный, второй и третий - интерсубъективный, четвертый - объективный. В предложенной
нами ранее схеме между этими мирами распределяются свойства человека [12, с. 18-62]:
- субъективный мир (архетипические структуры): самость (личные неотрефлексированные переживания и представления, некогда бывшие сознательными, но вытесненные из сферы осознаваемого; и соответствующие ему комплексы бессознательного) и другость (коллективное бессознательное человека, его родовая память, образ обобщенного другого и архетипы, т. е. совокупность скрытых воспоминаний, наследуемых от далеких предков);
- интерсубъективный мир (социальное тело): фигура (устойчивый набор детерминированных извне статусно-ролевых позиций, используемых человеком для взаимодействия с обществом и окружением, а также ее побочные или сопутствующие явления - фантомы, социальные вирусы, паразиты и т. д.) и персона (индивидуальный образ или индивидуальное исполнение фигуры, ее стилевая и индивидуально-личностная оболочка);
- объективный мир (в данном случае - духовные или объективно-идеальные структуры, определяющие сознание личности): системность (ценности культуры и «объективные мыслительные формы», определяющие извне истинное предназначение человека) и особость (непроявленное содержание, которое выражается немногими людьми; матрица предназначения человека, определяемая с его участием, т. е. путем самоопределения).
Динамика личности обусловлена конфликтом между сторонами миров: самостью и другостью (субъективный мир), фигурой и персоной (интерсубъективный, социальный мир), системностью и особостью (объективно-идеальный мир).
Кроме того, каждому их этих миров соответствует также свой способ существования личности, набор альтернатив ее поведения. Это значит, что комплексная личность обладает по сравнению с другими типами человека (например, с традиционной или унитарной личностью) более широким репертуаром возможностей выбора и особым спектром сознания. Она может быть другой для себя или в себе («Другой во мне», альтер-эго), другой для окружающих ее людей («Я как Другой») и другой для мира в целом («Я как Иной»). Одним словом, личность проявляет себя в различных ситуациях со-бытия (прим. 1): субъективная наполненность и дифференцированность, соприсутствие или бытие друг с другом (взаимодействие «лицом к лицу») и взаимодействие с миром в целом.
Альтернативность субъективной реальности человека наиболее полно выражена в трактовке личности как «рефлексивной комплексности Ego и Alter», которую предложил Н. Луман. «Быть личностью, по его мнению, означает при помощи своей психической системы и тела привле-
кать ожидания и связывать их с собой, опять-таки связывать свои и чужие ожидания. Чем больше и разнообразнее ожидания, которые подвержены индивидуализации, тем комплекснее личность» [7, с. 415]. Следовательно, комплексная личность в отличие от унитарной фиксирует в себе рефлексивное отношение Ego и Alter. Вместе с тем она выражает ситуацию взаимодействия «внутри» самого человека, которую можно бы было описать в терминах «Я как Другой», «“Я” и другие “Я” во мне» и пр.
Субъективная реальность и альтернативность «внутреннего мира» личности
Опираясь на теорию личности Дж. Мида, можно сделать предположение, что самость удваивается, утраивается и т. д., отчуждая от себя другие «Я», которые противостоят ей как «истинному», аутентичному «Я». Все иные «Я», находящиеся на границе самости личности, я рассматриваю как состояние ее «другости». Одним словом, другость -это иная самость или рефлексируемая часть самости, отчужденная и дистанцированная от ее смыслообразующего центра. Конфликт между самостью (аутентичным «Я») и другостью (другими «Я» в субъективном мире личности) является производным от «внутренней» противоречивости самости, которая содержит в себе несколько ориентаций или проекций.
Уже при первом погружении в мир личности исследователь обнаруживает разными способами факт ее физического присутствия, что отображается на «табло» сознания. Личность вырабатывает не только собственное отношение к миру, но и формирует отношение к самой себе. Альтернативность комплексной личности реализуется здесь в субъективном смысле в виде связей типа «“Я” и другие “Я” во мне» и проявляется внутри себя как противоречие между самостью («бытием в себе») и «другостью» (возможностью быть Другим) как разными сторонами одной и той же самости.
Наиболее полно концепцию самости представил Дж. Мид, который, как известно, заимствовал этот термин у Ч. Кули. Если последний определял самость буквально как «Я сам» (Self), то Мид уточнил значение этого понятия, расширив контекст его употребления до горизонтов субъективного мира личности. Как известно, под самостью он понимал свойство любого индивида, обладающего самосознанием, т. е. способность осознавать свое «Я» и строить свои отношения с другими «Я», учитывая их реакции на его «Я» [10, с. 230, 236].
На противоречивость отношения личности к самой себе указывают и отечественные философы и психологи. Как отмечал Э. В. Ильенков, «личность и есть совокупность отношений человека к самому себе как к некому «другому» - отноше-
ний “Я” к самому себе как к некоторому “не-Я”» [4, с. 393]. Эту мысль развивают далее В. А. Петровский и М. Г. Ярошевский, подчеркивая, что личность «выступает как идеальная представленность индивида в других людях, как его инобытие в них (и, между прочим, в себе как «другом»), как его персонализация» [11, с. 234].
Присутствие «не-Я» или других «Я» и бытие в себе как Другом отличает субъективный мир личности от системы социальных координат, в которых она проявляет свою интерсубъективность, т. е. находится в ситуации взаимодействия (события) с другими. В этом смысле ее альтернативность выступает, с одной стороны, как погружение в свой внутренний мир и переживание в нем других «Я» в себе (субъективность), а, с другой стороны, как идеальная представленность в ней других людей (интерсубъективность).
Остановимся вкратце на некоторых моментах субъективного мира личности, которые позволяют нам уточнить и дополнить концепцию самости Дж. Мида.
Во-первых, самость - это то, по Миду, что делает человека членом сообщества (группы) и в то же время позволяет его отличать от других членов группы. «... Каждая самость отличается от каждой другой; но чтобы мы вообще могли быть членами какого-либо сообщества, должна существовать общая структура. Индивид обладает самостью лишь в отношении к самостям других членов своей социальной группы» [10, с. 236-237]. В этом есть определенный смысл. Даже обладая многими «Я», личность сверяет свою самость с «Я» других индивидов, с которыми она связана в повседневной жизни.
Каким же образом личность развивает в себе альтернативность в субъективном плане, разворачивая постепенно потенциал своих «Я»? Сошлемся на В. Л. Абушенко, который приводит собственную интерпретацию идеи взаимопроникновения «Я» личности, предложенную в свое время Кули, Мидом и другими интеракционистами. «Я» других людей определенным образом преломляются в моем сознании, становясь частью моей самости, моим субъективным, зеркальным и ролевым «Я». Последние два «Я» относятся к характеристике интерсубъективной альтернативности, имманентной природе комплексной личности. Поэтому мы их рассмотрим чуть позже.
Субъективное «Я» личности «есть комплекс представлений индивида о своей внутренней подлинной сущности, о своей выделенности из среды и противопоставленности другим «Я», структурам «не-Я» в целом» [1, с. 1029]. Именно это «Я» включает, с моей точки зрения, центр самосознания или истинную самость, которая отличается от «кажи-мостной» самости (идеального «Я») и других «Я»
в человеке. Человек как аутентичное «Я» всегда знает о себе что-то такое, чего не знают другие. Но другие при этом могут наделять его самость, выступающую наружу как персона, несуществующими признаками, принимая ее порой за подлинную. И чтобы избавить самость от искажающих ее суть представлений, человек обращается к различным техникам управления впечатлениями, которые помогают ему создать благоприятное впечатление о себе у окружающих людей.
Однако и сам человек, находясь наедине с самим собой, предпочитает иногда вытеснить из своей памяти неприятные воспоминания, заменить или реконструировать самость прошлого. «Мы были бы рады забыть о некоторых вещах, - писал Дж. Мид, - избавиться от вещей, которые связывают нашу самость с прошлым опытом» [2, с. 330].
Развивая далее концептуальную схему Мида, мы находим у него прямое указание на разные самости. Так, он говорит о расколотости самости, о двух и более обособленных самостях и т. п. Уделяя внимание другим «Я», находящимся вне личности, он подчеркивает значение мультиперсональности как расколотости сознания личности на несколько самостей. «Я во мне» также многомерно, как и другие «Я» вне меня. Если главная самость - это точка самосознания, некий смыслообразующий центр, то внутренний мир личности, чтобы соответствовать разным ситуациям, должен располагать возможностью интерпретировать свое «Я», отличая его от других «Я» в ней.
Во-вторых, далее Дж. Мид обосновывает представление о дифференцированности самости, введя понятия «I» («непосредственная реакция самости на других, которую нельзя заранее предугадать») и «Ме» («организованный набор установок других») [9, с. 146-178]. Тем самым он подошел к открытию идеи множественности миров личности. Но I и Ме - это не две половинки самости, а два «Я», которые находятся в разных мирах личности (соответственно - субъективном и интерсубъективном). При этом I выступает у него источником спонтанной активности личности (активная сторона самости), а Ме - зависимой переменной, определяемой отношением к ней других людей. Другими словами, I - это «ядро» самости, а Ме - персона человека.
Концепция I и Ме характеризует альтернативность, выражающую противоречие субъективного и интерсубъективного миров личности, т. е. противоречие между тем, как она поступает, руководствуясь собственными интенциями, и тем, что о ней думают другие люди, оценивающие ее поступки.
В какой-то мере личностное бытие человека выступает способом соединения I и Ме. Отсюда следует, что самость человека имеет два основ-
ных измерения: субъективное (I) и интерсубъективное (Ме).
Субъективная самость дифференцируется в свою очередь по ряду оснований. На это указывают известные теоретики личности К. Роджерс и К. Хорни, давшие обоснование идее множественности субъективного мира личности. Ядром субъективных переживаний личности выступает у Роджерса Я-концепция, т. е. концепция о том, что человек думает о себе в повседневной жизни (реальное «Я»), и то, кем бы он хотел себя видеть (идеальное «Я») [13, с. 537]. Позже К. Хорни уточняет это положение, дополняя его актуальным «Я» личности. Личность обладает, с ее точки зрения, тремя «Я»: актуальное «Я», т. е. то, чем она является на самом деле или в данное время; реальное «Я», характеризующееся потенциалом роста; идеальное «Я», которое выражает желательный для личности образ самой себя, т. е. то, чем она хотела быть.
Все эти «Я» прекрасно сосуществуют в человеке, дополняя друг друга. И каждое из них, взятое в отдельности, является «другим» по отношению к аутентичному «Я» как центру самосознания. Альтернативность присутствует имманентно в этих «Я». Между моим идеальным и реальным «Я» - с одной стороны, актуальным и реальным «Я», с другой стороны, существует множество противоречий. Иначе говоря, в моем реальном «Я» находят свое выражение идеальное и актуальное «Я», раскрывая потенциал всего субъективного мира моей личности.
Для иллюстрации данного тезиса приведем один пример. Для курильщика его идеальное «Я» может исключать в принципе курение как вредную привычку, поэтому он так резко реагирует на курение близких ему людей. Но его актуальное «Я» продолжает оправдывать факты курения, находя все новые и новые доводы. И только его реальное «Я» способно изменить ситуацию к лучшему, связав желание бросить курить с конкретными навыками и поступками. Таким образом, желание бросить курить (идеальная ситуация) еще не означает готовности и решимости сделать это вопреки обстоятельствам (реальная ситуация), а также подтвердить свое решение на практике достаточно продолжительное время (актуальная ситуация).
Какое же «Я» следует считать аутентичным, определяющим индивидуальное своеобразие личности? Полагаю, что таким «Я» в ней может быть только реальное «Я», обладающее потенциалом роста и презентирующим личность такой, какой она может стать в соответствии с основными тенденциями жизненного пути. Причем это «Я» не является в буквальном смысле проекцией идеального «Я» на актуальное «Я» в личности. В то же время его нельзя рассматривать и как «середину» между идеальным и актуальным «Я». Оно выра-
жает нечто большее, чем ситуативно обусловленное актуальное «Я», и нечто отличное от образов желаемого, вырабатываемых в идеальном «Я».
Еще одно решение проблемы различимости или дифференцированности субъективных «Я» личности предлагает Д. Деннет. Он выделяет в личности «минимальное» и «вербальное» или «рефлексивное Я». Первое «Я» фиксирует в себе различение «внутреннего» и «внешнего», своего и чужого с точки зрения установления пространственных границ между ними. Минимальное «Я» отграничивает самость личности от ее организма и встречается не только у людей, но и у животных. Оно соответствует по смыслу телесной рефлексивности Гидденса. Вербальное «Я» лишено пространственной определенности и «формируется через осознание своей конечности, временной определенности, смертности» [2, с. 362-363]. Оно усваивает на ментальном уровне конструкции «загробной жизни», «души», «вечности». Именно оно толкает личность к созданию чего-то «нерукотворного» и «вечного» - памятников, произведений искусства, книг и пр. Такое «Я» имеет некоторое сходство с аутентичным «Я».
Характеристики субъективной альтернативности личности
Дж. Мид, рассматривая самость человека в единстве с разумом, указывает на существенные признаки субъективного мира, которые проявляются в способностях инициировать и производить в нем изменения, ведущие к установлению и закреплению границ между аутентичным «Я» (собственно самостью) и другими «Я» (другостью). К числу существенных характеристик субъективного «Я» личности можно отнести самоидентичность, конструктивность, самоактуализацию и ре флексивно сть (саморе флексивно сть).
Субъективное «Я» личности характеризуется в первую очередь самоидентичностью. Об этом писал в свое время Э. Эриксон, предложивший концепцию эго-идентичности. Эго-идентичность понимается им как совокупность представлений личности о самой себе, дающих ей возможность чувствовать свою уникальность и аутентичность [14; 15]. Иначе говоря, самоидентичность означает обнаружение реального или аутентичного «Я» и его отнесение к другим «Я» в самом человеке (другости) и тем, кто является «не-Я».
В первую очередь самоидентификация характеризуется Дж. Мидом как процесс открытия личностью других «Я» в себе. Тем самым он определяет место свободы самости от всего чужого (иного). Если культура «входит» в личность через чужое в виде языковых установок, то «Я» - это то, с чем мы себя идентифицируем, отвлекаясь от установок обобщенного другого, которые сосредоточены в Ме (моем). Напротив, наша культур-
ная идентичность указывает на принадлежность к определенной социальной группе и разделяемой ее членами культуре. В отличие от идентичности самоидентичность выражает идею вычленности «Я» личности из общего потока переживаний, взаимодействий и отношений. Она характеризует избирательное отношение аутентичного «Я» к другим «Я» в личности и ко всем «не-Я» вообще.
В процессе самоидентификации человек отгораживает зону «своего» от сфер «другого», «чужого» и «иного». Его аутентичное «Я» (I) принадлежит только ему одному и обладает при этом уникальностью и индивидуальной специфичностью. Ему противостоит во «внешнем плане» интерсубъективное Ме, у которого имеются признаки сходства с другими «Я», разделяющими установки обобщенного Другого, а «внутреннем плане» - другие «Я» (идеальное, воображаемое, актуальное и пр.).
Еще один важный признак субъективной альтернативности личности - конструктивность, т. е. способность интерпретировать определенным образом, а также предвидеть и порождать события своей жизни. В западной персонологии наибольшее влияние на разработку концепта «конструктивность» (применительно к анализу субъективного «Я») оказала теория личных конструктов Дж. Келле, которая базируется на положениях так называемого конструктивного альтернативизма [5, с. 12-14]. Благодаря ему, можно сформулировать следующие принципы анализа субъективного мира личности:
1) человека лучше удастся понять лишь в перспективе (т. е. как реальное или потенциальное «Я»), а не в свете текущих мгновений (как актуальное «Я»);
2) каждому человеку присуща личная манера воспринимать мир и обдумывать течение событий собственной жизни (в нашем случае - аутентичность как способность быть самим собой);
3) каждый человек располагает определенным набором личных конструктов как систем истолкования, используемых для интерпретации и конструирования событий его жизни.
Одним из понятий, используемых для характеристики субъективного «Я», выступает самоактуализация. В моем понимании аутентичное «Я» выступает ориентиром для всех других «Я» в человеке. На это указывают и другие мыслители. Как считал Мид, I всегда недовольно Ме (Моим) как воплощением Другого-во-мне [2, с. 339]. Именно в этом смысле Ме как Другой-во-мне есть единство меня и Другого, т. е. нечто другое во мне, отличное от I.
В свою очередь А. Маслоу рассматривает самоактуализацию как непрерывный процесс выбора личностью ситуаций роста (развития), в
которых реализуются возможности раскрытия самости. Актуализация «Я» проявляется в усилении независимости в принятии решений и стремлении действовать согласно своим убеждениям, повышении ответственности за себя и свое окружение, росте самоуважения. Актуализация есть процесс и результат самосовершенствования личности и ее стремления достичь высших переживаний в творчестве и преодолеть собственные слабости [8, с. 56-61].
С моей точки зрения, назначение самоактуализации личности состоит в том, чтобы обрести аутентичную самость, открыть в себе потенциал роста и преодолеть актуальные (текущие, ситуативные) образы «Я». Это всегда путь, ведущий от аутентичного «Я» к другим «Я» в личности.
Комплексность личности и ее субъективная альтернативность проявляется также в рефлексивности. Об этом писал Дж. Мид, отмечая способность людей к двоякой локализации самости: как на внутренней стороне (Я - Мое), так и на внешнемировой стороне («Я - Иное») [2, с. 317]. Это означает, что самость может быть для личности одновременно объектом и субъектом постижения, что соответствует двум способам ее репрезентации: с одной стороны, рефлексивное отношение самости, обращенное «вовне», т. е. к своему организму, телу, окружающим вещам, с другой стороны, повторное вхождение самости «внутрь себя», благодаря чему она рассматривалась как инструмент различения между «моим» и «чужим».
Поясним сказанное. Так, например, мой организм - это иное во мне, данное мне природой или Богом. И мое сознание не способно контролировать все процессы, происходящие в организме. Более того, и в самом сознании личности далеко не все определяется ее самостью.
Как утверждает Мид, обращаясь вовне, самость действует порой стихийно, сознательно или бессознательно отличая себя от организма, окружающей среды. Для отделения самости от организма на дорефлексивном уровне индивидами вводятся «двойники», иначе коммуникация между ними оказывается разорванной. Об этом писал Дж. Мид: «Среди примитивных людей необходимость различения самости и организма мы обозначаем термином «двойник»: индивид обладает вещеподобной самостью, на которую индивид может воздействовать так же, как она воздействует на других людей, и которая отличается от непосредственно данного организма тем, что может покинуть тело и вернуться назад. Именно это служило основой концепта души как обособленной сущности» [2, с. 332].
И когда самость углубляется внутрь себя, то становится более прозрачным переход между ней и другостью, другими «Я» в личности. В последнем случае рефлексивность выступает механизмом различения между «Я» и «не-Я» или между одним «Я» и другими «Я» в человеке.
Э. Гидденс развивает далее точку зрения Дж. Мида. По его мнению, рефлексивность реализуется не на двух, а на трех уровнях «внутренней» организации личности: (1) как соотнесенность самости с телом, помещающим индивида в пространственно-временной континуум (телесная рефлексивность); (2) как соотнесенность сознания со своим аутентичным «Я», самостью, как таковой (саморефлексия); (3) как соотнесенность «I» и «Ме», которые, согласно традиции, установленной интеракционистами, рассматриваются соответственно как активное и пассивное начало личности [3, с. 38-174].
На самом деле мы обнаруживаем у Гидден-са не три, а два уровня субъективной организации личности: «внешняя» (телесная или пространственная рефлексивность) и «внутренняя» (саморефлексия). Отношения между «I» и «Ме» являются производными от социальной стороны самости, которая получает свое выражение в интерсубъективном мире личности. Однако, как подчеркивает Мид, самость не может быть полностью коллективной. Это достигается наличием I, независимой части самости, свободной от непосредственного влияния чужого.
Благодаря рефлексивной способности вербального «Я», различение «мое - чужое» перестает быть чисто пространственным и перемещается внутрь субъективной реальности личности. Эта «внутренняя» реальность интерпретируется в терминах «Я/не-Я». В самом же вербальном «Я» также происходит внутренний раскол. Он связан с механизмом вытеснения той части самости, с которой у личности связаны неприятные воспоминания или конфликты. Деннет рассматривает такое вытеснение как «уход». Его можно назвать также состоянием «внутренней эмиграции». В данном состоянии индивиды проводят условную границу между собой одним и собой другим, как будто бы весь ужас их положения случается уже не с ними, а касается другой самости, которая лучше приспособлена к ситуации.
Д. Деннет определяет эту ситуацию в следующих выражениях: «меня здесь больше нет» или «я временно устраняюсь из ситуации вплоть до момента новой актуализации, когда вернется прежняя или ушедшая самость» [16; 2, с. 368-369]. Тем самым вербальное «Я» подразделяется на актуальное «Я» («Я есть здесь и теперь») и отсутствующее, утраченное или вытесненное «Я» («меня здесь больше нет» или «Я здесь был когда-то»). Деннет объясняет этот раскол или конфликт «Я» двумя особенностями личностного бытия человека - континуальностью (временной определенностью) и дискретностью (пространственной дифференциацией). Континуальность вербального «Я» близка также по содержанию к идеальному или желательному «Я»
человека. Она связана с «вечными ценностями», представлениями личности об увековечивании и продлении своей жизни.
Дополняя и интерпретируя идеи Дж. Мида,
Э. Гидденса и Д. Деннета, я преследую вполне ограниченную задачу: показать те стороны субъективного мира личности, которые полностью не определяются социальными факторами, а зависят во многом от потенциальных или актуальных (ситуативно проявляемых) «Я», характеризующих в свою очередь «внутреннее» разнообразие типов личности. Самость раздваивается, многократно дифференцируется, порождая из себя другие «Я», т. е. конструируя своего «антипода» - другость.
Очевидно, что организующим центром или «ядром» самости и всего субъективного мира личности выступает аутентичное «Я» (I), которое формируется в единстве с другими «Я». Наша другость - это часть самости, которую мы утратили ранее или перестали контролировать, и которая уже не принадлежит нам в прямом смысле этого слова. Это - наше бывшее или остаточное «Я». Впрочем, и наше аутентичное I мы не всегда способны контролировать. В нем иногда прорываются наружу структуры личного бессознательного. Вот почему мы рассматриваем I как источник спонтанной активности самости.
Таким образом, субъективный мир личности непостижим до конца и не может быть выражен
полностью в самосознании. Он всегда остается загадкой для самой личности, так же как и сознание других людей. Чаще всего человек выбирает в себе то, что он наверняка знает о себе или что ему больше всего нравится. Но бывают случаи, когда он, следуя своим внутренним импульсам, предоставляет свободу спонтанной активности сознания и проявлениям бессознательного. Тогда отношения между самостью (как самосознанием) и другостью (как осознанием другого или других в себе в себе) переходят на новую стадию развития.
Различные «Я» субъективного мира служат основаниями для дифференциации персональной реальности человека: «бытие-для-себя» (аутентичное или реальное «Я»), «как-бы-бытие» (желательное или кажущееся «Я»), «здесь-бытие» (актуальное «Я»), «уже-не-бытие» (прежнее, утраченное «Я») и др.
Итак, различные вариации субъективного «Я» личности выступают источником ее «внутренней» альтернативности. В этом смысле альтернативность есть возможность быть другим в рамках своего внутреннего мира. Личность не равна самой себе, точнее - она несоразмерна своей видимой, кажущейся или воображаемой реальности. Она есть нечто большее, чем то, что о ней думают другие люди, и даже больше того, что она сама о себе представляет.
Список литературы
1. Абушенко В. Л. Социология личности // Социология: энциклопедия. Минск.: Книжный дом, 2003. 1312 с.
2. Антоновский А. Ю. Социоэпистемология: О пространственно-временных и личностноколлективных измерениях общества: монография. М.: Канон+, 2011. 400 с.
3. Гидденс Э. Устроение общества: очерк теории структурации. М.: Академический проект, 2003. 416 с.
4. Ильенков Э. В. Философия и культура. М.: Политиздат, 1991. 464 с.
5. Келли Дж. Теория личности: Психология личных конструктов / пер. с англ. и науч. ред. А. А. Алексеева. СПб.: Речь, 2000. 249 с.
6. Козлов В. В. Трансперсональная психология. М.: Эксмо, 2010. 512 с.
7. Луман Н. Социальные системы. М., 2007. 646 с.
8. Маслоу А. Г Дальние пределы человеческой психики. СПб.: Евразия, 1999. 432 с.
9. Мид Дж. Г. Избранное: сб. переводов / сост. и пер. В. Г. Николаев. М.: ИНИОН РАН, 2009.
290 с.
10. Мид Дж. Интернализованные другие и самость. Аз и Я // Американская социологическая мысль: тексты / под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. 496 с.
11. Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Основы теоретической психологии. М.: ИНФРА-М, 1999. 528 с.
12. Резник Ю. М. Многогранный образ человека: предпосылки построения конфигуративной модели // Вопросы социальной теории. М.: МОСТ, 2010. 528 с.
13. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности: Основные положения, исследования и применение. СПб.: Питер Пресс, 1997. 608 с.
14. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис / общ. ред. и пер. А. В. Толстых. М.: Прогресс, 1996. 344 с.
15. Эриксон Э. Г. Кризис идентичности в автобиографической перспективе // Личность. Культура. Общество. 2008. Вып. 1 (40). С. 73-89.
16. Dennet D. C. The Origins of the Selfes. Cogito 3. 1989: P. 163-173.
17. Rogers C. R. A way of being. Boston, Mass: Houghton Mifflin, 1980. 405 p.
Рукопись поступила в издательство 12 апреля 2011 г
