CC BY
209
УДК 323
Самохвалов Николай Александрович Nikolay Samokhvalov
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПРИОРИТЕТЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ МОЛОДЕЖНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
THE STRATEGIC PRIORITIES OF STATE YOUTH POLICY OF THE RUSSIAN FEDERATION AS AN INTEGRAL PART OF THE RUSSIAN STATE AT THE PRESENT STAGE
ы -v. r ■il
Автором исследуются актуальное состояние и перспективы развития государственной молодежной политики Российской Федерации в контексте сравнительного анализа двух основополагающих политико-правовых актов в области молодежной политики — Основ государственной молодежной политики в Российской Федерации до 2025 г. и Стратегии государственной молодежной политики Российской Федерации до 2016 г. В рамках проведенного сравнительного анализа Основ государственной молодежной политики в Российской Федерации до 2025 г. и Стратегии государственной молодежной политики Российской Федерации до 2016 г. автор выявляет новеллы в политико-правовой регламентации института молодежной политики в нашем государстве, акцентируя при этом особое внимание на основных приоритетах государственной молодежной политики Российской Федерации на период до 2025 г. Делается вывод о том, что стратегические приоритеты государственной молодежной политики в России, легально закрепленные в Основах государственной молодежной политики в Российской Федерации до 2025 г., являются фундаментальной основой для развития российской государственности в среднесрочной и долгосрочной перспективах
Ключевые слова: государственная молодежная политика, молодежь, Основы государственной молодежной политики в Российской Федерации, стратегические приоритеты
In the present article the author explores the current state and prospects the state youth policy development in the Russian Federation in the context of a comparative analysis of two fundamental political and legal acts in the field of youth policy — Fundamentals of State Youth Policy in the Russian Federation until 2025 and the Strategy of the state youth policy of the Russian Federation dated up 2016. As a part of the comparative analysis of the foundations of the state youth policy in the Russian Federation until 2025 and Strategy of State Youth Policy of the Russian Federation until 2016, the author reveals the novel in the political and legal regulation of the institute of youth policy in our country, focusing with particular attention on the main priorities of state youth policy of the Russian Federation for the period up to 2025. As a result, the author concludes that the strategic priorities of state youth policy in Russia, legally enshrined in the Principles of State Youth Policy in the Russian Federation until 2025 is a fundamental basis for the development of the Russian statehood in the medium and long term
Key words: state youth policy, youth, Fundamentals of State Youth Policy in the Russian Federation, strategic priorities
Одной из знаковых тенденций глобальных политических процессов начала XXI столетия является кардинальное изменение мирового политического ландшафта, появление многочисленных геополитических, информационных и социокультурных «вызовов», с которыми сталкивается политическая система современной России. Характер этих вызовов, их динамика требуют комплексной социально-политической модернизации системы государственного управления, различных «отраслевых» направлений проводимой государственной политики. В число таких приоритетных направлений входит и государственная молодежная политика Российской Федерации. Именно государственная молодежная политика, на наш взгляд, выступает действенным инструментом, способным предопределить направление развития России на долгосрочную перспективу. Приоритетный характер государственной молодежной политики, её стратегическая значимость в качестве фундаментального катализатора развития российской государственности в долгосрочной перспективе объясняется следующими обстоятельствами:
— российская молодежь — это социально-демографическая группа людей в возрасте 14...30 лет, которая обладает огромным потенциалом. Практическая реализация потенциала, заложенного в молодом поколении, есть ни что иное, как стратегический ресурс инновационного развития России [1. С. 57];
— молодежь является наиболее активным слоем населения России, выступающим основным индикатором политических процессов, протекающих в нашем государстве [2. С. 90].
На сегодняшний день любая государственность мирового сообщества подвержена процессу всеобщей глобализации. Ведущая роль в глобализационном процессе XXI в. будет отведена тем государствам, которые создадут весь комплекс необходимых условий для успешной самореализации молодого поколения.
В 2010-е гг. государство, опираясь на различные нормативные, институциональ-
ные, информационные механизмы, пытается динамично корректировать цели и задачи молодежной политики с тем, чтобы наилучшим образом содействовать успешной социализации и эффективной самореализации молодежи, развитию ее потенциала в интересах Российской Федерации и, следовательно, социально-экономическому и культурному развитию страны, обеспечению ее конкурентоспособности и укреплению национальной безопасности. Этот процесс далек от завершения, требует научного сопровождения в режиме мониторинга, в том числе и с участием научного сообщества, оценки которого выступают как факт гуманитарной экспертизы принимаемых управленческих решений и осуществляемых социальных проектов [3. С. 114].
Однако можно констатировать, что государственной молодежной политике в РФ в последнее десятилетие уделяется явно недостаточное внимание, не считая 2009 г., объявленный годом российской молодежи. В год молодежи на различных уровнях власти подчеркивалась особая важность и приоритетность построения действенной модели государственной молодежной политики и эффективных механизмов ее реализации. Впоследствии государственная молодежная политика отошла на второй план политической жизни России [4. С. 48].
По прошествии пятилетнего периода в 2014 г. Правительство Российской Федерации утверждает Основы государственной молодежной политики в Российской Федерации до 2025 г. Основы государственной молодежной политики представляют собой базовый программный документ, определяющий вектор развития молодежной политики России до 2025 г. Как известно, указанные основы молодежной политики прошли целый ряд общественных слушаний в регионах, ведущих вузах России, Федеральном агентстве по делам молодежи, профильном комитете Государственной Думы и призваны сменить Стратегию государственной молодежной политики РФ до 2016 г.
Проведем сравнительную характеристику Основ молодежной политики до 2025 г. и ранее действовавшей Стратегии
государственной молодежной политики до 2016 г. на основе прикладного политического анализа. Изначально определимся с толкованием дефиниции понятия «прикладной политический анализ». Так, один из основателей современной американской школы политического анализа профессор Калифорнийского университета А. Вилдавски дает прикладному политическому анализу достаточно широкую трактовку, определяя его как деятельность, связанную с формулированием общественных проблем, а также с дальнейшим их разрешением [14. С. 3]. Весьма схожее определение дается канадским политологом Л. Палом, который определяет политический анализ в качестве «направленного применения интеллекта к решению публичных проблем» [12. С. 84]. В свою очередь, в некоторых случаях прикладной политический анализ интерпретируется в качестве социотехни-ческой или социоинженерной дисциплины. «В широком смысле, — пишет Э. Квейд, — политический анализ представляет собой форму прикладного знания, направленную на получение глубокого проникновения в социотехнические вопросы и на выяснение приемлемых их решений» [13. С. 4].
Анализируя приведенные трактовки прикладного политического анализа, приходим к выводу, что они, не охватывают всей комплексной феноменологии политического анализа, затрагивая лишь ее отдельные стороны. Учитывая многогранность феномена прикладного политического анализа и отсутствия в политической науке подхода к его трактовке, который мог бы отразить всю его комплексность, считаем необходимым предпринять попытку по разработке собственного авторского определения прикладного политического анализа. Таким образом, на наш взгляд, прикладной политический анализ представляет собой политико-управленческую науку, которая базируется на многодисциплинарной основе и направлена главным образом на создание общих принципов и множественных методов анализа, диагностики и прогнозирования проблемных аспектов определенного политического процесса, института
или явления для подготовки рекомендаций к принятию публичных решений.
Сравнительный анализ указанных ранее документов указывает на то, что последний политико-правовой акт с позиции юридической техники является более качественным. Основы государственной молодежной политики на период до 2025 г. позволяют определить актуальные тренды развития молодежной политики России на период до 2025 г. [9. С. 32]. Что же принципиально нового содержат в себе Основы государственной молодежной политики России до 2025 г.?
Во-первых, в Основах молодежной политики до 2025 г., в отличие от своей предшественницы, дается дефиниция понятия «государственная молодежная политика» в Российской Федерации, под которой понимается направление деятельности Российской Федерации, представляющее систему мер нормативно-правового, финансово-экономического, организационно-управленческого, информационно-аналитического, кадрового и научного характера, реализуемых на основе взаимодействия с институтами гражданского общества и гражданами, активного межведомственного взаимодействия, направленных на гражданско-па-триотическое и духовно-нравственное воспитание молодежи, расширение возможностей для эффективной самореализации молодежи и повышение уровня ее потенциала в целях достижения устойчивого социально-экономического развития, глобальной конкурентоспособности, национальной безопасности страны, а также упрочения ее лидерских позиций на мировой арене [5. С. 82].
Также в Основах государственной молодежной политики Российской Федерации совершенно четко определена трактовка понятия «молодежь», под которой понимается социально-демографическая группа, выделяемая на основе возрастных особенностей, социального положения и характеризующаяся специфическими интересами и ценностями. Эта группа включает лиц в возрасте 14.30 лет, а в некоторых случаях, определенных нормативными
правовыми актами Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, — до 35 лет и более, имеющих постоянное место жительства в Российской Федерации или проживающих за рубежом. В свою очередь, Стратегия молодежной политики до 2016 г. лишь оговаривала, что молодежная политика реализуется в Российской Федерации в отношении молодых жителей в возрасте 14...30 лет.
Во-вторых, Основы молодежной политики Российской Федерации до 2025 г. определили новую систему принципов реализации молодежной политики, к которым относятся ответственность государства за соблюдение законных интересов молодежи; ответственность молодежи за реализацию своих конституционных прав и обязанностей в сферах государственной и общественной жизни; признание молодежи равноправным партнером в формировании и реализации государственной молодежной политики и др.
Указанные принципы значительно шире регламентируют роль молодежи и значимость практической реализации молодежной политики в современной России, чем это было в принципах, закрепленных в Стратегии молодежной политики до 2016 г. (учет интересов и потребностей всех групп молодежи, приоритетное участие молодых граждан в разработке и реализации проектов государственной молодежной политики, взаимодействие государства, институтов гражданского общества и бизнеса, информационная открытость; измеряе-мость результатов реализации проектов и независимость их оценки).
На наш взгляд, главной особенностью Основ государственной молодежной политики Российской Федерации до 2025 г. является их практикоориентированность. Они впервые закрепляют ряд механизмов, направленных на эффективную реализацию молодежной политики в практической плоскости.
Анализируя содержание данного документа, нам представляется важным выделить следующие основные механизмы, взаимодействие которых определяет харак-
тер государственной молодежной политики Российской Федерации на современном этапе её реализации, а также на плановый период до 2025 г.
Во-первых, следует упомянуть правовые механизмы реализации государственной молодежной политики, которые включают совершенствование федерального законодательства, а также нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти, совершенствование законодательства субъектов Российской Федерации, разработку и анализ комплексных программ по реализации государственной молодежной политики, а также иных программ с учетом требований государственной молодежной политики, в том числе программ субъектов Российской Федерации и др.
Во-вторых, важную функцию выполняют организационные механизмы государственной молодежной политики, которые включают создание консультативных, совещательных и координационных органов по вопросам государственной молодежной политики, подготовку ежегодного доклада о положении молодежи в России и реализации государственной молодежной политики, разработку комплексных планов реализации государственной молодежной политики и мониторинг их эффективности и др. [6. С. 64].
В-третьих, в современных условиях особого внимания заслуживают комплексные информационные механизмы реализации государственной молодежной политики Российской Федерации. Они включают размещение информации о реализации молодежной политики в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» и средствах массовой информации, развитие государственных и муниципальных информационно-аналитических систем, в том числе баз данных, социально-экспертных сетей и систем, обеспечивающих предоставление в электронной форме государственных и муниципальных услуг, а также реализацию обратной связи молодых граждан с органами государственной власти и управления [7. С. 42].
В четвертых, социальные механизмы реализации государственной молодежной политики Российской Федерации включают развитие комплексной системы социальной защиты и социальной поддержки молодежи, охватывающей основные сферы жизнедеятельности, развитие форм и методов социальной работы с молодежью, способствующих улучшению положения различных категорий молодежи, совершенствование комплекса мер государственной поддержки детей и молодежи, оставшихся без попечения родителей, в том числе для развития инклюзивного образования молодых людей с ограниченными возможностями здоровья и др. [8. С. 84].
И, наконец, отдельно следует выделить научно-аналитические механизмы реализации государственной молодежной политики Российской Федерации, использование которых предполагает расширение практики системных научных исследований по проблемам молодежи, регулярное проведение общероссийских, межрегиональных и региональных научно-практических, учебно-методических конференций и семинаров по вопросам реализации государственной молодежной политики, определение и регулярную оптимизацию перечня статистических, социологических и иных показателей положения молодежи и реализации государственной молодежной политики, а также обеспечение систематического сбора соответствующих данных и др. [10. С. 14].
В России сложилась и функционирует система формирования и практической реализации государственной молодежной политики на федеральном, региональном и муниципальном уровнях. Интересы и потребности молодежи учитываются при реализации программ социально-экономического развития.
Объективные показатели свидетельствуют о том, что в последние годы сформировалась устойчивая тенденция преодоления негативных факторов, удалось достичь значительного улучшения социально-экономического положения молодежи в Российской Федерации. К подобным позитивным изменениям следует отнести умень-
шение смертности молодых людей, снижение показателей молодежной безработицы, преступности. Россия является одним из мировых лидеров по количеству молодых специалистов, получивших высшее образование [11. С. 268].
Вместе с тем, по нашему мнению, существует и параллельная тенденция нарастания негативного влияния целого ряда внутренних и внешних факторов, повышающих риски роста угроз ценностного, общественного и социально-экономического характера. Так, проблемным фактором является деструктивное информационное воздействие на молодежь, следствием которого в условиях социального расслоения, как показывает опыт других стран, могут стать повышенная агрессивность в молодежной среде, национальная и религиозная нетерпимость, а также рост социально-политической напряженности в обществе.
Важно, что продолжившееся в начале 2010-х гг. снижение численности молодежи вследствие демографических проблем прошлых лет может, на наш взгляд, оказать негативное влияние на социально-экономические процессы, протекающие в Российской Федерации, привести к сокращению трудовых ресурсов, росту пенсионной нагрузки и ослаблению обороноспособности России.
В этих условиях вырисовывается целый комплекс новых приоритетных задач государства в сфере государственной молодежной политики Российской Федерации, связанных с развитием институтов политической социализации и мобилизации российской молодежи, эффективным использованием её трудового и творческого потенциала, модернизацией социально-экономической сферы, внедрением информационных технологий в систему управления социально-политическими процессами в молодежной среде, выстраиванием сетей мониторинга социально-экономического и политического самочувствия молодых россиян.
Таким образом, обозначенные нами стратегические приоритеты государственной молодежной политики XXI в., закре-
пленные в Основах государственной молодежной политики на период до 2025 г., диктуют условия по детальной разработке, практическому внедрению эффективной модели молодежной политики и эффективные механизмов ее реализации. Во многом
Список литературы
1. Вирченко Ю.А. Философско-правовые аспекты категории «моральный вред» // Человек. Общество. Инклюзия. 2012. № 1 (9). С. 57-61.
2. Ильинский И.М. О молодежной политике российского политического центризма. М.: Голос, 1999. 103 с.
3. Государственная молодежная политика: российская и мировая практика реализации: монография; под ред. Вал.А. Лукова. М.: Изд-во Московского гуманитарного университета, 2013. 718 с.
4. Лисовский В.Т. Социология молодежи. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 1996. 361 с.
5. Лисовский В.Т., Крокинская О.К. Социальные проблемы молодежи. Социологические очерки. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 1995. 472 с.
6. Лисовский А.В, Лисовский В.Т. В поисках идеала Диалог поколений. Мурманск: МОНМЦСО, 1994. 276 с.
7. Лисовский В.Т. Им жить в XXI веке. Политический очерк // Аврора. 1996. № 11-12. 142 с.
8. Лунева Е.В., Фомичев К.А. Молодежь в информационном обществе: монография. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2014. 136 с.
9. Рясина А.С. Оценочные категории в российском праве: современные подходы // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 3. С. 31-37.
10. Самохвалов Н.А. Практики реализации государственной молодежной политики в Краснодарском крае // Актуальные проблемы современности: наука и общество. 2015. № 3 (8). С. 12-16.
11. Титов В.В., Бушуев В.В., Самохвалов Н.А. Историческая политика в государствах бывшего СССР: попытка концептуального осмысления // Социально-гуманитарные знания. 2015. № 2. С. 266-275.
12. McRae D., Whittington D. Expert Advice for Policy Choice: Analysis and Discourse. Washington, 1997.391 p.
13. Quade E. Analysis for Public Decisions. En-glewood Cliffs, 1989. 412 p.
от эффективной реализации указанных стратегических приоритетов государственной молодежной политики Российской Федерации будет зависеть прогрессивное развитие российского государства на современном этапе.
_List of literature
1. Virchenko Yu.A. Chelovek. Obshhestvo. Inkly-uziya (Man. Society. Inclusion), 2012, no. 1 (9), pp. 57-61.
2. Ilyinsky I.M. O molodezhnoy politike rossiys-kogo politicheskogo tsentrizma [Youth Policy of the Russian political centrism]. Moscow: Golos, 1999. 103 p.
3. Gosudarstvennaya molodezhnaya politika: rossiyskaya i mirovaya praktika realizatsii [The state youth policy: Russian and international practice of implementation]: monograph; ed. Val.A. Bows. Moscow: Publishing House of Moscow University for the Humanities, 2013.718 p.
4. Lisovsky V.T. Sotsiologiya molodezhi [Sociology of Youth]. St. Petersburg: Publishing House of the University of St. Petersburg, 1996. 361 p.
5. Lisovsky V.T., Krokinskaya D.C. Sotsialnye problemy molodezhi. Sotsiologicheskie ocherki [Social problems of youth. Sociological essays]. St. Petersburg: Publishing House of the University of St. Petersburg, 1995.472 p.
6. Lisowsky A.V., Lisowsky V.T. V poiskah ideala Dialog pokoleniy [In search of the ideal dialogue of generations]. Murmansk: MONMTSSO, 1994. 276 p.
7. Lisowsky V.T. Avrora (Aurora), 1996, no.
11-12, p. 142.
8. Luneva E.V., Fomichev K.A. Molodezh v in-formatsionnom obshhestve [Young people in the information society]: monograph. Kurgan: Publishing house Kurgan State. University Press, 2014. 136 p.
9. Ryasina A.S. Aktualnye problemy rossiyskogo prava (Actual problems of Russian law), 2015, no. 3, pp. 31-37.
10. Samokhvalov N.A. Aktualnye problemy sovremennosti: nauka i obshhestvo (Actual problems of modernity: science and society), 2015, no. 3 (8), pp.
12-16.
11. Titov V.V., Bushuyev V.V., Samokhvalov N.A. Sotsialno-gumanitarnye znaniya (Socially-humanitarian knowledge), 2015, no. 2, pp. 266-275.
12. McRae D., Whittington D. Expert Advice for Policy Choice: Analysis and Discourse [Expert Advice for Policy Choice: Analysis and Discourse]. Washington, 1997.391 p.
13. Quade E. Analysis for Public Decisions [Analysis for Public Decisions]. Englewood Cliffs, 1989. 412 p.
14. Wildavsky A. Speaking Truth to Power: The Art and Craft of Policy Analysis. New Brunswick, 1987.431 p.
Коротко об авторе _
Самохвалов H.A., аспирант, Московский государственный педагогический университет, преподаватель каф. «Гражданское право», Балаковский филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, г. Балаково, Россия [email protected]
Научные интересы: политические процессы, институты, технологии, правовые аспекты государственного управления
14. Wildavsky A. Speaking Truth to Power: The Art and Craft of Policy Analysis [Speaking Truth to Power: The Art and Craft of Policy Analysis]. New Brunswick, 1987. 431 p.
_ Briefly about the author
N. Samokhvalov, postgraduate, Moscow State Pedagogical University, teacher, Civil Law department, Balakovo Branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Bala-kovo, Russia
Scientific interests: political processes, institutions, technology, legal aspects of governance
