CC BY-NC-ND
97
М.П. Одесский
СТРАНА ГИПЕРБОРЕЕВ. ОККУЛЬТНАЯ ТОПИКА В СОВЕТСКОЙ ПРЕССЕ И ФАНТАСТИКЕ (1920-е годы)
В конце XIX - начале XX в. кризис традиционного общества и традиционной науки сопровождался кризисом позитивистской картины мира и общим интересом к оккультизму. В области литературы и культуры оккультное возрождение выражалось разными способами: использование оккультной топики как реакция на современную моду, как средство пропаганды оккультных идей и т. д. В СССР деятельность оккультных обществ была запрещена, однако некоторые писатели стремились реализовать свою оккультную программу в новых условиях и использовали для этого разные приемы. Например, они маскировали подозрительные - с точки зрения официальной идеологии - темы, обращаясь к «несерьезной» форме литературной фантастики. Важно также отметить, что писатели часто находили в советских газетах источники сюжетов для своих книг.
Ключевые слова: советские газеты, фантастика, оккультная топика, Л.И. Гумилевский, В.А. Обручев, Г.В. Алексеев.
В 1927 г. Л.И. Гумилевский опубликовал рассказ «Страна гипербореев»1, в котором из города Колы отправился на Север «отряд, хорошо снаряженный для путешествия, но состоявший всего лишь из двух человек»: старого охотника по прозвищу Колгуй и молчаливого незнакомца, которого за чудесный дар исцеления именовали «доктором». Они направились к загадочному Острову Духов. Путешественники находят пресловутые каменные лабиринты, радостно опознаваемые незнакомцем как доказательство верности маршрута. Когда же они на лодке приблизились к Острову Духов, «доктор» неожиданно преобразился: «Вместо него в лодке стоял высокий индус в шелковом шелестящем халате, отливающем на солнце всеми цветами радуги. Белая чалма была глубоко
© Одесский М.П., 2011
надвинута на лоб...» Оказывается, на острове нашли пристанище последние гипербореи - вырождающиеся наследники великой цивилизации, а незнакомец прибыл из таинственного центра в Индии (Колгуй эрудированно заподозрил, что из Лхасы), где получили послание гипербореев и решили отправить своего человека, которому надлежало удостоверить информацию. В финале путешественники оставляют остров и счастливо возвращаются в Колу.
Рассказ был опубликован в сборнике Гумилевского «Четыре вечера на мертвом корабле» (издательство «Молодая гвардия») и в журнале «Всемирный следопыт» (№ 4), которым руководил эксперт по приключенческой литературе - В.А. Попов, редактор дореволюционного журнала «Вокруг света» (в 1927 г. возобновлен), хороший знакомый Гумилевского2.
Лев Иванович Гумилевский (1890-1976) активно печатался с 10-х годов и показал себя мастером актуальной темы и массовой литературы. В романе «Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса» (1926) он претендовал на изобретение советской подростковой литературы, а роман «Собачий переулок» (1927) о половой распущенности молодежи завоевал скандальную известность по причине остроты и «запретности» затронутого вопроса. Следуя этой логике, не стоит удивляться, что источник фантастического рассказа «Страна гипербореев» обнаруживается в современной прессе.
Девятнадцатого февраля 1923 г. «Вечерняя красная газета» опубликовала заметку (подписана «Икс») «Лапландия - колыбель цивилизации»:
В Петроград возвратился профессор А.В. Барченко, начальник экспедиции на крайний Север русской Лапландии, состоявшейся прошлой осенью. В настоящее время экспедиция заканчивает обработку добытых материалов. Экспедиция произвела открытие первостепенной научной важности. Есть основание предполагать, что найденные в Лапландии остатки древнейших культур относятся к периоду древнейшему, чем эпоха зарождения египетской ци-вилизации3.
Как легко убедиться при сравнении рассказа с газетой, Гуми-левский добавил «гипербореев»: сведения об этом северном народе, благочестивом и боголюбезном, можно было почерпнуть в сочинениях Геродота и других античных авторов, а в оккультной традиции гиперборейская область встречается, к примеру, у Е.П. Блаватской при описании катастрофы, погубившей «вторую коренную расу»4.
Гумилевский также опустил имя реального руководителя экспедиции5. Последователь В.М. Бехтерева Александр Васильевич Барченко (1881-1938) до революции проводил сенсационные опыты по изучению телепатических лучей, обнародовав достигнутые результаты в «Журнале для всех» (1911. № 12), в котором, кстати, печатался и Гумилевский. В равной мере Барченко увлекался мистической традицией, участвовал в деятельности оккультных обществ (если верить его позднейшим признаниям на допросе), разгадывал тайны древних цивилизаций, что непосредственно и объясняет северную экспедицию. После революции он вознамерился согласовать оккультизм с марксизмом и с середины 20-х годов сотрудничал с интеллектуалами НКВД (Г.И. Бо-кий, Я.Г. Блюмкин), которых интересовали телепатия и перспектива контактов с мистическим Востоком. Во время Большого террора был расстрелян.
В отличие от Барченко, Гумилевский не прилаживал дореволюционный оккультизм к советской реальности, а написал развлекательный рассказ, в котором фантастичность поддерживалась «правдоподобием» газетного источника. Такого рода вживление оккультных тем в массовую литературу настолько частотно, что свидетельствует не об индивидуальных экспериментах отдельных авторов, но скорее об общем законе6.
Например, геолог В.А. Обручев (1863-1956) в 1924 г. выступил автором фантастически-просветительного романа «Плутония», где путешественники обнаруживают под землей доисторический мир с «правдоподобной» фауной и флорой и аборигенами, а советский читатель попутно получает полезные научные сведения об истории Земли.
Обручев позднее настаивал, что роман был написан в 1915 г., но, по-видимому, это - мистификация и «Плутония» - реакция на Гражданскую войну. В частности, обращает внимание, что самые опасные противники героев Обручева - не саблезубые тигры или динозавры, а муравьи. Путешественники безжалостно убивают их, травят газом, сжигают муравейник, однако все тщетно - перед примитивным, но организованным сообществом люди вынуждены отступить. Трудно избавиться от впечатления, что неуничтожимость агрессивных насекомых, коллективизм которых традиционно сопоставляли с коммунизмом, отчетливо напоминает большевиков. А Обручев, со временем сделавший в СССР удачную карьеру академического ученого и литератора, первоначально не сочувствовал новой власти.
В романе Обручева кошмар настоящего интерпретируется и компенсируется при помощи оккультных паранаучных концепций,
восходящих к Серебряному веку. Так, симптоматичен образ, вынесенный в заглавие романа:
В этой стране всегда господствует день. Центральное светило, скрытое в недрах нашей планеты, как бы соответствует представлениям древних народов о боге огня, таящемся под землей. Я предлагаю назвать светило Плутоном, а страну - Плутонией...7
Эта подземная Плутония явно перекликается с посмертно изданной книгой «Миссия Индии в Европе» Александра Сент-Ив д'Альвейдра (1842-1909). Французский оккультист изобразил таинственную подземную страну Агартху, неисчерпаемые информационные ресурсы которой откроются «в день, когда Европа возведет на престол Триединую Синархию, вместо ныне царствующей Анархии. <...> Но пока что горе любопытным, которые стали бы рыть землю; они ничего бы не нашли в ней, кроме неизбежной смерти!»8. Согласно характеристике Ю. Стефанова, Агартха «виделась Сент-Иву чем-то вроде земного рая, населенного, однако, не святыми в обычном понимании этого слова, а скорее просвещенными тех-нократами»9. Среди прочего Сент-Ив допускает именование Агарт-хи царством Плутона:
Агартха не единственный храм, сообщающийся с недрами Земли, ибо жрецы и жрицы Кельтиды делали то же самое, что и дало друидической Европе название империи Плутона, сына Аменти10.
Миф Агартхи пришелся ко двору в пору российской смуты. По словам классика эзотерики Р. Генона, «упоминания об Агартхе и ее владыке Брахатме до сих пор встречались только в романах Луи Жаколио («Покоритель джунглей» 1888 г. - М. О.), писателя весьма малосерьезного, на чей авторитет полагаться ни в коем случае нельзя. Впрочем, лично мы думаем, что в бытность свою в Индии он мог получить кое-какие сведения относительно Агартхи, но в его романах они получили совершенно превратное и фантастическое толкование. Так обстояло дело до 1924 г., когда произошло новое и в какой-то мере неожиданное событие: выход в свет книги Фердинанда Оссендовского "И звери, и люди, и боги", в которой он описывает свое полное приключений путешествие по Центральной Азии в 1920-1921 гг. В заключительной части книги содержатся сведения, почти полностью совпадающие с сообщениями Сент-Ива. Шумиха, поднятая вокруг этой публикации, является, на наш взгляд, подходящим поводом, для того чтобы прервать заговор молчания вокруг вопроса об Агартхе»11.
Поляк Фердинанд Оссендовский (1878-1945) - ученый-естественник, автор авантюрных и фантастических произведений, министр в правительстве Колчака - выпустил книгу «И звери, и люди, и боги» в Лондоне. Это - рассказ о его бегстве из Советской России через Монголию и Китай, «увлекательная повесть об отчаянной схватке "белых" и "красных", о перестрелках, переправах через бурные таежные реки и ночевках у походного костра»12. Однако книга Оссендовского отличалась от других «путевых записок» и мемуаров о Гражданской войне мистическим измерением - ее пятая часть посвящена легенде об Агартхе, которую автор излагает не со слов Сент-Ива, но якобы по собственным источникам13:
Более шестидесяти тысяч лет тому назад некий святой скрылся со своим племенем под землей, и никто их больше не видел. В подземном царстве побывали многие <...> Ныне же никто не знает, где находится это царство. Кто говорит - в Афганистане, кто - в Индии. Люди там не ведают зла, в царстве не бывает преступлений. Там мирно развиваются науки, и погибель ничему не грозит. Подземный народ достиг необыкновенных высот знания. Теперь это большое царство с многомиллионным населением, которым мудро управляет Царь Мира. <...> Это царство называется Агар-ти. Оно тянется под землей по всей планете. <...> В глубоких пещерах существует особое свечение, позволяющее даже выращивать овощи и злаки, люди живут там долго и не знают болезней. <...> Если даже свихнувшееся человечество развяжет против подземных жителей войну, те могут с легкостью взорвать земную кору, обратив планету в пустыню. Они в силах осушить моря, затопить сушу и воздвигнуть горы среди песков пустыни. <. > Царь Мира постигает мысли тех, кто оказывает влияние на судьбы человечества - царей, королей, ханов, полководцев, первосвященников, ученых и прочих власть предержащих. Он узнает все их помыслы. Если те угодны Богу, то Царь Мира тайно поможет их осуществлению, если нет - помешает14.
Барченко также был поклонником книги Сент-Ива. На допросе он вспоминал:
В период 1920-1923 гг. в Петрограде я добыл книгу Сент-Ив де Альвейдера <...> В этой книге Сент-Ив де Альвейдер писал о существовании центра древней науки, называемого Агартой, и указывал ее местоположение на стыке границ Индии и Тибета, Афганистана. По возвращении из Мурманска я поселился в конце 1923 года в ламаистском дацане в Ленинграде. Здесь я установил
непосредственные отношения с тибетскими ламами, приехавшими из Лхасы <...> К этому времени у меня оформилось представление, что «кровавый кошмар современности» есть результат молодости исторического опыта русской революции, который вместе с возникновением и развитием марксизма насчитывает каких-нибудь семьдесят лет. А где же пути и средства бескровного решения возникающих вопросов? В этот же период происходит обогащение сведениями об Агарте у Сент-Ива де Альвейдера, о Шамбале от тибетцев из Лхасы, как о центре «Великого Братства Азии», объединяющем все мистические общины Востока.15
Вера в Агартху побудила Барченко организовать некое общество, стремившееся установить связи с Агартхой-Шамбалой ради распространения и коррекции идей большевизма16.
Миф о подземной цивилизации объединяет «Плутонию» Обручева с фантастическим романом «Подземная Москва» (1925 г., издательство «Земля и Фабрика») Глеба Васильевича Алексеева (1892-1938), в котором автор - как позднее и Гумилевский17 - мотивировал оккультную топику газетными источниками.
Сюжет развертывается в нэпмановской Москве. Хорватский миллиардер Фредерико Главич, маскируя мужское бессилие и желая сохранить имя в потомстве иным способом - великим деянием, спонсирует поиски таинственной библиотеки Ивана Грозного. Он договаривается с советским правительством о концессии, занимающейся строительством метро. Под этим солидным прикрытием в Москву прибывает бывший эмигрант в сопровождении немцев-исполнителей, готовых и к работе, и к физическому устранению конкурентов. Концессионеры ведут подземные работы, якобы прокладывая в центре города линии метро, а на самом деле пробираясь по древним ходам в подземный Кремль, где и должна храниться библиотека. Однако о замысле Главича узнает юный «товарищ Боб», итальянец родом из Казани. Он организует параллельную экспедицию, которая должна опередить преступных концессионеров: кроме «товарища Боба», экспедицию составляют трое сознательных рабочих завода «Динамо» и старый опытный археолог Павел Петрович Мамочкин (который явно аукается с одним из участников обручевской экспедиции - зоологом Семеном Семеновичем Папочкиным).
По ходу действия персонажи сообщают друг другу, а значит, и читателям историю вопроса. Слово берет всезнающий Мамочкин:
Человечество никогда не могло забыть о «неведомом сокровище», как назвал библиотеку царя Ивана наш историк Забелин. Ее видели многие. В шестнадцатом веке - Максим Грек и Ветерман, уче-
ный патер из Дерпта, которого Грозный пригласил «прочитать ученые книги». Ветерман спускался в подземелье, составил даже «связку», то есть каталог книг, но, испугавшись, что Грозный замурует его, как живого свидетеля его несметных богатств в подземном Кремле, уехал из России. В семнадцатом веке о библиотеке Грозного вспоминали в письмах Аркудий, Сапега, Паисий Лигарид. <...> Но только в девятнадцатом веке, словно вняв легендам, живущим до сих пор в русском народе, о богатствах грозного царя, - апологетами библиотеки впервые выступают ученые: Дабелов, Клоссиус, Тремер, приезжавший в Россию в 1891 году для самостоятельных раскопок, Соболевский, Щербатов и Стеллецкий. Щербатов, бывший помощник директора Исторического музея, спускался в подземелье и даже шел его ходами. Он жив и поныне.18
Мамочкин называет реальных деятелей, которые видели или искали библиотеку Грозного в ХУ1-ХУП вв., либо ученых, занимавшихся проблемой исчезнувшего книгохранилища. Ключевая фамилия здесь - Стеллецкий.
Игнатий Яковлевич Стеллецкий (1878-1949), выпускник Киевской духовной академии и кандидат богословия, страстно увлекался археологией и спелеологией. Особенно его интересовала «подземная Москва»: это словосочетание, кстати, не художественная находка Алексеева, а рабочий термин. В 1912 г. Стеллецкий прочитал доклад «План подземной Москвы», где доказывал, что создатели Московского Кремля - итальянские зодчие Фиорованти, Солари, Алевиз - нашли неолитические пещеры в кремлевском холме и переустроили их в систему подземных ходов, связавших разные постройки Москвы. В 1923 г. Стеллецкий после треволнений гражданской смуты снова оказался в Москве. Теперь он страстно агитировал не просто за изучение «подземной Москвы», но за поиск библиотеки Ивана Грозного, которая, на его взгляд, сокрыта в подземных лабиринтах:
<...> я вернулся, наконец, накануне рокового 1924 года, унесшего великого Ленина. Впечатление от новой Москвы получилось смутное: старая Москва таяла на глазах, превращаясь с каждым днем в Москву «уходящую»; контуры же новой навсегда были отчетливо ясны. Чувствовал себя без корней, на зыбкой почве, в затруднении - с кого и с чего начать, чтобы оживить, продолжить «старую погудку на новый лад». Одно было ясно: начинать надо с азов.19
Мамочкин продолжает лекцию:
Вы помните, когда цари праздновали трехсотлетие, один из современных знатоков подземной Москвы профессор Стеллец-кий подавал докладную записку о необходимости широчайших исследований. Ему не только не дали денег, но старались всячески затормозить работу. Я не знаю, что предпринимает сейчас профессор Стеллецкий, но я решился тогда же искать за свой риск и страх. В Собакиной башне, против Исторического музея, я нашел наконец. <...> Я нашел наконец щель, перегороженную белокаменным арсенальным столбом. Я думаю, что это и есть ход дьяка Макарьева. Он назван его именем потому, что дьяк царевны Софьи, Макарьев, был первый человек, спустившийся в подземную Москву. Наткнувшись на столб, Ма-карьев прекратил дальнейшие поиски. Но, умирая, он открыл тайну дьяку Конону Осипову. Конон Осипов тоже умер ровно двести лет назад, 24 декабря 1724 года20.
Персонаж романа лукавит: дьяки Макарьев и Осипов - любимые исторические фигуры Стеллецкого, да и не было никакой тайны в том, что «предпринимает сейчас профессор Стел-лецкий». Находчивый энтузиаст, не сумев заинтриговать своими проектами ни одну из государственных инстанций, дерзнул придать делу публичный характер:
Тогда я решил обратиться к всемогущему, далеко и верно бьющему печатному слову; проще говоря, я направил стопы свои в редакцию «Известий». Тут я действительно нашел внимание и понимание. 21 марта 1924 г. - историческая дата, переломная фаза в истории поисков библиотеки Грозного в советские дни: в этот день в «Известиях» появилось - всколыхнувшее не только Москву! - историческое интервью под лаконичным заголовком «Библиотека Грозного». Взметнулся вихрь. Москва, казалось, вдруг вспомнила о давно забытом: в ней с удвоенной силой вспыхнул интерес к тайне, так ее волновавшей когда-то, к затерянной кремлевской книжной сокровищнице! <. > Откликнулась и «Вечерняя Москва», в двух номерах, 81 и 82, от 7 и 8 апреля, пересказом Корнелия Зелинского (Корзелин) «Кремль под землей». Вторила и «Рабочая газета», разразившаяся статьей от 3 марта 1924 года «Подземная Москва» и даже взявшая на себя шефство. Москва, казалось, бредила Грозным и его таинственным кремлевским кладом21.
Вслед за прессой реагировала академическая наука - были проведены публичные диспуты. Голоса подавались и «за», и «против». В целом отношение было настороженным. Историк Ю.В. Готье подал ехидную реплику:
В лице докладчика мы имеем единственного человека, убежденного глубоко в том, что библиотека Грозного именно в Кремле. Это не был строго научный доклад: нет критики и скептицизма; это была горячая агитационная речь, проповедь! Обрисовались путь докладчика и свободное обращение с историческими фактами. Например, стоило или не стоило Грозному прятать библиотеку? Докладчик не обратил внимания на библиотеку Московской духовной академии. Вопрос о существовании библиотеки Грозного как был темен до Игнатия Яковлевича, таким и остался после него. Докладчик затронул цель более важную - исследование кремлевских подземелий. Безмерно приветствую начинание, которое мы имеем в лице докладчика Игнатия Яковлевича. Найдут ли что-нибудь, я лично сомневаюсь <...> Вместе с тем будет исследована топография подземного Кремля. Если раскопки будут осуществлены, то разрешатся научно весьма значимые задачи22.
Советская пресса осудила ученых рутинеров: 19 июня 1924 г. в «Известиях» вышла заметка «Кастовая наука». По словам ее сочинителя, знаменательно, что «помимо скептического и часто зло-иронического отношения к мерам, предлагаемым тов. Стеллецким для отыскания библиотеки Грозного, и обвинений его в неправильном толковании некоторых исторических фактов, было возмущение той "шумихой", которую вызвал докладчик своими фельетонами о подземной Москве». Напротив, полагал журналист, «т. Стеллецкому принадлежит большая заслуга в том смысле, что он именно на страницах газеты, а не в каком-нибудь историческом журнале или специальных, доступных лишь немногим археологических статьях, осветил этот интересный вопрос. Но члены ученого ареопага, археологи из общества "Старая Москва", очевидно, смотрят на это дело иначе и обрушились на тов. Стеллец-кого именно за профанирование науки, монополистами которой они, вероятно, себя считают»23.
Жанр «горячей агитационной речи, проповеди» не устраивал академических ученых, но идеально подходил для массовой мифологии и авантюрного романа. Потому, с одной стороны, Стеллец-кому пришлось ожидать положительной правительственной реакции еще пять лет - до 1929 г., а с другой - идея получила общественный резонанс, в частности, спровоцировав Алексеева на
скоропалительное написание романа (сам автор в качестве времени работы указал сентябрь 1924 г.).
Алексеев, реализовав миф «подземной Москвы», одновременно его усложнил.
«Подземная Москва» - это, во-первых, результат деятельности Ивана Грозного - личности, как нарочно придуманной для роли создателя таинственного клада. Убийца, интеллектуал, насильник -кому же и прятать сокровища. И вот экспедиция натыкается на «подземное кладбище царя Ивана»: «Скелеты лежали в страшном, дьявольском порядке»24. Сюжетный штамп приключенческой прозы -«скелеты близ клада» - значимо перекликается с практикой мисте-риальных ритуалов, при которых посвященные должны - ради счастливого проникновения в мир сверхчувственного - преодолеть сопротивление «стража порога». Согласно фольклорным представлениям, клады прячут разбойники и колдуны, «разбойники используют волшебные предметы, едят человеческое мясо, умеют превращаться в зверей и птиц, им ведомы "запретные слова", которым повинуются люди, животные и предметы <. > Фольклорные грабители не только умеют грабить, они знают, как хранить награбленное. Такое знание доступно не всякому смертному и, судя по фольклорным текстам, есть знание вполне волшебное»25. Алексеев именует Грозного «вампиром»: действительно, с «демонической» точки зрения достойно внимания, что одной из причин «неупокоен-ности мертвеца» бывают спрятанные им при жизни сокровища. Ценность золотых монет и украшений не определяется только их реальной стоимостью: это, как указывает В.Я. Пропп, «утратившие свою магическую функцию предметы из потустороннего мира, дающие долголетие и бессмертие»26. «Московский подземный Кремль» -«сюда, куда теперь и мы с вами пробрались с помощью упорства и настойчивости, он прятал лучшее, что имел. Здесь, и нигде больше, по всем данным истории, логики и здравого смысла, им запрятана не только большая и лучшая часть богатства, но и "бесценное сокровище" - библиотека»27. Вампир-колдун спрятал сокровища: золото и -как инвариант золота - «"бесценное сокровище" - библиотеку».
«Московский подземный Кремль» - во-вторых, библиотека Грозного, которая, по убеждению Стеллецкого, была не просто царским книгохранилищем, но уникальной коллекцией, где осели сверхраритетные рукописи византийских императоров и - через византийское посредство - документы вовсе уже непредставимой древности. Эта библиотека - вместилище не информации, но Знания. Когда в финале советская экспедиция, разрушив каверзы «концессионеров», нашла библиотеку, «тут оказались: Пиндаровы песнопения, Аристофановы комедии, Гелиодоров эротический роман "Эфиопи-
ка", Поливниевы "Истории", Гефеотинова "География", Замолеи, Ефанов - перевод Пандектов, Левиевы, Саллустиевы и Юстиновы "Истории", Цезаревы записки о Галльской войне и Кедровы эпиталамы, Цицеронова книга о республике, Виргилиевы "Энеиды" и "Идиллии", Калвовы речи и поэмы, книга римских законов, кодексы Юстиниана, Феодосия, Федора Заморета и сотни других книг, которые остались только в единственном экземпляре во всем мире, о существовании которых историки только догадывались.»28.
Перечень книг, извлеченных из тьмы забвения героями Алексеева, представляет собой интерпретирующее воспроизведение так называемой «Рукописи профессора Дабелова» - апокрифического чернового каталога библиотеки Грозного. Это сочинение, впервые опубликованное в 1834 г. Ф.В. Клоссиусом (см. фамилии Дабелова и Клоссиуса в речах Мамочкина), большинством специалистов оценивается как подделка29, хотя существуют и авторитетные защитники документа30. Стеллецкий, как и следует ожидать, считал «Рукопись Дабелова» подлинной и утверждал, что видел ее в Пярну, где оригинал - после повторного обнаружения - якобы повторно исчез.
Кстати, системность интереса Стеллецкого к эпохальным библиотечным находкам подтверждается тем, что еще во время обучения в духовной академии он поправил «скудный студенческий бюджет», переведя с французского книгу Николая Нотовича «Тайна жизни Иисуса Христа» (которой увлекались в окружении Рериха) о старинном тибетском сказании, где открывается тайна посещения Христом гималайских центров Тайного знания31.
Персонажи Алексеева, вслед за Стеллецким, также рассматривают библиотеку Грозного как находку мирового масштаба: «В конце концов, не только Фредериго Главич, но вся Европа заинтересована в тайнах Московского подземного Кремля. Вы понимаете?»32 Наконец, в-третьих, мифологичность «Подземной Москвы» обусловлена самой ее «подземностью», во многом и создающей обаяние этой мифологемы. Подземная Москва напоминает храм, воздвигнутый представителями могущественной исчезнувшей цивилизации:
Было похоже, что путники попали в большой забытый храм, прозрачные потолки которого занесло песками, но колонны внутри еще не обвалились, и стены еще удерживают тысячелетнюю давность от тяжелой поступи времени33.
Суммируя миф «Подземной Москвы» по Алексееву (отчасти и по Стеллецкому), соблазнительно увидеть в нем вариант того же мифа о подземной таинственной цивилизации, очаровавшего интеллектуалов Серебряного века.
Остается отметить, что в 30-х годах Стеллецкий, воспользовавшись строительством метро, при поддержке Сталина провел раскопки Кремля. Как и предполагал Готье, нашлось много интересного, но не библиотека Грозного и не его сокровища. Алексеев тоже не был столь прямолинеен, чтобы просто позволить своим персонажам обнаружить и библиотеку, и вековые тайны. Не прибегая к обычным сюжетным трюкам (находки потерялись, подземелье обвалилось и т. п.), он воспользовался более изысканным приемом: вся история оборачивается грезой автора34.
Итак, оккультная топика Серебряного века - в том числе миф о затерянном мире - продолжала функционировать в советской культуре. Но если Барченко и Оссендовский (с противоположных идейных позиций) пытались использовать миф в интересах духовного развития и действенной политики, а Обручев - приноровить к популяризации науки, то Алексеев и Гумилевский удовлетворились сочинением развлекательного чтива35. Очевидно, что особую пикантность придавало соединение оккультных намеков с актуальным материалом советских газет.
Примечания
1 Цит. по: Гумилевский Л.И. Страна гипербореев // Храм снов: Русская фантастика 10-30-х годов / Сост. М. Латышев. М.: «Терра»-«Тегга», 1993. С. 221-259.
2 См. об их отношениях: Гумилевский Л.И. Судьба и жизнь: Воспоминания. М.: Грифон М, 2005. С. 190-194.
3 Вечерняя Красная газета. 1923. 19 февр. № 39 (120). С. 2.
4 Блаватская Е.П. Тайная доктрина. Т. II. Антропогенезис. Кн. 3. М.: Прогресс-Культура, 1991. С. 176.
5 Об А.В. Барченко см.: Шишкин О. Битва за Гималаи: НКВД: магия и шпионаж. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999.
6 См. подробнее: Одесский М.П. Москва плутоническая // Солнечное сплетение. Иерусалим, 2003. № 5/6 (24/25). С. 262-271.
7 Обручев В.А. Плутония. Земля Санникова. М.: Детская литература, 1958. С. 82.
8 Сент-Ив д'Альвейдр А. Миссия Индии в Европе: Миссия Европы в Азии. Пг., 1915. С. 31-32.
9 Стефанов Ю. Скважины между мирами: Литература и традиция // Контекст-9: Литературно-философский альманах. М., 2002. С. 312.
10 Сент-Ив д'Альвейдр А. Миссия Индии в Европе: Миссия Европы в Азии. С. 47.
11 Генон Р. Царь Мира // Вопросы философии. 1993. № 3. С. 97.
12 Стефанов Ю. Скважины между мирами: Литература и традиция. С. 314.
13 Ср. обсуждение их надежности: Генон Р. Указ. соч. С. 97-99.
14 Оссендовский Ф. И звери, и люди, и боги. М.: Пилигрим, 1994. С. 310-316.
15 Цит по: Шишкин О. Указ. соч. С. 358, 366.
16 Эволюция этого идейного комплекса и его связь с деятельностью в Азии Н.К. Рериха рассмотрены в монографии О. Шишкина.
17 См. о его контактах с Алексеевым: Гумилевский Л.И. Судьба и жизнь: Воспоминания. С. 127.
18 Алексеев Г. Подземная Москва. М.: Современник, 1991. С. 5.
19 Стеллецкий И.Я. Поиски библиотеки Ивана Грозного. М.: Сампо, 1999. С. 245.
20 Алексеев Г. Подземная Москва. С. 4-5.
21 Стеллецкий И.Я. Поиски библиотеки Ивана Грозного. С. 246-247.
22 Там же. С. 256-257.
23 Там же. С. 258.
24 Алексеев Г. Подземная Москва. С. 42.
25 Богданов К.А. Деньги в фольклоре. СПб.: Белл, 1995. С. 18.
26 Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.: ЛГУ, 1986. С. 297; ср.: Одесский МП. Кровавый ньюсмейкер XV века: Дракула и его государство в древнерусском «Сказании» // Солнечное сплетение. 2001. № 18/19. С. 301.
27 Там же. С. 70.
28 Там же. С. 87.
29 Козлов В.П. Тайны фальсификации: Анализ подделок исторических источников XVIII-XIX веков. М.: Аспект Пресс, 1996. С. 113-132; см. на с. 116-117 - текст «рукописи Дабелова».
30 Стеллецкий И.Я. Поиски библиотеки Ивана Грозного. С. 368-397.
31 Профет Э.К. Утерянные годы Иисуса: Документальное подтверждение 17-летнего странствия Иисуса по Востоку. М.: Саммит Юниверсити Пресс, 1997. С. 71-196.
32 Алексеев Г. Подземная Москва. С. 6.
33 Там же. С. 74.
34 Там же. С. 89-90.
35 Ср. о теософской топике в романе А.Н. Толстого «Аэлита»: Бар-Селла З. Гуси-лебеди // Каганская М., Бар-Селла З., Гомель И. Вчерашнее завтра: Книга о русской и нерусской фантастике. М.: РГГУ, 2004. С. 124-130.
