CC BY
33Стремление к истине в контексте антропологии и этики христианства
Звонова Екатерина Евгеньевна,
кандидат философских наук, доцент Департамента гуманитарных наук Финансового университета при Правительстве Российской Федерации E-mail: inflammatur@yandex.ru
Статья посвящена исследованию оснований характерного для западной культуры стремления к истине в контексте этики и антропологии христианства. Рассматриваются примеры из области религии, мифологии и этимологии, свидетельствующие о распространенности интуиции, согласно которой истина и порядок устройства реальности соотносятся с человеческой природой, нравственным началом. Раскрывается особое значение понятия истины и стремления к ней для западной культуры с учетом того, что в ее рамках возникло научное естествознание, наука современного типа, и конечной целью науки является достижение истины. Указывается роль христианства в становлении свойственного для европейского менталитета понимания истины и отношения к ней. Рассматривается, как связанные с истиной этические воззрения христианства формировались в ходе противостояния фарисеям и фарисейству. Анализируется человеко-мерность истины в христианстве, ее прямое отношение к природе человека и конечным смыслам его существования. Раскрывается актуальность исследования фарисейства как духовного явления.
Ключевые слова: христианство, философская антропология, этика, истина, ложь, фарисейство.
То, что истина, правда, подлинность, настоящесть, соответствие реальности воспринимаются человеком как ценность, само по себе является предметом интереса для исследователей в области философской антропологии и этики. Особенно если учесть, что истина часто соотносится с объективностью, а последняя - с элиминированием «человеческого фактора» из процесса познания.
Что же настолько резонирует в истине с собственно человеческим в нас, что мы готовы порой ради нее отречься от «слишком человеческого»? И не только от него, но и в некоторых случаях от самой жизни: так, история науки и философии знает немало случаев, когда люди в прямом или переносном смысле шли на костер во имя абстрактной идеи; ни одно животное никогда не вело себя подобным образом.
Д.И. Писареву принадлежат следующие замечательные слова о соотнесенности сущности человека и стремления к правде: «К чести человеческой природы вообще и человеческого ума в особенности, надо заметить, что до сих пор, кажется, ни один человек не пошел на смерть за то, что он считал красивым, и что, напротив того, нет числа тем людям, которые с радостью отдавали жизнь за то, что они считали истинным или общеполезным. У искусства не было и не может быть мучеников. Наука и общественная жизнь, напротив того, уже давно потеряли счет своим мученикам».[7, с. 371]
Прямого общезначимого ответа на вопрос о том, почему истина воспринимается как фундаментальная ценность, нет. Объяснение, согласно которому подобное положение вещей обусловлено ее практической полезностью, представляется малоубедительным, поскольку польза для человека, а не человек для пользы: если его по-
375
рой и используют, превращая, вопреки завету Канта, в средство для достижения цели, это воспринимается как нарушение порядка должного. Самопожертвование же ради того, что полагается правдой, вызывает ощущение восстановления или установления подлинного порядка.
Несмотря на отсутствие прямого универсального ответа на вопрос об антропологических основаниях «воли к истине» (как и о природе «подлинного порядка») частные и косвенные ответы отражены в различных мифологических представлениях и религиозных традициях. Нередко божества, герои, сущности, имеющие отношение к устройству мироздания, истине, ее познанию, в то же время олицетворяют «человекомерное» нравственное начало или связаны с ним, служат ему. Таковы Маат у древних египтян [1], Рита у индусов, дхарма у буддистов, Хокма у иудеев[5], Дике и Прометей у эллинов, София[12] и Христос-Логос у христи-ан[4].
О распространенности интуиций соразмерности истины человеческой нравственной природе и «вписанности» праведного человека в некоторый подлинный порядок можно судить и по их отражению в разных языках. Так, например, в русском языке словом «правда» обозначается соответствие реальности, и в то же время мы говорим «жить по правде», «праведник». Достойного человека можно охарактеризовать как «порядочного», словно он соответствует некоторому объективному или должному порядку. Допустимую ошибку в измерениях называют «погрешностью», как если бы искажение реальности имело отношение к греху. Если человек верит в некие нравственные ценности, он может сказать о них, что они подлинные, истинные.
Итак, представления о ценности истины, ее глубинной связи с сущностью человека, нравственным и мировым порядком широко распространены и, по-видимому, имеют архетипическое основание. Однако в различных культурах они проявляют себя по-разному. Весь-
ма популярным является мнение, что категория истины сыграла особенно важную роль в развитии именно западной цивилизации, поскольку в рамках последней сформировалось научное естествознание, которое определила облик современного мира, главной же целью науки является достижения истинного знания.
Что же определило характерное для западной культуры понимание истины, правды, подлинности? Хотя религия и наука зачастую противопоставляются друг другу, первая во многом подготовила почву для второй [9], поскольку именно в христианстве вопрос об истинности формулировок основ вероучения, его догматов приобрел огромное значение. Еретики (в том числе и пострадавшие за свои научные воззрения) самим фактом своего преследования и «упорствованием в заблуждении» даже перед перспективой аутодафе утверждали порожденную христианской церковью логику, согласно которой вопрос об истинности мысли обладает приоритетом перед соответствием жизни убеждениям, что нехарактерно, например, для восточных традиций.
Для обоснования наших утверждений обратимся к знаменитой книге Э. Фромма «Искусство любить». Исследуя феномен любви к Богу, автор рассматривает в связи с ним свойственную восточным религиям парадоксальную, допускающую противоречия логику и привычную для западной культуры логику Аристотеля, одним из законов которой является закон непротиворечия. Немецко-американский мыслитель убедительно показывает, что для западного религиозного сознания было чрезвычайно важно создать стройное учение о Божественном, что, разумеется, не означало совершенного обесценивания жизни в соответствии с ним. «И тем не менее человек, который верил в Бога - даже если он не жил по его заветам, - чувствовал себя выше того, кто жил по заветам Бога, но не «верил» в него.
Подчеркивание особой роли мышления влечет за собой еще одно след-
376
ствие, исторически очень важное. Идея о том, что можно найти истину в мысли, породила не только догму, но и науку. В научном мышлении правильная мысль - единственное, что имеет значение как в смысле интеллектуальной честности, так и в смысле применения научной мысли на практике, то есть в технике.
Таким образом, парадоксальное мышление порождало терпимость и стремление к преобразованию себя. Установка Аристотеля привела к догме и к науке, к католической церкви и к открытию атомной энергии».[11, с. 41]
Исходя из сказанного очевидно, что понимание того, какие философско-антропологические и нравственные следствия можно вывести из характерного для христианской традиции понимания истины и ее ценности, того, какое отношение истина и стремление к ней имеют к человеческой природе в контексте христианства, позволяет осознать истоки многих привычных для нас реалий современного мира и самих себя как его обитателей. Рассмотрим, как в христианстве осмысляются истина, правда, подлинность в связи с философско-антропологической и этической проблематикой.
Интересно, что стремление к правде самого Христа, каким Он предстает в Евангелии, проявляется не в поиске оптимальной с точки зрения логической стройности формы для изложения учения, а в протесте против формализма и лицемерия фарисеев, против подмены настоящести, подлинности религиозного опыта, подчас драматичного и травматичного, но преображающего, соблюдением правил внешнего благочестия.
При этом Христос не отвергает религиозную форму иудаизма, закон как таковой, Он выступает лишь против жизненного несоответствия ей. Упоминая фарисеев, Иисус говорит следующее: «итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают: связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возла-
гают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их; все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди». (Мф 23:3-5)
Если к заблуждающимся и грешникам со стороны Христа мы видим снисхождение (вспомним, например, знаменитый эпизод с женщиной, взятой в прелюбодеянии, «кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Иоан 8:7)), то при обращении к фарисеям он неоднократно говорит «горе вам», повторяя при этом и характеристику «лицемеры». Иисус предостерегает учеников: «берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие». (Иоан 12:1) И это весьма показательно в контексте проблематики истинности, подлинности.
Явный, признаваемый в качестве такового грешник или заблудший, ошибающийся человек в определенном смысле честны. Грешник и есть грешник, заблудиться, потерять путь намеренно, предаваясь сознательной неправде, невозможно: заблуждение отличается от обмана непроизвольностью. Поэтому грех хоть и нарушает порядок должного, но менее, нежели фарисейство, поскольку не предполагает лжи другим и успокоительного самообмана в качестве обязательного условия, а честность перед собой может привести к покаянию.
Если же честность отсутствует, теряется связь с реальностью и надежда вернуться на путь истинный. Поэтому лицемерие, лживость осуждаются Христом наиболее строго, как качества, убивающие человека, заглушающие в нем жажду вечной жизни, жизненности, настоящести. Поэтому диавол именуется лукавым и соотносится с ложью: «Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи. (Ио-ан 8:44)
Закон был дан через Моисея, чтобы способствовать истине, однако его быстро научились «обходить», и именно фарисеи прекрасно продемонстрировали, что можно поступать «по зако-
377
ну», «соблюсти формальности», но нарушать все, ради чего установлен закон (причем с чистой совестью - вспомним притчу о мытаре и самодовольном фарисее (Лк. 18:1-14)). Но внутреннее состояние цельности, отсутствия ощущения раскола между тем, что есть, и тем, как должно быть, при наличии связи с реальностью и трезвой оценке ее нельзя сохранить, фарисействуя, а без его сохранения закон утрачивает смысл. Поэтому благодать стала подлинной потребностью стремящегося к спасительной правде: «благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа». (Иоан 1:17)
Итак, в Евангелии диавол представлен источником лжи и человекоубийцей, а Христос - носителем истины и Спасителем человечества, победившим смерть и безжизненную форму, убивающую дух. По-видимому, «неформальность» истины и благодати имеет философско-антропологическое основание: безграничное содержание духовной полноты человека, созданного по образу и подобию обладающего бесконечными атрибутами Бога, «не укладывается» ни в какую форму. Христос своей правдой спас человека именно от приобретенной в результате грехопадения ограниченности падшей природой, лишающей свободы не совершать зла, недаром написано: «и познаете истину, и истина сделает вас свободными». (Иоан 8:32)
Замечательно, что адресованный Пилатом Христу вопрос касался именно истины: «что есть истина?», а также то, что задан он был после следующих слов Иисуса: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего». (Иоан 18:37) Вспоминается и другое изречение Христа: «Я есмь путь и истина и жизнь». (Иоан 14:6)
Истина, таким образом, укоренена в личности Бога и Человека, и всякий человек, обладая потенциальным бо-гоподобием, является личностью. По-видимому, именно это обстоятельство в совокупности с прочими особенностя-
ми понимания истинности, подлинности в христианстве способствовало тому, что в возросшей на его фундаменте европейской культуре сформировалось восприятие истины как к высшей ценности, к которой надлежит стремиться, ценности, имеющей непосредственное отношение к человеческой природе и судьбе. Вместе с другими христианскими по происхождению метафизическими установками подобное восприятие впоследствии и повлияло на развитие науки[6]; этой темы мы уже отчасти касались ранее.
Впрочем, можно вспомнить, что для западной цивилизации в метафизическом и познавательном плане оказалась важна именно форма выражения истины, формальная логика Аристотеля (в том числе и применительно к религиозным вопросам), формализация законов природы. По-видимому, это обусловлено сильным влиянием на становление христианского богословия философских воззрений античности, в которых оформляющее начало (например, число у пифагорейцев, идеи у Платона и т.д.) чаще всего обладает онтологическим приоритетом перед оформляемым: пока нечто не оформлено, о его бытии, согласно интуиции древних греков, если и можно говорить, то с некоторым сомнением. Однако в указанном контексте форма неотделима от сути, практически сливается с ней.
Возвращаясь к теме фарисейства, противостояние которому определило значение истинности, подлинности в христианстве, следует заметить: хотя в Писании изобличается лицемерие фарисеев как представителей конкретного религиозно-общественного течения определенного исторического периода, очевидно, что оно представляет собой более широкое и вневременное явление[8], поэтому его исследование и понимание всегда актуально, равно как и христианская этика.
С.Л. Франк описывал суть фарисейства следующим образом: «Мнимое подобие оцерковления мира, приводящее к обмирщению Церкви, есть существо фарисейства - того искажения духов-
378
ной жизни, в котором внешнее подобие правды заменяет ее внутреннюю сущность и вытесняет ее. Фарисейство есть не отдельное конкретное историческое явление, а имманентное, всегда вновь возрождающееся заболевание человеческого духа».[10, с. 97]
Фарисейство как пустая форма внешнего благочестия процветает и сегодня, в частности, в христианской церкви, и это зачастую отталкивает от христианства именно наиболее склонных к нему по духовному складу людей - нетеплохладных, требующих абсолютной истины и абсолютно честного отношения к этой истине.
«Антифарисейский» нравственный максимализм, кстати, особенно характерен для русского православного менталитета, яркие представители которого, столкнувшись с лицемерием «носителей духовности», становились атеистами, материалистами, коммуни-стами.[2] И парадоксальным образом оставались при этом по сути в большей степени христианами, нежели «формальные» христиане, «смирившиеся» с невозможностью вполне соответствовать истине Христа. Понимание диалектики формы и содержания в данном случае проливает свет на многие перипетии отечественной истории.
Итак, в настоящей статье представлен анализ оснований свойственного западной культуре стремления к истине в контексте этики и антропологии христианства. Мы надеемся, что высказанные нами соображения не только могут оказаться полезными для дальнейшего исследования проблемы нравственного статуса истины, но и будут способствовать осознанию общности метафизических оснований науки и религии, их че-ловекомерности и плодотворному диалогу между ними во благо человека.
Литература
1. Андрианов Г. В., свящ. К вопросу об отождествлении библейской Жены Премудрости и древнеегипетской богини Маат // Ипатьевский вестник. - 2021. - № 4. - С. 11-27
2. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. Репринтное воспроизведение издания YMCA-PRESS, 1955 г. - М.: Наука, 1990. -224 с.
3. Библия. Н. 3. Святое Евангелие: [От Матфея, Марка, Луки и Иоанна]. - 74-е изд. - Репр. воспр. изд. 1914 г. (СПб.). - М.: Сов. писатель, 1990. - 464 с.
4. Кирилл (Зинковский) иеромонах, Мефодий (Зинковский) иеромонах. Значение христианской культуры в воспитании личности в контексте святоотеческого учения о Логосе и логосах. URL: https://azbyka.ru/ otechnik/Kirill_I_Mefodij_Zinkovskie/ znachenie-hristianskoj-kultury-v-vospitanii-lichnosti-v-kontekste-svjatootecheskogo-uchenija-o-logose-i-logosah/ (дата обращения: 27.02.2022)
5. Ковалевич А.А. Ветхозаветное учение о Премудрости Божией в соотнесении с новозаветной логологи-ей // Христианское чтение - 2019. -№ 3. - С. 140-151.
6. Лега В.П. Христианство и наука нового времени // Вестник МГЛУ. Гуманитарные науки. - 2017. № 10 (783) - С. 329-342
7. Писарев Д.И. Пушкин и Белинский - М.: Гос. изд-во худож. литературы, 1956. - СС в 4-х Т.Т. -Т. 3. - С. 306-417.
8. Рожковский В. Б., Краснова А.Г. Фарисейство как форма «благочестия» и его антиподы в христианской культуре // Философия права. - 2018. - № 2 (85). - С. 115-120
9. Строев С.А. Христианство как предпосылка существования науки // Международные научные исследования. - 2019. - № 3-4 (4041) - С. 53-56
10. Франк С.Л. Духовные основы общества. / Введение в социальную философию. - М.: Республика, 1992. -511с.
11. Фромм Э. Искусство любить. - М.: АСТ, 2009. 220 с.
12. Хачатрян М.В. София как Мировая Душа в миросозерцании русских
379
софиологов и Григора Нарекаци // Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. Философия. Психология. Педагогика. - 2019. - Т. 19, вып. 3. - С. 291297.
THE PURSUIT OF TRUTH IN THE CONTEXT OF THE ANTHROPOLOGY AND ETHICS OF CHRISTIANITY
Zvonova E.E.
Financial University under the Government of the Russian Federation
The article is devoted to the study of the grounds of the aspiration for truth which is typical for Western culture in the context of ethics and anthropology of Christianity. Examples from the field of religion, mythology and etymology, indicating the prevalence of intuition, according to which the truth and order of reality correlate with human nature, moral origin, are considered. The special significance of the concept of truth and the desire for it for Western culture is revealed, taking into account the fact that within its framework natural science, a science of the modern type, arose, and the ultimate goal of science is to achieve truth. The role of Christianity in the formation of the understanding of truth and of relation to it typical for the European mentality is indicated. It is considered how the ethical views of Christianity associated with the truth were formed during the confrontation between Christ, the Pharisees and the Phariseism. We analyze the human meaning of truth in Christianity, its direct relation to the nature of man and the final meanings of his existence. The relevance of the study of Phariseism as a spiritual phenomenon is revealed.
Keywords: Christianity, philosophical anthropology, ethics, truth, lie, Phariseism.
References
1. Andrianov G. V., holy. On the question of the identification of the Biblical Wife of Wisdom and the ancient Egyptian goddess
Maat // Ipatievsky vestnik. - 2021. - No. 4. -pp. 11-27
2. Berdyaev N.A. The origins and meaning of Russian communism. Reprint reproduction of the YMCA-PRESS edition, 1955 - Moscow: Nauka, 1990. - 224 p.
3. The Bible. N. 3. The Holy Gospel: [From Matthew, Mark, Luke and John]. - 74th ed. -Repr. vospr. ed. 1914 (St. Petersburg). - M.: Soviet writer, 1990. - 464 p.
4. Kirill (Zinkovsky) hieromonk, Methodius (Zinkovsky) hieromonk. The importance of Christian culture in the upbringing of the individual in the context of the patristic teaching about the Logos and logos. URL: https://azbyka.ru/otechnik/KirillJ_Me-fodij_Zinkovskie/znachenie-hristianskoj-kultury-v-vospitanii-lichnosti-v-kontekste-svjatootecheskogo-uchenija-o-logose-i-logosah / (accessed: 02/27/2022)
5. Kovalevich A.A. The Old Testament teaching about the Wisdom of God in relation to the New Testament logology // Christian Reading - 2019. - No. 3. - pp. 140-151.
6. Lega V.P. Christianity and modern science // Herald of the MGLU. Humanities. -
2017. No. 10 (783) - pp. 329-342
7. Pisarev D.I. Pushkin and Belinsky - M.: State Publishing House of Artists. literature, 1956. - SS in 4 Vols. - Vol. 3. - p. 306-417.
8. Rozhkovsky V. B., Krasnova A.G. Pharisaism as a form of "piety" and its antipodes in Christian culture // Philosophy of Law. -
2018. - № 2 (85). - pp. 115-120
9. Stroev S.A. Christianity as a prerequisite for the existence of science // International scientific research. - 2019. - № 3-4 (40-41) -pp. 53-56
10. Frank S.L. Spiritual foundations of society. / Introduction to social philosophy. - M.: Republic, 1992. - 511 p.
11. Fromm E. The Art of loving. - M.: AST, 2009. 220 p.
12. Khachatryan M.V. Sofia as the World Soul in the worldview of Russian sophologists and Grigor Narekatsi // Izv. Sarat. un-ta. Nov. ser. Ser. Philosophy. Psychology. Pedagogy. - 2019. - Vol. 19, issue 3. - pp. 291297.
380
