CC BY
90
А.Л. Андреев СТУДЕНТЫ О КИНО
В каких пластах современного российского социума надлежит искать ключи к формированию художественно-эстетических доминант массового сознания, выявив которые можно было бы попытаться спрогнозировать эволюцию духовных потребностей населения? На наш взгляд, в первую очередь о технической интеллигенции. Специфическая народность этой социальной группы обусловлена глубокими историческими причинами. Они связаны не только с ее происхождением (действительно демократическим), но в еще большей степени с некоторыми особенностями русского просветительства, придавшего национальному менталитету явственный оттенок своеобразного бытового технократизма. С известной долей условности можно сказать, что трансляция "высокой" культуры в ее художественном и философском измерениях была в основном делом гуманитарной и творческой интеллигенции. Однако, переходя на уровень массовых образцов и "структур повседневности", мы неминуемо сталкиваемся с фактором технической интеллигенции — влияние этой более многочисленной и более "народной" по типу мышления и восприятия категории здесь всегда было определяющим.
Что думает "простой инженер" по поводу современной художественной жизни? В какие ее пласты он включен? Как воспринимаются в этой социокультурной среде тенденции современного кинопроцесса (разумеется, в доступном отечественному зрителю его преломлении)? Именно это и было предметом исследования, которое проводилось в форме социологического опроса и строилось по принципу case-study. В качестве модельного объекта (case) мы выбрали один из наиболее крупных и известных в стране технических вузов — Московский энергетический институт (МЭИ).
Основное внимание было обращено на изучение взглядов и настроений студенчества. Вместе с тем опрашивалась и контрольная группа из числа профессоров, преподавателей и научных сотрудников вуза, что не только дало материал для сравнения, но и позволило выявить некоторые тенденции, связанные со сменой поколений. Всего опрошено 502 студента всех курсов и 105 преподавателей1, что достаточно близко к средним цифрам по вузу и в целом соответствует общемосковским и общероссийским показателям. Примерно половина опрошенных студентов — москвичи, около трети — жители ближнего и дальнего Подмосковья, остальные 15-16% приехали учиться из других регионов страны. Исследование проводилось в апреле — июне 2006 г.
Творчество каких деятелей отечественного и зарубежного кино более всего интересно респондентам? Этот вопрос мы предложили и студентам, и преподавателям МЭИ, причем имена не подсказывались, их должны были вписать в оп-
АНДРЕЕВ Андрей Леонидович — доктор философских наук, главный научный сотрудник Института социологии РАН.
Работа выполнена при поддержке РГНФ, грант № 04-03-00202а.
1 Подавляющее большинство студентов (98,8 %) в возрасте от 18 до 25 лет, из них юношей — 60%, девушек 40%. Пропорция учащихся на младших и старших курсах почти паритетная (соответственно 47% и 53%). Возрастное распределение профессоров и преподавателей от 25 до 30 лет — около 13%, от 31 до 40 — 9,5%, от 41 до 50 — 22%, от 51 до 60 — 28,5%, старше 60 — около 26,5%. По должностному статусу: профессоров — 15%, доцентов — 42%, старших преподавателей — 27%, ассистентов — 15%.
росный лист сами опрашиваемые; единственное дополнительное требование состояло в том, что мы ограничили респондентов только отечественным кино.
Ответили на данный вопрос не все. Среди студентов — это 268 человек (чуть больше половины выборки). Однако полученные нами и от студентов, и от преподавателей итоговые списки включают по нескольку десятков фамилий. Таким образом, спектр поискового разброса изучаемой нами киноаудитории довольно широк. И несмотря на все пробелы в эрудиции, в поисках "своего" режиссера респонденты отнюдь не ограничены тем, что "лежит на поверхности". Но вот "сектор концентрации внимания" достаточно узок. У студентов лидируют те, кто "на слуху". Это Ф. Бондарчук и Н. Михалков (каждому из них симпатизируют приблизительно по 30% ответивших). В первую пятерку студенческого списка вошли также А. Учитель, А. Тарковский и Э. Рязанов (от 7 до 12% ответов). Несколько чаще других (свыше 10 раз, что составляет чуть больше 3,5% от общего числа ответов) названы Т. Бекмамбетов, Л. Гайдай, А. Кончаловский, С. Говорухин, В. Бортко. Большая же часть имен, среди которых признанные классики отечественного кино и театра, были упомянуты 1-3 раза.
В преподавательском списке среди лидеров мы также находим Н. Михалкова, но эту позицию он делит с Э. Рязановым. Кроме того, в числе самых популярных, вызывающих наибольший интерес своим творчеством кинорежиссеров здесь оказались также А. Тарковский, С. Говорухин, Л. Гайдай, А. Герман, С. Бондарчук, В. Бортко.
Респондентам было предложено ответить, какое кино нравится им больше всего — старое советское, современное российское, современное зарубежное или зарубежные фильмы прошлых лет. Выбор из этих четырех альтернатив неоднократно включался в исследовательский инструментарий всероссийских социологических опросов, и это позволяло соотнести наше достаточно локальное исследование с более широким социокультурным контекстом.
В общероссийском масштабе абсолютным чемпионом зрительских симпатий на протяжении по крайней мере последнего десятилетия является старое советское кино. Количество проставляемых ему оценок "нравится" и "очень нравится" составляет обычно 85-87% выборки, практически в 2 раза опережая по этому показателю и зарубежную, и современную российскую кинопродукцию. Причем в оценке советского кино вплоть до самого недавнего времени наблюдалось редкое единодушие россиян всех поколений: так, молодежь, которая уже довольно плохо знает режиссеров и актеров того времени и воспринимает старое советское кино как некоторое недифференцированное целое, относится к нему почти с той же любовью, что их родители и более старшие поколения. Феномен восприятия старого советского кино трудно объяснить иначе, как тем, что оно по сути дела создало на экране некий мир, в котором укоренены образы нашей Я- и Мы-идентичности.
В общем и целом распределение мнений в крупном техническом вузе с точки зрения порядковой иерархии приоритетов оказалось аналогичным тому, что не раз показывали более широкие опросы. Но мы сознательно провоцировали наших респондентов, требуя от них не "мягкого голосования", а однозначного выбора одного из четырех возможных "С кем вы?". Если так можно выразиться, мы задали бескомпромиссные условия соревнования, и старое советское кино вновь вышло в нем на первое место, хотя и не с таким отрывом, как при нежестком ранжировании предложенных альтернатив. Из тех, кто смог четко определиться и выбрать одну из предложенных ему возможностей, старое советское кино собрало почти 40-процентную поддержку среди студентов и несколько большую (43%) среди профессорско-преподавательского состава.
Такое отношение к нашему духовному наследию, пожалуй, могло бы вызвать чувство удовлетворения. Но его омрачают некоторые дополнительные обстоятельства, которые выявляются в ходе дифференцированного анализа полученных итоговых данных. Прежде всего обращает на себя внимание то, что, хотя общий баланс высказанных мнений подтвердил симпатии к старому советскому кино, среди младшей когорты студенчества (1-2 курсы) за все время наших многолетних наблюдений впервые перевесил интерес к новинкам зарубежного экрана. Очевидно, здесь сказывается все углубляющийся разрыв в социальном опыте поколений и эпох, да и весьма напористое маркетинговое продвижение зарубежной кинопродукции. Конечно, на фоне настроений общества в целом этот сдвиг не очень заметен. Но учитывая, что механизмы формирования эстетических и идейных ориентиров молодежи в основном сосредоточены именно в студенческой среде, полученный результат можно рассматривать как показание социального барометра.
К сожалению, современное российское кино заполнить вакуум, образующийся от естественной "дезактуализации" советского кино, все еще не в состоянии: несмотря на удачные премьеры последнего времени, в глазах студенческой аудитории оно уступает не только советскому, но и современному зарубежному (в основном американскому и в меньшей степени европейскому). Из общего числа обозначивших свои предпочтения в области кино молодых людей в пользу зарубежной кинопродукции высказался примерно каждый третий опрошенный, а в пользу современной российской — всего 18%. (Что касается старых зарубежных кинолент, то они, в отличие от советских, значительного интереса не вызвали и дали всего 7-8%.)
Хочет ли вступающее в жизнь новое поколение россиян вытеснения отечественного кино зарубежным, или полученные данные просто отражают реальную разницу их потенциалов? "В последнее время, — продолжали мы разговор на эту тему, — высказывалось мнение о том, что российское кино утратило свое лицо и место в мировом кинематографе; согласны ли Вы с такой оценкой?". Сегодня молодые люди могут свободно знакомиться с большинством новинок мирового экрана, и им есть с чем сравнивать. Но хотя наш нынешний кинематограф в глазах учащейся молодежи проигрывает западному, на безоговорочное признание утраты былой славы и творческих позиций отечественного кино согласны сравнительно немногие — примерно каждый восьмой опрошенный. Практически такая же доля затруднилась с ответом, категорически не приемлют столь критической оценки положения дел в российском кино около 18%, большинство же (более 58%) заняли сбалансированную позицию — в чем-то утратили и уступили, в чем-то нет. И здесь расхождений между старшей и младшей когортами российского студенчества нет. На чем конкретно основана такая позиция большинства, сказать пока трудно. Скорее всего, это сложная амальгама настроений, в которой довольно много составляющих — это и эффектные кинопремьеры последних нескольких лет, и общий подъем патриотических настроений, начавшийся еще в середине 90-х, но особенно сильно проявивший себя после 2000 г., и своего рода проекция на кинопроцесс общего повышения снизившегося было после распада СССР геополитического статуса нашей страны (участие в и-8, заявленная в последнее время претензия на статус энергетической сверхдержавы и др.).
Во всяком случае, образованная молодежь в значительной своей части весьма живо реагирует на новинки отечественного экрана, обычно стремится посмотреть все самое интересное. И хотя современное зарубежное кино как целое она ставит вроде бы выше современного российского, из того, что было просмотрено
за последнее время, респонденты выделили все же работы российских режиссеров. Об этом говорит, в частности, распределение ответов на вопрос "Какие фильмы вам нравятся больше всего?" (вопрос открытый, можно было назвать несколько своих самых любимых кинолент). На первое место вышла "9-я рота" (ее назвали свыше 15% ответивших), на второе — "Дневной дозор" (около 13%), на третье— "Сволочи" (почти 8%). Самой привлекательной из зарубежных кинолент оказался "Ледниковый период", но если поставить его в один ряд с продукцией отечественных киностудий, он разделил бы 5-6-е места со "Статским советником" и "Турецким гамбитом" (все они собрали в свою поддержку по 2,5% голосов). Всего же в качестве самых понравившихся фильмов были названы 42 отечественных и 110 зарубежных. В большинстве своем это, конечно же, запомнившиеся нашим респондентам премьеры последних лет, но есть среди них и достаточно, а в отдельных случаях и очень старые ленты, в том числе из репертуара киноклассики ("Сталкер", "Чучело", "Подвиг разведчика", "Амаркорд", "Человек дождя", "Пролетая над гнездом кукушки", "Молчание ягнят", "Пепел и алмаз" и др.).
Кинематографические симпатии профессорско-преподавательского состава имеют определенные точки соприкосновения со вкусами студентов, но в целом выглядят иначе. Они ориентированы на иные эстетические принципы и иную планку достижений, но, кроме того, отражают и иную систему эмоциональных идентификаций. Понятно, что мир, в котором живет и с которым соотносит себя эта категория респондентов, создан старым кино. В первую очередь это мир комедий Л. Гайдая и Э. Рязанова, разноплановая лирическая героика ("Добровольцы", "Белое солнце пустыни", "В бой идут одни старики") и, конечно же, не укладывающиеся ни в одно короткое определение "Семнадцать мгновений весны". Зарубежные фильмы в качестве любимых представители старшего поколения технической интеллигенции называют редко, и список их далеко не столь обширен, как у студентов. На первое место по частоте упоминаний попали "Серенада солнечной долины", "Римские каникулы" и "Матрица", однако каждый из них был отмечен всего в 4-5% полученных ответов.
Поскольку подавляющее большинство фильмов, которые называли в качестве понравившихся, упоминалось всего 1-2 раза, то их подборка носит в известной мере случайный характер и о каких-то тенденциях здесь можно говорить только в очень укрупненном плане. Ясно, однако, что в зарубежном репертуаре респондентов привлекает почти исключительно Запад. Восток представлен лишь единичными упоминаниями классических лент А. Куросавы ("Семь самураев" у студентов, "Расемон" у преподавателей). Среди выявленных зрительских предпочтений нет не только Китая или Ирана (с наиболее интересными работами режиссеров этих стран широкая аудитория просто незнакома), но и Индии (чья кинопродукция у нас одно время была весьма популярна). Особо отметим, что ни китайско-гонконгские боевики, ни бразильские и мексиканские мелодрамы в число любимых фильмов не только преподавателей, но и студентов и студенток также не попадают. Последний факт представляется примечательным не только сам по себе. На наш взгляд, его надо рассматривать в связи с одной характерной особенностью российской учащейся молодежи — по крайней мере, вузовской. Каким бы зауженным ни выглядел сегодня ее культурный кругозор, какими бы сниженными ни казались разделяемые ею ценности, но, вопреки мнению некоторых наших кинокритиков, продюсеров, деятелей шоу-бизнеса, склонных не столько изучать, сколько конструировать эстетические и мировоззренческие запросы населения (по принципу "ну, должны они быть такими — и все тут"), большая часть студенчества (по нашим оценкам, основанным на суммарных данных
ряда исследований) сохраняет специфически просветительский тип сознания, а вместе с ним и достаточно сильное предубеждение против захлестывающего все и вся потока масскульта. Тем более, что в наших условиях он почему-то оказывается особенно мутным и засоренным продукцией, как будто нарочно рассчитанной на крайне невзыскательные вкусы, а порой (что уж греха таить?) откровенно оглупляющей свою аудиторию.
Некоторые идущие с Запада новации масскульта, с большим энтузиазмом подхваченные отечественными продюсерами, вызывают у нашей образованной публики весьма негативную реакцию. Это касается, в частности, активно продвигаемого в последнее время жанра реалити-шоу. Здесь молодежная аудитория мало чем отличается от солидной профессуры. Так, только 3% студентов получают удовольствие от подобных передач (солидарных с ними преподавателей вообще не нашлось), а 69% студентов и 72% преподавателей практически их не смотрят и находят абсолютно пустыми. Довольно сильно раздражает и захлестнувший наш телеэкран вал всевозможных юморин, построенных по принципу "кривого зеркала". Поклонников этого жанра в студенческой среде, судя по полученным данным, не более 5%, а среди преподавателей 1-2%, тогда как свое активное неприятие выразил по этому поводу почти каждый третий опрошенный. Среди студентов-москвичей негативных оценок еще больше — до 40%, а среди преподавателей свыше 60%.
Конечно, о полном иммунитете к подспудным воздействиям образно-стилистических клише победоносной массовой культуры говорить не приходится (куда же от них денешься в современном мире?). Но на уровне установок и отрефлек-тированных оценок сопротивление к таким воздействиям прослеживается. На прямо заданный респондентам вопрос об их отношении к массовой культуре почти 40% заявили, что в принципе не являются ее поклонниками. Вследствие этого культ поп-звезд, который, конечно же, насаждается и у нас, не слишком сильно резонирует в студенческой среде. Во всяком случае, он, похоже, меньше, чем в США и, возможно, в некоторых странах Европы. Признанных общенациональных кумиров молодежи у нас нет. Несомненно, и среди российских студентов мы найдем фанатов отдельных популярных певцов, киноактеров, телеведущих или спортсменов. Но эти симпатии редко устойчивы и не носят "концентрированного" характера.
Мы не упустили случая позондировать при помощи очередного открытого вопроса, как настроены в этом плане наши испытуемые. В результате был получен необъятный список из 190 упоминаний, в подавляющем большинстве актеров и музыкантов (в некоторых случаях — музыкальных коллективов). Отдельные респонденты включили сюда режиссеров хорошо известных им фильмов (Н. Михалков, Ф. Бондарчук, В. Меньшов, С. Спилберг, Дж. Лукас, С. Кубрик, Л. Бессон). Что касается других жанров и видов массовой культуры, то некоторые из них тоже не были обойдены вниманием. Это в основном популярные юмористы — М.Задорнов, М. Галкин и Е. Шифрин. Не обошлось, впрочем, и без политики в тех ее формах, которые действительно вплотную соприкасаются с поп-шоу (В. Жириновский).
Впрочем, даже у самых популярных представителей поп-культуры набралось среди 502 студентов не более 15 поклонников (3% от численности выборки и 5% от числа тех, кто дал на этот вопрос какой-то определенный ответ). Лидируют здесь рок-исполнители (В. Кипелов, К. Кинчев, Ю. Шевчук). Некоторые из звезд нашего экрана — О. Меньшиков, А. Чадов, С. Безруков, К. Хабенский, Е. Миронов приближаются к ним практически вплотную.
А что же всемирно известные (и всемирно рекламируемые) звезды Голливуда, представляющие собой зримую персонификацию глобальной культуры? Судя по всему, особенности российского менталитета не слишком располагают к тому, чтобы видеть в них модель для личностной самоидентификации. Пятерку самых популярных составили Дж. Траволта, Дж. Депп, Дж. Керри, А.Джоли и Дж. Лопес, но каждый из них был упомянут всего 6-7 раз, что составляет лишь около 1,5% от объема выборки и 2,5% от общего числа полученных на этот вопрос ответов. Это примерно в 2 раза меньше, чем у лидеров "российской" части списка.
Интересно, однако, вот что. В общем ряду полюбившихся респондентам актеров зарубежного кино примерно треть составляют актрисы, причем две из них вошли и в лидирующую пятерку. Среди названных российских кинозвезд актрис оказалось не более 20%. И хотя, как мы уже подчеркивали, появление в общем перечне того или иного имени зачастую должно рассматриваться как случайность, сами "гендерные диспропорции" представляются отнюдь не случайными. По нашим наблюдениям, они довольно наглядно указывают на дефицит в современном отечественном кинематографе таких образов женственности, которые резонировали бы с коллективным бессознательным национального менталитета. Поневоле вспомнишь о том времени, когда на нашем экране царили Л. Орлова, М. Ладынина, Л. Смирнова, Э. Быстрицкая, К. Лучко, Н. Мордюкова, Л. Гурченко, Т. Доронина, Л. Чурсина, Л. Хитяева, Н. Гундарева... Впрочем, у этой проблемы есть и другая сторона — безотчетная переориентация входящего в жизнь нового поколения на тот тип гламурной сексуальности, который вырос на латинской культурной подпочве и не дается нашей культуре с той же органичной естественностью.
Охарактеризовав особенности социокультурной среды технического вуза в тех аспектах, которые помогают понять ее общие зрительские установки и тип поведения в культуре вообще, посмотрим, какие реакции вызвали в этой среде некоторые конкретные события в области киноискусства, относящиеся к последнему или совсем недавнему времени. Речь пойдет об отношении к наиболее заметным премьерам отечественного кино и телеэкрана, состоявшимся в конце 2005 — начале 2006 г. Мы выбрали несколько отдельных фильмов и телесериалов и попросили дать им оценку по 4-балльной шкале "Этот фильм — событие" — "Просто хороший фильм" — "Ничего особенного" — "Явно неудачный фильм". Всего в предложенном списке было 16 названий — "Мастер и Маргарита", "Турецкий гамбит", "9-я рота", "72 метра", "Дневной дозор", "Ночной дозор", "Сволочи", "Статский советник", "Космос как предчувствие", "Дети Арбата", "Московская сага", "В круге первом", "Настройщик", "Есенин", "Моя прекрасная няня", "Не родись красивой".
Абсолютным и неоспоримым чемпионом по охвату исследовавшейся студенческой аудитории стал широко разрекламированный и безусловно эффектный "Ночной дозор". Из 502 студентов его видели 416 и не видели всего 86 человек. Почти такую же аудиторию — 400 человек — собрала экранизация булгаковского "Мастера". "Дневной дозор", занявший третье место, потерял по сравнению с "Ночным" почти каждого десятого зрителя и собрал перед экраном 365 человек (хотя те, кто посмотрел, надо полагать, не были разочарованы — второй фильм понравился зрителям больше, чем первый). Четвертым "в общем зачете" оказался сериал "Моя прекрасная няня" (из 502 студентов его видели 346).
Однако зависимость между "посмотрели" и "понравилось" оказалась довольно сложной: по второму из этих двух критериев приоритеты распределились несколько иначе, чем по первому. Самую высокую оценку в студенческой среде получила "9-я рота". И хотя по посещаемости режиссерский дебют Ф. Бондарчука
формально оказался только пятым (334 посмотревших), треть из посмотревших аттестовала "Роту" как настоящее событие, а около 40% — как "хороший фильм". "Дневной дозор" удачно совместил кассовый успех с сильным зрительским впечатлением — в обоих этих отношениях он оказался вторым (из тех, кто его видел, 22% выразили мнение, что это — событие, и еще 38% отметили его просто как хороший фильм). А вот "Прекрасная няня" оказалась ближе к концу списка — примерно пятая часть опрошенных сочли его неудачным и посредственным. Вместо этого в списке вслед за лидерами теперь уже идут добротно сделанные фильмы "с идеей" — "72 метра", "Сволочи", а также авантюрные исторические детективы ("Статский советник", "Турецкий гамбит"). Особо надо сказать в этом ряду о последней работе А. Учителя. Его "Космос как предчувствие" видели не очень многие — примерно шестая часть опрошенных студентов, но среди них доля оценивших этот фильм как хороший и выдающийся составила около 55%, что в относительном выражении приближается к показателям афганской киноповести Ф. Бондарчука и экранизациям произведений С. Лукьяненко.
Ниже всего оценили студенты МЭИ сентиментальную love-story Кати Пушкаре-вой и Андрея Жданова ("Не родись красивой") — смотрели ее очень многие, но отрицательное мнение о ней высказала почти треть зрительской аудитории. Впрочем, и все остальные телевизионные проекты последнего времени, за исключением экранизации М. Булгакова, большого энтузиазма у респондентов не вызвали.
Профессура и преподаватели МЭИ отчасти сошлись во вкусах со своими студентами, так же, как и они, выделив в качестве заметного события выход на экран "9-й роты". Неплохо прошел в данной аудитории и "Турецкий гамбит". Однако на первое место здесь выдвинулись кинопремьеры, которые в студенческой аудитории оказались на периферии внимания и особого отклика не вызвали. В первую очередь это "В круге первом". По крайней мере каждый третий из тех, кто видел эту экранизацию знаменитого романа А. Солженицина, оценил ее как значительное событие, а половина — как "хороший фильм". Заметим, кстати, что весьма благожелательно была воспринята старшим поколением и экранная версия получившего в свое время широкую известность романа А. Рыбакова "Дети Арбата" (а вот третий сериал на ту же тему — "Московская сага" — ни преподавателям, ни студентам не понравился).
Эти несовпадения, так же, как и расхождения, выявленные в ходе ответа на открытый вопрос о любимых фильмах респондентов, несомненно, отражают определенные различия социально-психологического и культурно-психологического плана. Сказывается и происходившее в последнее время снижение уровня общекультурной компетенции молодежи, незнание многих деталей истории общества и культуры, ведущее в конечном счете к упрощенному восприятию сложных исторических процессов и постепенно сводящее на нет потребность в размышлении над историей. Что же приходит на смену этому? Чистая развлекательность? Такой вывод вроде бы напрашивается, но он был бы не совсем правильным: сугубо зрелищные "легкие" исторические фильмы образованная молодежь, судя по всему, тоже в общем-то не слишком жалует. На наш взгляд, нынешний ее запрос, скорее, отражает потребность в своего рода "облегченной познавательности".
Наблюдая за тем, какие образы и герои привлекают внимание сегодняшней учащейся молодежи, с кем или с чем чувствует она наибольшую эмоциональную сопричастность, можно сделать вывод о происходящей ныне смене типов самоидентификации. С одной стороны, она очень слабо опосредуется рефлексией и все больше тяготеет к чисто эмоциональному сопереживанию "таким же, как я", а с другой — узнавание "таких же" приобретает в основе своей чисто бытовой ха-
рактер, и горизонт его суживается по времени до интервалов, допускающих значительное совпадение чисто житейских ситуаций. Когда-то французские якобинцы видели самих себя в образе римских республиканцев, русские большевики мнили себя якобинцами, а участники демократической революции конца 80-х — начала 90-х годов мысленно переносились то в эпицентр давно уже отгремевшей борьбы между красными и белыми, то в гущу схваток между "ленинской гвардией" и "сталинскими аппаратчиками". Сегодня это стало нехарактерным. Опрошенные нами девушки-студентки смотрели "9-ю роту" с мокрыми от слез глазами (ведь молодые ребята, оказавшиеся в гуще афганских событий практически ничем не отличаются от их сверстников, да и сами эти события сильно напоминают ставшие общей нашей болью чеченские), но они же довольно отстраненно воспринимают даже экранные образы Великой Отечественной, не говоря уже о трагедии русской революции или нравственных поисках интеллигенции времен Л. Толстого и Ф. Достоевского. Все это уже не их жизнь, и чтобы увидеть там те же проблемы, которые актуальны и сегодня, необходимы иные принципы отождествления себя с другими и несколько иной тип мышления.
Среди вынесенных на суд респондентов кинопремьер мы выделили "Мастера и Маргариту" для более детального исследования эстетической и общекультурной компетенции современной киноаудитории, выявления критериев, по которым она оценивает произведения киноискусства. Само собой, выбор этот был не случайным — речь идет не об однодневке, а о серьезной работе, претендующей на определенное культурное значение, а кроме того о самом популярном среди россиян произведении классической литературы, которое, в отличие от литературной основы других кинопремьер, хорошо известно подавляющему большинству опрашиваемых: роман читали примерно 89% студентов и 92% преподавателей.
Сразу же скажем, что книга произвела и на тех, и на других значительно большее впечатление (мнение 80% студентов и 87% преподавателей). Противоположную точку зрения высказали всего 5-7% респондентов, а примерно вдвое большему их числу и само произведение М. Булгакова, и его экранизация понравились в равной степени. Тем не менее фильм рассматривается как творческая удача. Но что же конкретно понравилось и что не понравилось в нем респондентам?
Начнем с первого. Здесь мнения старшего и молодого поколений заметно разошлись. Самая значительная часть профессоров и преподавателей (до трети) ответила, что фильм им понравился потому, что нравится сам роман, а экранизация хорошо легла на это впечатление; при этом 14% особо отметили как плюс бережное отношение к авторскому тексту М. Булгакова. Вторым по значимости критерием оценки для данной категории респондентов была операторская работа (свыше 18% ответов), на третьем месте игра актеров, подбор актерского состава (17%). Восприятие младшего поколения оказалось не столь литературоцен-тричным (влияние литературной основы на свою оценку отмечалось в 2 раза реже, чем среди профессоров и преподавателей), а с другой стороны — в большей степени ориентированным на остроту непосредственных впечатлений. На первое место молодежь поставила удачный подбор актеров (это мнение выразил практически каждый третий из опрошенных нами студентов), а далее практически на равных сюжетную занимательность, динамизм действия (экшн) и выразительную музыку (и то и другое — по 20-21%).
Любопытно, что собственно игра актеров упоминалась примерно в 3 раза реже, чем блестящий состав актеров в целом. У старших же коллег будущих инженеров разрыв между оценкой индивидуальной игры актеров и оценкой актерского ансамбля весьма умеренный (11,5 и 17% соответственно). На операторское
мастерство студенты также большого внимания не обратили; эта позиция вообще оказалась для них лишь 9-й по значимости (после исторического колорита Москвы 30-х годов, остроты пародийно-гротескного начала и др.) и помечалась в
2 раза реже, чем в ответах преподавателей.
Если в свете данных наблюдений продолжить тему межпоколенческих различий в ее компетентностном срезе, можно, по-видимому, сказать, что старшие значительно больше младших обращают внимание на то, "как сделано" произведение искусства. Эстетическое мышление первых имеет поэтому некий "конструктивистский" оттенок (не сказывается ли здесь, впрочем, специфическое влияние профессиональных привычек и навыков?), тогда как у младших оно имеет своего рода "импрессионистскую" окраску. Однако, похоже, и для тех, и для других совершенно неактуальной оказалась характерная в прошлом для отечественной духовной традиции обучающая функция искусства. Во всяком случае, отвечая на вопрос, чем им понравилась экранизация романа М. Булгакова, только 3,5% студентов и всего 1,5% преподавателей сочли нужным отметить то, что фильм "учит нас каким-то важным вещам".
Теперь несколько слов о том, что показалось нашим респондентам неудачным. Главным и безусловным критерием здесь было соответствие (или, напротив, несоответствие) тем образам героев Булгакова, которые сложились в сознании каждого прочитавшего роман. Это говорит об очень личном характере отношения к роману, о своего рода интимности этого отношения. Речь, очевидно, идет об одной из тех сравнительно немногочисленных "книг всей жизни", духовный импульс которых сопровождает человека на всем протяжении его земного бытия. Именно такой тип отношения и связывает искусство с нашей идентичностью, потому что ответ на вопрос "кто я такой?" предполагает в том числе и наличие некоторого перечня произведений, имеющих для нас такое экзистенциальное значение. И здесь мы вновь должны вернуться к составу актеров и их игре. Будучи важным мотивом позитивной оценки экранизации, этот же фактор стал основанием и для зрительских разочарований. Причем в одинаковой степени для представителей и младшего, и старшего поколений. Совпали в этом отношении даже полученные цифры — около 39% преподавателей и практически столько же студентов указали на то, что актерский ансамбль в целом не соответствует их представлениям о героях романа. Как написал в своей анкете один из студентов, "Воланду не хватает мистической искры в глазах".
Что касается других замечаний в адрес создателей фильма, то у студентов это в первую очередь недостаточно качественные спецэффекты (не на современном уровне), затянутость диалогов (мало действия), у профессорско-преподавательского состава — также затянутость диалогов, слишком скупой показ колорита конца 20-х — начала 30-х годов и, как это ни странно, даже чрезмерное увлечение мистикой и чертовщиной (упрек по отношению к роману, повествующему о явлении дьявола в большевистской Москве, вряд ли оправданный, но тем не менее для данной категории опрашиваемых в чем-то довольно характерный).
Поскольку в дискуссиях о творчестве М. Булгакова не раз звучал весьма деликатный вопрос об отношении между его "Мастером" и христианским миропониманием, то мы сочли полезным прозондировать на сей счет мнение респондентов. Заметим в этой связи, что общий уровень религиозности в опрошенной нами совокупности достаточно высок — даже среди преподавателей, большинство которых воспитывались еще во времена советского атеизма, назвали себя верующими свыше 40%. Среди студентов же эта цифра почти достигла отметки 60%. Подавляющее большинство и в том и в другом случае — православные, доля
представителей иных конфессий очень невелика (так, среди студентов верующих мусульман, так же как христиан-протестантов — менее 1%, последователей иудаизма — чуть более 1%, католиков — примерно 1,5%). Так что восприятие булгаковского романа в общем и целом определяет православное самосознание — другой вопрос, насколько оно артикулировано, насколько "стихийные верующие" знакомы с учением церкви и вообще компетентны в вопросах богословского и богословско-философского характера, насколько конфессиональные установки определяют "смысловой рисунок" их личностной идентичности. Не комментируя сейчас всех этих непростых проблем, сообщим лишь итоговые результаты опроса. Распределение мнений в группе студентов и в группе преподавателей в целом оказалось очень близким. Преобладающая точка зрения двойственна — она состоит в том, что "Мастер и Маргарита" тяготеет к христианскому мировоззрению, однако в чем-то с ним не совпадает. В целом так думают около 40% респондентов. Вместе с тем среди полученных ответов десятка три констатируют (главным образом в качестве недостатка), что образ Иешуа не соответствует их представлениям о Христе.
Фильм, который оценивается как событие, это фильм, о котором говорят. Интенсивность коммуникации в данном случае может рассматриваться как один из важных индикаторов, указывающих на потребности и интересы киноаудитории, а косвенно он позволяет также судить и об "оснащенности" киноаудитории инструментарием эстетического суждения (т.е. об их эстетической компетентности как зрителей) и о восприятии кинопроцесса в целом. Премьера "Мастера и Маргариты", несомненно, стала поводом для общения как в студенческой, так и в преподавательской среде, причем практически в одинаковой степени. Полученные результаты для обеих категорий наших респондентов различаются всего на 1 — 2%, поэтому ограничимся тем, что приведем соответствующие данные только по студентам. По их признанию, подробно обсуждали каждую серию и фильм в целом примерно 13% опрошенных, периодически обменивались мнениями об отдельных сериях и эпизодах фильма — до 47%. Почти не участвовали в разговорах на эти темы примерно 20% студентов и почти столько же сообщили, что в их окружении такие разговоры вообще не ведутся (здесь заметно преобладали юноши и девушки, приехавшие в столицу из провинциальных городов).
Таким образом, применительно к обсуждаемой кинопремьере устойчивое коммуникативное ядро в студенческой среде составило более 1/10 ее общей численности, а совокупный "коммуникативный охват" можно оценить примерно в 60%. Много это или мало? На наш взгляд, достаточно много. Во всяком случае, если судить по косвенным данным, новая экранизация М. Булгакова вовлекла в круг общения практически всех, кто сколько-нибудь следит за художественной жизнью, и даже, возможно, некоторых из тех, кто в принципе ею обычно не интересуется.
Примечательно, что около 18% студентов и 24% преподавателей оценивают себя как вполне компетентных в общекультурных и эстетических вопросах, а 43% студентов и 26% преподавателей самокритично считают, что им не хватает знаний в этой области. Полностью несведущими признал себя примерно каждый десятый, остальные от ответа воздержались. Мы, однако, не ограничились этой общей автохарактеристикой и попытались ее дифференцировать, сформулировав вопрос на самооценку своей способности поддержать разговор о разных видах искусства (он задавался только студентам, преподавателей мы от этого освободили).
Как выяснилось, эстетическая и общекультурная компетентность студентов такова, что кино и телевидение для них наиболее понятны и чаще всего становятся предметом заинтересованного обсуждения. В этом отношении экранные жанры
оказались доступнее и привлекательнее не только литературы или театра, но и рок-музыки. Указали, что они не умеют поддержать разговор о новом кино- или телефильме всего 1,5% студентов, тогда как практически половина считает, что может и готова делать это без каких-либо затруднений. Для сравнения укажем в том же порядке цифры по некоторым другим видам и жанрам искусства: о новой книге — 4% и 30%, о роке или джазе — 9% и 34%, о новой пьесе, премьере спектакля — 14% и 10%, о художественной выставке, концерте поп-музыки — 15% и 14-16%, о концерте классической музыки (в плане компетенции это, конечно, наиболее специализированная тема, требующая определенных дополнительных знаний и развитого вкуса) — 23% и 10%. Добавим, что темы кино являются практически общеинтересными, тогда как обсуждение того же рока совершенно не привлекает, по крайней мере, каждого пятого студента, а поп-музыки — каждого третьего.
На каком языке проходят такие обсуждения, насколько он богат, выразителен и адекватен предмету, какие мысли и переживания могут и какие не могут выразить респонденты? Для ответа на этот вопрос в нашем распоряжении есть довольно большой массив высказываний респондентов, свободно выражающих свои мнения по поводу премьеры "Мастера и Маргариты". Попадаются отзывы с элементами анализа, советами режиссеру (например: "не следовало делать сериал" "на бал у Сатаны надо было подобрать более красивых актрис"), сопоставлениями с другими его работами (конечно же, с "Собачьим сердцем", указаниями на конкретные несовпадения экранизации с текстом романа, свидетельствующими о довольно приличном знании последнего, и т.д.). Все это, однако, единичные случаи, не более десятка на весь массив из 500 анкет. Подавляющее же большинство респондентов просто фиксировали общее впечатление от просмотра или выносили некий вердикт. Получалось порой достаточно эмоционально, но абсолютно не мотивированно: "очень интересно", "понравилось", "очень понравилось", "захватывает", "роман все равно круче", "первые три серии увлекательны, остальные скучноваты", "удачная картина", "здорово сделано", "получил удовольствие" или, наконец: "снятхорошо, смотреть страшно...“
Здесь уместно сослаться на результаты наших предшествующих исследований, посвященных культурным компетенциям и запросам учащейся молодежи, которые показали, что российская молодежь сохраняет стратегическую ориентацию на знания и культуру. Определенная и притом довольно значительная ее часть даже сознает наличие тенденции к снижению культурного уровня, которая коснулась их и их сверстников, и хотела бы переломить эту ситуацию. Установка на превращение человека в своего рода функционера экономической системы, вся жизнедеятельность которого сведена к реакциям на импульсы рынка, в этом контексте особой поддержкой не пользуется. Да, современная российская молодежь, несомненно, настроена прагматически, и в этом отношении ее установки существенно отличаются от того бескорыстно-романтического восприятия познания, на котором воспитывались поколения, входившие в жизнь в 50-е и 60-е годы. Но прагматизм этот отнюдь нельзя свести к потребительски-гедонистичес-ким мотивам, в нем, как показывают данные эмпирических исследований, присутствует очень сильная установка на личностное саморазвитие. И в этом залог того, что социальный запрос на "серьезное" кино в нашем обществе сохранится, и не только со стороны узкого круга интеллектуальных гурманов.
The topic of the article is the attitudes of students of one of the most prestigious technical universities to cinema art. Why younger generation likes some movies and dislikes others.
