CC BY
113
УДК 327.8
Э. Ф. Макаревич, Ю. Г. Жеглова
МакаревичЭ. Ф., доктор социологических наук; профессор кафедры связей с общественностью Института международных отношений и социально-политических наук, МГЛУ; e-mail: [email protected]
Жеглова Ю. Г., кандидат политических наук, заведующая кафедрой связей с общественностью Института международных отношений и социально-политических наук МГЛУ; e-mail: [email protected]
СТРАТЕГИИ «МЯГКОЙ СИЛЫ» В ИНФОРМАЦИОННЫХ ВОЙНАХ: ИСТОРИЧЕСКАЯ, ПОЛИТИЧЕСКАЯ И КУЛЬТУРНАЯ ДИНАМИКА
В статье анализируются стратегии «мягкой силы», используемые в информационных войнах. Стратегии «мягкой силы» связаны с воздействием ее на политический класс, интеллектуальную и творческую элиту, на население страны, в конечном счете, на человека. Стратегии «мягкой силы» рассматриваются в исторической, политической, культурной динамике: в преддверии и в начале «холодной войны», в эпоху глобальной демократии. Среди них: «стратегия Симонова», «стратегия Гарварда», «стратегия Даллеса - Кеннана», «стратегия Сталина - Капицы», «стратегия Геллнера», «стратегия Штрауса - Бжезинского - Палмера -Шарпа», «стратегия Панарина - Путина - Лаврова». Эти стратегии ведут свою историю с середины 40-х гг. ХХ в. и до сегодняшних дней. Но даже первые из них нельзя признать устаревшими. Такова «живучесть» привлекательности «мягкой силы».
Ключевые слова: «мягкая сила»; стратегии «мягкой силы»; информационные войны.
Makarevich E. F.
Doctor of Sociology (Dr.habil.), Professor, Department of Public Relations, Institute of International Relations and Social and Political Sciences, MSLU; e-mail: [email protected]
Zheglova Yu.
PhD. in Political Sciences, Head of Public Relations Chamber in the Institute of International Relations and Socio-political Sciences, MSLU; e-mail: [email protected]
SOFT POWER STRATEGIES IN MEDIA WARS: HISTORICAL, POLITICAL AND CULTURAL DYNAMICS
The article reviews «soft power» strategies used in media wars. The «soft power» strategies are reviewed in historical, political and cultural dynamics: before and in the beginning of the Cold War and in the era of global democracy.
Among them are «Simonov strategy», «Harvard strategy», «Dulles-Kennan strategy», «Stalin-Kapitsa strategy», «Gellner strategy», «Strauss-Brzezinski-Palmer-Sharp strategy», «Panarin-Putin-Lavrov».
Key words, soft power; soft power strategies; media wars.
Стратегии «мягкой силы» в преддверии «холодной войны»
Стратегия Симонова. В мае 1946 г., после того как трое американских журналистов побывали в СССР, в США с «ответным визитом» отправились трое советских журналистов - Илья Эрен-бург от «Известий», Константин Симонов от «Красной звезды» и Михаил Галактионов от «Правды». Симонов на тот момент был весьма известен американской публике, его повесть «Дни и ночи» о Сталинградской битве вошла в десятку самых популярных изданий в США, а стихотворение «Жди меня» стало тогда любимым у американцев. Визит был непростой, уже веяло холодом со страниц американских газет, уже было преддверие «холодной войны». И важно было выбрать нужную ноту в общении с американскими политиками, американской общественностью и СМИ, основываясь на возможностях «мягкой силы». Выступление Симонова на митинге в Сан-Франциско впечатлило американскую публику, потому что он определил верную стратегию как представитель «мягкой силы» (литературы). Его стратегия строилась на обращении к нравственным и политическим ценностям, к духовной и материальной культуре, на близости характеров обоих народов. С помощью этой стратегии он пытался предотвратить начинавшуюся информационную войну [Симонов 1984, с. 314-323].
Шесть принципов стратегии Симонова.
Во-первых, не злорадствовать, а сопереживать. Он напомнил публике, о чем и как пишут американские СМИ. А они писали о том, что большинство русских семей в Москве живет в одной комнате, что люди в России плохо одеты, что в деревнях редко встретишь мужчину, что землю пашут на коровах, что целые семьи живут в землянках, потому что нет домов. И это было горькой правдой. Но почему при этом, спрашивал Симонов, в их публикациях читается: Какое-то непонятное для нормального человека злорадство? Вы радуетесь, что в деревне редко увидишь мужчину. Но «эти мужчины пали на окровавленных улицах всех городов от
Сталинграда до Берлина». «Если б американский народ постигли такие бедствия, какие постигли наш народ, мы бы не радовались, мы бы плакали вместе с вами. А тех людей, которые посмели бы злорадствовать над вашим горем, мы бы судили таким жестоким моральным судом, что им не помогла бы никакая свобода печати!» [Симонов 1984, с. 318].
Во-вторых, не задевать незнанием сердце другого народа. Каждый народ очень болезненно реагирует, когда задевают его сердце. И обращаясь к американцам, Симонов говорит: «...не позволяйте этого делать никому, несмотря на вашу свободу печати, потому что сердце легко ранить, но трудно вылечить» [там же, с. 318].
В-третьих, познавать духовную культуру другого народа, что помогает более всего дружбе людей. «Интерес к Америке у нас начинается с ее литературы, - говорит Симонов. - Великая современная американская литература на протяжении последних двух десятилетий была литературой, наиболее влиявшей на нас среди всех иностранных литератур. Я бы сказал, что в этом смысле она была просто вне конкуренции. <...> Эптон Синклер, Теодор Драйзер, книги которых выходили у нас целыми собраниями сочинений. Потом Синклер Льюис, Вудворт, Юджин О'Нил и, наконец, в последнее десятилетие Хемингуэй, ставший любимым писателем значительной части нашей интеллигенции. Трудно найти среди людей моего поколения человека, который бы не читал "Прощай, оружие!" Хемингуэя или "Гроздья гнева" Стейнбека. Но Америка, подчеркивает Симонов, пришла к нам не только через литературу, а и через кино, «с воспоминаниями об американских немых комедиях и приключенческих картинах неразрывно связано наше детство. Когда мы стали старше, нас поразил и потряс Чаплин. Он стал для нас величайшей вершиной киноискусства» [там же, с. 320].
В-четвертых, познавать научные и технические достижения другого народа, учиться у него. «Америка стала близка людям моего поколения, - говорит Симонов, - не только своей литературой и своим искусством, но и своей техникой, талантом своих инженеров, размахом своих организаторов». «Люди моего поколения, -отмечает он, - юношами стали строить первую пятилетку, вынесли на своих плечах вторую пятилетку и начали третью, когда
война сделала нас солдатами. <.. .> Тогда, в 1929 г., мы были увлечены американскими методами производства, мы были хорошими и взволнованными учениками, и воспоминания о строительстве пятилеток связаны у меня с глубоким уважением к техническому гению американского народа, у которого, я не хочу преуменьшать, мы многому и очень многому научились» [Симонов 1984, с. 318].
В-пятых, увидеть сходство характеров наших народов. Дружба наших народов, по мнению Симонова, определяется не временными политическими комбинациями, а уважением, пониманием друг друга и во многом сходством характеров. Он доказывает это следующими словами: «Настойчивость, самостоятельность, умение работать не покладая рук, умение не останавливаться перед трудностями, уважение к чужому труду и к чужим мнениям <.> все эти качества одинаково свойственны обоим нашим народам. А если к этому прибавить еще тот истинный демократизм, который в быту, в ежедневной жизни так свойствен и русскому, и американцу, чувство собственного достоинства, отсутствие низкопоклонства и лести и твердое чувство, что каждый человек может "сам себя сделать" ... то нужно сказать, что у наших народов есть более чем достаточно причин для дружбы, может быть, самой разумной и крепкой в мире». И добавляет: «И как писатель, скажу еще об одном, что нас связывает, - о чувствах. И русские, и американцы - мы люди, которые любят смеяться во всё горло, когда им смешно, не стыдясь заплакать, когда им грустно, и готовы крепко пожать руку, когда они благодарны» [там же, с. 321].
В-шестых, людей объединяет не только общая любовь, но и общая ненависть. «К сожалению, - говорит Симонов, - капитуляция фашистской Германии еще не капитуляция фашизма, и я думаю, что общая ненависть к фашизму, которая заставила нас с вами плечом к плечу драться в этой войне, эта ненависть должна и сейчас сохраниться в арсенале наших чувств». Он заключает так: «Последние годы чаще всего слово «фашист» связывалось в мире со словом «немец». Но... когда речь идет о борьбе с фашизмом, мы, русские, не имеем национальных пристрастий, и я не вижу, почему я должен больше любить испанского фашиста. или греческого фашиста. почему я их должен больше любить, чем немецкого фашиста Геббельса? <...> Мне хочется, чтобы вы разделили мою точку зрения по этому вопросу» [там же, с. 323].
Выступление Симонова - это готовая матрица в информационной войне. Говорить правду, но без злорадства; уважать и ценить свершения другого народа, столь мощно выраженные в его материальной и духовной культуре; любить этот народ и строить дружбу с ним на сотрудничестве и на объединяющей ненависти к врагу, которым является фашизм в любом обличье и в любой стране. Это принципы «мягкой силы», провозглашенные в 1946 г. Советским Союзом устами его представителя.
Стратегия «мягкой силы» в начальный период «холодной войны»
Стратегия Гарварда. В 1949 г. Советский Союз провозгласил тезис о борьбе с американским империализмом, который «под флагом космополитизма стремился установить свое мировое господство». Так писал в апрельском номере газеты «Правда» заведующий отделом печати МИД СССР профессор Г. Францев.
В ответ на эту позицию СССР весной 1951 г. Управление национальных оценок ЦРУ, где под руководством профессора Конанта работали теоретики из Гарварда, подготовило некий Меморандум под названием «Психологическое наступление против СССР. Цели и задачи» [Макаревич, Карпухин 2016, с. 283]. Вполне обоснованно этот Меморандум можно назвать стратегией Гарварда. Документ этот представлял собой довольно-таки оригинальную интеллектуальную разработку по применению «мягкой силы» в политической и идеологической борьбе с СССР. Она основана на системе доказательств об идентичности ценностей и близости духовных культур советского народа и свободного мира, и на попытке доказать тезис о противостоянии советского народа и советского правительства. В определенной мере в этом Меморандуме чувствуется влияние стратегии Симонова.
Вот главные положения стратегии Гарварда.
При определении. целей и задач, безусловно, предполагается указать советскому народу, что есть альтернатива существующему режиму. В задачу Соединенных Штатов не входит указывать ее конкретно. Следовательно, мы не будем выдвигать предложений по определенным вопросам (коллективизация, демократические выборыи т. д.) без получения на это особых политических указаний. Однако во всей нашей пропаганде должно подразумеваться, что конечное решение лежит в восстановлении прав человека, являющихся наследием русского народа. <...>
Речь идет о том, чтобы вызвать ощущение тирании у тех, кто привык к ней или не видит дальше собственного носа. <.>
Задача № 1. Вскрыть и развивать духовные ценности, моральные и этические концепции советского народа, особенно русских, и установить идентичность этих ценностей ценностям свободного мира.
Предлагаемая тематика:
а) правдивость, сострадание, щедрость, любовь к семье, гостеприимство - вот некоторые ценности, дорогие советскому народу, всё это - производное от его духовной жизни. Это общее достояние с народами свободного мира, но оно презирается правителями СССР;
б) исторический вклад русских в различных творческих сферах свободного мира: философии, искусстве и науке - всегда признавался и уважался;
в) изучение классической русской литературы, политической философии и этики показывает: Россия находилась под влиянием творческих, социальных и культурных сил, которые развивал Запад. Политические и этические идеалы русского народа в основе такие же, как на Западе, ибо они проистекают из тех же духовных источников, они извращены в коммунистическом государстве, но не умерли;
Предостережение. Мы не должны перебарщивать, говоря о западном влиянии, и не производить впечатление говорящих свысока.
г) русская семья основывается на любви, доверии, взаимопомощи и уважении к правам других. Это ценности общие со свободным миром;
д) то, за что советские люди сражались в годы революции - мир, свобода и хорошая жизнь для всех, - является основными концепциями, общими со свободным миром. Эти концепции ежедневно осуществляются в политической жизни свободного мира;
е) заверить русский народ, что свободный мир не вынашивает никаких замыслов ни против них, ни против их страны, а лишь добивается для них свободы и процветания в дружественном и сотрудничающем мире1.
Далее в документе подчеркивалось дружеское расположение американцев к советскому народу, русской культуре, указывалось на схожесть некоторых качеств национальных характеров двух народов и при этом проводилась мысль, что советский народ и его правительство несовместимы:
а) США миролюбивы, уважают суверенитет и независимость народов и государств;
1 Зд. и далее перевод Н. Н. Яковлева.
66
б) американцы проводят различие между советским народом и его правительством;
в) США никогда не воевали с Россией (но была интервенция американских частей в годы Гражданской войны в России. - Прим. Э. М);
г) США помогали советскому народу во Второй мировой войне еще до вступления США в войну с Германией;
д) США продолжали помогать народу СССР даже после завершения боевых действий во Второй мировой войне (оказывали помощь и после революции.);
е) американцы предоставили свои знания и опыт при строительстве промышленности в СССР;
ж) любовь к технике и науке в повседневной жизни общие для народов СССР и США;
з) наши страны велики, и мы строим смелые планы;
и) у нас общий дух пионеров;
к) в США живут многие тысячи людей русского и украинского происхождения, которые оказывают существенное влияние на американскую жизнь;
л) русская и украинская народная музыка и музыка композиторов (включая советских) очень часто исполняется в США; многие наши выдающиеся музыканты русского происхождения;
м) романы и рассказы русских писателей очень популярны в США и в свободном мире. Во всех главных университетах изучают русскую литературу.
Примечание. Нужно рецензировать новые биографии русских писателей и исследования по русской литературе, даже если в них нет политического содержания.
н) народы США и свободного мира знают о мужестве, энергии и чаяниях советских людей, многие американцы выражали публично восхищение этими качествами;
о) США помогают всем народам где только могут, независимо от того, согласны эти народы или нет с политикой США;
п) в американском театре всё еще изучают систему Станиславского и не делается никаких попыток скрыть ее русское происхождение;
р) правительство США, многие частные организации и отдельные лица пытались установить культурные, научные и технические обмены с СССР;
с) о сущности Америки и свободного мира, об основных идеалах, которые мы разделяем с советским народом, дает представление американская и другая западная литература, имеющаяся в СССР: Стейнбек, Эптон Синклер, Марк Твен, Джек Лондон, Диккенс и т. д.
Хотя некоторые из этих книг принадлежат к направлению "социального протеста", они показывают демократическую веру в социальный прогресс в действии» [Макаревич 2016, с. 283-285].
Ключевой тезис стратегии - восстановление в СССР прав человека. Он прозвучал еще в Фултонской речи Черчилля. Но в документе, созданном гарвардскими аналитиками, акцент был сделан не просто на права человека, а на права, являющиеся наследием русского народа. Для нужд пропагандистской войны они переиначили тезис Черчилля, который с изяществом английского политика и журналиста поддерживал имидж западной демократии: «Мы должны неустанно и бесстрашно провозглашать великие принципы свободы и прав человека, которые представляют собой совместное наследие англоязычного мира» [Черчилль 2006, с. 471]. Профессора из Гарварда заменили «англоязычный мир» «русским народом», получившим права человека в наследие от царского режима, от русского императора. Пусть император, лишь бы не генеральный секретарь.
В аналитическом отделе ЦРУ хотели надеяться, что русские, осознав права человека, по-настоящему ощутят царящую в СССР коммунистическую тиранию. Русские - свободолюбивый народ, они готовы постоять за права человека: эту идею им надо внушать постоянно.
А дальше - выполнение задачи номер один: всячески показывать, что духовные, моральные ценности советского народа, особенно русских (!), и свободного мира идентичны. Мы одинаковы, а потому космополитичны и потому обязаны сотрудничать. Западный мир должен приблизить к себе русских, говоря им, что они такие же приверженцы свободы, прав человека, частной собственности и рынка. У нас одни ценности, близкие культуры, и наша литература тоже, между прочим, выступает за социальную справедливость. И мы, американцы, никогда не воевали с Россией (а об экспедиционном корпусе, высадившемся на российскую землю в начале Гражданской войны, лучше промолчать). Русским надо, не уставая, внушать, что Россия всегда находилась под влиянием творческих, культурных сил Запада. И не имеет смысла говорить о национальных традициях и национальных ценностях - они у нас общие: свобода, права человека, демократия.
Неизвестно, знал ли Сталин об изысканиях гарвардских профессоров, но логика борьбы с космополитизмом как стратегия «мягкой силы», которую он выбрал, определялась идеями этих аналитиков, доказывающих, что русские люди должны идти вслед за «англоязычным сообществом» по дороге западной цивилизации.
Но вот мешает этому коммунистический режим. Поэтому советским людям надо настойчиво повторять: есть ценности, отдельные от режима, есть «вклад русских», «русская семья», «русский народ», «русская и украинская народная музыка», «русская литература», «романы и рассказы русских писателей». Иногда надо добавлять некий «фон» в виде привычных для жителей СССР словосочетаний типа «советский народ», «советская наука». Советские - значит русские. И вновь по кругу: русский народ - часть западной цивилизации (а не советской), и Запад, добиваясь для него свободы и процветания, борется за русский народ с коммунистическим режимом. Русские, помогите нам в борьбе с вашим тираническим режимом! А США помогут вам, как они помогают всем, кто стремится к свободе.
В соответствии со своей стратегией «Психологическое наступление против СССР» профессора Гарварда обосновали необходимость «непрерывного, достаточно мощного пропагандистского потока», направленного на «русский советский народ». Мощность этого потока определялась голосами радиостанций «Голос Америки» (с 1947 г.), «Свободная Европа» (с 1951 г.) и «Свобода» (с 1953 г.).
Стратегия Даллеса - Кеннана. В начале 1950-х гг., когда начиналась «холодная война», правительство США вложило огромные средства в секретную программу пропаганды в сфере культуры в Западной Европе, касающуюся также и Советского Союза. Это была операция «мягкой силы» в духе стратегии Гарварда, которая основывалась на силе духовной культуры и искусства. Руководило этой операцией Центральное разведывательное управление (ЦРУ) США. Этот вывод делает английский историк Френсис Стонор Сондерс в своей книге «ЦРУ и мир искусств: культурный фронт холодной войны», вышедшей в России в 2013 г. [Сондерс 2013]. Как пишет Ф. Сондерс, организатором этой тайной кампании стал Конгресс «За свободу культуры», которым руководили два управления ЦРУ - координации политики (Фрэнк Уизнер)
и международных организаций (Том Брейден). Конгресс «За свободу культуры» имел отделения в 35 странах, издавал более 20 престижных журналов, владел новостными и телевизионными службами, занимался книгоизданием, проводил международные конференции, выставки художников, музыкальные фестивали, кампании награждения призами самых ярких деятелей культуры и искусства.
Предтечей Конгресса стал некий консорциум - широкое и влиятельное сообщество интеллектуалов, политических стратегов, корпоративной элиты, пронизанных университетскими связями «Лиги плюща» (объединение старейших университетов, куда входил и Гарвард), которые считали, что мир нуждается в мире по-американски - в Pax Americana, «новой эпохе Просвещения, которая могла бы называться «американским веком» [Грани.ру 2008].
Борьбу за «американский век» вело прежде всего ЦРУ, которое оказалось больше, чем разведкой. Оно стало инструментом политической и идеологической борьбы и продвижения «мягкой силы» в интересах США. Именно такое направление деятельности получило ЦРУ во времена, когда его директором стал Ален Даллес, «человек коварный, безжалостно честолюбивый», по выражению американского исследователя Тима Вейнера.
Элиту ЦРУ тогда составляли члены университетского объединения «Лиги плюща», которые находили кадры для управления в советах директоров компаний, академических учреждениях, ведущих средствах массовой информации, в юридических фирмах. Они были воспитаны «на принципах интеллектуальной мощи, спортивной удали, благородного обхождения и твердой христианской этики» [Сондерс 2013, с. 34].
Ф. Сондерс довольно-таки точно выразила суть этих людей: «В долгих разговорах, подогреваемых интеллектуальной страстью и алкоголем, их видение нового мирового порядка начало обретать форму. Ориентированные вовне, исполненные духа соревнования, резкие, эти люди обладали неколебимой верой в свою систему ценностей и долг предложить ее другим. Они были патрициями современной эпохи, паладинами демократии и не видели в этом никакого противоречия. Это была элита, которая направляла американскую внешнюю политику и формировала законодательство внутри страны. Через интеллектуальные центры, фонды, правления, членство
в джентльменских клубах эти мандарины были прочно связаны друг с другом как принадлежностью к организациям, так и общей верой в свое превосходство. Их задачей было установление, а затем оправдание послевоенного Pax Americana. И они были верными сторонниками ЦРУ, которое стало быстро укомплектовываться их школьными друзьями, товарищами по бизнесу, а также старыми бойцами из УСС» [Сондерс 2013, с. 35-36].
Одним из ведущих политиков, соратников Даллеса в деле создания ЦРУ и определения его стратегии, был Джордж Кеннан, ученый, дипломат, конструктор известного «Плана Маршалла», руководитель аппарата политического планирования Госдепартамента США. Ф. Сондерс ссылается на его известную публикацию «Статья Х» в журнале «Форин Аффэрс», где он сформулировал идею первых лет холодной войны с СССР. Утверждая, что Кремль с его «фанатичной идеологией» стремится к доминированию в мировом пространстве, он предложил политику «устойчивого противодействия», «твердого и бдительного сдерживания», где предусматривалось «максимальное развитие пропаганды и техник политической борьбы» [Сондерс 2013, с. 36].
В рамках этих техник и родился в июне 1950 г. Конгресс «За свободу культуры», который стал инструментом «организованного интеллектуального сопротивления коммунизму» [там же, с. 58]. Некомунистические левые, стали ведущими активистами конгресса. А возглавили Конгресс Майкл Джосельсон, агент ЦРУ, в годы войны офицер службы пропаганды, теперь ставший, по выражению Ф. Сондерс, «Дягилевым американской антисоветской культурной пропаганды», и композитор Николай Набоков, двоюродный брат писателя Владимира Набокова, - в должности генерального секретаря конгресса.
В 1950 г. Управление координации политики ЦРУ утвердило Конгресс «За свободу культуры» в качестве постоянного органа со штаб-квартирой в Париже. На проекты конгресса тратились миллионы долларов. Ведущим направлением деятельности конгресса было завоевание интеллигенции в странах Восточной и Западной Европы и в Советском Союзе. Для этого предусматривалось издание целого ряда журналов, на страницах которых выступали выдающиеся интеллектуалы, писатели и художники, светила того времени. С 1955 г. начал издаваться ежемесячный бюллетень
«Советское обозрение», под редакцией историка Уолтера Лаке-ра, одного «из лучших международных экспертов по Советскому Союзу» [Сондерс 2013, с. 181-182].
Конгресс использовал мощное средство продвижения идей, минуя границы государств, - политические и культурные программы радио, где давалось слово интеллектуалам. Конгресс активно искал союзников в Голливуде, которые понимали «проблемы пропаганды США» и могли «умело вставить в свои сценарии и действия нужные идеи». Был определен список таких «друзей» от кинокомпаний «Фокс», «Парамаунт», MGM, «Юниверсал», «Коламбиа Пикчерс», Уолт и Рой Дисней из Американской ассоциации кинокомпаний [там же]. Особым направлением деятельности Конгресса была работа с писателями и книгоиздание. «Книги отличаются от всех других средств пропаганды, - писал начальник Отдела тайных операций ЦРУ, - в первую очередь потому, что одна книга может изменить отношение читателя и его дальнейшие действия до такой степени, какой невозможно достичь с помощью другого средства. (Таким образом) книжное производство становится самым важным орудием стратегической (долгосрочной) пропаганды» [там же, с. 207]. Тайная программа книгоиздательства была запущена ЦРУ со следующими целями: «Добиваться издания книг и их распространения за рубежом, не раскрывая какого-либо влияния со стороны США, путем тайного субсидирования зарубежных изданий или книжных магазинов. Добиваться издания книг, "незараженных" какой-либо открытой формой привязки к правительству США, особенно если позиция автора является "деликатной". Добиваться издания книг, руководствуясь оперативными соображениями, независимо от рентабельности этих книг. Стимулировать и субсидировать местные национальные или международные организации для публикации и распространения книг. Стимулировать написание политически значимых книг неизвестными иностранными авторами либо путем прямого финансирования автора, если возможны тайные контакты с ним, либо косвенно, через литературных агентов и издателей» [там же, с. 207]. В 1977 г. «Нью-Йорк Таймс» писала, что ЦРУ было причастно к изданию по крайней мере тысячи книг [New York Time 1997].
В начале 1951 г. Николай Набоков разработал план проведения масштабного фестиваля искусств «Шедевры ХХ века», где музыке
отводилась большая часть. Фестиваль начался в апреле 1952 г. с исполнения произведения Игоря Стравинского «Весна священная» Бостонским симфоническим оркестром. Но особенность музыкального фестиваля заключалась в том, что там исполнялись произведения Арнольда Шёнберга, которого в 1933 г. выслали из Германии как еврея и композитора «декадентской музыки», о которой советские критики говорили как о «негармоничной», «хаотичной», «бессодержательной»; исполнялись сочинения Пауля Хин-демита, также бежавшего из фашистской Германии, и чью музыку также отрицала советская музыкальная критика, как и музыку Клода Дебюсси, тоже исполняемую на фестивале, и в которой, по выражению журнала «Советская музыка», господствовали «цветы зла модернизма» [Сондерс 2013, с. 98]. По схеме этого музыкального фестиваля проводились и будущие музыкальные мероприятия, организуемые конгрессом.
Изобразительное искусство - отдельная сфера деятельности Конгресса «За свободу культуры». Самая большая его акция - это создание вместе с американским музеем современного искусства нового направления в изобразительном искусстве: абстрактного экспрессионизма. Союзниками музея здесь выступили фонд Рокфеллера и журнал «Лайф», который выдвинул идею «свободного предпринимательства в искусстве», выразив ее в образе и стилистике абстрактного экспрессионизма.
Экспорт этого направления предусматривал международную пятилетнюю программу, которая включала проведение 33-х международных выставок работ современных американских художников и скульпторов. Самой большой из них была выставка в рамках парижского фестиваля конгресса, основная идея которой выражалась так: «Будут представлены шедевры, которые не могли быть созданы в СССР и гитлеровской Германии - тоталитарных странах». Эта идея потянула за собой темы ключевых посланий для средств массовой информации: «Абстрактное искусство - плод демократии»; «Тирания не терпит нонконформизм»; «Противостояние свободы и тирании» [там же, с. 226-229].
Сотрудник ЦРУ Дональд Джеймсон объяснял: «Мы осознали, что это искусство (абстрактный экспрессионизм. - Э. М.), не имеющее ничего общего с социалистическим реализмом, может заставить социалистический реализм выглядеть еще более
стилизованным, более жестким и ограниченным, чем он есть на самом деле. Москва в те дни была крайне настойчива в критике любого рода несоответствия своим крайне жестким шаблонам. Поэтому сам собой напрашивался вывод, что все, так неистово критикуемое СССР, стоит поддерживать в той или иной степени» [там же, с. 219].
Стратегия Сталина - Капицы. «Мягкую силу» как систему идеологического давления на интеллектуалов Европы и Советского Союза (стратегия Даллеса - Кеннана), Сталин определил как космополитизм. К осознанию угрозы космополитизма Сталина подтолкнул не только Черчилль в своей фултонской речи, где он выдвинул тезис о «мягкой» и «жесткой силе», исходящей от «ассоциации англоязычных стран», но и, как это ни парадоксально, советский физик П. Л. Капица. В 1946 г., в разгар работ по созданию советской атомной бомбы он отправил Сталину письмо, в котором обращал внимание на одну из проблем отечественной науки - недооценку своих и переоценку «заграничных» сил, на то, что «необходимо осознать наши творческие силы и возможности». Он подсказывал вождю, что успешно решать проблемы научно-технического прогресса можно только тогда, «когда мы, наконец, поймем, что творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других и на него можно смело положиться» [Капица 1989, с. 248]. Сталину, вынашивавшему идею борьбы с космополитизмом, «низкопоклонством перед Западом», пришла поддержка со стороны выдающегося русского ученого. В это же время Сталин искал определение, которым можно было бы точнее обозначить явление, о котором писал Капица и которое, как думал вождь, могло трансформироваться в безразличие к Отечеству, в пренебрежение национальным суверенитетом, национальной культурой. У литературного критика В. Г. Белинского он нашел то, что искал, - слово «космополит» и выражения: «фантастические космополиты», «гуманические космополиты».
Но главным оружием в борьбе с космополитизмом Сталин считал идею национального политического суверенитета. Он так сказал об этом в своей речи на XIX съезде КПСС (1952): «Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их "превыше всего". Теперь не осталось и следа от "национального принципа". Теперь буржуазия продает
права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять» [Правда 1952].
Стратегия «мягкой силы» в эпоху глобальной демократии
Стратегия Геллнера. Американский президент Рональд Рейган, выступая в марте 1983 г. в Орландо (штат Флорида) перед Национальной ассоциацией евангелистов, назвал Советский Союз «империей зла». Это был достаточно жесткий образ, предполагающий мобилизацию сил «добра» с помощью «мягкой силы» для откровенной политической, экономической, идеологической борьбы с носителем «зла» - страной, именуемой СССР.
Здесь сильной стратегией «мягкой силы» оказалась та, которую предложил британский макросоциолог Эрнест Геллнер. Его книга «Нации и национализм», вышедшая на Западе в 1983 г., стала руководством к действию для организаторов политических проектов и стратегов «мягкой силы» на годы вперед. Э. Геллнер рассматривал нацию не как общность людей на основе общего языка и общей культуры, территории и экономической деятельности, а как сконструированный массовый политический проект. Привлекательность этой идеи «мягкой силы» для организаторов информационных войн была в том, что «именно национализм порождает нации, а не наоборот»; «нации делает человек; нации - это продукт человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей» [Геллнер 1991, с. 35, 127].
Культуры, которые национализм требует защищать и возрождать, часто являются его собственным вымыслом или изменены до неузнаваемости. Культурные «лоскутки» и «заплатки», используемые национализмом, часто являются произвольными историческими изобретениями, отмечал он. Эти исторические изобретения, эти «вымышленные» культуры для национализма поддерживаются повсеместным распространением «опосредованного школой, академически выверенного, кодифицированного
языка, необходимого для достаточно четкого функционирования бюрократической и технологической коммуникативной системы», распространением символики, стилизованной национализмом под народную культуру [Геллнер 1991, с. 128, 130].
Концепцию Э. Геллнера использовали политтехнологи, которые выстроили систему практических действий в отношении Югославии в 1991-2008 гг. В этот период Социалистическая Федеративная Республика Югославия распалась на шесть независимых стран и одно частично признанное государство. В этом процессе активную роль играли сербские националисты, с которыми работали западные политтехнологические центры. Их стратегия сводилась к стимулированию национализма в Югославии в соответствии с выводом Э. Геллнера: национализм - прежде всего политический принцип, суть которого в том, что политическая и национальная единицы должны совпадать [там же 1991, с. 23].
В начале 2000-х гг. США в соответствии со своими геополитическими соображениями выбрали Украину, чтобы превратить ее в игрока первой линии в своей борьбе за глобальное лидерство на восточном направлении, где сходятся интересы Европы и России. В этой геополитической игре Украина, по замыслу американцев, должна была создать свою новую нацию. И тем самым выйти из культуры российской цивилизации, которая объединяла людей различных этносов - русских, украинцев, белорусов, казахов и других национальностей, проживавших на территории СССР и именуемых в свое время советским народом, ядро которого составляли русские, благодаря многочисленности и притягательной силе своей культуры.
Когда идея Э. Геллнера (не нации порождают национализм, а национализм порождает нации) овладела умами геополитических стратегов, тогда появился в одном из американских научных центров политический проект национализма для Украины -украинство. В соответствии с этим проектом украинские обществоведы на американские гранты обосновывали ведущую роль украинского этноса в рождении древнерусского государства, а потом и самостоятельную историю украинцев. Идея украинства закладывалась в новые учебники истории для школ и университетов. Вожди политических партий, учителя, организаторы массовых коммуникаций, национальной культуры, публичных ритуалов,
организаторы поиска и канонизации национальных героев, коими оказались радикалы-бандеровцы, - все работали на идею украинского национализма, тоталитарность которого формировала новую, украинскую нацию.
Первый шаг в реализации проекта национализма - обращение к определенным ценностям: к свободе, демократии, к памяти о событиях в истории народа, до сих пор причиняющих боль. Последнее особенно важно, потому что боль можно превратить в ненависть к источнику этой боли - к власти, вождям, к другим народам. Этой болью нужно заразить волонтеров гражданского общества, мобилизовать их на обработку сознания интеллигенции. Затем настанет черед массы, давления на сознание и настроение ее в соответствии с заданным вектором.
Для Украины была выбрана боль, связанная с массовой смертью людей от голода в некоторых ее областях в 1932-1933 гг., которая получила название «голодомор» по выражению украинского писателя О. Мусиенко. Это действительно была боль народа, и важно было так ее интерпретировать, чтобы обозначить источник этой народной трагедии и персонифицировать его.
Тема «голодомора» уже достигла определенного исследовательского накала к середине 1980-х гг. Это прежде всего работы Р. Конквеста и Д. Мейса, которые занимались проектом «украинского голодомора» в гарвардском Институте украинских исследований. Книга Р. Конквеста «Скорбная жатва» стимулировала дальнейшие разработки, но она же и расколола исследователей на две фракции - «пропагандистов» и «ученых». «Пропагандисты» настаивали, что голод на Украине был специально устроен Сталиным, чтобы сломать украинского крестьянина, и даже больше -сломать украинскую нацию. Ученые, в свою очередь, придерживались той концепции, что голод из-за неурожая в те годы затронул не только Украину, но и области России, Казахстана и других республик СССР, что сталинская преступная политика в сельском хозяйстве усугубила положение «голодных» областей, но Сталин был вынужден выгребать до последнего зернышка зерно из закромов на экспорт, чтобы не сорвать индустриализацию страны. Американские политики и политтехнологи, конечно, отдали предпочтение «пропагандистам», потому что они четко интерпретировали источник «голодной» трагедии на Украине.
Воспользовавшись тем, что с начала тех событий прошло 75 лет (дата, выступающая как информационный и политический повод), палата представителей конгресса США 23 сентября 2008 г. осудила «голодомор на Украине», признала его «геноцидом против украинского народа» и заявила, что источник той страшной беды -«советский диктатор Иосиф Сталин и его окружение, сталинское правительство, по воле которых был искусственно создан голод в 1932-1933 гг., жертвами которого стали почти 10 млн жителей Украины». Констатировав это, американские конгрессмены осудили источник этой трагедии - советское правительство за «систематические нарушения прав человека, в том числе и свободы самоопределения и свободы слова украинского народа» [РИА Новости 2008]. После этого в резолюции палаты представителей американского конгресса было выражено соболезнование украинским семьям, которые пострадали в те годы из-за голода; отмечена необходимость работы совместно с федеральными ведомствами США по определению места для памятника жертвам украинского «голодомора» на территории США; а также признано важным «распространение информации об украинском голодном геноциде для расширения знания в мире об этой искусственно созданной трагедии» [там же].
На другой день после принятия резолюции по украинскому «голодомору» палатой представителей Конгресса США президент Украины В. Ющенко выступил на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, где заявил: «Террор голодом в Украине имел целенаправленный характер геноцида и сопровождался тотальным уничтожением национальной элиты, гражданского провода и духовенства. Целью было сделать покорным многомиллионный народ, который по признанию режима невозможно было вывезти весь в Сибирь. <...> Просим совместно почтить каждую трагедию и не позволить новых попыток героизации диктатуры Сталина.» [№'8ги.сош 2008].
Но интерпретация «голодомора» в версии американских и украинских политологов и политиков игнорировала тот факт, что трагедия на Украине не была трагедией, сделанной для Украины. Такая же трагедия тогда постигла целый ряд областей в России и в Казахстане. Причинами голода были и неурожай; и некомпетентность руководителей в Украине, в Казахстане, в областях России; и жестокая политика Сталина, требовавшего обеспечить
запланированную сдачу зерна для продажи Западу, чтобы закупать оборудование и станки для строящихся заводов. И эти причины касались всех зернопроизводящих областей Советского Союза. При этом смертность от голода в СССР в 1932-1933 гг., по подсчетам российских исследователей на основе архивных материалов и с учетом неучтенной смертности, составила в СССР 3,8 млн человек, но никак не 10 млн, безосновательно указанных в американской резолюции [Цаплин 1989, с. 177-178].
Но почему была выбрана Украина в кампании по изменению образа России? Здесь стоит обратить внимание на следующую позицию в резолюции американских конгрессменов: Конгресс поддерживает усилия Украины в демократических и рыночных реформах, чтобы Украина «могла продать свой потенциал в качестве важного стратегического компаньона США в этом регионе мира» [Грани. ру 2008]. Иными словами, речь шла о том, чтобы Украина, граничащая с Россией, стала стратегическим партнером США в этом регионе, где США обозначили свои геополитические интересы. И тема «голодомора» в интерпретации американских консультантов понадобилась, чтобы убедить Украину, что у нее своя история, а у России - своя, что Россия всегда угнетала Украину и украинский «голодомор» самое яркое тому свидетельство.
От «голодомора» изменение сознания шло по вектору ненависти - врагом теперь становились русские, которые якобы угнетали украинцев. Утверждалось, что СССР в 1943-1944 гг. не освобождал Украину от немецких оккупантов, а сам оккупировал ее. А освобождала Украину от немецких фашистов и советских оккупантов украинская повстанческая армия националиста С. Банде-ры. Этой псевдоисторической версии, навязанной специалистами «мягкой силы», и придерживались украинские политики, пришедшие к власти в Украине путем переворота в феврале 2014 г.
Стратегия Штрауса - Бжезинского - Палмера - Шарпа. В начале XXI в. в США определилась стратегия смены режимов в той или иной стране посредством «бескровной мягкой силы». Эта стратегия была связана с глобальным лидерством США - «глобального государства», которое придерживается того принципа философии профессора Чикагского университета Лео Штрауса, который гласит, что наилучший социальный строй важнее, чем родина. Если наилучший строй - это максимальная включенность страны
в глобализацию, то это важнее родины. Такой строй порождает «достойного человека», по определению Штрауса, для которого действительно лучший строй был в США, куда он бежал от гитлеровского режима, утвердившегося в 1930-е гг. на его родине -в Германии.
Именно глобализация по такой модели лишает страны и их народы экономической, политической, культурной и ценностной идентичности, «растворяет» суверенитет этих стран в глобализированном мире. При этом главный менеджер этих глобальных процессов - США - остается самодостаточным, сохраняющим и наращивающим свою идентичность.
В марте 2005 г. в Конгресс США несколькими конгрессменами был внесен законопроект, регламентирующий продвижение демократии и демократических ценностей в недемократических странах. Разработали этот документ в стенах Гудзонов-ского института политолог, дипломат и бизнесмен Марк Пал-мер, а также политологи Майкл Горовиц и Брент Тантильо и присоединившийся к ним юрист Эрик Кадель. Неформальным лидером этого «авторского коллектива» был М. Палмер, который в своей книге «Сломать ось зла» описал стратегию смены режима в той или иной стране [Palmer 2003]. Выход этой книги приветствовали Ф. Фукуяма и Дж. Муравчик, которые по праву числятся одними из первых лиц американской политологии. Мысли и настроения соратников Палмера тогда удачнее всех выразил бывший директор ЦРУ Д. Вулси в предисловии к книге «Сломать ось зла»: «В ходе трех мировых войн (двух горячих и одной холодной) мы и наши союзники освободили большую часть человечества. Марк Палмер показал нам, каким образом нужно довести наше дело до конца» [Макаревич 2016, с. 301].
Предполагалось, что совершаемые бескровные перевороты в странах с неугодными США режимами обеспечиваются тремя факторами: теоретической концепцией, имеющей ранг политической доктрины, организацией и финансами. Эта политическая доктрина, «вырастая» из работ Бжезинского о диалектике мирового господства и глобального лидерства, определяет перспективы развития человечества в условиях глобализации и распространения демократии под управлением американской элиты.
Доктрина глобального лидерства, принципы «мягкой силы» позволили создать матрицу политической экспансии, которая есть тактика бескровного переворота. По М. Палмеру, матрица смены режимов сводится к следующему (за основу взяты его суждения в книге «Сломать ось зла»):
1) поиск в стране лиц, ориентирующихся на либеральные ценности и придерживающихся проамериканских взглядов; создание с участием этих лиц различных неправительственных организаций - студенческих, молодежных, правозащитных;
2) создание в стране либеральных, прежде всего прозападных каналов коммуникации: ТВ, радио, печатных СМИ и интернет-сайтов;
3) распространение западными СМИ среди граждан данной страны западного общественного мнения и создание нелегитимного и демонического образа так называемого недемократического режима в стране;
4) создание западными и внутренними «демократическими» СМИ образа оппозиционных групп и организаций как «настоящих» представителей народа;
5) принятие международными организациями резолюций, осуждающих «нарушения свобод и прав человека», «наступление на свободу прессы» в стране, где готовится «демократическая революция»;
6) подготовка оппозиционных групп к проведению уличных «ненасильственных» акций - демонстраций, митингов, массовых акций (например, блокирования зданий, где находятся органы власти). Лидеры этих групп должны являть собой образы бескорыстных борцов за свободу и демократию;
7) создание в стране психологической атмосферы, парализующей способность сторонников власти к сопротивлению;
8) использование политических, дипломатических и финансовых методов давления на лидеров страны, членов правительства, чтобы они «добровольно» ушли в отставку [Palmer 2003].
Философию Штрауса, стратегию Палмера дополняет определенной тактикой (практическими рекомендациями) гарвардский профессор Джин Шарп. В своей книге «From Dictatorship to Democracy» («От диктатуры к демократии») он рассматривает 198 способов ненасильственной борьбы, включая саботаж,
разного рода акции, парализующие государственные учреждения, и, конечно, организацию толпы, проведение демонстраций и митингов, а также других подобных акций.
По стратегии Штрауса - Бжезинского - Палмера - Шарпа эффективным способом изменения политического режима в той или иной стране является применение «мягкой силы» как системы ненасильственных действий, приводящих к «цветным» революциям. Проводниками «мягкой силы» являются американские дипломаты и специалисты иБАГО (Агентство правительства США по социально-экономическому и гуманитарному развитию в различных странах мира). Они занимаются публичной дипломатией: выстраивают отношения с гражданским обществом, общественными организациями и движениями, неправительственными организациями и различными фондами, общественными и религиозными деятелями, предпринимателями, учеными и всеми, кто разделяет американские ценности в той или иной стране. Они выделяют гранты, ведут пропаганду, устраивают форумы политиков, организуют обучение национальных лидеров, поездки молодежи в страну «мягкой силы», инициирующую «демократическую» экспансию. Всё это формирует представление о другой жизни, лучшей, чем та, к которой соответствующую страну привела ее правящая элита.
В отношении России эта стратегия использовалась для того, чтобы не допустить превращения ее в центр притяжения стран и народов, обладающих родственной историей и культурой, не допустить сообщества стран, где кристаллизующий центр - Россия. Эта стратегия предусматривала организацию конфликтных отношений России со всеми бывшими республиками СССР. Здесь историческое прошлое используется как «мягкая сила», возбуждающая недоверие и неприязнь среди близких народов.
Стратегия Панарина - Путина - Лаврова. Сопротивляясь политической экспансии американизированного Запада, Россия мобилизовала свою «мягкую силу» на основе идеи политического суверенитета народа. Объяснение этого понятия появилось в работах А. С. Панарина, который писал, что США «последовательно отвергается ключевое для демократии понятие политического суверенитета народа». Там, «где имеет место такой суверенитет, национальные интересы по определению не могут быть предметом
купли-продажи» [Панарин 2006, с. 23]. В 2006 г. понятие политического суверенитета народа, интерпретируемое и как суверенная демократия, превратилось в выступлениях и публикациях политиков и политологов в определенную политическую концепцию. В их интерпретации суверенная демократия - это такой образ политической жизни общества, при котором власти, их органы и действия выбираются, формируются и направляются исключительно народом страны на основе национальных интересов. Эта концепция определила интеллектуальную силу речи В. Путина на конференции в Мюнхене в 2007 г. по вопросам политики безопасности, и положила начало реальному процессу суверенизации российской политики. В этой речи было обращено внимание на ущербность некоторых западных ценностей и политических идей, которые, по сути, размывали «мягкую силу» Запада. Со стороны российского внешнеполитического ведомства идея суверенизации российской политики формулировалась так: во внешней политике не будет друзей и врагов, а будут интересы [Газе, Зыгарь 2010, с. 13]. Этот принцип не раз звучал в выступлениях главы российского МИДа С. Лаврова. Исходя из этого принципа, и формируется стратегия взаимодействия между национальными интересами и политическим суверенитетом народа.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Гаазе К., Зыгарь М. Пусть опять будет солнце // Русский Newsweek. 11-16 мая 2010.
Геллнер Э. Нации и национализм / пер. с англ. М. : Прогресс, 1991. 320 с. Грани.ру. 24.09.2008. Конгресс США признал голодомор геноцидом.
URL: www.novoteka.ru/seventexp/2422833 Капица П. Л. Письма о науке. М. : Московский рабочий, 1989. 400 с. Макаревич Э. Ф., Карпухин О. И. Блеск и нищета массовых коммуникаций. М. : Библиотека «Парламентской газеты» : Парламентская газета, 2016.
Панарин А. Народ без элиты. М. : Алгоритм, 2006. 352 с. Правда. 1952, 15 октября.
РИА «Новости», 24. 09. 2008. Конгресс США осудил голодный геноцид на Украине в 1932-1933 гг. URL: ria.ru/world/20080924/151545434.html Симонов К. Уроки на будущее. Речь на митинге в Сан-Франциско // К. Симонов, И. Эренбург. В одной газете. М. : Изд-во АПН, 1984. 326 с.
Сондерс Ф. С. ЦРУ и мир искусств: культурный фронт холодной войны / пер. с англ. ; ред. пер. В. Крашенинникова. М. : Кучково поле, 2013. 416 с.
Цаплин В. В. Статистика жертв сталинизма в 1930-е гг. // Вопросы истории. 1989. № 4. С. 175-181.
Черчилль У. Мускулы мира. М. : Эксмо, 2006. 528 с.
Harry S. Truman Library. President s Secretary File. 398 с.
NEWSru.com. 24. 09. 2008. Конгресс США признал голодомор на Украине сталинским геноцидом. URL: www.newsru.com/world/24sep2008/mor. html
The New York Times, December 25, 1977.
Palmer М. Breaking the Real Axis of Evil. How to Oust the World's Last Dictators by 2025. Rowman & Littlefield Publishers Inc., 2003. P. 29-32
