CC BY
25
Эмфронный н<учяо-жтодичесгу.й журнал
Омского
Николина О.И. Страсть в гносеологической установке Нового времени // Электронный научно-методический журнал Омского ГАУ. - 2018. -№2 (13) апрель - июнь. - URL http://e-journal.omgau.ru/images/issues/2018/2/00583.pdf. - ISSN 2413-4066
УДК 141
Николина Ольга Ивановна
Доктор философских наук, доцент
Омский государственный педагогический университет, Омск olga_nikolina@mail.ru
Страсть в гносеологической установке Нового времени
Аннотация: Человеческая природа может быть зафиксирована через понятие феномена, как единства чувства (переживания), мысли и действия. Феномен отражает свойство человеческого бытия, в том числе его чувства и разума. В философии Нового времени еще не исследуются чувства сами по себе, как и единство мысли, действия и переживания. Природа человека исследуется через понимание ее роли в процессе познания. Ключевые слова: гносеологическая установка, чувство, разум, страсть, феномен, смешанный разум.
Человеческая природа выражается в единстве мысли, действия и переживания (чувства). Это единство рождает определенную собственную экстатику, самодеятельность человека, в том числе в творчестве и в процессе самосовершенствования. Через феномен постигается то, как человек видит и воспринимает себя даже в те моменты, когда его внимание направлено вовне. Другими словами через феномен мы можем «схватить», постичь природу человека. Конечно, в философии Нового времени не исследуется единство мысли, действия и переживания, чувство не понимаются как особенное состояние человека. Здесь преобладает гносеологическая установка, в центре которой находится разум, и познавательные возможности человека. Чувства и страсти исследуются исключительно в рамках этой установки, где понимаются отвлекающими моментами, мешающими продуктивной работе разума. Однако уже именно в рамках философии указанного периода возникает новая трактовка страсти, как усилителя работы разума. При этом страсть, по мнению ряда философов, например Декарта и Спинозы, отражают истинную природу человека. Если рассматривать страсть как понятие, то она видение новоевропейских философов на проявления природы человека в процессе познания.
Мы можем выделить 2 стадии в понимании страсти в новоевропейской философии: 1. до философии Просвещения, 2. философия Просвещения. Именно на первой стадии (здесь речь идет о философии Бэкона, Декарта, Спинозы, Гоббса) констатируется негативный характер страсти, когда они являются помехой работе разума, о должны контролироваться и очищаться с помощью разума. На второй стадии философия «признает» страсти как независимый контур предвосхищения. Здесь возникает новое понятие «смешанного разума», как продуктивного союза разума и чувства (страсти.), под эгидой разума.
В рамках данной статьи мы не ставим задачу полноценно осветить различных концепции философии в понимании страсти и разума и их соотношения, а лишь наметить контур данного понимания в новоевропейской философии. Так, Р. Декарт выделяет три
уровня души: растительная душа, животная и разумная. Две души: животная и разумная в его философии противопоставлены друг другу. Кроме того, душа противоположна действию, другими слови страсть (как критерий человеческой природы) предполагает разделение души и тела. Декарт выделяет 9 основных страстей (при этом критерием их разделения является время): три разумных, без противоположности, от прошлого, настоящего и будущего, и шесть, составляющих три пары по противоположности, у животной души. Таким образом, страсти разума становятся прототипом, а страсть животная - положительным или отрицательным результатом действия прототипа. Можно утверждать, что Декарт ищет механизм работы разумной души, а не ее взаимодействия с душой животной или телом. Здесь нужно отметить, что животная душа, как и тело человека - смертно, смерть же наступает вследствие прекращения функционирования механизмов тела, а не по вине разумной души. Идет усложнение страсти по мере перехода от страсти будущего к страсти прошлого.
Таким образом, страсть в философии Декарта - интеллектуальный феномен, структурированный во времени. Декарт настаивает, что необходимо выделить чистый разум и выявить механизм его работы, или метода, который покажет образец как мышления, так и жизни. У Р. Декарта есть уверенность в способности чистого разума развиваться и жить самостоятельно, без эмоций и даже вопреки им.
Эту уверенность разделяет и Б. Спиноза, который находит эталон чистого разума в геометрии. Он ставит задачу очищения интеллектуальной составляющей души от мрачных заблуждений философии и религии.
Идея Б. Спинозы более связана не с временным, а пространственным определением разума, а так как его прототипом выступает пространственная конфигурация отношений, в частности, субстанции, то и основой его описания становится математика и геометрия - как идеальная модель субстанции. Бог как атрибут, действует свободно, это и есть разум. Бог как атрибут реализуются чисто, он и отражается и действует прямолинейно, страстям тут не место. Спиноза «рисует» образ разума в противовес страстям и чувствам человека. Страсти проистекают из модусного или отчужденного характера тела.
В разуме появляются образы страдания и удовольствий, что, во-первых, усложняет их формирование, во-вторых, влияет на результат и характер переживаний. Б. Спиноза относит аффекты к причинам неадекватности, в отличие от Ницше, который, наоборот, делает аффекты путем к бытию и становлению, а логику понимает как практику повторов и утрату собственного бытия. Б. Спиноза полагает разум атрибутом субстанции, непосредственным явлением божественного, а Ф. Ницше утверждает, что логика и причинность, а также следование порядку - проявление внешней воли к власти над нами.
Б. Спиноза, между тем, уже фиксирует страсти иного, интеллектуального типа, например, его любовь к Богу обладает особенностью, резко отличающей ее от естественной любви. Любящий Бога не ревнует к другому любящему, скорее наоборот. Если естественная любовь опирается на обладание, то любовь к Богу, да и самого Бога - бесконечно познавательна, то есть она иная, и по схеме и по действию, и по длительности. Истинная страсть разума - познание.
Итак, Р. Декарт полагает, что разум порождает страсти во времени, а Б. Спиноза - в пространстве. Страсть - это ограничение разума, в первом случае, во времени, во втором - в пространстве.
Д. Локк, а за ним Д. Беркли и Д. Юм продолжают линию разделения разума и страстей. Они отрицают врожденные идеи, но видят природную субстанцию в законах логики и субстанции. Страсти же сводятся к волнениям души, проявляются как привычки и ошибки, в том числе языка и общества. Разум в страсти проявляется как закономерность ее порядка, в сущности, это как алгоритм. Разум в виде рефлексии проникает в страсти и интеллектуализирует их. Рефлексия становится составной частью страсти после воздействия на нее разума. При этом страсти оказывают стимулирующее или тормозящее воздействие на разум. Например, удовольствия стимулируют разум, а неудачи - угнетают. Страсти
Р. Декарт рассматривает как модусы субстанции, которые отражают ее искаженно, неполно.
Этот единый механизм разума и страсти можно назвать интеллектуальным феноменом. По мнению английских философов, он лежит в основании чувства. При этом он стимулируется познанием, исключает ошибки, и его воздействие на страсти очищает последние от заблуждений. Интеллектуальный феномен проявляется в главенстве идей. Главное же качество идеи состоит в ее тождестве природе, что достигается только после очищения от страстей. Интеллектуальный феномен предполагается как начинающийся со страсти, но затем от нее очищающийся и перестраивающийся по логике разума (то есть включает в себя понимание природы как субстанции и причинно-следственной связи в ней).
В этом же ключе идет рассуждение о страстях в эстетике Э. Берка. Английский мыслитель одним из первых видит в страстях важный, сопутствующий разуму компонент. У Э. Берка страсти занимают иное место, время и схему действия, нежели разум, и дополняют последний, в частности стимулируют. Они часто опережают разум, но после аналитической работы разума, подчиняются ему и утрачиваются. В целом и у рационалистов, и у эмпириков страсти оказываются «изгоями» разума.
Итак, Д. Локк строит по преимуществу систему разума как атрибутивное качество человека, а систему страстей достраивает его последователь - Э. Берк. Между тем оба задают определенное отношение и границу разума и страсти, которые даны как два конкурирующих контура в психике человека.
Итак в философии Нового времени контур чувств дан как два ряда предвосхищения: человек действует от ожидания страдания или удовольствия и реагирует до боли и до радости, на предстоящее. Один ряд дан как ряд положительных переживаний, второй -отрицательных переживаний. Феномен работает как предвосхищающий механизм, соединяющий в себе положительный и отрицательный ряды переживаний.
Разум надстраивается над феноменом как дополнительный контур воздействия на сами чувства. Работа разума, в его воздействии на страсть и феномен, заключается в том, что разум предвосхищает феномен, не по скорости, а по эффективности и пониманию происходящего. Контур разума работает как предвосхищающий предвосхищение. Феномен работает на метках тела и природы, которые часто случайны, а разум - на логике причины и следствия, которые отражают необходимость.
Феномен как первичное предвосхищение чаще всего обозначен в работах этих философов как страсть. Между двумя контурами может быть разное соотношение, но в целом в философии Нового времени господствует мнение о том, что разум в состоянии управлять страстями.
Сопоставимость контура страсти и контура разума позволяет говорить о попытке понять разум в соотношении со страстью как особый вид интеллектуального феномена, который по сути нейтрален, но использует чувства и страсти для повышения своей эффективности и действенности. В разуме, как интеллектуальном феномене, страсти становятся подчиненным механизмом. По отношению к контуру страсти разум выступает как сила, преобразующая сами страсти, путем их интеллектуализации, в частности путем повышения их объяснимости и видения пути их развития от одних форм к другим. Так что интеллектуальный феномен предвосхищает и сами страсти.
К. А. Гельвеций, как и другие философы Просвещения, принимает чистый разум как интеллектуальный феномен, способный не только подавлять страсти, но и их переделывать. Если Р. Декарт ставит задачу выявления схемы разума в своем методе, по сути подчиняя и игнорируя страсти, то после того как Д. Локк и философы эмпирического направления производят очищение разума от эмпирии и страсти, оказывается, что чистый разум «работает» не так эффективно, как хотелось бы.
Таким образом, разум как управляющий человеком феномен, или интеллектуальный феномен, оказывается эффективным теоретически и для человека, уже его освоившего, но для власти и народа он кажется странным и излишним, несмотря на глубокое видение причин событий и способность предсказывать события точнее и глобальнее, чем обычные
чувства. Разум чистый, подавляющий страсти, первоначально очищаемый от страстей, или интеллектуальный феномен, с одной стороны, эффективнее страстей, с другой, не может с ними совладать в массе народа. Французы сталкиваются с неэффективностью разума во власти в преобразовании власти и народа. Революция во Франции убедительно показала, что чистый, да и смешанный разум далеко не всесилен. Результатом стал иной взгляд на человека, выражающийся в большем внимании к страстям, к смешанному разуму, к социальным интересам и условиям жизни. Еще перед началом Просвещения Ж. -Ж. Руссо высказывал сомнение во всесилии разума. Революция убедила в этом. Но К. А. Гельвеций и просветители пишут свои работы до революции. Они уже отказываются от чистого разума как неспособного преобразовать народ, они ищут решение вопроса просвещения людей в смешанном разуме. В этом смысле важно понять, на что они надеялись в смешанном разуме, найти выход в создании нового разума, управляющего эмоциями в себе самом.
Главные формы противоположного влечения смешанного разума - это счастье и скука, первое - высшая положительная форма, вторая - высшая отрицательная, то, чего разум смешанный боится больше всего.
Смешанный разум как попытка синтеза разума и страсти преобразует страсть так, что она становится длительной (непрерывной), и тем самым способствует вытеснению скуки в промежутке между страстями. Так достигается удлинение страсти в предшествующий период - с помощью специальных манер и традиций ухаживания (если говорить о любви). Это распаляет страсть до высокого накала, так что она приносит большее наслаждение еще до момента удовлетворения. Таким образом, страсть, смешанная с разумом, имеет два состояния: тлеющее, в период ухаживания, и вспышку - в период удовлетворения. Страсть оказывается регулируемой как по длительности, так и по интенсивности.
Однако «войти» в разум может далеко не каждая страсть, сильные страсти могут разрушить разум, так что в разум входят страсти средние по силе, но усиливающиеся разумом до высокого уровня горения. Разум как бы вносит в страсть режим дистанции, что позволяет говорить о новом типе переживания внутри смешанного разума. В период предвосхищения наслаждения разум усиливает ожидание, чем удлиняет и усиливает страсть.
Как показано выше, выделяются два стиля работы разума, в ожидании успеха и наслаждения страсть более открыта к воздействию со стороны разума, а в состоянии страха -менее. В страхе как ожидании страдания человек более агрессивен и разрушителен, в ожидании радости человек более креативен и гибок (путь прекрасного). Разум может менять предвосхищение, переводя режим страха в режим восторга (путь возвышенного), превращая человека из разрушителя в созидателя. При этом разум решает собственные задачи, ибо и он сам находятся в двух состояниях: в стремлении к счастью и к скуке. Второе состояние способно уничтожить разум вообще, снять его доминирование над чувствами. Поэтому в интеллектуализации чувств можно видеть попытку повышения устойчивости и доминирования разума над страстями.
В этом смысле интересен вопрос о соотношении силы разума и страсти. Естественная страсть, как бы она сильна ни была, не справится с разумом, который не болен скукой. В этом, первом случае, поражения разума, его проигрыш определен не силой страсти, а его собственной слабостью. В то же время разум сам потакает страстям, которые входят в него как в смешанный разум, и разум не в состоянии им противостоять, как собственным продуктам. Но во втором случае разум проигрывает не столько страсти, сколько себе самому. Вообще присутствие страсти рядом разум использует для собственного усиления. Получается, что без страсти разум не может долго существовать, он заражается скукой и саморазрушается. Это свойство индивидуальности, которая стремится постоянно искать усилители разума в страстях. Вместе с тем, разуму, для подпитки целесообразно вбирать в себя страсти средней силы, чтобы не попасться под их влияние.
В целом отметим общую тенденцию, присущую всей философии Нового времени: она разделяет разум и чувства на совершенно разные схемы действия. Разум и страсти исследуются как бы вне человека их переживающего, в отрыве от индивидуальности и
собственных стремлений человека, в чисто логическом и схематически абстрактном виде. Поэтому разделение разума и страсти в разные и отдельные контуры предвосхищения -скорее результат метода, применяемого для его анализа, нежели свойство самих разума и страсти.
Эта установка на преобразование страсти разумом, является универсальным методом их исследования в течение всего Нового времени и считается выходом в просвещении народа. В ней можно видеть попытку интеллектуальной элиты Европы переложить свой индивидуальный опыт с его величайшим интересом к познанию на массы народа. Это тиражирование познавательного интереса на народ оказалось несбыточной мечтой философов. Познавательный интерес, бывший для них самодостаточным, оказался не увлекающим тех, кто учился в фабричных школах, тех, кто участвовал в Великой Французской революции. Разум, работавший столь эффективно в среде интеллектуальной элиты, казавшийся поэтому универсальным и всеобщим средством просвещения и перерождения человека и общества, перестает действовать в массе народа. Именно это приводит просветителей к поискам иного разума, смешанного, это лежит в основании падения выработанной философией схемы разума и рационализма вообще.
Итак, схема разума, накладываемая на чувства, оказывается доминирующей в философии Нового времени. Она остается постоянным (явным или нет) эталоном действия, а познавательный интерес сохраняется как эталон чистого интереса к действию.
Olga Nikolina
Doctor of Philosophy, Associate Professor Omsk state pedagogical University, Omsk
Passion in the Gnoseological Setting of the New Time
Abstract: Human nature can be fixed through the concept of a phenomenon as a unity of feeling (experience), thought and action. The phenomenon reflects the property of being human, including his feelings and mind. The philosophy of Modern times does not yet explore feelings in themselves, as does the unity of thought, action, and experience. Human nature is studied through understanding its role in the process of cognition.
Keywords: epistemological setting, feeling, mind, passion, phenomenon, mixed mind.
