CC BY
178
юридическая психология и психология правоохранительной деятельности
УДК 343.953
Стили криминального мышления как диагностический конструкт
Злоказов кирилл витальевич, начальник кафедры педагогики и психологии Уральского юридического института МвД России, кандидат психологических наук, доцент
e-mail: [email protected]
В статье рассматриваются вопросы криминального мышления как свойства мотивационно-смысловой сферы личности преступника. Описываются зарубежные подходы к изучению криминального мышления. Анализируются методы и их структура, сведения о валидности и надежности.
ключевые слова: криминальное мышление; мотивация преступности; личность преступника; деструктивное поведение.
Criminal thinking styles as a diagnostic construct
Zlokazov Kirill Vitalyevich,
Head of the chair of Pedagogy and Psychology
of the Ural Law Institute of the Ministry of the Internal
Affairs of Russia, Candidate of psychological sciences,
associate professor
The article performed the criminal thinking as motivational properties of semantic sphere of the individual offender. Described approaches to studying foreign criminal thinking. Analyzed information on the validity and reliability structure of the methods.
Key words: criminal thinking; motivation; crime; criminal personality; destructive behavior.
Изучение преступной мотивации на современном этапе развития криминологической науки переходит от модели однофакторного детерминизма, характерного для позитивизма конца XIX в., к постнеклассиче-ской модели [1, с. 5-14], учитывающей социально-культурную феноменологию преступления и включающей криминальную идентичность в содержание идентификационных практик субъекта [2]. Обращение к субъекту при постановке проблемы криминальной идентичности усиливает роль методологии психологического исследования, дополняющей уже существующие социологические и феноменологические подходы. Психологические явления как предмет анализа и оценки криминализации субъекта не новы в мировой крими-
нологической практике. В данной работе нами проводится анализ одного из направлений исследования личности преступника, сформировавшегося в европейской криминалистике в 50-х гг. XX в. Обращение к данному конструкту представляется перспективным в части оценки состояния современной криминологической методологии, тенденций и направлений развития отечественной криминальной психологии.
Понятие «криминальное мышление» - «Criminal Thinking» - в американской криминологической традиции наиболее близко к понятию «криминальная направленность», разрабатываемому в отечественной юридической психологии [10]. В криминальной и пенитенциарной психологии США внимание к проблеме
криминального мышления, описания его характеристик, стилей, индивидуального своеобразия сформировалось в контексте когнитивно-бихевиористского направления в середине ХХ в. Криминальное мышление рассматривается как убеждение субъекта в допустимости совершения насилия в отношении другого человека или присвоения чужого имущества. Проявления криминального мышления тесно связаны с биологическими, социальными, индивидуальными и ситуативными характеристиками, однако его сущность инвариантна и, как уже говорилось, представляет собой устойчивое мотивационно-смысловое образование. Отметим, что когнитивно-бихевиористский подход не предполагает глубокого анализа феномена, а сосредоточен на решении прикладных (практических) задач - прогнозировании общественной опасности лиц, определении направления психологической профилактики криминального поведения. Ряд зарубежных исследователей, иллюстрируя необходимость введения понятия «криминальное мышление», подчеркивают его практический эффект - уточнение целей и индивидуализацию содержания психологической помощи преступникам в процессе их ресоциализации, проведение психологической профилактики преступлений через предоставление информации об их психологических предпосылках, выявление потенциально криминальных лиц [5]. Таким образом, вектор, заданный в трехтомной работе «Криминальная личность» и связанных с ней исследованиях в период с середины ХХ в. по настоящее время, направлен на совершенствование технологии психологической коррекции личности осужденных преступников и модификации их асоциального поведения.
Несмотря на распространение этого подхода в американской криминологической и пенитенциарной психологии, анализ публикаций по теме криминальной личности, ее мотивации и направленности на совершение преступлений, выполненных в русле когнитивно-бихевиористского направления, позволяет усомниться в отношении культурной специфичности преступного поведения американской и российской выборки и, как следствие, невозможности прямого переноса диагностического и терапевтического конструктов. Вместе с тем исследование феномена криминального мышления позволит расширить представление о сути преступного поведения, методах прогнозирования и социальной коррекции криминальных установок личности. Особый интерес для криминологов, судебных и пенитенциарных психологов, на наш взгляд, представляют психометрические методы оценки криминальности личности, разработанные в русле конструкта «криминальное мышление», краткому описанию которых посвящена отдельная часть данной работы.
Авторы монографии «Криминальная личность» указывают, что «криминальность» как стиль мышления зарождается в пространстве ответственного и безответственного отношения людей к социальному окружению, институтам общества и государства. Ответственное мышление свойственно большинству добропорядочных людей, а безответственное - правонарушителям, обычным преступникам и рецидивистам.
Авторами дифференцируется криминальное поведение на три перечисленные группы в связи с уровнем проявления криминальной установки - асоциальными поступками и мерой нарушения правовых норм.
Для людей с ответственным стилем отношения характерен социально приемлемый тип жизни - общественно значимая профессиональная деятельность, выполнение взятых на себя обязательств и уважение по отношению к другим. Мысли о нарушении норм закона, правил поведения посещают их так же часто, как и преступников, но не находят своего воплощения в реальном поведении. Когда правонарушение все-таки происходит, оно не становится поступком, определяющим новый стиль жизни, а рассматривается человеком как отклонение от нормального хода вещей. В целом ответственный человек проявляет себя соответствующе во всех аспектах жизни, в которые он оказывается вовлечен, например в профессиональной, семейной и социальной сферах. Совершенствуя себя, развивая свои умения и навыки, он приносит благо в жизнь своего окружения. В случае если социальное окружение ему неинтересно, то своими действиями он не нарушает прав окружающих, не претендует на их имущество.
Описывая категорию безответственных, авторы указывают на возможность некоторой путаницы, поскольку, в строгом смысле этого слова, некоторые люди не нарушают закон, однако выступают нарушителями моральных и нравственных норм, обманывая окружающих. Они хронически опаздывают, небрежно и некачественно выполняют порученную работу, не придерживаются данных другим обязательств. Эта категория нарушает права и свободы других людей своей безответственностью, не приводящей к преступлению, поэтому нами она была отнесена к категории «правонарушители», авторами она же обозначается как «¡гаге$1аЫе», что в рамках уголовно-процессуального законодательства Великобритании подразумевает невозможность применения ареста к лицу, совершившему преступление.
Криминологическая характеристика поведения лиц, отнесенных авторами к категории преступников, включает в себя кражи и хищения, служебные злоупотребления и подлоги, убийства по неосторожности. По частоте совершения и степени общественной опасности криминальные действия совершаются этой категорией лиц ситуационно, под влиянием окружающих и не систематически (не более двух эпизодов). Психологически самосознание преступника тесно связано с ситуацией преступления и формируется в ней [10, С. 251-253]. К обобщенным установкам самосознания криминальной личности авторы относят следующие:
- преступные действия всегда сопровождаются страхом;
- преступник должен избавиться от внешних и внутренних условностей при совершении преступления;
- преступник - это хищник, стремящийся к проявлению своей силы и поддержанию контроля над окружающими;
- преступник уникален, истинный смысл его действий недоступен для понимания окружающих;
- преступник ощущает себя подавленным, испытывает злость, когда занят некриминальным делом. Переживаемые эмоции усиливают стремление к достижению поставленных целей, однако способами становятся грубая сила либо незаметные окружающим манипуляции;
- за исключением разработки криминального плана, в остальном преступник не склонен применять навыки планирования.
Зарубежные исследователи отмечают специфические свойства самосознания криминальной личности: ригидность мышления, жертвенную позицию (экстернальный локус контроля), неадекватную положительную самооценку, отсутствие усилий в социально-положительном смысле, переживание страха, безответственность, отсутствие планирования на длительные сроки, веру в силу, ощущение собственной уникальности, собственнические установки.
Перейдем к описанию конструкта «криминальное мышление», лежащего в основе методик психологической диагностики личности преступника. Исследованию связи между криминальным мышлением и мотивацией посвящены работы ряда американских исследователей. В эмпирической части они опираются на методики оценки стилей криминального мышления: Psychological Inventory of Criminal Thinking Scale (PICTS), Texas Christian University Criminal Thinking Scale (TCU CTS), Criminal Sentiments Scale (CSS), Measure of Criminal Attitudes and Associates (MCAA), Level of Service Inventory (LSI) and the Criminogenic Thinking Profile (CTP), the Self-Appraisal Questionnaire (SAQ) and the Jesness Inventory [3; 4; 5; 6; 7; 8; 9].
В ряде работ оценка стиля криминального мышления нацелена на изучение факторов, предшествующих криминальному поведению, в том числе и рецидивных преступлений. Помимо этого исследование затрагивает мотивационный компонент человека, готовящегося к совершению преступления, а также совершению иных асоциальных действий, например приему наркотиков.
В американской психологии в настоящее время не выработан единый подход к оценке стилей криминального мышления, его уровней, структуры и характеристик. Существует несколько конкурирующих точек зрения на эту проблему, например предположение об асоциальных установках и ценностях как детерминантах криминального мышления и поведения или системе социальных связей и криминальной культуры, определяющей приобщение личности к противоправному поведению. Как предполагают криминологи [5; 6], понимание стилей криминального мышления будет способствовать повышению эффективности профилактики и предупреждения преступности во многом за счет дифференцированного подхода к лицам с криминальным поведением.
В качестве методов оценки применяются стандартизованные самоотчеты или анкеты, направленные на оценку психологических, социальных и ситуативных характеристик преступного мышления.
Методика Psychological Inventory of Criminal Thinking Scale [9] выполнена в форме самоотчета, направленного на оценку готовности (предрасположенности) личности к совершению преступных действий. Методика включает в себя восемьдесят утверждений, направленных на измерение восьми психологических характеристик: внушаемость, замкнутость, конформизм, стремление к силовому разрешению затруднений, сентиментальность, сверхоптимизм, медлительность и дискретность мыслительных процессов. Предпринятое в работе обсуждение результатов исследования криминального поведения показывает, что стандартизованный самоотчет как способ сбора психологических данных обладает недостаточной надежностью, а результаты исследования могут корректироваться опрашиваемым в связи с его эмоциональным состоянием, социальной желательностью ответов [9].
Альтернатива PICTS, опросник исследования криминальных установок и отношений (Measure of Criminal Attitudes and Associates (MCAA)) [3] имеет иную структуру. Процедура исследования состоит из двух блоков. В первой части испытуемому предлагается оценить близких (знакомых) ему лиц, с которыми он проводит значительное время, ответив на шесть вопросов в отношении их криминального поведения. Во второй части испытуемому предлагается ответить на сорок шесть вопросов, сгруппированных по четырем шкалам: уровень насилия, склонность к принятию правовых норм, асоциальные установки, широта социальных связей.
Как показывает эмпирический анализ зарубежных исследователей, методика обладает достаточной степенью прогностичной валидности по отношению к рецидивным преступлениям и преступлениям, сопряженным с насилием. Существуют данные об эмпирической оценке опросником различных возрастных групп подростков и молодежи видов преступлений - сексуальных, экономических, успешности ресоциализации преступников [3, с. 18-31]. В связи с анализом публикаций зарубежных коллег, на наш взгляд, было бы интересно провести эмпирическую оценку свойств данного опросника на российской выборке.
В американской криминологии и криминальной психологии прогнозирование риска совершения преступлений имеет преимущественное значение не только для выбора программы социально-психологического воздействия, но и профилактики, поскольку применение подобного инструментария показывает высокую степень корреляции между прогнозом преступного поведения и фактически совершенными преступлениями для лиц, прошедших психологическую диагностику.
Еще одной методикой оценки криминальности личности в американской психологической практике является шкала оценки криминального мышления (Criminal Thinking Scale (CTS)), разработанная Институтом исследования поведения Техасского христианского университета в сотрудничестве с Федеральным бюро заключенных США. Методика оценивает шесть свойств личности, связанных с преступным поведением: entitlement, justification, power orientation, criminal rationalization, cold heartendness and personal
irresponsibility. В ходе стандартизации было опрошено 3266 осужденных по 26 различным программам ресо-циализации. Процедура опроса предполагает ответы испытуемых по шести пунктам шести шкал и занимает в среднем около 15 минут.
В соответствии с данными исследований Dembo, Turner and Jainhill методика обладает удовлетворительным уровнем прогностической валидности по отношению к асоциальным установкам, а также успешности ресоциализации осужденных (склонности к рецидиву) [9, с. 307-325].
Неплохими психометрическими показателями в отношении исследования криминальной мотивации преступлений против половой свободы обладают шкала криминальных установок (Criminal Sentiments Scale ((CSS)) и шкала предпосылок криминализации Antecedents to Crime Inventory (ACI).
Шкала криминальных установок (Criminal Sentiments Scale - CSS) включает в себя 41 утверждение, сгруппированные в пять шкал, измеряющие правовые установки личности, отношение к полиции, толерантное отношение к нарушению закона и идентификацию с преступниками (преступным поведением) [8, с. 90-106]. В модифицированном варианте методики применяется пятибалльная шкала Лайкерта, дающая возможность испытуемым дифференцировать ответы от «полностью не согласен» до «полностью согласен», процедура исследования занимает 10-15 минут.
Методика, измеряющая предпосылки криминализации (Antecedents to Crime Inventory (ACI)), представляет структурированный самоотчет, включающий 145 утверждений, обобщенных в 10 шкал: импульсивности (Impulsivity), конформности (Social Pressure), увлеченности (Excitement), социального отчуждения (Social Alienation), использования психоактивных веществ (Substance Use), гедонизма (Financial), межличностного конфликта (Interpersonal Conflict), семейного конфликта (Family Conflict). Методологические основания инструмента, его конструкт базируются на исследованиях аддиктивного поведения [4, с. 150-158], сексуального насилия [5, с. 363-385], рассматривающих криминальные действия как определенный цикл [7]. Прием наркотиков или сексуальное преступление осуществляется в совокупности этапов, для инициации которых необходим пусковой стимул (сигнал). Сигналом выступает ситуация либо мотивационная установка, проявляющаяся в широком круге явлений девиант-ного (отклоняющегося) поведения личности, но при определенной вероятности их совокупность детерминирует преступление. Совокупности сигналов в модели предпосылок криминализации делятся на ранние, непосредственно предшествующие и сопутствующие факторы [6]. Эта модель была эмпирически подтверждена исследованиями случаев рецидивов алкоголизации и сексуального насилия [6, с. 20-24]. В работе, описывающей предпосылки формирования различных видов аддикций, показано, что у 71 % от числа лиц, возобновивших прием психоактивных веществ, причинами поведения стали негативные эмоциональные переживания для 35 % опрошенных, межличностные
конфликты - для 16 %, влияние социального окружения - для 20% респондентов [4, с. 150-158]. Позитивной стороной опросника видится тесная связь между детерминантами криминального поведения и целями социальной профилактики, что позволяет объединить программы диагностики и профилактики асоциального поведения, направив их на оценку риска криминальности с одной стороны и поиск ресурсов совлада-ния - с другой.
Завершая изложение современных подходов к оценке и измерению феномена «криминального мышления», его структуры, факторов и предпосылок возникновения, представленного в американской криминологической традиции, отметим, что внедрение психологического инструментария в российскую криминологическую и пенитенциарную практику предполагает учет накопленного опыта, его вдумчивую оценку и адаптацию к российской историко-культурной традиции, включающей в себя опыт идентификационных практик, накопленный в периоды идеологической (30-50-е гг.) и маргинальной (90-е гг.) криминализации общества.
Развитие репертуара методов исследования личности преступника может проводиться с применением представленных в статье диагностических конструктов криминального мышления, при их кросс-валидизации и успешной адаптации к социально-культурной специфике российского общества.
Актуальным, на наш взгляд, является дальнейшее развитие идей постмодернистской криминологической модели анализа преступного поведения, постановка проблемы формирования личности преступника, социализирующегося в конкурентной среде правовых норм, по своему содержанию отражающих не только просоциальную, но и маргинальную модель права, криминальные установки отдельных социальных групп, существующих в современном российском обществе. В психологическом смысле изучение этих феноменов правосознания выступает ключевым направлением в прогнозировании процессов правовой социализации личности. В этой связи психологический анализ особенностей прохождения практик правовой и криминальной идентификации видится перспективным направлением культуро-криминологического исследования проблем асоциального поведения.
Список литературы
1. Гилинский Я. И. Современные тенденции мировой криминологии / Я. И. Гилинский // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. - 2012. - № 3.
2. Жмуров Д. В. Криминология в эпоху постмодерна. В поисках новых ответов: монография / Д. В. Жмуров. -Иркутск: Репроцентр А1, 2012.
3. Boduszek D. Criminal Attitudes, Recidivistic Behaviour, and the Mediating Role of Associations with Criminal Friends: An Empirical Investigation within a Prison Sample of Violent Offenders / D. Boduszek, P. Hyland, J. Pedziszczak, K. Kielkiewicz // Europe's Journal of Psychology. - 2012. - 8(1).
4. George W. H. The effects of alcohol and anger on interest in violence, erotica, and deviance / W. H. George, G. A. Marlatt // Journal of Abnormal Psychology. - 1986. - 95.
5. Marshall W. L. Outcome of comprehensive cognitive behavioral treatment programs / W. L. Marshall, D. R. Laws, H. E. Barbaree (Eds.) // Handbook of sexual assault: Issues, theories, and treatment of the offender. - N. Y.: Plenum, 1990.
6. Pithers W. D. Relapse prevention with sexual aggres sors: A method for maintaining therapeutic gain and enhancing external supervision / W. D. Pithers / W. D. Marshall, D. R. Laws, H. E. Barbaree (Eds.) // Handbook of sexual assault: Issues, theories, and treatment of the offender. - N. Y.: Plenum Press, 1900.
7. Pithers W. D. Relapse prevention with sexual aggressors / W. D. Pithers // Forum on Corrections Research. -1991. - 3 (4).
8. Simourd D. J. Assessment of Criminal Attitudes: Criterion-Related Validity of the Criminal Sentiments Scale-Modified and Pride in Delinquency Scale / D. J. Simourd, J. Van de Ven // Criminal Justice and Behavior. - 1999. - 26.
9. Walters G. D. The Psychological Inventory of Criminal Thinking Styles: Part I. Reliability and preliminary validity / G. D. Walters // Criminal Justice and Behavior. - 1995. - 22.
10. Yochelson S. The Criminal Personality, Volume I: A Profi le for Change / S. Yochelson, S. E. Samenow. - New York: Jason Aronson, 1976. - URL: http://books.google.ru/ books?id=ZfO9TN_RIH8C&pg= PA251&h l=ru&sourc e= gbs_ toc_r&cad= 3#v=onepage& q&f= false (дата обращения: 16.03.2014).
