CC BY
49ПОЛИТОЛОГИЯ
УДК 327 Ю. БАРАНЧИК,
кандидат философских наук, старший научный сотрудник Института стран СНГ
Ключевые слова:
проект «Интермариум», роль стран Прибалтики, особый статус Польши в Европе, военно-политическая угроза для России
YU. BARANCHIK,
candidate of philosophy, senior researcher at the Institute of CIS countries
Key words:
project «Intermarium», the role of the Baltic States, the special status of Poland in Europe, military and political threat to Russia
СТРАНЫ ПРИБАЛТИКИ В КОНТЕКСТЕ ПРОЕКТА «ИНТЕРМАРИУМ»
В статье рассматриваются варианты трансформации Евросоюза в связи с реанимацией Польшей проекта великого государства «от можа и до можа», известного как «Интермариум» («Междуморье»). Особое внимание автор уделил странам постсоветской Прибалтики, которым Варшава в своем геополитическом проекте отвела сложную многоплановую роль. Подчеркивается, что перспектива реализации польского проекта находится в прямой зависимости от способности Польши получить военную, политическую поддержку США и доступ к влиянию на финансовые потоки внутри ЕС.
THE BALTIC STATES IN THE CONTEXT OF THE PROJECT «INTERMARIUM»
The article deals with the options of transformation of the European Union in connection with the resuscitation of Poland's project of the great state «from mozha to mozha», known as «Intermarium» («Mezhdumore»). The author paid special attention to the countries of the post-Soviet Baltic States, to which Warsaw in its geopolitical project has taken a complex multifaceted role. It is emphasized that the prospect of implementing the Polish project is directly dependent on the ability of Poland to get military, political support from the United States and access to influence on financial flows within the EU.
Развитие мира во многом определяется глобальными противоречиями, порожденными мировоззренческими и [или] экономическими предпосылками, а также проектами, претендующими на роль мировых.
Сегодня к глобальному событию можно отнести противостояние Китая и США на фоне кризиса нынешней редакции капиталистической модели экономики и либерального устройства общества.
Главная причина происходящего заключается в исчерпании на планете свободного пространства, доступного для продолжения рыночной экспансии, в связи с чем ведущие финансово-промышленные центры (Европа, США и Китай) оказались вынуждены конкурировать исключительно между собой. Благодаря действующей в настоящее время ямайской финансовой системе у Америки значительно больше денег, а в КНР сосредоточено значительно больше производственных и технологических мощностей, чем того и другого имеет Евросоюз.
Впервые за две тысячи лет Европа оказалась не только отодвинута с лидерских позиций, но и сама превращена в пространство для экономической колонизации. Президент США Д. Трамп после встречи с президентом России
В. Путиным в Хельсинки, не стесняясь, называет Евросоюз призом в свободной конкурентной борьбе ведущих держав. Подразумевается —Америки, Китая и России.
Однако вместе с ними на часть европейского пространства совершенно серьезно пытается претендовать Польша, вернувшая к жизни свой старый проект великого государства «от можа и до можа», известный как «Интермариум» («Междуморье»). И чем сильнее обостряется борьба между грандами, тем больше шансов на его успех появляется у Варшавы.
Главной предпосылкой к реализации польского проекта является геополитический вакуум, возникший в связи с кризисом идеи единой Европы как тесного союза входящих в нее стран, добровольно согласившихся отказаться от собственной независимости в пользу созданию единого европейского государства. Чем больше Берлин (вместе с Парижем и Брюсселем) усиливает меры по приведению всех членов Евросоюза к дисциплине в едином строю, тем сильнее у большинства центробежные тенденции. Это касается и некоторых стран Центральной и Восточной Европы, фактически ставших внутренними колониями для северозападных стран.
Концепция «Интермариума» как основа стратегии Польши
Исторически Польша долгое время являлась альтернативной Москве точкой кристаллизации славянских земель. Утрата ею государственной независимости по итогам третьего раздела Речи Посполитой в 1795 г.
привела лишь к формальной приостановке противостояния, но не прекращению его. Созданные в Российской империи на ее месте образования обладали слишком высокой степенью автономии и русской ассимиляции не
подвергались, что тем самым привело к консервации там великопольских имперских идей на маргинальном бытовом уровне [7].
Обретя независимость по итогам революции 1917 г. в России, Польша вскоре вернулась к имперским идеям. Термин «Интермариум», также известный как «от можа и до можа» или «Междуморье», был введен в оборот главой польской социалистической партии Ю. Пилсудским, ставшим маршалом Польши и возглавившим страну в мае 1926 г. [5].
Идея заключалась в объединении в одно государство под управлением Варшавы территорий между Балтийским, Черным, Эгейским и Адриатическим морями. Такое образование могло бы успешно контролировать все ключевые процессы в Евразии, связанные с Европой. Перекрывая все каналы сухопутной торговли, оно имело бы возможность препятствовать российско-германскому сближению, тем самым создавая основания на этом хорошо зарабатывать. Как минимум британские деньги. Впрочем, достижение лидерства на всем Европейском континенте также не исключалось
[13].
В период холодной войны проект Пилсудского использовался коллективным Западом в качестве инструмента давления на СССР и страны Восточного блока, включая социалистическую Польшу, для консолидации любого рода оппозиции вокруг альтернативного варианта геополитического пути польского государства. Тогда его предлагалось видеть в рамках доктрины ULB Гедройца-Мерошевского, как
возглавляемого Польшей союза Украины, Литвы и Белоруссии, блокирующего активность России на западном направлении [3].
После распада СССР и перехода Польши на западный вектор развития идея создания «Интермариума» не только вернулась в плоскость ее геополитической стратегии, но и значительно расширила границы проекта. Сейчас речь идет о формировании проекта «Междуморья» с включением в его состав Чехии, Словакии, Венгрии, Румынии, всей совокупности Балканских стран, возникших на руинах Югославии, а также по возможности как минимум Финляндии, а в идеале — полностью всей Скандинавии.
На первый взгляд проект выглядит далеким от реальности фантазированием, однако на практике в его пользу сильно играет базовый принцип формирования Евросоюза — добровольность. Подавляющее большинство ключевых для Евросоюза вопросов должно приниматься только квалифицированным большинством всеобщего равного голосования депутатов Европарламента от всех стран-членов. По принятым при создании Европейского союза правилам все 750 евродепутатов между собой по правам абсолютно равны, но каждый из них представляет разное количество граждан своих стран.
Так, в частности, Германию (81 млн населения) представляют 96 евродепу-татов, Францию (66,5 млн) — 74, Италию (60 млн) — 73, что дает примерно одного представителя от 840 до 820 тыс. граждан. Тогда как интересы 38 млн поляков представляет 51 депутат,
10,5 млн чехов — 22 депутата, 1,3 млн эстонцев — 6 депутатов. Это по одному представителю на 700 — 200 тыс. населения. Чем меньше страны, тем меньшее число их граждан выставляет своего представителя в общий парламент всей Европы [4].
Чем больше разница в масштабах между экономиками малых стран и уровнем лидера ЕС — Германии, тем сильнее они ощущают на себе ее политическое давление и отчетливее осознают свою индивидуальную малозначительность. Это служит прекрасной питательной почвой для роста популярности фронды с объединением вокруг поляков как выразителей интересов «малых народов Европы».
С одной стороны, Польша экономически гораздо больше любого из упомянутых малых государств, с другой стороны, она в такой же степени уступает масштабам Германии и Франции. Что как бы гарантирует в глазах лимитрофов польскую геополитическую надежность.
В результате у польского истеблишмента возникает перспектива собрать и возглавить в Европарламенте политический блок, объединяющий в зависимости от отношения к конкретному вопросу от 390 до 420 голосов против совокупных 297 у Германии, Франции, Италии, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. Уже одно это сулит полякам возможность решающего влияния на принятие даже стратегических вопросов. Прежде всего в области расходования общеевропейского бюджета и распределения центральных дотаций, к настоящему моменту формирующих до 25% доходной части бюджетов стран ЦВЕ.
Хотя процесс и не идет гладко, в целом общая тенденция складывается в пользу Варшавы. Столкнувшись с системным кризисом политической системы, Германия вынуждена искать варианты политического переустройства механизма Евросоюза с целью повышения его унитарности и дисциплины. В качестве наиболее реалистичного рассматривается озвученный канцлером Германии А. Меркель вариант «Европы двух скоростей», подразумевающий публичное разделение Евросоюза на ведущие страны, обладающие всей полнотой управленческих и финансовых решений, и на прочих, права голоса в управлении Евросоюзом лишенных.
Опасаясь уже официально оказаться в роли франко-германской колонии, лимитрофы ищут возможность повышения своей политической и экономической значимости, тем самым приходя к осознанию ценности участия в «Интермариуме» на польских условиях. Ряд самых проигрывающих стран, например, Словакия, некоторые прибалтийские государства, прямо говорят о необходимости создания такой «отдельной общей Европы внутри нынешней общей Европы».
Не менее сильными стимулами также оказываются проблемы внутренней торговли, финансовый кризис, вызванный программой количественного смягчения Европейского центрального банка, продолжающего печатать сотни миллиардов евро из воздуха, а также кризис с ближневосточными беженцами, которых государства Центральной и Восточ-
ной Европы принимать не желают категорически.
Кроме того, без объединения в значительную, в идеале доминирующую политическую силу в Европарламенте возникает угроза полностью лишиться евродотаций, так как доноры ЕС, в первую очередь Германия и Франция, продолжать содержать лимитрофов за свой счет не желают. Заставить их платить можно, лишь согласившись на польское доминирование в Евро-парламенте.
Кризис НАТО усугубляет противостояние ведущих стран «старой Европы» (в первую очередь все тех же Германии, Франции, Бельгии) с гегемонистскими претензиями США. С приходом в Белый дом Д. Трампа они откровенно выливаются в прямое требование обычной экономической дани в обмен фактически ни на что.
Способность США защитить Европу от российского военного вторжения с востока становится все более сомнительной. Роспуск СССР устранил главную угрозу — идеологическую, без которой «военное вторжение русских к берегам Ла-Манша» утратило всяческий смысл. Более того, гораздо выгоднее и для России, и для Евросоюза оказывается расширение взаимной торговли. Особенно в области энергоносителей. Тогда как следование курсом американской внешней политики оборачивается для Брюсселя значительными экономическими потерями.
Они складываются из двух базовых составляющих.
Во-первых, Вашингтон требует от Брюсселя прямой дани в виде на-
ращивания военных расходов, как минимум до строго установленного в уставных документах НАТО уровня в 2% от ВВП. На данный момент из 29 стран — членов альянса ему соответствуют менее десяти, и то лишь самые мелкие лимитрофы. Например: Румыния - 1,93%, Литва - 1,96%, Польша - 1,98%, Эстония - 2,08%, Греция - 2,27%. В то время как у Германии - 1,24%, у Франции - 1,81%, у Бельгии и Испании - по 0,93%.
В текущей ситуации из своего оборонного бюджета США покрывают 70% (706 млрд долл.) совокупных расходов НАТО. В пересчете на одного американца выходит 1898 долл., тогда как в Европе на одного жителя на нужды альянса тратится в среднем только 503 долл. Такое положение решительно не устраивает действующего президента США, требующего увеличения в Европе военных трат минимум до норматива, а в идеале - вдвое выше него. Или хотя бы до американского уровня в 3,7% от ВВП [9].
Во-вторых, ключевым лейтмотивом позиции Вашингтона служит требование не просто нарастить сами по себе военные расходы, а направить их в первую очередь на закупку нового американского вооружения. Таким образом, Трамп рассчитывает дополнительно получать примерно 1 трлн долл. ежегодно. В противном случае хозяину Белого дома «становится непонятно, почему Америка должна за свой счет защищать европейцев от российской военной угрозы».
Последний аргумент совершенно однозначно просто лицемерен. Уходить из Европы по собственному
желанию США не хотят под угрозой критического падения масштабов их геополитического влияния в мире, и в первую очередь в Европе. Предпосылок тому ровно две.
В первую очередь, американские корпорации рассматривают Евросоюз как главное направление внешней экономической экспансии. Утрата политического влияния этот процесс многократно осложнит.
Во вторую очередь, уход США создаст вакуум, который неизбежно заполнят либо Китай, либо Россия. Причем Пекин даже более вероятен из-за размеров своей экономики. Торгово-экономическая интеграция с ЕС существенно усилит КНР, что нежелательно в свете объявленной ему Вашингтоном торговой войны.
Кроме того, пропадает смысл существования Североатлантического альянса, по крайней мере для Берлина и Парижа, тогда как Вашингтон заинтересован в его сохранении в качестве инструмента политического и военного влияния на Россию. Хотя экономически Россия для США прямой угрозы не представляет, она тем не менее на сегодня является единственным на планете государством, способным уничтожить США физически посредством ядерного оружия в считаные минуты. Отказываться от инструмента геополитического парирования такой угрозы Соединенным Штатам стратегически нецелесообразно.
Варшава в складывающихся условиях видит хорошую возможность заменить собой для США как Британию, на протяжении всего послевоенного периода являвшуюся своего
рода распорядителем и смотрящим за американскими финансовыми инвестициями в Европе, так и Германию, восстановленную после Второй мировой войны прежде всего в качестве источника военной силы на Европейском континенте.
Если в политической области польская привлекательность для США не очень наглядна (Америка сейчас больше заинтересована в максимизации объема выкачиваемых из Европы денег, а не инвестирования в нее), то в военном аспекте Варшава приближается к вполне реальной замене Берлину.
Войско Польское уже в 2016 г. превосходило бундесвер по количеству имеющихся танков (в 3,2 раза), по прочим боевым бронированным машинам (в 1,1 раза), по артиллерии, минометам и реактивным системам залпового огня (в 3,5 раза). Причем 40% танкового парка Польши составляют немецкие «Леопарды» разных моделей, сейчас модернизирующиеся до уровня, практически равного нынешним немецким «строевым» танкам, за исключением самых новейших модификации «Леопард 2А7+», коих имеется менее ста единиц. Число подводных лодок в польском флоте также равно немецкому.
И хотя реальная степень практической боеспособности Войска Польского на данный момент остается величиной, плохо предсказуемой, теоретически, на бумаге, его потенциал позволяет считать Польшу величиной, в военном отношении не уступающей Германии. В том числе по численности сухопутных сил (186 тыс. у Польши и
240 тыс. у Германии) и размеру авиапарка.
Польская правящая элита позиционирует все перечисленное в качестве сильных, даже решающих, козырей в диалоге с США. На данный момент на территории страны уже развернуто почти три десятка крупных объектов военной инфраструктуры альянса. Важнейшими из них являются: база ПРО в Редзиково, штаб многонационального корпуса «Северо-Восток» НАТО в Щецине, Командование усиленного передового присутствия НАТО (четыре батальона, развернутые в Польше и Прибалтике). Также имеются Объединенный центр боевой подготовки ОВС НАТО и Центр передового опыта военной полиции НАТО в Быдгоще, штаб Литовско-Польско-Украинской бригады в Люблине, Центр передового опыта в области контрразведки в Кракове.
Кроме того, на территории Польши имеются шесть крупных полигонов сухопутных войск, три полигона для ВВС, пункт берегового обслуживания флота и две крупные авиабазы. Плюс некоторое количество центров электронного наблюдения [Ошибка! Источник ссылки не найден.].
Чтобы окончательно закрепить свой исключительный статус официально, польское правительство на протяжении последнего года активно и уже публично уговаривает Вашинг-
тон развернуть в Польше большую постоянную военную базу армии США. Варшава даже готова заплатить за ее обустройство 2 млрд долл. [12]. Теоретически не исключается даже разрешение на размещение на этой базе американского тактического ядерного оружия. Хотя формально такую перспективу польские политики пока комментируют скупо и, как правило, отрицательно. Особенно сильно после заявления США о выходе из договора по ракетам средней и малой дальности.
Польская элита осознает риск оказаться в списке самых первоочередных целей российского ответного ядерного удара в случае возникновения глобального конфликта между Россией и США. Впрочем, такой же сценарий возможен и в варианте ограниченного применения только тактических боезарядов в пределах европейского театра военных действий.
Однако сам факт наличия американской базы, по уровню равной Рамштайн в Германии (если такое решение будет принято), наглядно подтвердит особый статус Польши как геополитического представителя США в Европе, тем самым обеспечивая ей необходимую международную солидность для безусловности занятия лидирующего статуса в блоке стран ЦВЕ, формируемом в рамках «Интер-мариума».
Роль стран постсоветской Прибалтики в проекте «Интермариум»
Прибалтике в польском геополитическом проекте отводится сложная многоплановая роль. В первую
очередь три страны региона должны не только усилить лидирующую роль Варшавы в политических механизмах
ЕС, что в целом уже практически достигнуто, но и служить своего рода витриной его глобальной успешности в целом. В ЦВЕ Латвия, Литва и Эстония обладают самым малочисленным населением, тем самым нуждаясь в наименьших по физическому объему поступлениях евродотаций.
При общем объеме финансовой помощи по всем программам «экономического выравнивания» в примерно 90 млрд евро на долю трех прибалтийских стран за последние пять лет пришлось порядка 3,5 млрд, из которых Литве досталось 1,6—1,9 млрд евро. Это примерно в пять раз меньше, чем масштабы субсидий для Венгрии или Болгарии [14].
Обеспечить в той или иной степени сохранение поступлений на прежнем уровне или около того полякам значительно проще даже на текущем уровне их геополитических возможностей. А учитывая собственную информационную активность прибалтов по восхвалению успехов «европейской дружбы» в СМИ, Варшава рассчитывает получить мощную репутационную, медийную поддержку значимости как проекта «Интермариум» в целом, так и обоснованности в нем именно польского политического лидерства. Тем самым усиливая как собственное влияние на принятие внутриполитических и внутриэкономических решений в рамках Евросоюза, в первую очередь по части дотаций, так и для облегчения формирования в Европе своего рода отдельного пространства, живущего «по собственным порядкам» и минимально исполняющего какие бы то ни было «общеевропей-
ские дисциплинарные обязательства». Например, в вопросе с мигрантами.
Усиление лидерского статуса, по мнению польской правящей элиты, в дальнейшем может конвертироваться в два других преимущества.
Во-первых, в части увеличения значимости Польши как лучшего глобального геополитического партнера США в Европе и НАТО в случае их сохранения в нынешнем виде. В особенности в ЦВЕ в случае распада европейских структур по любому из сценариев. Например, если Берлин и Париж сумеют добиться успеха в реализации плана «Европы двух скоростей» или в части отказа от Североатлантического договора в пользу формирования полностью собственной системы военной безопасности на континенте, отдельной от США.
Во-вторых, доминирование внутри пространства «Интермариум» позволяет Варшаве лелеять надежду принудить прибалтийские страны (а потом и остальных лимитрофов) отказаться от закупки российского газа в пользу СПГ из США. Тем самым потенциально Варшава превращается если не в общеевропейский, то в региональный газовый хаб для стран ЦВЕ, способный стать стабильным и долгосрочным источником новых существенных доходов для польской экономики.
В этом направлении польские власти уже стали активно козырять якобы заключенным с американской компанией Venture Global LNG соглашением о ежегодных поставках в течение 20 лет 2 млн т американского сжиженного природного газа. И хотя
в действительности речь идет лишь о протоколе о намерениях, который то ли превратится в твердый контракт после 2019-2020 гг., то ли нет, на международной арене руководство страны уже позиционирует тему в качестве примера «правильных» практических действий европейского сообщества. В частности, именно в таком ключе президент Польши Анджей Дуда публично поучал президента ФРГ Франка-Вальтера Штайнмайера во время своего визита в Берлин [1].
Изящность геополитического шага заключается еще и в том, что таким образом осуществляется как продвижение собственных польских экономических интересов, так и дополнительно демонстрируется экономическая полезность польского глобального проекта для США, лишившихся рынка сбыта СПГ в Китае. Тем самым американские власти сами оказываются заинтересованы в оказании максимально возможной геополитической помощи для успеха создания «польского пространства в Восточной Европе», включая непубличные и неофициальные ее варианты, что значительно усиливает возможности Польши по его продвижению [8].
Следующей важной гранью роли прибалтийских государств в «Ин-термариуме» является военная. Она сочетает в себе как стремление США по максимуму использовать «чужие руки» для оказания военного и военно-политического давления, в данном случае на Россию, так и желание польской элиты выступать в роли тылового района обеспечения военной
группировки НАТО, развернутой в Прибалтике.
Там, не считая самой Польши, на данный момент дислоцированы три сводных экспедиционных батальона НАТО: в Тапа, в Эстонии - 1200 чел. (в том числе 800 британских и 300 французских военных), в Адажи, в Латвии - 1138 чел. (в том числе 450 канадцев, 160 итальянцев, 300 испанцев), в Рукла, в Литве - 1022 чел. (в том числе 450 немцев, 100 бельгийцев, 270 голландцев, 200 норвежцев). Фактически речь идет о полноформатной механизированной бригаде с двумя полными батальонами танков и артиллерийским дивизионом немецких САУ PzH2000 [6].
Хотя все перечисленные части дислоцированы на передовых базах только на ротационной основе, каждые шесть месяцев сменяясь континген-тами других стран-участниц НАТО, сама по себе программа их передового базирования в альянсе принята как постоянная.
Следовательно, можно говорить о постоянном нахождении в Прибалтике полнокровной бригады войск НАТО, обеспечение которой основывается на тыловом районе, развернутом в Польше. Уже одно это формирует полякам определенный источник доходов от предоставления разрешений и оплаты расходов для эксплуатации их транспортной инфраструктуры.
В дополнение к этому статус важного военного партнера США и НАТО, который поляки всеми силами стремятся превратить в постоянный, открывает перспективы определен-
ного участия Варшавы в некоторых элементах военного планирования альянса, в том числе позволяющих, пусть и пока в незначительной степени, командовать экспедиционными частями в Прибалтике. По крайней мере в хозяйственной и административной части.
На данный момент степень влияния в указанных вопросах Варшавы невелика, но в случае получения постоянной базы ВС США и передислокации в Польшу передовых складов материально-технического снабжения НАТО она может существенно возрасти. Если не в оперативном, то в политическом смысле. Опираясь на новый статус, Польша может претендовать на получение американской поддержки в ряде других, уже открыто экономических претензий.
Например, скандал с отмыванием «незаконных русских денег» банками Латвии и Эстонии, с их последующим выводом в Скандинавию, в сочетании с начатой Минфином США громкой кампанией по поиску и блокированию «российских криминальных капиталов» и санкционной программе против банковско-финансового сектора России позволяет полякам претендовать на передел банковского сектора Прибалтики в свою пользу. Хотя он и невелик, однако в нынешних условиях в любом своем размере позволит Варшаве получить еще один дополнительный источник внешнего дохода. Это усилит польскую экономику, ослабит прибалтийскую и еще больше повысит полезность Польши для американских глобальных планов в Европе.
Помимо всего прочего, активизируется интеграция прибалтийских стран
в польскую экономику как в плане обеспечения ее дополнительной дешевой рабочей силой, так и существенно расширяя возможности польской правящей элиты в пока еще достаточно многочисленных внутренних спорах с прибалтами в борьбе за лидерство в регионе.
Однако, как показывает анализ, в деле реализации проекта «Интерма-риум» и включения в него стран постсоветской Прибалтики есть и свои подводные камни, которые серьезно мешают реализации концепции польского геополитического доминирования в Центральной и Восточной Европе. По мере собственной экономической деградации, включая демографическую проблему в виде оттока рабочей силы и научного кадрового потенциала, емкость прибалтийского рынка наглядно исчерпывается, тем самым обостряя проблему внутренней конкуренции.
Строго говоря, она существовала и элитами осознавалась уже с 2004—2006 гг., толкая каждую из них к попыткам первыми создать что-нибудь «общеполезное». Например, альтернативный канал получения углеводородов, прежде всего газа, на котором кроме геополитического, победитель мог получать еще и существенный финансовый профит.
Так как собственные возможности стран масштабами не отличались, то, в сущности, все свелось к попыткам тем или иным образом первыми привлечь в свою экономику иностранные инвестиции. В большинстве своем безуспешным. В том смысле, что ключевые проекты каждая из республик
у себя в том или ином виде реализовала, как, например, СПГ-терминал «Независимость» в литовском порту Клайпеда, но результат оказался весьма далек от изначальных проектов.
В сущности, литовцы в свое время попытались реализовать сходную идею, только в масштабе одной лишь Прибалтики. Считалось, что, развернув СПГ-терминал первым, Вильнюс автоматически обретет статус газового хаба, на котором сможет зарабатывать, обеспечивая соседям альтернативу «Газпрому». Проект предполагалось построить на европейские деньги, пропихнув его в статус общерегиональных для Евросоюза, но попытка успеха не имела. К тому же расчеты в части цен на газ строились исходя из перспективы ограничения объемов экспорта углеводородов из России в Европу и полного блокирования проекта «Северный поток-2», которые не оправдались. Это вынудило литовские власти отчаянно искать другие рынки сбыта и развивать интеграцию национальной ГТС в общую систему Прибалтийского региона. Тем самым вступая в прямое противостояние с поляками, которым Литва уже явно проигрывает по всем ключевым параметрам - от масштаба экономики до размера фактического влияния в ЕС.
Результат создает крайне двойственную ситуацию. Объективно интеграция прибалтийских стран в польский геополитический концепт «Интермариума» необходима им самим. Особенно в свете заявления Еврокомиссии насчет прекращения финансовой поддержки Восточной Европы после 2019-2020 гг. Это
грозит Прибалтике, больше всего проигравшей во внутриевропейской конкуренции, началом неостановимых процессов экономической деградации, чреватой социальным бунтом по украинскому варианту. В том смысле, что никакой победы каких-либо местных пророссийских сил там ожидать не приходится, хотя бы по причине их отсутствия, однако распад института государства до уровня отдельных самоуправляемых населенных пунктов вполне возможен. И в этом случае Варшаве не составит особо большого труда юридически закрепить их подчинение себе. Пусть даже с декларацией широкой местной автономии. Тем более что тенденция к выделению из состава той же Литвы этнических польских анклавов проявляется все более отчетливо.
Но местные правящие национальные элиты, в первую очередь литовская, прекрасно отдают себе отчет в размере и сути той цены, которую за интеграцию в, так сказать, новую Речь Посполитую им придется заплатить. Речь идет о полной утрате даже видимости геополитической субъектности как хотя бы формально независимых государств.
Если в части личных гарантий неприкосновенности проблема хотя бы теоретически может иметь приемлемое решение, то катастрофическое понижение политического статуса кардинально лишит их оснований претендовать на сколько-нибудь существенную долю в финансовых потоках, которая сейчас пока еще есть.
Кроме того, следует отметить негативное для поляков геополитическое
влияние «эффекта Эстонии». Благодаря ряду мер и определенным выгодам от географического положения ей удалось стабилизировать численность населения, сведя миграционный баланс до уровня почти статистической погрешности.
Активная цифровизация страны, реализованная в течение последних десяти лет, создала относительно удобные условия для развития интер-нет-бизнесов, в том числе с развертыванием в стране удаленных дата-центров крупных транснациональных корпораций, создавших дополнительные источники национального дохода. Плюс к тому Эстония достаточно успешно интегрировалась в скандинавский экономический и энергетический кластер.
В итоге Таллину удалось сформировать стабильную социально-экономическую систему, которая хоть и продолжает деградировать, но очень и очень медленными темпами. Внешне даже создается (и активно поддерживается властями) впечатление успешного преодоления глобального системного кризиса. Пусть и дорогой ценой деиндустриализации и серьезной депопуляции. Зато теперь это внешне стабильная, почти мононациональная и потому мало зависящая от межнациональных кризисов, хотя по размерам и маленькая страна.
Впрочем, имея перед глазами пример Лихтенштейна и Люксембурга, эстонцы по этому поводу комплексов не испытывают. Что сильно снижает в
их глазах полезность «Интермариума» для Эстонии как государства.
К тому же Эстония меньше всего продвинулась по пути конфликта с Россией, поэтому на фоне своих соседей по Прибалтике может спокойно использовать и российский фактор для укрепления своей экономики и геополитических позиций в противостоянии с Варшавой.
Зависимость от евродотаций Таллином осознается, однако там считают, что со временем новые направления инновационной экономики и модернизация инфраструктуры на основе передовых современных технологий и меньшей численности населения могут в долгосрочной перспективе сделать бюджет профицитным, тем самым ликвидировать его зависимость от брюссельских денег. А без них и подчинение Варшаве вообще теряет всякий смысл.
Хотя ситуация в соседней Латвии довольно значительно отличается от эстонской, тем не менее для латышской национальной правящей элиты ее пример кажется, во-первых, теоретически достижимым, во-вторых, более чем привлекательным в части сохранения геополитической субъект-ности, а значит, и финансово-экономической независимости от Польши. Вследствие чего Латвия и Эстония значительно сильнее Литвы пытаются уклоняться от польской интеграции, серьезно затрудняя Варшаве достижения видимого прогресса в реализации проекта.
Заключение
Перспектива польского глобального проекта находится в прямой зависимости от способности Варшавы получить доступ к влиянию на финансовые потоки, прежде всего внутри Европейского союза.
Главная проблема заключается в росте нежелания «Старой» Европы продолжать поддержание высокого уровня жизни населения стран Восточной Европы. По мнению доноров, к которому они пришли в результате событий последних нескольких лет, идея имущественного выравнивания только через перераспределение общих фондов себя не оправдала.
Добиться повышения местного уровня жизни восточноевропейских стран до среднеевропейского не удалось. В то же время на данный момент ВВП стран Восточной Европы от этих поступлений зависит уже на 15-20%.
Немецкие и австрийские финансовые круги укрепляются в мысли о том, что главным источником бедности восточноевропейских окраин является их собственное нежелание работать и неумение эффективно распоряжаться финансами. Исправить положение может только глубокое реформирование Евросоюза с существенным урезанием политических и экономических прав лимитрофов, с передачей прямого управления ими центральным органам.
Согласно концепции «Европы двух скоростей» такие органы должны сформировать ведущие государства Евросоюза. Судя по всему, в составе Германии, Австрии, Франции, Ни-
дерландов и Бельгии. Участие Италии остается под вопросом. То есть Германия и Франция готовы пойти на слом нынешней модели Европейского союза, в результате чего не только страны Прибалтики, но и сама Польша будут отодвинуты на задворки европейской экономики и политики, а роль России в диалоге ведущих держав континента резко усилится.
Сможет ли польская элита переломить эту тенденцию или хотя бы ее «оседлать», например, как-нибудь тоже войдя в состав стран «первой скорости», на данный момент становится ключевым вопросом. Судя по явному росту самомнения у польских политиков, ментально они свою страну уже полагают как минимум равной Германии и Франции. Но для гарантии успеха этого явно недостаточно.
Второй узел неопределенности связан с США. В случае успеха Польша действительно становится привлекательной для выстраивания особых международных отношений в статусе хоть и младшего, но тем не менее серьезного и важного партнера в Европе, на поддержку которого стоит тратить значительные деньги. Причем не разово, а постоянно.
В свою очередь, получение американских денег усиливает нужность Польши для лимитрофов ЦВЕ, ищущих для поддержания себя на плаву любых зарубежных спонсоров. Тут, кстати, и они, и Варшава, могут попытаться в определенном смысле шантажировать Вашингтон угрозой продаться Китаю. Наличие у поляков
возможности влиять на предоставление американской финансовой помощи центростремительные процессы в «Интермариуме» существенно усилят.
И наоборот, если в стратегическом сближении с Соединенными Штатами поляки не преуспеют, то утрата геополитической субъектности начнет для стран ЦВЕ играть отпугивающую роль. А так как польская политическая элита не умеет взаимодействовать, особенно с теми, кого считает ниже себя, с сохранением внешней пристойности, существующие ныне внутренние региональные противоречия, скорее всего, обострятся.
Какой путь выберет Литва, пока предсказать сложно, а вот Эстония от вступления в «новую Речь Посполи-тую» уклонится точно. Это в значительной степени подтолкнет к сопротивлению и власти Латвии, больше замкнутые на Германию и Швецию.
Сможет ли тут на что-либо повлиять Вашингтон, тем более захочет ли он задействовать свое влияние на помощь Польше, является наименее прогнозируемым.
В значительной степени результат будет зависеть от масштабов генерируемой поляками русофобии и степени геополитической эффективности ее реализации для США. Если польским партнерам Вашингтона удастся добиться серьезного влияния на европейскую экономическую политику в части противодействия сближения с Россией, то шансы заменить Британию у них есть.
При любом раскладе будущее «Ин-термариума» прямо зависит от степени создания военно-политической угрозы для России. Ни Польша в одиночку, ни союз стран ЦВЕ под ее предводительством, ни ЕС, ни НАТО вместе с США на данный момент и обозримом будущем ресурсами, достаточными для полномасштабного прямого военного нападения на Россию, не располагают. Тем более с решительными целями ее полного тотального разгрома и тотальной сменой власти по итогам победы.
Однако уже само наличие на российской границе такой угрозы требует ее практического купирования, сопряженного с развертыванием масштабной группировки войск и вооружений, создание и содержание которых сопряжены со значительным масштабом бюджетных расходов. А это уже само по себе есть значащий фактор. Причем достаточно легкоуправляемый со стороны Польши и кроме медийной шумихи никаких серьезных финансовых вливаний не требующий. А значит, русофобия как со стороны Польши, так и стран Прибалтики в обозримой перспективе станет только нарастать.
Следовательно, если Варшаве удастся в достаточной степени эти мечты оправдать, то планы создания «великой польской империи» вполне могут осуществиться. Вместе с тем любая конфигурация «большой сделки» между Москвой и Вашингтоном ломает польскую мечту о своей империи на корню, возвращая ее на традиционную роль европейских задворок.
Список литературы
1. «Не имеет права на существование»: почему Польша призывает ФРГ отказаться от «Северного потока—2» [Электронный ресурс]. URL: https://russian.rt.com/world/ article/566988-polsha-severnyi-potok-prizyv-otkaz?fbclid=IwAR0JKmV3WxEG41hQw3 qNthsMU3BclPsAuX6w25h867diR6flHLgoaeDUhd4
2. Власти Эстонии заявили об отмывании через банки страны миллиардов долларов из России [Электронный ресурс]. URL: https://www.newsru.com/world/26may2018/ estonia.html
3. Доктрина Междуморья и евроинтеграция Украины [Электронный ресурс]. URL: https://interaffairs.ru/news/printable/10346
4. Европейский парламент [Электронный ресурс]. URL: https://ru.wikipedia.org/wi ki/%D0%95%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0% BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BF%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%B0%D0%BC%D0 %B5%D0%BD%D1%82
5. Знакомьтесь — Юзеф Пилсудский, основатель нынешней Польши [Электронный ресурс]. URL: https://nstarikov.ru/blog/65128
6. Истоки и перспективы нового польского проекта «Intermarium» [Электронный ресурс]. URL: https://www.sonar2050.org/publications/istoki-i-perspektivy-novogo-polskogo-proekta-intermarium/
7. История Речи Посполитой [Электронный ресурс]. URL: https://ru.wikipedia.org/ wiki/%D0%A0%D0%B5%D1%87%D1%8C_%D0%9F%D0%BE%D1%81%D0%BF%D 0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B0%D1%8F#%D0%90%D0%B4%D0%BC% D0%B8%D0%BD%D0%B8%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%B8% D0%B2%D0%BD%D0%BE%D0%B5_%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%B D%D0%B8%D0%B5
8. Китай отказался от американского СПГ [Электронный ресурс]. URL: https://ria. ru/economy/20181011/1530380498.html
9. НАТО сообщило об увеличении расходов на оборону большинством стран-членов [Электронный ресурс]. URL: https://www.rbc.ru/politics/10/07/2018/5b44b1039a7 947f331bc1e12
10. Основные военные объекты в Польше, используемые другими странами НАТО [Электронный ресурс]. URL: http://eurasia.expert/infografika-osnovnye-voennye-obekty-v-polshe-nato/
11. Польша усиленно перевооружается [Электронный ресурс]. URL: http://eurasia. expert/polsha-usilenno-perevooruzhaetsya/
12. Польша предложила 2 млрд долларов за создание базы США на своей территории [Электронный ресурс]. URL: https://www.rbc.ru/politics/28/05/2018/5b0b62c59 a7947b2a573b305
13. Проект «Intermarium»: польская мечта или реальность? [Электронный ресурс]. URL: https://www.rubaltic.ru/article/politika-i-obshchestvo/250416-intermarium/
14. Сколько денег получают страны Балтии от ЕС [Электронный ресурс]. URL: http://www.grani.lv/latvia/66718-infografika-skolko-deneg-poluchayut-strany-baltii-ot-es. html
15. Энергонезависимость по-литовски: клайпедский СПГ терминал официально признан нерентабельным [Электронный ресурс]. URL: https://www.rubaltic.ru/article/ ekonomika-i-biznes/14092017-energonezavisimost-po-litovski-klaypedskiy-spg-terminal-ofitsialno-priznan-nerentabelnym/
