CC BY
51
УДК 94(44).083:68 В.Е. ПОВЕРЕННОВ
аспирант, кафедра всеобщей истории, Орловский государственный университет E-mail: [email protected]
UDC 94(44).083:68 V.E. POVERENNOV
Graduate student, Department of General History, Orel
State University E-mail: [email protected]
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПЛАНЫ ФРАНЦУЗСКОГО ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА В ПРЕДВОЕННЫЙ ПЕРИОД THE STRATEGIC PLANS OF THE FRENCH GENERAL STAFF DURING THE INTERBELLUM
Статья раскрывает особенности стратегических идей во французском высшем командовании в период между Первой и Второй мировыми войнами.
Ключевые слова: стратегия, генералитет, генеральный штаб, Французская армия, межвоенный период.
The article throws the light on the distinctive features of the French generals' strategy between the First World War and the Second World War.
Keywords: strategy, the generals, the General Staff, the French army, interbellum.
Окончание Первой мировой войны вовсе не обеспечило ни вечного мира на европейском континенте, ни безопасности Франции. Одержав ценой больших усилий победу, Франция не сумела в полной мере реализовать ее.
В Версале французам не удалось решить главную задачу: уничтожить Германию как фактор силы в Европе или хотя бы ослабить ее до такой степени, чтобы Берлин мог когда-нибудь угрожать Парижу. Германия перенесла территориальные ампутации, была унижена, ограблена репарациями, ослаблена в военном отношении, но продолжила существовать. Т.е. сложилась ситуация, зеркально отражающая 1871 г. А во Франции великолепно понимали, чем кончаются такие ситуации, и военное столкновение с реваншистской Германией в недалеком будущем для политиков и генералов Франции представлялось практически неизбежным. Перед ними во весь рост встала проблема парирования потенциальной германской угрозы.
А положение Франции в Европе, да и внутренняя ситуация в стране, были, можно сказать, неблагоприятными. Былое единство союзников по Первой мировой исчезло с фактической ликвидацией Антанты. Более того, наметились проблемы в отношениях с Англией, и перспективы англо-французского союза в становящейся все более вероятной войне представлялись весьма туманными.
Правда, у Франции имелся паллиативный вариант: система союзов в Европе со странами, по разным причинам заинтересованными в сохранении status quo (Бельгия, Польша, Чехословакия, Румыния, Югославия). Но даже если бы эта система существовала не только на бумаге, объединенные ее силы ни в коей мере не могли компенсировать утрату «русского парового катка», и основная тяжесть борьбы все равно ложилась бы на Францию. Вдобавок, в этой системе практически сразу
образовались трещины, причем на главном направлении - на будущем германском Восточном фронте. Между Чехословакией и Польшей обозначились серьезнейшие противоречия, связанные с территориальными спорами и борьбой Варшавы за гегемонию в Восточной Европе. И после переворота Ю. Пилсудского в 1926 г. Польша стала все более дрейфовать в сторону от Франции.
В самой же Франции царил политический хаос с непрерывными сменами правительств и политического курса. Народ, потрясенный чудовищными человеческими и материальными потерями в годы войны, был охвачен приступом жесточайшего пацифизма и жил одной идеей: лишь бы не было войны.
В такой ситуации и происходила выработка французскими политиками и высшим командованием стратегической концепции будущей войны. Базовыми посылками были: в лучшем случае - не допустить новой войны вообще, сделав шанс Германии на реванш нереализуемым; в худшем - свести возможные потери страны в перспективной войне до минимума.
Прежде всего, Франция все 20-е годы пыталась добиться жесткого соблюдения принципа демилитаризации Германии, всеми доступными методами стремилась ограничить перевооружение и переоснащение рейхсвера.
Кроме того, в 1923 г. французская армия оккупировала значительную территорию так называемой Рейнской демилитаризованной зоны. Оккупация этого района давала в руки Франции контроль над экономической деятельностью в «промышленном сердце» Германии - Руре, без участия которого возрождение германской военной мощи было просто невозможным.
Немаловажное значение имело и то, что таким образом был создан отличный плацдарм для вторжения в Германию в случае возникновения угрозы для Франции со стороны Берлина. Акцентируя внимание на этом об-
© В. Е. Повереннов © V.E. Poverennov
Ученые записки Орловского государственного университета. №5 (68), 2015 г. Scientific notes of Orel State University. Vol. 5 - no. 68. 2015
стоятельстве, маршал Ф. Фош указывал, что позиции французской армии на Рейне обеспечат хорошую наступательную позицию.
Однако во французском Генштабе была группа военных во главе с прославленным генералом Первой мировой Ф. Петеном. Один из сторонников Петена - генерал Норман считал, что оккупация Рейнской области не может полностью предотвратить риск германского нашествия[1].
Контроль над этим районом играл важную роль и из-за важности проходивших здесь железнодорожных путей. Эти транспортные артерии могли служить немцам для быстрой переброски войск на границу с Францией, поэтому французский министр общественных работ в 1920-1924 гг. И. ле Троке отмечал, что «железные дороги Рура и Рейнской области в руках немцев, это постоянная угроза для Бельгии и Франции. Война возможна лишь в том случае, если Германия будет обладать полной свободой распоряжения своими железными доро-гами»[2]. Проблема данных путей была для Франции столь остра, что в 1927 г. П. Тирар, как председатель Межсоюзнической высокой комиссии в Рейнской области, довольно остро прокомментировал строительство новых железнодорожных путей и пополнение подвижного состава со стороны Немецкой железнодорожной компании. Он выразил опасение, что данное строительство является частью военных планов и даже позиция британского представителя лорда Килмарнока не смогла его переубедить в этом[3,С.422].
Однако непредвзято мыслящие политики и военные руководители в Париже достаточно хорошо понимали, что эти мероприятия имеют исключительно временный характер. Развитие ситуации в Европе и мире явственно показывало, что рано или поздно условия Версальского договора будут пересмотрены, Германия возродится как военная держава, а из Рейнской области придется уйти. Это ставило задачу поиска иных путей обеспечения безопасности и интересов Франции.
И в военно-политических кругах страны, опиравшихся на опыт Первой мировой войны, возникла идея создания системы непреодолимых укреплений, за которыми Франция могла бы чувствовать себя в полной безопасности. Создание такой системы позволяло решить и еще ряд задач, бывших актуальными в тот период: Франция сможет содержать совсем небольшую армию и минимизировать - в последующем - расходы на оборону.
Такой выход из положения облегчался тем, что Франция в основном имела естественную линию границ, которые было сравнительно просто оборонять. Главная проблема обороны была связана с границей с главным противником Франции - Германией, где практически не существовало естественных препятствий для вторжения.
Поэтому линия обороны имела сравнительно небольшую (по отношению к общей границе страны) протяженность, и здесь уже наличествовали созданные в конце XIX - начале ХХ века укрепления, хорошо зареко-
мендовавшие себя в 1914-1918 гг. Французский генштаб разработал план широкой модернизации и переоборудования существующих укреплений и фортов с учетом требований перспективной войны, а также спланировал расширение линии таких укреплений с целью практически полной защиты страны от угрозы со стороны Германии.
Проект получил поддержку многих видных военачальников Франции, памятующих об «окопной войне» и длительной обороне крепостей и фортов. Такие полководцы, как маршал Ф. Фош, утверждали, что укрепления позволяют контролировать границу намного меньшими силами и средствами[4].
Создаваемая линия укреплений получила название «линия Мажино» (фр. la Ligne Maginot) и проходила от Бельфора до Лонгийона. Свое название линия укреплений получила по имени военного министра Андре Мажино. Строительство продолжалось в два периода. Первоначально в 1929-1934 годах был реализован намеченный в послевоенные годы проект. После начала войны с Германией по инициативе военного министерства была начата модернизация линии, продолжавшаяся вплоть до поражения Франции в 1940 году.
Общая длина «линии Мажино» составила около 400 км. В ее состав входили 39 долговременных оборонительных районов, 75 бункеров, 500 артиллерийских и пехотных блоков, 500 казематов, а также блиндажи и наблюдательные пункты. Все объекты имели все необходимое для ведения оборонительного боя в течение длительного времени, в том числе в условиях изолированного сопротивления.
Такая линия укреплений позволяла решать сразу несколько задач:
- защита Эльзаса и Лотарингии, которые Германия всячески стремилась вернуть после поражения в Первой мировой войне. Данные территории имели значительный промышленный и экономический потенциал, поэтому контроль над ними был крайне важен для Парижа;
- укрепления давали не только необходимое время на подготовку отражения вторжения, но и могли служить плацдармом для контрнаступления с заранее подготовленных позиций (чему должна была способствовать развитая транспортная сеть укреплений и значительные склады боеприпасов и снаряжения).
Укрепления были затратным проектом (стоимость его исчислялась 3 млрд. франков, или 1 млрд. долларов в ценах тех лет), требующим к тому же и значительного по численности гарнизона численностью около 300000 человек.
Однако всем было вполне очевидно, что только лишь оборонительной тактикой обеспечить безопасность невозможно, требовалось техническое переоснащение. Как заметил маршал Фош: «При нашей подготовке к будущей войне мы должны, прежде всего, подумать о мощных и разнообразных технических средствах»[5].
Наибольшие вопросы вызывали целесообразность массового применения танков и их технические характеристики. Большинство французских военачальников
были сторонниками британской модели бронетанковых войск, по которым танкам отводилась роль поддержки пехоты и чисто вспомогательные функции на поле боя. От танков требовалась максимальная защищенность и огневая мощь. Скорость и маневренность не являлись приоритетом при технической разработке проектов танков. Танки, по сути, являлись более защищенными орудиями поддержки пехоты и равномерно распределялись или по пехотным частям, или по полю боя.
Однако во Франции, как и в других странах, были молодые военные, которые выступали за иную стратегию и тактику. Необходимость нанести в случае немецкого вторжения мощный фланговый удар требовала создания французских бронетанковых войск, способных вести маневренную войну. Одним из таких молодых теоретиков был будущий президент Франции Шарль де Голль. Обладая, кроме опыта Первой мировой войны, еще и опытом военной кампании 1920 года в Польше, де Голль считал, что будущая война в Европе будет маневренной, зависящей от быстрых и стремительных ударов бронетанковых дивизий.
Свои идеи, отрицавшие существующие на тот момент принципы национальной обороны, Ш. де Голль подробно описал в 1934 году в книге «Профессиональная армия», где детально раскритиковал французскую сугубо оборонительную доктрину, называя ее «ущербной и безынициативной» в будущей войне.
Но предложения Ш. де Голля создать во Франции
относительно небольшую и полностью механизированную профессиональную армию, которая могла бы эффективно действовать и в обороне, и в наступлении, не были поддержаны, и «книга не вызвала большого интереса во Франции», а французские высокопоставленные военные ее просто проигнорировали[6].
В 1935 году Национальное собрание отклонило законопроект о реформе армии, подготовленный П. Рейно согласно планам Ш. де Голля как «бесполезный, нежелательный и противоречащий логике и истории»[7].
Вследствие сугубо оборонительной стратегии Франция оказалась полностью неготовой к стремительному немецкому наступлению. Перед войной французское военное руководство постепенно стало осознавать всю пагубность своего отставания в развитии бронетанковых войск и развернуло создание новых бронетанковых дивизий. Однако было поздно: это не изменило в корне ситуацию и танки все равно использовались лишь как средство поддержки пехоты.
Французские военные переоценили значение фортификационных сооружений в грядущей войне. Вместо гибкой маневренной обороны с подвижными резервами немецкое вторжение встретила жесткая, малоэффективная против маневренных бронетанковых частей линия обороны, которая была легко обойдена.
Таким образом, просчеты в стратегическом планировании стоили Франции поражения в войне с Германией.
Библиографический список
1. Rebour (Lieutenant-Colonel). La question des effectifs. // Revue des deuxmondes April 1925.С. 578.
2. Kilmarnock to Chamberlain, 1 July 1927 // Documents on British Foreign Policy, 1919-1939 (DBFP). Series Ia. Vol. VII.L., 1970.С. 422.
3. Там же.
4. Le Trocquer Y. Les chemins de fer en Allemagneoccupéeet la paix. // Revue des deuxmondes. 15 Mai 1925. С. 286-287.
5. Barièty J. Les relations franco-allemandes après la première guerre mondiale.Paris, 1977.С. 231.
6. Голль Ш. де. Военные мемуары. Т. 1: Призыв 1940-1942. М.: АСТ-Астрель, 2003. С.56
7. АрзаканянМ. Ц. Великий де Голль: «Франция - это я!». М.: Яуза, Эксмо, 2012. С.79.
References
1. Rebour (Lieutenant-Colonel). La question des effectifs. // Revue des deuxmondes. 1 April 1925.P. 578.
2. Kilmarnock to Chamberlain, 1 July 1927 // Documents on British Foreign Policy, 1919-1939 (DBFP). Series Ia. Vol. VII.L., 1970. P. 422.
3. Ibid.
4. Le Trocquer Y. Les chemins de fer en Allemagneoccupéeet la paix. // Revue des deuxmondes. 15 Mai 1925. Pp. 286-287.
5. Barièty J. Les relations franco-allemandes après la première guerre mondiale.Paris, 1977. P. 231.
6. de Gaulle Charles. The war memoirs. In 2 v. M.: AST-Astrel, 2003. V.1: The conscription of 1940-42. P.56.
7. ArzakanyanM.Ts. Great de Gaulle: "France is me!" M: Yauza, Eksmo, 2012. P.79.
