Стресс и суицидальные мысли у подростков

Розанов Всеволод Анатолиевич; Уханова Анастасия Игоревна; Волканова Анна Сергеевна; Рахимкулова Анастасия Станиславовна; Пизарро Анжелика; Бирон Богдан Владимирович

14. Ritsher J.B., Otilingam P.G., Grajales M. Internalized stigma of mental illness: psychometric properties of a new measure // Psychiatry. Res. - 2003. -Vol. 121, № 1. - P. 31-49.

STIGMATIZATION AND SELF-STIGMATIZATION BY PERSONS WITH MENTAL DISORDERS WHO COMMITTED SUICIDAL ATTEMPTS

B.S. Polozhy1, V.V. Ruzhenkova2

1V.Serbsky Federal Medical Research Centre for Psychiatry and Narcology, Moscow, Russia 1I.M. Sechenov First Moscow State Medical University, Moscow, Russia 2Belgorod State National Research University, Russia

A sampling of 1255 persons was examined by the method of anonymous questionnaire (65 psychiatrists, 402 nurses, 437 nursing assistants and 351 persons from general population) with the purpose of identification their attitude for the persons, who committed suicidal attempts. A sampling of 125 patients with mental disorders and suicidal behavior was examined by the clinic-psychopathological and psychometrical methods for finding out their stigmatization and self-stigmatization.

It is found that stigma of suicide is manifested in all social spheres not only among general population but also among professional staff members of psychiatric clinics. Stigmatization is the lowest among psychiatrists and the most expressed among nursing assistants. Stigma of suicide is more important than stigma of mental illness for patients with non-psychotic mental disorders in family, interpersonal and employment spheres. In spite of guilt and shame because of suicidal attempt, stigma of mental illness is more important than stigma of suicide for patients with psychotic mental disorders.

Keywords: suicide, mental disorder, stigmatization, self-stigmatization.

УДК: 616.89.008.44

СТРЕСС И СУИЦИДАЛЬНЫЕ МЫСЛИ У ПОДРОСТКОВ

В.А. Розанов, А.И. Уханова, А.С. Волканова, А.С. Рахимкулова, А. Пизарро, Б.В. Бирон

Одесский национальный университет им. И.И. Мечникова, г. Одесса, Украина Институт информатики и социальных технологий, г. Одесса, Украина

Контактная информация:

Розанов Всеволод Анатолиевич - доктор медицинских наук, профессор. Место работы и должность: профессор кафедры клинической психологии Института информатики и социальных технологий Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-520-21-27, электронный адрес: [email protected]

Уханова Анастасия Игоревна - специалист-психолог. Место работы и должность: аспирантка кафедры клинической психологии Института информатики и социальных технологий Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-333-88-48, электронный адрес: [email protected]

Волканова Анна Сергеевна — клинический психолог. Место работы и должность: исследователь при кафедре клинической психологии Института информатики и социальных технологий Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-333-88-48, электронный адрес: [email protected]

Рахимкулова Анастасия Станиславовна - нейропсихолог. Место работы и должность: аспирантка кафедры клинической психологии Института информатики и социальных технологий Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Электронный адрес: anastasiya.rakhimkulova@gmaiLcom

Пизарро Анжелика — бакалавр-психолог. Место работы и должность: магистрант, программа по психологическому консультированию, Florida International University, 10750 sw 14th st, Miami, FL, 33174, +1(305) 780-9130, электронный адрес: [email protected]

Бирон Богдан Владимирович — кандидат психологических наук. Место работы и должность: старший преподаватель кафедры дифференциальной и специальной психологии Института математики, экономики и механики Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-395-20-26, электронный адрес: [email protected]

Проанализированы данные исследования психического здоровья детей (п=589), проведенного по стандартам международного проекта 8БУЬБ с целью оценки взаимосвязи переживаемого стресса и суицидальных тенденций у подростков. Каждый третий подросток испытывает существенную стрессовую нагрузку, которая составляет 5 и более негативных жизненных событий (НЖС) за полгода. Приоритетными событиями являются проблемы в школе, семейные проблемы и межличностные ситуации (конфликты, расставания). Что касается субъективного переживания стресса, то около половины подростков сообщают, что ощущают стресс с различной частотой, от нескольких раз в году до нескольких раз в неделю. Между накоплением стрессовых событий и ощущением стресса существует прямая корреляция, однако взаимоотношения между этими характеристиками сложнее. По этим критериям школьники разделились на 4 близкие по численности группы, из которых привлекает особое внимание группа, у представителей которой ярко выражен субъективно переживаемый стресс на фоне незначительной частоты НЖС, то есть отсутствия объективных причин для этого. Среди членов этой группы характер суицидальной идеации был аналогичен таковому в группе подростков с высоким уровнем субъективного и объективного стресса. Таким образом, психологический субъективно переживаемый стресс ассоциирован с суицидальностью в такой же степени, как и объективный. Приоритетность НЖС не отражает их влияния на суицидальность. С суицидальными мыслями ассоциированы порой довольно редкие события, в основном связанные с семьей, взаимоотношениями с родителями и сверстниками, болезнями и смертью близкого человека.

Ключевые слова: негативные события жизни, психологический стресс, суицидальные мысли, попытки, подростки

Стресс является одним из основных факторов суицидального поведения, а концепция стресс-диатеза (стресс уязвимости) - одной из наиболее активно разрабатываемых и продуктивных в суицидологии в последнее время. Согласно этой концепции, суицидальность (имеются в виду как мысли, так и попытки и завершенное самоубийство) в значительной степени определяется дизадаптивной уязвимостью к стрессу. Уязвимость к стрессу трактуется как генетически обусловленная характеристика, включающая психологические и поведенческие проявления, которая может усиливаться при неблагоприятном протекании ранних периодов развития личности и в основе которой лежат преимущественно биологические механизмы [1, 2], в том числе, эпигенетические [3, 4].

Стресс в данном контексте рассматривается как стресс жизни или как негативные жизненные события (НЖС), обычно разделяемые на отдаленные и непосредственные, триггер-ные. Негативные жизненные события - это инциденты, происшествия, напасти или менее крупные неприятности, нарушающие нормальное течение жизни и являющиеся причиной физической или психологической боли [5]. Большое число исследований, посвященных роли НЖС, неизменно подтверждают связь между происшедшими событиями и суицидальными тенденциями у различных возрастных групп. Так, с суицидальным поведением ассоциированы переживание острого горя, разрывы отношений, межличностные конфликты (особенно семейные), финансовые и иные по-

тери, а также проблемы с законом и жизненные «провалы и катастрофы» [6, 7]. При этом физическое и сексуальное насилие, конфликты в семье и разрывы отношений обычно коррелируют с частотой и тяжестью суицидальных попыток у молодых людей [8], а одиночество, тяжелые заболевания, изменения привычного уклада жизни и финансовые проблемы являются факторами повышенного риска самоубийств в основном у пожилых [9]. В суицидологии встречается также определение таких событий как ситуаций риска, наряду с факторами риска. Такие ситуации делают суицид более вероятным.

В последнее время наблюдается повышенный интерес к суицидогенной роли стресса в подростковом возрасте. Основная масса работ в предыдущие годы касалась стрессовых событий жизни взрослых, несущих ответственность за себя и свою семью и в большей степени подверженных стрессу жизни. При этом считалось, что дети и подростки, за которых ещё отвечают взрослые, в этом отношении не столь уязвимы. Действительно, число НЖС нарастает к 45-50 годам, с небольшой разницей у мужчин и женщин [10]. Однако подростки переживают стрессовые ситуации, возможно даже более остро, чем взрослые и, тем более, пожилые люди, что связано с особенностями их эмоциональной и когнитивной сферы [11]. При этом следует отметить, что стрессовая нагрузка в социуме в целом растет, в том числе, в экономически развитых и считающихся благополучными странах. Так, по данным Американской Психологической Ассоциации (АРА) 22%

опрошенных сообщают, что испытывают «выраженный стресс», а 39% утверждают, что за последний год уровень переживаемого ими стресса возрос [12]. Все это заставляет обратить особое внимание на стресс, переживаемый подростками и молодыми людьми.

Стресс в подростковом возрасте может быть связан с межличностными проблемами, школьными ситуациями, различными формами насилия и третирования, распространенными в детской и подростковой среде, проблемами со здоровьем, потерями и провалами. Кроме этого, подростки порой тяжело переживают стрессовые ситуации своих родителей и семьи в целом - вынужденные переезды, финансовые проблемы, проблемы с работой и болезни старших. Все эти ситуации в той или иной степени связаны с суицидальными мыслями, попытками и самоубийствами среди подростков [13 - 16]. Имеет значение время, когда произошло событие, так, НЖС за последние 3 мес являются наиболее сильными предикторами суицидальных попыток у молодых людей [17].

Большую роль в подростковом стрессе играют межличностные отношения, причем медиатором между межличностным стрессом и суицидальными мыслями являются внутренние ощущения подростков, в частности, чувство покинутости, одиночества и «обузы для окружающих» [16]. Существенный вклад вносит школьная среда, так L. Rew и соавт. указывают на то, что при изменении своего статуса в школе, например, при переходе в другой класс или смене школы, подростки испытывают значительное число стрессовых событий, провоцирующих, в том числе суицидальные мысли. Выраженность суицидальной идеации снижается по мере продвижения к окончанию старшей школы, зависит от характера стрессового события, имеет этнические и гендерные различия и модерируется копинг-стратегиями [18]. Важным сопутствующим фактором является депрессия, она с одной стороны, в значительной степени провоцируется стрессом, а с другой - выступает посредником между эмпирически выявляемым стрессом и суицидальными мыслями, попытками и т.д. [19].

Как правило, оценка выраженности стресса осуществляется с использованием декларативных опросников, предлагающих респонденту отметить, какие из перечисленных НЖС с ним случились за последнее время. Такой подход базируется на перечне стрессовых жизненных событий, предложенных T.H. Holmes и

R.H. Rahe ещё в 1967 [20], и обычно учитывает число, частоту и период жизни, на который пришлось событие [21]. Однако понятно, что такой механистический подход является недостаточным, характер события также должен учитываться, равно как и способность справляться с возникающими эмоциями. Стресс, согласно когнитивистким взглядам R.S. Lazarus и S. Folkman [22] возникает тогда, когда индивидуум осознает недостаточность ресурсов для преодоления возникшей проблемы. Таким образом, стресс - это чаще всего внутреннее ощущение, осознание невозможности разрешить проблему или избежать нежелательной ситуации.

В соответствии с этими воззрениями, стресс жизни нужно рассматривать как преимущественно психологический стресс. Разумеется, случаются и реальные физические угрозы, однако в подавляющем числе случаев стресс современного подростка связан с ощущением несправедливости, ожидаемыми проблемами, внутренними переживаниями, стыдом, сниженной самооценкой и аналогичными эмоциями. Психологический стресс - широко распространенная, но и в то же время наиболее неопределенная, расплывчатая категория [23]. В значительной степени этот конструкт перекрывается с тревогой, депрессией, в чем-то - с психической болью, важнейшим предиктором суицида. Для оценки психологического, субъективно ощущаемого стресса (в англоязычной литературе - perceived stress), используется соответствующий опросник - Perceived Stress Scale (PSS) [24], широко применяемый при оценке стрессовых ситуаций и эффективности стресс-протективных мер. В значительной степени благодаря этому инструменту конструкт психологического стресса приобрел более ясные очертания. Имеется обширная литература, показывающая связь субъективно ощущаемого стресса с различными психопатологиями, включая тревогу, депрессию и интернет-зависимость [25-28].

Нами в 2012 г. проводилось исследование, направленное на выявление ряда психосоциальных характеристик подростков по стандартам международного проекта SEYLE [29]. Полученный большой эмпирический материал анализировался с различных позиций, главным образом в плане оценки нарушений психического здоровья и психологического благополучия (депрессия, тревога, субъективное ощущение стресса) и выявления ассоциа-

ций с такими явлениями, как суицидальная попытка за последние 6 месяцев и суицидальные фантазии, мысли и планы. Мы обратили внимание на то, что субъективное ощущение стресса в большей степени влияет на выраженность депрессии, тревоги и рискового поведения, чем реальное наличие большого числа НЖС [30]. В то же время, выраженность суицидальных тенденций в большей степени зависела от произошедших НЖС.

Это заставляет предположить зависимость суицидальных тенденций не только от количественных, но и от качественных показателей стресса, то есть от характера события, а также от соотношения, возможно, взаимодействия НЖС и психологического стресса. Данное обстоятельство послужило основанием для настоящего исследования, в котором роль стресса в провоцировании суицидальных проявлений у подростков исследована более детально, с учетом характера стресса и качественного состава НЖС.

Методика исследования.

Основные методические особенности исследования подробно описаны ранее [31]. В данной работе использовали ответы подростков на вопросы, касающиеся 28 типов случившихся за последние 6 месяцев НЖС. В число предлагаемых вариантов событий были включены (в указанном порядке): Болезнь члена семьи; Появление нового члена семьи; Мать / отец начинает или перестает работать; Проблемы с родителями; Запугивание или преследования; Смерть домашнего животного; Безработица родителей; Увеличение нагрузки в школе; Изменение финансового положения

родителей; Кража личного имущества; Оценки хуже ожиданий; Серьезный конфликт с учителем; Переход в другую школу; Сексуальные проблемы; Замужество сестры / женитьба брата, с которой(-ым) вы эмоционально близки; Член семьи злоупотребляет алкоголем или наркотиками; Привод в милицию; Серьезная ссора с близким другом; Незначительное правовое нарушение; Важное интервью, экзамен; Неудачно сдан экзамен; Серьезная травма или заболевание; Расставание с парнем / девушкой; Развод родителей; Смерть близкого друга; Смерть близкого члена семьи; Беременность; Другое. Анализировали также ответы на вопрос «Как часто вы ощущаете стресс? Стресс означает ситуацию, в которой вы чувствуете напряжение, беспокойство, раздражительность, тревогу или растерянность» с предлагаемыми вариантами ответов «Никогда или несколько раз в году, ежемесячно, еженедельно, несколько раз в неделю, большую часть дней в неделю». Данный вопрос является ключевым в опроснике Р88. При анализе данных использовали методы вариационной и непараметрической статистики. Общее число респондентов, включенных в данный анализ с учетом качества заполнения анкет, составило 589 человек.

Результаты и обсуждение.

Вначале мы проанализировали описательные статистики для показателя суммарного числа стрессовых событий. Среднее значение данного показателя составило 3,88 событий за последние 6 месяцев при стандартном отклонении 2,93, медианное значение составило 3,00 события, модальное - 2,00.

100"

Количество стрессовых событий в жизни подростка за последние 6 месяцев

Рис. 1. Гистограмма распределения числа стрессовых событий за последние 6 месяцев.

Рис. 2. Гистограмма частот негативных жизненных событий за последние 6 мес.

Показатели асимметрии и эксцесса свидетельствовали о том, что данное распределение существенно отличается от нормального. Минимальное значение в исследованной выборке составило 0 стрессовых событий в течение полугода, максимальное значение - 20 стрессовых событий. Граница первого квартиля - 2 события, третьего - 5 событий.

Графически в виде гистограммы распределение подростков по числу актуальных стрессовых событий представлено на рис. 1.

Приведенные данные свидетельствуют, что по мере роста числа актуальных стрессовых событий доля подростков в выборке вначале резко нарастает, достигая пиковых значений в диапазоне 2-3 стрессовых события, а затем плавно снижается. У 67,49% исследованных подростков число отмеченных стрессовых событий составляет от 0 до 4. Пять и более событий отмечают 32,51% опрошенных. Таким образом, примерно каждый третий ребенок испытывает существенную стрессовую нагрузку, которая составляет 5 и более стрессовых событий за полгода.

Следующий важный вопрос - качественный состав НЖС и их приоритетность.

Результаты представлены на рис. 2.

Как видно из представленных данных, с наибольшей частотой отмечается такое стрессовое событие, как увеличение академической нагрузки. Вторым по частоте событием является болезнь члена семьи.

Если выделить все события, частота которых превышает 10% или близка к этому порогу (таких всего 14 событий), то выясняется, что здесь представлены почти в равных долях школьные стрессы (экзамен, оценки ниже ожидаемых, конфликт с учителем), семейные ситуации (болезнь члена семьи, смерть или появление нового члена семьи, проблемы с родителями, проблемы с работой родителей, смерть домашнего животного) и межличностные ситуации (конфликт с другом, расставание с парнем / девушкой).

Далее мы проанализировали субъективное восприятие стресса подростками. Подростки сообщали, с какой частотой они испытывают стресс (от крайне редкого до ежедневного ощущения). Следует отметить, что само понятие стресса давно и прочно вошло в сознание и отразилось в повседневной речи, семантике.

Таблица 1

Распределение категорий показателя субъективного восприятия собственных стрессовых реакций

Категория показателя субъективного восприятия собственных стрессовых реакций Количество подростков (п) Доля в выборке (%) Накопленная доля в выборке (%)

1 306 52,13 52,13

2 118 20,10 72,23

3 64 10,90 83,13

4 70 11,93 95,06

5 29 4,94 100,00

Всего 587 100,0

Примечание (здесь и далее): 1 - Никогда или несколько раз в году; 2 - Ежемесячно; 3 - Еженедельно; 4 - Несколько раз в

неделю; 5 - Большую часть дней в неделю.

Оно хорошо знакомо и детям и взрослым, поэтому даже частота упоминания стресса, роли этого слова в ежедневном дискурсе в какой-то степени отражает внутренний, психологический стресс [32]. Частота субъективного ощущения стресса среди обследованных подростков представлена в табл. 1.

Данные, представленные в таблице, свидетельствуют, что больше половины испытуемых никогда не ощущают стресс или ощущают его несколько раз в году. Количество таких респондентов составило 306 человек или 52,13% от общего числа испытуемых. Ежемесячно переживает стресс примерно каждый пятый испытуемый - 20,10% (п=118). Еженедельно испытывают стресс 10,90% (п=64) опрошенных школьников, а несколько раз в неделю 11,93%

(п=70) подростков. У 29 детей субъективное переживание стресса отмечалось большую часть дней в неделю (4,94%).

Таким образом, среди подростков интенсивные стрессовые реакции являются скорее исключением, чем правилом. В целом это говорит о том, что в зоне повышенного риска находится небольшое число подростков. Разумеется, социально-психологические особенности именно этих подростков наиболее интересны и важны для превенции. Ранее мы сообщали, что среди данного контингента частое внутреннее переживание стресса ассоциировано с суицидальными мыслями, симптомами депрессии и рисковым поведением, что подтверждает хорошо известные взаимозависимости и коморбидности [31].

Рис. 3. Диаграмма соотношения категорий показателей количества актуальных стрессовых событий и субъективного восприятия собственных стрессовых реакций. Примечание: Сплошные линии - средние значения; прерывистые линии - регрессионные модели и формулы их описывающие.

Однако остается во многом неясным, насколько велик риск у относительно благополучных подростков, у которых, тем не менее, иногда выявляются те или иные психопатологические симптомы и менее выраженная суицидальность, и в какой степени все это зависит от стресса, как внешнего, так и психологического.

Если оценивать, насколько накопление НЖС ассоциировано с субъективным ощущением стресса, то наиболее простым, лежащим на поверхности подходом является поиск корреляций. Коэффициент ранговой корреляции Спирмена между данными параметрами свидетельствует о средней силе связи при высокой статистической значимости (р=0,301; p<0,001). Однако дальнейший анализ показывает более сложную структуру взаимоотношений между данными показателями на уровне соотношения отдельных категорий (рис. 3).

На рисунке 3 представлены альтернативные регрессионные модели, описывающие взаимоотношения между показателями количества актуальных стрессовых событий и субъективного восприятия собственных стрессовых реакций. Психологической интерпретацией построенной нелинейной модели является описание следующей тенденции: с ростом количества стрессовых событий в жизни подростка нарастает интенсивность внутренних стрессовых реакций. Однако накопление НЖС сопровождается ростом внутреннего ощущения стресса лишь до определенного предела. В частности, примерно после 10-го события частота внутренних переживаний перестает расти, а в дальнейшем даже немного снижается. Кроме того, по соотношению объективного и субъективного стресса подростки дифференцируются на группы. На рис. 3 линии средних значений (М=3,87 для показателей количества актуальных стрессовых событий и М=1,97 для показателя субъективного восприятия собственных стрессовых реакций) делят сформированное двумерное пространство на четыре квадранта. В первом квадранте (слева внизу) находятся подростки, у которых мало стрессовых актуальных событий, и отмечается низкая интенсивность субъективного переживания стресса. Таких испытуемых оказалось 189 человек (33,45%). Этих подростков можно отнести к «благополучным». Во втором квадранте (слева вверху) представлены школьники, которые при относительно небольшом количестве стрессовых событий склонны испытывать выраженные стрессовые реакции. Данную под-

группу испытуемых (п=112; 19,82%) можно характеризовать как «стресс-уязвимых». В третьем квадранте (справа вверху) расположены подростки, характеризующиеся высоким уровнем стрессовой нагрузки и высокой интенсивностью стрессовых переживаний (п=163; 28,85%). Данную группу можно характеризовать как «высокострессовую» или как группу повышенного риска. В четвертом квадранте расположены испытуемые, для которых при высоком уровне стрессовой нагрузки были характерны сниженные реакции на стресс (п=101; 17,88%). Подростки данной подгруппы охарактеризованы как «стрессоустойчивые».

С точки зрения нашего исследования наиболее интересно сопоставить суицидальные тенденции в указанных группах. Если сравнить частоту суицидальных попыток за последние 6 месяцев, то выявляется неоднозначная картина (рис. 4).

Рис. 4. Частота суицидальных попыток в подгруппах подростков, выделенных на основании сопоставления частоты стрессовых событий и интенсивности стрессовых реакций.

С одной стороны, четко проявились различия между благополучными подростками и подростками из группы максимального риска (высокострессовыми) - у последних суицидальные попытки встречались более чем в 5 раз чаще (достоверно по критерию х2, р<0,01) и в данной подгруппе составили примерно 10% (при том, что в целом по выборке частота суицидальных попыток составила 5,4%). На этом фоне стресс-уязвимые и стрессоустойчивые подростки продемонстрировали примерно в 2 раза более низкую частоту попыток, близкую к средней по выборке. Причем у стрессоустой-

чивых число попыток оказалось несколько выше, чем у стресс-уязвимых. Однако данные различия были статистически незначимы (критерий х2, р>0,05).

Мы полагаем, что причина подобной нестыковки заключаются в природе суицидальной попытки как явления. Учитывая гетерогенность мотивов и степени намеренности, дифференциальную роль такого фактора как импульсивность в генезе попыток, можно полагать, что слишком многое применительно к попытке зависит от внешних обстоятельств. Все это вносит большую неопределённость в возникновение суицидальной попытки и делает этот показатель в меньшей степени связанным с внешним и внутренним стрессом. В связи с этим более надежным показателем может выступить суицидальная идеация.

Для подтверждения этой гипотезы были изучены ответы на вопросы, касающиеся ощущения, что жизнь лишена смысла, наличия суицидальных фантазий, мыслей о том, чтобы покончить с жизнью и плана, как совершить самоубийство. Данные представлены на рис. 5, где по горизонтали расположены выявленные группы, а по вертикали - консолидированный показатель суицидальности, представляющий

собой число детей, у которых наблюдается сочетание различных вариантов суицидальных мыслей и переживаний у одного человека (в процентах от общей выборки). Как видно из представленных данных, различия между группами стали заметнее и проявились ранее неочевидные тенденции.

С одной стороны, видно, что среди благополучных детей абсолютное большинство составляют лица, не отметившие положительно ни одного вопроса, в то время как отметившие все 4 вопроса составляют крайне малую величину. Эта картина очень близка к той, что наблюдается среди стрессоустойчивых детей, где также очень невелика доля лиц, отвечающих резко положительно на все вопросы. На этом фоне видны существенные отличия группы риска, где высок и внешний, и субъективный стресс. В этой группе в 5 раз больше лиц, дающих положительные ответы на все вопросы, крайне мало тех, кто отмечает только один вопрос и высока доля тех, кто отмечает 2-3 вопроса. Однако наибольший интерес представляет группа стресс-уязвимых (с высоким внутренним переживанием стресса без видимых для этого причин).

Рис. 5. Различия между выделенными группами подростков по степени аккумуляции положительных ответов на вопросы суицидального характера (о смысле жизни, о суицидальных фантазиях, о возможной попытке, о способе попытки). По горизонтальной шкале - варианты ответов от «не отмечено положительных ответов на вопросы суицидального характера - 0» до «отмечены все ответы - 4».

Как видно из рис. 5, она очень близка по выраженности суицидальных тенденций к группе риска, по некоторым позициям значения совпадающие, доля детей, положительно отвечающих на все вопросы или на несколько вопросов заметно выше, чем в благополучных группах.

Таким образом, вырисовывается следующая картина. При том, что хуже всего обстоит дело у подростков, в жизни которых сочетается большое число НЖС и выраженное субъективное переживание стресса, второй по уязвимости оказывается группа, в которой выражен психологический, субъективно ощущаемый стресс. В связи с этими находками интерес представляет работа, выполненная на основном контингенте проекта SEYLE (более 12 тыс. подростков), в которой авторы идентифицировали три основные группы: с низким риском суицидальности (57,8%), с высоким риском (13,2%, сюда вошли дети с высокими баллами по всем показателям суицидальности) и так называемая «скрытая» группа. В этой группе оказалось 29% подростков, и их главными внешне наблюдаемыми особенностями были сильная вовлеченность в интернет / ТВ / видеоигровой контент, сидячий образ жизни и недостаточное число часов сна. Но главное то, что дети из этой группы имели такой же уровень суицидальных мыслей (42,2% vs. 44%), тревоги (8% те. 9,2%), подпороговой (33,2% те. 34%) и клинически отчетливой депрессии (13,4% те. 14,7%), что и подростки с высоким риском суицида. В то же время, частота суицидальных попыток в «скрытой» группе составила 5,9%, в то время как в группе высокого риска - 10,1%, а в благополучной группе - 1,7%. Авторы считают, что «скрытая» группа наиболее важна в плане интервенций, предупреждающих суицид, поскольку группа высокого риска более очевидна по многим другим проявлениям [33].

Стрессовые события, достоверно ассоцииро

Мы полагаем, что здесь просматривается аналогия с выявленной нами группой стресс-уязвимых подростков. Численно наша подгруппа меньше, чем «скрытая» подгруппа основного проекта SEYLE. В то же время, мы хотели бы отметить, что все специфические внешне наблюдаемые особенности детей из «скрытой» группы тесно связаны с внутренним ощущением стресса. Поэтому еще одним критерием мог бы стать независимый опрос с использованием опросника PSS, который вполне может быть использован в школьных условиях.

На последнем этапе исследования мы проанализировали, какие собственно НЖС ассоциированы с суицидальными мыслями у подростков. Использовался однофакторный дисперсионный анализ с применением F-критерия Фишера. Результаты данного анализа (только статистически значимые) представлены в табл. 2. В данной таблице приводятся значения статистической значимости критерия Фишера (р) и величина эффекта (п2). Соответственно, все выявленные НЖС ранжированы по величине эффекта.

Выявлено, что у исследованных подростков стрессовыми факторами, способствующими суицидальной идеации, являются (в порядке убывания важности): проблемы с родителями, наличие серьезной травмы или заболевания, смерть близкого друга, разрыв отношений с парнем / девушкой, кража личного имущества, смерть близкого члена семьи. Тот факт, что проблемы с родителями стоят на первом месте, весьма характерен и говорит сам за себя. Обращает на себя внимание также тот факт, что ни одно из событий, связанных с академической ситуацией, в числе ассоциированных с суицидальными мыслями не фигурирует. Довольно редкое событие (умер близкий друг, предпоследнее событие в общей иерархии) сильно связано с суицидальными мыслями.

Таблица 2

ые с суицидальными мыслями подростков

В течение последних 6 месяцев: Б Р < п2

... у меня были проблемы с родителями 16,039 0,001 0,028

... у меня была серьезная травма или заболевание 11,383 0,001 0,020

. умер мой близкий друг 7,270 0,007 0,013

... я расстался с парнем/девушкой 6,839 0,009 0,012

... у меня украли личное имущество 6,005 0,015 0,011

... умер близкий член семьи 4,257 0,040 0,008

Подводя итог, можно сделать несколько выводов. Стресс, вне всякого сомнения, играет большую роль в жизни подростков, выступая провокатором, в том числе суицидальных мыслей и попыток. Каждый третий ребенок испытывает существенную стрессовую нагрузку, которая составляет 5 и более негативных жизненных событий за полгода. Приоритетными событиями являются проблемы в школе, семейные проблемы и межличностные ситуации (конфликты, расставания). Что касается субъективного переживания стресса, то около половины подростков сообщают о таких ощущениях с различной частотой. Между накоплением стрессовых событий и ощущением стресса существует прямая корреляция, однако она относительна и взаимоотношения между этими характеристиками сложнее. По этим критериям школьники разделились на 4 близкие по численности группы, из которых привлекает особое внимание группа, у представителей которой выражен субъективно переживаемый стресс на фоне отсутствия (или незначительной выраженности) объективных причин для этого

Литература:

1. Mann J.J. The neurobiology of suicide // Nature Medicine. - 1998. - Vol. 4. - P. 25-30.

2. Wasserman D. A stress-vulnerability model and the development of the suicidal process. In: D.Wasserman (ed). Suicide. An Unnecessary Death, London: Martin Dunitz, 2001. - P. 13-27.

3. Turecki G. Epigenetics and suicidal behavior research pathways // American Journal of Preventive Medicine. - 2014. - Vol. 47. - P. 144-151.

4. Розанов В.А. Стресс-индуцированные эпигенетические феномены - ещё один вероятный биологический фактор суицида // Суицидология. -2015. - Том 6, № 3 (20). - С. 3-19.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

5. Snyder C.R., Ford C.E., Harris R.N. The effects of theoretical perspective on the analysis of coping with negative life events In: Coping with negative life events - Clinical and social psychological perspectives / Ed. by C.R. Snyder, C.E. Ford & E. Carol, New York: Plenum Press, 1987. - P. 3-13.

6. Старшенбаум Г.В. Суицидология и кризисная психотерапия. - М.: Когито-Центр, 2005. - 375 с.

7. Юрьева Л.Н. Клиническая суицидология. - Днепропетровск: Пороги, 2006. - 470 с.

8. Wilde de E. J. Adolescent suicidal behavior: a general population perspective // The International Handbook of Suicide and Attempted Suicide / Eds. J. K. Hawton and K. van Heeringen. - N.Y.: Wiley & sons, 2000. - P. 249-259.

(минимум НЖС). Среди членов этой группы характер суицидальной идеации был аналогичен таковому в группе подростков с высоким уровнем субъективного и объективного стресса. Таким образом, психологический субъективно переживаемый стресс ассоциирован с суицидальностью в такой же степени, как и объективный. Что касается негативных жизненных событий, то их частота в жизни подростков не связана с их влиянием на суици-дальность. С суицидальными мыслями ассоциированы исключительно события, связанные с семьей, взаимоотношениями с родителями и сверстниками, болезнями и смертью близкого человека. Реальную опасность представляют редкие, но существенные по значимости негативные события, например, смерть близкого друга. Таким образом, корни суицидальных переживаний связаны с семейным контекстом и ближайшим окружением подростка. Полученные данные могут представить интерес для школьных психологов и родителей, наблюдающих поведение своих детей-подростков.

References:

1. Mann J.J. The neurobiology of suicide // Nature Medicine. - 1998. - Vol. 4. - P. 25-30.

2. Wasserman D. A stress-vulnerability model and the development of the suicidal process. In: D.Wasserman (ed). Suicide. An Unnecessary Death, London: Martin Dunitz, 2001. - P. 13-27.

3. Turecki G. Epigenetics and suicidal behavior research pathways // American Journal of Preventive Medicine. - 2014. - Vol. 47. - P. 144-151.

4. Rozanov V.A. Stress-induced epigenetic phenomena - one more biological mechanism of suicide // Sui-cidology. - 2015. - Vol. 6, № 3 (20). - Р. 3-19. (In Russ)

5. Snyder C.R., Ford C.E., Harris R.N. The effects of theoretical perspective on the analysis of coping with negative life events In: Coping with negative life events - Clinical and social psychological perspectives / Ed. by C.R. Snyder, C.E. Ford & E. Carol, New York: Plenum Press, 1987. - P. 3-13.

6. Starshenbaum G.V. Suicidologija i kri-zisnaja psi-hoterapija. - M.: Kogito-Centr, 2005. - 375 s. (In Russ)

7. Jur'eva L.N. Klinicheskaja suicidologija. - Dnepropetrovsk: Porogi, 2006. - 470 s. (In Russ)

8. Wilde de E. J. Adolescent suicidal behavior: a general population perspective // The International Handbook of Suicide and Attempted Suicide / Eds. J. K. Hawton and K. van Heeringen. - N.Y.: Wiley & sons, 2000. - P. 249-259.

9. Harward D., Jacoby R. Suicidal behavior among elderly // The International Handbook of Suicide and Attempted Suicide / Eds. J.K. Hawton and K. van Heeringen. - N.Y.: Wiley & sons, 2000. - P. 278291.

10. Емяшева Ж.В., Розанов В.А., Бирон Б.В. Оценка степени выраженности жизненного стресса в половозрастном аспекте и его связи с суицидальными тенденциями // Медицинская психология. -2009. - Том 4, № 1. - С. 39-44.

11. Рахимкулова А.С., Розанов В.А. Суицидальность и склонность к риску у подростков: биопсихосоциальный синтез // Суицидология. - 2013. - Том 4, № 2 (11). - С. 8-24.

12. American Psychological Association. (2012). Stress in America: Our health at risk. Retrieved from the American Psychological Association: https://www.apa.org/news/press/releases/stress/2011/ final-2011.pdf

13. Liu X., Tein J.Y. Life events, psychopathology, abd suicidal behavior in Chinese adolescents // Journal of Affective Disorders. - 2005. - Vol. 86. - P. 195203.

14. Fergusson D.M., Woodward L.J., Horwood L.J. Risk factors and life processes associated with the onset of suicidal behavior during adolescence and early adulthood // Psychological Medicine. - 2000. - Vol. 30. - P. 23-39.

15. Serafini G., Muzio C., Piccinini G. et al. Life adversities and suicidal behavior in young individuals: a systematic review // European Child and Adolescent Psychiatry. - 2015. - Vol. 24, № 12. - P. 14231446.

16. Buitron V., Hill R.M., Pettit J.W. et al. Interpersonal stress and suicidal ideation in adolescence: An indirect association through perceived burdensomeness toward others // Journal of Affective Disorders. -2016. - Vol. 190. - P. 143-149.

17. Zhang W.-C., Jia C.-X., Zhang J.-Y. et al. Negative life events and attempted suicide in Rural China // PLoS One. - 2015. - Vol. 10, № 1: e0116634.

18. Rew, L., Young, C., Brown, A. et al. (2016). Suicide ideation and life events in a sample of rural adolescents // Archives of Psychiatric Nursing. - 2016. -Vol. 30, № 2. - P. 198-203.

19. Ang R.P., Huan V.S. Relationship between academic stress and suicidal ideation: testing for depression as a mediator using multiple regression // Child Psychiatry and Human Development. - 2006. - Vol. 37, № 2. - P. 133-143.

20. Holmes T.H., Rahe R.H. The Social readjustment rating scale // Journal of Psychosomatic Research. -1967. - Vol. 11, № 2. - P. 213-218.

21. Wasserman D., Geijer, T., Rozanov, V. & Wasser-man, J. Suicide attempt and basic mechanisms in neural conduction: Relationships to the SCN8A and VAMP4 genes // American Journal of Medical Genetics Part B: Neuropsychiatry Genetics. - 2005. -Vol. 133B (1). - P. 116-119.

9. Harward D., Jacoby R. Suicidal behavior among elderly // The International Handbook of Suicide and Attempted Suicide / Eds. J.K. Hawton and K. van Heeringen. - N.Y.: Wiley & sons, 2000. - P. 278291.

10. Emjasheva Zh.V., Rozanov V.A., Biron B.V. Ocenka stepeni vyrazhennosti zhiznen-nogo stressa v polovozrastnom aspekte i ego svjazi s suicidal'nymi tendencijami // Medicinskaja psihologija. - 2009. -Tom 4, № 1. - S. 39-44. (In Russ)

11. Rakhimkulova A.S., Rozanov V.A. Suicidality and risky behaviours in adolescents: biopsychosocial synthesis // Suicidology. - 2013. - Vol. 4, № 2 (11). - P. 8-24. (In Russ)