CC BY
116
УДК 821.511.152(470.345)
О. И. Налдеева
Стихотворная миниатюра в жанровой системе современной лирики Республики Мордовия
В статье обобщен историко-литературный материал, позволяющий проследить движение литературоведческой мысли относительно жанра лирической миниатюры. Обозначены его основные каноны. Рассмотрены жанрово-стилевые особенности современной мордовской лирической миниатюры. Произведен аксиологический анализ художественных текстов данной поэтической формы.
The article summarizes the historical and literary material to trace the movement of literary thoughts on the genre of lyrical miniature. Its main canons are indicated in the article. The genre-style features of modern Mordovian lyrical miniature are considered in this article.The axiological analysis of literary texts of the given poetic form is made in the article.
Ключевые слова: лирическая миниатюра, жанр, стиль, метрика, рифма, поэтический язык.
Key words: lyrical miniature, genre, style, metrics, rhyme, poetic language.
Вопросы жанровой специфики современной мордовской поэзии оказываются в числе наиболее актуальных проблем национального литературоведения. Во многом это объясняется тем, что на рубеже XX - XXI веков мордовская поэзия существенно расширяет художественное пространство, активно пополняясь новыми именами и формами выражения, экспериментируя с поэтическим языком, что связано в первую очередь с изменениями в общественной жизни России в конце 1980-х годов. Изучение их динамики обусловливает возможность объективных выводов о состоянии, основных направлениях и закономерностях развития современной поэзии Республики Мордовия.
Анализ поэзии второй половины 1980-х годов - первого десятилетия XXI века, представленной именами И. Кудашкина, С. Кинякина, В. Нестерова, Р. Орловой, П. Алешиной, И. Калинкина, Н. Ишуткина, А. Арапова и других, позволяет констатировать функционирование самых разнообразных жанровых форм, в которых наиболее зримо отражаются все существенные социальные, политико-экономические и культурно-эстетические события эпохи, проявляются особенности поэтики и эстетики, жанровые «смещения», авторские предпочтения, смена художественных парадигм. Появляются произведения, которые, казалось бы, не принадлежат ни к одному жанру и не примыкают ни к одной жанровой традиции. В связи с этим высказывается мнение, что в лирике жанровая система окончательно «размывается», а сама категория жанра становится избыточной [13]. Противоположной точки зрения придерживается современный литературовед
А. Б. Есин, который отмечает, что «определенныхи устойчивых структур в лирике новейшего времени, вероятно, больше, чем кажется на первый взгляд. Они существуют в скрытом виде, не получив своего терминологического обозначения, не будучи осознанными в своей качественной определенности; типологический ряд еще не выстроился с достаточной четкостью в сознании исследователей» [1, с. 23]. Возможность существования такого рода «непроявленных жанров», «жанров-невидимок» литературовед показывает на примере стихотворной миниатюры. Такое положение дел характерно и для современного литературного процесса Республики Мордовия. В мордовской поэзии существуют произведения, жанровая принадлежность которых не определена. В частности, это касается небольших по объему стихотворных текстов. Лирическая миниатюра на мордовском языке еще не явилась объектом пристального внимания исследователей, хотя отдельные вопросы теории и истории жанра на примерах русской поэзии Республики Мордовия рассмотрены литературоведом С. Н. Степиным [14].
Далеко не во всех учебниках по теории литературы и литературоведческих словарях выделяется жанр лирической миниатюры. Более того, во многих из них нет и самого определения миниатюры. Исключение составляет ряд литературных энциклопедий [4; 9; 10].
В литературоведении термин «миниатюра» заимствован из живописи (minium- красные краски, применявшиеся в оформлении рукописных книг). Как и в живописи, характеризующим доминантным признаком миниатюры в литературе является ориентация на малый объем (на что указывает и само обозначение термина). Л. А. Левицкий определяет миниатюру как «маленькое по объему, но композиционно и содержательно завершенное произведение, обычно заключающее в себе мысль (образ) широкого обобщения или яркой характерности» [10, с. 844]. Ю. Н. Тынянов также подчеркивал важность этого признака при работе с категорией жанра: «Расчет на большую форму не тот, что на малую. Достаточным и необходимым условием для единства жанра от эпохи к эпохе являются черты "второстепенные", подобно величине конструкции» [15, с. 256].
А. Б. Есин предлагает ограничить объем миниатюр двумя - девятью стихотворными строками. Литературовед убедительно доказывает, что такое их количество дает возможность «выразить единство в его самой простой и изначальной форме: воплощать нечто одно - одно чувство, один порыв, одну мысль, причем в максимальной четкости, почти свободной и от динамики, и от нюансов, обертонов и пр. Отсюда и модус функционирования миниатюры: восприниматься мгновенно, а не постепенно» [1, с. 23].
Минимальный объем стихотворной миниатюры требует особой выразительности, мощных средств эмоционального воздействия. Описатель-ность, однозначность слова почти полностью вытесняются из контекста
произведения. Непременным условием становится использование слов, образное значение и обобщающий смысл которых явно подчеркнуты и акцентированы. Этому способствует включение эпитетов, метафор, оксюмо-ронных или парадоксальных слов. Всего пять стихотворных строк понадобилось мокшанскому поэту И. Кудашкину, чтобы выразить всю гамму человеческих чувств: «Аф шит, а локстинь мельдень морот, / Аф вет, а ков валдонь сият. // Урядаф зернаньбеняс серось, /И таргайхть на-рмоттне кит-ятт / Од сексень заряшовор, ватт» [6, с. 8] («Не дни, а прощальные лебединые песни, / Не ночи, а серебро лунного света. / Убран хлеб до последнего зернышка, / Прочертили свои пути-дороги птицы / По заре молодой осени») [перевод здесь и далее подстрочный наш. - О. Н. ]. Глубокую любовь к родному краю, необъяснимое чувство сожаления и в то же время радости и легкого волнения вызывает эта лирическая миниатюра, даже несмотря на то, что поэт ни слова не сказал о том, какие мысли и чувства пробуждает в нем осенний пейзаж. Отрицательные сравнения «аф шит, а локстинь мельдень морот» (не дни, а прощальные лебединые песни), «аф вет, а ков валдонь сият» (не ночи, а серебро лунного света), стилизованные под народную поэзию, являются одним из сильнейших средств эмоционального воздействия.
Для усиления образной энергетики стиха И. Кудашкин чаще всего прибегает к использованию метафоры. Это излюбленное изобразительновыразительное средство встречается в каждой строчке стихотворной миниатюры «Палыхть тяшттне орденкс менельть мяштьса» («Как ордена, горят звезды на небесном своде»): «Палыхть тяшттне орденкс менельть мяштьса, /Коволнятне повфнефт пиче пряс, / Вармась уды панжи сатт-нень эшксса - / Тапарясь лаймарькснень кудряс. / Цефксонь морось удома аф содай, / Элякоткшни эхянь тесна мирсь, / Ковонь валдса эшляй сятяв модась, / Тядякс келькф и мазы шачем ширсь» [12, с. 8 - 9] («Как ордена, горят звезды на небесном своде, / За верхушки сосен зацепились облачка, / Ветер спит в тени цветущих садов, / Запутавшись в черемуховых кудрях. / Сна не знает птичья песня, / Ликует очень тесный мир, / Притихшая земля купается в лунном свете, / Материнской любовью согрет прекрасный родной край»). Используя метафору-олицетворение, поэт достигает особой выразительности, яркой образности в изображении красоты своей Родины. Современный мордовский критик М. И. Малькина определяет суть поэзии И. Кудашкина как «поиски прекрасного», которое «воспринимается не как внешняя красивость. Прекрасное воспринимается как гармония в природе и человеческой душе» [11, с. 67].
С объемом стихотворной миниатюры связаны композиционные особенности данной формы. В отличие от других лирических жанров, где чаще всего наблюдается трехчастная композиция, миниатюре свойственны двухчастность и повышенная роль «пуантированной» концовки. Важно отметить, что «двухчастная композиция миниатюры не выявляет противо-
речивости, конфликтности или двуплановости мысли, переживания, чувства, лежащих в ее основе. Иными словами, в отличие от более крупных жанров, двухчастная композиция миниатюры имеет не столько содержательный, сколько чисто эстетический смысл: это форма организации образной системы, средство усилить эмоциональное воздействие» [1, с. 26]. Двухчастность может выражаться в относительной обособленности строф, в кольцевой композиции, в повторах и т. д. Чаще всего двухчастность композиции выражается в соединении двух неравнозначных частей произведения - экспозиции и развязки. Основная смысловая нагрузка приходится на последние одну или две строки. По данной схеме построено, например, стихотворение И. Кудашкина «Маштт кулхцондомонза природать» («Умей слушать природу»): «Маштт кулхцондомонза природать, / Макст лих-тибрянцты горняй ки, / Ков вяти вирень яннясь, содак, / И тят ужяльне сединь псить /Кить крайса касы пизелкскяти /Да келуняти сюконяк, /Да кеняртть панчфкянь эрь лисфкяти - / И сатсак павазцень сияк» [12, с. 5] («Умей слушать природу, / Дай роднику его гремучую дорогу, / Знай, куда ведет лесная тропинка / И не жалей сердечной теплоты. / Растущей у края дороги рябине / И березке поклонись / И радуйся каждому ростку - / Достигнешь счастья ты тогда»). Уместно привести в качестве примера первую и две последние строки восьмистишья И. Кудашкина «Васоньгурмозь раса ведня кандан» («Горсть росы я принесу»): «Васоньгурмозь раса ведня кан-дан.../Молян веднять тядязенди казьса -/Штай и эзк срмафксканза сонь прайхть» [12, с. 9] («Горсть росы я принесу... / Подарю матери я эту воду, / Умоется, и исчезнут все морщины»). Оба стихотворения имеют двухчастную композицию с единственной кульминацией, падающей на последние строки. Предшествующие концовке строки лишь подготавливают читателя, способствуют более выразительному показу «развязки» лирического сюжета.
Одним из способов усиления выразительности произведения (особенно в лирической миниатюре) является характер рифмовки. В мордовской поэзии наиболее распространенная схема - перекрестная рифмовка. Чаще всего чередуются мужская и женская рифмы, чисто женская встречается чаще мужской. Дактилическая рифма теряет популярность. Если иметь в виду, что мордовский-мокша язык не имеет фонетической предрасположенности к образованию мужских рифм, то увеличение их числа в современной лирике можно объяснить стремлением поэтов избежать однообразия. В лирической миниатюре заметно стремление художников слова рифмовать различные части речи. Непредсказуемость такой рифмы с точки зрения грамматики усиливает эмоционально-эстетическое воздействие на читателя. Рассмотрим это на примере пейзажной лирической миниатюры И. Кудашкина «Уихть коволхне, паруссна кепотьфт» («Плывут облака, подняты их паруса»): «Уихть коволхне, паруссна кепотьфт, / Се-нем ваномакс ару перьфпяльсь. / И природась лиссь штадоньбрят, кяпе, /
Штоба васьфтемс тундать виде мяльхть. / Калонь шонгарямкс ляенза лакайхть: / Тесна берякстост лисихть, шумнайхть. / Мялень кеподезь шись велькскаст якай, / Срады крайганк тундань мазы гайф» [5, с. 11] («Плывут облака, подняты их паруса,/Взору открывается чистая синева. / Природа вышла раздетой, босой, / Чтобы встретить весну с чистой совестью. / Как уха, кипят реки, / Выходят из тесных берегов своих, шумят. / Поднимая настроение, ходит солнце над ними, / Разносится по нашему краю красивый весенний звон»). В первой строфе поэт больше склоняется к перекрестной рифмовке, во второй - к смежной. Строки, рифмующиеся через одну, создают естественный ритм нормального среднего темпа. Со второй строфы парная рифмовка увеличивает темп. Однако для миниатюры это не так уж важно, значительнее противоположный эффект - замедление темпа. Такая задержка динамики происходит к концу стихотворения, когда вместо глагола, который напрашивается для рифмовки с глаголом якай - «ходит» в предпоследней строке, автор употребляет существительное гайф - «звон». Неожиданная рифмовка разных частей речи приводит к большому перепаду темпа, акцентированию концовки и выделению основного концепта произведения. И. Кудашкин строго соблюдает в миниатюре чередование мужских и женских клаузул. Однако с метрической точки зрения состав слогов в окончании строки должен соответствовать размеру стиха. Так, если стихотворение написано анапестом, то ему должны соответствовать лишь мужские окончания. Отход от традиционных метрических канонов характерен практически для всего творчества поэта. В пределах одного стихотворения, написанного одним стихотворным размером, могут чередоваться окончания различных типов, создавая тем самым богатство и разнообразие рифм. Для всей миниатюры «Уихть коволхне, паруссна кепотьфт» характерно использование неточной рифмы, например, кепотьф - кяпе, перьфпяльсь - мяльхть, якай - гайф (исключение составляет рифмовка пятой и шестой строк: лакайхть - шумнайхть). Употребление неточной рифмы нарушает привычную мерность стихотворения и способствует замедлению темпа, что свойственно художественным принципам лирической миниатюры.
Объем миниатюры порождает символический характер предметных деталей. Этот признак жанровой формы не является обязательным, лирическая миниатюра может функционировать и без него. В тех ситуациях, когда художественная деталь включается автором в общую ткань произведения, она практически не бывает описательной, а тяготеет к обобщению и символизации. Это может выражаться в описании пейзажа, подробностей жестового и мимического поведения человека и т. д. Например, у П. Черняева мы читаем: «Крхка и кели / Или, кода ицькол, тяйня.../ А эрь ло-манть/Сонцень шуди ляйняц» [12, с. 50] («Глубокая и широкая / Или, как клин, узкая. / У каждого человека / Своя речка»). Образ реки имеет символический характер. Под ним подразумевается человеческая жизнь.
Философскими раздумьями о скоротечности жизни навеяны лирические миниатюры Н. Ишуткина. Пейзажные детали осени символизируют приближение исхода. Лирический герой чувствует, что любое дуновение ветерка может сорвать дрожащий желтый лист, оттого так болит и ноет сердце: «Капши таго-ков эрямось, / Кирес читнень тапари. / Седеесь -эрямонь санось / Чулксети, сэредькс мари. // Паряк, эрямонь киресь / Лиссь а истямо нардев. / Пачкодсь сон сексе чирес, / Ожо лопинекс тар-ди» [3, с. 92] («Жизнь снова куда-то торопится, / Дни запутывает в клубочек. / Сердце - как артерия жизни / Ноет, боль чувствует. / Может быть, жизненный клубок / Оказался не таким надежным. / Докатился он до края осени, / Дрожит желтым листочком»).
Поэтическая миниатюра - это мудрость поэзии. «Она отливает вековую человеческую мудрость в прекрасные и незыблемые отныне формы, поэтические формулы и тем самым, вероятно, дает нам почувствовать глубину мудрости, остановиться перед истиной, вдуматься в нее» [2, с. 17]. Эта особенность берет истоки в устном народном творчестве. В фольклоре человеческая мудрость воплощается в пословицах, в устойчивых формулах песен и сказок. Некоторые строки лирических миниатюр становятся крылатыми, «хрестоматийными»: «Ломанькс шачеть, ломанькс ульхть!» («Родился человеком, будь человеком!»), «Эрь ломанть сонцень шуди ляй-няц» («У каждого человека своя речка») и т. д. Литературный критик Л. Л. Лавлинский верно отмечает, что «миниатюра привлекает авторов как форма, требующая железного лаконизма и обнаженной остроты мысли» [7, с. 311].
Обращение к жанру миниатюры свидетельствует о зрелости поэта. Это своего рода итог прожитой жизни, когда многое уже пройдено, испытано, перечувствовано. Только умудренный опытом художник слова способен воплотить в небольшой форме всю глубину поэтической мысли. Так, в 2004 году вышел в свет сборник стихов мордовского поэта Н. Циликина, когда автором была прожита уже большая часть жизни, многое осмыслено, приобретен определенный поэтический опыт. Н. Циликин с особой тщательностью подходит к использованию изобразительно-выразительных средств для раскрытия своего внутреннего мироощущения. К примеру: «Тейнек мезевок изь шорсе. / Улеть мондейне инь мазыкс, / Тонга кельго-мастон коршать... / Фкя илядьста семботь сязить. // Ризфть и пи-чефксть тейне кадоть, / Валоть седизень лангс сяпе. / Тондейть ваймозе ульсь штада, - / Кадыть кельгомазень кяпе» [16, с. 57] («Ничто нам не мешало. / Самой красивой ты для меня была, / Ты тоже испила моей любви . / За один вечер все оборвала. // Оставила ты мне боль и переживания, /
Горечью облила мою душу. / Тебе душа моя была открыта, - / Оставила любовь мою ты босой»). Для изображения израненной опустошенной души лирического героя автор использует такие сильные образы, как «вай-мозе штада» («открытая душа»), «кельгомазе кяпе» («босая любовь»).
В относительно молодой мордовской литературе жанр миниатюры начал активно развиваться в основном только во второй половине ХХ века. Сравнивая лирическую миниатюру более раннего периода с современным ее состоянием в русской поэзии Мордовии, С. Н. Степин отмечает, что если раньше выражение отношения к предмету или явлению в миниатюрах носило описательный оттенок, то теперь они четко фиксируют чувства и настроения [14]. Такой способ воссоздания бытия характерен и для мордовской поэзии. В последние десятилетия ХХ века и в начале нового столетия лирическая миниатюра все чаще встречается в творчестве художников слова Республики Мордовия. Однако следует отметить, что данная жанровая форма не переходит дорогу другим лирическим жанрам. Интерес к миниатюре Л. Л. Лавлинский объясняет тем, что, очевидно, сам характер времени, насыщенного аналитическими размышлениями, диктует поэтам необходимость использования «энергичных и сжатых форм, учит их не избегать суровой красоты лаконизма» [8, с. 204]. Если для лирической миниатюры предшествующих лет наиболее характерна социальнополитическая, агитационная направленность, то сейчас мордовские поэты, не отказываясь от актуальной тематики, углубляют ее в своем творчестве до философских обобщений. Настоящее и вечное, конкретно-социальное и общечеловеческое стремятся соизмерить художники слова в малой стихотворной форме. В современной лирической миниатюре над стихией чувств, непосредственных переживаний преобладают аналитическая мысль, творческая энергия, чему во многом способствует переосмысление неисчерпаемых богатств народной поэзии и философской мудрости.
Список литературы
1. Есин А. Б. Стихотворная миниатюра в системе жанров русской лирики // Филологические науки. - 1995. - № 4. - С. 22 - 30.
2. Есин А. Б. Похвальное слово миниатюре // Русская стихотворная миниатюра. -М., 2005.- С. 3 - 19.
3. Ишуткин Н. Сексень кизэнь паламо (Поцелуй бабьего лета). - Саранск, 2009.
4. Краткая литературная энциклопедия. - М., 1967.
5. Кудашкин И. Н. Китнень крайге келуфт (Березы вдоль дорог).- Саранск, 1969.
6. Кудашкин И.Н. Лихтибрятне шавихть пайкт (Родники бьют в колокола). - Саранск, 1977.
7. Лавлинский Л. Л. Сердца взрывная сила. - М., 1972.
8. Лавлинский Л. Л. О лирической поэзии наших дней. - М., 1995.
9. Литературная энциклопедия. Словарь литературных терминов: в 2 т.- М.;Л., 1925.- Т. 1.
10. Литературная энциклопедия: в 10 т. - М., 1934. - Т. 7.
11. Малькина М. И. Штрихи к портретам // Современная мордовская литература. 60 - 80-е годы: в 2 ч.- Саранск, 1993.- Ч. 2. - С. 40 - 92.
12. Прайхть августонь пизепт (Идут августовские дожди). - Саранск, 1984.
13. Сквозников В. Д. Лирика // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении: в 2 кн. - М., 1964. - Кн. 2. - С. 205 - 214.
14. Степин С. Н. К вопросу о теории и истории жанра лирической миниатюры в современной поэзии Мордовии. - [Электронный ресурс]: sociosphera.ucoz.ru/.../19-1-0-341.
15. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. - М., 1977.
16. Циликин Н. Энельдезь виденцямат (Исповедь). - Саранск, 2004.
