CC BY
157
© Савина Л.М., 2010
УДК 81.161.1 ББК 81.411.2-7
СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ И СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ КОНТРАСТА В «ДВУЧАСТНЫХ РАССКАЗАХ»
А.И. СОЛЖЕНИЦЫНА
Л.М. Савина
В статье рассматриваются способы реализации композиционно-стилистического принципа контраста в тексте «Двучастных рассказов» А.И. Солженицына. На основе лексико-семантической характеристики узуальных и окказиональных глаголов и существительных, которые выступают стержневыми элементами различных приемов сопоставления и противопоставления, выявляются способы выражения авторской позиции, создания образов, играющие важную роль в реализации художественного замысла писателя.
Ключевые слова: художественный текст, стилистические средства, стилистический прием, композиционно-стилистический принцип контраста, проза А.И. Солженицына.
Современные процессы, оцениваемые филологами и как оскудение, и как демократизация русского литературного языка [8; 13; 22], ориентируют исследователей на изучение идиостиля современных отечественных писателей, внимательных к живому слову. Ученых интересуют принципы взаимодействия в художественном произведении литературной и простой русской речи, приемы и способы индивидуального словоупотребления, авторское осмысление языковых единиц в широком контексте, их функции [21]. Такие исследования способствуют более глубокому и полному представлению о многообразии родного языка современной эпохи, позволяют охарактеризовать особенности формирования русской языковой личности в ее речевом проявлении, представить особенности мировосприятия автора, его эстетические и нравственно-философские взгляды [11; 20].
С этой точки зрения несомненный интерес вызывает литературный и общекультурный феномен произведений А.И. Солженицына, эстетические принципы которого связаны
с идеей языкового (словарного) расширения [16], этические - с утверждением слова правды [18, с. 17-26]. Анализ лингвистической литературы [2; 7; 9], посвященной творчеству А.И. Солженицына, свидетельствует о том, что принципы и приемы, формирующие стиль, выражающие художественное мировоззрение и авторскую индивидуальность писателя, практически не изучены. Это обусловливает актуальность предпринятого нами исследования.
В 90-е годы ХХ века возврат писателя к «малой форме», с которой в 60-е годы началось его творчество, связан с циклом «Двучастные рассказы» (1995-1998) [18, с. 491-628]1. О своем замысле А.И. Солженицын писал: «Давно я задумал и томлюсь по жанру рассказов двучастных. Этот жанр - просто сам просится в жизнь. Мне видится несколько типов или видов таких рассказов. Простейший: один и тот же персонаж, или два-три их, в обеих частях-половинках, но разделенных временем - хоть малым, хоть годами... Второй тип: половинки связаны общей темой или идеей, а персонажи - совсем разные. Третий тип: связь половинок может состоять в каком-либо предмете, событии, коснувшемся обеих» [17, с. 33].
Литературоведы и критики определяют «двучастность» рассказов А.И. Солженицы-
на как сложное и многоуровневое понятие: композиционное, семантическое, мировоззренческое [15], связанное с физическим принципом дополнительности [10], получившим широкое распространение в философии, литературе и лингвистике [4; 5; 14]. Данный принцип отражает логическое соотношение между двумя способами описания или наборами представлений, которые, хотя и исключают друг друга, оба необходимы, дает полную информацию о явлениях как о целостных. С этой точки зрения двучастное строение произведений - это попытка автора рассмотреть жизнь в ее сложности, в столкновении субъективного и объективного, двух эпох, двух поколений, двух мировоззренческих течений внутри каждого поколения и в каждом отдельном человеке и т. д.
Как свидетельствует материал, авторский замысел произведения реализуется с помощью приема контраста, обнаруживающегося в противопоставлении событийновременных периодов, образов персонажей, различных точек зрения на одно и то же явление и др.
В лингвистической традиции контраст, основанный на закономерностях человеческого восприятия и познания, рассматривается как тенденция человеческого ума в стилистической обработке [1, с. 194], как один из универсальных художественных и фундаментальных композиционно-стилистических принципов организации речи [3, с. 47]. Психофизиологическую основу принципа выявил Л.С. Выготский, показав, что процесс восприятия произведения «заключает в себе эффект, развивающийся в двух противоположных направлениях, который в завершительной точке, как бы в коротком замыкании, находит свое уничижение - катарсис» [6, с. 279]. Такое понимание контраста позволяет выделить его важнейшие характеристики: субъективность, гиперболичность, ассоциативность, возможность представлять при синтагматической смежности в качестве контрастных любые различия, а не только предельные (БСЭ, с. 67).
Языковые средства воплощения контраста, его роль в формировании замысла рассказов рассматриваются нами на материале глаголов и существительных, используемых
в составе приемов, способствующих проявлению творческой индивидуальности в художественном произведении [12, с. 36].
В анализируемых произведениях принцип контраста реализуется, как правило, с помощью приемов акротезы и антитезы. Акроте-за, выделяемая в высказывании, равном предложению, используется для выражения отношений утверждения одной из противоположностей путем отрицания другой и может быть представлена структурно-семантическими схемами не Х, а (но) У; Х, а не У. Антитеза выявляется в предложении, сверхфразовом единстве, широком контексте произведения. Данный прием способствует воплощению отношений противопоставления противоположностей - Х, а (но) У; соединения - Х и У; разделения - Х или У; сопоставления, сравнения - Х поверней У; Х не то что У.
В тексте рассказов автор использует акротезу с отрицательно-утвердительным (не Х, а (но) У) и утвердительно-отрицательным (Х, а не У) расположением частей. Данный прием реализуется словесными оппозициями, выделяемыми в зависимости от частеречной принадлежности стержневого элемента: глагол - глагол, существительное - существительное, существительное - глагол.
Анализ показывает, что глагольные пары составляют единицы с дифференциальными семантическими признаками ‘действовать свободно’ - ‘действовать по принуждению’; ‘лишить значения (положения)’ - ‘придать значение (положение)’; ‘физиологическое действие’ - ‘интеллектуальное действие’. Противопоставление существительное - глагол реализуется на основе признака ‘действие для достижения политической цели’ - ‘действовать для получения объекта в свое распоряжение’. Данные оппозиции включают нейтральную глагольную лексику и зафиксированную в современных словарях со стилистической пометой «разговорное»: ...и тут надо не зевать, а видеть потаенное (с. 547); Но черт его знает, скопировали в точности, а секреты какие-то не ухватили... (с. 580); ... и не выборы главное, а хватать помещичью землю (с. 494).
Пары существительных выделяются на основе таких дифференциальных семантических признаков, как ‘усиление положения
субъекта’ - ‘уничтожение субъекта’; ‘наличие физических и душевных сил’ - ‘отсутствие физических и душевных сил’; ‘источник состояния’ - ‘место действия’; ‘труженик - грабитель’. В составе оппозиций противопоставленными оказываются единицы узуальные и окказиональные: Москва!.. Не могло быть города прекрасней Москвы, сложившейся не холодным планом архитектора, а стру-ением живой жизни многих тысяч и за несколько веков (с. 546). Существительное план в значении «чертеж, изображающий в масштабе на плоскости местность, предмет, сооружение и т. п. с полным сохранением пропорций» (МАС, т. III, с. 132) в сочетании с прилагательным холодный, то есть «рассудочный или безразличный, равнодушный» (там же, т. IV, с. 616), создает представление о плоском, упрощенном творении человеческого разума, не передающем многообразия бытия. Окказиональное существительное струение с семантикой процессуальности, образованное от глагола поступательного движения струиться, то есть «распространяться струей, узким потоком» (там же, т. IV, с. 292), в контексте с тавтологическим сочетанием живой жизни позволяет передать естественное, непрерывное течение жизни города и многих поколений людей, его населяющих. Отрицательно-утвердительное расположение компонентов оппозиции актуализирует истинное суждение, способствует выражению оценки автора и персонажа.
В тексте рассказов акротеза используется для указания на неожиданный результат действия, вывод: Только не сняли его, а возвысили в секретари обкома (с. 581); Значит это шаг не к возвышению, а в гибель (с. 516); уточнения: И потекли на те должности -крестьяне лишь по рождению, а не по труду (с. 547); создания художественного образа: Москва!.. Не могло быть города прекрасней Москвы, сложившейся не холодным планом архитектора, а струением живой жизни многих тысяч и за несколько веков (с. 546); установления приоритетов: ...и не выборы главное, а хватать помещичью землю (с. 494); ...основной тон нашего молодняка - бодрость, а не уныние (с. 548); коррекции: ... и тут надо не зевать, а видеть
потаенное (с. 547); Литература не предмет для наслаждения, но поле борьбы (с. 548). Использование глаголов и существительных в составе акротезы позволяет автору показать столкновение двух различных точек зрения на какое-либо явление действительности, охарактеризовать социальное положение субъекта, передать его восприятие событий и оценку реалий.
Прием антитезы реализуется словесными оппозициями глагол - глагол, существительное - существительное. Пары составляет глагольная лексика с дифференциальными семантическими признаками ‘активно действовать для достижения цели’ - ‘бездействовать’; ‘двигаться вверх’ - ‘двигаться вниз’; ‘связать какими-либо отношениями’ -‘разлучить’; ‘окончиться’ - ‘продолжить прежнее существование’; ‘существовать’ - ‘прекратить существование’; ‘достичь цели’ - ‘не достичь цели’. Существительные составляют оппозиции на основе таких признаков, как ‘наличие какого-либо чувства’ - ‘отсутствие какого-либо чувства’; ‘нравственное суждение’ - ‘физическая сила’; ‘положительное чувство’ - ‘отрицательное чувство’; ‘субъект, действующий в союзе’ - ‘субъект, находящийся в состоянии вражды’; ‘субъект, имеющий законное право на власть’ - ‘не имеющий права’; ‘размеренное перемещение’ - ‘резкое перемещение’; ‘конкретное действие’ - ‘отвлеченное действие’. Данные противопоставления включают нейтральную глагольную и именную лексику и зафиксированную в современных словарях со стилистическими пометами разговорное, книжное, а также пары узуальных и окказиональных существительных: Когда уже и все расходились с совещания, Жуков пошел с каким-то встрявшим в него новым чувством - и одарения, и высокого примера, и зависти (с. 512). Окказиональное образование одаре-ние связано с глаголом передачи объекта одарить, то есть дать кому-либо что-либо в подарок, и имеет высокую стилистическую окраску, характеризуя эмоциональное состояние человека, испытывающего противоречивые чувства, обозначенные существительными положительной оценки (пример) и отрицательного отношения субъекта к окружающему миру (зависть).
В текстах отмечены единичные случаи реализации антитезы с помощью однокоренных и разнокоренных антонимов: Деньги соединили их - деньги и разъединили (с. 600); И тут - Емцова внезапно взнесло, как когда-то перед Хрущевым, или когда взялся выпускать лазерные гироскопы, - сразу страх и бесстрашие... (с. 582); Как бывает в жизни - беда к беде, а счастье к счастью, - тут и женился второй раз, Галина на 31 год моложе (с. 526); Или наш союзник, или враг! (с. 548). С большей частотностью автор включает в состав антитезы слова, которые в узусе не выражают противоположных значений: ...как в воздухе летел бы без крыльев - вот взмоешь или разобьешься (с. 582). В приведенном примере выделяется пара взмыть - разбиться. Глагол разбиться, будучи противопоставленным в контексте глаголу взмыть «стремительно взлететь» (МАС, т. I, с. 169), реализует значение «погибнуть при катастрофе, падении с высоты и т. п.» (там же, т. III, с. 585), в котором актуализируется семантика направленности вниз.
Оппозиции глаголов и существительных в составе антитезы реализуют отношения соединения (Х и У; и Х, и У) и разделения (Х или У). В тексте рассказов данные языковые средства используются для утверждения противоположных явлений или указания на предел проявления отношений, совершения действий и способствуют передаче противоречивого психологического состояния субъекта: И тут - Емцова взнесло, как когда-то перед Хрущевым, или когда взялся выпускать лазерные гироскопы, - сразу страх и бесстрашие, как в воздухе летел бы без крыльев - вот взмоешь или разобьешься? -поднял руку просить слово, вверх и с наклоном к Устинову! (с. 582); созданию представления о непримиримых общественных позициях: Всю эту пильняковщину, ахматов-щину, всех этих серапиончиков и скорпи-ончиков надо или заставить равняться на пролетарскую литературу, или выме-т а т ь ж е л е з н о й м е т л о й , п р и м и р е н и я быть не может; Никаких «попутчиков», -отбрасывал Шурик, - вообще не может существовать! Или наш союзник, или враг! (с. 548).
Противопоставленные существительные, выражающие отношения сравнения (Х поверней У; Х не то что У), употребляются в произведении для выражения оценки, утверждения одного из противопоставляемых явлений реальной действительности за счет сопоставления с другим: А вот сельская кредитная кооперация может оказаться путем куда поверней всемирного перескока к окончательному счастью (с. 491); Но Эк-тов все более укреплялся в том, что не требует никакого оправдания повседневная помощь крестьянину в его текущих, насущных нуждах, облегчение народной нужды в любой реальной форме - не то что в отвлекающей проповеди сельских батюшек и отвлекающей твердилке церковно-приходских школ (там же).
Глаголы в составе развернутой антитезы реализуют отношения противопоставления. На грамматическом уровне отмечен способ воплощения приема с помощью видовременных форм, по-разному выражающих отношения между действием и субъектом действия, имеющим статус подлежащего [19, с. 41-43]: Да взветрили тебя пыхом-духом -но перед ребятами нисколько не стеснительно, потому что в том нет никакой кри-вины: ты ничего не добивался, не хитрил, а вот - вынесло, само (с. 578). В приведенном контексте выявляется оппозиция ты... не добивался, не хитрил, а. вынесло, где предикат в двусоставной конструкции с семантикой определенного лица, репрезентируемой морфолого-синтаксическим способом по связи с личным местоимением 2 л. ед. ч. ты, противопоставлен глаголу в безличном употреблении, что способствует созданию представления о движении субъекта вверх в социальной иерархии, которое зависит будто бы не от его активных действий, а от благоприятного стечения обстоятельств. Употребление окказионального глагола взветрить в неопределенно-личной конструкции в сочетании с выражением пыхом-духом подчеркивает внезапность и быстроту продвижения героя по карьерной лестнице с чьей-либо помощью.
В рассказе «Абрикосовое варенье» повествование об уничтожении векового уклада жизни крестьянина А.И. Солженицын ведет от лица персонажа: Отвеку жили мы в
селе Лебяжий Усад Курской губернии. Но положили отруб нашему понятию жизни: назвали нас кулаками за то, что крыша из оцинкованной жести, четыре лошади, три коровы и хороший сад при доме... А когда раскулачники вымогали от нас, где чего у нас спрятано, то иначе, вот, мол, лучшее дерево срубим... И порубали его (с. 556). В данном фрагменте выявляется антитеза от-веку мы жили - (они) положили отруб... понятию жизни, в которую включаются глагольно-адвербиальное сочетание (отвеку . жили) с семантикой длительного существования и глагольно-именное сочетание (положили отруб) с контекстуальным смыслом «прекратить, прервать, изменить». Первый член оппозиции является предикатом в двусоставной конструкции, в которой семантика определенного лица репрезентируется морфолого-синтакси-ческим способом по связи с личным местоимением 1 л. мн. ч. мы, и противопоставляется глаголу в неопределенно-личном употреблении. Выбирая такой способ языкового воплощения, автор будто становится на точку зрения говорящего (мы жили) и противопоставляет себя и тех, от чьего имени он выступает, представителям новой власти: (они) «положили отруб нашему понятию жизни». Передавая речь «раскулачников» (иначе, вот, мол, лучшее дерево срубим), не соединяя себя с теми, кто насильственно разрушает основы крестьянской жизни, автор использует глагольную форму 1 л. мн. ч. в односоставной определенно-личной конструкции (срубим). Неопределенно-личное употребление глагола порубали (И порубали его) представляет отстраненный, объективный взгляд автора на описываемые события. Анализ фрагмента свидетельствует о сопряжении в данном контексте трех семантических признаков глагола порубали: конкретного - ‘воздействие на неодушевленный объект’ (порубать дерево); обобщенного - ‘лишение жизни живого существа’ (порубать кулаков как класс); образного - ‘уничтожение’ (порубать «понятие жизни»). В семантике данной словоформы, связанной с действием, направленным на объект и на субъект, содержится авторская оценка реалий.
Актуализация лексико-семантических признаков глагола и существительного в рам-
ках приема антитезы способствует изображению подневольного положения человека и отношения к нему власти, а также созданию образа уничтоженного дерева как символа крестьянского быта и бытия, уклада «самой нутряной России», к которой нет возврата.
Важнейшими стилистическими приемами воплощения контраста в «Двучастных рассказах» А.И. Солженицына являются акроте-за и антитеза, используемые писателем для выражения различного рода отношений - утверждения одной из противоположностей путем отрицания другой, соединения, разделения, сопоставления, противопоставления. Стержневыми элементами выражения понятий и явлений окружающей действительности, значимых для писателя, в составе названных приемов являются оппозиции глаголов и существительных, выделяемые на основе лексико-семантических, стилистических, семан-тико-словообразовательных дифференциальных признаков. Проанализированные языковые средства и приемы формируют различные способы реализации принципа контраста, определяющего стилистическую организацию произведений писателя.
ПРИМЕЧАНИЕ
1 Далее при цитировании этого издания в круглых скобках указывается номер страницы.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Балли, Ш. Французская стилистика / Ш. Бал-ли. - М. : Изд-во ин. лит. - 394 с.
2. Белопольская, Е. В. Роман А.И. Солженицына «В круге первом»: Проблематика и поэтика : автореф. дис. ... канд. филол. наук : 10.02.01 / Белопольская Елена Владимировна. - Ростов н/Д, 1996.- 180 с.
3. Бочина, Т. Г. Контраст как речемыслительная универсалия / Т. Г. Бочина // Исследования по русскому языку : сб. ст. к 70-летию проф. Эмилии Агафоновны Балалыкиной / под ред. В. М. Маркова. - Казань : Каз. гос. ун-т, 2007. - С. 47-56.
4. Вершинин, И. В. Принцип дополнительности в методологии литературоведения / И. В. Вершинин // Знание. Понимание. Умение. Филология. - 2008. - N° 5. - Электрон. текстовые дан. - Режим доступа: http: // www. Zpu-joumal.ru/e-zpu/2008 /5/Vershinin/#.
5. Волошин, В. В. Принцип дополнительности и философия: проблема релевантности / В. В. Волошин // Вісник Донецького національного університету. Сер. Б, Гуманітарні науки. - Вип. 1. -2009. - С. 172-180.
6. Выготский, Л. С. Психология искусства / Л. С. Выготский. - М. : Искусство, 1968. - 575 с.
7. Горовая, И. Г. Авторские окказионализмы в романе А.И. Солженицына «Красное колесо» / «Август четырнадцатого»: на материале сложных прилагательных : автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.01 / Горовая Ирина Геннадьевна. - СПб., 2009. - 23 с.
8. Грановская, Л. В. Русский литературный язык в конце XIX и XX вв. : очерки / Л. В. Грановская. - М. : Элпис, 2005. - 448 с.
9. Злобин, А. А. Семантика и функционирование слова свобода в произведениях А.И. Солженицына : автореф. дис. ... канд. филол. наук : 10.02.01 / Злобин Андрей Александрович. - Екатеринбург, 2007. - 23 с.
10. Лебедев, П. Еще раз о личности в истории («Двучастные рассказы» Солженицына) / П. Лебедев. - Электрон. текстовые дан. - Режим доступа: http://www.proza.ru/ 2008/04/14/192.
11. Лопушанская, С. П. Идиостиль Евгения Куль-кина в этнолингвистическом освещении / С. П. Лопу-шанская // Стрежень : науч. ежегодник. Вып. 3. - Волгоград, 2001. - С. 327-330.
12. Лотман, Ю. М. О поэтах и поэзии / Ю. М. Лот-ман. - СПб. : Искусство-СПб, 1996. - 848 с.
13. Мельникова, С. В. О роли слов лексического потенциала в идиостиле А.И. Солженицына: (На примере лексико-словообразовательных диалектизмов «Русского словаря языкового расширения») / С. В. Мельникова // А.И. Солженицын и русская культура. - Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2004. - С. 259-263.
14. Новиков, Л. А. Русская антонимия и ее лексикографическое описание / Л. А. Новиков // Львов, М. Р. Словарь антонимов русского языка / М. Р Львов. - М. : Рус. яз., 1985. - С. 5-30.
15. Пшебинда, Г. Рассказы Солженицына по-польски / Г. Пшебинда // Новая Польша. - 2001. -№ 7-8. - Электрон. текстовые дан. - Режим доступа: http://www.novpol.ru.
16. Русский словарь языкового расширения / сост. А. И. Солженицын. - 3-е изд.- М. : Рус. путь,
2000. - 280 с.
17. Солженицын, А. И. Угодило зернышко промеж двух жерновов. Очерки изгнания. Часть четвертая (1987-1994) / А. И. Солженицын // Новый мир. - 2003. - № 11. - С. 32-97.
18. Солженицын, А. И. Нобелевская лекция; Рассказы: 1959-1966; Крохотки: 1959-1969; Раковый корпус : повесть; Двучастные рассказы: 1993 -1998; Крохотки: 1996-1999 / А. И. Солженицын. - М. : ОЛМА-ПРЕСС : Звездный мир, 2004. - 672 с.
19. Тупикова, Н. А. Формирование категории ин-персональности русского глагола / Н. А. Тупикова. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 1998. - 263 с.
20. Тупикова, Н. А. Выражение ин-персональ-ности в языке произведений волгоградского писателя Е.А. Кулькина / Н. А. Тупикова // Стрежень : науч. ежегодник. - Вып. 3. - Волгоград : Издатель,
2001. - С. 331-333.
21. Тупикова, Н. А. Развитие категории простонародности в русском литературном языке / Н. А. Тупикова // Русистика : сб. науч. тр. -Вып. 7. - Киев : ВПЦ «Киев. ун-т», 2007. - С. 8-12.
22. Химик, В. В. Предисловие / В. В. Химик // Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. - СПб. : Норинт, 2004. - С. 5-12.
СЛОВАРИ И ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
БСЭ - Большая советская энциклопедия. В 30 т. Т. 13 / гл. ред. А. М. Прохоров. - 3-е изд. -М. : Сов. энцикл., 1973. - 608 с.
МАС - Словарь русского языка : в 4 т. / гл. ред. А. П. Евгеньева. - М. : Рус. яз., 1981-1984.
STILISTIC MEANS AND DEVICES OF EXPRESSING CONTRAST IN “TWO-PART STORIES” BY A.I. SOLZHENITSYN
L.M. Savina
The author considers various means of contrast expressing as a composite-stylistic principle in “Two-part stories” by A.I. Solzhenitsyn. The key elements of comparison and opposition devices are established on the basis of the lexico-semantic specifics of common and occasional verbs and nouns; ways of the author’s position realization, as well as image creation devices are pointed out.
Key words: fiction text, stylistic means, stylistic device, composite-stylistic principle of contrast, prose by A.I. Solzhenitsyn.
