CC BY
104
УДК 81'25
Wang Zou Ying, postgraduate, Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia), E-mail: [email protected]
STRATEGY FOR ADAPTING A FILM'S TITLE WHEN TRANSLATING IT FROM CHINESE INTO RUSSIAN. The article actualizes a problem of choosing the strategy for adapting the translation of the film name from Chinese into Russian. The author approaches the solution of this problem by analyzing the potential of various adaptation strategies involving linguistic and cultural, linguophilosophical, social and ethnic knowledge, as well as historical, national, cultural values of the target language and the original, taking into account their linguistic and cultural consonance. The author uses formalization, domestication strategies involving the mechanism of bilingual reciprocal inverse translation reception, as well as the "golden mean" strategy as a strategy that allows preserving the cultural values of the original and adapting the text to the cultural values of the target language. The article pays considerable attention to the etymological analysis of translation language lexemes.
Key words: translation, translation and adaptation strategies, Chinese and Russian languages, film title, linguistic and cultural features.
Ван Цзоу Ин, аспирант, МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва, E-mail: woaiyehehua@gmail
СТРАТЕГИЯ АДАПТАЦИИ НАЗВАНИЯ КИНОФИЛЬМА ПРИ ПЕРЕВОДЕ С КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА НА РУССКИЙ
В статье актуализируется проблематика выбора стратегии адаптации перевода названия фильма с китайского языка на русский. Автор подходит к решению данной проблемы путем анализа потенциала различных стратегий адаптации с привлечением лингвокультурологического, лингвофилософского, социально-этнического знания, а также историко-национальных, культурных ценностей языка перевода и оригинала с учетом их лингвокультурного консонанса. Автор использует стратегии форенизации, доместикации с привлечением механизма двуязычного возвратно-инверсивного приема перевода, а также «золотой середины» как стратегии, позволяющей сохранить культурные ценности оригинала и адаптировать текст к культурным ценностям языка перевода. В статье уделяется значительное внимание этимологическому анализу лексем языка перевода.
Ключевые слова: перевод, стратегии перевода и адаптации, китайский и русский языки, название фильма, лингвокультурные особенности.
В условиях развития и преобразования современного состояния лингво-культурной среды, обусловленной формированием поликультурной реальности, огромное значение приобретают новые аспекты осмысления феномена переводческого дуализма, проявляющегося в процессе переводческой деятельности в таких базовых концептах, как смысловой перевод, пословный перевод и их лингвокультурное взаимодействие в пределах возможного и допустимого. В процессе перевода границы данного взаимодействия определяются диалогом «коммуницирующих» при этом культур, а именно культуры перевода и культуры оригинала [1; 2].
В связи с этим проблематика выбора стратегии адаптации сохраняет на сегодняшний день свою эскалационную значимость, что обусловлено потребностью теории и практики перевода, которые, в свою очередь, имеют достаточно устойчивую тенденцию к расширению своих междисциплинарных границ посредством привлечения лингвокультурологического, лингвофилософского, социально-этнического знания, а также историко-национальных, культурных ценностей языка перевода и оригинала с учетом их лингвокультурного консонанса и др.
Целью данной работы является актуализация проблематики выбора стратегии адаптации перевода названия фильма с китайского языка на русский. Главной задачей статьи является рассмотреть известные стратегии перевода названий фильмов с китайского языка на русский и возможные виды анализа при использовании определенных стратегий.
Основными источниками послужили исследования современных ученых, посвященные стратегиям перевода и классифицирующие современные стратегии. Главными методами работы являются сравнительно-сопоставительный, метод анализа и обобщения.
Необходимо отметить, что термин «стратегия адаптации» не является на сегодняшний день понятием четко и однозначно определяемым [3], тем не менее в рамках структурно-частотного, а также контент-анализа определений данного понятия среди наиболее часто встречающихся семантических компонентов выделяют такие как программа переводческой деятельности, общий подход переводчика, выполнение перевода в специфических условиях коммуникативной ситуации, характер профессионального поведения переводчика в определенной ситуации и др. [4].
Необходимо отметить, что в практике осуществления переводческой деятельности ни одна из стратегий лингвокультурной адаптации не принимается как приоритетно и однозначно выбранная для конкретного перевода. Использование только одной стратегии не позволяет достигать максимального диалога культур и передачи особенностей восприятия реципиентом результата перевода. Данная особенность является наиболее характерной для адаптации сценария фильмов, их названий, где реципиент имеет возможность наглядно воспринимать сюжетную линию и оценивать ее соответствие сущности перевода, а не только сам перевод (например, книги), при котором сюжетная линия может быть сформирована в воображении воспринимающего на основе адаптированного текста.
В связи с этим при переводе и адаптации названия фильма (в нашем случае это фильм «28^М$», где осуществляется адаптация при переводе с китайского языка на русский) под «стратегией адаптации» мы понимали методический инструментарий выполнения перевода, включающий план действий/задачи в процессе переводческой деятельности для осуществления эффективной межкультурной коммуникации как важнейшей культурной функции перевода [5, с. 98].
Так, используя стратегию буквального (стратегия формы/форенизация) перевода и соответствующей адаптации с использованием возвратно-инверсив-
ного приема (который достаточно широко применялся в рамках переводческого кластера в работе с неадаптированными иноязычными текстами) [6; 7], мы получаем следующие варианты: «28!£М^» / 28 лет, или 28-летняя несовершеннолетняя (это следует из аннотации к фильму на китайском языке на канале Youtu. Ье:
1 ■ ж иФ - цп - • &№ш728тшшмшщттш.),
в символичной структуре китайского иероглифического письма сочетание при переводе дает нам значение «взрослый», что уже противоречит некоторым фактам фильма с точки зрения русскоязычной трактовки феноменов взрослый/ совершеннолетний и несовершеннолетний (например, судя по сюжету фильма, 28-летняя девушка «превращается» в 17-летнюю, что противоречит этимологической сущности понятия взрослый/«совершеннолетний»). Однако, исключая из структуры лексемы числовой компонент «28^», мы обнаруживаем, что лек-сико-грамматическая конструкция в переводе уже дает нам название
«Несовершеннолетняя (-ий, -ие)», что соответствует передаче смысла замысла фильма, но с потерей «акцента» на истинном возрасте героини.
Также мы установили, что этимологическая сущность семы «^» соответствует в переводе значению «лет», что при переводе ее [семы] вместе с числовым компонентом дает нам «28 лет», а в структуре конструкции не меняет ее лексической сущности и смысла. Исходя из этого, используя пословную стратегию перевода и адаптации с применением возвратно-инверсивного приема название фильма можно перевести как «28 лет несовершеннолетняя», что с позиции культуры русского языка является косным и неупотребительным выражением.
Адаптируя данное выражение (согласно стратегии вольного/смыслового [8] перевода с привлечением адаптационного потенциала стратегии доместикации [9, с. 58]) в название фильма «28-летняя несовершеннолетняя», получаем большее соответствие смысловой сущности и замыслу фильма.
Однако, с точки зрения восприятия фильма носителем русского языка и русской культуры, имеет смысл упомянуть о нарушении так называемых границ речевого этикета, отражающих несоответствие эмоционального характера передачи сюжетной информации зрителю, так как сам фильм снят в жанре мелодрамы с легкими оттенками комедийности, а название «28-летняя несовершеннолетняя» в восприятии русскоязычного реципиента будет интерпретироваться как мелодрама с глубоким личностным смыслом (для героини), характеризующая стиль ее жизни на протяжении достаточно длительного жизненного периода в силу особых обстоятельств, т.е. не будет иметь регуляции на основе фактора внезапности или единовременного мистического комедийного перевоплощения, как это заявлено в фильме, хотя акцент некой трагедийности в нем заложен.
Таким образом, фактор мистической комедийности, присутствующий в сюжете фильма, не коррелирует с русскоязычным вариантом перевода в виде «28-летняя несовершеннолетняя» в силу функций темпоральности событий: легкость и игривость перевоплощений героини и соответствующих демонстрируемых ею отношений с другими героями фильма с позиций национальных особенностей восприятия продуктов кинематографической культуры не будут транслироваться через данный вариант названия, что приведет к неадекватности восприятия картины и культурному диссонансу.
Для обозначения фактора магической внезапности трансформаций, которые происходят с главной героиней, и его учета в стратегии адаптации при переводе названия фильма с китайского языка на русский при соблюдении этнокультурных норм в межкультурной коммуникации была использована анали-
тическая предпереводческая стратегия [10, с. 8] на основе двуязычного возвратно-инверсивного механизма: перевод на английский, а затем на русский язык. Это было обусловлено поиском учета того самого фактора внезапности «перевоплощения» главной героини в переводах названия фильма на другие языки. К переводу на английский язык мы пришли неслучайно, так как в истории развития американского кинематографа фильмы с похожим сюжетом (а именно с сюжетом, включающим в себя магические трансформации пола, возраста, времени и т.д.) ранее переводились на русский язык (например, «Мальчик в девочке» «Чего хотят женщины» и др.).
Таким образом, согласно вышеуказанной стратегии и используемым в ее контексте механизмам двуязычного возвратно-инверсивного приема перевода с английского языка на русский позволили установить следующие варианты перевода: «Suddenly Seventeen» и «Вдруг семнадцать». Следуя нормам и стилистическим традициям русского языка, в русскоязычном варианте перевода следовало бы поставить в конце предложения восклицательный знак: «Вдруг семнадцать!», чтобы подчеркнуть внезапность, неожиданность происшедшей ситуации, но даже в таком варианте перевод названия фильма «конфликтовал» бы с культурным традиционным национальным опытом реципиента. Это можно было бы объяснить феноменом полярности, в данном случае - стратегии формы и стратегии смысла, в рамках которых форма «Вдруг семнадцать!» становится оппозиционной по отношению к содержанию, которое, с точки зрения воспринимаемого (с учетом культурного опыта принадлежности носителя русского языка), будет рассматриваться как нечто единомоментное, происшедшее во времени и являющееся основной задачей героини, которую она выполнила, но совершенно не предполагает осуществления механизма возврата (в данном случае к настоящему возрасту героини).
В фильме «путешествие» героини в семнадцатилетие имеет особый внутренний личностный эмоциональный смысл и окраску и передается с помощью художественной гиперболизации, однако, с точки зрения русскоязычной трактовки такого названия, достижение семнадцатилетия не будет предполагать его [названия] восприятия в качестве достижения определенного итога в жизни героев, хотя должен пониматься как экстраполяция их воспоминаний на жизненный опыт настоящего возраста.
Смысловой оттенок слова «вдруг» является наиболее выигрышным при переводе названия фильма: он [смысловой оттенок] в данном случае позволяет показать при переводе эффект временной авантюрности, в пределах которой на другой «чаше весов» остается на счету реальный возраст персонажа. Таким образом, казалось бы, «вдруг» является наиболее адекватной характеристикой преобразований во времени, что соответствует сюжетной линии фильма, так как его смысл начинает вступать в свои права там, где жизненная ситуация героини прерывается бытийно-прагматическим и причинно-смысловым ходом событий, предоставляя судьбе место для вторжения необъяснимой случайности, императивом которой является специфическая логика режиссера, ведь недаром «волшебный эффект» причислен к функциям шоколада, а фильм начинается с отсылки к диете героини, которая регулируется желанием сохранить эталон молодости и отношений.
В контексте данного смысла логика лексемы «вдруг» является логикой случайности, разновременности, но здесь существует один культурно-речевой нюанс: в русском языке «вдруг» как временный разрыв событийности приравнивается в русской культуре, в частности, в русской литературе к фактору, который достаточно серьезно определяет судьбу. Например, мы помним толстовское «решает случай» или «вдруг» Достоевского как, несомненно, неожиданное, судьбоносное и намного более глубокое, сложное, чем предполагает мелодрама, обозначая сильнейший разрыв в глубинности жизненных проблем.
Библиографический список
В связи с этим использование в данной стратегии лексемы «вдруг» исключает ее приоритетность на основе полярности по отношению к стратегии смысла и требует так называемой «золотой середины», уравновешивающей такие важнейшие концепты, как границы событий, сюжетообразующая функция и жанр, ставя на разные полюса комедийность и игривость «вдруг» в сюжете самого фильма и глубокое, порой катастрофичное и формирующее особую картину мира - в восприятии с позиций русской культуры, культуры русского языка.
Таким образом, необходимость обращения к «золотой середине» как стратегии, позволяющей сохранить культурные ценности оригинала и адаптировать текст к культурным ценностям языка перевода, стала важнейшим инструментом логики осуществляемой переводческой деятельности. Придерживаясь этой концепции, а именно концепции «золотой середины» в выборе стратегии адаптации при анализе аннотации к фильму, мы установили, что главная героиня фильма случайно возвращается к 17-летнему возрасту, чтобы вновь узнать себя прежнюю и обрести «свое первоначальное сердце». Такой ход событий при отражении его в названии фильма в переводе и адаптации на русский язык достаточно достоверно был бы передан в словосочетании «Снова семнадцать!», что наиболее правильно звучит с позиций русской речевой культуры, восприятия, мышления. Также можно использовать метод аналога переводческих паттернов.
Так, например, отталкиваясь от основного смысла фильма, его жанра и актерской «подачи»/игры, стало необходимым прибегнуть к сохранению переводческой передачи основной сути фильма (а именно «28-летняя несовершеннолетняя»); метаморфоз, происходящих с героиней; эмоционального тождества событий и актерской игры; особенностей традиций, заключающихся в традиционной китайской эмоциональной уравновешенности и русской глубине восприятия смысла с экстраполяцией на специфику мышления и национальный опыт, передаваемый посредством языка.
Анализируя русскоязычные аналоги, позволяющие в ходе процесса установить случайность временных событий, воспользуемся так называемым «вписыванием» структуры названия в «матрицу» русских речевых паттернов, оборотов, высказываний, среди которых, на наш взгляд наиболее подходящими будут семантические и стилистические «сдвиги», образуемые при помощи предлогов «из» и «в». Подставляя числовые смыслообразующие компоненты, получим: «Из 28 в семнадцать!», что уравновешивает в эмоционально-смысловой передаче традиционную национальную сдержанность китайской культуры и степень глубины восприятия событий с точки зрения русского восприятия. При обращении к такому варианту адаптации названия нашего фильма своеобразное комбинирование противоположных стратегий перевода и адаптации сохраняет максимальную смысловую и структурную тождественность оригиналу.
Необходимо отметить, что в истории переводов и адаптации названий фильмов данный используемый паттерн может быть применим и является корректным с позиций достижения консонанса жанра и лингвокультурных особенностей оригинала и перевода (например, «Из тринадцати в тридцать»).
Таким образом, подводя итоги статьи, считаем необходимым еще раз отметить, что предпереводческий анализ и лингвокультурная адаптация в процессе перевода должны быть ориентированы на то, чтобы максимально сохранить и уравновесить общую и языковую культуру оригинала и перевода. В связи с этим использование какой-либо одной стратегии не является возможным и достаточным для качественного перевода, который призван на сегодняшний день «вбирать» в себя традиции и нормы вербальной и невербальной культуры, философские и идеологические основы лингвокультурных особенностей, особенности мышления и восприятия и т.д.
1. Войнич И.В. «Золотая середина» как стратегия перевода: о (не) возможности ее достижения. Мир науки, культуры, образования. 2010; № 1: 41 - 45.
2. Войнич И.В. Стратегии лингвокультурной адаптации художественного текста при переводе. Диссертация ... кандидата филологических наук. Пермь, 2010.
3. Синёв А.Э., Крапивкина О.А. О культурных ценностях языка перевода: доместикация vs форенизация. Available at: https://docviewer.yandex.ru/ view/0/?page=1&*=bI%2FKjB
4. Жук Е.Е. Реалии и способы их передачи при адаптации текста на иностранном языке. Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. 2015; № 3 (164): 49 - 53.
5. Сычёва А.В. Вольный перевод: к проблеме лингвокультурной аккомодации русской поэзии (на материале англоязычных версий стихотворений Б. Окуджавы). Поли-лингвиальность и транскультурные практики. 2016; № 2: 98 - 104.
6. Большакова О.В. История военного образования в царской России // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 5: История: Реферативный журнал. 1998; № 1: 95 - 109.
7. Парфенова Д.И. Основные этапы и механизм процесса перевода. Огарёв-Online. 2017; № 10 (99): 10 - 17.
8. Баринова И.А. К вопросу о соотношении смысла и содержания текста при переводе. Вестник Вятского государственного университета. 2015; № 10: 69 - 72.
9. Шерстнева Е.С. Переводческие стратегии: от доместикации к форенизации. Juvenis scientia. 2018; № 10: 57 - 60.
10. Кафискина О.В. Стратегия перевода как термин переводоведения. Вестник Московского университета. Серия 22: Теория перевода. 2017; № 1: 4 - 19.
References
1. Vojnich I.V. «Zolotaya seredina» kak strategiya perevoda: o (ne) vozmozhnosti ee dostizheniya. Mirnauki, kultury, obrazovaniya. 2010; № 1: 41 - 45.
2. Vojnich I.V. Strategiilingvokul'turnojadaptaciihudozhestvennogo teksta priperevode. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Perm', 2010.
3. Sinev A.'E., Krapivkina O.A. O kulturnyh cennostyah yazyka perevoda: domestikaciya vs forenizaciya. Available at: https://docviewer.yandex.ru/view/0/?page=1&*=bI%2FKjB
4. Zhuk E.E. Realii i sposoby ih peredachi pri adaptacii teksta na inostrannom yazyke. VestnikAdygejskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Filologiya i iskusstvovedenie. 2015; № 3 (164): 49 - 53.
5. Sycheva A.V. Vol'nyj perevod: k probleme lingvokul'turnoj akkomodacii russkoj po'ezii (na materiale angloyazychnyh versij stihotvorenij B. Okudzhavy). Polilingvial'nost' i transkul'turnye praktiki. 2016; № 2: 98 - 104.
6. Bol'shakova O.V. Istoriya voennogo obrazovaniya v carskoj Rossii // Social'nye i gumanitarnye nauki. Otechestvennaya i zarubezhnaya literatura. Seriya 5: Istoriya: Referativnyj zhurnal. 1998; № 1: 95 - 109.
7. Parfenova D.I. Osnovnye 'etapy i mehanizm processa perevoda. Ogarev-Online. 2017; № 10 (99): 10 - 17.
8. Barinova I.A. K voprosu o sootnoshenii smysla i soderzhaniya teksta pri perevode. Vestnik Vyatskogo gosudarstvennogo universiteta. 2015; № 10: 69 - 72.
9. Sherstneva E.S. Perevodcheskie strategii: ot domestikacii k forenizacii. Juvenis scientia. 2018; № 10: 57 - 60.
10. Kafiskina O.V. Strategiya perevoda kak termin perevodovedeniya. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 22: Teoriya perevoda. 2017; № 1: 4 - 19.
Статья поступила в редакцию 23.12.20
УДК 811.581.11
Akbash V.A., senior teacher, Pacific National University (Khabarovsk, Russia), E-mail: [email protected]
Bykova A.D., student, Pacific National University (Khabarovsk, Russia), E-mail: [email protected]
LEXICAL VARIABILITY OF EUPHEMISMS OF THE CHINESE LANGUAGE IN HISTORICAL ASPECT. Euphemisms in Chinese are an integral part of social interaction, they are a reflection of social norms and values. The article examines euphemisms of the Chinese language associated with the theme of death (as the most frequently euphemized in all languages and cultures), as well as euphemisms associated with the taboos on proper nouns and serving to display modesty (as a group of euphemisms less universal for languages. In all these groups, lexical variability is analyzed, in particular, the choice of one or another lexical unit, depending on the communicative situation, social relations or regional characteristics. The analysis is carried out in the historical aspect on the material of literary works, since many of the considered euphemisms are not used in modern language, however, they are of interest from the point of view of linguistics and history, as they reflect national ethical and moral ideas.
Key words: euphemism, taboo, ethics, lexical variability, Chinese, Russian.
В.А. Акбаш, ст. преп., Тихоокеанский государственный университет, г. Хабаровск, E-mail: [email protected]
АД. Быкова, студентка, Тихоокеанский государственный университет, г. Хабаровск, E-mail: [email protected]
ЛЕКСИЧЕСКАЯ ВАРИАТИВНОСТЬ ЭВФЕМИЗМОВ КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА В ИСТОРИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ
Эвфемизмы в китайском языке - неотъемлемая часть социального взаимодействия. Они являются отражением общественных норм и ценностей. В данной статье были рассмотрены эвфемизмы китайского языка, связанные с темой смерти (как наиболее часто подвергающейся эвфемизации во всех языках и культурах), а также эвфемизмы, связанные с табу имен собственных и служащие для проявления скромности (как менее универсальные группы эвфемизмов). Во всех указанных группах была проанализирована лексическая вариативность, в частности выбор той или иной лексической единицы в зависимости от коммуникативной ситуации, социальных отношений или же региональных особенностей. Анализ был проведен в историческом аспекте на материале литературных произведений, поскольку многие из рассмотренных эвфемизмов не употребляются в современном языке, однако представляют интерес с точки зрения языкознания и истории, так как отражают национальные этико-моральные представления.
Ключевые слова: эвфемизм, табу, этика, лексическая вариативность, китайский язык, русский язык.
Эвфемизм - важнейшее средство установления и гармонизации межличностных отношений в процессе общения. Эвфемизмы как языковое явление довольно распространены, а посвященные им исследования вызывают широкий интерес у научной общественности. Китайский лингвист Чэнь Вандао понимает эвфемизмы как «выражения, которые используют при обсуждении неудобных тем, чтобы завуалировано намекнуть, высказать свою мысль не напрямую» [1]. Ученый Чжан Чжигун определяет эвфемизм как «тактичное высказывание», «противоположность прямолинейности», а также отмечает, что потребность в использовании эвфемизмов возникает, когда люди по тем или иным причинам не могут или не желают высказывать некоторые соображения напрямую и вместо этого используют более завуалированные и тактичные выражения с синонимичным значением [2]. Из-за того, что роли и социальный статус участников коммуникации различны, в процессе взаимодействия люди стараются, насколько возможно, использовать эвфемизмы, чтобы не задеть чувства собеседника. Однако следует понимать, что среди эвфемизмов немало синонимов, при этом выбор той или иной лексической единицы со сходным значением может быть обусловлен не только личными предпочтениями говорящего, но и коммуникативной ситуацией и даже социальным статусом говорящих либо того, о ком идет речь. Подобная языковая вариативность эвфемизмов, а также исторические и другие факторы, влияющие на выбор того или иного варианта, являются объектом данного исследования.
Одной из самых распространенных, и в то же время универсальных тем, подвергающихся эвфемизации, - тема смерти, при обсуждении которой люди наиболее часто выбирают альтернативные выражения, тем самым проявляя заботу о чувствах собеседника [3]. С давних времен существует множество эвфемизмов, связанных с данной темой. Так, в «Записках о благопристойности» Дай Шэна в разделе «Цюй Ли» указано, что о смерти императора люди говорят «скончался» (я, Ьёпд), о смерти местного князя или чиновника 1 - 5 класса - «почил» (М, hбng), о смерти сановника - «скончался» (ф, zй), о смерти представителя служилого сословия - «остался без жалования» Ьй!и), о смерти простолюдина же говорили «умер» (®). При упоминании о смерти императора использовали специальное слово «скончался» (Зя - jiabëng), которое используется только тогда, когда речь идет о смерти монарха или императора. Кроме того, при кончине правителя употребляли и образные выражения, такие как «горы и холмы обрушились» (ШЙЯ, shanlíngbëng), «покинул подданных» (#ЗЕ, q¡qйnchën), «слишком поздно запряжены дворцовые колесницы» дбпдауз^а),
«через тысячи лет» или «в грядущих поколениях» (^ЙЛ^В, qianqiQ и^и№6и), имея в виду, что душа императора вернется в его потомках, и другие выражения.
О смерти матери или супруги императора также использовали словосочетание «поздно запряжена колесница» yanjia). Приведем цитату из произведения «Планы сражающихся царств», раздел «Чу Лон о матери императора Чжао» Лю Сяна: (shiwu sui yi. SuJ shao, yuan ji wei tian
gouhe er tuo zhl). В данном предложении «ШЩ» (tiangouhe, свалиться в пропасть) - это эвфемизм к слову «погибнуть», используется для понижения собственного статуса. Во времена династии Тан о смерти сановников выше второго ранга говорили «почил» (М, hong), о смерти сановников выше пятого ранга - «скончался» (ф, zu), а о смерти сановников шестого ранга и простолюдинов говорили «умер». Все были обязаны строго следовать этим правилам, чтобы не оскорбить другого человека.
Помимо социального статуса умершего, о котором идет речь, для выбора того или иного эвфемизма немаловажное значение имеет и его религиозная принадлежность. Так, к примеру, говоря о смерти настоятеля буддийского храма, используют эвфемизмы «0Й» (погрузиться в паринирвану, yuanji), а о смерти последователей даосизма говорят «ШЪ> (скончаться, dunhua - даосское) или «ЯЛ» (стать бессмертным, yuhua - о даосском отшельнике).
В современном китайском языке также существует целый ряд слов и выражений, призванных завуалировать тему смерти: «¿Щ» (уйти на тот свет, qushi), «ЙЩ» (скончаться, lishi), «#Й» (лежать на смертном одре, tingchuang ), «Ж Щ» (покинуть сей мир, shishi - о великих людях, которые внесли вклад в развитие общества), «-Ц» (уснуть вечным сном, changmian), «#Ж» (уйти в лучший мир, xianshi), «ЙШ» (отправиться на запад, gulxJ), «£й» (уйти в мир иной, wanggu), «}М» (отдать жизнь за что-либо, juanqu), «#"£» (скончаться, zuogu), «^^Ц» (жизнь оборвалась, tian nian bu ce), «#ЙЖЙ» (уйти в загробный мир shen gulquanlu), (скоропостижно скончаться, keranchangshi), «^
7» (состариться, laole - в значении умереть от старости), «ИТ» (скончаться, buzaile), /ШЙЯТШП (навсегда покинул нас, yongyuan likaile women) и многие другие. Литературовед и поэт Вэнь Идо в «Последней речи» провозгласил:
(«Мы в
любой момент готовы шагнуть вперед, в ворота, как господин Ли, но не готовы делать шаг назад!» (Women suishi zhunbei xiang li xiansheng nayang, qianjiao kua chu damen, houjiao jiu bu zhunbei zai kua jin damen!). Завуалировано эти слова выражают готовность решительно, до самой смерти бороться с силами зла, а также чистосердечную любовь к государству и народу. Чтобы прославлять тех, кто умер за страну и народ, люди часто используют различные хвалебные слова, такие как «}М» (пожертвовать собой, отдать свою жизнь за что-либо, juanqu), «
(со славой, с почетом, guangrong), «ИХ» (умереть за правое дело, jiuyi),
