CC BY
50
Козлов МЛ.
СТРАХОВОЙ СУВЕРЕНИТЕТ РОССИИ - ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Аннотация. В статье рассматриваются причины макроэкономического и политического характера, которые серьезно осложнили страховую защиту определенных категорий рисков и привели к созданию Российской национальной перестраховочной компании (РНПК). Создание РНПК признается обоснованным, однако отмечаются недостатки и ошибки при определении ее функций. В связи с этим в статье даются рекомендации по совершенствованию деятельности РНПК. Наряду с этим раскрываются общие риски и ошибочность пути замыкания покрытия рисков внутри страны.
Ключевые слова. Перестрахование, финансовый рынок, риски, РНПК, санкции.
Kozlov ML.
INSURANCE SOVEREIGNTY OF RUSSIA - PROBLEMS AND PROSPECTS
Abstract. The article examines the reasons of the macroeconomic and political nature, which seriously complicated the insurance protection of certain risk categories and led to the creation of the Russian National Reinsurance Company. The establishment of the RNRC is considered as justified, however, shortcomings and mistakes were allowed at the definition of its functions. In this connection, the article gives recommendations on improving the activities of the RNRC. Along with this, the general risks and the errors of the way of closing the coverage of risks inside the country are revealed.
Keywords. Reinsurance, financial market, risks, RNRC, sanctions.
2014 год ознаменовался в России существенным ухудшением политической и, как следствие, макроэкономической обстановки. Помимо прямого введения санкций против рядка российских компаний, включая финансовые институты, резкое снижение цен на сырьевых рынках вызвало падение курса национальной валюты и удорожание зарубежных товаров и услуг, включая, косвенно, и финансовые сервисы.
Сама по себе изоляция национального рынка не всегда является отрицательным фактом, зачастую сами государства прибегают к такой мере как выражению протекционистской политики. В России также имеются определенные положительные последствия международной изоляции, например, в сельском хозяйстве. Однако данный тезис в большей степени верен для товарной экономики, нежели для финансовых рынков. Для финансов глобализация является естественным трендом, международные связи финансовых институтов - это та кровеносная система, которая обеспечивает переток капиталов в мировом масштабе, и без нее национальные финансовые системы начинают испытывать нехватку средств для развития [4, гл. 1].
Указанное выше верно и для России - текущие жалобы крупнейших российских банков на сложность (или даже невозможность) получения финансирования на Западе в целом повторяют, хотя и не в таком масштабе, ситуацию конца 2008 года, когда именно механизм международного кредитования послужил основным механизмом передачи кризиса в Россию, где банки резко потеряли привычный и дешевый источник средств в виде западных кредитов. Похожее влияние оказали западные санкции и
ГРНТИ 06.73.65 © Козлов М.Л., 2018
Михаил Леонидович Козлов - аспирант Санкт-Петербургского государственного экономического университета. Контактные данные для связи с автором: 192239, Санкт-Петербург, ул. Будапештская, д. 43, корп. 1, кв. 71 (Russia, St. Petersburg, Budapestskaya str., 43-1-71). Тел.: 8 911 938 54 84. E-mail: [email protected]. Статья поступила в редакцию 22.11.2017.
на финансовые биржи. Однако, пожалуй, одно из наиболее ярких проявлений влияния международных санкций прослеживается именно на страховом рынке. До того, как данный вопрос будет рассмотрен более подробно, можно привести один яркий пример, о котором в 2014 году писали СМИ - прекращение страхового покрытия самолетов и ответственности компании-лоукостера «Добролет» за полеты в Крым вызвали немедленный уход этой компании с рынка и образование новой дочерней компании «Аэрофлота» [3].
Необходимо также отметить, что государственные банки, являющиеся основной целью западных санкций на финансовом рынке и находящиеся под угрозой расширения санкций, вносят дополнительные риски и на страховой рынок России. Одни из наибольших темпов прироста собранных премий показывают не только страховые компании по общему страхованию, принадлежащие Сбербанку и ВТБ, но и компании этих банков по страхованию жизни - сегменте, показывающем в целом наибольший рост на российском рынке [5] в текущих условиях.
Однако влияние санкций против банков на страховой рынок все же уступает влиянию ограничительных мер непосредственно на объекты страхования и страховую систему в целом. Запрет наложен на финансовое обеспечение деятельности оборонно-промышленного комплекса, включая перевозки военных грузов. Существенные ограничения также действуют на финансирование энергетических, в том числе нефтегазовых, проектов и объектов, расположенных в Крыму. Само по себе это не препятствует прямому страхованию подобных рисков, однако существенным образом препятствует основному принципу деятельности страховой компании - достижению устойчивого финансового результата путем принятия диверсифицированного и разумного по объему портфеля рисков.
Вполне очевидно, что удержание портфеля рисков только на национальном уровне не является оптимальным как с точки зрения достаточности капитала, так и с точки зрения устойчивости финансового результата (вне зависимости от локальных катастрофических событий). В связи с этим на российском страховом рынке, как и на подавляющем большинстве рынков других стран, сложилась практика передачи существенной доли рисков западным (в основном, европейским) перестраховщикам. В наибольшей степени написанное относится к рискам, характеризующимся низкой вероятностью наступления страхового случая, но при этом тяжкими его последствиями - такая ситуация как раз характерна для энергетических проектов и крупных промышленных рисков, зачастую относящихся в России к ОПК.
Теперь существенная часть таких рисков оказалась «запертой» на территории России, поскольку западные перестраховочные компании исключили покрытие подобных рисков из программ облига-торной защиты, равно как и риски страхования объектов, находящихся в Крыму. Имеют место и случаи, когда перестраховочные компании отказываются принимать риски, даже напрямую не относящиеся к санкционным, расширительно толкуя систему ограничений. Все это не только увеличивает колебания финансового результата, но и в принципе ставит под угрозу существование российских перестраховщиков при реализации катастрофических рисков, перекладывая покрытие подобных событий с рынка на плечи государственного бюджета.
Нельзя сказать, что передача подобных рисков стала полностью невозможной, при желании сохранить сотрудничество западные партнеры готовы найти лазейки в санкциях и принять такие риски на факультативной основе. Однако при этом цена размещения, как и его срок, существенно возрастают. Даже на таких условиях передача военных рисков крайне затруднена. При этом если европейские перестраховочные компании все же показывают готовность к сотрудничеству несмотря на политическую позицию правительств, то с выходом на китайский перестраховочный рынок ситуация более сложная.
Несмотря на то, что Китай в целом является политическим союзником России, в СМИ [6] неоднократно обращается внимание на то, что, например, китайские банки фактически присоединились к антироссийским санкциям, отказываясь кредитовать попавшие под санкции российские банки в сколь-нибудь значительных объемах и даже чиня препятствия в проведении расчетов [7]. Схожая ситуация имеет место и на страховом рынке. Китайские перестраховочные компании, располагая гигантским объемом активов и перестраховочной емкости, предлагают российским партнерам символические перестраховочные емкости - порядка 50 млн долларов, тогда как выпадающая из-за санкций западная перестраховочная емкость исчисляется миллиардами долларов.
По этой причине российским компаниям приходится искать перестраховочную защиту на нетривиальных рынках - например, в Бангладеш. Следует напомнить, что все отмеченные выше проблемы происходили на фоне общего экономического кризиса, стагнации и даже падения показателей общего страхования в России.
Неправильным было бы при этом считать, что проблемы российского страхового рынка остались без внимания государства. Напротив, санкционное давление послужило катализатором действий, планировавшихся уже достаточно давно. Речь идет о создании Российской Национальной Перестраховочной Компании (РНПК), которая начала свою деятельность осенью 2016 года. С 1 января 2017 года вступили в силу положения статей 13.1-13.3 федерального закона № 4015-1, в соответствии с которыми все страховщики обязаны предлагать РНПК долю не менее 10% во всех передаваемых в перестрахование рисках, а РНПК обязана принимать в перестрахование не менее 10% по всем санкционным рискам, при этом от перестрахования любых несанкционных рисков компания вправе отказаться [1, ст. 13.1] (фактически, от существенной части рисков компания прямо декларирует отказ согласно открыто размещаемой перестраховочной андеррайтинговой политике [2]).
Помимо непосредственно санкционных рисков, для РНПК также установлена обязанность принятия как минимум 10% от рисков собственников жилых помещений, заключивших со страховщиком договоры страхования на случай гибели жилого помещения в результате чрезвычайных ситуаций, в том числе пожара, наводнения, иного стихийного бедствия [1, ст. 13.2]. Последней нормой государство, по сути, обозначает также широко и долго обсуждавшийся постепенный переход от компенсации потери жилья из средств государственного бюджета к страховому механизму.
Создание РНПК в целом способствует усилению страхового рынка России и делает его более самостоятельным. Вместе с тем, текущий механизм передачи рисков РНПК вызывает ряд вопросов и проблем как в части санкционных, так и в части прочих рисков. С точки зрения санкционных рисков обязательная доля в 10% выглядит слишком малой. В случае отказа других игроков перестраховочного рынка принять такой риск, размещение его становится практически невозможным без участия РНПК, а на ней в соответствии с текущим законодательством не лежит обязанности обязательно предлагать участие на каких бы то ни было условиях с долей сверх 10%.
С несанкционными рисками проблемы возникают по той же причине, но в противоположном контексте - здесь речь идет об обязанности страховщиков в любом случае предлагать к передаче 10% от передаваемой в перестрахование части риска. Такое условие создает как неудобства, так и некоторую угрозу мошеннических действий.
В первую очередь, рассмотрим операционную проблему данной схемы передачи. С одной стороны, с точки зрения финансовой устойчивости самой РНПК, логично, чтобы компания получала относительно равномерную долю от всех передаваемых в страхование рисков. Здесь вполне разумным является участие РНПК со своей долей в программах облигаторной защиты. Однако на рынке также присутствует огромное количество договоров факультативного перестрахования, причем большинство из них относится к незначительным рискам - таким, как страхование АвтоКАСКО по единичным автомобилям.
Такие риски не оказывают существенного влияние на общую диверсификацию портфеля, более того, согласно андеррайтинговой программе НСПК они с очень высокой вероятностью не будут приняты. Вместе с тем, такие риски создают огромный объем операционной работы, с учетом того, что оферты со стороны прямых страховщиков должны быть направлены в любом случае. Это увеличивает операционные издержки и цедента, и цессионера, не давая никакого положительного экономического эффекта.
Операционные сложности возникают и при взаимодействии с остальными перестраховщиками. Ни в Федеральном законе, ни в политике принятия рисков в перестрахование со стороны РНПК не указано, в какой момент должна быть отправлена обязательная оферта - до или после акцепта риска со стороны основного перестраховщика. Если оферта направляется до этого события (что менее вероятно, поскольку зачастую факультативные риски требуется разместить быстро), то с ситуацией неопределенности сталкивается в первую очередь РНПК. По закону с долей 10% она обязана участвовать на условиях других цессионеров, а такие условия, в первую очередь цена, еще не известны точно и подлежат обсуждению. Тот или иной уровень цены может повлиять на андеррайтинговое решение РНПК, но в случае предварительного акцепта этот фактор ей неизвестен. Также возникают вопросы и
в том случае, если остальной объем передаваемого риска вообще не удастся разместить, хотя здесь логичным выступает механизм автоматической отмены акцепта оферты.
Если же оферта со стороны прямого страховщика направляется уже после того, как со стороны основных цессионеров было получено согласие на принятие риска перестрахования на определенных условиях, то сложности возникают скорее на стороне цедента. Законом установлена обязанность обязательного направления оферты, но не ее обязательного акцепта. Что произойдет, если РНПК откажется принимать долю в 10% риска, а цедент по тем или иным причинам не сочтет возможным оставить эту долю на собственном удержании? Логичным тогда будет снова предложить остаток передаваемого риска основным перестраховщикам, но это в любом случае вызовет необходимость дополнительных переговоров с затратами времени и дополнительными операционными расходами.
Кроме того, перестраховщики могут отказаться принять дополнительную долю, что может поставить цедента в итоге если не в опасное, то в затруднительное финансовое положение (особенно если передаваемый риск в целом достаточно велик по объему). Решением здесь могло бы являться условное соглашение, по которому основной перестраховщик принимал бы 10% риска дополнительно в случае отказа РНПК от такого предложения. Данная схема была бы в целом предсказуемой с учетом того, что РНПК открыто размещает свою андеррайтинговую политику и исключения бывают не так часто, особенно с учетом того, что мелкие риски остаются без ответа РНПК, и через 3 дня оферта, таким образом, считается автоматически отклоненной. Однако следует отметить, что даже срок в 3 дня на перестраховочном рынке является достаточно долгим.
Допускает действующая схема передачи рисков и мошеннические действия. Например, передача риска РНПК возможна на условиях ниже рыночных, поскольку при принятии доли в 10% передаваемого в цессию риска РНПК получает такие же прочие условия перестрахования, как и другие цессионеры, включая премию. Данные условия официально прописаны в договоре перестрахования (слипе), однако на российском рынке достаточно широко распространена практика официального согласования цены, отличающейся от реальной.
Покрытие разницы в перестраховочной премии при этом осуществляется различными методами -перекрестным субсидированием, тантьемами, скрытыми комиссиями. Так или иначе, сам порядок делового оборота на перестраховочном рынке делает крайне сложным раскрытие подобных схем, в результате чего фактически РНПК рискует получать по части договоров премию существенно меньшую, чем другие цессионеры (здесь опять необходима оговорка, что существенную часть факультативных договоров РНПК не принимает согласно своей политике).
Обязательность предложения доли 10% в каждом договоре повлекла за собой еще одно неприятное для российского страхового рынка в целом явление - РНПК начала вытеснять с рынка небольшие перестраховочные компании, которые как раз претендовали на такие небольшие доли в договорах. В частности, появление национального перестраховщика было одной из главных причин, побудивших компанию Транссиб РЕ к уходу с рынка.
Еще одним фактором давления на небольших игроков рынка является готовность РНПК работать в рамках непропорционального перестрахования, наиболее желательного на рынке для цедентов. Подобный процесс фактического усиления концентрации на рынке логично должен вести не только к повышению цен на перестрахование, но и к снижению структурной устойчивости рынка, хотя последнее компенсируется квазигосударственным характером РНПК. Также необходима оговорка о том, что часть перестраховочных компаний создавалась, прежде всего, с целью налоговой оптимизации, а прохождение всех передаваемых рисков через РНПК усложняет построение фиктивных сделок.
Если абстрагироваться от операционных проблем деятельности РНПК, то все равно необходимо отметить, что построение страховой системы, в которой пусть и имеется сильный национальный перестраховщик, однако риски остаются на национальном уровне, не передаваясь на международный рынок, имеет ряд недостатков:
1. На уровне отдельных регионов число страховых случаев и их частота (общая сумма убытков в целом) имеют тенденцию к годовым колебаниям. Данная тенденция достаточно хорошо известна, для сглаживания колебаний предусмотрен, в частности, стабилизационный резерв. Однако сам по себе резерв является просто одной из форм связывания средств, более эффективным было бы объединение и диверсификация рисков по пуловому принципу. Сохранение рисков на уровне отдельной страны,
даже такой территориально крупной, как Россия, вредит соблюдению принципов устойчивого развития и эффективного использования ресурсов.
2. Колебания убыточности могу достичь таких масштабов, что одна крупная катастрофа (такая, например, как землетрясение) или совокупность менее крупных в течение короткого периода, могут, как уже было отмечено в статье, привести к разорению как прямых страховщиков, так и цессионеров. Для распределения ущерба в таких случаях адекватны только два решения - международная диверсификация или бюджетное покрытие, требующее резервирования огромных средств на национальном уровне. По сути, именно такая схема покрытия катастроф имеет место сейчас в России и изменить ее при изоляции национального рынка будет крайне трудно.
3. Наибольшую сложность часто представляет даже не покрытие риска как таковое, а его оценка. Какова ожидаемая вероятность наступления ущерба и его тяжесть при землетрясении в определенном регионе? Какую сумму необходимо резервировать для покрытия космических рисков? Для ответа на подобные вопросы необходимы сложные математические модели, основанные на многолетнем опыте и всеобъемлющей (мировой) статистике. Увы, но на данный момент у России отсутствуют в перестраховании эти составляющие. В результате этого санкции повлекли за собой не только потерю финансовой емкости, но и, что даже более губительно, потерю доступа к информации, которую имели крупные западные перестраховщики.
Приведенный выше перечень как операционных, так и глобальных проблем российского перестрахования не является исчерпывающим, однако он обозначает основные направления, в которых должен развиваться перестраховочный рынок. При этом здесь под развитием понимается, в первую очередь, совершенствование роли государства, которое с учетом описанных в статье проблем, в первую очередь, должно включать следующие действия:
1. Прямая постановка на высшем уровне вопроса о более тесном и справедливом взаимодействии российских и китайских страховых компаний. Опыт показал, что фактическое присоединение китайских финансовых институтов к антироссийским санкциям не является нерешаемой проблемой. Например, проблема препятствования платежам российских банков в Китай нашла политическое решение и теперь снята. Таким же образом, по нашему мнению, могут быть расширены перестраховочные лимиты.
2. Установления для РНПК не права, а обязанности выступления с предложением о принятии санкционных рисков сверх 10% от передаваемого в перестрахование объема. Решение о перестраховочной премии при этом необходимо оставить за РНПК, поскольку здесь важна сама гарантия того, что санкционный риск, принимаемый российской компанией, далее может быть передан в цессию сверх собственного удержания.
3. Снятие законодательного условия об обязательной оферте цедента к РНПК. С учетом складывающейся практики, отсутствует логика в том, чтобы направлять в РНПК оферту, которая будет отклонена согласно андеррайтинговой политике последней. Вместо этого разумно прописать условия, согласно которым обязательная оферта направляется по тем категориям рисков, которые определяются РНПК. Либо же такие категории возможно прописать дополнительным подзаконным актом, дабы не предоставлять РНПК слишком широкий простор для действий. В любом случае, небольшие факультативные риски целесообразно вывести из-под внимания РНПК и оставить возможность их обработки для менее крупных перестраховщиков, обеспечив в то же время и возможность для них продолжить бизнес. Наряду с этим, следует урегулировать вопрос сроков подачи соответствующей оферты.
В заключение необходимо отметить, что решение рассматривавшихся в статье проблем ориентировано на кратко- и среднесрочную перспективу. Создание сильного и логично действующего национального игрока на перестраховочном рынке действительно направлено на достижение страхового суверенитета России. Однако в долгосрочной перспективе суверенитет не может означать изоляционизм, так как отсутствие международной диверсификации рисков является, как показано выше, тупиковым путем. Более разумным выглядит сценарий многополярности и взаимозависимости, когда российская РНПК, передавая имеющиеся риски в международную ретроцес-сию, также принимает риски из-за рубежа, являясь неотъемлемой частью мировой перестраховочной системы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Федеральный закон от 27.11.1992 г. № 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации» (ред. от 26.07.2017 г.).
2. Андеррайтинговая политика РНПК. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.rnrc.ru/partners/un-derwriting_policies (дата обращения 22.11.2017).
3. «Аэрофлот» передал авиакомпании «Победа» бренд «Добролёт». [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rbc.ru/rbcfreenews/58623a729a79470369e7159b (дата обращения 22.11.2017).
4. Козлов М.Л. Институциональные основы и предпосылки развития страхования. Казань: Бук, 2016.
5. Рейтинг крупнейших российских страховых компаний по собранным премиям (кроме ОМС) в I полугодии 2017 года. РИА Новости на основе данных ЦБ РФ. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://vid1.rian.ru/ig/ratings/Insurance-072017.pdf (дата обращения 22.11.2017).
6. СМИ: Китай поддержал санкции против России. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rosbalt.ru/world/2016/02/08/1487611.html (дата обращения 20.11.2017).
7. Китайские банки перестанут тормозить российские платежи. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.vedomosti.ru/finance/articles/2017/09/15/733892-kitaiskie-banki (дата обращения 20.11.2017).
