CC BY
10УДК 32
В.Н. Лукин
доктор политических наук, кандидат исторических наук, профессор кафедры философии и социальных наук, Санкт-Петербургский университет Государственной противопожарной службы МЧС России
имени Героя Российской Федерации генерала армии Е.Н. Зиничева,
ассоциированный научный сотрудник Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук — Социологического института РАН, Санкт-Петербург.
ТВ. Мусиенко
доктор политических наук, кандидат исторических наук, профессор кафедры философии и социальных наук, Санкт-Петербургский университет Государственной противопожарной службы МЧС России
имени Героя Российской Федерации генерала армии Е.Н. Зиничева,
ассоциированный научный сотрудник Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук — Социологического института РАН, Санкт-Петербург
СТРАТЕГИИ УПРАВЛЕНИЯ В АРКТИКЕ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ АНГЛОСАКСОНСКОЙ И СЛАВЯНСКОЙ
VN. Lukin
Doctor of Political Science, PhD in Historical Sciences, Associate Professor, Professor of the Department of Philosophy and Social Sciences, St. Petersburg University of the State Fire Service of the EMERCOM of Russia named after the Hero of the Russian Federation, Army General E.N. Zinichev, associate researcher at the Federal research sociological Center Russian Academy of Sciences — Sociological Institute of the Russian Academy of Sciences, St. Petersburg
E-mail: lvn55555@mail.ru TV. Musienko
Doctor of Political Science, PhD in Historical Sciences, Associate Professor, Professor of the Department of Management and Economics, Professor of the Department of Philosophy and Social Sciences, St. Petersburg University of the State Fire Service of the EMERCOM of Russia named after the Hero of the Russian Federation, Army General E.N. Zinichev, associate researcher at the Federal research sociological Center Russian Academy of Sciences — Sociological Institute of the Russian Academy of Sciences, St. Petersburg
E -mail: tvm77777@mail.ru
MANAGEMENT STRATEGIES IN THE ARCTIC IN THE CONTEXT OF THE MODERN CONFRONTATION BETWEEN THE ANGLO-SAXON AND SLAVIC CIVILIZATIONS
Аннотация. В статье зафиксировано завершение перехода от секторального (национального) управления через региональное к глобальному управлению Арктикой и, как следствие, обострение противостояния англосаксонской и славянской цивилизаций в Арктическом стратегическом регионе; определены вызовы, угрозы и риски российского суверенитета, формируемые усилиями Объединенного Запада; определены современные отрицательные факторы, влияющие на формирование стратегий противодействия им в условиях СВО; выявлена необходимость корреляции стратегий государственного управления глобальной и региональной безопасностью с акцентом на Арктический стратегическом регион; проанализированы имеющиеся возможности противостояния англосаксонской гегемонии с учетом повышения активности масс в рамках парадигмы
16361420
«четырехфазной амплитуды эгоэргоэкоритма «15+10+10+15» с помощью современных стратегий управления; раскрыта сущность западных стратегий управления в Арктике; представлен тематический контент-анализ стратегий управления в Арктике, в числе которых: стратегия преодоления геополитических барьеров, выстраиваемых Западом; стратегия оперативной адаптации государственной поддержки и отечественного законодательства к военным условиях жизнедеятельности страны; новая стратегия международного регионального партнерства; стратегия активизации участия в арктических проектах неарктических регионов страны; новая логистическая стратегия на всем протяжении Северного морского пути; новая арктическая стратегия развития телекоммуникаций и спутникового обеспечения; новая арктическая военная стратегия; раскрыты подходы отечественных и западных ученых и экспертов по проблемам управления; акцентировано внимание на активизацию в 2023 году действий НАТО на северо-восточном направлении, нацеленном на северо-западные рубежи России; раскрыты стратегии управления, оптимальные для обеспечения безопасности в Арктическом регионе.
Ключевые слова: Арктический стратегический регион, безопасность, суверенитет, СВО, военное противостояние, агрессия.
Abstract. The article records the completion of the transition from sectoral (national) management through regional to global management of the Arctic and, as a result, the aggravation of the confrontation between the Anglo-Saxon and Slavic civilizations in the Arctic strategic region; the challenges, threats and risks of Russian sovereignty formed by the efforts of the United West are identified; modern negative factors influencing the formation of strategies to counter them in the conditions of the Special military operation; the necessity of correlation of strategies of state management of global and regional security with an emphasis on the Arctic strategic region is revealed; the available possibilities of confrontation with Anglo-Saxon hegemony are analyzed, taking into account the increased activity of the masses within the framework of the «four-phase amplitude of egoergoecorhythm paradigm 15+10+10+15» with the help of modern management strategies; the essence of Western management strategies in the Arctic is revealed; a thematic content analysis of management strategies in the Arctic is presented, including: a strategy for overcoming geopolitical barriers built by the West; a strategy for the operational adaptation of state support and domestic legislation to the military conditions of the country; a new strategy for international regional partnership; a strategy for enhancing participation in Arctic projects of non-Arctic regions of the country; a new logistics strategy along the entire length of the Northern Sea Route; a new Arctic strategy for the development of telecommunications and satellite support; a new Arctic military strategy; the approaches of domestic and Western scientists and experts on management issues are revealed; attention is focused on the intensification of NATO actions in the north-eastern direction in 2023, aimed at the north-western borders of Russia; management strategies optimal for ensuring security in the Arctic region are revealed.
Key words: The Arctic strategic region, security, sovereignty, ITS, military confrontation, aggression.
Специальная военная операция на Украине и последовавшие затем события актуализировали проблему столкновения двух антагонистических цивилизаций. Негативные последствия этого противостояния уже отрицательно сказываются и на процессе управления Арктикой. Завершается тридцатилетний переход от секторального (национального) управления через региональное к глобальному управлению. Основной целью этого этапа со стороны англо-саксонской системы глобального управления является существенное ограничение роли Российской Федерации, самой большой по полярной площади страны Арктического региона, в управлении Арктикой.
На заседании XXI съезда Всероссийской политической партии «Единая Россия» Президент Российской Федерации В.В. Путин обвинил «элиты Запада» в развязывании «против нас настоящей агрессии, нарастающей из года в год». В этих условиях в числе первоочередных задач «для «Единой России», наших сторонников — отметил в своем выступлении Президент Российской Федерации В.В. Путин, — <...> со всем народом России отстаивать суверенитет, свободу, безопасность России» [20].
Президент Российской Федерации так же «концептуально» определил главную задачу государственного управления — «укрепле-
ние суверенитета» и основные его направления: «укрепление обороноспособности страны, безопасности по внешнему контуру, укрепление общественного суверенитета, обеспечение безопасности и суверенитета в сфере экономики, технологического суверенитета. <...> Финансово-экономический, экономический, технологический суверенитет — это будущее каждой страны, включая Россию».
Устойчивое развитие страны, по мнению политического руководства страны, обеспечивают следующие основные обстоятельства: «высокая консолидация российского общества, <...> устойчивость финансово-экономической системы страны, <...> возрастание возможностей нашей силовой составляющей: армии и органов безопасности» [8].
При подведении итогов 2023 года глава государства дважды обращался к арктическим проблемам: о порядке определения северного коэффициента для заработных плат жителей АЗРФ и о работе Правительства Российской Федерации по созданию железнодорожной магистрали, которая должна связать Югру с Сибирью, Якутией и Китаем.
В декабре 2023 года в Санкт-Петербурге работал XIII Международный форум «Арктика: настоящее и будущее» (далее — Форум).
В работе Форума принимали участие представители законодательной и исполнительной власти федерального и регионального уровня, муниципалитетов Арктической зоны Российской Федерации (далее — АЗРФ), а также представители Китая, Японии, Австралии, но не было ни одного представителя из стран СНГ.
На панельной сессии обсуждался и вопрос обеспечения комплексной безопасности в Арктике. Основными направлениями деятельности в этой сфере, в понимании организаторов Форума, являлись следующие: вызовы в сфере безопасности в Арктике; меры государственных органов для предупреждения возможных угроз; геополитические риски в сфере международной безопасности; наличие технологий, необходимых для предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций (далее — ЧС); роль регионов, частных компаний и общества в обеспечении комплексной безопасности в АЗРФ.
На сессии обсуждался широкий круг проблем — от военных до научно-технического
обеспечения эффективного противостояния России вызовам, угрозам и рискам безопасности.
К отрицательным факторам, влияющим на формирование стратегий противодействия современным вызовам рискам и угрозам, добавились и новые формы и методы ведения военных действий, применяемых противоборствующими сторонами в ходе Специальной военной операции (далее — СВО).
К вопросу о безопасности по внешнему контуру. На момент сдачи публикации в печать, по данным Пограничной службы ФСБ России, не была завершена работа по международно-правовому оформлению государственной границы России с одиннадцатью странами, включая США.
Особые трудности вызывает решение проблем по разграничению морских пространств Российской Федерации. Разграничение территориального моря в Арктике в международно-правовом отношении оформлено только с Норвегией и Финляндией. Кроме того, до настоящего времени Россией не ратифицировано Соглашение между бывшим СССР и США о линии разграничения арктических морских пространств. До конца не решен вопрос разграничения континентального шельфа и исключительной экономической зоны с Норвегией в Баренцевом море [см.: 4].
Если основное содержание и направление наших оборонительных стратегий в Арктике по существу не изменилось, то Запад разрабатывает и реализует на практике переход от регионального управления, начало которому было положено с момента создания в 1996 году Арктического совета, к глобальному, точкой отсчета которому, по мнению авторов, является создание в 2015 году по инициативе США Арктического форума береговых охран (далее — АФБО).
Именно по инициативе АФБО на уровне ООН был определен порядок прохождения морских судов через Берингов пролив под американо-российским контролем.
К действующим в 16 государствах документам стратегического значения по управлению Арктикой в настоящее время привлечено внимание как отечественной, так и зарубежной научной общественности.
Исследование проблемы началось еще до столкновения англосаксонской и славянской цивилизаций непосредственно на поле
боя [см., напр.: 2; 14]1. Свой вклад внесли и авторы [см., напр.: 9; 10]2.
Но и тогда активно обсуждалась тема военно-политического измерения в арктических стратегиях циркумполярных государств [см. напр.: 1].
В настоящее время исследуется широкий спектр стратегий управления в Арктике.
Так, С.С. Жильцов анализирует современное состояние и перспективы отечественного политического управления в Арктике [6]. А.Б. Томова и А.Х. Оздоева акцентируют свое внимание на современной экономической арктической стратегии, призванной способствовать повышению экономической эффективности арктических проектов в нефтегазовой сфере. Решение этой проблемы позволит переориентировать потоки углеводородов на внутреннее потребление и азиатское направление. Исследователи среди факторов, влияющих на эффективность управления, отмечают важность соответствия новым задачам различных программ, в числе которых отмечаются и программы по подготовке высококвалифицированных кадров [21]. А.А. Пунанцевым ставится вопрос о соответствии образовательных возможностей северных и ведущих вузов страны по подготовке специалистов для работы в полярных условиях [17].
Ряд исследователей считают необходимым учитывать в стратегиях управления в Арктике роль и место местных муниципалитетов [3; 16].
Не остаются без внимания и проблемы управления безопасностью жизнедеятельности в экстремальных условиях [см. напр.: 13].
Исследование группы ученых в составе А.С. Родионова, С.П. Киселевой, Я.Д. Вишнякова и А.П. Орловой призвано осуществить корреляцию стратегий государственного управления глобальной и региональной безопасностью с акцентом на Арктический регион.
В их исследовании представлена авторская концепция обеспечения безопасности в стратегически важном и, вместе с тем, критически опасном и уязвимом Арктическом регионе. Ученые обосновывают необходимость смены арктической парадигмы тем, что неназванные англосаксонские эксперты разработали концепцию сокращения народонаселения планеты и приступили к реализации «плана спасения Земли» через череду военных региональных конфликтов.
Надо полагать, что вовлечение в российско-украинский конфликт уже более восьмидесяти стран, как об этом заявляет военное руководство США, является одним из важных этапов в реализации античеловеческой агрессивной стратегии западной цивилизации.
В исследовании приводятся следующие данные (без ссылки на источники): по мнению англосаксов, численность народонаселения Земного шара должна быть не более 500 миллионов человек. «Причем квота для России в ближайшие несколько десятилетий, по их мнению, должна стать «оптимальной» — от 15 до 70 млн человек».
К месту будет вспомнить, что Т.Р. Мальтус, основоположник теории непропорционального роста народонаселения возможностям общества и планеты, был англичанином [см.: 11]. Современные неомальтузинцы ис-
1 Кефели И.Ф., Колбанёв М.О., Малафеев ОА. Геополитическая стратегия освоения Арктики, экспертиза инновационных арктических проектов, обеспечение региональной и глобальной безопасности / / Моделирование процессов сопровождения при разработке инновационно-инвестиционных арктических стратегий в условиях множественности интересов участвующих агентов и неполноты информации. Сборник научных трудов секции третьей Евразийской научно-технологической конференции «Сопряжение Большого евразийского партнерства и инициативы «Один пояс — один путь»: Арктические стратегии, программы, проекты». — 2020. — С. 5-43; Чернов С.Н. Некоторые правовые проблемы стратегии и тактики государственного управления в Арктической зоне Российской Федерации / / Проблемы Арктики и Антарктики. Сборник научных материалов Всероссийской конференции с международным участием, посвященной 90-летию со дня рождения акад. Николая Павловича Лавёрова / отв. ред.: А.О. Глико, А.А. Барях, К.В. Лобанов, И.Н. Болотов. — 2020. — С. 49-53.
2 Мусиенко Т.В., Лукин В.Н., Артамонов В.С. Риски безопасности в Арктической зоне Российской Федерации: концептуальные решения и стратегии управления // Комплексная безопасность и физическая защита. Труды VIII Мемориального семинара профессора Бориса Ефимовича Гельфан-да и XV Международной научно-практической конференции. — СПб., 2019. — С. 221-234.
пользуют основные положения этой теории для обоснования своих бредовых идей [22].
Суть авторской парадигмы «четы-рехфазной амплитуды эгоэргоэкоритма «15+10+10+15» прихода и реализации жизнедеятельности нового поколения цивилизации» в следующем. Первые пятнадцать лет — активная фаза массового подъема энтузиазма. Потом десять лет — «флаттер», то есть результат вибрации разнонаправленных ценностей социума в поиске и реализации альтернативных путей дальнейшего развития. Затем десять лет устойчивой фазы развития. Амплитуду завершают пятнадцать лет рецессии. Авторами парадигмы обосновывается и временной период — от пятидесяти до ста лет.
Россия, по их мнению, с 2014 года вошла в первую фазу их парадигмы [18, 19].
Отсюда можно сделать вывод о необходимости использования активности масс с помощью современных стратегий управления. С активным вовлечением европейских стран в войну с Россией актуализируется проблема регулирования международно-правовых вопросов в Арктике [см. напр.: 15].
По мнению ряда зарубежных исследователей стратегии управления в Арктике включают набор амбиций, планов реализации национальных интересов циркумполярных государств, и даже являются «проявлениями усилий государства по установлению контроля над космосом».
Добыча арктических ресурсов стала зани -мать в официальных государственных стратегиях и политике все большее место, потому что происходит преобразование ресурсов из физического сырья (в Арктике это прежде всего нефть и газ) в «социальные и культурные артефакты» [28]. Эти «артефакты» влияют на представление о будущем: страхи и ожидания начинают перенаправлять как мышление, так и действия тех, кто каким-либо образом вовлечен в предполагаемые события, или на кого они влияют [27].
Такое влияние на стратегии «недружественных стран» в стратегическом Арктическом регионе очевидно — опасения и даже «страхи» потерять возможность использовать разведанные и предполагаемые запасы углеводородов в интересах этих стран в ущерб интересам России. Это и активизирует процесс милитаризации Арктики и обо-
стрение уже существующих противоречий.
Группа исследователей в составе Л. Хай-нинен (Heininen L.), К. Эверетта (Everett K.), Б. Педртовой (Padrtova B) и А. Рэйсилл (Reissell A.) в число проблем управления Арктикой включают и «политическую неспособность» приполярных государств найти баланс между охраной окружающей среды и экономической деятельностью; а также «доминирование государств на арктической территории» в ущерб интернационализации/глобализации» [25]. Очевидна претензия к России, активно разрабатывающей полярные шельфы и отстаивающей Северный морской путь как национальную стратегическую транспортную артерию.
В последнее десятилетие, по утверждениям западных экспертов, главным региональным органом управления в Арктике является Арктический совет [см., напр.: 24; 26]. Кроме восьми арктических государств-членов, шести организаций коренных народов, имеющих статус постоянных участников, в его работе к настоящему времени принимают участие наблюдатели из 13 неарктических стран, 13 межправительственных и межпарламентских организаций, 12 неправительственных организаций [23].
Вместе с тем, очевидно, что механизмы процесса управления Арктикой «базируются за пределами циркумполярного региона». Это признается и на Западе [29; 30].
В таких условиях и при новых обстоятельствах открытого военного противостояния нашей и англосаксонской цивилизаций возникает и необходимость в формировании новых отечественных активных, наступательных стратегий.
Это, прежде всего, стратегия преодоления геополитических барьеров, выстраиваемых Западом; стратегия оперативной адаптации государственной поддержки и отечественного законодательства к военным условиях жизнедеятельности страны; новая стратегия международного регионального партнерства; стратегия активизации участия в арктических проектах неарктических регионов страны; новая логистическая стратегия на всем протяжении Северного морского пути; новая арктическая стратегия развития телекоммуникаций и спутникового обеспечения; новая арктическая военная стратегия.
Нарастающее военное соперничество между Российской Федерацией и западными арктическими державами вышло на новый уровень после возвращения Крыма в состав нашего государства, а в марте 2022 года семь членов Арктического совета заявили о «прекращении своего участия в любых заседаниях Арктического совета и его вспомогательных органов» под председательством России. Оно формально должно было завершиться в августе 2023 года, но уже в мае 2023 года Российская Федерация передала свои председательские полномочия Норвегии.
В «Национальной стратегии США по Арктическому региону» от 7 октября 2022 года, рассчитанной на период с 2022 по 2032 год, американцы заявили о «фактической невозможности» международного арктического сотрудничества с Россией3, а 15 февраля 2023 года США выступили с заявлением об исключении России из проектов Арктического Совета [12].
В «Стратегии национальной безопасности» США 2022 года Арктика обозначена в числе приоритетных региональных направлений американской внешней политики с акцентом на усилении военного присут-ствия4.
Объединенный Запад свернул арктическое сотрудничество с нашей страной и на всех остальных региональных площадках.
Эти и предпринятые ранее действия вынудили политическое руководство нашей страны внести изменения и дополнения в «Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2035 года», принятые в 2020 году, в части создания «системы контроля за обеспечением безопасности судоходства, управлением транспортными потоками в районах интенсивного движения судов в Арктической зоне
Российской Федерации» (п. 13б); обеспечения «импортонезависимости судостроительного комплекса» (п. 13м), развития «отношений с иностранными государствами на двусторонней основе, в рамках соответствующих многосторонних структур и механизмов, наращивание с учетом национальных интересов Российской Федерации в Арктике международного экономического, научно-технологического, культурного и приграничного сотрудничества» (п. 16а)5.
К числу важных управленческих решений следует отнести и Распоряжение Правительства Российской Федерации, изданное в августе 2022 года, утвердившее План развития Северного морского пути на период до 2035 года6.
Вместе с тем плановые мероприятия Россия, как председатель Арктического совета, продолжала проводить. Так, в июне 2023 года была организована ознакомительная поездка дипломатического корпуса 16 государств Азии, Ближнего Востока и Латинской Америки в Мурманскую область с целью их ознакомления с перспективами сотрудничества в российских проектах по развитию Арктики [5].
Российская Федерация формирует и реализует таким образом стратегию преодоления геополитических барьеров.
Наша арктическая военная стратегия носит исключительно оборонительный характер. И за прошедшее после последней нашей конференции время в Арктике в отношении укрепления наших рубежей мало что изменилось.
Но меняются военные доктрина и стратегия, что напрямую относится к защите северо-западных, северных и северо-восточных рубежей России. Так, решается вопрос о создании дополнительного военного округа на Северо-Западе страны, укрепляются Север-
3 The National Strategy for the Arctic Region. October 2022 // URL: https://www.whitehouse. gov/wp-content/uploads/2022/10/National-Strategy-for-the-Arctic-Region.pdf (дата обращения: 06.12.2023).
4 The National Security Strategy // URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/ uploads/2022/10/National-Strategy.pdf (дата обращения: 06.12.2023).
5 О внесении изменений в Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2035 года, утвержденный Указом Президента Российской Федерации от 5 марта 2020 г. № 164. Указ Президента Российской Федерации от 21 февраля 2023 года № 112 // URL: http://www. kremlin.ru/acts/bank/48947 (дата обращения: 09.12.2023).
6 Распоряжение Правительства Российской Федерации от 01.08.2022 № 2115-р «Об утверждении плана развития Северного морского пути на период до 2035 года» / / URL: http://www.consultant. ru/law/hotdocs/76610.html (дата обращения: 09.12.2023).
ный флот и арктические подразделения Восточного и Центрального военных округов, призванные обеспечить безопасность в Арктике.
В августе 2015 года был создан новый вид Вооруженных Сил страны — Воздушно-космические силы Российской Федерации.
На первой странице сайте Министерства обороны Российской Федерации представлены формулировки «совершенно иных задач», стоящих перед Вооруженными Силами в условиях англосаксонской агрессии. Задачи структурированы по четырем основным направлениям: сдерживание военных и военно-политических угроз безопасности или посягательств на интересы Российской Федерации; защита экономических и политических интересов Российской Федерации [7].
А угрозы национальной безопасности России в Арктике имеют реальные англосаксонские очертания.
В настоящее время на Арктику нацелено натовское военное направление «Северо-Восток», созданное в 2016 году по решению натовского саммита в Рейкьявике в 2016 году и наполненное многонациональным корпусом НАТО (Multinational Corps Northeast, MNC NE). Его главная база расположена в городе Щецин (Польша). Основу корпуса составляют 1 танковая дивизия бундесвера (ФРГ), механизированная дивизия (Дания) и 12 пехотная дивизия (Польша). Следует обратить внимание на то, что корпус в таком составе был сформирован еще до вступления Польши в НАТО. На этой базе регулярно проходят подготовку офицеры, а в военных учениях и маневрах участвуют воинские подразделения из Бельгии, Великобритании, Венгрии, Греции, Канады, Нидерландов, Норвегии, Румынии, Словении, США, Турции, Украины, Франции, Хорватии и Прибалтики.
В саммитах НАТО принимают участие, как правило, 50-51 страна. Среди них так называемые страны-партнеры.
В странах-партнерах созданы «Совместные центры подготовки и оценки». Прошла информация о процессе создания такого Центра даже в Казахстане. Первые совместные учения «миротворцев» НАТО и Казахстана «Степной орел» («Steppe Eagle») на территории Казахстана состоялись еще в 1997 году. В 2004 году был назначен специальный представитель НАТО в регионе. А в 2007 году со-
стоялось открытие информационного центра НАТО при Университете аль-Фараби.
Еще недавно в число партнеров входила и Финляндия. Пример якобы «нейтральной» Финляндии показателен на фоне втягивания в НАТО и Украины. После распада СССР вооруженные силы Финляндии участвовали во всех полярных учениях НАТО и предоставляли свою территорию Североатлантическому альянсу для любых целей. В программу НАТО «Партнерство ради мира» «нейтральная» Финляндия вошла в 1994 году, а с 1995 года стала участвовать в натовском Процессе планирования и анализа. Таким образом был установлен англосаксонский контроль над военно-политическим планированием и деятельностью Финляндии. С 1997 года Финляндия стала активным членом Совета евроатлантическо-го партнерства.
Финский Международный центр Сил обороны в Туусуле в 2001 году стал официальным военным учебным центром НАТО. В 2017 году НАТО создал в Хельсинки так называемый Европейский центр передового опыта по противодействию гибридным угрозам. Финляндия со своими соседями — Норвегией, Данией и Швецией — сотрудничает в области обороны северных стран Nordic Defence Cooperation (NORDEFCO) — подструктуры НАТО с первых дней ее создания. Финляндия с 90-х годов ХХ века финансово поддерживала проекты Целевого фонда, а также «Фонда мира», средства которых направляются на укрепление натовских вооруженных сил.
Эти примеры показывают как сосредоточенно, целеустремленно и последовательно реализуется антироссийская англосаксонская военная стратегия. Такой же путь прошла и завершает Украина, фактически уже член НАТО. Остается лишь формальное закрепление этого процесса. Первым шагом к этому является вхождение в Европейский Союз, вопрос, который решается в настоящее время. Но и это действие следует считать формальным. Но по факту у Украины уже возникают конфликты в структуре Евросоюза, например, с поставками сельскохозяйственной продукции на общеевропейский рынок.
Следует обратить внимание на активизацию направления «Северо-Восток»
в 2023 году. Это также является подтверждением реализации англосаксонской агрессивной наступательной стратегии.
В частности, это учения Steadfast Armour 23 (STAR23) ПВО, включая вооруженные силы северных стран. Руководство Сил повышенной готовности НАТО, созданных в 2014 году, регулярно проводят КШУ направления «Северо-Восток», очередное из которых состоялось в июне 2023 года. В августе Военно-воздушные силы Германии перебросили часть истребительной авиации в Исландию для проведения учений Rapid Viking 2023.
В ноябре 2023 года на полигоне Пабра-де литовская пехотная бригада «Гриффин» провела многонациональные учения Strong Griffin 2023. В них приняли участие более 2 200 военнослужащих и 300 единиц техники из стран НАТО.
Бронетанковые подразделения со всего Альянса собрались в Адажи (Латвия), с целью продемонстрировать огневую мощь НАТО во время проводимых раз в два года соревнований «Железное копье» («Iron Spear»).
Таким образом, тематический контент-анализ стратегий управления Арктикой показывает отказ циркумполярных государств от сотрудничества с Российской Федерацией по широкому кругу вопросов, включая проблемы безопасности.
Столкновение двух цивилизаций на поле боя знаменует собой планируемый завершающий этап формирования глобальной системы управления Арктикой под эгидой США, исключающий Российскую Федерацию. Следует отметить системность англосаксонских управленческих стратегий, способствующих достижению промежуточных целей.
Отечественные стратегии на данный момент не столь эффективны по ряду обстоятельств, в связи с чем необходима их своевременная корректировка, усиление на-ступательности и агрессивности, требуемые для блокирования планов англосаксов.
Государственное управление в Арктике необходимо развивать и совершенствовать, как того требовал Указ Президента Российской Федерации еще в феврале 2019 года7.
Список литературы
1. Абдуллин А.Ш. Правовой режим Арктического региона в контексте военно-политического измерения арктических стратегий России и Канады // Международная жизнь. — 2015. — № 4. — С.163-183.
2. Бокерия СА, Кернер ЕА., Кузнецова ДА. Контент-анализ арктических стратегий России и США // Власть. — 2020. — Т. 28. — № 2. — С. 117-123.
3. Гресь РА., Жихаревич Б.С., Прибышин Т.К. Арктическая специфика в стратегиях арктических муниципалитетов // Известия Русского географического общества. — 2022. — Т. 154. — № 1. — С. 3-16.
4. Деятельность пограничных представителей в международном правовом оформлении границ // URL: http://ps.fsb.ru/fps/international. htm (дата обращения: 10.12.2023).
5. Дипломаты 16 стран совершили ознакомительную поездку в Мурманскую область. // URL: https://as.arctic-russia.ru/news/oficial/ diplomaty_16_stran_sovershili (дата обращения: 10.12.2023).
6. Жильцов С.С. Политика России в Арктике в условиях геополитического соперничества // Вестник Дипломатической академии МИД России. Россия и мир. — 2022. — № 4 (34). — С. 36-47.
7. Задачи Вооруженных Сил Российской Федерации // URL: https://structure.mil.ru/mission/ tasks.htm (дата обращения: 10.12.2023)
8. Итоги года с Владимиром Путиным // URL: http://www.kremlin.ru/events/ president/news/72994 (дата обращения: 17.12.2023).
9. Лукин В.Н., Мусиенко Т.В., Артамонов В.С. Арктическая стратегия Китая: тенденции политического анализа // Credo New. — 2020. — № 4 (104). — С. 12-32.
10. Лукин В.Н., Мусиенко Т.В., Артамонов В.С., Артамонова Г.К., Легошин АД. Геополитика Арктики: стратегии управления рисками безопасности. Монография / под ред. В.С. Артамонова. — Серия «Российская Арктика». Вып. 2.) — 2-е изд., перераб и доп. — М.; СПб.: Наука, 2019. — 317 с.
11. Мальтус Т.Р. Опыт о законе народонаселения. — Петрозаводск, 1993. — 347 с.
7 О совершенствовании государственного управления в сфере развития Арктической зоны Российской Федерации. Указ Президента Российской Федерации от 26 февраля 2019 года № 78 // URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/44006 (дата обращения: 10.12.2023).
12. Новая Арктическая стратегия США // URL: https ://russiancouncil. ru/analytics-and-comments/ (дата обращения: 09.12.2023).
13. Новиков В.С., Шустов Е.Б. Фундаментальные основы жизнедеятельности человека в экстремальных условиях: адаптация, дезадаптация, коррекция // Вестник образования и развития науки Российской академии естественных наук. — 2021. — № 3. — С. 5-13.
14. Орлов В.Н. Арктическая стратегия Канады и ее конфликтогенный потенциал // Colloquium-Journal. — 2019. — № 16-6 (40). — С. 34-35.
15. Пожилова НА. Международно-правовые вопросы регулирования устойчивого развития в Арктике на примере новой арктической стратегии ЕС // Евразийский юридический журнал. — 2022. — № 7 (170). — С. 28-31.
16. Прибышин Т.К., Гресь РА. Флагманские проекты в стратегиях развития городских муниципалитетов Арктической зоны Российской Федерации // Известия Байкальского государственного университета. — 2022. — Т. 32. — № 2. — С.290-301.
17. Пунанцев АА. Стратегия обеспечения равенства образовательных возможностей в арктических регионах России: выбор субъектов образования // Управление образованием: теория и практика. — 2022. — № 5 (51). — С. 121-130.
18. Родионов А.С. Интеллектуальные метрики экономики нормальной жизнедеятельности // Экономика. Бизнес. Банки. — 2021. — № 02 (52). — С. 8-23.
19. РодионовА.С. Маятниковая стратегия устой-чивогоразвития:прогрессvsрегрессвАрктической зоне / А.С. Родионов, С.П. Киселева, Я.Д. Вишняков, А.П. Орлова // Отходы и ресурсы. — 2023. — Т. 10. — № 3. — С. 2-16. — URL: https:// resources.today/PDF/03NZ0R323.pdf.
DOI: 10.15862/03NZ0R323 (дата обращения: 13.12.2023).
20. Съезд партии «Единая Россия». Владимир Путин принял участие в заседании XXI съезда Всероссийской политической партии «Единая Россия» // URL: http://www.kremlin.ru/ events/president/news/73013 (дата обращения: 17.12.2023).
21. Томова А.Б., Оздоева А.Х. Стратегии устойчивого развития Арктической зоны Российской Федерации и оценка экономической эффективности арктических проектов: нефтегазовый аспект // Проблемы экономики и управления нефтегазовым комплексом. — 2022. — № 1 (205). — С. 14-19.
22. Щеголевский В.А. Глобальный демографический кризис с позиций теории Т. Мальтуса и неомальтузианцев // Историко-экономиче-ские исследования. — 2016. — Т. 17. — № 2. — С. 278-296. — DOI 10.17150/2308-2588. 2016.17(2).278-296.
23. Arctic Council. (2023). Arctic Council observers // URL: https://www.arctic-council.org/ about/observers (дата обращения: 11.12.2023).
24. Gehrke Ch. Governing Arctic Seals: A Longitudinal Analysis of News and Policy Discourse // Politics and Governance. — 2023. — Vol. 12. — 7304. — URL: https://doi.org/10.17645/ pag.7304 (дата обращения: 11.12.2023).
25. Heininen L, Everett K., Padrtova B, Reissell A. Arctic Policies and Strategies-Analysis, Synthesis, and Trends. 2020. — IIASA, Laxenburg, Austria. — DOI: 10.22022/AFI/11-2019.16175.
26. Humrich C. Fragmented international gover nance of Arctic offshore oil // Global Environmental Politics. — 2013. — № 13 (3). — P. 79-99.
27. Lempinen H, Lindroth M. Fear and hoping in the Arctic: Charting the emotional fabric of resource extraction // The Extractive Industries and Society. — 2021. — No 8 (2). — URL: https:// doi.org/10.1016/j.exis.2021.01.007 (дата обращения: 10.12.2023).
28. Kangasluoma S, Lempinen H. Making of the Arctic dream — affective resources in the strategies of Arctic coastal states // Globalizations. — 2023. — No 20:3. — P. 400414. — DOI: 10.1080/14747731.2022.2091869.
29. Stoessel S., Tedsen E., Cavalieri S., Riedel A. Environmental governance in the marine Arctic // Arctic marine governance. — Springer. 2014. — P.45-69.
30. Wilson Rowe E. Ecosystemic politics // Political Geography. — 2021. — 91 (10). — Article 102497.
