CC BY
108
ных наук, методологии и науковедения. Так, например, изучение вопросов синергетики дополнительно требует введения понятий (терминов): порядок, хаос, открытая диссипативная система, самоорганизация, флуктуация, автоволновой процесс, обратная связь, нелинейность, бифуркация, фрактал, аттрактор и т.п. Примеров, иллюстрирующих сложность, разнообразие и большой объем информации по основам естествознания, можно дать множество, мы привели лишь один для того, чтобы подтвердить сказанное о специфике и особенностях курса и, соответственно, словаря.
Наличие большого по объему материала, его разнообразие, сложность, необходимость структурирования информационного поля учебного курса дают основания говорить о различных вариантах представления содержания курса «Концепции современного естествознания» в словаре:
— 1 вариант — термин на русском языке и китайский аналог термина;
— 2 вариант — термин, трактовка понятия (на русском языке) и китайский аналог термина;
— 3 вариант —термин, трактовка понятия (на русском языке) и китайский аналог термина с краткими пояснениями на китайском языке.
В зависимости от варианта представления информации будут различия в типе словаря — толковый или энциклопедический. Повидимому, для первоначального освоения курса наиболее подходящими будут словари 1 и 2 вариантов без включения в тексты словарных статей пояснений на китайском языке.
Возможна различная структура словаря, который включает значительный объем информации из различных областей научного знания. Композиционно словарь может представлять
собой алфавитный вариант. Но возможен и тематический вариант, когда в алфавитном порядке по конкретной теме (темам соответствуют основные разделы курса — «Окружающий человека мир и его познание», «Естественные науки: история и современность», «Естественные науки в системе культуры» и т.п.) представлены основные лексические единицы. Возможно и объединение в одном словаре двух типов представления справочной информации по основам естествознания, причем в одном случае могут быть сопоставлены термины, а в другом — раскрыто содержание понятий.
Композиция словарных статей определяется типом словаря, его особенностями. Для нашего случая лучшим, по-видимому, будут краткие тексты, возможны и отдельные предложения.
Особое значение при создании словаря имеет отбор лексического материала и составление словника. На этапе создания словника (на русском языке), который бы в полной мере отразил содержание, специфику и особенности учебного материала по основам естествознания и не был бы перегружен малозначимыми терминами, чтобы не затруднять усвоение курса студентами-иностранцами, необходимо выполнить большой объем исследований на теоретическом уровне, а также экспериментально проверить возможность и целесообразность использования в учебном процессе выделенной терминологической базы.
В настоящее время работа по созданию русско-китайского словаря по курсу «Концепции современного естествознания» начата. Ее результативность обеспечивается сотрудничеством российских и китайских специалистов.
УДК 482 ББК Ш141.2
М. В. Веккессер
структурно-функциональная обусловленность конвергенции стилистических фигур в современном русском языке (на примере полисиндетона)
Исследование полисиндетона в услови-яхстилистической конвергенции показывает, что взаимодействие может определяться не толькофункциональным единством, но и структурными особенностями стилистических фигур.
Данный фактор можно рассматривать в качестве типичного, так как стилистические фигуры, построенные по одному и тому же принципу для выражения общих функциональных характеристик.
ключевые слова: конвергенция, стилистическая фигура, полисиндетон.
M. V. Vekkesser
structural and functional foundation of stylistic convergence in contemporary Russian (on the example of polysyndeton)
Polysyndeton research in terms of stylistic convergence shows that interaction can be
determined not only by functional similarity but also by structural peculiarities of stylistic devices. This factor can be admitted to be typical as stylistic devices built on the same principal have more chances of jointly use for expressing any function due to a wide range of possible common functional manifestation. (The form specifies the matter).
Key words: convergence, stylistic devices, polysyndeton.
Обращаясь к истории изучения конвергенции, следует отметить, что впервые на это стилистическое явление обратили внимание Ж. Марузо [6, с. 339 — 340] и С. Ульман [14, с. 133]. Понятие конвергенции нашло своё распространение в лингвистике благодаря М. Риффатеру, который указал на её роль в стилистическом анализе текста [15]. Развивая идеи М. Риффате-ра, И. В. Арнольд это понятие дефинирует следующим образом: «Конвергенцией называется схождение в одном месте пучка стилистических приёмов, участвующих в единой стилистической функции. Взаимодействуя, стилистические фигуры оттеняют, высвечивают друг друга, и передаваемый ими сигнал не может пройти незамеченным» [1, с. 63]. Большой вклад в понимание механизмов конвергенции внесли А. П. Сковородников [10, с. 204 — 205], И. В. Пекарская [8, с. 195 — 229]; Копнина [3].
А. П. Сковородников под конвергенцией понимает «совместную встречаемость и стилистическое взаимодействие» синтаксических фигур [10, с. 149], при этом фигуры взаимодействуют не хаотически, а на основе их функциональной общности [10, с. 217]. Относительно расположения конвергенции в тексте учёный выделяет сосредоточенную (взаимодействие в контексте одного предложения) и рассредоточенную (взаимодействие в пределах фрагмента текста) разновидности [10, с. 204 — 205].
И. В. Пекарская в своей монографии дает критический обзор существующей литературы, которая связана с проблемой конвергенции [8, с. 195 — 203]. В ходе аналитического обзора она приходит к выводу, что: 1) сам факт обращения к этой проблеме в сфере элокутивных средств является весьма актуальным, поскольку представляет не только научный интерес, но и имеет практическое значение; 2) понятие конвергенции необходимо детализировать: т.к. автор убедительно доказывает «расширительное» толкование термина и указывает, что в работах зачастую не обозначается характер (механизм) взаимодействия фигур; 3) необходимо соотношение и разграничение таких понятий, как «конвергенция» и «контаминация» [8, с. 198-203].
Проблему разграничения конвергенции и контаминации в своих работах ставят не только И.В. Пекарская [8, с. 203-229], но и Г.А. Копнина [3, с. 11-16]. При этом авторы дискутируют относительно такого взаимодействия стилистических приёмов (тропов, фигур), как наложение.
Не вступая в дискуссию, отметим, что И.В. Пекарская под конвергенцией понимает взаимодействие в виде следования (сцепления) тропов, фигур друг за другом в речи, в результате чего «удерживается внимание собеседника от начала до конца сообщения, чем достигается выразительность речи» [8, с. 246]. Таким образом, исследователь из числа способов реализации конвергенции исключает наложение изобразительных средств (тропов, фигур). Этот способ она относит к механизму реализации контаминации, которую определяет так: «<...> принцип построения языковой и/или речевой единицы, основанный на совмещении в ней признаков двух (или более) языковых и/или речевых единиц, близких друг другу структурно, функционально или ассоциативно. Совмещение единиц может осуществляться тремя способами: а) синкретизмом (последовательным соединением); б) аппликацией (наложением или вставкой); в) амальгамацией (смешением, «соскальзыванием» с одной конструкции на другую в процессе речи)» [8, с. 78], причем контаминация является средством усиления изобразительности [8, с. 246].
Г. А. Копнина, напротив, считает, что наложение стилистических фигур является разновидностью конвергенции, при котором они накладываются друг на друга [3, с. 15]. Под стилистической конвергенцией исследователь понимает «сложный стилистический приём, основанный на взаимодействии стилистических средств одного или разных уровней языка в результате выполнения ими единой стилистической функции» [3, с. 11].
Авторы сходятся во мнении, что конвергенция носит разноуровневый характер [Пекарская 2000, ч.1: 246; Копнина 2001: 11], хотя Г. А. Копнина проводит исследование на примере конвергенции только стилистических фигур как разновидности стилистической конвергенции. В этом отношении конвергенция также «представляет собой сложный стилистический приём, основанный на взаимодействии стилистических фигур, выполняющих общую стилистическую функцию» [3; с. 12—13].
Взгляды исследователей расходятся и в понимании гомогенной и гетерогенной конвергенции. И. В. Пекарская утверждает: «При гомогенной контаминации и конвергенции вступают во взаимодействие фигуры/тропы, построенные
по одному принципу. При гетерогенной — по разным» [8, с. 246]. Г. А. Копнина вкладывает иной смысл в понятие вариантов конвергенции по критерию однородности/ неоднородности стилистических фигур, гомогенной конвергенцией называя такое их взаимодействие, которое характеризуется выполнением общей стилистической функции однородными фигурами, а гетерогенная характеризуется взаимодействием разнородных стилистических фигур [3, с. 15]. Автор наряду с указанными выше типами взаимодействия указывает, что может быть и смешанный тип, в котором происходит «многокомпонентное взаимодействие стилистических фигур, две (или более) из которых являются однородными» [3, с. 15].
Таким образом, общепризнанным фактом является стилистическое взаимодействие изобразительных средств, в частности тропов и/ или фигур, хотя относительно способов его реализации нет однозначной трактовки. Однако некоторые различия в их трактовке не снимают интереса к проблемам в области взаимодействия фигур.
В нашей работе Полисиндетон в контексте стилистической конвергенции рассматривается в соответствии с взглядами на это явление Г. А. Копниной.
О контаминации мы говорим в тех случаях, когда в пределах одной синтаксической единицы происходит совмещение по типу наложения (в соответствии с терминологией И. В. Пекарской) асиндетона и полисиндетона (далее — П), например: 1) Наконец, нас связывало многое, если подумать: солдатский костер, каша, нелепица встречи и расставания, и знакомые нотки, посверкивающие время от времени в полубредовом бормотании австрийца, и конечно, совместное ноябрьское бегство по европейским весям (Б. Окуджава. Свидание с дилетантом); 2) Конечно, он не предполагал, что ниточка-то существует, господа, и я могу приводить ещё множество примеров, если вас мучает сомнение, ибо я-то сам вижу, как сливаются воедино в веках молчаливая и укоризна, холодная недоступность, скорбь и торжество, и слабость, и упоение, и любовь... (Б. Окуджава. Путешествие дилетантов). Мы считаем, что наложение может быть способом реализации как конвергенции, так и контаминации. Различие заключается в том, что в первом случае происходит наложение определенного сегмента одной стилистической фигуры на другую, при этом они воспринимаются достаточно расчленённо: 3) Да если на то пошло, я могу все брюквы унести, выкинуть их вон и перебрать всю и картошку, и свеклу, и морковку - все мне, нипочем! (В. Астафьев. Последний поклон). В случае контаминации тоже
происходит наложение, но при этом имеет место смешение (диффузия) (речевые илл. 1—2). Контаминация по типу наложения также характеризуется тем, что стилистические фигуры представляют собой построения в соответствии с одним и тем же принципом и/или способом, и/или средством.
Диффузия асиндетона и П встречается только в открытых сочинительных конструкциях однородного ряда (речевые илл. 1—2) или МСП. В пределах однородного ряда это явление более частотно. Оно обусловлено характером типа связи: сочинительная связь открытой структуры может быть оформлена как союзно, так и бессоюзно (В. А. Белошапкова), а также средствами построения — перечислением, однородностью.
Взаимное проникновение П и полипрепози-та возможно на основе того, что они построены по одному синтагматическому принципу (избыточность), с участием одних и тех же частных принципов (перечисления, повтора, однородности). Например: 4) Постепенно тема разговора помельчала. Вместо высоких слов о предназначении нации зазвучали простые, и обиходные, и доступные, и трогательные слова о них самих, о доме, о линии судьбы, о краткости земного бытия, о пристрастиях, о запахах, гусиных потрохах, тафте, дурных вкусах, мигренях, вере, верности... (Б. Окуджава. Путешествие дилетантов).
Таким образом, контаминированные структуры с наложением можно охарактеризовать как диффузные явления экспрессивности (в данном случае) синтаксического уровня, или контаминированное наложение, осложнённое диффузией.
1. П и повтор.
В отечественной лингвистике нет общепринятого понимания повтора. В «Энциклопедическом словаре-справочнике», где даётся перечень выразительных средств русского языка, Г. А. Копнина указывает два значения термина «повтор»: 1) принцип, лежащий в основе построения стилистических приёмов; 2) общее название некоторых стилистических приёмов [4, с. 231].
Таким образом, стилистически мотивированный повтор лежит в основе построения стилистических приёмов, а немотивированный приводит к возникновению речевых ошибок.
Как стилистическое средство выделяют звуковой, морфемный, лексический, морфологический и синтаксический виды повторов [4, с. 231—232]. В зависимости от расположения единиц, которые повторяются в тексте, различают контактный повтор (редупликация, геминация и др.) и дистантный повтор (кольцо, эпифо-
ра и др.). Эти виды повторов подразделяются на неупорядоченные (эпимона, позиционнолексический повтор и др.) и упорядоченные (анафора, эпифора, кольцо, хиазм, полисинде-тон, анадиплозис и др. [11, с. 260].
Нами отмечено, что П вступает в стилистическую конвергенцию со всеми уровневыми разновидностями повторов.
Примеры: 1) Жучище примчался, / И сел, / И качался, / И всё восхищался, / И всем восхищался (Э. Мошковская) — П монопредикативного типа с контактным расположением компонентов, ассонанс, аллитерация, гомеология (повтор однотипных суффиксов и постфиксов), редупликация;
2) В Кольчугине эти разнодалекие цветные металлы смешивают <...> и получаются из металлов и бронзы алюминиевые, и бронзы оло-вянистые, и бронзы берилловые (В. Солоухин. Владимирские просёлки) — П монопредика-тивного типа с контактным расположением компонентов, гомеотелевтон, анафорический лексический повтор, контактный изоколон на уровне словосочетаний. Эти примеры показывают, что П может вступать в сосредоточенное взаимодействие с повтором звуков, морфем, различных форм слова, синтаксических конструкций. Их конвергенция с фигурой многосоюзия характеризуется гетерогенной разновидностью (в понимании Г. А. Копниной), при этом взаимодействующие стилистические приёмы строятся на повторе как частном принципе их построения. Однако П в основе своей организации содержит не только обозначенный принцип, но ещё и перечисление как синтаксическую категорию. Названные приёмы построены на основе синтагматического принципа избыточности. Из этого списка составляет исключение синтаксический повтор (изоколон), который содержит синтаксический параллелизм и входит в группу стилистических приёмов, имеющих в основе симметрию как синтагматический принцип их организации.
Таким образом, возможно взаимодействие не только на основе функциональной близости, но и на основе структурной обусловленности. Обнаруживает себя частотная конвергенция стилистических приёмов, в основе которых лежат общие и частные принципы их построения: избыточность — повтор, перечисление; также возможна конвергенция, обусловленная не общим принципом, а частным: избыточность и симметрия могут реализоваться за счёт повтора, который опять-таки выступает в качестве предрасположенности к взаимовстречаемости стилистических средств.
Сосредоточенная конвергенция П со стилистическими приёмами, в основе которых лежит повтор, характеризуется сопровождением синтаксического параллелизма, поскольку часты случаи наложения анафорического лексического повтора и П, первый из которых является средством построения синтаксического параллелизма.
В этом случае имеет место деривационная конвергенция стилистических фигур [3, с. 16].
Ассонанс с аллитерацией в конвергенции с П способствуют усилению наглядно-образной конкретизации: повтор звуков «помогает передать звучание» описываемых автором предметов, животных и пр.; повтор союзов создаёт ощущение интенсивности и продолжительности действий, которое производит животное (речевая илл. 1).
Гомеология как стилистический приём представлена повтором однотипных морфем: повторение флексий (гомеотелевт), корневой повтор (гомеоэоптон), повтор суффиксов, префиксов, постфиксов [13, с. 101].
В нашей работе повтор однотипных морфем и его разновидностей определяется в соответствии с их трактовкой в книге «Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты» [13].
Гомеология в сочетании с П служит для усиления ритмизации как стихотворных (речевая илл. 1), так и прозаических текстов (речевая илл. 2). Как правило, конвергенция обозначенных приёмов реализуется в цепочке однородных членов.
Интересны случаи конвергенции (преимущественно сосредоточенной) П с различными стилистическими приёмами, содержащими разнообразные лексические повторы. Примеры:
3) И не умел он ездить верхом, и не умел он ладить упряжи, и не умел он брать сена на вилы, и не умел он гвоздь забить (А. Солженицын. В круге первом) — полипредикативный П в составе МСП с контактным расположением его компонентов, анафорический лексический повтор целой части предложения (более распространён словесный анафорический повтор).
П моно- и полипредикативного типов широко конвергирует с анафорой лексической в рамках сосредоточенной конвергенции (по типу наложения), при этом анафора представлена либо повтором слова (речевая илл. 2), либо повтором сочетания слов (речевая илл. 3). Если анафора реализуется в начальной позиции абзаца, то всегда будет иметь место рассредоточения конвергенция (см. ниже речевую илл. 11);
4) В черном небе - слова начертаны, / И ослепли глаза прекрасные ... / И не страшно нам ложе смертное, / И не сладко нам ложе страшное (М.
Цветаева) — полипредикативный П с контактным расположением его компонентов, симпло-ка. Взаимодействие симплоки и полипредика-тивного П нами отмечено только в пределах сосредоточенной конвергенции по типу наложения (речевая илл. 4). Невозможно сочетание симплоки и монопредикативного П.
5) Нам ведь тогда, в первые годы перестройки, казалось, что свобода - это разговоры. Что демократия - это разговоры. Что настоящая жизнь -это всего лишь разговоры (Известие. 25.02.2000)
— полипредикативный контактной структуры П, осложнённый парцелляцией, эпифориче-ским лексическим повтором слова.
6) И корь, и дифтерит у них, / И оспа, и бронхит у них, / И голова б о л и т у них, / И горлышко б о л и т (К. Чуковский. Айболит) — П полипреди-кативного типа с контактным расположением компонентов, эпифорический лексический повтор, позиционно-лексический повтор.
Лексическая эпифора во взаимодействии с фигурой многосоюзия чаще встречается в поэтических текстах (68,5 %), реже — в прозаических (31,5 %), при этом реализуется как в пределах сосредоточенного наложения (речевая илл. 6), так и в контексте рассредоточенного наложения (речевая илл. 5).
7) И встревал он, и лез он на рожон, и сердце надрывал он с н о в а и с н о в а - с тем же: не везде трын-трава (В. Распутин. Прощание с Матёрой)
— монопредикативный П контактной структуры, редупликация с наложением градации, в основе которой лежит перечисление.
Монопредикативный П может вступать в сосредоточенное взаимодействие только со словесной редупликацией, при этом последняя стилистическая фигура включается в структуру П по типу вставки (речевая илл. 7). Функциональная особенность конвергенции П и редупликации заключается в том, что она усиливает повторяемость действия (речевая илл. 7). В нашей работе термин «редупликация» используется только в отношении стилистической фигуры, основанной на двукратном контактном повторении слова, словосочетания и ли предложения.
8) Милые спутники, / Делившие с нами ночлег! / Вёрсты, и вёрсты, и вёрсты, /И чёрствый хлеб... (М. Цветаева) — монопредикативный П контактной структуры, геминация, представленная повтором имени существительного.
9) <...>давай о взаимных обидах забудем, /Побродим, как раньше, вдвоём, - /И плакать, и плакать, и плакать мы будем, / Мы знаем с тобою - о чём.
(О. Берггольц. О да, я иная, совсем уж иная...) — монопредикативный П с контактным расположением его компонентов, геминация (повтор глагольной формы).
Здесь в контексте сосредоточенной конвергенции происходит наложение монопредика-тивного П и словесной геминации. В структуре исследуемой фигуры шире представлена геминация имён существительных. Это обусловлено тем, что фигуральное многосоюзие специализировано на отражении статичности окружающего мира (речевая илл. 8), хотя встречаются контексты, иллюстрирующие геминацию глаголов (речевая илл. 9). Сосредоточенное наложение П и геминации (см. о понятии геминации: [7, с. 76]) при реализации изобразительной функции может усиливать пространственную протяжённость (речевая илл. 8), а также длительность протекания определённого процесса (речевая илл. 9).
10) <...> Иван Евдокимович завладевал ручкой Ла-винии. И гладил её, и мял, и грустно улыбался, сидел разомлевший, тучный, покорный, и гладил ручку, и
мял (Б. Окуджава. Путешествие дилетантов) — монопредикативный П контактной структуры, кольцо.
Наложение кольцевого повтора на структуру П нами выявлено только в пределах сосредоточенной конвергенции, поскольку фигуральный повтор союза представлен монопредикативной разновидностью (речевая илл. 10). П, вступая во взаимодействие с кольцевым повтором, создаёт эффект сосредоточенного внимания одного персонажа к действиям другого (повторяется то, что было неприятно видеть Мятлеву, это выражает определённое эмоциональное состояние героя, а также заставляет читателя сопереживать) (речевая илл. 10).
Лексическая анафора и П могут взаимодействовать не только в контексте сосредоточенной конвергенции (по типу наложения) (см. выше речевые илл. 2, 3), но и в рамках рассредоточенной, если анафора реализуется в начальной позиции абзаца, например:
11) Казалось, мир застыл, перестал вращаться, и его проржавевшая ось, слава богу, наконец, потребовала замены; и можно было передохнуть <...>; и можно было заняться скромным усовершенствованием собственных чувств, дотоле словно пребывавших в состоянии хаоса и распада; и можно было удлинить свою жизнь за счёт каждого дня, который становится вечностью <...>.
Казалось, мир застыл <...> (Б. Окуджава. Путешествие дилетантов).
Конвергенция фигуры многосоюзия и анафорического лексического повтора характеризуется выполнением усилительно-выделительной
функции (речевые илл. 2, 3, 4, 11). Такое же назначение присуще и взаимодействию П с позиционно-лексическим повтором (речевые илл. 6, 12, 13), лексическими симплокой (речевая илл. 4) и эпифорой (речевые илл. 5, 6), которое зачастую сопровождается их участием в ритмизации текста (речевые илл. 4 — 6).
П широко взаимодействует не только с различными видами лексического повтора, но и с синтаксическим повтором-параллелизмом. При рассмотрении функционирования конвергенции П и фигур синтаксического параллелизма мы учитываем случаи, когда они имеют различное лексическое наполнение (изоколон, синтаксический хиазм, период).
В нашей работе синтаксический параллелизм понимается согласно толкованию И. В. Пекарской, А. А. Кузнецовой как принцип построения фигуральных и нефигуральных синтаксических конструкций. А. А. Кузнецова указывает, что принцип синтаксического параллелизма является нерегулярным в фигуре П [5, с. 300].
П часто конвергирует с изоколоном как синтаксическим повтором, причём изоколон представлен на уровне параллельного контактного расположения словосочетаний (речевая илл. 2), частей сложного предложения (речевые илл. 4, 6) и отдельных предложений (речевая илл. 5). Во всех случаях имеет место взаимодействие по способу наложения. Сосредоточенный вариант встречается при взаимодействии монопредикативного (речевая илл. 2) и полипредикативного П в составе МСП (речевые илл. 4, 6), а рассредоточенный — при конвергенции также его полипредикативной разновидности, но в составе ССЦ (речевые илл. 5, 13). П в сочетании с изоколоном способствует активизации восприятия содержания как в логикосемантическом, так и в логико-эмоциональном отношении (речевые илл. 2, 4, 6, 11).
Стилистическая конвергенция П обнаруживается не только с изоколоном, но и с синтаксическим хиазмом (речевая илл. 12) и периодом (речевая илл. 13). Примеры:
12) И спал разжалованный Мамурин в своей одиночке, и отдыхающая смена спала, и спала смена бодрствующих, и спала дежурная фельдшерица в медпункте, весь вечер сопротивлявшаяся лейтенанту (А. Солженицын. В круге первом) — в этом примере наряду с синтаксическим хиазмом содержатся анафорический лексический и позиционно-лексический повторы. Хиазм представлен в сосредоточенном взаимодействии с П по способу вставки (речевая илл. 12). Совместное использование фигуры многосоюзия и синтаксического хиазма является реализацией изобразительной функции в её наглядно-образном проявлении (речевая илл. 12).
13) Я знал. Что уступлю ж е с т о к о с т и сегодня - завтра о н а поднимет руку на тебя. Что ты завтра не найдешь в себе сил противостоять ж е с т о к о с т и - послезавтра о н а сомнёт нас. Что другие откажутся противостоять ж е с т о к о с т и - о н а замахнется на многих. Что многие не уничтожат ж е с т о к о с ть - о н а посягнёт на весь мир (В. Щерб. Наше!) — здесь взаимодействуют П контактной структуры, позиционно-ликсический повтор, полиптотон, гомеология, звуковой повтор, градация.
Период в нашей работе понимается согласно трактовке А. А. Кузнецовой как стилистическая фигура синтаксического параллелизма [13, с. 223-225].
Период и П могут встречаться в рассредоточенной конвергенции по способу наложения в контексте сложного синтаксического целого (речевая илл. 13). Этот пример показывает, что анафорический полипредикативный П контактной структуры способствует параллельной организации периода, который наряду с фигуральным повтором союза является благодатной структурой для вставки позиционнолексического повтора и наложения градации, причём здесь представлена смешанная рассредоточенная конвергенция, поскольку содержатся три параллельно расположенные градации: 1) временная - сегодня, завтра, послезавтра; 2) количественная в сочетании с процессуальной -поднимет руку на тебя, сомнёт нас, замахнётся на многих, посягнёт на весь мир; я уступлю, ты не найдёшь им, другие откажутся, многие не уничтожат.
Совместное употребление П и периода служит целям усиления и выделения смыслового и эмоционального компонентов текста, а также созданию определённой интонации и ритмизации прозаической речи (речевая илл. 13).
Заметим, что в последнем примере есть конвергенция П и полиптотона (полиптота), которые совместно усиливают напряжение внимания на том или ином содержании лексемы в определенном фрагменте текста (речевая илл. 13).
Полиптотон в нашей работе понимается широко: он характеризуется повтором не только форм имени, но и повтором различных форм слова любой изменяемой части речи [2, с. 109].
В специальной и справочной литературе указывается, что повторы употребляются во всех функциональных стилях современного русского языка, выполняя широкий диапазон экспрессивно-смысловых функций. Для всех видов повторов характерна функция эмфати-зации определённого фрагмента текста [13, с. 232]. Выделение звука, морфемы, слова и т.д. происходит за счёт определённой плотности
повторяющихся единиц в речи, которая становится заметной для слушателя или читателя [11, с. 260].
Различные повторы в сочетании с П выполняют общую функцию (это одно из главных условий реализации конвергенции): фигура многосоюзия, оказавшись в условиях эмфазы, тоже развивает данную функцию, при этом усиливая определённое стилистическое конно-тативное значение.
2. п и градация.
Второе место по частотности занимает взаимодействие П с градацией как стилистической фигурой, поскольку в его основе (на что указывалось нами неоднократно), как и в основе градации, лежит частный принцип реализации — перечисление. Это обусловливает как структурную, так и функциональную их близость. Эти фигуры конвергируют по типу наложения. Примеры: 1) И ему [Косте - М.В.] казалось, что он будет и кричать. и ликовать, и неистовствовать со всеми вместе (Б. Окуджава. Путешествие дилетантов); 2) Уезжать приходилось и на три дня, и на десять, и один раз даже на две с половиной недели (Вовремя, 16 апреля, 1999); 3) А горы всё выше, а горы всё круче, / А горы уходят под самые тучи! (К. Чуковский. Айболит); 4) И они знали, что это умение деда - целая система, выработанная им, сознательно усвоенная. И они хорошо знали, как он гордился своим искусством. И они очень хорошо знали, как его большие, слегка навыкате голубые глаза зорко наблюдают за ними за всеми, подмечая досадные промахи и ошибки (Б. Окуджава. Путешествие дилетантов).
Монопредикативный П с градацией часто представлены восходящим типом последней (речевые илл. 1—4).
Градация, взаимодействуя с полипредика-тивным П, зачастую выражает пространственное возрастание признака (речевая илл. 3). Восходящая градация и полипредикативный П на уровне отдельных предложений способствуют реализации процессуальной усиленной достоверности (речевая илл. 4).
Нисходящая градация в конвергенции с П — довольно редкое явление (18,9 %) по сравнению с восходящей разновидностью градации во взаимодействии с фигурой многосоюзия (81,1 %). Пример конвергенции П с нисходящей градацией: 5) В длинном широком помещении во много рядов сидели за пяльцами мастерицы: и совсем молоденькие девушки, и молодые женщины, и женщины в возрасте, и старушки (В. Солоухин. Владимирские просёлки).
В основном реализуется трёхкомпонентная градация (речевые илл. 1—4), также встречается четырёхкомпонентная (речевая илл. 5), причём наш исследовательский материал содержит слу-
чаи только контактного расположения градони-мов. Конвергенция исследуемых фигур чаще выступает как сосредоточенная встречаемость. В случае наложения полипредикативного П на уровне отдельных предложений и градации реализуется рассредоточенное расположение их компонентов.
В представленных иллюстрациях наряду с градацией встречаются различного рода повторы: суффиксальный повтор и анафорический повтор слов с участием изоколона (параллельный повтор) (речевая илл. 3); анафорический лексический повтор, позиционно-лексический повтор, изоколон (речевая илл. 4); корневой повтор, позиционно-лексический повтор (речевая илл. 5) и др. Их широкое взаимное использование обусловлено тем, что стилистические приёмы, построенные на основе повтора и перечисления, являются действенным экспрессивным средством, способным создавать различные стилистические эффекты; а также общими принципами, способами и средствами их построения.
Основная функция конвергенции анализируемых фигур состоит в усилении и выделении их компонентов, которые представлены в форме сопоставления «по сходству и по контрасту», т.к. они «имеют в значении общее и в то же время противопоставлены друг другу по интенсивности проявления этого общего» [12, с. 102].
3. п и парцелляция.
Конвергенция П и парцелляции нами отмечена в пределах сосредоточенной её разновидности по способу наложения, при этом характер взаимодействия является эквипо-лентным.
Примеры: 1) Ребятам так и сказали: хотите, мол, нажраться, поезжайте. Там всё есть. И хлеб там есть. И картошка. И даже фрукты, о существовании которых наши шакалы и не подозревали (А. Приставкин. Ночевала тучка золотая); 2) Представляете заголовки: «Хейкал сказал...», «Хейкал написал...». И Хейкал говорил! И писал! И сенсационные заголовки в зарубежных газетах были! (Известия. 25.02.1998); 3) И смотрим мы на них и думаем: да откуда же ты знаешь, что будет у тебя через год? Да, может, бабушка твоя к этому времени умрёт, а дедушка ногу сломает? а, может, комета с неба упадёт? А, может, землетрясение случится? Да разве же может человек знать, что с ним будет через год? (Литературная газета, 26.12.1990).
Совместная встречаемость исследуемых фигур больше распространена в публицистических текстах (78,2 %), хотя имеет место и в художественно-прозаических произведениях (21,8 %).
Наш исследовательский материал располагает случаями пунктуационного оформления П и парцелляции с помощью точки (речевая илл.
1), восклицательного (речевая илл. 2) и вопросительного знаков (речевая илл. 3).
Конвергенция осуществляется как в контексте монопредикативного (илл. 1), так и полипре-дикативного (речевая илл. 3) П.
С функциональной точки зрения конвергенция рассматриваемых приёмов представляет собой средство выделения и усиления смыслового и/или эмоционального компонента высказывания. Данное стилистическое средство может имитировать спонтанность говорения (речевая илл. 1). Использование парцелляции П помогает автору не только информировать читателя об определённом событии, но и выразить своё отношение: возмущение, осуждение (речевая илл.
2), иронию (речевая илл. 3). Во всех случаях создаётся определённый ритм фрагмента текста.
Парцелляция и П могут вступать в конвергенцию с другими приёмами, в основе которых лежит повтор, например, с позиционнолексическим повтором (речевая илл. 1).
4. П и риторическое восклицание.
Известно, что определённые эмоциональные коннотации проявляются с помощью соответствующей интонации, которая формируется за счёт смыслового содержания высказывания, посредством ритма, пунктуационных знаков и пр. Это обуславливает совместное использование П и риторического восклицания.
А. П. Сковородников указывает на то, что стилистический фигуральный приём риторического восклицания не следует отождествлять с восклицательным предложением, «в котором эмоциональность выражена не структурой, а только интонацией», сигналом которой является восклицательный знак [9, с. 277]. Автор словарной статьи разграничивает восклицательное предложение и стилистический приём на основе понятия «отклонение от нейтрального варианта». Риторическое восклицание как фигура должно в своём составе содержать не только пунктуационный восклицательный знак, но и другие формальные показатели эмоциональности, например, специализированные обращения, междометия, различного рода повторы и пр. [9, с. 277].
Примеры: 1) Священник вскочил с кушетки. Глаза расширены, в глазах ужас, руки трясутся... Алексей шарахнулся от него. - Вот! - крикнул отец Вениамин. - Вот! И я тоже! И вы, и мужик, и я тоже! (Л. Бородин. Посвящение); 2) Так знайте же, что реки
- вспять, / Что камни - помнят! / Что уж опять они, опять / В лучах огромных / Встают - два солнца, два жерла! (М. Цветаева. Глаза); 3) Но нет, портрет
живёт в моем дому! И звон стекла! И лепет туфель бальных / И мрак свечей! И правнук Ганнибалов к сему причастен - судя по всему (Б. Ахмадулина. Приключение в антикварном магазине).
Риторическое восклицание, конвергируя с фигурой многосоюзия, для выражения своего назначения включает в создание эмоционального контекста и другие стилистические фигуры, основанные на повторе: позиционнолексический повтор, кольцо (речевая илл. 1); позиционно-лексический повтор, изоколон (речевая илл. 2); дистантный изоколон (речевая илл. 3).
Одной из главных функций риторического восклицания является выделение «высшей точки накала чувства», способствующая тому, что в смысловом отношении актуализируются определённые фрагменты текста. Такая же функциональная особенность может быть свойственна и П (усилительно-выделительная функция). Указанная общая функция может усиливать частные модально-субъективные значения — утверждение (речевая илл. 2), предположение (речевая илл. 3), а также наивысший предел эмоционального напряжения, возбуждённости (речевая илл. 1).
5. П и парантеза.
В справочной и в специальной литературе содержится указание на то, что вставные конструкции не следует смешивать с вводными конструкциями, представленными словами, словосочетаниями и предложениями [13, с. 85]. Вводные конструкции выражают отношение субъекта речи к предмету сообщения с точки зрения достоверности, утвердительности, предположительности и т.д. Вставные конструкции вносят дополнительные сведения в основное содержание предложения в целом или его части.
Совместное взаимодействие П и парантезы (вставной конструкции) может быть как в пределах сосредоточенной (речевые илл. 1-2), так и в пределах рассредоточенной конвергенции (речевая илл. 3). Примеры: 1) И слитно с этой невидимой (и наверно, и конечно, и обязательно прекрасной) девушкой он впервые стал разглядывать Россию, и голос России всю ночь ему рассказывал правду (А. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ); 2) Эржика застелила постель, как могла (у неё это ещё не очень хорошо получалось: и стелиться, и стирать, и гладить она научилась впервые на Стромынке, всю прежнюю жизнь такую работу за неё делала прислуга), накрасила перед зеркалом не губы, а щёки, и ушла (А. Солженицын. В круге первом); 3) Она наш кумир, князь. И не только потому, что красива (мало ли красивых, чёрт их всех подери!). Но она была и умна, и мягкосердечна, и не капризна, и душечка, и
плутовка, и королевочка (Б. Окуджава. Путешествие дилетантов).
Между анализируемыми стилистическими фигурами устанавливаются эквиполентные отношения, которые характеризуются отсутствием субординации, т.е. происходит их равноправное взаимодействие. В этом случае эти фигуры не вступают в деривационные отношения. По способу взаимодействия П и парантеза могут сочетаться в виде наложения (речевые илл. ї-2) и в виде соединения (следование) (речевая илл.
З). Конвергируемые фигуры могут накладываться как в контексте однородного ряда (речевая илл. 2), так и в контексте полипредикативного предложения (речевая илл. З).
Совместная встречаемость П и парантезы создаёт усиленную выделенность «второго речевого плана», при этом наблюдается усиление дополнительных коннотаций, например, таких, как оценочность (речевая илл. ї), актуализация дополнительной, поясняющей информации (речевая илл. 2), эмоциональной оценки (речевая илл. З). Могут быть ещё более частные изобразительные возможности конвергенции анализируемых стилистических фигур: не только акцентирование внимания на дополнительной информации, но и создание рельефного контраста, основанного на сопоставлении того, что «умела/не умела» героиня авторского повествования (речевая илл. 2).
6. П и антитеза.
Интересны случаи совместного использования П и некоторых видов антитезы (см. о разновидностях антитезы: [їЗ, с. 48]), например: ї) Но именно одиночества - не было на шарашке, как и во всяком лагере. Всегда везде были камеры, и купе вагон-заков, и теплушки телячьих вагонов, и бараки лагерей, и палаты больниц, и всюду люди, люди, и чужие и близкие, и тонкие и грубые, но всегда люди, люди (А. Солженицын. В круге первом) — монопредикативный П и амфитеза; 2) Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было, / все мы четыре / любили, но все имели разные «потому что»: / одна любила, потому что отец с матерю ей велели, / другая любила, потому что богат был её любовник, / третья любила, потому что он был знаменитый художник, / а я любила, потому что полюбила (М. Кузьмин. Александрийские песни) — полипредикативный П и аллойоза.
Взаимодействие осуществляется по типу наложения (речевые илл. ї-2) в рамках сосредоточенной разновидности. Совместным использованием достигается эффект рельефного и подчёркнутого контраста, который является одной из форм отражения человеком реальной действительности.
7. П и асиндетон.
П конвергирует преимущественно со стилистическими приёмами, которые входят в систему избыточных структур, но возможно его взаимодействие и с приёмами, в основе которых лежит синтагматический принцип экономии, реализующийся на основе пропуска. В этом отношении особенно показательно взаимное расположение асиндетона и П. В справочной литературе есть указание на то, что многосоюзие (П) противоположно бессоюзию (асиндетону).
Конвергенция П и асиндетона может быть сосредоточенной или рассредоточенной. Сосредоточенное взаимодействие по характеру его способов может быть представлено двумя разновидностями: соединением и наложением. Соединение может реализоваться в виде следования, например: 1) Губы, волосы, плечи, кожу и ещё многое надо было бы по частям, по частям собирать из разных в одну, как природа не хочет делать, а ещё собрать - душевные движения, и нрав, и ум, и обычай (А. Солженицын. В круге первом).
Указанные стилистические фигуры могут взаимодействовать в виде наложения: 2) Когда облака пара ударяют в лицо, которое перед тем было бледным и испуганным - всё начинает казаться иным, и лицо расцветает, и глаза омываются слезами, и очищенные дыхательные пути исторгают счастливые слова, фразы, мотивы, арии... (Б. Окуджава. Путешествие дилетантов); 3) Нет и не будет державной силы там, где правят слабость и бедность. Пора понять: от успешного решения собственных внутренних задач напрямую зависит и наше место в мире, и наша зажиточность, и наши новые права (Известия. 25.02.2000).
Рассредоточенная конвергенция представлена следованием (соединением). Примеры: 4) В доме наискосок, у тётки Авдотьи, меж рам навалено всего: и ваты, и мху, и рябины, и калины, и главное украшение - цветочки. Эти цветочки, синие, красные, белые, отслужили свой век на иконах. И ещё у тётки Авдотьи красуется одноногая кукла, собака-копилка, конь без хвоста (В. Астафьев. Последний поклон).
На основе статистического подсчёта нами установлено, что более распространена рассредоточенная конвергенция, при которой асиндетон предшествует П (77 % от всего количества взаимодействий этих фигур в рамках рассредоточения).
Типичная конвергенция «асиндетон/поли-синдетон» характеризуется преимущественным участием монопредикативного фигурального многосоюзия. В этом случае имеет место асиндетон различных типов, реализующийся в пределах однородного ряда, бессоюзного слож-
ного предложения и на уровне отдельных предложений.
В меньшей степени представлено рассредоточенное следование «полисиндетон/асинде-тон» (ЗЗ %). Оно преимущественно включает монопредикативный П, при этом фигура бессоюзия чаще встречается в контексте либо однородного ряда, либо бессоюзного сложного предложения.
Исследовательский материал позволяет утверждать, что полипредикативная фигура П на уровне отдельных предложений в составе сложного синтаксического целого — нетипичная структура, вступающая в конвергенцию с асиндетоном. Более распространён монопредикативный, менее — полипредика-тивный в контексте многочленного сложного предложения.
Конвергенция обозначенных выше стилистических фигур по критерию однородности/ неоднородности относится к её гетерогенной разновидности; по наличию/отсутствию отношений субординации между стилистическими фигурами является эквиполентной, выражающейся в равноправном взаимодействии для выполнения общей стилистической функции. Совместная встречаемость асиндетона и П осуществляет изобразительную функцию (речевые илл. 2, З, 6), может актуализировать многообразие окружающего мира (речевые илл. 4, 5), передавать эмоциональное и/или физиологическое состояние человека (речевые илл. ї, З); выражать модальную оценку (речевые илл.4, 5). Таким образом, спектр функциональных проявлений конвергенции названных стилистических фигур достаточно широк.
Итак, П преимущественно вступает в конвергенцию с различными стилистическими фигурами, основанными на повторе, входящем в перечень частных принципов общего
принципа избыточности: ассонансом, аллитерацией, гомеологией, редупликацией, гомеотелевтоном, анафорическим лексическим повтором, эпифорическим лексическим повтором, позиционно-лексическим повтором, симплокой и нек. др. (48 % от общего числа примеров конвергенции). Достаточно распространена совместная встречаемость исследуемой фигуры и градации (23 %), в основе которой, как и в основе П, лежит принцип второго порядка — перечисление. Реже фигуральный многосоюзный ряд взаимодействует парцелляцией (8 %), с асиндетоном (7 %), с риторическим восклицанием (6 %), с парантезой (4 %), с различными видами антитезы (4 %).
Конвергенция П может быть представлена не только гетерогенной, но и гомогенной разновидностью, когда взаимодействуют фигуры П по типу либо следования, либо включения, либо наложения.
Исследование П в аспекте стилистической конвергенции показывает, что взаимодействие может быть обусловлено не только функциональной общностью, но и структурными особенностями стилистических приёмов. Это выражается в большей частотности совместной встречаемости приёмов, построенных по одному и тому же общему или/и частному принципам. Данный факт можно признать типичным, так как стилистические приёмы, построенные по одному принципу, имеют большую вероятность совместного использования для выражения какой-либо функции, поскольку у них обнаруживается больший спектр реализации возможных общих функциональных проявлений.
Таким образом, конвергенция П с другими фигурами может происходить не только на основе функциональной близости, но и на основе структурной обусловленности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка (Стилистика декодирования). Л.: Просвещение, Ленингр. отд-е, 1981. — 295 с.
2. Береговская Э. М., Верже Ж.-М. Занятная риторика. — (Rhetorique ат^аМе). — М., 2000.
3. Копнина Г. А. Конвергенция стилистических фигур в современном русском литературном языке (на материале художественных и газетно-публицистических тестов): Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Красноярск, 2001. 27 с.
4. Копнина Г. А. Повтор // Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты / Под ред. А. П. Сковород-никова. М.: Флинта: Наука, 2005. С.231-232.
5. Кузнецова А. А. Синтаксический параллелизм // Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты / Под ред. А. П. Сковородникова. М.: Флинта: Наука, 2005. С. 298 — 301.
б8
6. Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. М.: Изд-во ин. литературы, 1960.
7. Москвин В. П. Стилистика русского языка: Приёмы и средства выразительной и образной речи (общая классификация): Пособие для студентов. Волгоград: Учитель, 2000. 198 с.
8. Пекарская И. В. Контаминация в контексте проблемы системности стилистических ресурсов русского языка. Ч. I. Абакан, 2000. 248 с.
9. Сковородников А. П. Риторическое восклицание // Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты / под ред. А. П. Сковородни-кова. М.: Флинта: Наука, 2005. С. 276 — 279.
10. Сковородников А.П. Экспрессивно-синтаксические конструкции современного русского литературного языка. Опыт системного анализа. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1981. 225 с.
11. Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика: курс лекций; Словарь риторических приемов / Отв. ред. Е. Н. Ширяев. — 2-е изд., перераб. и доп. Ростов-на-Д.: Феникс, 1999. 320 с.
12. Щербаков А.В. Градация // Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты / под ред. А. П. Сковородникова. М.: Флинта: Наука, 2005. С. 102—103.
13. Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты / под ред. А. П. Сковородникова. М.: Флинта: Наука, 2005. 480 с.
14. Ullmann S. Lanquaqe and style, 1957. Р.133.
15. Riffaterre V. Criteria for Style Analisis // Word. — April 1959. №1. V.15.
УДК 888.2 ББК Ш 5(2 = Ли)
С. Гайжюнас
славянские мотивы в письмах генрикаса радаускаса астриде иваска и ивару иваску
В статье анализируются славянские мотивы, наблюдаемые в письмах литовского поэта Генрикаса Радаускаса. Эти письма являются уникальным литературным источником, как для славистики, так и для изучения процессов мировой литературы XX в.
ключевые слова: славянские мотивы, письма, литовская поэзия, славистика.
S. Gaizhyunas
slavic motives in the letters of henrykas radauskas to astrid ivaska and ivar ivaska
The article deals with the analysis of the Slavic motives observed in the letters of the Lithuanian poet Henrykas Radauskas. These letters are the unique literary source for the Slavic studies as well as for the research of the 20th century world literature processes.
Key words: Slavic motives, letters, Lithuanian poetry, Slavic Studies.
Литовский поэт Генрикас Радаускас (1910 — 1970) со своей поэзией стоит как бы на перекрестке разных литературных школ. Его друг поэт А. Ника-Нилюнас отмечал влияние им-
пресионизма и постимпресионизма (Ecole de Paris), а десубъективизацию стиха он связывал с влиянием Б. Пастернака. Г. Нагис указывал на паралелли с пониманием формы С. Георге, литовская литературная критика была склонна его творчество связывать с эстетикой акмеизма, называла его первым эстетом в литовской поэзии. Как бы там ни было, «эстетизм, антилиризм, эстетическая дистанция, поэтическая трансформация действительности — основные, существенные черты поэзии Радаускаса» [3, с. 10]. Создавая свой, неповторимый поэтический, порой герметический мир символов и метафор, соединяя самые отдаленные реальности, Радаускас отличается как тщательный мастер поэтического строения, т.е. формы.
Радаускас в литовской поэзии олицетворяет то, что Мандельштам называл акмеизмом — «тоску по мировой культуре». Мифологические мотивы, знаки разных культур как бы свидетельствует о том, что Радаускас отдает приоритет странствиям по лабиринтам отраженной, рефлек-тированной действительности. Из старых материалов наследия мировой культуры он свободно создает новые, неожиданные мозаики. Не случайно Томас Венцлова его сравнивает с режиссером кукольного театра или фокусником. Как в цирке или в кукольном театре, так и в его стихотворении возможно буквально все — фиолетовый Арлекин умирает в гаснущем облаке, („Смерть Арлекина"), Тристан поднимается к полету («Тристан и Изольда»), деревянный ангел катается на серебряном коне («Деревянный ангел»). Такая арлекинада — типична Радаускасу, отвечает его эстетическому credo: настоящая поэзия не мыслима без иррационального и фантастического элемента.
