CC BY-NC-ND
44
Л.Р. Городецкий
СТИХОТВОРНЫЙ ЦИКЛ МАНДЕЛЬШТАМА НА СМЕРТЬ А. БЕЛОГО: ГЕРМАНИЗМЫ И ПОДТЕКСТЫ
Основная цель данной статьи - исследовать германизмы, то есть германские образы, аллюзии и немецко-русские межъязыковые «интерференции», в тексте стихотворного цикла Мандельштама на смерть А. Белого («Реквиема»), созданного поэтом в начале 1934 г. Делается попытка объяснения феномена повышенной насыщенности германизмами этого текста.
Ключевые слова: Белый, Мандельштам, «Реквием», германизмы, межъязыковые «интерференции».
Не откликнешься на смыслы темные, будешь сегодня - «дурак»; а откликнешься, будешь - на завтра «дурак», потому, что два смысла, темнотный и ясный, перекувыркнутся за год.
А. Белый. Начало века
На всем протяжении своей творческой жизни Осип Мандельштам подвергался сильному влиянию личности и дискурса Андрея Белого. Во второй половине 20-х и в 30-х годах ощущение Мандельштамом «идеологической» и «экзистенциальной» близости к Белому нарастало1: это интересное явление требует для своего анализа отдельного рассмотрения.
Особенно заметно это ощущение близости, переходящее даже в «идентификацию» себя с Белым, проявилось у Мандельштама непосредственно после смерти Белого в январе 1934 г.
1. Это видно, например, из того, что в цикле стихов «на смерть Андрея Белого» начала 1934 г. исключительно мощно проявляется «германский компонент» языковой картины мира (ЯКМ) Ман-
© Городецкий Л.Р., 2010
дельштама: явно и постоянно «включен» «германский монитор»2, порождающий в ряде мест текста германизмы. Этот феномен в значительной степени объясняется тем, что Андрей Белый в сознании Мандельштама тесно связан (как и сам Мандельштам!) с германской культурой и цивилизацией. В рассматриваемом цикле германская «маркированность» Белого демонстративно объявляется в ряде мест, например: «НЕМЕЦКИЙ крикун, скоморох»; «Ему солей трехъярусных растворы, / И мудрецов ГЕРМАНСКИХ голоса, / И русских первенцев блистательные споры / Представились в полвека, в полчаса».
Важно здесь, что Мандельштам, в обычном для себя стиле, порождает текст в режиме эмпатии, т. е. отождествляет себя с «ведущим объектом» текста, как бы становится на его «точку зрения». Поэтому многое, говоримое в текстах цикла о Белом, явно относится и к самому автору.
Кроме того, в текстах цикла работает (также стандартная для Мандельштама) «мигающая семантическая двойка», реализующаяся как «мигающая эмпатия»: объект наблюдения отождествляется с наблюдателем, автор подставляет себя вместо объекта описания, как бы «играет его роль», мгновенно перескакивая обратно в прежнее состояние и т. д.
Разумеется, «мигающая эмпатия» продуцирует у автора состояние сильнейшего психологического напряжения, «излучаемого» его текстом на читателя.
В строфе, завершающей стихотворение цикла «10 января 1934», автор мастерски передает это напряженное состояние:
Как будто я повис на собственных ресницах, И созревающий и тянущийся весь, -Доколе не сорвусь, разыгрываю в лицах Единственное, что мы знаем днесь...
2. Отождествляя себя с Белым, Мандельштам объединяет в своем сознании корпус негативных и пейоративных критических высказываний о нем самом и о Белом (в частности, высказывания Л. Каменева3 в его предисловии к книге Белого «Начало века»4 и в «постпохоронной» статье «Андрей Белый» в «Известиях» от 10.01.34) и применяет к Белому в тексте «Реквиема» ряд характеристик из этого «объединенного корпуса».
В своих статьях, написанных в насмешливо-пренебрежительном и снобистски-поучающем ключе, Каменев, в частности, использовал для пейоративной характеристики Белого соответствующий вокабуляр, примененный Белым для описания своих персонажей. Этот вокабуляр (как и сам некорректный, но вполне
принятый в «марксистской критике» прием), очевидно, задел Мандельштама не меньше, чем самого Белого, и отразился в тексте «Реквиема».
Примеры совпадений предисловия Каменева и «Реквиема»: у Каменева: «косноязычны до полной невнятицы», «властители дум», «учитель», «немецкий учитель»; в «Реквиеме»: «непонятен-понятен», «невнятен», «властитель», «учитель», «мучитель», «немецкий крикун»;
у Каменева (цитаты из Белого): «путаница», «запутался», «перепутался», «Он, ломаясь зигзагами, <...> мчал <...> по кругу», «словесные выкрутасы», «шут»; в «Реквиеме»: «запутан», «...речей, запутанных, как честные зигзаги, у конькобежца...», «скоморох», «юрода колпак»;
у Каменева: «Октябрьская революция <...> должна была взять их за шиворот и сорвать с того пути, по которому они двигались»; в «Реквиеме»: «веком гонимый взашей» и т. д.;
у Каменева: «автор зол и на ряд своих персонажей и на самого себя [то есть зол «на весь мир». - Л. Г.]; и эта злость хороша и плодотворна»; в «Реквиеме»: «мировая манила тебя молодящая злость»;
у Каменева (в статье в «Известиях»): «Его книги будут изучаться даже тогда, когда трагедия идеализма и индивидуализма станет для человечества давно прошедшим скверным сном»; в «Реквиеме» (незаконченный отрывок): «...напутал и уснул»5.
Вообще Мандельштам, скорее всего, подставляя себя вместо Белого, проецировал на ситуацию «Каменев versus Белый» ситуацию «Горнфельд6 (и прочие «враги-критики») versus Мандельштам».
Высказывания Л. Каменева о Белом имеют в этом контексте значение для Мандельштама еще и потому, что Каменев (как и Горнфельд пятью годами ранее) в восприятии Мандельштама -это (в культурно-цивилизационном аспекте) «немецкий еврей» par excellence.
Подобное восприятие «начальственного еврея» просматривается, например, в сцене7, описанной Э. Герштейн, когла Мандельштам, выйдя из кабинета Л. Каменева, произносит слово, которое Герштейн фиксирует как немецкое Gelehrter - ученый8. Герштейн пишет: «Мандельштам отозвался о Каменеве сдержанно: "Gelehrter". Мне было странно слышать такую характеристику о недавнем члене правительства, но он настаивал, указывая на ограниченность [присущую, по известной мифологеме, «немецким профессорам». - Л. Г.] мышления Каменева и немецкую аккуратность в его кабинете»9.
Поэтому в контексте «Реквиема» в сознании Мандельштама, по-видимому, присутствует «германский треугольник»: два «не-
мецких еврея» (сам Мандельштам и Каменев) и русский германофил Белый.
При этом в контексте дискурса о Белом собственная «германи-ка» Мандельштама входит в резонанс с таковой у Белого и у Каменева (несущественно, реальной или существующей лишь в представлениях Мандельштама), продуцируя вышеуказанный необычный текстуальный эффект, то есть массу германизмов и «германских» аллюзий.
3. Рассмотрим теперь германизмы и связанные с ними подтексты подробно по отдельным текстам «Реквиема».
3.1. Стихотворение «Голубые глаза и горячая лобная кость...», написанное 10-11 января 1934 г.
Голубые глаза и горячая лобная кость - (1) Мировая манила тебя молодящая злость.
И за то, что тебе суждена была чудная власть, (2) Положили тебя никогда не судить и не клясть.
На тебя надевали тиару - юрода колпак, (3) Бирюзовый учитель, мучитель, властитель, дурак! Как снежок на Москве заводил кавардак гоголек: (4) Непонятен-понятен, невнятен, запутан, легок...
Собиратель пространства, экзамены сдавший птенец, (5) Сочинитель, щегленок, студентик, студент, бубенец...
Конькобежец и первенец, веком гонимый взашей (6) Под морозную пыль образуемых вновь падежей.
Часто пишется казнь, а читается правильно - песнь, (7) Может быть, простота - уязвимая смертью болезнь?
Прямизна нашей речи не только пугач для детей - (8) Не бумажные дести, а вести спасают людей.
Как стрекозы садятся, не чуя воды, в камыши, (9) Налетели на мертвого жирные карандаши.
На коленях держали для славных потомков листы, (10) Рисовали, просили прощенья у каждой черты.
Меж тобой и страной ледяная рождается связь - (11) Так лежи, молодей и лежи, бесконечно прямясь.
Да не спросят тебя молодые, грядущие те, (12) Каково тебе там в пустоте, в чистоте, сироте...
(набросок)
Из горячего черепа льется и льется лазурь, (13) И тревожит она литератора-Каина хмурь.
В этом стихотворении (как и во всем цикле) через весь текст проходят следующие русско-германские паронимические и ассоциативные связи, генерируемые фамилией «Белый»10:
Белый ^ weiss 'белый' ^ Waise 'сирота', Eis 'лед', Eisen 'железо';
Белый ^ холод(ный), мороз(ный), (чистый, белый, голубой) снег, (чистый, белый, голубой) лед, конькобежцы.
В строфе 1:
ГОРЯЧАЯ ЛОБНАЯ КОСТЬ
Образ «белого, светящегося, горящего/горячего/воспаленного ЛБА» возникает в очерке Мандельштама о похоронах Ленина11, который является подтекстом (или претекстом) для «Реквиема» (та же фоновая система образов: белый снег, холод, лед, гроб): «...очередь к ночному солнцу [погасшему. - Л. Г.] <...> Высокое белое здание расплавлено электрическим светом. <... > лежит он, перегоревший, чей лоб был воспален еще три дня назад...<... > остудивший свой воспаленный лоб».
Следует отметить, что еще более ранний подтекст здесь - это стихотворение Мандельштама «А небо будущим беременно...» (1923) с его образами: «на лбу высоком», «лопастью пропеллер лоснится как кость точеная тапира» и т. д., (см. ниже комментарии к строфе 11).
Легко видеть, что образ «горящего, светлого, белого лба» создается G-монитором из резкой немецко-идишской пароними-ческой связи: Stern 'звезда' ^ Stirn 'лоб', причем в идише здесь имеет место полная омофония: Y[stern] = 'звезда' = 'лоб'12.
Интересно, что в стихотворении Мандельштама «Мир начинался страшен и велик...» (1935) снова «просвечивает» эта же связь в строке: «Могучий мозг, гори, гори стране!»
В строфе 7:
КАЗНЬ ^ (консонантная паронимия) Gesang (=Y[gezank]) 'песня' ^ ПЕСНЬ13. КАЗНЬ = Todesstrafe (=Y[toyt-strof]) ^ (эк-виконсЧТ/D-S/S-TR-F/P) ^ ПРОСТОТА15.
Далее (одновременно) в этой же строфе:
ПЕСНЬ = Lied ^ (пар.) Leid(en) 'болезнь' ^ БОЛЕЗНЬ
ПРОСТОТА = (ПРОСТ)+(ТОТА) ^ (включается эквиконсо-нантизм по набору P/B-R-S/S-T) ^ (STERB-) + (TOTE) 'смерть, мертвый' ^ СМЕРТЬЮ.
В строфе 11:
(а) СТРАНОЙ - Land 'страна' - (эквиконс. LDN) ЛЕДЯНАЯ
М. Гаспаров объясняет возникновение здесь слова ЛЕДЯНАЯ тем, что ледяной - самопрозвание Белого (в «Записках чудака» и др.)16. Но это не объясняет возникновения связи между Белым и «страной». Значительно лучше объясняет эту связь строка
из стихотворения Белого «Родина» (1908): «Роковая страна ледяная...», но мы не можем быть уверены, что Мандельштам знал это стихотворение. В то же время эквиконсонантная связь все ставит на свои места, потому что она абсолютно рутинна для Мандельштама.
(б) СВЯЗЬ ^ Melden, Meldung 'связь, сообщение (напр. по радио)' ^ (эквиконс. D-L-M/N) МОЛОДей, ЛЕДЯНая
Эта консонантная связь (как и концепты «полета» и «связи» в этой строфе), скорее всего, суггестирована частотным в январе 1934 г. радио-газетным вокабуляром, связанным с «эпопеей дрейфующего во льдах Челюскина»: «лед, белая (льдина), ледяной, (радио) связь, (радио), сообщение, страна следит за <... > самолеты, полеты и т. п. Вот сообщение о «Челюскине» в «Известиях» от 3 января: «Радио от нашего спец.-корр.: На месте затянувшегося ровным слоем льда <...> соорудили аэродром <...> самолеты не смогли начать полетов». 9 января в «Известиях», непосредственно рядом с некрологом Белому, сообщения: «Эскадрилья самолетов "Авель17 Енукидзе"...»; «Льды наступают... радио с Челюскина <...> ледяные поля <... > спуск на лед»; «Конкурс на лучший радиоприемник». 14 января в тех же «Известиях» - «Стихи о Москве» М. Светлова: «Стратосферы наглотавшись вдосталь, / Погружаясь в море синевы, / Мы не в небе плаваем, мы просто <...> Это отзвук напряженной связи / Между звездами и Москвой... »
Кроме того, тема (гибельного) полета заметно выделяется в мемуарах «Начало века», например: «И я развивал: <...> "символист"-де - авиатор, осуществляющий свой полет; "декадент" - авиатор, кончающий полет гибелью <... > в строчках Валерия Брюсова: "Но лестница все круче, / Не оступлюсь ли я, / Чтоб стать звездой падучей / На небе бытия?" Кто сомневается (не оступится ли?), в том силы полета подорваны <... > Бессилью противополагал я жизненную уверенность, что полеты - будут, что помощь - возможна, и что надо "связать" [ср.: СВЯЗЬ. - Л. Г.] руки всем искателям новых путей; я - цитировал Блока: "...вместе свяжем руки, - / Отлетим в лазурь". В 1902 году я полагал: всенепременно "свяжем", т. е. будет коммуна новаторов; и - полетим; в 1904 году я сам полетел кувырком, но не в лазурь: в пыль [ср.: МОРОЗНУЮ ПЫЛЬ ПАДЕЖЕЙ - Л. Г.] <...> Мы разучились летать: мы тяжело мыслим»18.
(в) В этой же строфе интересно рассмотреть гипотезу, высказанную в статье М. Спивак19, о том, что ЛЕЖИ, БЕСКОНЕЧНО ПРЯМЯСЬ в концевой строке - не что иное, как ЛЕТИ, БЕСКОНЕЧНО ПРЯМЯСЬ. Текст стихотворения с вариантом ЛЕТИ присутствует, например, в мемуарах П. Зайцева «Последние десять лет жизни Андрея Белого»20. М. Спивак в упомянутой работе
высказывает гипотезу о том, что в основе этого текста лежит некий, находившийся у П. Зайцева и не дошедший до нас автограф стихотворения Мандельштама с вариантом ЛЕТИ, и считает этот вариант более релевантным, чем ЛЕЖИ. Последнее утверждение она основывает на общих «летальных» соображениях, как-то: «Гораздо проще представить, даже чисто "физиологически", как можно "лететь, бесконечно прямясь". К тому же с понятием смерти тесно связано представление о душе, отлетающей в иной мир»; «"Маяковский" слой в творчестве Мандельштама вообще занимал существенное место, а в данном случае аллюзия21 кажется более чем уместной»22.
Между тем красивая гипотеза Спивак следует из совершенно рутинного, без всякой «летальной мистики»23, применения G-мо-нитора, который, конечно, работал в сознании Мандельштама при создании этого текста. G-монитор просто не мог пропустить столь резкой паронимии немецких (немецко-идишских) лексем liegen 'лежать' ^ fliegen 'лететь'.
Кроме того, здесь, по-видимому, имеет место уже упоминавшаяся частая в текстах Мандельштама «мигающая» семантическая двойка, присутствующая в сознании автора. Используя метафору самого Мандельштама из стихотворения «А небо будущим беременно...», можно сказать, что здесь имеет место «крыла [лети] и смерти [лежи] уравнение». В том же стихотворении мы встречаем сочетание «кладбища лёта», т. е. снова «крыла и смерти уравнение»24.
Вообще похоже, что «А небо будущим... » Мандельштама лежит здесь в подтексте в не меньшей степени, чем межзвездные перелеты Маяковского с Есениным. Вполне вероятная причина этого -в повышенной «плотности» германских образов и аллюзий в этом тексте25.
Ср. еще: «горячая лобная кость [Белого]» ^ «лопастью <...> лоснится, как кость точеная тапира»26.
Отметим, что для [ЛЕЖИ/ЛЕТИ] БЕСКОНЕЧНО ПРЯМЯСЬ существует еще один неожиданный подтекст. Это вариант строфы из стихотворения Мандельштама «Дикая кошка - армянская речь...» (ноябрь 1930)27:
А не пора ль очутиться мне там, Где обо мне ни слуху ни духу, В городе, где выпрямляюсь по слуху, Не по гвардейским его каблукам...
ГОРОДЕ ^ (парон., эквиконс.) gerade (= Y[grode]) 'прямой' ^ (асс.) ВЫ-ПРЯМ-ЛЯЮСЬ.
Эта же консонантная паронимия присутствует в строфах 12-13 анализируемого стихотворения: ПРЯМЯСЬ ^ gerade (= Y[grode]) 'прямой' ^ (конс. пар. GRD) ГРяД-ущие.
Эти любопытные русско-немецкие связи демонстрируют работу G-монитора, но не очень помогают пониманию смысла.
Но вот точка, где анализ работы G-монитора может реально помочь понять смысл стиха, точнее смысл загадочного здесь деепричастия ПРЯМЯСЬ28.
Дело в том, что в немецком есть второй частотный корень (основа) для понятия 'прямой, прямиться'. Это основа RICHT-с частотным сибилянтным произношением [rißt].
Основа RICHT- уже, по-видимому, сгенерировала парони-мическую связь в строфе 8 рассматриваемого стихотворения: ПРЯМИЗНА ^ RICHT [rißt] ^ РЕЧИ.
Но дело в том, что семантический спектр частотной в немецком возвратной конструкции (sich) richten очень широк:
'прямиться, выпрямляться'; 'кончать самоубийством'29;
'примиряться, приспосабливаться'; 'ориентироваться, равняться' [«по слуху», «по гвардейским каблукам»!]30.
Ясно, что из этого меню смыслов наиболее релевантен для понимания рассматриваемого места смысл 'примиряться': «ЛЕЖИ спокойно в окончательном (бесконечном) примирении (со страной, с которой "рождается связь")».
Наконец, в строфе 13 (набросок) интересная «парографи-ческая» связь: лат. написание A. Bel[yj] ^ Abel = Авель ^ (асс.) Каина ^ ЛИТЕРАТОРА-КАИНА.
Ясно, что этот «парограф» (и вся строфа с разбитым «горячим черепом», из которого «льется лазурь») суггестирует сцену убийства Авеля (Белого) Каином (Каменевым?) ударом палицы (или камня) по черепу. Ср. в переводе Мандельштама (с немецкого) стихотворения «Верден» германского поэта М. Бартеля: «...Громит народов темя / Братоубийственный обух»31.
В этой же строфе отметим связь, суггестирующую второй смысл строки с «черепом»: ЧЕРЕПа ^ черепок ^ чаша, котелок (для варения, ср. выражения «голова/котелок варит/не варит») ^ ЛАЗУРЬ (лазурное варево)32.
Интересно отметить здесь же русско-идиш-украинскую связь: ХМУРЬ суггестируется украино-идишизмом Y^mare] = укр. хма-ра = 'туча', который семантически противопоставляется [небесной] ЛАЗУРИ.
3.2. Стихотворение «10 января 1934», написанное 16 января 1934 г.
В строфах:
Где первородство? Где счастливая повадка? Где плавкий ястребок на самом дне очей? Где вежество? где горькая украдка? Где ясный стан? Где прямизна речей,
Запутанных, как честные зигзаги У конькобежца в пламень голубой, -Морозный пух в железной крутят тяге, С голуботвердой чокаясь рекой.
(а) ПЛАВКИЙ ^ (паронимическая суггестия) «плавать» + blau 'голубой'. Получается смысл: «ястребок, плавающий на дне сосуда из голубого стекла (^ Glas). Поскольку, Glas 'стекло, рюмка' через «стандартную» русско-немецкую омофонию ^ «глаз, око», получаем смысл: «ястребок, плавающий на дне голубых очей». Далее продолжается суггестия голубой тональности: (ПЛАМЕНЬ) ГОЛУБОЙ, СГОЛУБОТВЕРДОЙ (РЕКОЙ);
(б) РЕЧЕЙ ^ Reden 'речи' ^ (пар.) redlich 'честный, добросовестный, основательный, хорошо сделанный' ^ ЧЕСТНЫЕ33 (ЗИГЗАГИ);
(в) ПЛАМЕНЬ = Flamme ^ (пар.) Flaum 'пух' ^ ПУХ34;
(г) ГОЛУБОТВЕРДОЙ ^ (ассоц.) «глаз»35 ^ Glas 'стакан, рюмка'36 ^ ЧОКАЯСЬ;
(д) КОНЬКОБЕЖЦА, ГОЛУБОТВЕРДОЙ РЕКОЙ ^ (ассоц.) «лед» ^ Eis 'лед' ^ (парон.) Eisen 'железо' ^ ЖЕЛЕЗНОЙ.
В строфе:
И вдруг открылась музыка в засаде, Уже не хищницей лиясь из-под смычков, Не ради слуха или неги ради, Лиясь для мышц и бьющихся висков,
МУЗЫКА = Musik (=Y[muzik]) ^ (пар.) Muskel (=Y[muskl]) 'мышца' ^ МЫШЦ.
Поскольку СМЫЧОК = Bogen = 'лук (оружие)', а ЗАСАДА -одновременно и музыкантов и охотников, то здесь одновременно суггестируется сцена охоты (из засады) на хищного зверя, отсюда и появление ХИЩНИЦЫ.
Примечания
1 Несмотря на плохо скрываемую неприязнь Белого к Мандельштаму, зафиксированную в дневниках Белого и у мемуаристов, Мандельштам, по-видимому,
старался «не замечать» это отношение к себе Белого и пытался инициировать контакты, чем вызывал еще большее раздражение Белого. «Германским монитором», или «G-монитором», в тексте Мандельштама мы называем процесс отслеживания возможных немецко-идиш-русских языковых связей. Этот «монитор-переводчик», линейно продвигаясь по тексту, отслеживает возможные ситуации германо-русской омофонии, омонимии, паро-нимии, эквиконсонантизма (отслеживание совпадения наборов консонант в словоформах) и т. д. Этот процесс имеет место, по-видимому, в большинстве текстов Мандельштама. Подробнее см.: Городецкий Л. Текст и мир на листе Мёбиуса: языковая геометрия Осипа Мандельштама versus еврейская цивилизация. М., 2008.
Л. Каменев (Розенфельд), принадлежавший одно время к руководству коммунистической партии и страны, находился в 1933 г. в состоянии «падения» и заведовал издательством «Academia».
Книга А. Белого «Начало века» с предисловием Л. Каменева вышла в ноябре 1933 г. О влиянии этой статьи Л. Каменева на цикл «Стихи памяти Андрея Белого» говорила М. Спивак в докладе на конференции по текстологии в РГГУ (июнь 2006). Там же она привела примеры лексических и синтаксических «цитат» из статьи Каменева в «Реквиеме».
Мандельштам О. Стихотворения. Проза / Коммент. М. Гаспарова. М., 2001. С. 178.
А. Горнфельд, известный критик, «враг» Мандельштама по «делу об Уленшпигеле» в 1928-1929 гг. и один из персонажей мандельштамовской «Четвертой прозы». Начало 1930 г., зафиксировано Э. Герштейн в мемуарах.
8 Возможно, это был «не расслышанный» Герштейн идишизм Y[gelernter] 'ученый'. Косвенное соображение: слово Gelehrter (с прописной буквы, то есть как имя существительное) в немецком языке употребляется реже, чем gelehrter ('ученый' как атрибутив). В идише же это слово Y[gelernter] 'ученый' чаще употребляется именно как существительное, то есть примерно как слово «ученый» в русском языке. Но будучи произнесено отдельно (что следует из описания Герштейн), это слово есть, конечно, существительное: тем самым идишизм здесь более вероятен.
9 Герштейн Э. Мемуары. СПб., 1998. С. 396.
10 Это вполне соответствует ориентации самого Белого на «языковое обыгрывание» фамилий (или в стиле «Реквиема» имитирует эту ориентацию). В мемуарах «Начало века» Белый описывает свои совместные с А. Блоком «игры с фамилиями». См.: Белый А. Начало века / Предисл. Л. Каменева. М., 1933 (репринт: М., 1990). С. 359.
11 Прибой у гроба // Мандельштам О. Собр. соч.: В 4 т. М., 1993-1999. Т. 4. С. 406-407.
12 Еще одна встречающаяся в текстах Мандельштама (и, возможно, работающая в рассматриваемой строфе) семантическая связь: 'белый' ^ 'горящий, горячий'. Ср. «горящий мел» («Грифельная ода»), «горячие снега» и т. д.
7
13 Эта же связь «казнь» ^ «песнь» просвечивает в строке «Карающего пенья материк» в стихотворении Мандельштама февраля 1937 г. «Я в львиный ров и в крепость погружен...».
14 Эквиконсонантная связь: определение см. в сн. 2.
15 Этот же консонантный набор PRST работает в «Грифельной оде» (1923).
16 Мандельштам О. Стихотворения. Проза. С. 792.
17 См. ниже коммент. к строфе 13.
18 Белый А. Начало века. С. 130-131, 304. Здесь есть еще «промежуточная» паро-нимическая связь: Melden, Meldung ^ «меледа, меледить» = (Даль)'медлить, мешкать, работа без конца, бесконечное одно и то же' ^ МОЛОДей (смысл: «лежи спокойно и долго, дорогой товарищ»). Здесь еще существенно, что слово «меледа» несколько раз используется Белым на первых страницах его (несомненно, только что прочитанных Мандельштамом) мемуаров «Начало века».
19 Спивак М. О.Э. Мандельштам и П.Н. Зайцев (К вопросу об истории, текстологии и прочтении стихотворного цикла «Памяти Андрея Белого») // Сохрани мою речь...: Сб. ст. Вып. 4/2. М.: РГГУ, 2008. С. 513-546.
20 Авторизованная машинопись мемуаров хранится в фонде Мемориальной квартиры Андрея Белого.
21 Имеется в виду аллюзия на «Пустота... Летите, в звезды врезываясь...» в стих. Маяковского на смерть Есенина. Ср. строфу из Брюсова в предыдущем примечании.
22 Спивак М. Указ. соч. С. 539.
23 Внутренняя энергетика и загадочность этого места приводили к неожиданным результатам. Например, известно, что некоторые читатели и исследователи, чтобы лучше понять, что имеется в виду, пробовали «на себе», что значит «лежи, бесконечно прямясь».
24 «Крыла и смерти уравнение» в текстах Мандельштама «просвечивает» и в других его текстах. Например, в написанном через месяц после «Реквиема» стихотворении «Мастерица виноватых взоров...» - в одной строфе: «путь опасный <...> янычару <...> летуче-красный <...> полумесяц губ». Здесь «летуче» вместе с «янычаром» явно эквивалентно «кроваво-» или «смертельно-». Ср. еще: «...умрет / Тот, у кого тревожно-красный рот» в стих. «От легкой жизни мы сошли с ума... » (1913).
25 Г. Киршбаум также говорит о «насыщенности этого стихотворения немецкими культурно-политическими реалиями», см.: Киршбаум Г. Органный голос масс (Мандельштам - переводчик немецкой революционной поэзии) // Сохрани мою речь... С. 682-707. Подробный список и анализ германизмов в «А небо будущим беременно...» сделан в «Словаре германизмов в текстах Мандельштама», см.: Городецкий Л. Указ. соч. Приложение 1. С. 246-247.
26 То есть белая «слоновая кость», см. подробнее: Городецкий Л. Указ. соч.
27 Мандельштам О. Указ. соч. С. 712. Одна из причин присутствия здесь деепричастия «прямясь» - это ироническая аллюзия на «осуждающий» (контакты Белого с Блоками) дискурс З. Гип-
28
пиус в «Начале века»: «...они [Блоки и Белый. - Л. Г.] в пустоте завиваются <...> Что делали с Блоком? <...> В пустоте завивались? <...> Удивительно: аполитичность! <...> наверное нас предаете!». См.: Белый А. Указ. соч. С. 478479. Но этот подтекст не показывает смысла данного слова в тексте «Реквиема».
29 Ср. сообщения мемуаристов о ходившем в начале 1930 г. в литературных кругах Ленинграда и Москвы слухе (ср.: ПО СЛУХУ) о самоубийстве Мандельштама. См. например: Чуковский К. Дневник. М., 1994. Т. 2.
30 Ср. в «Путешествии в Армению» про плотника, который «по чутью и слуху угадывает, где есть нужда в его труде».
31 Мандельштам О.Э. Собр. произв.: Стихотворения / Сост. С. Василенко, Ю. Фрейдин. М., 1992. С. 353.
32 Ср. строку в «Стихах о неизвестном солдате»: «Я ль без выбора пью это варево, / Свою голову ем под огнем?». Здесь ЕМ = ст.-слав. емь 'взявши', т. е. смысл здесь: «держу в руках [череп, черепок, чашу] свой котелок и пью под огнем из него варево», а вовсе не какая-то каннибальская сцена. Ср. еще во «Флейты греческой...»: «Он торопится быть бережливым, ЕМЛЕТ звуки - опрятен и скуп». Ср. также в мандельштамовском переводе с французского пьесы Жюля Ромэна «Кромдейр-старый» (ГИЗ, 1925): «Сыплют, подливают в медный головной котел... И, когда смесь готова, потушив огонь, пьют», см.: Мандельштам О. Собр. соч.: В 4 т. М., 1993-1997. Т. 4. С. 212.
33 Немецкие этимологичекие словари (напр.: Kluge F. Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache. Strassburg, 1910) возводят слово redlich в указанном значении к Rede 'речь'. Еще более интересно (в контексте «внутренней» связи Мандельштама и современной ему немецко-еврейской культуры), что переводчик на русский работы «Ich und Du» (1923) М. Бубера (Бубер М. Два образа веры. М., 1995. С. 446) видит и отмечает в примечании, что Бубер «делает акцент» на этимологической связи слов Rede и Redlichkeit, то есть Бубер (в восприятии переводчика) делает ровно то же, что Мандельштам (в восприятии квалифицированного читателя) в анализируемом тексте.
34 Этот пример демонстрирует стяжение дифтонга [au] ^ [a], стандартное для немецкого произношения Мандельштама.
35 Ср. у Мандельштама в «восьмистишии №5», написанном почти одновременно с «Реквиемом» в январе/феврале 1934 г.: «голуботвердый глаз». Связь Glas ^ «глаз» - «стандартная» в текстах Мандельштама германо-русская омофоническая связь; отмечалась исследователями, см.: Амелин Г, Мор-дерер В. Миры и столкновенья Осипа Мандельштама. М., 2001.
36
