CC BY
114
УДК 81'42
DOI 10.25513/2413-6182.2017.4.39-50
СТИЛЬ И СТРУКТУРА КОММУНИКАТИВНОЙ СИТУАЦИИ
В.И. Коньков
Санкт-Петербургский государственный университет (Санкт-Петербург, Россия)
Аннотация: Рассматриваются отличительные особенности категории «функциональный стиль». Делается вывод, что данная категория малопродуктивна в практической работе с речевыми особенностями конкретных практических текстов. Предлагается дополнить содержание категории «стиль» и понимать под стилем речевую деятельность автора, при которой отбор, сочетание и употребление языковых средств обусловлены совокупностью элементов коммуникативного акта. Подобный подход к стилю возможен только в сфере практических стилей (научного, официально-делового, публицистического), которые по своей природе являются утилитарными. В сфере художественной образной речи центральной является категория индивидуального стиля, которая является категорией когнитивной. Именно сам стиль является в сфере словесного художественного творчества способом познания мира, а не просто служит целям передачи информации или воздействия, как в практических стилях.
Ключевые слова: коммуникативная ситуация, речевые технологии, стиль, структура коммуникативного акта, функциональный стиль, художественная речь.
Для цитирования:
Коньков В.И. Стиль и структура коммуникативной ситуации // Коммуникативные исследования. 2017. № 4 (14). С. 39-50. DOI: 10.25513/24136182.2017.4.39-50.
Сведения об авторе:
Владимир Иванович Коньков, доктор филологических наук, профессор кафедры речевой коммуникации Института «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций»
Контактная информация:
Почтовый адрес: 199004, Россия, Санкт-Петербург, 1-я линия В.О., 26 E-mail: [email protected]
Дата поступления статьи: 30.06.2017
© В.И. Коньков, 2017
Введение
Цель данной работы - расширить представление о такой категории, как «стиль», на основе соотнесения категории функциональный стиль (и его подстилей] с многочисленными и разнообразными конкретными речевыми явлениями в сфере речевой практики общества и предложить истолкование категории стиля на операциональной основе. Введение предлагаемого понимания категории стиля основывается на необходимости актуализировать те аспекты работы над речевым обликом отдельного конкретного текста, которые остаются в тени, выглядят второстепенными, когда за основу принимается категория стиля как функционального стиля.
Под номинацией стиль в настоящее время числятся явления, различные как по онтологическим особенностям, так и по функциональному назначению [Гайда 2013]. Подобное положение дел объясняется сложностью тех явлений и процессов, которые имеют место в динамично развивающейся и постоянно меняющей свою структуру речевой практике общества. Различные взгляды на стиль находятся в отношениях дополнительности и лишь взятые все вместе дают наиболее адекватную картину русской речи, и прежде всего - публичной речи.
Суть гипотезы, лежащей в основе данной работы, состоит в следующем. Если иметь в виду подготовку специалистов-речевиков, предназначенных для работы в медиасреде, то наряду с понятием «функциональный стиль» требуется введение понятия стиля, основанного на технологических аспектах речевой работы с конкретным текстом. Определение стиля должно соприкасаться с конкретикой речевой работы и не быть только глобальным ориентиром в отвлеченной проблематике теории стилистики.
В данной работе в качестве основы используется описательный метод с элементами системного подхода и сравнением как исследовательской процедурой. Материалом для исследования послужили наблюдения над речевой практикой современного российского общества в различных ее сегментах, и прежде всего в медиасфере.
Теоретическую основу работы составили идеи функциональной стилистики, сформулированные в свое время Ю.С. Сорокиным (см.: «Более правильным представляется общее разделение стилистики на стилистику аналитическую и стилистику функциональную - два раздела, тесно между собою связанные, хотя и имеющие свои особые границы и специальные задачи» [Сорокин 1954: 82]] и В.В. Виноградовым (см.: [Виноградов 1955]] и развитые затем М.Н. Кожиной (см.: [Кожина 1968]] и исследователями созданной М.Н. Кожиной пермской школы стилистики. Нельзя не учитывать в современных теоретических стилистических построениях идеи, высказанные в свое время В.Г. Костомаровым [Костомаров 1971]. В конкретных методах и приемах лингвостилистического анализа автор является последователем К.А. Роговой (см.: [Рогова 1975, 1979].
Специфические особенности категории «функциональный стиль»
Рассмотрим специфические особенности данной категории на примере такого функционального стиля, как научный стиль, который исследован в рамках функциональной стилистики в гораздо большей степени, чем все другие стили. Номинацией «научный стиль» обозначают разновидность русской речи, сформировавшуюся в науке, которая понимается как «сфера человеческой деятельности, функция которой - выработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительности; одна из форм общественного сознания; включает как деятельность по получению нового знания, так и ее результат - сумму знаний, лежащих в основе научной картины мира» [Большой энциклопедический словарь 1998: 787].
В понимании М.Н. Кожиной, «научный стиль - представляет научную сферу общения и речевой деятельности, связанную с реализацией науки как формы общественного сознания; отражает теоретическое мышление, выступающее в понятийно-логической форме, для которого характерны объективность и отвлечение от конкретного и случайного (поскольку назначение науки - вскрывать закономерности], логическая доказательность и последовательность изложения (как воплощение динамики мышления в суждениях и умозаключениях]. Общая цель научной речи - сообщение нового знания о действительности и доказательство ее истинности» [Кожина 2003: 242].
Обратим внимание на то, что обязательное условие выделения любого функционального стиля, в том числе и научного, - наличие соответствующей формы общественного сознания. Функциональному соответствует «та или иная социально значимая сфера общения и деятельности, соотносительная с определенной формой сознания» [Кожина 2003: 581].
Данное суждение о научном стиле не вызывает никаких принципиальных возражений и дает нам возможность обратить внимание на действительно базовые характеристики этой разновидности русской речи. Однако если мы попытаемся подобрать иллюстрацию к данному определению, то окажемся в затруднительном положении. Наш личный речевой опыт подсказывает, что в реальности просто научного стиля нет, а есть его разновидности, которые могут существенно отличаться друг от друга по своим речевым параметрам (ср. академическую монографию по математике и, например, академическую монографию по истории].
Разумеется, это не сводимое к единому целому разнообразие было замечено, и для его интерпретации было введено понятие внутренней дифференциации функциональных стилей. Говорят о том, что «функциональные стили подразделяются, таким образом, на подстили, жанры, на другие, в том числе периферийные, разновидности, отражающие взаимо-
действие стилей... так как в реальной речевой действительности стили взаимодействуют и пересекаются» [Кожина 2003: 582]. Соответственно, в тексте «можно найти как инвариантные для данного функционального стиля (основные] стилевые черты, так и черты, "идущие" от экстраоснов подстиля или жанра; кроме того, в некоторых периферийных - стилевые черты и элементы других функциональных стилей» [Кожина 2003: 582].
С точки зрения логичности изложения теории функционального стиля данное рассуждение выглядит безупречным. Однако при столкновении с реальными текстами, с реальной практикой написания отдельных работ возникает ряд вопросов, которые не получают в рамках приведенных суждений приемлемого ответа. Вот небольшой фрагмент текста, относящегося к сфере научно-популярного стиля:
Археологи, например, постоянно находят при раскопках стоянок каменного века маленькие костяные пластинки особой формы: ими наши далекие предки заглаживали, «лощили» швы на грубых одеждах из звериных шкур.
Как они сами именовали свои несложные инструментики, нам, конечно, неизвестно. Но современные ученые без труда придумали им новое имя: «лощило».
Что делать?/ Чем делать?Лощ-и-ть/Лощ-и-л-ом Совершенно так же, столкнувшись с безымёнными каменными тешущими орудиями без рукояток, они столь же удобно наименовали их по тому же принципу:
Что делать?/ Чем делать? Руб-и-ть/Руб-и-л-ом Оба слова так крепко привились в речи археологов, что от них уже произошли встречающиеся в книгах узаконенные уменьшительные: «ру-бильце», «лощильце»...
По-видимому, совершенно ясно: суффикс «-л-» применяется нами там, где надо по какому-нибудь действию назвать орудие, которым оно выполняется (Л. Успенский. Слово о словах].
Даже при беглом взгляде на данный фрагмент мы видим, что такие базовые черты научного стиля, как отвлеченность / обобщенность, подчеркнутая логичность, точность, объективность, некатегоричность изложения, отходят на задний план, а на передний план выступают периферийные черты, обусловленные стремлением захватить внимание читателя. В практическом плане неубедительно выглядит и положение о наличии элементов других функциональных стилей. Мы по собственному личному речевому опыту знаем, что просто пишем так, как считаем нужным писать в данном конкретном случае, не задумываясь об элементах другого стиля. То, что приемлемо в работе по теории стиля, не вполне соответствует личной речевой практике.
Вот профессионалы математики обсуждают на форуме проблемы математического знания, содержания отдельных категорий:
Как понять базу
<...>
На самом деле это никто не понимает. База фильтра - единственное понятие, которое придумали не человеческие, а инопланетные математики. Они передавали, что предел по фильтру (в данном случае определяемый его базой) - способ обобщить обычные пределы в точке, односторонние пределы, пределы на бесконечности, пределы в многомерных пространствах и т. п. Люди пытались построить это обобщение сами и понять, что потребовать от своей собственной человеческой базы из того, как она в нём используется, но пока приходится пользоваться тем, что спустили с неба.
Вообще, конечно, вы забыли спросить, как набрать букву 3 или как набрать букву Щ* а то у вас определение получается неправильное (http://dxdy.ru/topicll8609.html].
Классические представления о научном стиле ориентируются на анализ текстов в области естественных наук, где на основе законов формальной логики излагается полученное новое знание. В нашем же случае речь фиксирует сам процесс научного мышления, который строится не обязательно по законам формальной логики, потому что здесь важен именно диалог с собеседником и, соответственно, весьма заметны речевые особенности межличностной коммуникации, например ярко выражена ирония. «Истинно научное изложение, - писал Ю.С. Сорокин, - не замыкается в рамки каких-то особых форм речи. Оно может быть столь же разнообразно и изменчиво, как и изложение чисто художественное» [Сорокин 1954: 75].
Если перед нами стоит задача обучения речевым навыкам специалистов определенного профиля, то мы оказываемся перед необходимостью сформировать такое понятие о стиле, которое носило бы операциональный, инструментальный характер. Пишущий (говорящий] получил бы в этом случае для себя некую инструкцию к своей речевой деятельности, читающий (слушающий] - инструмент анализа текста.
Путь, по которому мы должны идти, подсказывает та же функциональная стилистика со своим разделом, посвященным экстралингвистическим стилеобразующим факторам. Так, М.Н. Кожина полагает, что это «те явления внеязыковой действительности, в которых протекает речевое общение и под влиянием которых происходит отбор и организация языковых средств, т. е. речь приобретает свои стилевые характеристики» [Кожина 2003: 624]. При этом в соответствии с логикой изложения идеи соотнесения функционального стиля как такового и его подстилей и экстралингвистические факторы мыслятся автором либо как первичные (базовые] факторы (сфера общения, форма мышления, цель общения, тип содержания, функции языка, базовая ситуация общения], либо как вторичные. Последние не являются сущностными и встречаются в других стилях. Они формируют подстилевые, жанровые и другие особенности. Вто-
ричные экстралингвистические факторы весьма разнообразны, так как связаны «с реализацией дополнительных задач общения в какой-либо более конкретной разновидности деятельности, условиями ее «протекания» [Кожина 2003: 624]. Обусловленные вторичными экстралингвистическими факторами речевые особенности «как бы накладываются на основную стилевую специфику».
Подобный взгляд на экстралингвистические стилеобразующие факторы не вызывает каких-либо возражений, поскольку логичен, целостен и системен. В реальности эта чисто методологическая условность изложения особенностей стиля учебного пособия в сознании автора если и присутствует, то не может быть реализована, потому что дана только как теоретический постулат (даже если он специально и глубоко изучал функциональную стилистику].
В то же время в чисто практическом плане стоящая перед пишущим задача формулируется просто: как я должен написать сейчас, в данном конкретном случае? Правила его речевого поведения определяются отнюдь не малочисленным набором рекомендаций, каждая из которых базируется на определенном элементе структуры коммуникативной ситуации, в которой находится автор. Субъективно автором первичные и вторичные экстралингвистические стилеобразующие факторы воспринимаются именно как элементы коммуникативной ситуации. Речевые особенности любого текста определяются структурой данной конкретной коммуникативной ситуации. Подобные идеи, раскрывающие содержание понятия «стиль», исследователями уже высказывались. Так, о стилеобразую-щей функции элементов коммуникативной ситуации писал К. Гаузенблас: «Если исходным положением стилистики считать то, что стили (и частные стилевые явления] зависят от определенных условий коммуникативного процесса, то целесообразно при классификации и характеристике стилей исходить из этих условий как стилеобразующих факторов с целью установления того, как они влияют на способы построения коммуникатов» [Гаузенблас 1967: 74-75].
Для изучения структуры коммуникативной ситуации, определяющей речевую специфику каждого конкретного текста, возьмем за основу одну из наиболее известных моделей коммуникации, предложенную Га-ральдом Лассуэллом. Любая коммуникативная ситуации, полагает он, определяется и описывается ответами по пяти позициям: 1] кто сообщает; 2] что; 3] какой канал используется для коммуникации; 4] кому направляется сообщение; 5] какой эффект предполагается получить [Lasswell 1948: 37]. Разумеется, каждый из пяти элементов модели коммуникации, или коммуникативного акта, имеет достаточно сложную структуру, и, кроме того, в реальности число таких элементов существенно больше: «Очевидно, что каждый элемент модели Лассуэлла представляет собой сложную конструкцию, может быть структурирован по разным
основаниям и детерминируется широким кругом факторов» [Гавра 2011: 96-97].
В этом случае автор, например, учебного пособия по лингвистике при создании текста должен учитывать весь набор экстралингвистических факторов, влияющих на речевой облик создаваемого текста. Совокупность этих экстралингвистических факторов является не чем иным, как совокупностью базовых элементов структуры коммуникативной ситуации. Автор учитывает характер содержания; тип аудитории; наличие или отсутствие обратной связи; цель, которую он ставит перед собой; наличие смежных текстов других авторов, имеющих отношение к теме; речевые традиции той или иной научной школы, к которой автор, как он полагает, принадлежит; требования и традиции издательства; речевые традиции данной отрасли филологической науки; глобальные представления о языке науки, обусловленные исторической эпохой (см., напр.: [Мандельштам 1977]]; особенности канала коммуникации (например, полиграфические возможности издательства] и многое другое.
На основе совокупности данных компонентов коммуникативной ситуации, влияющих на речевую деятельность автора, формируется стиле-образующая концепция его речевого поведения. На первый план в этой концепции выходит не общее представление о научном функциональном стиле, а именно система частных стилеобразующих факторов. Для того чтобы можно было говорить о стиле, необходимо наличие стилеобразую-щей концепции. Стиль есть там, где есть определенная идея организации речевого материала.
В рамках стилеобразующей концепции происходит отбор, согласованное взаимодействие и особое употребление всех ресурсов языковой системы: «Стиль - это общественно осознанная и функционально обусловленная, внутренне объединенная совокупность приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения (выделено мной. - В. К.] в сфере того или иного общенародного, общенационального языка.» [Виноградов 1955: 73]
Стилем, таким образом, мы называем свойство речевой деятельности, которое состоит в том, что говорящий или пишущий осознанно и целенаправленно производит отбор, сочетание и употребление языковых средств на основе имеющейся у него стилеобразующей концепции, обусловленной согласованной совокупностью элементов коммуникативного акта.
Стилеобразующая концепция стиля речевого поведения может быть истолкована как конструктивный принцип той или иной разновидности речи. Впервые возможность описания особенностей той или иной разновидности речи продемонстрировал на примере анализа газетной речи В.Г. Костомаров, показав, что для нее, рассчитанной на массовую аудиторию и выполняющей функции информирования и воздействия, конструк-
тивным принципом является принцип чередования экспрессии и стандарта [Костомаров 1971]. Есть основания полагать, что сфера действия этого принципа существенно шире газетной речи, и он способен описывать особенности любого типа речи, рассчитанной на массовую аудиторию. Например, некоторые особенности речи русского городского романса достаточно хорошо выявляются и описываются именно на основе этого принципа [Гулякова 2017].
Говоря о стиле как свойстве речевой деятельности человека, мы сказали о том, что стиль - это контролируемая речевая деятельность. Однако следует иметь в виду, что любой автор, даже в том случае если он сознательно ориентируется на ту или иную стилеобразующую концепцию, всегда имеет в своей речи неконтролируемый им сегмент, который является для него привычным, обычным. В этом случае можно говорить не об индивидуальном стиле, а о особенностях индивидуальной речи [Митрофанова 2011]. В этом случае иногда для обозначения индивидуальных неконтролируемых особенностей речи используются номинации «манера», «тон».
Заключение
Введенное нами операциональное определение стиля не заменяет, а дополняет понимание стиля как стиля функционального. Введение подобного определения, которое фиксируется на актуализации зависимости отдельных аспектов речевого поведения субъекта речи от тех или иных компонентов акта коммуникации, позволит сосредоточить речевую подготовку специалистов, предназначенных для работы в медиа-сфере, на изучении отдельных частных речевых технологий и тем самым сделать преподавание стилистики существенно более практически ориентированным.
Так, учебное пособие по практической стилистике с условным названием «Речевые технологии в массовой коммуникации» целесообразно структурировать с ориентацией на отдельные компоненты коммуникативного акта. Например, ориентация на массовую аудиторию предполагает достаточно дробное членение данной темы в зависимости от частных речевых характеристик будущего текста.
Медиаспециалиста следует научить осознанно и по определенным правилам работать с такими параметрами текста, как оптимальная длина словосочетания; особенности употребления отглагольных существительных; специфика использования специальной лексики; работа в тексте с сокращенными словами; способы подачи цифровой информации; использование иностранных слов, написанных на языке-источнике; приемы наименования лица и т. п. В таком же технологическом плане разрабатываются такие темы, как функциональные типы речи (речевые формы]; комическое в медиасфере; речевая структура заметки и ее типы; морфологические и синтаксические средства выражения «я» автора; приемы
диалогизации текста; изображение речи; интертекстуальные связи. В качестве опыта укажем на написанное нами на обозначенных принципах учебное пособие «Речевые технологии в массовой коммуникации» [Коньков 2015].
Выводы
Операциональный подход к стилю возможен только в тех случаях, когда стиль как определенный тип речи является по своей природе явлением утилитарным. Использование обозначенного подхода к изучению речи возможно поэтому только в зоне действия «практических» стилей -научного, официально-делового и публицистического. Возможность описания стилеобразующей концепции на основе соотнесения с компонентами коммуникативной ситуации предполагает, что речь, исполненная в таком стиле, вписана в конкретные координаты социального пространства-времени. Такая речь утилитарна, поскольку является частью общей неречевой жизни. Утилитарная речь перформативна или имеет существенную перформативную составляющую, поскольку она по своей природе есть практическое действие.
Утилитарному стилю противостоит индивидуальный стиль в сфере словесного художественного творчества, который по своей природе является категорией когнитивной. Утилитарный стиль излагает результаты познания, излагает информацию, воздействует на человека, но сам по себе как стиль он не является способом познания мира, каковым является индивидуальный стиль писателя, творца.
Что касается того, что называется разговорной речью, то, на наш взгляд, в этой сфере можно встретить речевые явления, соотносимые как с практическими стилями, так и с образной художественной речью. Целесообразно согласиться с теми исследователями, кто считает оппозицию «разговорная речь - кодифицированный литературный язык» основой структурирования речевой практики общества.
Список литературы Большой энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия;
СПб.: Норинт, 1998. 1456 с. Виноградов В.В. Итоги обсуждения вопросов стилистики // Вопросы языкознания. 1955. № 1. С. 60-87.
Гайда С. Что такое стиль? // Стилистика как речеведение: сб. науч. тр. слав. стилистов, посвящ. памяти М.Н. Кожиной / под ред. Л.Р. Дускаевой. М.: Флинта: Наука, 2013. С. 25-34. Гавра Д.П. Основы теории коммуникации: учебное пособие. Стандарт третьего
поколения. СПб.: Питер, 2011. 288 с. Гаузенблас К. К уточнению понятия «стиль» и к вопросу об объеме стилистического исследования // Вопросы языкознания. 1967. № 5. С. 69-75. Гулякова И.Г. Принцип чередования экспрессии и стандарта: сфера действия // Век информации. 2017. № 2. С. 25-26.
Кожина 2003 - Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта: Наука, 2003. 694 с.
Кожина М.Н. К основаниям функциональной стилистики. Пермь: Перм. ун-т, 1968. 252 с.
Коньков В.И. Речевые технологии в массовой коммуникации. Ч. 1: Композиционно-речевые формы; ориентация текста на массовую аудиторию; средства выражения авторского «я»; комическое в массовой коммуникации. СПб.: Высш. шк. журн. и мас. коммуникаций, 2015. 130 с.
Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе: Некоторые особенности языка современной газетной публицистики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. 268 с.
Мандельштам О.Э. К проблеме научного стиля Дарвина. (Из записной книжки писателя) // Природа. 1977. № 1. С. 158-160.
Митрофанова И.А. Индивидуальная речь и индивидуальный стиль // Русская речь в средствах массовой информации: Речевые системы и речевые структуры / под ред. В.И. Конькова, А.Н. Потсар. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2011. С. 9-38.
Рогова К.А. Стиль ленинской «Искры» и газеты «Новая жизнь» (Лингвистический анализ жанра статьи). Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1979. 152 с.
Рогова К.А. Синтаксические особенности публицистической речи. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975. 71 с.
Сорокин Ю. С. К вопросу об основных понятиях стилистики // Вопросы языкознания. 1954. № 2. С. 68-82.
Lasswell H.D. The Structure and Function of Communication in society // The communication of ideas / ed. by L. Bryson. New York: Institute for Religious and Social Studies, 1948. P. 37-51.
References
Gaida, S. (2013), Chto takoye stil'? [What is style?]. Duskaeva, L.R. (Ed.) Stilistika kak rechevedenie [Stylistics as the study of speech], Slavic stylists, dedicated to the memory of M.N. Kozhina, Moscow, Nauka Publ., Flinta Publ., pp. 25-34. (in Russian)
Gavra, D.P. (2011), Osnovy teorii kommunikatsii [Fundamentals of theory of communication], St. Petersburg, Piter Publ., 288 p. (in Russian)
Gauzenblas, K. (1967), K utochneniyu ponyatiya "stil'" i k voprosu ob obyeme stilis-ticheskogo issledovaniya [To the question of clarifying the concept of "style" and the volume of stylistic research]. Voprosy yazykoznaniya [Questions of Linguistics], No. 5, pp. 69-75. (in Russian)
(1998), Great Encyclopedic Dictionary, Moscow, Bol'shaya Rossiiskaya Entsiklopediya Publ., St. Petersburg, Norint Publ., 1456 p. (in Russian)
Guliakova, I.G. (2017), The principle of alternation of expression and standard: scope. Information age, No. 2, pp. 25-26. (in Russian)
Konkov, V.I. (2015), Rechevye tekhnologii v massovoi kommunikatsii [Speech technologies in mass communication], Pt. 1, St. Petersburg, 130 p. (in Russian)
Kostomarov, V.G. (1971), Russkii yazyk na gazetnoi polose: Nekotorye osobennosti yazyka sovremennoi gazetnoi publitsistiki [Russian language in a newspaper: Some language features of contemporary newspaper journalism], Moscow, Moscow University Publ., 268 p. (in Russian)
Kozhina, M.N. (Ed.) (2003), Stylistic encyclopedic dictionary of the Russian language,
Moscow, Nauka Publ., Flinta Publ., 694 p. (in Russian) Kozhina, M.N. (1968), K osnovaniyam funktsional'noi stilistiki [To functional stylistics],
Perm, Perm University Publ., 252 p. (in Russian) Lasswell, H.D. (1948), The Structure and Function of Communication in society. Bry-son, L. (Ed.) The communication of ideas, New York, Institute for Religious and Social Studies, pp. 37-51. Mandelshtam, O.E. (1977), K probleme nauchnogo stilya Darvina. (Iz zapisnoi knizhki pisatelya) [To the problem of Darwin's scientific style. (From a notebook of the writer)]. Priroda [Nature], No. 1, pp. 158-160. (in Russian) Mitrofanova, I.A. (2011), Individualnaya rech' i individualnyi stil' [Individual speech and individual style]. Konkov, V.I., Potsar, A.N. (Eds.) Russkaya rech' v sredst-vakh massovoi informatsii: Rechevye sistemy i rechevye struktury [Russian speech in mass media: Voice systems and speech structures], St. Petersburg, St. Petersburg University Publ., pp. 9-38. (in Russian) Rogova, K.A. (1979), Stil' leninskoi "Iskry" i gazety "Novaya zhizn'" (Lingvisticheskii analiz zhanra stat'i) [Lenin's "Iskr " style and the newspaper "New life " (Linguistic analysis of the genre)], Leningrad, Leningrad University Publ., 152 p. (in Russian)
Rogova, K.A. (1975), Sintaksicheskie osobennosti publitsisticheskoi rechi [Syntactic features of publicistic speech], Leningrad, Leningrad University Publ., 71 p. (in Russian)
Sorokin, Yu.S. (1954), K voprosu ob osnovnykh ponyatiyakh stilistiki [To the question about the basic concepts of style]. Voprosyyazykoznaniya [Questions of Linguistics], No. 2, pp. 68-82. (in Russian) Vinogradov, V.V. (1955), Itogi obsuzhdeniya voprosov stilistiki [The results of discussion of the problems of stylistics]. Voprosy yazykoznaniya [Questions of Linguistics], No. 1, pp. 60-87. (in Russian)
STYLE AND STRUCTURE OF THE COMMUNICATIVE SITUATION
V.I. Konkov
St. Petersburg State University (St. Petersburg, Russia)
Abstract: The article studies distinctive features of the "functional style". The conclusion is made that this category is not productive in practical work with the speech peculiarities of particular practical texts. The author proposes to supplement the content of the category "style" and see it as the category of the author's speech activity. In this case, the selection, combination and use of linguistic means will be conditioned by the complex of the elements of the communicative act. A similar approach to the style is possible only in the sphere of utilitarian styles (scientific, official-business, journalistic). The sphere of artistic speech is determined by the individual style, in which the style category is cognitive. Namely the style of artistic speech is a way of knowing the world, and not just a mean of conveying information or impact, as in utilitarian styles.
Key words: communicative situation, speech technology, style, structure of the communicative act, functional style, artistic speech.
For citation:
Konkov, V.I. (2017), Style and structure of the communicative situation. Communication Studies, No. 4 (14), pp. 39-50. DOI: 10.25513/2413-6182.2017.4.3950. (in Russian)
About the author:
Konkov Vladimir Ivanovich, Prof., Professor of the Department of Speech Communication of the "Higher School of Journalism and Mass Communications"
Corresponding author:
Postal address: 26, 1-ya liniya V.O., St. Petersburg, 199004, Russia
E-mail: [email protected]
Received: June 30, 2017
