CC BY
120
СТРУКТУРА ПРАВА: ЗАКОНОМЕРНОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ (В ДЕВЯТИ ВЫПУСКАХ).
ВЫПУСК ВТОРОЙ. КОНЦЕПЦИЯ СТРУКТУРЫ ПРАВА
В.И. ЧЕРВОНЮК
доктор юридических наук, профессор Московского университета МВД России Научная специальность 12.00.01 — Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
E-mail: [email protected]
Аннотация. В статье, охватывающей единым замыслом девять выпусков, утверждается принципиально новый методологический статус системы права; обоснованы самостоятельное значение структуры права и ее концепция; предложен инновационный взгляд на строение права в сравнении с его отраслевым делением. Исследуются структурные уровни (базовый, основной, логический), ряды, общности права; в этой же связи рассматривается проблема параотраслей права; доказывается структуросвязующая роль логического инструментария права. В традициях аналитической юриспруденции в публикациях продолжен поиск «элементарных частиц» права; в контексте структурной организации права исследуются принципы права, обоснована новая правовая общность — гуманитарное право; представлено новое видение юридических конструкций, доказывается их структурообразующая роль в составе права и значение как способа юридического мышления и юридического конструирования (законодательствования).
Ключевые слова: структурность как свойство права; категориальное значение структуры права; структура как внутренняя организация права; конструкция построения («системы») права; «ветвь» права»; социогумани-тарный контекст структуры права; сложноструктурный (сложносоставный) характер права; критерии дифференциации права
THE LAW STRUCTURE: REGULARITY OF THE FORMATION AND DEVELOPMENT (IN 9 ISSUES). SECOND EDITION. THE CONCEPT OF THE STRUCTURE OF LAW
VI. CHER VONJUK
the doctor of jurisprudence, the professor of the Moscow university of the Ministry of Internal Affairs of Russia
Annotation. In the traditions of the analitical jurisprudence the search for the elementary parts of the law is offered in the publications; principles of the law are examined in the context of the structure organization of the law; a new legal community — humanitarian law — is substantiated as a manifestation of multistructural transformations in modern legal families; a new vision of the legal constructions is represented; their structure-forming role in the law composition and significance as a mean of legal thinking and legal design (legislation) are proved.
Key words: the structuring as a characteristic of law, a categorical value of the structure of law, a structure as a internal organization of law, a construction of system of law, the branch of law, a social and humanitarian context of law, a complex structure of law, a criterions of differentiation of law
Структура права и система права — явления разного порядка правовой системы. Если система характеризует право как выраженное вовне целостное интегративное образование, как единство формы и
структуры права, то структура призвана отобразить внутреннюю архитектонику (организацию) права. В этом смысле как и система права, структура права приобретает самостоятельное значение в категори-
альном строе юриспруденции. Это обстоятельство чаще всего, в нарушение методологических строгостей (принципов научного познания), не принимается в расчет авторами, фрагментарно обращающихся к проблеме. С их точки зрения, логично считать, что «под системой права принято понимать... структуру права»1. Большинство же исследователей, хотя и пишут о «структуре системы»2, так или иначе склоняются или к их отождествлению3, или к поглощению системой права структуры права4. Упрощено также понимание структуры права исключительно как совокупности внутренних характеристик строения права.
Отмеченное обращает внимание на то, что вопросы структуры права в теоретической литературе исследованы поверхностно5. Пожалуй, одной из самых заметных работ здесь можно выделить фундаментальную монографию С.С. Алексеева6. Сделанные в этой работе выводы не утратили своего значения и в новых социально-правовых условиях. Вместе с тем, анализ проблемы, при отсутствии необходимого как теоретического, так и практического материала, обусловил своеобразный взгляд автора на проблему7; анализ структуры права в ряде случаев подменяется анализом системы права, из чего можно было бы предположить, что автор в принципе не возражал против такого понимания этих действительно самостоятельных феноменов права. Однако, в своем труде на этот счет ученый неоднократно делает оговорки.
Что касается иных работ, где встречается упоминание о структуре права8, то можно сказать, что влияние мэтра отечественного правоведения на проблему в них сказывается достаточно ощутимо.
Несколько выделяется «оригинальная теория» проф. В.П. Мозолина (так ее характеризуют авторы оригинального учебника по теории права)9, в которой не только не оставлено места отрасли права, но и подвергнута сомнению самостоятельность самой системы права. «Под системой российского права, — утверждает автор, — необходимо понимать внутреннее соединение взаимосвязанных и взаимодействующих между собой правовых общностей, основу которых составляет Конституция РФ.»10. Но в приведенном случае то, что автор обозначает системой, характеризует понятие структуры права.
Авторы отмеченного выше учебного издания понятием структуры права не оперируют, впрочем, как и не оставляют интересующимся проблемой собственного понимания системы права11 (во всяком случае, в данном издании).
По мнению одного из авторов диссертационной работы, защищенной в МГЮА, «с точки зрения четкости употребляемых понятий, следовало бы отказаться от понятия «система права», заменив его на понятие «структура права», что больше соответствовало бы утвердившемуся в общей теории систем взгляду на соотношение понятий «система» и «структура». Однако, как считает диссертант, «словосочетание «система права» является настолько привычным для отечественной юриспруденции, что замена его на логически более верное понятие «структура права» (т.е. «структура права как системы») в настоящее время является неоправданной и может привести к еще большей терминологической путанице»12. Действительно, если вести поиск истины в направлении, предлагаемом данным автором, то «путаница» (блуждание по логическому кругу), что называется, гарантирована.
Структурность как свойство права. В философии аксиоматично положение о том, что бесструктурной материи нет; структурные уровни материи образованы из определенного множества объектов какого-либо класса и характеризуются особым типом взаимодействия между составляющими их элементами. Если структурность есть внутренняя расчлененность материального бытия, то структурность, как и системность, имплицитно присущее праву свойство. Структура права, следовательно, — это следствие внутренне присущих ему свойств, в том числе и такого свойства, как структурность.
Наличие данного свойства указывает на то, что право по своему объективному предназначению явление структурно организованное: его строение многоуровневое, структурные уровни образованы из определенного множества различных по объему и содержанию правовых элементов, отличающихся нормативно-юридической природой, иерархичностью, интегрированностью и дифференциацией, существующими между ними особыми типами взаимосвязей; структурное единство и интегратив-
ность составляющих право элементов (норм права) в решающей мере обусловлено заданными ему (праву) функциями, а также средой действия права. Структурные уровни права находятся в неоднозначно-линейных и вертикальных связях между собой; переплетение этих уровней в рамках правовой системы общества порождает представление о господстве случайности и хаотичности в правовой действительности. Однако, внимательный анализ обнаруживает наличие в праве фундаментальной структурности — главных и второстепенных его компонентов, которые определенным образом субординированы, структурно упорядочены (оформлены), подчиняются действию соответствующих им закономерностей; каждая общность права образуется из ряда специфических структурных уровней, которые находятся не в беспорядочном их «наборе» в составе той или иной правовой общности, но в определенной связи, упорядоченности. Совокупность связей между элементами образует структуру права, устойчивые связи определяют упорядоченность всей системы права. Связи по горизонтали — координирующие, обеспечивают корреляцию (согласованность) структурных компонентов, ни одна часть системы не может измениться без изменения других частей; связи по вертикали — связи субординации, одни элементы структуры права подчиняются другим.
Таким образом, структура — это внутренняя организация права, которая способствует связи его элементов в единое целое, определяет (организует, обеспечивает) упорядоченность этих элементов. Структура — это и способ, закон связи элементов целого, система отношений элементов в рамках данного целого» (В.И. Свидерский). Любая структура характеризуется элементным составом, наличием связей, инвариантностью (устойчивостью) во времени. Структура права — это одновременно и инвариантный (устойчивый) аспект его системы13; она отличается интегративностью, единством, функциональностью; важнейшее свойство структуры права — ее относительная устойчивость. При этом изменение структуры может быть как закономерным и управляемым, так и случайным, непредвиденным; композиция юридического материала, обусловленная стабильностью права, инварианта — устойчива, постоянна, константна отно-
сительно вполне определенных изменений и преобразований.
Структура отображает юридический состав права, набор его элементов взаимосвязи между отдельными его компонентами. При этом структура отображает системный характер права лишь при определенных условиях — когда она как объединение (целостное нормативное образование) множества взаимосвязанных компонентов (структурных общностей) гармонизирована, внутренне организована, вследствие чего придает праву способность функционировать во внешней среде, достигая целей и задач правового регулирования. Право, значит, должно быть структурировано так, чтобы системный эффект его действия был объективно предопределен (задан) самой его организацией. Именно в этом случае оно (право) приобретает характер функционирующей системы. В ином случае право представляет собой механическое соединение (совокупность), которое обеспечивает системный эффект действия лишь на локальных участках социального пространства.
О концептуальных подходах к анализу структуры права. Изучение проблемы показывает, что при анализе структуры права исследователь по меньшей мере обязан охарактеризовать ее с точки зрения: а) полноты и логической завершенности элементного состава, б) объективно заданных праву как внутренних связей (генетических, структурных, структурно-функциональных и др.) составляющих его компонентов, так и внешних, соотнеся между собой структуру и функции права, структуру и формы права, в) определения структурообразующих и ведущих частей в структурной организации права.
Согласно господствующему мнению, строение права, за некоторыми изъятиями, сводится к отраслевой структуре права. Право, по данной версии, состоит из базовых, или профилирующих, специальных (основной или первичные уровень) и комплексных отраслей права (вторичный или производный от основного уровень). Если по поводу первых основных отраслей вообщем-то нет особых разногласий, то существование комплексных отраслей права ставится многими под сомнение. Тем не менее абсолютное большинство исследователей исходит из признания отрасли права основным компо-
нентом структуры (в традиционном понимании — системы) права.
Наряду с господствующей позицией, сформировался и иной подход, в соответствии с которым отрасль права не является структурной частью права; таковой является отрасль законодательства. Соответственно этому предлагается отказаться от использования данного понятия. Отдельные авторы предлагают компромиссную позицию: признать за системой права статус научной категории. В понимании А.В. Мицкевича, система права «есть не что иное, как доктринальная научная категория, которой должна следовать (но далеко не всегда следует) законотворческая практика и система законодательства»14.
На конференции по системе права, проходившей в 2001 г. в Московской государственной юридической академии, профессором В.П. Мозолиным была предложена иная конструкция построения («системы») права. По его мнению, «структурная система права в ее обобщенном виде состоит из трех уровней: конституционного права; основных «ветвей» права; правовых образований»15. Таким образом, взгляд на проблему предстает более чем радикальным. Однако, предложив отказаться от признания отрасли права основным структурным компонентом права, заменив его понятием «ветвь права», ученый все же критерии выделения ветвей права, за некоторыми изъятиями, предложил аналогичные тем, которые положены в основу структурирования права в его традиционной версии. В качестве основных критериев разграничения этих уровней выступают: сфера действия правовых норм, входящих в правовые общности соответствующих структурных уровней; характер и юридическая природа правоотношений, возникающих в результате правового регулирования социальных отношений в различных сферах жизнедеятельности общества и государства; регулирующие возможности указанных правовых норм16. Дальнейший анализ приводит к убеждению, что и предмет, и метод правового регулирования все же признаются в качестве основных критериев структуризации права.
«Каждая ветвь имеет свой предмет правового регулирования», «соответственно характеру правоотношения решается вопрос о методе каждой основной ветви права». Однако, «такой метод .должен
вытекать из характера общественных отношений, регулируемого нормами соответствующей ветви права, т.е. быть зависимым от предмета ветви или иметь вторичную по отношению к предмету классификационную природу критерия, определяющего понятие ветви права»17. Куда-то совсем затерялись сферы действия права, и автор все же склоняется к традиционному феномену — предмету правового регулирования.
Не отказывая автору в новизне его взгляда на проблему, отметим все же, что такой подход оставляет множество не решенных вопросов и к тому же порождает новые, как представляется, в рамках предложенного им подхода неразрешимых.
Мне, как длительное время занимающемуся проблемами действия права, импонирует предложение автора об избрании одним из важных критериев деления права на важнейшие составляющие («ветви права») — сферы действия права. Однако, не является ли это достаточно общим критерием, применение которого «одним темпом» отчекрыжит от действующей правовой системы целый ряд ее подразделений. Например, имущественные отношения являются предметом регулирования для гражданского права, земельного права. Если ранее (в советский период истории) только первым была присуща товарно-денежная форма, а земельное право отличалось отсутствием товарно-денежных отношений, на основании чего проводилось различие между ними, то ныне ситуация иная; может быть поэтому в перечне основных «ветвей» права у В.П. Мозолина не оказалось земельного права.
Спорным оказался статус у конституционного права. Если это не отрасль и не «ветвь» права, а просто «уровень права», как считает автор, то как этот уровень формируется; каковы критерии отнесения к нему тех или иных норм, институтов. Ссылка на Основной закон страны проблемы не решает хотя бы потому, что Основного закона применительно к ряду стран может вовсе и не быть при том, что конституции в таких странах в материально-правовом смысле существуют (таких стран относительно немало). К тому же и национальная конституция (основной закон) должна подчиняться более высоким критерием — общим принципам права, основным правам человека, которые не обязательно могут быть конституционно оформлены, отчего они не
утрачивают характера основных — естественных, неотчуждаемых, т.е. фундаментальных прав человека и гражданина.
Как-то не решен главный вопрос о так называемых комплексных отраслях права. Ну, отказались от отрасли права, найдя ей «заменителя»; равно как и упразднили понятие (явление?) комплексной отрасли права, заменив его понятием правового образования, хотя правовыми образованиями являются и нормы, и институты, и «ветви» права. Но этим их «размножение» не гарантируется. Проблема, таким образом, отнюдь не теоретическая, а большой практической значимости, осталась.
Как считает автор, «правовые образования» по юридическому составу состоят из правовых норм и институтов основных «ветвей» права. А как быть с муниципальным правом, которое отпочковалось (по мнению довольно большой группы юристов, в основном муниципалистов) от конституционного права; ведь последнее не отнесено к основным ветвям права; из норм каких «ветвей» оно состоит?
По утверждению В.П. Мозолина, комплексные правовые образования нельзя относить к разряду «ветвей» права, поскольку они не обладают теми качествами, о которых говорилось выше», т.е. они «беспредметны» и др. Но это не совсем так: к примеру, то же муниципальное право, какой-то одной сферой действия не ограничивается; так называемое образовательное право характеризуется спецификой образовательных правоотношений, которые по юридической природе не уступают правоотношениям, возникающим на основе норм «основных ветвей».
И, конечно, один из наиболее значимых контраргументов связан с позицией автора в вопросе так называемое отраслевого деления права. Думается, что при структурировании права, в каком бы исполнении это не было представлено, преждевременно; неоправданно отказываться от отраслевого деления права. Другое дело, что отраслевое построение (в том виде как оно представлено господствующим мнением): а) не может исчерпывать всей структуры права; б) должно действительно отражать многоуровневый характер структурной организации права; в) основываться на современном правопонимании, не отторгать правообразований, не охватываемых
содержанием позитивного права; г) быть ориентированным на потребности юридической практики, прежде всего в вопросах систематики позитивного права.
Как представляется, учет отраслевого деления соответствует сложившейся в отечественной юриспруденции правовой традиции, приспособлен к специфике российской правовой системы, отражает правовую ментальность юридического корпуса страны. Что очень важно, принцип отраслевого структурирования права попросту незаменим в сопредельных отраслях права, в особенности в вопросах определения критериев, границ правомерного и противоправного деяния, определения виновности и наказуемости за правонарушения. Это в особенности остро ощущают специалисты таких подразделений права, как уголовное и административное право в тех случаях, когда речь идет о криминализации или декриминализации деяния. Полемика, развернувшаяся не только в профессиональной среде юристов, но и среди широкой общественности по вопросу «о возвращении» в Уголовный кодекс такого состава преступления, как клевета, лишний раз доказывают это. Следовательно, теоретики права, а равно те ученые, которые с общетеоретических позиций исследуют проблему структуры и системы права, должны учитывать интересы сопредельных отраслей российского права. Отраслевое деление права все же позволяет, более чем иные из предлагаемых вариантов, решение данных вопросов с учетом научного знания.
При оценке рассматриваемой проблемы не имеет значения то обстоятельство, что «отрасль права — это отечественное изобретение»18. Отрасль права, если ее истолковывать с позиции аналитической юриспруденции, — это не что иное как некий набор средств регуляции (юридический инструментарий), применяемый к сходным, типичным, имеющим широкое распространение и повторяющимся жизненным (правовым) ситуациям, или, по сложившемуся в отечественной юриспруденции подходу, общественным отношениям. В этом проявляется уникальность действия права вне зависимости от факторов времени и пространства. В указанном смысле отрасль права (это явление может и не называться отраслью права) отнюдь не отечественное изобретение. Можно сказать, что
это «произведение» самого права. Правовое регулирование, что в Голландии, что в России мало чем отличается. Отличия — в технологиях применения средств регулирования, качестве производимого правового продукта и пр. Отечественным изобретением точнее назвать абсолютизацию предмета правового регулирования и, в частности, признание таковым в духе материалистической диалектики общественных отношений, которые лишь в конечном счете, опосредовано, могут выступать объектом регулирования. Ближайший (углубленный) взгляд на проблему позволяет рассмотреть в качестве объектов регулирования многообразные социальные интересы (как содержание отношений, действий, деятельности людей). Их согласование, «усреднение» в законе и есть собственно предмет законодательного регулирования (при том, что по своей сущности право — это согласованный интерес).
Симптоматично при этом, что воззрения автора анализируемой конструкции строения права на предмет правового регулирования остаются традиционными. Следовательно, то, что проф. В.П. Мозолин называет несколькими уровнями, на самом деле охватывается одним уровнем, который уже имеет обозначение в юридической науке и квалифицируется отраслевым делением права.
Таким образом, вопрос о структурных рядах права или о его строении остается по-прежнему открытым.
Предлагаемый концептуальный взгляд на проблему структурной организации права, как представляется, отвечает требованию юридического сообщества, согласно которому «право должно предстать перед нами «в виде некой пирамиды», а не «плоского массива переплетающихся норм», поскольку в пирамидальности заключено одно из условий внутренней согласованности составных элементов системы права19. Одновременно в структурную организацию права привносится социогу-манитарный контекст, позволяющий отграничивать (структурно отмежевывать) право от неправа — неправовых законодательных актов, расширить структурную организацию за счет непозитивного права и придать, тем самым, праву реально действующий характер, приведя структуру права в соответствие его функциям.
Что немаловажно, при таком подходе прерывается «цепная реакция» бесчисленного выделения новых «отраслей права»; утрачивают актуальность непрекращающиеся споры о критериях деления права на отрасли права, их количестве и пр. Организация права выстраивается, в том числе и через отрасли права, но полностью к ним не сводится. Строение права (его структура) принимает реальный, многоуровневый, сложноструктурный (сложносо-ставный) характер, не нивелируя существование отдельных его звеньев, неохватываемых отраслевым делением права.
Факторы становления и «роста» структуры права. Анализ проблемы показывает, что на формирование, развитие, элементный состав структуры современного права оказывает влияние ряд причин. Обобщенно в ряду таких доминант выделяются: (1) тип правовой семьи — господство нормативного правового акта в континентальной системе права соответственно задает ей (системе) тон, ритм и динамику развития нормативной структуры. Точно так же правовую конфигурацию мусульманских правовых систем обусловливают религиозные тексты. Однако, выводы о такого рода детерминантах верны лишь в самом первом приближении. Правовая инфраструктура современных государств подвержена различным влияниям и вывод об однолинейной зависимости был бы, по меньшей мере, односторонним; (2) несомненно влияние правовой традиции — в условиях бурных процессов правовой аккультурации именно это обстоятельство «консервирует» самобытность нормативной структурной общности национальных государств; (3) в качестве системообразующего фактора может рассматриваться форма государства — несмотря на тотальные попытки «антипозитивистов» опровергнуть всякую связь государства с правом, в действительности такая связь существует в самых разных проявлениях. С этой точки зрения очевидно обнаружение связей между территориальной организацией, формой правления и структурой права, его формами; взаимозависимыми оказываются государственный режим и структура права. Точнее говоря, речь следует вести вообще о связи конституционного устройства и структуры права. Конечно, пределы такой зависимости существуют, в том числе они определяются формальными свойства-
ми права, которые оказываются неизменными при любых колебаниях государственного устройства. Именно в этом проявляется одна из наиболее значимых самоценностей права; (4) структура права находится под непосредственным влияние формы права — эти, казалось бы, неразрывно взаимосвязанные феномены отличаются самостоятельностью, собственными закономерностями и в этой связи оказывают взаимное влияние друг на друга. Это обстоятельство (пожалуй, и наименее изученное доктриной) особо надлежит принимать во внимание законодателю, чье влияние на структурные изменения права порой выглядят доминирующими и, как это бывает, не всегда прогрессивными, вступая в противоречие с действительными закономерностями структурной организации права; (5) безусловно, следует вести речь о связи структуры права, его форм с так называемыми биотоническими факторами — ярким доказательством тому служит признание составной частью Конституции Франции 1958 г. («конституционного блока») Хартии окружающей среды 2004 г. Данный перечень факторов нельзя считать «закрытым», их осмысление еще ждет своих исследователей.
1 Макуев РХ. Теория государства и права: учебник / Р.Х. Макуев 3-е изд., изм. и доп. М.: Норма: Инфра-М, 2010. С. 335; «под системой права понимается его объективно сложившаяся внутренняя структура, состоящая из взаимосогласованных элементов (норм, институтов, подотраслей и отраслей права). Теория государства и права / Д.В. Березовский, А.В. Липень и др.; под ред. А.В. Малько. М.: Киорус, 2010. С. 170—171). Как видим, разные учебники, к тому же изданные в разное время, различные авторы, а позиции — сходные, если не сказать точнее.
2 См.: Проблемы общей теории государства и права. 2-е изд., пересм. М., 2010. С 354. Строго говоря, часто употребляемое юристами (а нередки и философами) словосочетание «структура системы» некорректно. Структура характеризует не систему, а собственно право; по этой версии, не система, а право состоит из набора элементов; соответственно не связи системы, а стуктурообразующие право элементы. Эти философичные поправки, на самом деле, оттеняют принципиальные расхождения между двумя этими феноменами. И в системологии, и в философии, при внимательном анализе, эти различия становятся понятными.
3 «Отражением строения права, то есть его структур выступает категория системы права» (Синюков В.Н. Российская правовая система: Введение в общую теорию / В.Н. Синюков. 2-е изд., доп. М. : Норма, 2010. С. 396. В ином издании «система права — это... структура права...» (Общая теория государства и права. Академический курс в трех томах / отв. ред. М.Н. Марченко. 3-е изд., перераб. и доп. Т. 2. М: Норма, 2007. С. 572).
4 Система права — «это. внутренняя структура права, которая выражается в единстве и согласованности состав-
ляющих его норм и одновременной их дифференциации на отрасли и институты», считает А.С. Шабуров (см.: Теория государства и права. М., 1985. С. 276). В новейших литературных источниках эта позиция не изменилась.
5 Даже те авторы, которые по самому заявленному ими намерению обязаны были проникать в суть проблемы, обходятся общими рассуждениями о структуре (см., например: Муромцев Г.И. О некоторых аспектах структуры права. Структура права: Вопросы теории, истории и методологии: Материалы межвузовской научной конференции. 7 апреля 2004 г. М.: Изд-во РУДН, 2005. С. 2—60; АзмиДМ. Правовая структуризация и систематика. М.: Юстицинформ, 2010). Примечательно, что несмотря на очевидный философский уровень проблемы, она не становится предметом специального анализа в многочисленных работах по философии права (см., например: Габидулин Р.С. Философия права: монография. М.: Юрлитинформ, 2012; Иконникова Г.И. Философия права: учебник для магистров / Г.И. Иконникова, В.П. Ляшенко. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство Юрайт, 2012; Малахов В.П. Философия права. Формы теоретического мышления о праве. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2009). Видимо, сказывается чрезмерно «философичное» отношение в вопросе правопонимания, а также связанное с этим отношение к фундаментальным проблемам аналитической юриспруденции, требующих точного правового анализа.
6 См.: Алексеев С.С. Структура советского права. М.: Юрид. лит., 1975.
7 В этой связи критика Е.А. Лукьяновой в адрес С.С. Алексеева в ряде случаев выглядит безосновательной и лишенной аргументации (см.: Лукьянова Е.А. Процессуальное право и его место в структуре права : Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2000).
8 Попутно заметим, что в компетентной компаративистской зарубежной юридической литературе понятие структуры права применимо для оценки состава права применительно к различным правовым семьям. В этом смысле речь идет о структуре континентального, общего, мусульманского права (см.: Давид Р., Жоффе-Спинози К. Основные правовые системы современности / Пер. с фр. В.А. Туманова. М. : Международные отношения, 2009. С. 69, 72, 245, 246, 347).
9 См.: Лазарев В.В. Проблемы общей теории jus: учебник для магистрантов в юридических вузов / В.В. Лазарев, С.В. Липень, А.Х Саидов М.: Норма: ИНФРА-М, 2012. С. 234.
10 Мозолин В.П. Система российского права (доклад на Всероссийской конференции 14 ноября 2001 г.) // Государство и право. 2003. № 1. С. 110.
11 См.: Лазарев В.В. Проблемы общей теории jus: учебник для магистрантов в юридических вузов / В.В. Лазарев, С.В. Липень, А.Х. Саидов М.: Норма: ИНФРА-М, 2012. С. 234—235.
12 Головина А.А. Критерии образования самостоятельных отраслей в системе российского права: автореферат дисс. . канд. юрид. наук. М., 2012. С. 17.
13 См.: Овчинников Н.Ф. Принципы сохранения. М., 1966. С. 267; Аверьянов А. И. Системное познание мира. М., 1985. С. 51.
14 Мицкевич А.В. Система права и система законодательства // Проблемы общей теории права и государства. Учебник для вузов. М., 2001. С. 336—337.
15 Мозолин В.П. Указ. раб. С. 110—111.
16 Там же. С. 111.
17 Там же. С. 112.
18 Синюков В.Н. Указ. раб. С. 396.
19 См.: Система права и перспективы ее развития: «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Сов. гос-во и право. 1982. № 7. С. 70.
