CC BY
58
СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ РЕГИОНА
УДК 330.5
СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТИ РЕГИОНОВ*
Е.В. ПОПОВ, доктор экономических наук, член-корреспондент РАН, главный ученый секретарь УрО РАН, руководитель Центра экономической теории Email: [email protected] И.С. КАЦ, кандидат экономических наук, научный сотрудник Email: [email protected] Институт экономики УрО РАН
В статье обосновывается актуальность оценки социальной привлекательности регионов, раскрывается понятие «социальная привлекательность» и предлагаются подходы к его оценке. Как основной параметр оценки выделяется оценка уровня развития территориальной инфраструктуры. На основе данных эмпирического исследования раскрываются характеристики уровня развития отдельных сфер общественного сектора с оценкой качества, доступности, активности пользования и желаемых изменений в объеме государственной поддержки, а также данные о совокупной оценке социальных и экономических характеристик развития в региональном разрезе. На основе полученных данных выделяются четыре кластера российских регионов и предлагаются соответствующие стратегии повышения социальной привлекательности.
Ключевые слова: социальная привлекательность, территориальная инфраструктура, общественные блага, эффективность бюджетных расходов, кластерный анализ, стратегии регионального развития
* Исследование выполнено при финансовой поддержке грантов РФФИ № 14-06-00024 и РГНФ № 14-02-18004.
Повышение социальной привлекательности является одной из важнейших управленческих задач, стоящих в настоящее время перед органами власти регионального и местного уровней. Социальная привлекательность посредством привлечения и повышения социально-экономической активности населения обусловливает развитие экономики территории в целом, сбалансированность ее структуры, повышение инвестиционной привлекательности, продолжительности и уровня жизни населения и многие другие показатели. Именно социальная ориентация современных экономических стратегий и политических решений является базовой характеристикой развития постиндустриальных обществ XXI в., поскольку обеспечивает инструментарий качественного воспроизводства самого ценного для современных обществ ресурса — человеческого.
Теоретические основы выделения социальных приоритетов в развитии экономик стран и отдельных регионов заложили разнообразные концепции и направления, обосновывающие неотъемлемость социальных обязательств государства.
Отдельные представления возникли еще в конце XIX — начале XX в. как результат объективных социально-экономических процессов, в том числе в связи с выделением в качестве приоритетных позиций высоких норм социального регулирования социалистически ориентированных государств [4]. Также факторами социальной государственности являются объективные социально-экономические процессы, происходящие в жизни буржуазного общества, когда в противоречие вошли два его важнейших принципа: принцип свободы и принцип равенства [5, с. 9]. Признание обществом приоритета либерально-демократических ценностей, включая права и обязанности по обеспечению достойного уровня жизни людей, обусловило активное развитие современных экономических исследований в этом направлении. Исследования различных аспектов социального государства представлены в работах Г. Геллера, Дж. Роулза, Л. Фон Штейна, Л. Эрхарда, А. Мюллер-Армака, А. Бергсона, К. Эрроу, Б.С. Эб-зеева, Г.А. Николаева, В. Гутника, О.Е. Кутафина и др. Круг вопросов, связанных с определением показателей качества жизни населения, выступающих критериями оценки деятельности органов государственного управления, отражен в исследованиях С.А. Айвазяна, М.Н. Алферовой, Л.А. Беляевой, Б.В. Бойцова, Г.М. Головиной, Г.М. Зараковского, Х.-Г. Нолля, Р.М. Нугаева, Г.Я. Ракитской, Т.Н. Савченко, В.Н. Фомина и др.
Выделяясь из отдельных социально-экономических дискуссий, сформировались также такие направления исследований, как экономика свободы и экономика счастья (Е. Динер, Е.М. Сух, Р.Е. Лукас, Х.Л. Смит, Б.С. Фрей, А. Стутцер, Д. Канеман, А.Б. Крюгер, Р. Лейард, Р. Истерлин, Р. Веенховен, С. Вю, Д. Блэнчфлауэр, Э. Кларк, Э. Освальд, Н. Пундхави, Б. Стивенсон, Дж. Уол-ферс, А.О. Кураптев, И. Джадан, О. Антипина и др.). Рассматривая различные аспекты свободы и счастья, исследователи выделяют факторы удовлетворенности жизнью и их влияние на общественное благосостояние. По словам З. Баумана, «.. .свобода и подвижность выступают в качестве главных конкурентных преимуществ как отдельных индивидуумов, так и целых стран» [3].
Трудно переоценить вклад институциональной экономической теории в развитие исследований в отношении социальной привлекательности территорий. Как отмечает Е.В. Балацкий, «... если раньше все усилия были направлены на развитие произ-
водственных технологий, то теперь они направлены преимущественно на формирование эффективных социальных технологий (институтов)» [2, с. 157]. Первые теоретические и практические аспекты социальной значимости функционирования государственных институтов были изложены еще в трудах Аристотеля и Платона. Формируясь на основе теории благосостояния (А. Маршалл и А. Пигу), в рамках институционального направления в середине XX в. выделилась теория общественного выбора (работы Дж. Бьюкенена, Г. Таллока, Дж. Бреннана, В.А. Нисканена). Значимость данного направления исследований определилась высокой ролью сектора общественных благ как одной из важнейших сфер, определяющих качественные характеристики развития той или иной территории. Именно анализ развития рынка общественных благ как основы формирования социального благополучия позволяет произвести комплексную оценку источников и факторов формирования социальной привлекательности регионов и разработать приоритетные стратегии, позволяющие повысить эффективность и сбалансированность развития территории.
Значимый исследовательский вклад в развитие анализа сектора общественных благ внесли Д. Асемоглу, С. Джонсон, Д. Робинсон, А. Шляй-фер, С. Дьянков, Э. Глэзер, Р. ЛаПрота, Э. ДеСото, М. Олсон, Ж. Ролан, Г. Мюрдаль, К. Поланьи, Т. Шульц, А. Сен, К. Эрроу, А. Бергсон, Дж. Ромер, а также российские ученые Л. Абалкин, А.А. Аузан, Л. Велихов, С. Витте, А.Т. Коньков, Р.М. Нуреев, АН. Олейник, ЛИ. Полищук, В. Попов, А.Я. Рубинштейн, М. Сажина и другие.
Особенное внимание в контексте анализа территориальных особенностей формирования социальной привлекательности следует уделить исследованиям, посвященным непосредственно анализу сектора общественных благ России и ее регионов. Так, один из исследователей отмечал: «В транзитивных экономиках бывших республик СССР и социалистических стран Европы значение общественных благ для роста благосостояния граждан гораздо выше, чем в развитых капиталистических странах, благодаря институциональному эффекту path dependence» [11, с. 4].
Особенности формирования и трансакционного измерения экономических институтов в России рассмотрены в работе Е.В. Попова [10]. Специфика экономических институтов социальной сферы раскрывается в работах Ю. Ольсевич, В. Мазарчука [9]. Инс-
титуциональные аспекты управления общественным сектором и механизмы организации взаимодействия агентов на уровне региона рассмотрены в работах И.С. Глебовой, Е.М. Разумовской, Г.А. Сульдиной, Я.С. Ясницкой [7; 17]. Вопросы реформирования общественного сектора в России рассматриваются в работах В.И. Бархатова, Е.В. Кизиль, В.Л. Макарова, С.Л. Осипова, К.И. Сонина, B.Л. Тамбовцева, Л.Я. Яковца, Ю.В. Федоровой. Институционально-эволюционные особенности развития сектора общественных благ раскрыты в работах Е.В. Попова, И.С. Кац и Ж.К. Омонова [8, с. 12]. Актуальны проблемы оценки эффективности бюджетного процесса и развития государственно-частного партнерства в производстве общественных благ, затрагиваемые в работах В. Варнавского [6], Н. Чернобривой, В. За-кревской [15], А. Швецова [16] и др.
Отличительной чертой представленного исследования является комплексный подход к оптимизации всей инфраструктурной среды [18] в целях повышения социальной привлекательности территории, выступающий в рамках данного исследования как зеркало социально-экономического развития региона [19].
Основные принципы определения социальной привлекательности. Непосредственно само понятие «социальная привлекательность» регионов является новым в экономической науке. На взгляд авторов, данный термин заслуживает отдельного исследовательского интереса из-за значимости акцента на социальные аспекты развития территорий. Вследствие этого применение существующих понятий привлекательности территории и ее инвестиционной привлекательности, широко исследованных в экономической литературе, актуально дополнить понятием «социальная привлекательность».
Социальная привлекательность территории представляет собой один из важнейших показателей
развития любого территориального образования, будь то отдельно взятый населенный пункт или страна в целом. Она представляет собой совокупность факторов, определяющих степень комфорта данной территории для проживания населения. В качестве индикаторов социальной привлекательности могут выступать как показатели естественного прироста населения, так и показатели миграционной активности, а также показатели экономической активности населения. Среди факторов социальной привлекательности можно выделить следующие:
— политические (авторитетность местных органов управления, стабильность законодательных и исполнительных структур);
— экономические (структура экономики региона, тенденции в социально-экономическом развитии региона, уровень инфляции и др.);
— финансовые (объем бюджетных расходов, прибыльность предприятий и среднедушевые доходы населения региона, объем налоговых льгот);
— географические (экономико-географическое положение региона, принадлежность к климатическим зонам);
— инфраструктурные (уровень развития социальной и экономической инфраструктуры);
— социальные (обеспеченность населения жильем, уровень безработицы, средняя покупательная способность населения региона).
В некотором отношении понятие «социальная привлекательность» пересекается с такими понятиями, как «уровень жизни», «качество жизни», «уровень развития человеческого потенциала» (см., напр., [1; 13; 14]). Однако имеются некоторые различия по структуре описываемых ими характеристик. Сводные сопоставительные характеристики указанных понятий представлены в табл. 1.
Так, «социальная привлекательность» территории представляет собой наиболее широкое понятие,
Таблица 1
Сопоставительный анализ социальных характеристик развития территории
Показатель Уровень жизни Уровень развития человеческого потенциала Качество жизни Социальная привлекательность территории
ВВП (ВНД, среднедушевой доход) + + + +
Уровень образования + + +
Продолжительность жизни + + +
Уровень безработицы + +
Климат и география + +
Культурный капитал + +
Уровень развития территориальной инфраструктуры +
Таблица 2
Структурные элементы развития территориальной инфраструктуры
Потребность Элемент структуры Показатели
Безопасность Охрана порядка Качество, доступность и частота пользования услугами военной безопасности, полиции и пожарной службы
Здоровье Здравоохранение Качество, доступность и частота пользования услугами скорой медицинской помощи, поликлиник и больниц
Бытовые удобства Бытовое обслуживание Качество, доступность и частота пользования услугами (электро-, газо-, водо- и теплоснабжение, вывоз мусора, городское освещение, строительство и ремонт автодорог)
Знания Образование Качество, доступность и частота пользования услугами дошкольного, среднего, высшего и послевузовского образования
Информация Информационное обеспечение Качество, доступность и частота пользования услугами библиотек, СМИ
Перемещение в пространстве Транспорт Качество, доступность и частота пользования услугами внутригородского и пригородного транспорта
Духовные и рекреационные потребности Культура и рекреация Качество, доступность и частота пользования услугами театров, музеев, цирков, парков, дендрариев, заповедников, зон отдыха с детьми, детских клубов, спортивных площадок и кортов, стадионов, спортивных клубов
принципиальным отличием которого от наиболее близкого к нему понятия «качество жизни» является включение в анализ уровня развития территориальной инфраструктуры.
Уровень развития территориальной инфраструктуры во многом представляет собой результат функционирования общественного сектора региона. Определяя структуру современной территориальной инфраструктуры (в соответствии с традиционно выделяемыми видами общественных благ), авторы выделили семь основных элементов. Соответствующие структурные элементы, а также показатели, позволяющие произвести оценку их развития, представлены в табл. 2.
Оценка развития территориальной инфраструктуры регионов России. В целях оценки социальной привлекательности российских регионов на основе выделенных показателей развития сектора общественных благ Институтом экономики УрО РАН было проведено эмпирическое исследование1 .
В результате анализа были получены характеристики развития общественного сектора в региональном разрезе. В целом выявленные оценки по
1 Исследование проведено Центром экономической теории ИЭ УрО РАН в 2013 г. посредством сбора первичных данных методом анкетирования через Интернет. В исследовании приняли участие респонденты, достигшие 18 лет и являющиеся жителями России. Всего было получено 847 анкет, из них после отбраковки было оставлено для анализа 692 анкеты, характеризующие развитие социальной сферы основных регионов России. Полученная выборка признана репрезентативной.
качеству и доступности общественных благ явились невысокими, в среднем соответствующими 4-6 баллам из 10. При этом самыми низкими оценками отмечено здравоохранение (4,4 балла). Наивысшие оценки в 7 баллов характерны лишь для информационных услуг и культурно-рекреационной сферы.
В целях оценки частоты обращения к бюджетным услугам была произведена оценка активности пользования бюджетными услугами (доля респондентов, обращающихся в случае необходимости к услугам бюджетной сферы). Наибольшую активность (свыше 0,6) продемонстрировали услуги здравоохранения, культуры, транспорта и в особенности бытового обслуживания (0,75). Наименьшая востребованность характерна для услуг охраны порядка и информационных услуг.
Что касается коммерческих компаний, предлагающих аналогичные бюджетным услуги, то их услугами пользуются от 40 до 85% населения. Чаще всего к коммерческим услугам прибегают в отношении транспорта, образования и культуры. Также высока доля пользования платными услугами в здравоохранении и спортивно-рекреационной сфере. Наименьшая доля пользования коммерческими услугами приходится на бытовое обслуживание и охрану порядка.
Далее раскроем особенности функционирования каждого из секторов.
Образовательные услуги. По результатам исследования качество и доступность образовательных услуг варьируются от 5 баллов из 10 в отношении дошкольного образования и до 6 баллов в отноше-
нии среднего образования, высшее образование занимает промежуточную позицию. Наблюдается существенное различие в оценках по городам. Так, наиболее развито образование на Южном Урале, в Сибири и обеих столицах. Самые низкие оценки характерны для жителей Центрального Урала и Центральной России, и в особенности для жителей малых городов. Результаты оценок представлены на рис. 1.
Закономерна высокая доля пользования коммерческими услугами в образовательной сфере. Чаще всего платными образовательными услугами в отношении дошкольного образования пользуются жители Санкт-Петербурга (99% респондентов), городов Поволжья (83%) и Екатеринбурга (75%). Наименьшую необходимость в услугах коммерческих детских садов и групп развития ощущают жители
8,00 -7,00 -6,00 -5,00 -4,00 -3,00 -2,00 -1,00 -0,00
□
£ « Я- 10
О о.
* ¡3
Ш (X
о ю о о
Рис. 1. Оценки качества и доступности бюджетных образовательных услуг
Екатеринбург 1,50,
Малые города
Центральная Россия
Поволжье
Челябинск
Пермь
Санкт-Петербург
Сибирь
-Дошкольное образование I
Москва
- -д- - Высшее образование
Среднее образование -Послевузовское образование
Рис. 2. Направление желаемых изменений в отношении объема предоставления услуг и соответствующих налоговых отчислений на различные виды образовательных услуг
городов Сибири (33%). Потребность в услугах коммерческого среднего образования наиболее высока в Санкт-Петербурге (83%), наименьшая — в городах Сибири (33%). Коммерческое высшее образование наиболее востребовано в Санкт-Петербурге (98%) и в малых городах (82%), наименее востребовано — в городах Центральной России (50%) и Южного Урала (56%).
В связи со столь высокой востребованностью дополнительных платных образовательных услуг на фоне низкого качества бюджетного образования закономерным выступает вопрос о необходимости государственной поддержки этого сектора в том объеме, в каком это сейчас имеет место. Задав этот вопрос респондентам, авторы обнаружили, что в целом бюджетное образование ценится населением выше, нежели коммерческое. По результатам исследования, жители городов готовы увеличить объем налоговых отчислений в целях повышения качества и доступности образовательных услуг, и в особенности это касается дошкольного и среднего образования, где население поддерживает меры по увеличению финансирования на 50% и более. В отношении высшего и послевузовского образования мнение населения разных городов сильно различается (рис. 2) (значения менее 1 свидетельствуют о желании сократить объем услуг и отчислений, более 1 — увеличить, отклонение от 1 — соответствующую долю сокращения или увеличения).
Услуги здравоохранения. Качество современного бюджетного здравоохранения оценивается населением как очень низкое — 4,4 балла из 10, при этом наиболее высокую оценку получила скорая медицинская помощь (4,9 балла), наиболее низкую — амбулаторное лечение и услуги поликлиник (3,9 балла). Различия по городам в отношении качества и доступности не столь различны, как при оценке образовательных услуг, отклонение редко превышает 3 балла. Самые высокие оценки по всем видам услуг продемонстрировала Сибирь (около 6,5 балла), высоко оценили работу скорой помощи жители Санкт-Петербурга
□ Екатеринбург
□ Челябинск
□ Пермь
■ Санкт-Петербург
□ Москва
□ Сибирь
□ Поволжье
□ Центральная Россия
□ Малые города
(6,14 балла). Остальные оценки не превышают 5 баллов. Самые низкие оценки характерны для жителей Поволжья (в среднем 3,17 балла) и малых городов (в среднем 3,45 балла).
Что касается коммерческих медицинских организаций и платных услуг в бюджетных учреждениях, то к их услугам в отношении скорой медицинской помощи прибегают 32,3% населения городов, в отношении амбулаторного лечения — 85,3%, в отношении стационарного лечения — 77,4%. Чаще всего платными услугами скорой помощи пользуются жители Москвы (56% респондентов). Платные услуги по приему специалистов наиболее востребованы в Санкт-Петербурге и городах Сибири (99%), наименее — в Москве (75%). Платными услугами стационаров наиболее активно пользуются жители Перми (86%), Санкт-Петербурга и малых городов (83%).
При этом, несмотря на столь низкие оценки качества и доступности в отношении столь важной для населения сферы, как бюджетное здравоохранение, население склоняется к позиции «оставить все как есть». Таким образом, соблюдается баланс между сохранением возможности пользоваться низкокачественными бюджетными услугами в случае особенной необходимости (к ним население прибегает лишь в 50% случаев) и неготовностью увеличивать их финансирование из собственных средств. Позиции по городам и регионам в этом вопросе, однако, различны (рис. 3).
Услуги безопасности и охраны порядка. Средняя оценка качества и доступности услуг безопасности и охраны порядка составила 5,6 балла из 10. При этом наиболее высокую оценку получили пожарные службы (7,3 балла), наиболее низкую — полиция (4,7 балла). Различия в оценках по регионам несущественны и в целом свидетельствуют об однородности качества и доступности этих бюджетных услуг.
Пользование коммерческими услугами охраны порядка является достаточно востребованным (около 42% респондентов). Наиболее развито пользование соответствующими коммерческими услугами на Южном Урале (70,5%), в городах Поволжья и малых городах (50%).
В отношении желаемых объемов оказания услуг безопасности и охраны порядка и распределения
Рис. 3. Направление желаемых изменений в отношении объема предоставления услуг и соответствующих налоговых отчислений на различные виды услуг здравоохранения
соответствующей налоговой нагрузки усредненная позиция населения такова, что бюджетное финансирование этих статей должно быть сокращено. При этом мнения жителей различных городов различаются. Жители Поволжья полагают, что финансирование и оказание услуг безопасности должны быть увеличены: для венной безопасности — на 10%, для пожарной — на 42%, для полиции — на 1%. По мнению жителей Центральной России и Урала, затраты и объемы услуг, наоборот, должны быть снижены в среднем на 30-40%. В среднем населением высказывается пожелание о снижении объемов финансирования в отношении военной безопасности на 29%, в отношении пожарной безопасности — на 12%, в отношении охраны порядка — на 19%.
Бытовое обслуживание. Качество современного бытового обслуживания в городах оценивается населением как достаточно низкое — 5,7 балла из 10. При этом наименьшую оценку получили строительство и ремонт пешеходных тротуаров и автодорог (3,7 балла). Относительно высоко были оценены лишь услуги газоснабжения (7,3 балла). Различия по городам в отношении качества и доступности услуги не столь различны. Самые высокие оценки по всем видам услуг продемонстрировала Сибирь (7 баллов), самые низкие оценки характерны для жителей малых городов (4,6 балла).
Что касается коммерческих бытовых услуг, то к ним прибегают 45% жителей городов. Чаще всего население вынуждено пользоваться дополнительным уличным освещением и коммерческим строительством и ремонтом дорог (42%). Свыше
50% респондентов прибегают к дополнительному уличному освещению в городах Центральной России и в малых городах, дополнительное строительство и ремонт дорог наиболее востребованы в Санкт-Петербурге (67%) и в городах Поволжья (60%). В целом наиболее благоприятная обстановка с бытовым обслуживанием наблюдается в городах Поволжья, Москве и Перми — их жители реже всего озабочены пользованием дополнительными платными услугами, к которым можно отнести вывоз мусора, личный водопровод и ассенизацию, использование собственного электрогенератора и газоснабжения с помощью баллонов.
В отношении необходимости изменения объемов оказываемых бюджетных услуг и сопровождающих их налоговых отчислений в том объеме, в каком это сейчас имеет место, в среднем ситуация в существенных изменениях не нуждается — средние значения показателя изменений близки к 1. Позиции по городам также разнятся незначительно. В целом жители Перми, Поволжья и Сибири наиболее остро нуждаются в улучшении бытового обслуживания и готовы подкрепить это соответствующими налоговыми отчислениями. Жители Челябинска и малых городов, наоборот, предпочли бы вернуть себе часть средств, потраченных на налоги, при этом сократив объем предоставляемых бюджетных услуг. Наиболее часто респонденты отмечали необходимость увеличения объемов услуг касательно городского освещения и строительства автодорог, наименее остро необходимость изменения существующей ситуации наблюдается в отношении вывоза мусора, водопровода и канализации, обеспечения электроэнергией.
Общественный транспорт. Качество работы муниципального общественного транспорта в городах оценивается населением в среднем на 5,8 балла из 10. Лучше всего функционирует общественный транспорт в Перми, Санкт-Петербурге и Москве (около 7 баллов), хуже всего — в Екатеринбурге (5,3 балла) и в малых городах (5,2 балла). Услугами общественного транспорта пользуются 67% респондентов, при этом многие респонденты затруднились разделить оценки в отношении муниципального общественного транспорта и коммерческого и выразили готовность пользоваться услугами коммерческих перевозчиков (85% респондентов).
В отношении необходимости изменения объемов оказываемых бюджетных услуг наиболее остро нуждаются в улучшении транспортного
обслуживания жители Поволжья (в среднем на 20%), они готовы подкрепить это соответствующими налоговыми отчислениями. Жители Москвы, Екатеринбурга и Сибири, наоборот, предпочли бы вернуть себе часть средств, потраченных на налоги (в среднем 15-25%), при этом пропорционально сократив объем предоставляемых бюджетных услуг в пользу коммерческого транспорта.
Информационные услуги. Качество информационных услуг в городах оценивается населением как достаточно высокое — 7,15 балла из 10. При этом наименьшую оценку получили библиотеки — 6,7 балла, а бюджетные телевидение и радиовещание оценены в среднем на 7,3 балла. Активность пользования бюджетными информационными услугами невысокая — в среднем в 40% случаев при возникновении потребности население пользуется услугами, предоставляемыми на бюджетной основе. Что касается телевидения и радио, то потребители предпочитают коммерческие услуги (58% респондентов).
Учитывая высокую долю потребления коммерческих радио- и телеканалов, население полагает современный объем бюджетных услуг излишним. В среднем жители городов предпочли бы снизить объем услуг и соответствующих налоговых отчислений в отношении радио и телевидения на 25%. По-иному обстоит ситуация с библиотеками, количество которых, по мнению респондентов, недостаточное. В среднем для удовлетворения потребностей в бюджетных библиотеках их количество и объем их финансирования должны быть увеличены на 10%. Наиболее остро нуждаются в библиотеках жители Челябинска и Санкт-Петербурга, они полагают, что увеличение объема этих услуг должно составить 44 и 36% соответственно. Для жителей Москвы, Перми, Екатеринбурга, городов Сибири и Центральной России существующая ситуация является вполне удовлетворительной.
Рекреационные услуги. Средняя оценка качества и доступности рекреационных услуг составила 4,9 балла из 10. При этом наиболее высокую оценку получили парки, дендрарии и заповедники (5,4 балла), наиболее низкую — детские площадки и детские клубы (4,6 балла). В настоящее время местные власти многих городов и регионов восстанавливают и создают новые рекреационные площадки для детей, для отдыха и спорта, но этих мер в том объеме, в котором они сейчас имеют место, пока явно недостаточно.
Детские площадки, детские клубы
Парки, дендрарии, заповедники
Стадионы, корты, спортивные площадки, секции
Наилучшей на фоне общероссийских значений выглядит ситуация в городах Сибири, здесь оценки по качеству и доступности рекреационных услуг самые высокие (7-8 баллов). Наименее комфортная ситуация наблюдается в городах Поволжья — средняя оценка по качеству составляет 3,6 балла. Также ниже средних оценки в Екатеринбурге и Перми, где особенно остро ощущается нехватка спортивных площадок и стадионов, и в малых городах, где особенно не хватает парков, дендрариев, зон для культурного отдыха. Различия в оценках по городам представлены на рис. 4.
Что касается коммерческих рекреационных услуг, то жителями городов они очень востребованы. К платным рекреационным и спортивным услугам прибегают 60,4% населения городов (наименьшее количество — 38% (для парков, дендрариев и заповедников), наибольшее — 75,6% (для стадионов, кортов, спортивных площадок и секций).
В большинстве население считает существующее количество парков, бюджетных спортивных и детских игровых зон и учреждений недостаточным. В среднем респонденты отметили, что готовы увеличить объем соответствующих налоговых отчислений и увеличить предложение бюджетных рекреационных услуг на 30%. В особенности это касается детских площадок и клубов (коэффициент изменения составил 1,35). Заниженные значения по сравнению с общероссийскими демонстрирует лишь Москва, где респонденты полагают, что объем оказания соответствующих услуг удовлетворителен, а в отношении бюджетных спортивных услуг может быть даже сокращен на 20%. Наиболее остро потребности в изменениях выражены в Перми — жители отметили, что хотели бы видеть увеличение объемов всех видов рекреационных услуг в среднем на 70%.
Услуги учреждений культуры. Средняя оценка качества и доступности услуг учреждений культуры составила 7 баллов из 10. При этом наиболее высокую оценку получили театры (7,3 балла), наиболее низкую — зоопарки и цирки (6,5 балла). В среднем позиции по регионам близки между собой, за исключением городов Поволжья, где средняя оценка
□ Малые города
□ Центральная Россия
□ Поволжье
□ Сибирь
□ Москва
□ Санкт-Петербург
□ Пермь
□ Челябинск
□ Екатеринбург
01 23456789
Рис. 4. Оценки качества и доступности бюджетных спортивных и рекреационных услуг
этих услуг составила 3,7 балла, и малых городов, где в среднем уровень качества и доступности учреждений культуры оценивается в 5,1 балла.
Пользование услугами коммерческих культурных учреждений достаточно активное. Чаще всего опрошенные пользуются услугами коммерческих музеев и выставок (76%), реже всего — услугами коммерческих зоопарков и цирков (56,7%). При этом коммерческие музеи и выставки наиболее востребованы в городах Поволжья (98%), Урала (88%), Москве (83%) и городах Центральной России (83%), наименее востребованы — в Санкт-Петербурге (57%). Частные театры наиболее востребованы на Урале (88%), в Москве (83%) и в Поволжье (80%), наименее — в Центральной России (50%) и Санкт-Петербурге (57%). Частные зоопарки и цирки наиболее актуальны для городов Центральной России (80%) и Урала (75%).
В целом респонденты полагают, что финансирование и оказание услуг бюджетных учреждений культуры должны быть увеличены на 11-17%. Лишь жители Поволжья и Центральной России высказали заинтересованность в небольшом сокращении объемов услуг и соответствующих налоговых отчислений. Наибольшую заинтересованность в положительных изменениях высказали жители Санкт-Петербурга (увеличение на 50% и более) и Урала (увеличение на 30% и более).
Оценка аспектов социальной привлекательности. Поскольку социальная привлекательность — показатель многогранный, то для его характеристики также на основе сбора мнений
жителей различных регионов страны была произведена оценка различных его аспектов. Среди них были выделены:
— динамика экономического развития;
— уровень развития территориальной инфраструктуры;
— экологическая обстановка;
— уровень социального благополучия;
— уровень политической и экономической коррупции;
— уровень здоровья и средней продолжительности жизни населения;
— уровень миграционной нагрузки;
— уровень развития человеческого капитала;
— культурный уровень населения.
Сгруппировав указанные аспекты по эколого-
экономическим и социальным характеристикам, авторами была получена следующая информация.
К наименее привлекательным эколого-эко-номическим факторам развития своих регионов респондентами были отнесены высокий уровень экономической и политической коррупции и тяжелая экологическая обстановка. Особенно высоки показатели коррупции в Москве, Санкт-Петербурге и малых городах (средняя оценка показателя привлекательности — около 2 баллов из 10). Экологическая обстановка наименее привлекательна в малых городах и на Урале (около 3 баллов). При этом Москва и Санкт-Петербург отличаются наиболее высокой динамикой экономического развития и уровня развития территориальной инфраструктуры (более 8 баллов). Самые низкие показатели экономического развития и уровня развития территориальной инфраструктуры наблюдаются в городах Поволжья и малых городах (в среднем 3-4 балла).
Рассматривая социальные характеристики привлекательности, следует отметить, что наименее привлекательным фактором является уровень миграционной нагрузки. Средняя величина привлекательности по этому показателю составляет 3,1 балла. Наиболее тяжелая миграционная нагрузка приходится на Москву и Санкт-Петербург (привлекательность менее 2 баллов), за ними следуют Екатеринбург и Центральная Россия (около 3 баллов). Наименьшая миграционная нагрузка характерна для городов Поволжья. При этом Москва и Санкт-Петербург являются лидерами по показателям уровня развития человеческого капитала (8,8 балла), культурного уровня населения (более 7,5 балла),
уровня социального благополучия (более 7 баллов), здоровья и средней продолжительности жизни (6 и более баллов). Наименее привлекательны для проживания по оценке социальных показателей города Поволжья и малые города.
В целом 73,6% респондентов довольны местом своего проживания. Особенно это характерно для жителей Санкт-Петербурга (100% респондентов), городов Центральной России (83%), Москвы (75%), Екатеринбурга (75%) и Челябинска (73%). Наименее довольны местом своего проживания жители Поволжья (около 50%).
Интегрируя показатели по регионам и городам, был рассчитан показатель социальной привлекательности SA, представляющий усредненные взвешенные значения ранее указанных оценок:
SA = £ Qsa ■ Vsa, где Qsa — соответствующие оценки аспектов социальной привлекательности;
Vsa — весовые коэффициенты, определенные
экспертным путем2.
Кластерные стратегии повышения социальной привлекательности. Для выявления оптимальных стратегий разработки социальной политики в отношении общественных благ на основе данных исследований была проведена кластеризация городов России. В целях выделения кластеров все населенные пункты были систематизированы в едином поле по показателям оценки социальной привлекательности (ось X), среднего уровня доходов на одного члена семьи (ось У) и численности населения (размер пузырьков) (рис. 5).
По результатам систематизации были выделены 4 кластера:
I кластер — города с высокой привлекательностью (6-10 баллов) и высоким уровнем доходов населения (в основном это крупные города с населением свыше 2 млн чел.);
II кластер — города со средней привлекательностью (5-8 баллов) и уровнем доходов населения выше среднего (в основном это средние города с населением 500-1 000 тыс. чел.);
III кластер — города с высокой привлекательностью (6-10 баллов) и уровнем доходов населения ниже среднего (в основном это крупные города с населением свыше 1 млн чел.);
2 Значения весовых коэффициентов получены на основе усреднения данных экспертного опроса 10 исследователей и сотрудников социальной сферы.
IV кластер — города с низкой привлекательностью (1-5 баллов) и низким уровнем доходов населения (в основном это малые и средние города с населением менее 500 тыс. чел.).
По результатам анализа кластеров были сделаны следующие выводы.
Для I кластера характерны: оценки качества и доступности общественных благ выше средних;
наименее активное пользование бюджетными услугами; самое активное пользование платными услугами; средняя склонность к изменениям.
Для II кластера характерны: самые высокие оценки качества и доступности общественных благ;
активное пользование бюджетными услугами;
очень активное пользование платными услугами;
высокая склонность к изменениям. Для III кластера характерны: оценки качества и доступности общественных благ ниже средних;
самое активное пользование бюджетными услугами;
активное пользование платными услугами; самая высокая склонность к изменениям. Для IV кластера характерны: самые низкие оценки качества и доступности общественных благ;
пользование бюджетными услугами ниже среднего;
наименее активное пользование платными услугами;
низкая склонность к изменениям (желаемые изменения в среднем не превышают 10%). В соответствии со спецификой каждого из кластеров в целях предложения стратегий повышения социальной привлекательности целесообразно представить их в биде матрицы БКГ, классифицировав в отношении среднего уровня доходов населения и склонности к изменениям, свойственной населению этих городов.
Рис. 5. Кластерное поле социальной политики в отношении общественных благ
В результате классификации в матрице БКГ кластерам соответствуют следующие роли в отношении социальной политики:
I кластер — «дойные коровы»;
II кластер — «звезды»;
III кластер — «знаки вопроса»;
IV кластер — «хромые утки».
Учитывая специфику каждого из кластеров и исходя из пожеланий об изменениях, высказанных респондентами, авторами были выделены следующие рекомендуемые меры повышения социальной привлекательности в этих территориальных образованиях.
I Кластер. Города этого кластера демонстрируют стабильное положение в отношении социальных услуг и относительно низкую склонность к изменениям. В связи с высокой активностью пользования коммерческими услугами рекомендуемое сокращение бюджетных услуг здравоохранения составляет 7-10%, послевузовского образования — 18%, безопасности и охраны порядка — 15-25%, телевидения и радио — 25%. Наиболее востребованные положительные изменения (увеличение объемов услуг) рекомендуемы в отношении культуры и рекреации (увеличение количества библиотек — на 12%, парковых зон, детских площадок и клубов — на 30%,
спортивных площадок — на 13%, музеев и театров — на 20-25%, зоопарков и цирков — на 10%).
II кластер. Города этого кластера демонстрируют самый высокий потенциал повышения социальной привлекательности. Рекомендуемые изменения в отношении снижения объемов бюджетных услуг: для высшего и послевузовского образования — снижение до 30%, для услуг безопасности и охраны порядка — от 15 до 35%, для телевидения и радио — 15-20%, для транспорта — 15%, для здравоохранения — 5-10%. Положительные изменения рекомендуемы в отношении рекреации и культуры (увеличение рекреационных услуг в среднем на 15-20%, услуг театров и музеев — на 10%).
III кластер. Города этого кластера демонстрируют высокую склонность к изменениям на фоне относительно высоких оценок развития социальной сферы. Активная социальная политика в их отношении имеет не столь высокий потенциал изменения, однако способна перевести эти города в квант «дойных коров». Рекомендуемые изменения: сокращение затрат и объемов бюджетных услуг здравоохранения — на 5-10%, безопасности — на 10% (в том числе военной — на 40%), бытовых услуг в отношении электро- и газоснабжения — на 10%, телевидения и радио — на 25%. Наоборот, повышение объемов и перераспределение средств на бюджетные услуги рекомендуются в отношении дошкольного образования — на 25%, городского освещения и строительства и ремонта дорог — на 10%, рекреации и культуры — свыше 20%, в том числе увеличение количества парковых и детских игровых зон — на 45-55%, спортивных площадок — на 37%, театров, музеев и зоопарков — на 20%, библиотек — на 15%.
IV кластер. Города этого кластера демонстрируют низкую склонность к изменениям на фоне относительно низких оценок развития социальной сферы. Рекомендуемые изменения в отношении снижения объемов бюджетных услуг в соответствии с потребностями населения: снижение объемов услуг и соответствующих затрат на среднее и высшее образование — на 8-10%, на послевузовское — на 30%, на услуги безопасности и охраны порядка — на 5-10% (военные — на 25%), на бытовое обслуживание — на 5-10%, на транспорт — на 10%, на телевидение и радио — на 20%. Вследствие снижения расходов на эти блага рекомендуемое перераспределение средств: на дошкольное образование — увеличение на 12%, на здравоохранение — увеличение на 10%, на рекреационные
услуги (парки и зоны отдыха, детские и спортивные площадки) — увеличение на 15-25%.
Таким образом, потенциал реализации социально ориентированной политики в отношении территориальной инфраструктуры значителен. Выделенные меры позволят не только увеличить показатели социальной привлекательности отдельных территорий, но и оптимизировать работу всей социально-экономической системы, что найдет отражение в динамике как демографических, так и экономических, социальных и иных показателей.
Список литературы
1. Анимица Е.Г., Новикова Н.В., Сухих В.А. Качество жизни как комплексный показатель социального развития региона // Журнал экономической теории. 2009. № 1. С. 14-35.
2. Балацкий Е.В. Когнитивно-институциональный синтез Д. Норта // Общественные науки и современность. 2011. №. 5. C. 154-166.
3. Бауман З. Текучая современность. СПб, 2008. 240 с.
4. Белоусов А.А. Социальная функция немецкого государства / Гродненский гос. ун-т им. Янки Купалы. Гродно, 2002. 20 с.
5. Белоусова С.В. Социальное государство как инструмент обеспечения качества жизни. Иркутск,
2012. 204 с.
6. Варнавский В.Г. Государственно-частное партнерство: некоторые вопросы теории и практики // Мировая экономика и международные отношения. 2011. № 9. С. 41-50.
7. Глебова И.С., Разумовская Е.М., Ясницкая Я.С. Государственно-частное партнерство в условиях инновацинного развития региона. Казань: Знити. ру. 2008. 168 с.
8. Кац И.С. Проблема целеполагания в общественном секторе экономики // Журнал экономической теории. 2012. № 4. С. 202-205.
9. Ольсевич Ю., Мазарчук В. О специфике экономических институтов социальной сферы // Вопросы экономики. 2005. № 5. С. 50-64.
10. Попов Е.В. Трансакционная теория институтов // Экономический анализ: теория и практика.
2013. № 27. С. 2-12.
11. Попов Е.В., Лавров И.В. Теория экономики благосостояния: институциональный подход // Экономика: теория и практика. 2009. № 4. С. 3-8.
12. Попов Е.В., ОмоновЖ.К., Кац И.С. Институционально-эволюционные особенности развития
сектора общественных благ / ИЭ УрО РАН. Екатеринбург, 2012.75 с.
13. Раквиашвили А.А. В поисках критериев качества экономического роста // Журнал экономической теории. 2008. № 1. С. 125-136.
14. Соколова Г. Проблемы взаимосвязи уровня и качества жизни в ходе становления постиндустриального общества // Общество и экономика. 2011. № 7. С. 65-81.
15 . Чернобривая Н.В., Закревская Г.С. Производство и распределение общественных благ: критерии эффективности и источники финансирования // Региональная экономика: теория и практика. 2008. № 35. С.62-68.
16 . Швецов Ю. Эволюция российского бюджетного федерализма // Вопросы экономики. 2005. № 8. С. 76-83.
17. Ясницкая Я.С. Современный процесс управления общественным сектором экономики как фактор роста социального капитала региона // Экономические науки. 2009.№ 5. С. 232-235.
18 . Popov E.V. Institutional Atlas // Atlantic Economic Journal. 2011. Vol. 39. № 4. P. 445, 446.
19 . Popov E.V. Transactions & Institutions // Montenegrin Journal of Economics. 2012. № 2. P. 115-124.
Region development strategy STRATEGIES OF REGIONS' SOCIAL ATTRACTIVENESS ENHANCEMENT
Evgenii V. POPOV, Irina S. KATS
Abstract
The article deals with a "social appeal" concept . It reads of a region's social appeal evaluation and approaches to such an evaluation . An assessment of a territorial infrastructure's development level is an assessment key parameter. On the basis of the empirical research data the authors characterize levels of development of some certain spheres of a public sector, evaluating quality, availability, usage and desirable changes in a volume of government support The authors also present the data on a cumulative assessment of social and economic characteristics of regional development On the basis of the received data the authors allocate four clusters of the Russian regions, and they offer a corresponding strategy to increase the regions' social appeal
Keywords: social appeal, territorial infrastructure, public benefits, efficiency, budgetary expenses, cluster analysis, strategy, regional development
References
1. Animitsa E.G., Novikova N.V., Sukhikh V. A . Kachestvo zhizni kak kompleksnyi pokazatel' sotsial'nogo razvitiia regiona [Life quality as a versatility indicator of social development of a region]. Zhurnal
ekonomicheskoi teorii — Journal of economic theory, 2009, no. 1, pp. 14-35.
2. Balatskii E.V. Kognitivno-institutsional'nyi sintez D. Norta [Cognitive-institutional synthesis by D. North]. Obshchestvennye nauki i sovremen-nost'—Social sciences and modern times, 2011, no. 5, pp.154-166.
3. Bauman Z. Tekuchaia sovremennost' [Streaming contemporaneity]. St. Petersburg, 2008, 240 p.
4. Belousov A.A. Sotsial'naia funktsiia nemet-skogo gosudarstva [A social function of the German state]. Grodno, Yanka Kupala State University of Grodno Publ., 2002, 20 p.
5. Belousova S.V. Sotsial'noe gosudarstvo kak instrument obespecheniia kachestva zhizni [A social state as an instrument for life quality ensuring]. Irkutsk, 2012, 204 p.
6 . Varnavskii V. G . Gosudarstvenno-chastnoe partnerstvo: nekotorye voprosy teorii i praktiki [Public-private partnership: some issues of theory and practice]. Mirovaia ekonomika i mezhdunarodnye ot-nosheniia — World economy and foreign affairs, 2011, no. 9, pp. 41-50.
7. Glebova I.S., Razumovskaia E.M., Iasnitskaia Ia . S . Gosudarstvenno-chastnoe partnerstvo v uslovi-
iakh innovatsinnogo razvitiia regiona [Public-private partnership under regional innovation development]. Kazan, 3niti.ru Publ., 2008, 168 p.
8. Kats I.S. Problema tselepolaganiia v obshchest-vennom sektore ekonomiki [The problem of targeting in a public sector]. Zhurnal ekonomicheskoi teorii—Journal of economic theory, 2012, no. 4, pp. 202-205.
9. Ol'sevich Iu., Mazarchuk V. O spetsifike eko-nomicheskikh institutov sotsial'noi sfery [The specific features of economic institutes of the social sphere]. Voprosy ekonomiki — Economic issues, 2005, no. 5, pp.50-64.
10. Popov E.V. Transaktsionnaia teoriia institutov [A transaction theory of institutions]. Ekonomicheskii analiz: teoriia ipraktika — Economic analysis: theory and practice, 2013, no. 27, pp. 2-12.
11. Popov E.V., Lavrov I.V. Teoriia ekonomiki blagosostoianiia: institutsional'nyi podkhod [The economic welfare theory: an institutional approach]. Ekonomika: teoriia i praktika — Economy: theory and practice, 2009, no. 4, pp. 3-8.
12. Popov E.V., Omonov Zh.K., Kats I.S. Institutsional'no-evoliutsionnye osobennosti razvitiia sektora obshchestvennykh blag [Institutional and evolutional features of a public goods sector's development]. Yekaterinburg, 2012, 75 p.
13. Rakviashvili A . A . V poiskakh kriteriev kachestva ekonomicheskogo rosta [Searching for economic growth quality criteria]. Zhurnal ekonomicheskoi teorii — Journal of economic theory, 2008, no. 1, pp. 125-136.
14. Sokolova G. Problemy vzaimosviazi urovnia i kachestva zhizni v khode stanovleniia postindustrial'nogo obshchestva [The problems of interrelation of life quality and standard in the course
of the postindustrial society formation]. Obshchestvo i ekonomika — Society and economy, 2011, no. 7, pp.65-81.
15. Chernobrivaia N.V., Zakrevskaia G.S. Proiz-vodstvo i raspredelenie obshchestvennykh blag: kriterii effektivnosti i istochniki finansirovaniia [Production and distribution of public goods: the effectiveness criteria and funding sources]. Regional'naia ekonomika: teoriia i praktika — Regional economics: theory and practice, 2008, no. 35, pp. 62-68.
16 . Shvetsov Iu . Evoliutsiia rossiiskogo biudzhet-nogo federalizma [The Russian budget federalism evolution]. Voprosy ekonomiki — Economic issues, 2005, no. 8, pp.76-83.
17. Iasnitskaia Ia.S. Sovremennyi protsess upravle-niia obshchestvennym sektorom ekonomiki kak faktor rosta sotsial'nogo kapitala regiona [Modern public sector management as a factor for regional social capital growth]. Ekonomicheskie nauki — Economic studies, 2009, no.5, pp.232-235.
18. Popov E.V. Institutional Atlas. Atlantic Economic Journal, 2011, vol. 39, no. 4, pp. 45, 446.
19. Popov E.V. Transactions & Institutions. Montenegrin Journal of Economics, 2012, no. 2, pp.115-124.
Evgenii V. POPOV
Institute of Economics, Ural Branch of RAS, Yekaterinburg, Russian Federation epopov@mail . ru Irina S. KATS
Institute of Economics, Ural Branch of RAS, Yekaterinburg, Russian Federation irina_katz@mail . ru
