CC BY
158
УДК 327
Вестник СПбГУ. Сер. 6. 2015. Вып. 4
К. А. Панцерев
СТРАНЫ АФРИКИ В СОВРЕМЕННОМ ВЗАИМОЗАВИСИМОМ МИРЕ: ДИАЛОГ КУЛЬТУР ИЛИ СТОЛКНОВЕНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИЙ?
В статье рассмотрено место, занимаемое странами Африки в современном глобальном мире. Информационные технологии, которые формируют материально-техническую базу и инфраструктуру взаимозависимого международного сообщества XXI в., становятся одним из факторов, определяющих влияние того или иного государства на мировой арене. Автор приходит к выводу, что развитые государства стараются использовать стремление стран Африки к интеграции в глобальное информационно-коммуникационное пространство в качестве нового и крайне эффективного средства, которое позволит укрепить глобальное лидерство представителей западной цивилизации. Это обстоятельство дает возможность выделить отрицательные стороны глобализации, которая может привести не к созданию глобального общества, основанного на уважении других культур, но к растворению одних культур в других, проводящих агрессивную экспансионистскую политику. Этот процесс автор именует культурным империализмом, под которым предлагает понимать насаждение определенных стандартных моделей культуры, с помощью которых происходит манипуляция сознанием людей и народов, а также изменяется и искажается самобытность многих культур. Автор приходит к выводу, что в обозримом будущем реализация в странах Африки стратегии развития, которую можно было бы рассматривать в качестве альтернативы западной, представляется маловероятной: как процесс модернизации, так и сама глобализация в указанных странах продолжает отождествляться с «вестернизацией», что может означать неизбежную утрату африканскими государствами своей культурной идентичности. Библиогр. 15 назв.
Ключевые слова: диалог культур, столкновение цивилизаций, Африка, культурный империализм, вестернизация.
K. A. Pantserev
AFRICAN COUNTRIES IN THE CONTEMPORARY INTERDEPENDENT WORLD: DIALOG OF CULTURES OR CLASH OF CIVILIZATIONS?
The article is devoted to the determination of the place of African countries in the global world. Information technologies which form the technical base and the infrastructure of the interdependent international community of the XXI century become the key factors which determine the influence of this or that state on the international arena. Author comes to the conclusion that the developed countries try to use the attempts of African states to become an equal part of the global information and communication space as a new and very effective instrument which will assure the strengthening of the global leadership of representatives of Western civilization. This fact gives the author an opportunity to underline negative features of the globalization which can cause not the creation of the global interdependent community which would be based on the respect of different cultures, but the absorption of certain cultures by others which pursue an aggressive expansion policy. This process the author calls cultural imperialism which means the spreading of standard patterns of culture with the aid of which it is possible to manipulate the awareness of people and nations and to change and distort the identity of different cultures. At the end of the research, the author comes to the conclusion that it is hardly probable to estimate the realization of the pattern of the development in Africa which would be an alternative to the Western one. As a result both the process of the modernization and the globalization itself in African countries are identified as the Westernization which mean the unavoidable loss of cultural identity by African countries. Refs 15.
Keywords: Dialog of Cultures, Clash of the Civilizations, Africa, Cultural Imperialism, Westernization.
Панцерев Константин Арсеньевич — доктор политических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; pantserev@yandex.ru
Pantserev Konstantin A. — Doctor in Political Science, Associate Professor, St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; pantserev@yandex.ru
95
В настоящее время, когда знание, информация и новейшие информационные технологии становятся неотъемлемым компонентом жизнедеятельности человека, приобретают товарный статус и являются важным стратегическим ресурсом, развитие национальной информационной инфраструктуры большая часть международного сообщества наций признает наиболее важной стратегической целью государства. Обусловлено это тем, что сегодня современные информационные технологии в своей совокупности образуют материально-техническую базу и инфраструктуру взаимозависимого и целостного международного сообщества XXI в., отличительная черта которого — глобализация.
Вследствие использования возможностей инновационных технологий «современный производитель в большей степени вовлечен в управляемые производственные процессы и привязан к гигантам современной экономики. Он лучше образован и более информирован о глобальных экономических и политических тенденциях, макроэкономической конъюнктуре, о положении в своей отрасли» [1, с. 12].
О глобализации впервые заговорили в экономической среде после того, как в мире усилились процессы интеграции рынка товаров и услуг, финансового капитала, активизировалась деятельность транснациональных корпораций, в том числе и в области средств массовой коммуникации, что дает нам возможность сделать закономерный вывод о том, что «все они сегодня порабощены, "феодализированы", их задачей стало прославление капиталистического образа жизни. Что они и делают, угодливо рассказывая о жизни звезд, односторонне и предвзято подавая новости, подчиняя содержание диктату рекламодателей, которые требуют максимально увеличить размеры аудитории, к которой обращена публикация» [2, с. 223-224].
Перед нами предстает оборотная, отрицательная сторона современной глобализации, которую условно можно представить в виде общемирового объективного структурного процесса, ведущего к постепенному трансформированию мирового пространства в единое гомогенное образование, в котором находят свое отражение и свободно циркулируют потоки капиталов, товаров, услуг, идей и информации, формирующие собой международное институциональное, правовое и культурно-информационное поле, в котором «весь мир выстраивается в соответствии с западной моделью» [2, с. 366].
Рассуждая же о месте новейших информационных технологий в современном глобальном взаимозависимом мире, можно с определенной долей уверенности утверждать, что «информационная революция и глобализация экономики трансформируют и как бы "сжимают" мир. В начале XXI в. эти две силы придали новый импульс мощи Америки. Но со временем высокие технологии доберутся и до других стран и народов, а американское относительное преимущество уменьшится» [3, с. 62].
Таким образом, в современном мире именно развитие информационных технологий становится одним из факторов, определяющих влияние того или иного государства на мировой арене. По вполне понятным причинам крупнейшие мировые державы не собираются в обозримом будущем утрачивать этого влияния, а значит, им не может быть выгодно «подтягивать» до своего уровня развития другие государства. Бесспорно, они будут оказывать помощь развивающимся странам в создании их национальной информационно-коммуникационной инфраструктуры. Однако представляется очевидным, что чрезмерное участие западных корпораций
96
и западного капитала в строительстве информационно-коммуникационной инфраструктуры африканских стран приведет к тому, что ведущие мировые лидеры информационно-коммуникационного производства установят полный контроль над информационными системами и телекоммуникациями развивающихся стран.
Чтобы догнать в своем развитии страны Запада, африканские страны вынуждены прибегать к помощи все тех же западных государств, которые, умело спекулируя на финансовой зависимости и технологической отсталости своих африканских партнеров, вынуждают последних проводить выгодные западным инвесторам экономические и политические преобразования, направленные на создание благоприятного инвестиционного климата, способного обеспечить приток иностранных инвестиций. Этот процесс, получивший наименование «структурной перестройки» экономик африканских стран, изначально носил характер «контролируемой либерализации», однако достаточно быстро он превратился в практически бесконтрольный процесс, в результате которого в частную собственность предприятий с иностранным участием попала практически вся информационно-коммуникационная индустрия континента.
В качестве примера приведем тот факт, что во многом именно под давлением Международного валютного фонда и Всемирного банка кенийское руководство в 1998 г. было вынуждено начать процесс рыночных реформ информационного сектора, в результате которых прекратила свое существование Национальная почтовая и телекоммуникационная корпорация и был взят курс на полную либерализацию отрасли. В итоге французская телекоммуникационная корпорация France Telecom получила контрольный пакет акций кенийской компании Telcom Kenya.
Вынужденной мерой оказалась и приватизация национальной сенегальской телекоммуникационной компании Sonatel в 1997 г., когда встал вопрос о необходимости технической модернизации ее мощностей. Контрольный пакет акций был выкуплен французской корпорацией France Cables Radio, являющейся филиалом France Telecom.
Данное обстоятельство не позволяет странам Африки рассчитывать на скорую равноправную интеграцию в глобальное информационно-коммуникационное пространство. Наоборот, сложившаяся ситуация приводит к формированию информационной асимметрии, под которой следует понимать неравномерное распространение информации и информационных технологий с их концентрацией в высокоразвитых государствах и последующим экспортированием в остальные регионы планеты, включая Африку. Особенно подчеркнем, что речь идет об экспорте и информационных продуктов как таковых, и информационных технологий.
На основе вышеизложенного можно сделать вывод о том, что сегодня информационная зависимость превращается в новое и, надо признать, достаточно эффективное средство удержания позиций ведущих мировых держав на континенте. Африканские государства, преследуя цель быстрого создания на своей территории информационно-телекоммуникационных систем и не имея для этого достаточной материально-технической и финансовой базы, вынуждены прибегать к помощи западных государств, которые, используя информационную зависимость своих африканских партнеров, укрепляют свое влияние на контенте.
Примечательно, что указанное обстоятельство осознают и некоторые африканские общественно-политические деятели, которые в своих высказываниях
97
справедливо утверждают, что «упования на внешнюю помощь вряд ли являются конструктивным выходом из нынешней сложной ситуации в экономике (отдельно взятых африканских стран и континента в целом. — К. П.)» [4, с 40].
По большому счету ведущие мировые державы стараются использовать желание африканских государств развернуть на своей территории современные информационно-телекоммуникационные комплексы, с тем чтобы укрепить свое влияние в регионе. Дело в том, что они прекрасно понимают, что развитие информационных технологий «оказывает революционизирующее влияние на общество, стремительно меняя условия нашей жизни. Оно оказывает огромное воздействие на духовный мир людей и способно перестраивать основы нравственности. Человек обрел в нем могучее, но крайне опасное оружие, не менее мощное и не менее страшное по своим последствиям, чем атомная бомба» [5, с 83].
Представляется очевидным, что любому государству, если оно стремится занять достойное место в только формирующемся, нарождающемся новом мировом порядке, базирующемся на знании и информации, надлежит при помощи мер государственного регулирования и контроля способствовать построению на своей территории информационного общества. При этом целый ряд видных ученых не без основания указывают на то, что переход к новой эпохе для некоторых цивилизаций и народов может оказаться весьма драматичным. В частности, американский исследователь Элвин Тоффлер еще в 1970-х — 1980-х годах предупреждал о том, что новая постиндустриальная информационная эпоха может привести не к построению общества всеобщего благоденствия, а, наоборот, к разрастанию информационных войн и глобальных конфликтов1.
О возможности наступления эпохи перманентной социальной напряженности и глобальных конфликтов, хаоса, подменивших собой новый мировой порядок, пишет другой видный американский ученый, Самюэль Хантингтон. Он утверждает, что «в нарождающемся мире основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями — это и есть линии будущих фронтов. Грядущий конфликт между цивилизациями — завершающая фаза эволюции глобальных конфликтов в современном мире» [6, с 33].
Как известно, Хантингтон в своей концепции выделил восемь цивилизаций: западную, латиноамериканскую, православную, арабо-мусульманскую, конфуцианскую, синтоистскую, индуистскую и африканскую. Для нас представляет определенный интерес вывод, к которому приходит Хантингтон: в центр «столкновения цивилизаций» он ставит западную цивилизацию, которой, по его мнению, угрожают арабо-мусульманская, конфуцианская, православная и латиноамериканская цивилизации.
1 Подобная точка зрения была высказана Тоффлером в таких известных работах, как «Шок будущего» (1970), «Столкновение с будущим» (1972) и «Третья волна» (1980).
98
К предложенной Хантингтоном концепции конфликта между цивилизациями, с нашей точки зрения, не может быть однозначного отношения. По большому счету, во всей его концепции неоспоримым является только тот факт, что формирующийся многополярный мир и быстро набирающие оборот центры силы, принадлежащие к иным (незападным) цивилизационным моделям, представляют собой определенную угрозу для западной цивилизации, которая постепенно утрачивает господствующее положение на мировой арене. Указанное обстоятельство во многом и породило достаточно пессимистичные настроения в западном обществе относительно будущего западной цивилизации, нашедшие отражения в концепции «столкновения цивилизаций». Даже в 1992 г., когда Хантингтон писал свою статью, после крушения Советской империи и победы США в «холодной войне», было очевидно, что современный мир развивается настолько быстрыми темпами, что Западу предстоит в скором времени отстаивать свое право на господство, которое не так уж и бесспорно. И подрывают доминирование Запада на мировой арене не только и даже не столько угрозы террористических атак, исходящие прежде всего из арабо-мусульманских стран, сколько экономическая экспансия Китая, распространяющего свое влияние в стратегически важных для Европы и США регионах мира, обладающих богатыми природными ресурсами, в том числе и в Африке.
В целом, давая общую оценку концепции Хантингтона, стоит отметить, что предсказанный им конфликт цивилизаций представляется вполне реальным, по всей видимости, он будет носить преимущественно характер борьбы за влияние в стратегически важных регионах планеты и может в конечном итоге привести к известному кризису западной цивилизации, которая вряд ли сможет выдержать противостояние нарождающимся и быстро набирающим силу цивилизациям незападного типа, прежде всего конфуцианской.
С нашей точки зрения, для того чтобы западная цивилизация могла сохранить конкурентоспособность в современном многополярном мире, Западу следует в первую очередь пересмотреть все свои основные идеологические воззрения и признать, что в современном мире неизбежно произойдет отказ от аксиомы об универсальном характере западных ценностей, которые на сегодняшний день сводятся к повсеместному распространению демократии и других западных идеалов, тогда как иные воззрения на модель общественного развития изначально воспринимаются на Западе как девиантные. Иными словами, Запад должен быть готов не к борьбе с иными цивилизациями, не к усилению политического и экономического давления на страны, стремящиеся проводить независимую внешнюю политику, руководствуясь принципом «Кто не с нами, тот против нас», но к межкультурному и межцивилизационному диалогу с ними.
Особенно подчеркнем чрезвычайную важность приведенного выше тезиса. Сегодня, в эпоху глобализации, ключевым условием поступательного развития современной миросистемы будет активизация диалога культур и цивилизаций, с тем чтобы в процессе глобализации была сохранена национальная идентичность отдельных народов, принадлежащих к разным культурам и придерживающихся зачастую диаметрально противоположных ценностных ориентиров. В подкрепление данного тезиса приведем высказывание известного американского социолога Роберта Парка. Он утверждал, что «исторический прогресс и развитие цивилизации возможны лишь при постоянном перемещении людей и смешении народов
99
и культур» [7, с 40]. При этом процесс смешения народов и культур, на который указывает Парк, на наш взгляд, следует отождествить с процессом взаимопроникновения культур и цивилизаций и их конструктивного диалога, поскольку в условиях нарастающей глобализации ни одна культура не может существовать, не вступая в контакт с другими.
Тем не менее мы не можем не указать и на определенную опасность, которую скрывает процесс взаимопроникновения и смешения культур. В случае если указанный диалог цивилизаций будет развиваться спорадически, без привлечения к дискуссии об архитектуре нового мирового порядка представителей всех без исключения культур и народов, одна, более мощная и жизнеспособная культура может поглотить другую, которая со временем попросту растворится в ней. От этой опасности следует предостеречь идеологов дальнейшего диалога цивилизаций, который при определенном стечении обстоятельств может перерасти из конструктивного диалога в культурную экспансию одной высокоразвитой и мощной культуры — европейской, североамериканской, арабо-мусульманской, конфуцианской.
Непосредственно же под диалогом цивилизаций мы предлагаем понимать любое взаимодействие двух обществ, стороны которого значимы друг для друга. Чем меньше будет указанное взаимодействие, тем сложнее осуществлять диалог. Контакты между представителями разных цивилизационных моделей общества в условиях современной глобализации представляются необходимыми. Если они прекратятся, в обществе наступит стагнация.
Во многом в этих целях посредством усилий России, Индии и Греции в 2002 г. был создан специализированный Международный общественный форум «Диалог цивилизаций», который стал практическим воплощением резолюции Генеральной Ассамблеи ООН «Глобальная повестка дня для диалога между цивилизациями», принятой 9 ноября 2001 г. по инициативе Президента Ирана Мохаммада Хатами. Первая сессия Форума состоялась в сентябре 2003 г. на о. Родос (Греция), на ней было принято решение проводить такие встречи ежегодно и была принята Родосская декларация «Диалог цивилизаций для человеческого порядка», которая стала важным событием в формировании интернациональной сети сторонников диалога цивилизаций и заложила прочный фундамент для их дальнейшего сотрудничества.
При этом было бы ошибочным полагать, что современная глобализация должна следовать только разработанному на Западе сценарию. Если это произойдет, то в таком случае созданный глобальный мир будет означать появление глобальной неоимперии и победу западного образа жизни. Только полный учет в процессе глобализации всего многообразия культур может привести в конечном итоге к формированию глобального взаимозависимого многополярного мира, основанного на идее взаимопроникновения и диалога культур.
К странам западной цивилизации неизбежно должно прийти понимание того, что «экономическую глобализацию необходимо сочетать с политикой космополитического взаимопонимания. В будущем надо серьезнее относиться к таким понятиям, как достоинство людей, их культурное самосознание, непохожесть на других» [8, с 17]. Однако, к сожалению, на сегодняшний день приходится констатировать, что подобные воззрения остаются по большей части на бумаге.
При этом далеко не все ученые придерживаются такой точки зрения. Бытует, например, мнение, что общества восточной и африканской формаций «способны
100
достичь более высоких ступеней развития лишь под воздействием социальных организмов вышестоящих формаций. Последними, по сути, явились капиталистические страны Запада, которые в ходе колонизации Востока (и Африки. — К. П.) объединили большую часть человечества в единый капиталистический мир — систему» [9].
Что же касается самих политических лидеров ведущих западных держав, то они в большинстве своем убеждены в могуществе западной цивилизации, незыблемости западных ценностей и идеалов и продолжают их насильственное распространение в странах незападной цивилизации, с иным культурным кодом. Этот процесс именуется культурным империализмом и означает насаждение определенных стандартных моделей культуры, с помощью которых происходит манипуляция сознанием людей и народов, а также изменяется и искажается самобытность многих культур. Таким образом, культурный империализм по своим последствиям для страны-реципиента более опасен и разрушителен, чем империализм экономический.
При этом природа культурного империализма заложена в самой идее современной глобализации, которая «имеет много общего с имперской политикой начала XIX века... Как и тогда, мы видим перед собой постреволюционный мир, в котором интернализация и "подвешивание" конфликтов угрожают мировому порядку. Имплозия суверенных границ оставляет политического субъекта (будь то государство или отдельный гражданин) один на один с неопределенной "глобальной" тотальностью, и слово "империя" отражает точку зрения этой тотальности на недействительные и поэтому призрачные "множества"» [10, с. 78].
В общих чертах политика культурного империализма сводится к следующим пяти составляющим, которые впервые были выделены В. П. Шестаковым в монографии «Мифология ХХ в.: критика теории и практики буржуазной "массовой культуры"» [11, с. 203].
Во-первых, происходит процесс насаждения ценностей и культурных стереотипов индустриально высокоразвитых государств в странах с менее развитыми экономиками. В данном случае речь идет не только о развивающихся государствах Африки, Азии или Латинской Америки, но и о достаточно развитых странах Центральной и Восточной Европы, которые несколько отстают от крупнейших мировых экономик (США, Великобритании, Германии, Франции). В частности, к проявлению культурного империализма можно отнести такое распространенное в современном мире явление, как «макдональдизация» европейской индустрии быстрого питания либо чрезмерная популярность в Европе американских фильмов. Таким образом, можно сделать вывод, что «культурный империализм» не обязательно должен быть направлен на бывшие колонии. Тем не менее «экспансию американской культуры особенно остро ощущают, прежде всего, развивающиеся страны, которые еще не обладают достаточными возможностями противостоять информационной и культурной агрессии США» [11, с. 207].
Во-вторых, одним из проявлений культурного империализма можно считать насаждение одной национальной культуры в качестве универсальной и господствующей, что может создавать определенную угрозу национальной самобытности других стран. Наглядной иллюстрацией этого тезиса будет служить чрезмерное навязывание западного образа жизни, западной культуры странам незападной
101
цивилизации, в частности африканским. Простым желанием «помочь» слаборазвитым южным народам объясняется вмешательство западных правительств во внутренние дела африканцев в их борьбе с диктаторскими, зачастую неэффективными и коррумпированными режимами. Однако очевиден тот факт, что эта «помощь» не является бескорыстной. Помогая тем или иным африканским кланам в борьбе с политическими оппонентами, как военными, так и невоенными способами, страны западной цивилизации рассчитывают, что в ключевых странах региона будут со временем созданы правительства, проводящие прозападный политический курс. Только этим обстоятельством можно объяснить избирательный подход в оказании «помощи» в решении многих африканских проблем, таких как политический кризис в Зимбабве или борьба с пиратством у берегов Сомали. Но в своих стремлениях насаждать чуждые африканским народам ценности, в частности демократию, страны Запада «не осознают размер пропасти, отделяющей их от живущих в "третьем мире", где совершенно не приемлют вмешательства западных правительств в свои внутренние дела» [12].
В-третьих, государство в своем стремлении реализовать политику «культурного империализма» старается использовать культуру как средство для достижения политических целей и завоевания позитивного имиджа.
В-четвертых, следствием проведения политики «культурного империализма» неизбежно станет подчинение политики культуры транснациональным корпорациям, стремящимся в условиях набирающей обороты глобализации к установлению контроля над индустрией культуры.
Наконец, в-пятых, заключительным этапом реализации политики «культурного империализма» будет превращение культурного обмена в культурную экспансию, а обмена информацией — в односторонний поток информации, следующий из информационно развитых государств в страны с менее развитыми информационно-телекоммуникационными системами. Понятно, что при отсутствии определенного контроля декларируемый «свободный поток» информации, который на деле идет из информационно развитых государств в наиболее слабо развивающиеся регионы планеты, такие как Тропическая Африка, «превращается в мощный поток с односторонним движением... [что] может нанести (мы бы даже сказали, неизбежно нанесет. — К. П.) ущерб социальному и культурному развитию отдельных, в особенности слабо развивающихся стран» [11, с. 207]. Таким образом, следует указать на возможную опасность широко используемых в мировой практике программ культурного обмена, которые при определенном стечении обстоятельств могут превратиться в инструмент культурной экспансии. В частности, во многих странах мира действуют американские, британские и французские культурные центры. Движение франкофонии, объединяющее франкоговорящие страны мира, к которым относятся и бывшие французские колонии в Африке, также можно рассматривать как средство реализации политики «культурного империализма», направленной на укрепление позиций Франции во франкоязычной части мира.
Надо сказать, что эта проблема интересует многих ученых. В 2010 г. в США вышла монография, в которой была предпринята попытка определения места Африки в современном глобальном мире. В ней автор достаточно подробно анализирует африканское направление внешней политики США и Китая в Африке и поднимает
102
вопрос о том, что означает глобализация для африканских стран — реколонизацию или ренессанс? [13]
Нам представляется, что дать однозначный ответ на этот вопрос очень сложно. Бесспорно, глобализация имеет положительные стороны. Однако в то же время мы наблюдаем чрезмерное навязывание отдельным культурам и народам западных культурных моделей, что со своей стороны неизбежно приведет к обеднению понятия суверенитета современного государства, которое будет сводиться, по сути, только к реализации западной модели демократии.
Сегодня приходится констатировать, что модернизация в современном мире продолжает рассматриваться как «процесс приближения того или иного общества к современному (капиталистическому, индустриальному (постиндустриальному информационному. — К.П.)) состоянию, базовой моделью которого стал рассматриваться опыт западноевропейских стран, прежде всего стран "первого эшелона капиталистического развития" — Англии и Франции, позднее — США. Вследствие очевидной экономической и военной силы стран Запада и притягательности их образа жизни, западная модель оказалась исходной. и для стран Востока (а также для большинства получивших независимость в 1960-х годах стран Тропической Африки. — К. П.). Процесс модернизации оказался неизбежным путем их развития, получившего определение — "догоняющий тип развития"»[14, с. 36].
Страны, придерживающиеся других ценностных ориентиров и понятий, тем самым автоматически зачисляются в изгои и могут служить объектами гуманитарных интервенций стран западной цивилизации. Примечательно, что непосредственные сторонники гуманитарных интервенций полагают и «не перестают убеждать, что гуманитарные интервенции "совершенно отличны" от практики колониализма. Но при всех внешних изменениях — это все та же сила. Изначально интервенции оправдывались христианством, затем — цивилизаторской миссией. Позже — антикоммунизмом. С незапамятных времен наше мнимое превосходство неизменно разрешало совершать чудовищные поступки» [12].
Таким образом, можно заключить, что суверенитет современного государства «возникает как идея европейской реакции и европейского господства как внутри, так и вне его границ. Это две стороны одного процесса: господство внутри Европы и европейское господство в мире» [15, с. 78]. Вышеприведенный тезис относительно европейского господства в мире подтверждает практически вся история европейской цивилизации со времен Великих географических открытий, которую условно можно свести к истории создания могущественных колониальных империй (Британской, Испанской, Португальской, Немецкой, Французской) и их борьбы друг с другом за расширение зоны влияния. С распадом колониальных империй эта борьба была продолжена на постколониальном пространстве.
К европейскому господству в мире возможно двойственное отношение. С одной стороны, налицо определенные позитивные сдвиги. Ориентация целого ряда африканских стран (Камерун, Габон, Сенегал) на западную модель социального развития способствовала известному повышению их жизненного уровня. Но вместе с тем это неизбежно привело к чрезмерной зависимости африканских стран от своих западных партнеров во всех областях (политике, экономике, культуре, военной сфере). В постиндустриальную эпоху эта зависимость стала приобретать характер информационной. Что же касается альтернативного западному пути
103
развития, то он нам представляется возможным, но вряд ли достижимым в обозримом будущем, поскольку африканские государства на сегодняшней день не располагают возможностями для формирования качественно иной общественной формации. Однако только в этом случае у стран Африки появится определенная гарантия сохранения своей культурной идентичности в эпоху глобализации, которая у большинства стран рассматриваемого региона, к сожалению, продолжает отождествляться с «вестернизацией», что свидетельствует о том, что эту идентичность они утрачивают.
Литература
1. Фитуни Л. Л. Проблемы развития сектора телекоммуникаций в экономике стран Африки: автореф. дис. ... канд. эконом. наук. М., 2005. 24 с.
2. Уэбстер Ф. Теории информационного общества / пер. с англ. М. В. Араповой, Н. В. Малыхи-ной. М.: Аспект Пресс, 2004. 400 с.
3. Най Дж. С. Гибкая власть. Новосибирск: Фонд «Тренды», 2006. 221 с.
4. Матвеева Н. Ф. Кения: имидж стабильности? // Азия и Африка сегодня. 2009. № 6. С. 34-40.
5. Моисеев Н. Н. Судьба цивилизации. Путь разума. М.: МНЭПУ, 1998. 223 с.
6. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. Политические исследования. 1994. № 1. С. 33-48.
7. Абрамова И. О. Африка: социально-экономическая мобильность населения и проблемы образования // Азия и Африка сегодня. 2009. № 8. С. 40-45.
8. Бек У. Политическая динамика в глобальном обществе риска // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 5. С. 10-19.
9. Мейстер В. Идеология и проблема «Восток—Запад» // Скепсис: научно-просветительский Интернет-журнал. URL: http://scepsis.ru/library/id_77.html (дата обращения: 16.11.2015).
10. Магун А. В. Империализация. Понятие империи и современный мир // Полис. Политические исследования. 2007. № 2. С. 63-80.
11. Шестаков В. П. Мифология ХХ в.: критика теории и практики буржуазной «массовой культуры». М.: Искусство, 1988. 222 с.
12. Брикмон Ж. Права человека или право сильного? // Скепсис: научно-просветительский Интернет-журнал. 06.01.06. URL: http://scepsis.ru/library/id_465.html (дата обращения: 16.11.2015).
13. Carmody P. Globalization in Africa: Recolonization or Renaissance? Boulder, Colorado: Lynne Rienner Publishers, 2010. 197 р.
14. Яковлев А. Страны Востока: конец модернизации и выбор цели развития // Азия и Африка сегодня. 2008. № 6. C. 36-39.
15. Хардт М., Негри А. Империя / пер. с англ. под ред. Г. В. Каменской. М.: Праксис, 2004. 440 с.
References
1. Fituni L. L. Problemy razvitiia sektora telekommunikatsii v ekonomike stran Afriki. Authoref. diss. kand. ekonom. nauk [Problems of the Development of the Sector of Telecommunications in the Economy of African Countries. Thesis of PhD ekonom. sci. diss]. Moscow, 2005. 24 p.
2. Uebster F. Teorii informatsionnogo obshchestva [Theories of Information Society]. Transl. from angl. by M. V. Arapova, N. V. Malykhina. Moscow, Aspekt Press Publ., 2004. 400 p.
3. Nai Dzh. S. Gibkaia vlast' [Soft Power]. Novosibirsk, Fond "Trendy", 2006. 221 p.
4. Matveeva N. F. Keniia: imidzh stabil'nosti? [Kenya: the Image of Stability?]. Aziia i Afrika segodnia [Asia and Africa Today], 2009, no. 6, pp. 34-40.
5. Moiseev N. N. Sud'ba tsivilizatsii. Put' razuma [The fortunes of the Civilization. The Track of the Mind]. Moscow, MNEPU, 1998. 223 p.
6. Khantington S. Stolknovenie tsivilizatsii? [The Clash of Civilizations]. Polis. Politicheskie issledovaniia [Polis. Political Researches], 1994, no. 1. pp. 33-48.
7. Abramova I. O. Afrika: sotsial'no-ekonomicheskaia mobil'nost' naseleniia i problemy obrazovaniia [Africa: the Social and Economic Mobility of People and Educational Problems ]. Aziia i Afrika segodnia [Asia and Africa Today], 2009, no. 8, pp. 40-45.
104
8. Bek U. Politicheskaia dinamika v global'nom obshchestve riska [Political Dynamic in the Global Society of the Risk]. Mirovaia ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniia [ World Economy and International Relations], 2002, no. 5, pp. 10-19.
9. Meister V. Ideologiia i problema «Vostok-Zapad» [Ideology and the problem of the "East-West"]. Skepsis: nauchno-prosvetitel'skii Internet-zhurnal [Scepsis: the Scientific and Educational Internet-Journal]. URL: http://scepsis.ru/library/id_77.html (accessed 16.11.2015).
10. Magun A. V. Imperializatsiia. Poniatie imperii i sovremennyi mir [The Imperialzation. The Definition of the Empire in the Contemporary World]. Polis. Politicheskie issledovaniia [Polis. Political Researches], 2007, no. 2, pp. 63-80.
11. Shestakov V. P. Mifologiia ХХ v.: kritika teorii i praktiki burzhuaznoi «massovoi kul'tury» [The Mythology of the 20th Century: the Criticism of the Theory and Practice of the Bourgeois "Mass Culture"]. Moscow, Iskusstvo Publ., 1988. 222 p.
12. Brikmon Zh. Prava cheloveka ili pravo sil'nogo? [Human Rights or the Right of the Strong?]. Skepsis: nauchno-prosvetitel'skii Internet-zhurnal [Scepsis: the Scientific and Educational Internet-Journal]. 06.01.06. URL: http://scepsis.ru/library/id_465.html (accessed 16.11.2015).
13. Carmody P. Globalization in Africa: Recolonization or Renaissance? Boulder, Colorado, Lynne Rienner Publishers, 2010. 197 p.
14. Iakovlev A. Strany Vostoka: konets modernizatsii i vybor tseli razvitiia [Eastern Countries: the End of Modernization and the Selection of the Goal of the Development]. Aziia i Afrika segodnia [Asia and Africa Today], 2008, no. 6, pp. 36-39.
15. Khardt M., Negri A. Imperiia [TheEmpire]. Transl. from angl. by G. V Kamenskaia. Moscow, Praksis Publ., 2004. 440 p.
Статья поступила в редакцию 20 июня 2015 г.
105
