CC BY
38gg "Культурная жизнь Юга России " Ks 3 (32), 2009
Центурион. <... > Ведите себя как положено. Никаких песен. Постарайтесь иметь приличный вид! Серьезный вид, если вы на это способны.
Отчаянная попытка заставить солдат вести себя подобающим образом предпринимается и Центурионом: он призывает их к порядку. Повтор глагола «look», придающий его командам оттенок просьбы, завершается фразой, оформленной придаточным предложением условия - «if you're capable of it» (если вы на это способны), что подчеркивает тупик отношений между Центурионом и его подчиненными.
Обращает на себя внимание также нетрадиционное применение в пьесе пунктуации - вместо предсказуемых восклицательных знаков при произнесении команд Б. Шоу в следующем примере намеренно (с акцентом на иронию) ставит точки. Единственный восклицательный знак в русском переводе, по-видимому, не случаен - он «смягчает» строгость значений глагола «постарайтесь», что в итоге и придает высказыванию, задуманному писателем, форму просьбы.
Итак, мы пришли к выводу, что лингвости-листическая адекватность перевода оригиналу - важная составляющая высокого качества художественного перевода. Чем точнее перевод, тем глубже и полнее оказываются представления читателя переводного текста об иной национальной культуре и литературе, об идейно-эстетических взглядах писателя, отраженных в конкретном литературном произведении, об особенностях его стилистической манеры, подчеркивающих или не
подчеркивающих творческую индивидуальность автора художественного произведения. Меру и конкретные проявления в художественном переводе соприкосновений и взаимопроникновений культур и языков помогают вскрыть общая культура читателя как обязательная компонента дискурсивного пространства художественного текста (в нашем случае - пьесы Б. Шоу «Андрокл и лев»), знание правил сопоставительного анализа текстов оригинала и текстов перевода, понимание того, что, как читатель особого рода, переводчик может рассматриваться в качестве соавтора художественного произведения.
Литература
1. Исаева Л. А. Лингвистический анализ художественного текста: проблемы интерпретации скрытых смыслов. Краснодар, 2008. С. 27.
2. Там же. С. 27.
3. Красных В. В. Единицы языка vs единицы дискурса и лингвокультуры (к вопросу о статусе прецедентных феноменов и стереотипов) // Вопросы психолингвистики. Волгоград; М., 2008. № 7. С. 53-58.
4. Там же. С. 53.
5. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. М.. 1963. С. 47.
6. Шоу Б. Андрокл и лев. Пьеса-притча // Полное собрание пьес: в 6 т. Т. 4. Л., 1980. С. 125-175.
7. Shaw В. Complete Plays and Prefaces. Volumes I-VI.N.Y., 1963.
A. V. ZINKOVSKAY. LINGUISTIC STRUCTURE OF «AND ROC LOS AND THE LION» BY B. SHOW AS THE BASIS OF ITS SEMANTIC SYSTEM
(translator's approach)
The semantic system is the basis in translating a belles-lettres text. The translator should have his own general concept of the text, which includes the information about key semantic categories of the text
Key words: semantic category, structural-semantic unity, adequacy, invariant.
M. Ю.СИМ0НЕНК0
СТИЛИСТИЧЕСКОЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ПЕРИФРАЗА КАК СРЕДСТВА ВВОДНОСТИ
В статье исследуются средства, способствующие раскрытию содержания и значения оригинальных перифразов, предлагается классификация перифразов, помогающая их анализу с точки зрения стилистического использования.
Ключевые слова: перифраз, субъективное отношение, номинативная функция, предикативная функция, аллюзия, стилистическое использование.
Как известно, сущность перифраза заключается в замещении им прямого называния предмета или явления. Несмотря на отсутствие такого прямого называния, мы обычно понимаем значение употребленного тем или иным автором перифраза, хотя, как известно, писатель часто строит свои перифразы по линии выделения признака, кото-
рый не является наиболее характерным для описываемого предмета или явления, но имеет в данной ситуации первостепенное значение для персонажа или для выявления своего субъективного отношения к описываемому.
You and your damn caterwauling. It's a wonder I put up with it [1]. Перифраз damn caterwauling,
№ 3 (32), 2009
"Культурная жизнь Юга России " ^
означающий в данном контексте игру на гитаре, не дает какой бы то ни было объективной характеристики этого музыкального инструмента, но указывает на чисто субъективное, отрицательное в данном случае, отношение к нему говорящего. Обособление этого перифраза (до крайней степени - предложения), являющегося дополнением в придаточном субъектном предложении, и, тем более, постановка его в препозицию также служат перемещению второстепенного члена в центр синтаксического сознания, его интонационному и логическому выделению.
Оригинальные перифразы могут крайне рельефно выявить субъективное отношение говорящего (будь то автор или один из персонажей произведения) к явлению или предмету путем выделения той его черты, на которую особенно остро обращено внимание автора или персонажа в момент повествования [2]. Вот почему представляется весьма интересным наметить те главные средства в художественном произведении, которые делают возможным осознание значения употребленного в нем перифраза, способствуя тем самым более глубокому пониманию творческого замысла автора и идейной направленности его произведения.
Детальный разбор и анализ языкового материала позволяет наметить следующие группы средств, способствующие раскрытию содержания, значения употребленного автором перифраза. Намеченные группы не отделены друг от друга, но, наоборот, во многих случаях находятся в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности.
Наиболее общераспространенным средством, способствующим пониманию значения перифраза, является контекст, в котором данный перифраз употреблен. Причем под контекстом понимается не только языковое окружение какого-нибудь стилистического средства языка (в данном случае перифраза), но и вся общая ситуация, понимание которой необходимо для определения значения употребленного автором перифраза. В первую группу входят перифразы, значение которых раскрывается исключительно благодаря более или менее широкому контексту. Примеры подобного рода чрезвычайно многочисленны в литературе.
Во вторую группу (не менее обширную, чем первая) входят некоторые из так называемых логических перифразов, в основе которых лежит прямое значение слова, в отличие от перифразов метафорических и метонимических, основанных на употреблении слова в его переносном значении. Сюда относятся логические перифразы, построенные по линии выделения общеизвестного признака предмета или явления, в результате чего значение таких перифразов раскрывается как бы само собой через общеизвестность, своего рода «объективность», подчеркиваемой черты предмета или явления действительности. They ain't gonna stick their jack-knives into you [3]. Значение данного перифраза (stick their jack-knives) понятно читателю без помощи контекста, но исключительно благодаря тому, что им заменяется прямое название явления (в данном случае процесса
убийства) путем описания одного из объективно существующих способов убить человека, а именно убить при помощи ножа (в данном контексте это, скорее, «пырнуть» ножом).
В следующую, третью группу входят так называемые метафорические и метонимические перифразы, в основе которых лежит либо метафора, либо метонимия. Отметим, что между двумя указанными типами перифразов, с одной стороны, и простой метафорой и метонимией - с другой, не существует резкой границы, вследствие чего в языке можно иногда наблюдать случаи перехода одного из этих стилистических средств в другое. Понимание значения таких перифразов основано, с нашей точки зрения, на самом принципе построения обычных метафор и метонимий.
Третья группа, в свою очередь, распадается на две подгруппы. В подгруппу А входят метафорические перифразы, в подгруппу В - метонимические.
Как известно, метафора - это перенос значения, основанный на сходстве формы, цвета, движения и прочих характеристик сближаемых предметов. В метафоре налицо своеобразное замещение одного значения другим, причем обогащенным, несущим в себе комплекс этих значений, а в результате и новый смысловой оттенок. Понимание значения метафоры обычно связано с общепонятностью прямого значения слова, на котором она основана, ибо ни один троп (в частности, ни одна метафора) не может служить коммуникативным средством именно как троп, т. е. слово с «переносным» значением, если в других случаях данное слово не проявляет своего «прямого», «собственного значения». Роль метафорического перифраза познается так же, как и роль обычной метафоры. Следует отметить, что определенное значение здесь имеет контекст. Чем более художественным является перифраз, чем больше реального сходства между сближаемыми явлениями, тем он доступнее для понимания и тем полноценнее он может донести идейный замысел, содержание произведения до читателя или слушателя. You just favor that extra barrel of wild cat each month [4]. Здесь метафорический перифраз barrel of wild cat, означающий алкогольный напиток, построен по линии сходства между поведением взбесившейся кошки и поведением пьяного человека. Понимание значения этого перифраза облегчается также его сочетанием со словом barrel {бочка), которое употребляется обычно со словами, означающими какое-нибудь питье.
Всякий перифраз, в том числе метафорический, соответственно своей природе несет номинативную функцию в языке. В то же время метафора, не являясь особым способом называния предмета, явления или лица, выполняет в языке предикативную функцию, обусловленную свойством метафоры сообщать нечто новое об уже названном предмете или явлении.
Известно, что обычная метонимия построена на замене одного слова другим на основании смежности (но не сходства, как в метафоре) двух
gg "Культурная жизнь Юга России" № 3 (32), 2009
понятий. Эта смежность может быть самого различного характера (например, пространственная). Часто это соотношение содержащего и содержимого («я уже выпил три стакана»). В других случаях - это соотношение материала и продукта или орудия и продукта («бронза XV века»; «медь», «серебро», «золото» - как монеты из этих металлов). Понимание значения метонимии, как и метонимического перифраза, возможно благодаря тому, что мы всегда знаем прямое значение слова, смежного с метонимическим, сближаемого с последним на основании реально существующей зависимости, связи между ними [5]. Nothing to live upon but love. I fell in love and married, and surrounded myself with little rosy cheeks [6]. Здесь метонимический перифраз (little rosy cheeks), имеющий значение дети, построен на основании смежности, соотношения всего предмета и его части (своего рода синекдоха): ребенка и розовых щек, характерных для детского лица; весь контекст, ситуация подкрепляют значение этого метонимического перифраза.
Перифразы, входящие в третью группу, раскрывают свое значение в контексте, главным образом, благодаря общеизвестности, общепонятности прямого значения слова, на основании сходства (метафорический перифраз) или смежности (метонимический перифраз) с которым и создается это анализируемое стилистическое средство языка.
Среди примеров имеется обширная группа перифразов, в которых автор как бы помогает читателю понять значение созданного им перифраза путем прямого называния самого слова. Такие случаи образуют четвертую группу. Казалось бы, наличие своего рода «ключа» к перифразу противоречит характеру, природе этого стилистического средства, основанного на замене прямого называния слова словосочетанием или предложением. Однако прямое называние слова, относящегося к перифразу в примерах, включенных в четвертую группу, носит такой характер, что оно не влечет за собой превращение перифраза в развернутое определение или приложение при определяемом. Papa, love, I am a mother. I have a child who will soon call Walter by the name by which I call you [7]. Наличие выше данного перифраза слова Papa, раскрывающего его значение, не может лишить перифраз его главной характерной черты, ибо это слово не примыкает в тексте непосредственно к перифразу, в результате чего последний воспринимается как нечто самостоятельное, цельное, ни в коей мере не зависящее от однозначного с ним слова.
Значение перифразов, входящих в пятую группу, познается благодаря знакомству с мифологическими или библейскими образами, историческими героями или событиями. Поэтому такие перифразы условно можно было бы назвать перифразами, основанными на аллюзии. К ним относятся такие широко употребительные выражения, как «А Pyrrhic victory», «The sword of Damocles»,
«Between Scylla and Charibdis», «Gordian knot» и др. [8]. Представляется правильным предположить, что подобные перифразы возникали в языке как метафоры и лишь со временем превращались в своего рода традиционные перифразы в результате некоторой утери образности и закрепления их в словарном составе языка.
Соответственно предлагаемой классификации перифразов с точки зрения средств, способствующих пониманию значения созданного тем или другим автором перифраза, последние подразделяются на вышеприведенные пять групп. Основным средством для выявления значения перифразов первой группы является контекст, а для второй - само построение перифраза по линии выделения одного из общеизвестных, объективно присущих данному предмету или явлению признаков (логические перифразы).
Третья группа включает в себя две подгруппы. В подгруппе А значение перифраза познается читателями благодаря общепонятности прямого значения слова, на котором образована метафора, лежащая в его основе (метафорические перифразы). В подгруппе В значение перифраза выявляется благодаря тому, что читатель обычно знаком с прямым значением слова, смежного с метонимическим, лежащим в его основе (метонимические перифразы).
В четвертую группу входят перифразы, определению значения которых способствует сам автор, употребляя в контексте слово, к которому относится перифраз (перифразы с так называемым ключом). Значение оригинальных перифразов, входящих в пятую группу, вскрывается благодаря знакомству читателя с мифологическими или библейскими образами, историческими или литературными героями или событиями (так называемые перифразы, основанные на аллюзии).
Предложенная классификация, как и всякая другая, не может считаться всеобъемлющей, так как ресурсы и возможности языка безграничны. Однако есть основания полагать, что такая классификация может способствовать анализу перифразов с точки зрения их стилистического использования различными авторами, что представляет несомненный интерес для исследователя индивидуального языкового стиля.
Литература
1. Sexton A. The Great Midland. L., 1992. P. 14.
2. Булаховский Л. А. Курс русского литературного языка. Киев, 1949.
3. Maitz A. The Way Things Are. M., 1962. P. 99.
4. Там же.
5. Виноградов В. В. Проблемы русской стилистики. M., 1981. С. 136.
6. Dickens Ch. Bleak House. M., 1961. P. 36.
7. Dickens Ch. Dombay & Son. T. 2. M., 1956. P. 327.
8. Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка. JI., 1981.
М 3 (32), 2009
' 'Кул ътурная жизн ь Юга России " ^
М. Y. SIMONENKO. STYLISTIC FUNCTIONING OF PERIPHRASIS AS MEANS OF PARENTHESIS
The article is focused on the means helping to determine the content and meaning of the original periphrasis, The classification of periphrasis is given used for their analysis from the point of view of their stylistic usage.
Key words: periphrasis, subjective attitude, nominative function, predicative function, allusion, stylistic use.
M. Ю.БЕЛЯЕВА
ПРОЗВИЩА ЖИТЕЛЕЙ КУБАНИ: ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ АНАЛИЗА
Исследование ономастической лексики в этнолингвистическом аспекте выявляет ценностно-установоч-ные критерии личности, исторически сложившиеся и развивающиеся на определенной территории. Из прозвищ извлекаются сведения о семейно-бытовом укладе, занятиях, национальных отношениях жителей Краснодарского края.
Ключевые слова: ономастика, прозвища, этнолингвистика, Кубань.
Для современных исследований в области общей (теоретической) и практической ономастики, посвященных проблемам прозвищ, характерно традиционное для русской научной мысли сопряжение Культура - Общество - Язык. Интерес к структурно-семантическим особенностям прозвищ ярко проявился в 1970-е годы в работах Н. В. Ардеевой, Е. Ф. Данилиной, 3. П. Никулиной, С. И. Зинина, П. Т. Поротникова, Н. Н. Ушакова, Т. Н. Чайко и др.
В настоящее время продолжается исследование прозвищ различных регионов РФ: Архангельска, Смоленска, Черноземья, Ставрополья, Урала, Коми, Адыгеи [1], а также Украины, Латвии [2]. Воплощен в жизнь проект сводного словаря русских прозвищ [3].
Область интересов данной статьи связана с этнолингвистическим исследованием ономастики Краснодарского края [4]. Цель этнолингвистики — увидеть человека, творящего язык, сквозь призму языка; выявить, как образ человека отражается и сохраняется в языке. Сведения о се-мейно-бытовом укладе, привычных занятиях, национальных отношениях извлекались из собранных нами прозвищ, бытующих в западной части Краснодарского края (Абинском, Крымском, Приморско-Ахтарском, Славянском, Темрюкском, Калининском, Красноармейском и других районах, ст-це Полтавской) |5|. Прозвища были сгруппированы нами в ряд тематических блоков.
1. Фауна
Излюбленным объектом сравнения для старых и молодых людей традиционно служат домашние животные:
коза. Коза - шустрая девочка (ст-ца Вышестеблиевская, Т); Баба Коза - семейное прозвище Козы (ст-ца Брюховецкая); Кезя - о мальчике по фамилии Козлов (С);
собака. Бабушка-Собачка - всегда ходит с собачкой (ст-ца Брюховецкая); Собака - злая, Собака Баскервилей - о злой учительнице (ст-ца
Петровская, С); Пес (ст-ца Петровская); Пудель -учительница с вьющимися волосами (Кл); Пудики
- семья лохматых, как пудели (Пл); Волкодавна
- об учительнице (ст-ца Петровская); Пекинеска
- плоское лицо, маленький нос у девушки (С);
кот: Кот - умный; Кыця - хитрый; Коща
- ласковый (все - ст-ца Вышестеблиевская, Т); Кошка - девочка любит кошек (ст-ца Холмская, А); Кошка - у девочки зеленые глаза и длинные ногти; Кишка - ластится ко всем, как кошка (Кл); Киса - о девочке 4-го класса (С).
Традиционно неприятны жаба,лягушка, змея Жаба - с большими губами; Царевна-Лягушка - с холодными руками (оба - ст-ца Вышестеблиевская, Т); Лягушки - в разговоре маленьких мальчиков о девочках (Кл); Змея подколодная - злая бабка (ст-ца Петровская, С); Зуёныш-змеёныш — о вредном однокласснике (С). Есть и мелиоративы: Лягушка-путешественница - об учителе географии, любителе походов; Фрог - заимствованное из английского языка название лягушки (С). Из домашних птиц названы гусь, курица: Гусь
- с двойным подбородком (пос. Садовый, С); Курица: Коко - петух, Цыпа - маленький (ст-ца Вышестеблиевская, Т); Цыпа - одета в желтую шубу (Т). Из диких птиц - сова: Сова - крючковатый нос, большие глаза (х. Ханьков, С); глазастая (ст-ца Вышестеблиевская, Т); о парне, который ночью гуляет, а днем спит (ст-ца Петровская, С); филин: Филя - лупоглазый (ст-ца Петровская, С); Филин - учитель, который часто засыпает на уроке (Кл). Реже употребляются Ворона - раззява (ст-ца Анастасиевская, С); Дрофа - долговязая девушка (С); Коршун - все видит, зоркий (ст-ца Вышестеблиевская, Т); Ласточка - ласковая (ст-ца Вышестеблиевская, Т) и Ластуня (С); Цапля
- высокая (х. Верхний, С).
Показательными реалиями для региона обычно являются эндемичные (по крайней мере, более редкие в других местах) представители фауны: Желтобрих - очень много ест, как змей (ст-ца
