Стратегии невежливости в формулах обращения в русской и американской лингвокультурах Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

124

ЯЗЫК И КУЛЬТУРА

СТРАТЕГИИ НЕВЕЖЛИВОСТИ В ФОРМУЛАХ ОБРАЩЕНИЯ В РУССКОЙ И АМЕРИКАНСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ

© Харлова М.Л.*

Российский университет дружбы народов, г. Москва

В статье рассматриваются стратегии и тактики невежливости, реализующиеся в формулах обращения в русской и американской коммуникативных культурах на основе данных ассоциативного эксперимента. Формулы обращения связаны с категорией вежливости. При этом они могут выступать в качестве триггеров невежливого и грубого поведения в обеих лингвокультурах.

Ключевые слова суперстратегии невежливости, стратегии невежливости, тактики невежливости, триггеры невежливости, формулы обращения (ФО), коммуникативное поведение.

В современной лингвопрагматике коммуникативную категорию вежливости рассматривают в тесной связи с категориями невежливости и грубости, выражающими национально-специфичные особенности коммуникативного поведения [Ларина, 2009, 2013; Locher & Watts, 2005, Alba-Juez 2007, Kienpointner, 1997]. Модель невежливости J. Culpeper включает пять суперстратегий невежливости, реализующихся посредством лингвистических тактик. Основой для их выделения послужили стратегии вежливости П. Браун и С. Левинсона, но в отличие от них они имеют своей целью нанести оскорбление лицу собеседника [Culpeper, 1996, 2005].

Culpeper J. выделает следующие стратегии: 1) эксплицитная невежливость (bald-on record impoliteness), при которой угрожающий лицу речевой акт (далее РА) осуществляется прямо, ясно и недвусмысленно; 2) позитивная невежливость (positive impoliteness) - использование стратегий, направленных на нанесения ущерба позитивному лицу адресата, как, например, игнорирование, пренебрежительное отношение, проявление незаинтересованности, использование табуированных слов и обзываний и др. 3) негативная невежливость (negative impoliteness) - использование стратегий, направленных на нанесения ущерба негативному лицу адресата, например, запугивание, высмеивание, выражение презрения, вторжение в личное пространство, переход на личности, использование местоимений «I» «You»; 4) сарказм или шутливая вежливость (sarcasm or mock politeness) - угрожающий лицу РА осуществляется с использованием неискренних/лицемерных стратегий вежливости; 5) невысказанная вежливость (withhold politeness) - отсутствие

Аспирант кафедры Иностранных языков филологического факультета.

Сравнительное историческое языкознание

125

ожидаемой вежливости в ситуации, где она предполагается, например, невысказанная благодарность за что-либо [Culpeper, 1996: 356-357; Culpeper, 2005: 41-42]. В данной статье предпринимается попытка проследить реализацию стратегий невежливости в формулах обращения (ФО) в русской и американской коммуникативных культурах на основе данных ассоциативного эксперимента.

Обращение как средство установления контакта имеет особый статус в системе этикета и вежливости. Оно несет информацию о статусе собеседников и типе взаимоотношений [Ларина, 2009: 364]. Формулы обращения не только идентифицируют адресата, но и выражают отношение адресанта к нему. Однако в зависимости от коммуникативного контекста обращение может служить средством дестабилизации коммуникативного баланса и выступать триггером невежливой и грубой коммуникации.

Анализ данных эксперимента показал, что в русских и американских ФО реализовывались суперстратегии эксплицитной невежливости в сочетании с позитивной и негативной невежливостью. Лингвистическими стратегиями или тактиками позитивной невежливости следует считать игнорирование, пренебрежение, исключение из деятельности, прекращение общения, проявление незаинтересованности, использование неуместных маркеров идентичности (например, обращение по титулу и фамилии при близких отношениях и обращение по прозвищу при дистантных), поиск несогласия (например, через обсуждение щекотливых тем), заставлять другого чувствовать себя неловко (за счет молчания, шуток или светского разговора), использование табуированных слов и обзываний в форме уничижительных номинаций [Culpeper, 1996: 357-358; Culpeper, 2005: 41].

Наиболее частотной языковой стратегией среди ответов русских оказалась стратегия использования табуированных слов и обзываний (Use taboo words and Call the other names). По мнению информантов, невежливыми и грубыми формулами обращения являются любая форма брани и использование обсценной лексики, как, например, мразь, ублюдок, блядь, сволочь, дрянь, гадина, тварь, сукин сын, чмо, педрила, девка, щелка, старый пердун, мудак, нищеброд. Инвектива представляет собой один из приемов выражения агрессии к собеседнику [Шаховский, 2013, 11]. Будучи эмоционально нагруженной, она демонстрируют отрицательное отношение к собеседнику и делает дальнейшее общение в позитивном ключе невозможным. В эту же пользу свидетельствуют и 92 % положительных русских ответов на вопрос «Считаете ли Вы употребление нецензурной лексики невежливым или грубым?». Только 8 % опрошенных имеют противоположную точку зрения.

Тактика использования табуированной лексики имела место и в коммуникативном поведении американских респондентов. Они отмечали, что невежливыми и грубыми считают обращения со словами: bitch (10 %), asshole / fat ass/jackass (8,7 %), cunt (6,3 %), jerk (3 %). Кроме того, грубыми называ-

126

ЯЗЫК И КУЛЬТУРА

лись такие лексические единицы, как whore, slut, motherfucker, fucker, fuck-tard, bastard, douchebag, dick.

Ответы американцев сопровождались комментариями к употреблению обсценной лексики: “These are pretty vulgar, but I feel uncomfortable hearing these as forms of address - but of course, it may work in some contexts amongst these people (bitches, niggers, faggots) (male, student, 25-34); “Apologies for the bad words” (female, student, 25), “Cunt, nigger, chink, douchebag - I would never say them, for they’re very rude!” (male, teacher, 26). Статистика свидетельствует, что американцы более терпимы к обсценной лексике, чем русские, для которых она остается недопустимой. 66,7 % опрошенных американцев подтвердили отрицательное отношение, однако, 26,7 % не считают употребление брани нарушением коммуникативной нормы. 6,7 % респондентов предпочли не быть столь категоричными, и сообщили, что это зависит от ситуации. Высокий уровень толерантности к обсценной лексике стал возможен за счет ее десемантизации в английском языке [Козырева, 2012, 110]. Коммуникативный контекст и определенный тип отношений между коммуникантами нейтрализуют эмоционально-оценочный компонент обсценной лексики. Так, ФО со словом douchebag к близким друзьям может восприниматься положительно, так как выступает в качестве маркера внутригрупповых отношений.

Употребление стратегии обзывания (Call the other names) в форме уничижительных номинаций в русских и американских ответах так же имела некоторые отличия. Средством реализации этой стратегии служат ФО с животными номинациями. Русские приводили в пример такие слова, как козел, коза, козлина, осел, ишак, баран, овца, овца тупорогая, корова, лошадь, скотина, курица. Данные ФО усиливаются прагматическими маркерами невежливости, к которым можно отнести междометие эй и разговорно-сниженную частицу слышь: эй, корова; эй, козел; слышь, курица, что воспринимается грубо. Маркеры невежливости служат средством демонстрации неуважительного отношения к собеседнику. L. Alba-Juez, вслед за B. Fraser и W. Nolen, отмечает их дискурсивность, но в то же время признает, что они, как правило, сопровождают невежливые РА [Alba-Juez, 2007: 39].

К этой же группе примыкают слова, характеризующие недостаточно развитые умственные способности (дурак, дура; придурок; дебил; дегенерат; тупой; идиот; тупица; придурок) и номинации, основывающиеся на подчеркивании отрицательных характеристик внешности или здоровья собеседника (урод, прыщавый, пучеглазый, кривоногий, жирный, лысый, слепой, хромой, толстый, очкарик).

Для американцев животные уничижительные номинации не характерны. Самыми грубыми назывались номинации по расовому или этническому признаку: any derogatory terms based on race; ethnic names; nigger(s) /N-word (nigger); chink (derogatory for Chinese people), because these words are directed at specific kinds of people; slurs are definitely the worst, rudest, beyond rude, и

Сравнительное историческое языкознание

127

на основе сексуальной ориентации: faggot / fag, homo, pussy, any racial or sexual slur ... against me, saying sexually suggestive things to me. Выбор в пользу вышеназванных номинаций мотивирован социо-культурными реалиями американского общества, в частности, неприятием дискриминации по национальному, расовому или сексуальному признаку.

Нехарактерными для американских обращений оказались и номинации по умственным способностям. Единственными примерами подобной стратегии было употребление слов spastic (рус. больной, даун, кретин, маразматик), stupid и retarded.

Одной из особенностей английских обращений считают анонимность, то есть отсутствие обращения при общении с незнакомцами. Если необходимо привлечь чье-либо внимание, достаточно начать с Excuse me [Ларина, 2013: 257]. В отношении русской культуры отсутствие обращения расценивается негативно, что может быть случаем реализации лингвистической стратегии игнорирования (Ignore, snub the other) или проявления незаинтересованности (Be disinterested, unconcerned, unsympathetic) [Culpeper, 1996: 357]. Русские информанты отмечали, что «обращение, не глядя на меня», а также безличное обращение, обращение без имени и отсутствие обращения как такового следует считать грубыми: «Вон, в голубой кофточке...»; «Уважаемый (без дополнения)»; «Эй, ты! Как тебя там?» Грубым расценивали такое действие, как «отвернуться от человека во время его речи и начать разговаривать с кем-то другим». Последнее не является непосредственно формулой обращения, но представляет собой невербальную реакцию на обращение собеседника, что может заставить его чувствовать себя неловко -стратегия “Make the other feel uncomfortable” [Culpeper, 1996: 358]. Как отмечает D. Bousfield, в конечном счете любая стратегия невежливости имеет своей целью вызвать подобное чувство в партнере по коммуникации [Bous-field, 2008: 124-125], поэтому эта стратегия хорошо комбинируется с другими. Американские данные не подтверждают, что отсутствие обращения воспринимается грубо. Только один из респондентов отметил: “I think it is rude not to address someone at all (for example in an email) ’’(female, administrator, 25).

Следующей тактикой позитивной невежливости в русских и американских невежливых обращениях, является использование неуместных маркеров идентичности (Use inappropriate identity markers) [Culpeper, 1996: 357].

Формановская Н.И. утверждает, что обращение как речевое действие зова, призыва незнакомого адресата, формируется на базе наименований видимой социальной роли, положения, звания, титула и т.п., поэтому выбор неуместного обращения адресатом воспринимается отрицательно [Формановская, 2009: 125-126]. Неверный сознательный или бессознательный выбор формул обращения на основе вышеназванных признаков, по нашему мнению, следует отнести к неуместным маркерам идентичности. Русские информанты отмечали невежливость следующих формул: девушка; женщина; мужик; мужчина; баба; тетка; гражданин; бабка; дед; отец; папаша; да-

128

ЯЗЫК И КУЛЬТУРА

мочка; мадам (в ироническом ключе); земляк; Сюда же относятся хамское «Эй, детка» при обращении от нетрезвых; сленговые и блатные формулы типа чикса, пацанчик, пацан, братан. Обращения «Мужчина!» и «Женщина!» характеризуют низкий уровень владения речевой культурой [Форма-новская, 2009: 127]. Выбор в пользу стилистически окрашенных просторечных формул типа мужик, баба и тетка ведет к отрицательной оценке со стороны адресанта в случае, если адресат применяет их не в отношении со-беседников-носителей просторечия. Обращение «Девушка!» относится к стилистически нейтральным общеупотребительным обращениям [Форма-новская, 2009: 131], но неуместность употребления этой номинации вызывает отрицательные оценки со стороны адресанта. Фамильярно сниженные обращения, выраженные терминами родства бабка, дед, отец, папаша вне семейного коммуникативного дискурса воспринимаются невежливо и грубо. Стратегия выбора неуместной идентичности может сочетаться со стратегией иронии или сарказма (мадам (в ироническом ключе): «Эта мадам»). Bousfield D. пишет, что сарказм - это невежливая стратегия, которая тоже комбинируется с другими тактиками и стратегиями [Bousfield, 2008: 107].

В американских данных грубо воспринимаются такие маркеры идентичности, как Person, Girl (when speaking of a woman / to refer to a woman), Hey girl, Hey Woman, Lady, Mrs (it’s very presumptive), Hey guy, dude (when addressing a person of higher status), boy (especially towards black men), kid, child, hon, sweetie (in a condescending way), bro, baby. Одна из американских респондентов имеющая опыт проживания и общения в России, сообщила, что русское обращение «Девушка!» звучит грубо (I know this is a cultural norm but I still can't get over being called "girl" all the time - kind of like "you " (female, student, 18-24). Данная стратегия также может сочетаться с суперстратегией сарказма: Ma’am (polite term when intentionally spoken sarcastically), Lady (used sarcastically).

По данным опроса суперстратегия негативной невежливости реализовывалась преимущественно за счет тактики “Explicitly associate the other with a negative aspect (personalize, use the pronouns I and You)” [Culpeper, 1996: 358]. Многие русские информанты называли обращение на ты по отношению к незнакомым (и даже знакомым) людям, а также людям старшего возраста как самое грубое, кроме случаев, когда такое обращение исходит не от носителей русского языка, что обусловлено незнанием русских социокультурных норм. Сравните комментарии: «Считаю грубым и невежливым, когда к незнакомому человеку сразу обращаются на «ты» (женщина, экономист, 29 лет); «Обращение на ты от незнакомого или малознакомого человека (если он не иностранец, конечно. Иностранцам простительно.)» (женщина, преподаватель английского и русского языков, 34 года); Обычное ТЫКАНИЕ незнакомого человека - это уже невежливость (мужчина, летчик, 28 лет). Для русской коммуникации с ее формальностью и большей асимметричностью ролей вежливыми считаются обращение на Вы, обра-

Сравнительное историческое языкознание

129

щение по имени-отчеству или по имени к старшим по статусу или возрасту людям [Ларина, 2009: 273]. Обращение на ты, особенно в сочетании с прагматическими маркерами Эй, слышишь (слышь), а ну-ка, да, знаешь что, ну чё и стратегией использования табуированных слов и уничижительных номинаций (Using taboo words and Call the other names) становится грубым призывом и может служить триггером ответной невежливости и грубости: «А ну-ка встал»; «Эй, ты»; «Эй, ты, сука/недоносок»; «Слышишь ты...ты кто такая?»; «Слышишь, ты, коза (козел)/ублюдок/мразь»; «Эй, ты! Как тебя там?»; «Да ты».

В русской коммуникативной культуре форма ты является прагматическим маркером интимности, а Вы - дистантности и неравенства [Ларина, 2009: 380]. Переход на ты воспринимается как нарушение существующих социо-культурных норм, а именно асимметричности отношений между собеседниками. Переход на личности посредством употребления ты-формы + табуированные слова / уничижительные номинации усиливает угрозу лицу собеседника и потенциально дает повод к ответной невежливой или грубой реакции.

В английском языке форма местоимения второго лица you подчеркивает отсутствие статусных различий между собеседниками. В вежливой коммуникации допустимо обращение по имени к людям старшим по возрасту или статусу. В невежливой коммуникации форма обращения you в сочетании с такими маркерами, как hey и listen, а также недоброжелательной интонации, является грубым призывом (Hey You! Listen sweetheart) и нарушает допустимую неформальную дистанцию между собеседниками, таким образом становится триггером невежливости. По мнению L. Alba-Juez, прагматические маркеры лингвистически закодированы и сигнализируют намерения говорящего. Она отмечает характерность использования прагматических маркеров listen + vocative, look + vocative, hey (+vocative), you + vocative как выполняющих функцию привлечения внимания собеседников и введения невежливого ответа в невежливом РА [Alba-Juez, 2007: 47-49].

Номинация по принадлежности к какой-либо группе, то есть обращения, отражающие обобщение или отождествление с какой-либо группой с явно пренебрежительным оттенком, следует отнести к тактике “Explicitly associate the other with a negative aspect”: рус. вы, вегетарианцы; вы, женщины, амер. англ. You people.

Как отмечалось выше, ФО в аппелятивной функции могут иметь невежливый эффект, усиливающийся за счет синтаксиса. Обращения-призывы в русском языке являются частью побудительных или вопросительных конструкций со сказуемым в форме 2 лица ед.ч.: «А ну-ка встал...»; «Сделай немедленно, а не то...»; «Заткни своего ребенка»; «Послушай сюда!»; «Рот закрой»; «Куда прешь?»; «Слышишь ты ... ты кто такая?»; «Чегоуставилась, старая?»; «Куда тебя несет?»; «Чего прилипла к поручню?» Отрицательное эмоциональное состояние передается через восклицательные пред-

130

ЯЗЫК И КУЛЬТУРА

ложения, в которых невежливость усиливается за счет соответствующей интонации, сказуемого в повелительном наклонении, частиц (да, давай) и эмоциональной лексики: «Соплячка, мне еще указывать будет!»; «Да ты кто такой(-ая)?!»; «Уйди с дороги, ублюдок!»; «Давай поторопись, папаша!». Обращения в американском варианте английского языка являются частью побудительных предложений со сказуемым в повелительном наклонении: “Heyyou, stop it!”, “Speak!”

Обобщая данные эмпирического исследования, отметим, что основными стратегиями или тактиками невежливости, как в русских, так и в американских данных, оказались стратегии позитивной и негативной вежливости в сочетании с суперстратегией эксплицитной невежливости и сарказма. Различия состояли в способе реализации стратегий, мотивированных национально-культурными особенностями коммуникативного поведения.

Список литературы:

1. Ларина Т.В. Категория вежливости и стиль коммуникации: Сопоставление английских и русских лингвокультурных традиций. - М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2009. - 512 с. - (Язык. Семиотика. Культура).

2. Ларина, Т.В. Англичане и русские: Язык, культура, коммуникация. -М.: Языки славянских культур, 2013. - 360 с.: ил.

3. Козырева, М.М. Обсценная лексика в речи образованных носителей английского и русского языков: функционально-прагматический аспект: диссертация. - М.: РУДН, 2012.

4. Шаховский В.И. Эмоции: Долингвистика, лингвистика, лингвокультурология. - Изд. 2-е. - М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2013. - 128 с.

5. Формановская Н.И. Речевой этикет в русском общении. Теория и практика. - М.: ВК, 2009. - 334 с.

6. Alba-Juez L. On the Impoliteness of Some Politeness Strategies: a Study and Comparison of Some Pragmatic Markers of Impoliteness in British and American English, Peninsular Spanish and Argentinian Spanish. Studies in Intercultural, Cognitive and Social Pragmatics, 2007, pp. 37-56.

7. Bousfield, Dereck. Impoliteness in Interaction. John Benjamins Publishing Co., 2008.

8. Culpeper, J. Towards an anatomy of impoliteness. Journal of Pragmatics 25 (1996) 349-367.

9. Culpeper, J. Impoliteness and entertainment in the television quiz show: The Weakest Link. Journal of Politeness Research 1, 2005, p. 35-72.

10. Locher, M., Watts R. Politeness theory and relational work. Journal of Politeness Research 1, 2005, p. 9-33.

11. Kienpointner, M. (1997) Varieties of rudeness. Functions of Language 4(2): 251-287.