CC BY
58УДК 343.237 DOI 10.25724/VAMVD.JFGH
ББК 67.408.131
С. С. Жукова
СТРУКТУРИРОВАННОСТЬ
КАК ПРИЗНАК ПРЕСТУПНОГО СООБЩЕСТВА (ПРЕСТУПНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ)
Статья посвящена анализу признака структурированности, используемого при законодательном определении понятия «преступное сообщество (преступная организация)». В действующем уголовном законодательстве Российской Федерации и материалах судебной практики термин «структурированная организованная группа» рассматривается как один из основных признаков преступного сообщества (преступной организации) (ч. 4 ст. 35 Уголовного кодекса Российской Федерации). Как правило, структурированная организованная группа содержит в себе как минимум два структурных подразделения, осуществляющих преступную деятельность под единым руководством. Особый интерес вызывает соотношение данного термина с некоторыми признаками организованной группы, предусмотренными ч. 3 ст. 35 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Неоднозначность при определении понятий групповых формирований приводит к проблемам при решении вопросов их отграничения друг от друга. Анализ судебной практики позволяет сделать вывод, что основой при характеристике структурированной организованной группы выступают признаки формы соучастия, предусмотренной ч. 3 ст. 35 Уголовного кодекса Российской Федерации. Соответственно, преступное сообщество (преступная организация) представляет собой устойчивую группу лиц с дополнительными качественными признаками, в том числе структурированностью.
Ключевые слова: организованная группа, преступная организация, преступное сообщество, структурированность, структурное подразделение, территориально обособленное подразделение, функционально обособленное подразделение.
S. S. Zhukova
STRUCTURED SPECIFICS AS A FEATURE OF CRIMINAL COMMUNITY (CRIMINAL ORGANIZATION)
The article deals with the analysis of a feature of structured specifics used in the legislative definition of the concept "criminal community (criminal organization)". In the acting criminal legislation of the Russian Federation and judicial practice materials the term «structured organized group» is considered to be one of the main features of a criminal community (criminal organization) (Part 4 of Article 35 of the Criminal Code of the Russian Federation). As a rule, a structured organized group contains at least two structural units engaged in criminal activities under a (mono) unique leadership. The correlation of this term with some features of an organized group provided for by Part 3 of Art. 35 of the Criminal Code are of great importance.
Some ambiguity related to the definition of the concepts of group formations leads to problems when solving the issues of their separation. Analysis of the judicial practice allows concluding that while characterizing a structured organized group the basis is the features of the form of complicity provided for by Part 3 of Art. 35 of the Criminal Code of the Russian Federation. So, the criminal community (criminal organization) is a stable group of persons having additional qualitative features, including structured specifics.
Key words: organized group, criminal organization, criminal community, structured specifics, structural unit, unit fixed on the definite territory, unit charged with special functions.
Преступное сообщество (преступная организация) как форма соучастия обладает наибольшей степенью общественной опасностью. Статистические данные за 2018 г. свидетельствуют о том, что по сравнению с аналогичным периодом прошлого года количество зарегистрированных преступлений, предусмотренных ст. 210 Уголовного кодекса Рос-
сийской Федерации (далее — УК РФ), возросло на 41,9 % (рис. 1). Существенная разница между показателями указывает, что одной из опасных тенденций современного криминального мира является повышение уровня его организованности.
100 50
о
2014 год 2015 год 2016 год 2017 год 2018 год
Количество пр еступленгй, з ар еп гетр пр о в анных в отч етном периоде
Количество у головных дел, направленных в суд с обвита гтел ьным з акл ю ч ением (актом, пос танов л ем км)
Рис. 1. Количество зарегистрированных преступлений, предусмотренных ст. 210 УК РФ
Преступное сообщество (преступная организация) закреплена в ст. 35 УК РФ как самостоятельная форма соучастия и в ст. 210 УК РФ как составо-образующий признак. В целях разграничения указанной формы соучастия с иными (смежными) групповыми формированиями Федеральным законом от 3 ноября 2009 г. № 245-ФЗ внесены изменения в ч. 4 ст. 35 УК РФ и ст. 210 УК РФ. В соответствии с ними преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения финансовой или иной материальной выгоды. Согласно пояснительной записке к проекту Федерального закона № 245-ФЗ внесенные изменения более четко разграничивают преступное сообщество (преступную организацию) и организованную группу. Однако вопросы применения ст. 210 Ук РФ по-прежнему остаются актуальными, а ответы на них — неоднозначными. Наибольший интерес вызывает признак «структурированность», указанный в определении преступного сообщества (преступной организации).
Под структурированной организованной группой понимается группа лиц, заранее объединившаяся для совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений, состоящая из подразделений (подгрупп, звеньев и т. п.), характеризующихся стабильностью состава и согласованностью своих действий [1, п. 3]. В соответствии с определением соучастия (ст. 32 УК РФ), данная группа состоит из двух и более лиц.
При этом структурированная организованная группа обладает согласованностью, стабильностью, наличием организатора (руководителя) и распределения функций между членами. Отметим, что это свойственно и организованной группе. Следовательно можно сделать вывод, что преступное сообщество (преступная организация) представляет собой устойчивую группу лиц с дополнительными качественными признаками. В то же время организованную группу законодатель определяет как устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений (ч. 3 ст. 35 УК РФ). В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации к критериям устойчивости относятся: согласованность действий участников группы; тесная взаимосвязь между участниками и стабильность его состава, постоянство форм и методов преступной деятельности, большой или длительный временной промежуток существования группового формирования, неоднократность совершения преступлений, тщательное планирование и длительная подготовка, распределение ролей между соучастниками, наличие организатора и (или) руководителя, техническая оснащенность группы.
Отметим, что выделение организатора (руководителя) в организованной группе при распределении ролей позволяет говорить о наличии некой структуры. Так, в доктрине уголовного права авторы к признакам организованной группы относят иерархичность связей, систему подчинения и жесткую дисциплину [2, с. 35]. Кроме того, анализ судебной практики дает возможность заключить, что к признакам организованной группы можно отнести ие-рархичные взаимоотношения между ее членами.
Так, согласно приговору Владимирского областного суда № 2-6/2017 от 17 февраля 2017 г. созданная А. организованная группа характеризовалась устойчивостью, стабильностью, сплоченностью, наличием тесных взаимосвязей между членами, авторитетностью лидера группы, организованностью и структурированностью, в том числе наличием организационно-иерархических связей, тщательной подготовкой к преступлениям, строгим следованием групповым правилам [3]. Анализ 100 судебных решений, отражающих квалификацию преступлений, совершенных организованными группами, показал, что в 29 % указывалось на наличие системы подчинении, в 39 % — на структуру или иерархию в группе. С учетом изложенного заслуживает внимания проблема соотношения одной из разновидностей преступного сообщества (преступной организации) — структурированной организованной группы — с признаками другой формы соучастия — организованной группы.
Наибольший интерес вызывает тот факт, что при квалификации деяний, предусмотренных ст. 210 УК РФ, правоприменители характеризуют преступное сообщество (преступную организацию) через признаки организованной группы. Для сравнения рассмотрим особенности квалификации деяний в сфере незаконного оборота наркотических средств, совершенных организованной группой и преступным сообществом (преступной организации). Так, согласно приговору Центрального районного суда г. Волгограда № 1-25/17 от 9 февраля 2017 г. В. В. Филипенко и Д. В. Мартынюк участвовали в организованной группе, деятельность которой направлена на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере. Созданная неустановленным лицом организованная группа обладала устойчивостью, стабильностью состава, длительностью осуществления преступной деятельности, тесной взаимосвязью между участниками, согласованностью, сплоченностью, наличием общей цели — систематическим получением максимальной материальной выгоды от незаконного оборота наркотических средств. Кроме того, организованная группа, в которой участвовали В. В. Филипенко и Д. В. Мартынюк, характеризовалась организованностью, наличием лидера, распределением преступных ролей и обязанностей между участниками, постоянством форм и методов преступной деятельности, наличием общего денежного фонда в целях создания благоприятных условий для совершения преступлений [4]. В то же время приговором Рудничного районного суда г. Кемерово № 1-327/2018 от 18 сентября 2018 г. Г. А. Берило признана виновной в участии преступного сообщества (преступной организации), деятельность которого направлена на незаконный сбыт наркотических средств в крупном и особо крупном размерах. Согласно указанному при-
говору созданное неустановленными лицами преступное сообщество (преступная организация) действовало в форме структурированной организованной группы. Она характеризовалась устойчивостью, стабильностью и постоянством состава со стойкими связями между членами, сплоченностью, наличием у членов сообщества общих преступных целей, направленных на совершение тяжких и особо тяжких преступлений, длительным периодом существования, доверительными отношениями между участниками, внутренней дисциплиной, взаимозаменяемостью членов сообщества, постоянством форм и методов совершения преступлений, тщательным планированием и подготовкой преступной деятельности, согласованностью, наличием организационно-иерархических связей, распределением ролей между участниками и др. [5].
Анализ судебной практики подтверждает отсутствие четкой границы между формами соучастия на законодательном и правоприменительном уровнях. В соответствии с положениями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 12 от 10 июня 2010 г. преступное сообщество (преступная организация) обладает более сложной внутренней структурой. Вместе с тем ряд ученых подчеркивает, что судебное толкование не отрицает возможности наличия подразделений (групп) в организованной группе, предусмотренной ч. 3 ст. 35 УК РФ [6]; [7]. На основании этого в доктрине уголовного права высказывались критические замечания в связи с анализируемыми изменениями в законодательстве; структурированность как признак преступного сообщества (преступной организации) практически аналогичен признаку, характеризующему организованную группу. Поскольку одним из обязательных признаков выступает организованность, попытка законодателя определить преступное сообщество (преступную организацию) через организованную группу, которая имеет собственную иерархию, не выдерживает критики [7].
Анализ судебных приговоров показал, что в 60 % случаев преступное сообщество (преступная организация) совершает преступления в качестве структурированной организованной группы. Как правило, структурированная организованная группа содержит в себе как минимум два подразделения, осуществляющих преступную деятельность под единым руководством [8, с. 73]. Деятельность каждого подразделения находится в причинной связи с деятельностью сообщества (организации) в целом. При квалификации преступлений, совершенных преступным сообществом (преступной организацией), правоприменители акцентируют внимание на наличии структурированности в преступном подразделении. Так, Ново-Савиновский районный суд г. Казани в приговоре № 1-332/2017 от 13 ноября 2017 г. указал, что в ходе судебного
заседания не установлено, что подсудимые действовали в составе устойчивой группы лиц, а тем более в составе структурированной организованной группы. Соучастники не зависели друг от друга и в подчинении между собой не находились. В связи с чем подсудимые оправданы по ст. 210 УК РФ из-за отсутствия в их действиях состава указанного преступления [9]. Аналогичное решение было вынесено Московским районным судом г. Казани. Согласно приговору № 1-6\17 от 3 февраля 2017 г. суду не представлены доказательства, подтверждающие признаки более сложной внутренней структуры, повышенной сплоченности, устойчивости, стабильности и согласованности действий соучастников, какими должно обладать преступное сообщество (преступная организация) [10].
Сегодня в доктрине уголовного права вопросы, связанные с пониманием содержания сложной структуры, которая характеризуется наличием структурных подразделений в составе исследуемого группового формирования, не исчерпаны. В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 12 от 10 июня 2010 г. под структурным подразделением преступного сообщества (преступной организации) понимается функционально и (или) территориально обособленная группа, состоящая из двух или более лиц (включая руководителя группы) [1]. Анализ судебных приговоров позволяет сделать вывод, что функционально обособленная группа — группа, имеющая свой набор функций (обязанностей), выполнение которых связано с обеспечением деятельности преступного сообщества (преступной организации) в целом и достижением единого преступного результата. Так, согласно приговору Сарапульского городского суда Удмуртской Республики № 1-69-18 от 20 июня 2018 г. преступное сообщество, созданное неустановленными лицами, включало в себя следующие структурные подразделения, деятельность которых была направлена на сбыт наркотических средств: 1) организационно-контрольное подразделение (координаторы и операторы); 2) оптовые закладчики; 3) розничные закладчики; 4) курьеры; 5) вербовщики; 6) финансисты. Кроме того, организатор (руководитель) преступного сообщества (преступной организации) определял роль кажцого участника структурного подразделения [11].
При рассмотрении территориального признака обособленной группы согласимся с мнением Ю. А. Цветкова, указавшего на наличие неких «филиалов» преступного сообщества (преступной организации), осуществляющих возложенные на них функции [12, с. 78]. Вместе с тем К. А. Сердюкова задается вопросом «На каком расстоянии должно находиться подразделение, чтобы признать его территориально обособленным?» [13]. Анализ правоприменительной практики показал, что территориально обособленные группы преступного
сообщества (преступной организации) расположены либо в территориальной границе руководящего подразделения сообщества (организации), либо вне его места. Акцентирование внимания на самом расстоянии, на наш взгляд, лишь усложнит практическую деятельность. Обязательным критерием выступает объективное существование подразделений в разных местах. Так, согласно приговору Ленинского районного суда г. Смоленска № 1-161/2018 от 18 июля 2018 г. К. Е. А. совместно с Р. Н. А. на территории Республики Беларусь создали организованную группу, деятельность которой была направлена на совершение преступлений, предусмотренных пп. «а, б» ч. 2 ст. 172 УК РФ, ч. 2 ст. 187 УК РФ, п. «б» ч. 2 ст. 173.1 УК РФ. Осуществляя указанную преступную деятельность, лица, прибыв в г. Смоленск, приняли решение о создании второй организованной группы в этом городе, откуда руководили деятельностью первой преступной группы. Для получения максимального преступного дохода, указанные лица организовали преступную деятельность на территории иных городов России: Санкт-Петербурга и Москвы. Тем самым К. Е. А. и Р. А. Н. создали преступное сообщество (преступную организацию), состоящее из структурных подразделений, осуществляющих преступную деятельность в различных регионах России и Содружества Независимых Государств [14].
В доктрине уголовного права отмечается, что структурным подразделением преступного сообщества (преступной организации) выступает только организованная группа [15]; [16]. Т. В. Досюкова при определении структурного подразделения группового формирования применительно к группе лиц добавляет слово «организованная» [17, с. 23]. Правоприменительная практика также признает устойчивую группу лиц структурным подразделением. Например, согласно приговору № 2-11/2017 Архангельского областного суда от 28 апреля 2017 г. созданное лицом преступное сообщество имело внутреннюю организационную структуру и состояло из следующих подразделений: две устойчивые организованные вооруженные преступные группы (выступающие в качестве альтернативных друг другу самостоятельных силовых звеньев преступного сообщества); устойчивая организованная группа (осуществляющая переговоры с потерпевшими); организованная группа (осуществляющая финансирование членов сообщества, в том числе его руководителя); устойчивая организованная вооруженная преступная группа (осуществляющая вымогательство, вооруженное нападение на граждан и организации, уничтожение и повреждение чужого имущества) [18]. Возможно, такая утвердительная позиция вытекает из самого судебного толкования. Напомним, что Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении № 12 от 10 июня 2010 г. в определении
структурных подразделений закрепил признаки, характеризующие устойчивость организованной группы, предусмотренной ч. 3 ст. 35 УК РФ.
Очевидно, что организованной группе и преступному сообществу (преступной организации) априори свойственна организованность. Слово «организация» было заимствовано из французского языка — organisation (организация, организованная структура) — от глагола organizer — организовать. Организованность включает в себя деятельность по созданию внутренней структуры, систему коммуникации с распределением статусов (ролей) и формированием условий деятельности [19, с. 193]. Кроме того, В. Н. Зибцев отмечает, что структура включает в себя совокупность взаимосвязанных ролей и упорядоченных взаимоотношений между членами [20, с. 44]. Формирование такой организационной структуры (иерархии) необходимо для достижения поставленных целей. Выделяют два вида взаимоотношений между лицами организации: 1) горизонтальные (указывающие на степень разделения функций); 2) вертикальные (отображающие глубину организованной иерархии (количество уровней в управлении). Тем самым совокупность взаимосвязанных ролей членов группы, которые выражаются через вертикальное подчинение, дисциплину и горизонтальную взаимозависимость говорит о наличии сложной структуры в групповом формировании.
Опираясь на анализ судебной практики, отметим, что организованной группе как формые соучастия в большинстве случаев свойственна лишь вертикальная иерархия связей. Например, согласно приговору Центрального районного суда г. Оренбурга № 1-150/18 от 24 мая 2018 г. организатор (руководитель) преступной группы для успешного и быстрого выполнения поставленных задач в сфере незаконного оборота наркотических средств распределил между участниками следующие обязанности [21]:
1. Оператор получал от организатора указания и контролировал соблюдение участниками требований к работе.
2. Кураторы, получая указания от оператора, руководили действиями «работника склада» и «закладчика» и контролировали соблюдение ими требований, предъявляемых к работе.
3. «Работник склада» согласно указаниям куратора осуществлял аренду жилых помещений для хранения и расфасовки наркотических средств и помещений их для последующей передачи «закладчику».
4. «Закладчик», получая указания от куратора, извлекал наркотические средства из тайников (закладок), оборудованных «работником склада», после чего помещал их в иные тайники (закладки) для дальнейшего сбыта наркозависимым клиентам.
Анализ преступного сообщества (преступной организации) позволяет сделать вывод о более сложной внутренней структуре с наличием не только вертикальных, но и горизонтальных связей. Например, согласно приговору Якутского городского суда Республики Саха (Якутия) № 1-1258-2017 от 14 ноября 2017 г. созданное неустановленными лицами (организаторами) преступное сообщество (преступная организация), созданное для совершения преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств, являлось структурированной организованной группой и характеризовалась наличием следующих вертикальных связей [22]:
1. Руководитель выполнял общие организационно-распорядительные функции по обеспечению деятельности преступного сообщества (преступной организации), а также непосредственно контролировал деятельность «старших кураторов» и «кассира».
1.1. «Кассир» ежедневно информировался старшими кураторами о денежных суммах, получаемых от незаконной реализации наркотических средств, и после согласования с руководителем преступного формирования занимался начислением вознаграждений участникам.
1.2. «Старший куратор» координировал «младших кураторов» и находящиеся под их контролем структурные подразделения преступного сообщества, а также получал ежедневные отчеты о денежных средствах от продажи наркотических средств, от младших кураторов, которым устанавливали размер «заработной платы».
1.2.1. «Младший куратор» координировал действия отдельных структурных подразделений преступного сообщества, контролировал деятельность «закладчиков», «складов», «курьера», «оператора», а также получал отчеты от них о результативности деятельности на «обслуживаемой» территории с указанием размера их прибыли.
1.2.1.1. «Оператор» формировал списки, полученные от «младшего куратора», с тайниками, оборудованными закладчиками для дальнейшей реализации наркотических средств, поддерживал контакт с потребителями наркотических средств; получал от последних денежные средста в качестве оплаты приобретаемого наркотика и зачислял их на виртуальные счета АО «КИВИ-Банк».
1.2.1.2. «Склад» по согласованию с «младшим куратором» обеспечивал получение и расфасовку наркотических средств для дальнейшего их размещения в тайниках закладчиком, уведомлял кураторов о получении партии наркотических средств и месте нахождения тайников (закладок).
1.2.1.3. «Курьер» по указанию вышестоящих звеньев преступного сообщества обеспечивал поставку наркотических средств.
1.2.1.4. «Закладчик» получал наркотические средства и размещал их в тайниках. Заработная
плата определялась организаторами преступного сообщества (преступной организации) в зависимости от его деятельности.
1.2.2. «Кивиделы» оформляли на третьих лиц, не осведомленных о преступном характере совершаемых действий, платежные карты, сим-карты.
2. «Одел кадров» привлекал и подбирал кандидатов на «должность» закладчиков и работников склада и занимался обучением вновь принятых лиц.
3. «Программист-администратор» оказывал услуги по оптимизации и использованию программ-
ного обеспечения и персональных компьютеров в целях соблюдения требований конспирации системы интернет-магазина и руководил деятельностью администратора сайта.
3.1. «Администратор сайта» обеспечивал нормальное функционирование интернет-магазина на форуме.
Указанные вертикальные связи преступного сообщества (преступной организации), действовавшего в г. Якутске Республики Саха (Якутия), схематично выглядят следующим образом (рис. 2).
Рис. 2. Вертикальные связи преступного сообщества
Горизонтальные связи между участниками преступного сообщества (преступной организации) выстраивались таким образом (согласно приговору суда):
1. «Курьер» взаимодействовал с работниками «склада» в целях передачи последнему партии наркотических средств.
2. «Склад» взаимодействовал с «закладчиком» для передачи последнему закладки с партией наркотических средств.
3. «Програмист-администратор» взаимодействовал с «руководителями», «старшими кураторами», «младшими кураторами», «операторами» в целях разработки для них аккаунтов и ников в различных программах.
4. «Администратор сайта» совместно с «оператором» разрешал проблемы по недовольствам и жалобам потребителей наркотических средств.
При сравнении организованной группы с преступным сообществом (преступной организацией)
наблюдается качественное отличие. Преступное сообщество (преступная организация) признается таким не потому, что организованная группа стала обладать структурой, а в силу качественного изменения ее структуры (формирование двух или более территориальных и (или) обособленных подразделений, наличие вертикальных и горизонтальных связей между участниками). Данное разнообразие связей между членами объединения определяет сложную структуру системы. Вертикальное подчинение выстраивается между лидером и членами входящих в сообщество преступных групп. Горизонтальные связи представляют собой взаимодействие между участниками преступных объединений [23, с. 53]. Важен тот факт, что преступное сообщество (преступная организация) всегда будет обладать основными признаками организованной группы (с дополнительными качественными признаками — структурированность, объединение групп, специальная цель), поскольку первое является разновидностью второй. Как верно подметила Е. В. Топильская, в российском уголовном праве существует понятие сложных форм соучастия, к которым относится организованная преступная деятельность. Она может отражаться
в специальных составах преступления, предусмотренных ст. 209, 210, 282.1 УК РФ [23, с. 5].
Таким образом, преступное сообщество (преступная организация) есть разновидность организованной группы с дополнительными качественными признаками, а не самостоятельная форма соучастия (так же, как незаконное вооруженное формирование, банда, террористическая организация и т. д.). В этом случае рекомендация Пленума Верховного Суда Российской Федерации о том, что при совершении участником преступного сообщества (преступной организации) тяжкого или особо тяжкого преступления его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210 УК РФ и соответствующей частью (пунктом) статьи УК РФ, с учетом квалифицирующего признака «организованная группа» [1] является логичной и обоснованной. Данное понимание исследуемого группового формирования позволит устранить проблемные вопросы применения ст. 35 УК РФ и ст. 210 УК РФ, связанные с отграничением преступного сообщества (преступной организации) от организованной группы.
1. О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней): постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 июня 2010 г. № 12. Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс».
2. Вопросы квалификации преступлений, совершенных в соучастии: учеб.-метод. пособие / под общ. ред. В. В. Намнясевой. Тамбов: Пер-шина Р. В., 2017. 193 с.
3. Приговор Владимирского областного суда №2-6/2017 (2-14/2016) от 17 февраля 2017 г. // Судебные и нормативные акты РФ. URL: https://sudact.ru (дата обращения: 25.06.2019).
4. Приговор Центрального районного суда г. Волгограда № 1-25/17 от 9 февраля 2017 г. URL: https://sudact.ru (дата обращения 14.06.2019).
5. Приговор Рудничного районного суда г. Кемерово № 1-327/2018 от 18 сентября 2018 г. URL: https://sudact.ru (дата обращения: 14.06.2019).
6. Петров С. В. Проблемы определения понятия преступного сообщества в уголовном законодательстве России // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2013. № 24. С. 149—152.
7. Быков В. Организация преступного сообщества (преступной организации) // Законность. 2010. № 2. С. 18—21.
1. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 12 of 10 June 2010. On Judicial Criminal Cases Practice in Regard to Organization of Criminal Community (Criminal Organization) or Participation in it. Available from: reference and legal system "Consul-tantPlus".
2. Problems Related to Qualification of Crimes Committed in Complicity. Textbook. Ed. by V. V. Namnyaseva. Tambov: Pershina R. V.; 2017: 193.
3. Verdict of the Vladimir Regional Court No. 2-6/ 2017 (2-14/2016) of 17 February 2017. Available from: https://sudact.ru/regular/doc/M6faSHO1jlxv. Accessed: 25 June 2019.
4. Verdict of the Central District Court of Volgograd No. 1-25/17 of 9 February 2017. Available from: Mode: https://sudact.ru. Accessed: 14 June 2019.
5. Verdict of the Rudnichny District Court of Kemerovo No. 1-327/2018 of 18 September 2018. Available from: https://sudact.ru. Accessed: 14 June 2019.
6. Petrov S. V. Problems Related to Definition of the Concept of Criminal Community in the Criminal Legislation of Russia. Legal Science and Practice: Vestnik of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Interior of Russia. 2013; 24: 149—152.
8. Якушева Т. В. Законодательная регламентация практика привлечения к уголовной ответственности за организацию преступного сообщества (преступной организации): дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016. 219 с.
9. Приговор Ново-Савиновского районного суда г. Казани № 1-332/2017 от 13 ноября 2017 г. URL: https://sudact.ru (дата обращения 14.06.2019).
10. Приговор Московского районного суда г. Казани № 1-6/17 от 3 февраля 2017 г. URL: https://sudact.ru (дата обращения 14.06.2019).
11. Приговор Сарапульского городского суда Удмуртской Республики № 1-69-18 от 20 июня 2018 г. URL: https://sudact.ru (дата обращения 14.06.2019).
12. Цветков Ю. А. Преступное сообщество (преступная организация): уголовно-правовой и криминологический анализ: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. 226 с.
13. Сердюкова К. А. Структурированность как признак преступного сообщества (преступной организации) // Уголовное право. 2016. № 6.
14. Приговор Ленинского районного суда г. Смоленска № 1-161/2018 от 18 июля 2018 г. URL: https://sudact.ru (дата обращения 14.06.2019).
15. Мондохонов А. Н. Преступное сообщество и преступная организация как самостоятельные формы соучастия // Уголовное право. 2018. № 4.
16. Генов Е. В. Проблема разграничения понятий «организованная группа» и «преступное сообщество» // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 4 (117). С. 176—183.
17. Досюкова Т. В. Применение уголовно-правовой нормы об ответственности за организацию преступного сообщества (преступной организации): рекомендации для практ. работников. Саратов: СЮИ МВД России, 2000. 42 с.
18. Приговор Архангельского областного суда № 2-11/2017 от 28 апреля 2017 г. URL: https://sudact.ru (дата обращения 14.06.2019).
19. Фролов С. С. Общая социология: учебник. М.: Проспект, 2016. 384 с.
20. Зибцев В. Н. Социология организаций: учеб. пособие. Донецк: НОРД — ПРЕСС, 2007. 241 с.
21. Приговор Центрального районного суда г. Оренбурга № 1-150/18 от 24 мая 2018 г. URL: https://sudact.ru (дата обращения: 27.06.2019).
22. Приговор Якутского городского суда Республики Саха (Якутия) № 1-1258/2017 от 14 ноября 2017 г. URL: https://sudact.ru (дата обращения 27.06.2019).
7. Bykov V. Organization of Criminal Community (Criminal Organization). Legality. 2010; 2: 18—21.
8. Yakusheva T. V. Legislative Regulation of Practice of Bringing to Justice for Organizing Criminal Community (Criminal Organization). Dissertation of Candidate of Juridical Sciences. Moscow; 2016: 219.
9. Verdict of the Novo-Savinovsky District Court of Kazan No. 1-332/2017 of 13 November 2017. Available from: https://sudact.ru. Accessed: 14 June 2019.
10. Verdict of the Moscow District Court of Kazan No. 1-6/17 of 3 February 2017 Available from: https://sudact.ru. Accessed: 14 June 2019.
11. Verdict of the Sarapul City Court of the Republic of Udmurtiya No. 1-69-18 of 20 June 2018. Available from: https://sudact.ru. Accessed: 14 June 2019.
12. Tsvetkov Yu. A. Criminal Community (Criminal Organization): Criminal Law and Crimi-nological Analysis. Dissertation of Candidate of Juridical Sciences. Moscow; 2004: 226.
13. Serdyukova K. A. Structured Specifics as a Feature of Criminal Community (Criminal Organization). Criminal Law. 2016; 6.
14. Verdict of the Leninsky District Court of Smolensk No. 1-161/2018 of 18 July 2018. Available from: https://sudact.ru. Accessed: 14 June 2019.
15. Mondokhonov A. N. Criminal Community and Criminal Organization as Independent Forms of Complicity. Criminal Law. 2018; 4.
16. Genov E. V. Problem of Distinguishing between Concepts of "Organized Group" and "Criminal Community". Vestnik of the Saratov State Law Academy. 2017; 117 (4): 176—183.
17. Dosyukova T. V. Application of the Criminal Law on Liability for Organizing Criminal Community (Criminal Organization). Recommendations for Practical Workers. Saratov: Saratov Law Institute of the Ministry of Interior of Russia; 2000: 42.
18. Verdict of the Arkhangelsk Regional Court No. 2-11/2017 of 28 April 2017. Available from: https://sudact.ru. Accessed: 14 June 2019.
19. Frolov S. S. General Sociology. Textbook. Moscow: Prospect; 2016: 384.
20. Zibtsev V. N. Sociology of Organization. Textbook. Donetsk: NORD-PRESS; 2007: 241.
21. Verdict of the Central District Court of Orenburg No. 1-150/18 of 24 May 2018. Available from: https://sudact.ru. Accessed: 27 June 2019.
22. Verdict of the Yakutsk City Court of the Republic of Sakha (Yakutiya) No. 1-1258/2017 of 14 November 2017. Available from: https://sudact.ru. Accessed: 27 June 2019.
23. Топильская Е.В. Криминология организованной преступности: в 2 т. Т. 1. Части Общая и Особенная: моногр. СПб.: Алеф-Пресс, 2015. 288 с.
© Жукова С. С., 2019
Жукова София Сергеевна,
адъюнкт Волгоградской академии МВД России; e-mail: [email protected]
23. Topilskaya E. V. Criminology of Organized Crime. In 2 Volumes. Volume 1. Parts: General and Special. Monograph. Saint-Petersburg: Alef-Press; 2015: 288.
© Zhukova S. S., 2019
Zhukova Sophia Sergeevna;
associated postgraduate of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: [email protected]
* * *
