CC BY
264
2012 ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Сер. 4. Вып. 3
ХИМИЯ
УДК 547.92+542.91
О. И. Антимонова, О. В. Галкина, С. Н. Морозкина, А.Г.Шавва СТЕРОИДНЫЕ ЭСТРОГЕНЫ КАК АНТИОКСИДАНТЫ
Введение. Природные эстрогены — женские половые гормоны стероидного ряда обладают широким спектром биологического действия. Помимо их традиционной роли в развитии и поддержании репродуктивной системы, эти гормоны участвуют и в других важных процессах в организме, регулируя водно-солевой баланс, кальцификацию костной ткани, функции сердечно-сосудистой системы, когнитивные процессы [1]. Они защищают организм от сердечно-сосудистых заболеваний и предотвращают атероскле-ротические повреждения сосудов. Возможным механизмом такого эффекта могут быть влияния на профиль и структуру липопротеинов крови [2-4]. Эти гормоны являются естественными защитниками человека от остеопороза [5] и нейродегенеративных заболеваний [6, 7]. Защитный эффект эстрогенов может быть опосредован активацией специфических внутриклеточных рецепторов и дальнейшим изменением транскрипции определённых генов [8]. Кроме того, в последнее время широко обсуждаются негеномные эффекты этих гормонов, включающие связывание с мембранными рецепторами или рецептор-независимые механизмы [9, 10]. К числу последних относится антиокси-дантное действие эстрогенов [11-13].
С наступлением менопаузы уровень эстрогенов снижается и вероятность вышеперечисленных заболеваний резко возрастает. Заместительная эстрогенная терапия, или заместительная гормональная терапия, облегчает протекание климактического периода, играет большую роль в предотвращении остеопороза, коронарных заболеваний, а также атеросклероза. С другой стороны, негативным эффектом, связанным с применением эстрогенов, является повышенный риск опухолевых заболеваний. Увеличение эндогенного уровня эстрогенов в крови коррелирует с риском развития рака молочной железы и матки [14, 15], при этом показано, что после 5-10 лет заместительной гормонотерапии риск увеличивается на 30 % [16]. Кроме того, оценки эффективности применения эстрогенов для лечения нейродегенеративных заболеваний, таких как болезни Альцгеймера и Паркинсона, в настоящее время достаточно противоречивы [17].
Данная статья посвящена анализу литературных данных об антиоксидантных свойствах аналогов эстрогенов с улучшенными биологическими свойствами и возможных молекулярных механизмах их действия.
Образование и взаимопревращения активных форм кислорода. Окислительный стресс. Прежде чем обсуждать антиоксидантные эффекты эстрогенов,
© О. И. Антимонова, О.В.Галкина, С. Н. Морозкина, А.Г.Шавва, 2012
кратко остановимся на понятиях окислительного стресса и активных форм кислорода. Окислительным (оксидативным) стрессом называют состояние клетки, характеризующееся повышенным образованием оксидантов и сопровождающееся нарушением баланса между про- и антиоксидантными системами. В настоящее время считают, что окислительный стресс играет существенную роль в развитии целого ряда заболеваний и патологических состояний [18, 19]. Окислительное повреждение часто вызывается свободнорадикальными процессами, что легко объясняется высокой реакционностью свободных радикалов.
Свободные радикалы могут возникать в организме вследствие воздействия экзогенных факторов (УФ-излучения, ионизирующей радиации, токсичных ксенобиотиков, химиотерапевтических препаратов) и различных метаболических реакций. В физиологических условиях в клетках постоянно присутствуют так называемые активные формы кислорода (АФК), а также активные формы азота (АФА) и галогенов. Термин «активные формы» включает в себя свободные радикалы и соединения, являющиеся окислителями и/или способные легко превращаться в радикалы. Наиболее известными из них являются супероксиданион-радикал (О2-), гидроксильный радикал ('ОН), синглетный кислород (хО2), перекись водорода (Н2О2), окись азота (NO ), гипохлорит (HOCl) и пероксинитрит (ONOO-) [20-22].
АФК продуцируются в результате неполного восстановления молекулы О2. Супероксиданион-радикал можно рассматривать в качестве «первичного» АФК, взаимодействие которого с другими молекулами, радикалами и ионами металлов ведёт к появлению «вторичных» АФК или АФА. Образование О— in vivo осуществляется по нескольким механизмам.
Основными источниками О— являются электрон-транспортные цепи митохондрий и микросом [20-24]. Часть электронов, переносящихся по цепям, ускользает от промежуточных электронных переносчиков на кислород, растворённый в липидном матрик-се, в результате чего происходит одноэлектронное восстановление О2 до О—. Наиболее вероятными местами продукции О'— в цепи митохондрий являются комплекс I (НАДН-дегидрогеназа) и комплекс III (убихинон-цитохром c редуктаза). При физиологических условиях главный вклад вносит комплекс III. Электроны от дегидрогеназ комплексов I и II поступают на убихинон (кофермент Q), восстановленная форма которого — убихи-нол (QH2) далее отдаёт последовательно два электрона, используя окисленные и восстановленные формы цитохрома b и цитохрома с. Нестабильный семихиноновый радикал (' Q-), возникающий в результате циклического окислительно-восстановительного превращения убихинона, может быстро переносить электроны на молекулярный О2 с образованием О— [20, 23]. Скорость «утечки» при физиологических концентрациях О2 составляет не более 5 % от общего потока электронов через цепи, но возрастает при увеличении концентрации О2, и, следовательно, токсичность избыточного содержания О2 можно объяснить усилением генерации О— [21].
Ещё один важный механизм генерации О— обусловлен функционированием мембра-носвязанного НАДФН-оксидазного комплекса, имеющегося в фагоцитирующих клетках, защищающих организм от инфекции, — нейтрофилах и макрофагах [22, 23, 25]. Массированная продукция АФК этими клетками в ответ на стимул, так называемый «окислительный взрыв», обеспечивает первую линию защиты клеток от чужеродных агентов. Кроме НАДФН-оксидазы в нейтрофилах и макрофагах имеются и другие ферменты, запускающие продукцию АФК: супероксиддисмутаза, катализирующая дисму-тацию О— с образованием обладающей бактерицидной активностью Н2О2 [26], мие-лопероксидаза, использующая перекись водорода для продукции гипохлорита [20, 24].
Следует отметить, что НАДФН-оксидаза найдена не только в фагоцитах, но также в фибробластах, эндотелиальных клетках, кардиомиоцитах, гладкомышечных клетках стенок сосудов, нейронах и астроцитах и некоторых других клетках [27]. Нефагоцитарная изоформа НАДФН-оксидазы отвечает за продукцию О—, участвующего в запуске различных внутриклеточных каскадов.
Образование О— также может быть связано с активностью ряда других внутриклеточных ферментов, таких как ксантиноксидаза (КО), амино-оксидазы, цитохромы Р-450, липоксигеназы, циклооксигеназы [22, 24, 28]. Ксантиноксидаза — форма ксан-тиноксидоредуктазы, играющей важную роль в катаболизме пуринов. В физиологических условиях основная форма оксидоредуктазы находится в виде НАД-зависимой ксантиндегидрогеназы (КД), а КО присутствует в клетках в незначительных количествах (около 10 %). При этом фермент использует в качестве акцептора электронов О2 вместо НАД. Переход КД в КО может осуществляться обратимо — путём окисления сульфгидрильных групп, или необратимо — путём протеолиза [24]. К ферментам, принимающим участие в образовании активных форм азота и галогенов, относятся семейство NO-синтаз, которые катализируют образование оксида азота, и вышеупомянутая миелопероксидаза [25, 29].
Супероксиданион-радикал может подвергаться дисмутации под действием суперок-сиддисмутазы. В данном процессе О— выступает одновременно и как окислитель, и как восстановитель, образуя О2 и Н2О2. Последняя, кроме того, может появляться в организме при окислении холестерина холестериноксидазой, протекании ксантиноксидаз-ной реакции, функционировании митохондриальной и микросомальной цепей транспорта электронов [24]. Другой путь превращения О— заключается в его быстрой рекомбинации с NO', приводящей к нерадикальному продукту — пероксинитриту, который участвует в окислении и нитровании макромолекул [21, 23, 30].
При повышении уровня О— и Н2О2 увеличивается вероятность их взаимодействия с образованием гидроксильного радикала ОН, химически наиболее агрессивного АФК, способного повреждать почти все биологические макромолекулы. Однако протекание данной реакции in vivo ещё не показано [20]. Основным же источником ОН in vivo считается реакция Фентона, катализируемая катионами нескольких металлов, в том числе железа и меди, но зависящая преимущественно от наличия ионов железа [24]. Из-за высокой реакционной способности время жизни ОН очень мало, поэтому радикал не способен действовать на более или менее значительном расстоянии от места его генерации. Образование ОН в клеточных компартментах с низким давлением О2 (таких, как ядро) предполагает наличие свободно диффундирующего предшественника, роль которого принадлежит Н2О2 [20]. Гидроксильный радикал также может быть продуктом разложения ионами Fe2+ гипогалоидов, появляющихся в фагоцитирующих клетках крови в реакции Н2О2 с галогенами при участии миелопероксидазы и перок-сидазы эозинофилов [22, 24]. Сказанное выше частично суммировано в табл. 1.
Таблица 1
Реакции, приводящие к образованию и взаимопревращению АФК [20, 21]
Дисмутация 02~ ОГ + ог + 2Н+ Н2О2 + О2
Образование пероксинирита ог + NO' ONOO~
Реакция Хабера—Вейса о2- + Н2О2 ОН + ОН- + о2
Реакция Фентона (М — Fe, Cu) Н2О2 + М("-1)+ ОН + ОН" + м,1+
Разложение гипогалоидов Fe2+ + НОС1 Fe3+ + ОН + СГ
Важно отметить, что, хотя образование АФК и других оксидантов может приводить к развитию окислительного стресса, они также являются эндогенными сигнальными молекулами, необходимыми для протекания нормальных физиологических процессов.
Одним из наиболее ярких примеров физиологической роли АФК является защита организма от чужеродных микроорганизмов, основанная на активации НАДФН-окси-дазного комплекса в фагоцитах [25]. Другой пример — радикал NO'. Многие ткани организма экспрессируют ферменты синтеза NO' — различные изоформы NO-синтазы: нейрональную, индуцибельную и эндотелиальную. Окись азота выполняет роль сигнальной молекулы во многих физиологически важных процессах, включая регуляцию тонуса сосудов и свёртываемость крови, формирование памяти и поведения, иммунные процессы [25, 29].
АФК регулируют многие клеточные процессы, такие как дифференциация и пролиферация, метаболизм, гомеостаз железа, апоптоз и противовоспалительный ответ. Многие из этих процессов регулируются при участии АФК в различных сигнальных каскадах в клетке [22, 25, 31]. Напрямую взаимодействуя с сигнальными молекулами, АФК могут вовлекаться в сигнальные пути, связанные с пролиферацией и поддержанием жизнеспособности клетки (например, MAP-киназные, фосфоинозитидные или протеин тирозин фосфатазные каскады) или с апоптозом и старением (p66Shc) и др. [32].
В то же время неконтролируемая продукция АФК в условиях окислительного стресса может приводить к окислению важнейших клеточных макромолекул — липидов, белков, углеводов и нуклеиновых кислот. Реакции окисления сопровождаются отрывом свободными радикалами атомов водорода от макромолекул или образованием ко-валентных связей с этими молекулами. Наиболее вероятным инициатором окислительных повреждений признан ОН.
Перекисное окисление липидов (ПОЛ), вызванное действием продуцируемых в биологических системах АФК, протекает по свободнорадикальному механизму. Ступенчатая деградация жирнокислотных остатков в составе фосфолипидов приводит к образованию целого ряда характерных продуктов, которые играют важную роль в изменении свойств биологических мембран [24, 33, 34]. Во всех ненасыщенных жирных кислотах (НЖК) имеется дивинилметановая структура, легко вступающая в реакции с отрывом водородного атома. Его отщепление ведёт к возникновению алкильного радикала липи-да, который претерпевает молекулярную перестройку, превращаясь в структуру с сопряжёнными двойными связями. Данный интермедиат быстро взаимодействует с О2 с образованием конъюгированного перекисного радикала (LOO ) и затем гидроперекиси липида (LOOH) [35]. LOO' окисляет мембранные белки или атакует другие остатки НЖК, способствуя развитию цепной реакции.
Гидроперекиси липидов представляют собой первичные продукты ПОЛ, к которым также относят диалкилперекиси (LOOL1) — продукты рекомбинации алкоксиль-ных радикалов липидов ^О) — и перекиси других классов, например, перкислоты (LCO-OOH) и перэфиры (LCO-OOR) [24].
Кислород-кислородная связь гидроперекисной группы легко подвергается разрыву, особенно в присутствии металлов переменной валентности. Ионы железа и меди участвуют в разложении LOOН до алкоксильных и перекисных радикалов липидов [21]:
LOOH + Fe2+ ^ LO' + Fe3+ + OH~
(Cu+) (Cu2+)
LOOH + Fe3+ ^ LOO' + Fe2+ + H+ (Cu2+) (Cu+)
Дальнейшие превращения (рекомбинация, расщепление и др.) липидных радикалов приводят к образованию промежуточных альдегидов, кетонов, насыщенных и ненасыщенных эпокси- и гидроксипроизводных и конечных продуктов ПОЛ. Наиболее известными и биологически значимыми альдегидами, образующимися в ходе ПОЛ, являются 4-гидрокси-2-ноненаль (4HNE), акролеин, кротоновый альдегид [33, 36]. Ли-ноленовая, арахидоновая, эйкозапентаеновая, докозагексаеновая кислоты дают гидроперекиси и циклоперекиси, являющиеся предшественниками малонового диальдегида (МДА). Из циклоперекисей также могут образовываться изопростаны, имеющие сходство с простагландинами, которые образуются энзиматически. Эти соединения наряду с гидроперекисями и другими продуктами окисления липидов являются маркерами окислительного стресса и при патологии присутствуют в моче в достаточно высоких концентрациях [33, 34]. Повышенный уровень изопростанов наблюдали при многих, в том числе нейродегенеративных, заболеваниях человека и при воздействии ряда токсинов на животных [21].
Конечные продукты ПОЛ могут подвергаться дальнейшим ферментативным и неферментативным превращениям [24]. Альдегиды и кетоны связываются с белками мембран, инактивируя ферменты, ионные каналы и рецепторы, а также повреждают ДНК [21]. Общими негативными последствиями перекисного окисления липидов являются изменение заряда, сокращение гидрофобного объёма мембраны, нарушение проницаемости, рост внутриклеточной концентрации ионов Са2+. Это, в свою очередь, может приводить к полному торможению работы ферментов, нарушению биоэнергетических, Са2+ -зависимых процессов. Накопление альдегидов и кетонов приводит к полимеризации и сшивкам биологических молекул. Всё это ведёт к снижению механической прочности, эластичности и, в конечном итоге, к разрушению мембран [24].
Результатом действия активных форм кислорода на белки являются следующие процессы: модификация аминокислотных остатков, внутри- и межмолекулярные сшивки (ковалентные связи), фрагментация полипептидной цепи [24, 37]. Характерным маркером окислительного повреждения белков является изменение содержания карбонильных и тиольных групп. Особое внимание следует уделить окислению БН-групп цистеи-на, которое приводит к формированию сульфеновой кислоты (И—БОН), а при наличии рядом другого остатка цистеина может образовываться дисульфидная связь. Дальнейшее окисление сульфеновой кислоты может приводить к возникновению сульфино-вой (И-8О2Н) или сульфоновой (И-БОзН) кислот в составе белков. За исключением И-БОзН и в меньшей степени И-8О2Н, такая окислительная модификация обратима и используется клеткой для активации сигнальных каскадов [32].
К настоящему времени известно около 20 типов окислительных повреждений ДНК. При взаимодействии АФК с молекулой ДНК может происходить структурная модификация азотистых оснований, разложение кольца дезоксирибозы, появление новых ковалентных связей (сшивок), а также расщепление сахарофосфатного остова, что ведёт к фрагментации ДНК [33]. Поскольку ДНК является носителем наследственной информации и исходной матрицей для синтеза белков, то многие окислительные повреждения ДНК представляют существенную опасность для жизнедеятельности и могут приводить к возникновению различных мутаций.
Показано, что именно повреждение макромолекул при окислительном стрессе зачастую способствует развитию различного рода заболеваний, таких как атеросклероз, диабет, нейродегенерации и рак [31, 32, 37-39]. Однако следует отметить, что не всегда участие АФК в развитии патологических состояний сопровождается повреждением
макромолекул. Появляются данные, что важным звеном в развитии заболеваний может служить запуск сигнальных путей с помощью АФК [32].
Антиоксидантная система организма. Для защиты от окислительного стресса клетка использует имеющиеся у неё ферментативные и неферментативные антиокси-данты и системы репарации. Все ткани организма обладают характерными для каждого своего вида и каждого типа клеток системами антиоксидантной защиты, обеспечивающими поддержание свободнорадикальных процессов на оптимальном физиологическом уровне.
Под собственно антиоксидантами (АО) в настоящее время понимают широкий класс соединений различной химической природы, которые способны тормозить процессы свободнорадикального окисления. Действие АО направлено на удаление четырёх групп потенциально опасных соединений: свободных радикалов (антирадикальные АО), гидроперекисей и перекиси водорода (антиперекисные АО) и ионов Fe2+ (хелаторы металлов). Хотя общепринятой номенклатуры АО не существует, их можно разделить на ферментативные и неферментативные [24]. К ферментативным антиоксидантам относятся белки, обеспечивающие защиту от активных форм кислорода и продуктов их взаимодействия с макромолекулами: супероксиддисмутаза, каталаза, ферменты системы глутатиона. Ферментативные антиоксиданты подробно рассмотрены в работах [21, 24, 40, 41], нас же в первую очередь интересуют неферментативные антиокси-данты.
К эндогенным неферментативным антиоксидантам относят низкомолекулярные соединения: восстановленный глутатион, билирубин, убихинол, дигидролипоевая кислота, мочевая кислота, меланин [18, 22, 24]. Антиоксидантные свойства выявлены у ряда гормонов: тиреоидных гормонов [42], половых стероидов [16, 43, 44], метаболитов стероидных гормонов — катехол-эстрогенов [45], 21-аминостероидов [46] и мелатонина [47]. Представители другого класса эндогенных антиоксидантов — белки-хелаторы ионов металлов переменной валентности, такие как ферритин, трансферрины, сидерофоры, церулоплазмин, — препятствуют вовлечению этих ионов в реакции разложения перекисей и тем самым снижают концентрацию свободных гидроксильного и алкоксильных радикалов [24]. Экзогенные антиоксиданты включают L-аскорбиновую кислоту (АК, витамин С), один из самых мощных водорастворимых антиоксидантов, и жирорастворимые витамины и пигменты: а-токоферол (витамин Е), ретинол (витамин А) и каро-тиноиды, филлохинон (витамин К1), а также фенольные соединения растений, такие как эллаговая кислота, кверцетин, (—)-эпигаллокатехин [48, 49].
Неферментативные антиоксиданты способны нейтрализовать радикал 'ОН в отличие от ферментативных систем и хелаторов ионов металлов. Последние только ограничивают накопление этого наиболее активного АФК в тканях за счёт снижения количества О—, Н2О2 и ионов металлов переменной валентности ^е2+) и, следовательно, уменьшения интенсивности процессов, ведущих к образованию ОН [20]. Жирорастворимые антиоксиданты — витамин Е, мелатонин, стероидные гормоны — биологически доступны для ЦНС, поэтому большой интерес представляет изучение их нейропротек-торных свойств.
Отличительной чертой а-токоферола, растительных фенолов и эстрогенов является наличие в молекулах фенольной гидроксильной группы. Считается, что именно свободная фенольная ОН-группа наделяет данные соединения способностью защищать клетки от действия окислительного стресса. Мы рассмотрим более подробно действие стероидных эстрогенов и их производных, поскольку практическое применение этих соединений весьма широко.
Природные эстрогены, механизмы их гормонального действия.
ОН
О ОН
НН
ОН ОН
1 2 3
ОН
ОО
ОН ОН
4 5
Основными эстрогенами в организмах человека и животных, обладающими высокой гормональной активностью, являются 17^-эстрадиол 1, эстрон 2, эстриол 3, эквиле-нин 4 и эквилин 5 [50]. В заметных количествах в женском организме присутствуют также 2-гидроксиэстрадиол 6 и 4-гидроксиэстрадиол 7, которые ранее рассматривались как продукты дезактивации эстрогенов, имеющих одно ароматическое кольцо. Особую роль играет 2-метоксиэстрадиол 8 — считается, что этот метаболит препятствует развитию опухолевых заболеваний [13, 51].
В нормальном состоянии стероидные эстрогены проявляют антиоксидантное действие при физиологических концентрациях, в отличие от подавляющего большинства антиоксидантов других классов веществ. Это объясняется цикличностью процессов, что приводит к регенерации стероида [9, 13], вследствие чего возникают некоторые ограничения при поиске новых модифицированных эстрогенов с улучшенными биологическими свойствами. В зависимости от поставленной задачи, модификации должны либо приводить к резкому снижению гормонального действия, либо не влиять на него. Это вызывает необходимость кратко рассмотреть некоторые вопросы, связанные с функционированием эстрогенов.
Исследование механизма действия эстрогенов развивалось по двум направлениям: выяснение роли функциональных групп в гормонах и их аналогах и влияния различных модификаций на связывание с рецепторами; установление пути активации генетического аппарата клетки гормон-рецепторным комплексом.
Роль гидроксильных групп эстрадиола в образовании гормон-рецепторного комплекса установлена при исследовании белков из различных органов-мишеней [52]. Все авторы считают, что фенольная гидроксильная группа вносит больший вклад
в связывание с рецептором эстрогенов. Отмечается и большой вклад гидрофобной со-
И: ШО\ •ОН и т. д.
Основное биологическое действие стероидных эстрогенов изучено на уровне транскрипции и опосредуется внутриклеточными рецепторами, относящимися к суперсемейству ядерных рецепторов (т. е. локализованных в основном в ядрах клеток) [53]. И хотя в последние годы интенсивно исследуются мембранные рецепторы эстрогенов [54-56], их роль в функционировании природных эстрогенов только начинают выяснять.
В отсутствие лигандов ядерные рецепторы эстрогенов существуют в виде комплексов с белками теплового шока (№р90, №р70, №р56) [57]. При связывании с лигандом происходит конформационная перестройка гормонсвязывающего участка ядерного рецептора и диссоциация комплексов ЕЙ, — белки термического шока. Трансформировавшийся рецептор способен димеризоваться, связываться с гормончувствительной областью ДНК и активировать гены. Для транскрипционной активации после связывания лиганда с рецептором необходимо взаимодействие этого комплекса с коактиватором. Если с рецептором связался агонист, взаимодействие с коактиватором происходит, если антагонист — нет.
Существует две разновидности рецепторов эстрадиола: ЕИ-а и ЕЙ- [58]. Они имеют схожее строение, но часто по-разному опосредуют действие эстрогенов, сродство к которым у них различно. ЕЙ-а преимущественно находятся в тканях молочной железы, матки, тогда как ЕИ-в в тканях центральной нервной системы, сердечно-сосудистой системы, иммунной системы, в почках, лёгких [59].
Молекула рецептора состоит из 6 функциональных областей [58], которые условно обозначают А, В, С, Б, Е и F. ^концевая А/В область содержит гормононезависимую трансактивационную функцию (AF-1), которая активирует гены в органах-мишенях, взаимодействуя с элементами аппарата транскрипции. Участок С отвечает за узнавание ДНК и димеризацию; Б — шарнирная область, которая разделяет домен С и лиганд-связывающий домен (Е^).
E/F играет ключевую роль в активации и димеризации рецепторов. Димеризация происходит только при связывании с агонистами. В LBD также локализована гормоно-зависимая активационная функция AF-2. Зона AF-2 содержит ряд спиралей, главной из них является спираль 12. После связывания агониста или частичного агониста с ER происходит конформационная перестройка, вызывающая изменение положения спирали 12. В результате в ER открывается зона, способная связываться с ДНК.
Действие активационных функций зависит от природы клетки и промотора. Было установлено, что в одних случаях требуется строго определённая активационная функция, в других — любая из них, в некоторых случаях важны обе. Активность AF-1 в ER-ß практически нивелирована по сравнению с ER-a, активность AF-2 — сходная у обоих рецепторов. Если транскрипция гена зависит от функций AF-1 и AF-2, активность ER-a превышает активность ER-ß. Если же AF-1 не требуется для транскрипции, то ER-a и ER-ß проявляют сходные свойства. Полная активация транскрипционного действия ER требует функционального синергизма между AF-1 и AF-2. Возможный путь достижения этого синергизма — внутримолекулярное взаимодействие между N-концевым и С-концевым участками рецепторов, возможное при конформационной перестройке ГСУ, индуцированного агонистом, и невозможное при связывании с антагонистом [60].
AF-2 разных представителей семейства ядерных рецепторов (ввиду высокой гомологии) могут взаимодействовать с группой родственных белков — коактиваторов, служащих своеобразным мостиком между рецептором и транскрипционным комплексом. Так, коактиватор SCR-1 взаимодействует с разными участками AF-1 и AF-2 [60].
Предсказание гормональной активности модифицированных стероидов можно сделать, сравнивая их структуры и биологические свойства [61], однако этот путь вряд ли применим для прогноза связывания с многочисленными формами рецепторов. Прогресс в этой области достигнут после получения кристаллов комплексов лигандсвязы-вающих областей a- и ß-рецепторов эстрогенов с агонистами, частичными агониста-ми и антагонистами рецепторов, что позволило провести рентгеноструктурный анализ этих комплексов [62-71]. (Мы процитировали некоторые главные работы по данному вопросу.)
Причины канцерогенности эстрогенов. Прежде чем приступить к рассмотрению вопроса о поисках модификаций в структуре эстрогенов с антиоксидантными свойствами, предназначенных для решения конкретных задач, необходимо кратко рассмотреть причины канцерогенности природных гормонов.
В настоящее время считается, что существуют два основных типа индукции рака под действием эстрогенов — промоторный и генотоксический [72]. Наличие первого из них подтверждается давно известными фактами образования опухолей под действием эстрогенов [73] и промотирования индукции опухолей под действием различных агентов, например, нитрозобутилмочевины [74]. Так, авторы последней работы показали, что у орхэктомированных самцов линии Wistar/Furth под действием нитрозобутилмо-чевины и диэтилстильбэстрола индуцируются опухоли молочной железы и гипофиза в тех случаях, когда при введении одной нитрозобутилмочевины образования опухолей не происходит. Под действием антиэстрогена цитрата кломифена индукция опу-холеобразования значительно снижается. Подобные результаты получены и на других моделях [75]. Причины такого эффекта понятны: клетки, находящиеся в активном состоянии, более уязвимы для атаки реакционноспособных соединений. В таких случаях применение антиоксидантов представляется целесообразным [76].
Генотоксичность эстрогенов в какой-то степени связана с их антиоксидантным действием. Как мы уже упоминали, в организме человека присутствуют 2-гидрокси-
и 4-гидроксиэстрогены. Они могут окисляться в соответствующие хиноны и депурини-зировать ДНК. 2-Гидроксипроизводные быстро превращаются в 2-метоксистероиды, в отличие от 4-гидроксипроизводных, которые считаются гораздо более опасными [77, 78]. Эстрогены с гидроксильной группой при С-4 могут служить маркерами при диагностике рака молочной железы у человека [79]. Подробности изучения канцеро-генности эстрогенов, содержащих дополнительные гидроксильные группы в кольце А, рассмотрены в [80, 81].
Необходимо заметить, что и гидроксилирование в положение 16 (а) также может приводить к образованию метаболитов с канцерогенными свойствами [82, 83].
Таким образом, из приведенных в этом разделе данных ясно видно, что при поиске новых стероидных эстрогенов с антиоксидантным действием желательно вводить заместители, препятствующие метаболическому гидроксилированию в положения 4 и 16. Есть и другой вариант решения — введение заместителя в положение 2, что также должно препятствовать депуринизации ДНК.
Модифицированные эстрогены с антиоксидантными свойствами.
НО
ОН
(СН2)зСНз
18
СБ„
21
ОН
ОН
ОН
НО
16
ОН ОН
II
(СН3)3С НО
17 Н
19
22
24
25
ОН
ОН
Н
СБ
20
ОН
23
ОН
ОН
26
ОН
ОАс
27
28
СНз0 29
Отметим прежде всего, что антиоксидантная активность стероидных эстрогенов не обязательно связана с индукцией ферментов с антиоксидантными свойствами и, следовательно, не опосредуется рецепторами эстрогенов [80-82]. Это позволяет проводить поиск модифицированных аналогов, у которых гормональная активность будет отсутствовать или останется на невысоком уровне. Оказалось, например, что виЬ-эстрадиол 15 является антиоксидантом [83].
Для эффективного связывания эстрогенов с ядерными рецепторами важно наличие гидроксильных групп при С-3 и С-17. Первая из них необходима для реализации ан-тиоксидантного действия. Поэтому самым простым решением задачи мог быть синтез соединений с заместителями при С-17 и/или в ароматическом кольце, препятствующими связыванию с рецепторами.
Введение объёмистого заместителя в положение 2 должно приводить к снижению гормональных свойств у модифицированного аналога при сохранении антиоксидантной активности, что было показано на примере соединений 16 [83] и 17 [84].
Получение стероидов с простой эфирной группой в положении 17 также могло привести к наличию у таких веществ антиоксидантной активности при пониженном уте-ротропном действии, что было показано на примере соединений типа 18 [9, 85, 86]. Естественно, что введение в положение 17(а) заместителей, содержащих фенольную гидроксильную группу, приводит и к падению гормональной активности, и к усилению антиоксидантных свойств [87].
Следующим шагом в создании новых препаратов можно считать получение веществ с двойной связью в положении 8(9) и объёмистым заместителем в кольце Б. Желательно, чтобы в этом заместителе была фенольная гидроксильная группа, это автоматически привело бы к усилению антиоксидантного действия. Действительно, стероиды 19 и 20 обладают желательными свойствами [88].
Наконец, исследованы свойства соединений с заместителями одновременно в кольце А и в положении 17(а). В некоторых случаях такие модификации приносят положительный результат [89].
Представляют интерес и стероиды, не имеющие кислородсодержащего заместителя при С-17. Вероятно, в этом случае можно не опасаться метаболического гидроксили-рования в положение 16, поскольку для проявления сильных канцерогенных свойств необходима кетогруппа при С-17. Соединения 21 и 22 — антиоксиданты [90, 91].
Наличие двойных связей, сопряжённых с ароматическим кольцом, способствует усилению антиоксидантной активности (стероиды 23-25) [88].
Эффективны и некоторые другие модификации (стероиды 26-28), однако следует признать, что оценка антиоксидантных свойств представляется весьма сложной задачей. Наличие даже заметной антиоксидантной активности может оказаться недостаточным для положительной оценки биологических свойств новых соединений. Так, аналог 28 в различных модельных исследованиях оказался сильным антиоксидантом, но высокая степень ингибирования монооксидазной активности цитохрома Р450 [92] делает проблематичным использование таких веществ в перспективе.
Таблица 2
Влияние соединения 29 на перекисное окисление липидов в мозге крыс
Условия опыта Содержание в мозге
Основания Шиффа, ед/мг фосфолипидов Сопряжённые диены, моль/мг фосфолипидов Сопряжённые триены, моль/мг фосфолипидов Малоновый диальдегид, моль/мг фосфолипидов
Контроль 129 ± 10 12,2 ±0,7 0,209 ± 0,022 1,65 ±0,14
Введение стероида 96 ± 6 Р < 0,05 9,5 ± 1,0 Р < 0,05 0,152 ± 0,022 Р < 0,05 1,80 ±0,18 Р > 0,05
Мы хотим сообщить о наличии антиоксидантных свойств у стероида 29, не имеющего фенольной гидроксильной группы (табл. 2). Вероятно, здесь играет роль наличие кислорода одновременно в положениях 3 и 6 [93]. Не исключено, что это направление исследований получит дальнейшее развитие.
Многочисленные патенты, в которых защищены стероиды с антиоксидантными свойствами, подтверждают важность поиска таких веществ. Приводим небольшой список патентов, в которых указывается на возможность применения синтезированных
стероидов для лечения самых разных заболеваний [67, 86, 89, 90, 94-105]. Результаты практического применения таких веществ далеки от идеала, несмотря на интенсивные работы в данной области. Вероятно, при поиске перспективных стероидов все же придется положиться на «метод проб и ошибок», поэтому целесообразно синтезировать для изучения большое число модифицированных соединений.
Литература
1. NelsonL. R., BulunS. E. Estrogen production and action // J. Am. Acad. Dermatol. 2001. Vol. 45, N 3. P. S116-S124.
2. Maziere С., AuclairM, Ronveaux M. et al. Estrogens inhibit copper and cell-mediated modification of low density lipoprotein // Atherosclerosis. Vol. 89, N 2-3. P. 175-182.
3. White R. E. Estrogen and vascular function // Vascular Pharmacology. 2002. Vol. 38. P. 73-80.
4. Baker L., Meldrum K., WangM. et al. The Role of Estrogen in Cardiovascular Disease // J. of Surgical Research. 2003. Vol. 115. P. 325-344.
5. РиггзБ. Л., Мелтон IIIЛ. Д. ОСТЕОПОРОЗ. М.: Бином, 2000. 558 с.
6. McCullough L. D., Hurn P. D. Estrogen and ischemic neuroprotection: an integrated view // TRENDS in Endocrinology and Metabolism. 2003. Vol. 14, N 5. P. 228-235.
7. Yang S.-H., LiuR., WuS. S., Simpkins J. W. The Use of Estrogen and Related Compounds in the Treatment of Damage from Cerebral Ischemia // Ann. N.-Y. Acad. Sci. 2003. Vol. 1007. P. 101-107.
8. AmanteaD., RussoR., Bagetta G., Corasaniti M. From clinical evidence to molecular mechanisms underlying neuroprotection afforded by estrogens // Pharmacological Research. 2005. Vol. 52, N 2. P. 119-132.
9. Prokai L., Simpkins J. Structure-nongenomic neuroprotection relationship of estrogens and estrogen-derived compounds // Pharmacology & Therapeutics. 2007. Vol. 114, N 1. P. 1-12.
10. SugishitaK., LiF., SuZ., Barry W. H. Anti-oxidant effects of estrogen reduce [Ca2+]I during metabolic inhibition // J. of Molecular and Cellular Cardiology. 2003. Vol. 35. P. 331-336.
11. LacortM., Leal A., Liza M. et al. Protective Effect of Estrogens and Catecholestrogens Against Peroxidative Membrane Damage in vitro // Lipids. 1995. Vol. 30, N 2. P. 141-146.
12. Green P., Simpkins J. Neuroprotective effects of estrogens: potential mechanisms of action // Int. J. Devl. Neuroscience. 2000. Vol. 18, N 4-5. P. 347-358.
13. Prokai-Tatrai K., PerjesiP., Rivera-Portalatinc N. et al. Mechanistic investigation on the antioxidant action of neuroprotective estrogen derivative // Steroids. 2008. Vol. 73, N 3. P. 280-288.
14. Cavalieri E., Chakravarti D., Guttenplan J. et al. Catechol estrogen quinones as initiators of breast and other human cancers. Implications for biomarkers of susceptibility and cancer prevention // Biochim. Biophys. Acta. 2006. Vol. 1766. P. 63-78.
15. OkohV., DeorajA., Roy D. Estrogen-induced reactive oxygen species-mediated signalings contribute to breast cancer // Biochim. Biophys. Acta. 2011. Vol. 1815. P.115-133.
16. Thibodeau P., Kachadourian R., Lemay R. et al. In vitro pro- and antioxidant properties of estrogens // J. of Steroid Biochemistry & Molecular Biology. 2002. Vol. 81, N 3. P. 227-236.
17. Finch C. E., Morgan T., Rozovski I. Estrogens, aging, and neurodegenerative diseases // Hormones and the Brain / eds C. Kordon, R.-C. Gaillard, Y. Christen. Berlin; Heidelberg: Springer,
2005. P. 213-215.
18. Martinez-CayuelaH. Oxygen free radicals and human disease // Biochimie. 1995. Vol. 77, N 3. P. 147-161.
19. Lykkesfeldt J., Svendsen O. Oxidants and antioxidants in disease: Oxidative stress in farm animals // The Veterinary J. 2007. Vol. 173. P. 502-511.
20. Bergamini C. M., Gambetti S., Dondi A., Cervellati C. Oxygen, reactive oxygen species and tissue damage // Curr. Pharm. Des. 2004. Vol. 10, N 14. P. 1611-1626.
21. HalliwellB. Oxidative stress and neurodegeneration: where are we now? // J. Neurochem.
2006. Vol. 97. P. 1634-1658.
22. Valko M., Leibfritz D., MoncolJ. et al. Free radicals and antioxidants in normal physiological functions and human disease // Int. J. Bioch. Cell Biol. 2007. Vol. 39. P. 4-84.
23. FinkelT., Holbrook N. J. Oxidants, oxidative stress and the biology of ageing // Nature. 2000. Vol. 408. P. 239-247.
24. Путилина Ф. Е., Галкина О. В., Ещенко Н. Д. и др. Практикум по свободнорадикаль-ному окислению: учеб.-метод. пособие / под ред. Н. Д. Ещенко, М. Н. Масловой. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2006. 108 с.
25. Droge W. Free radical in the physiological control of cell function // Physiol. Rev. 2002. Vol. 82, N 1. P. 47-95.
26. RheeS. G. H2O2, a necessary evil for cell signaling // Science. 2006. Vol. 312. P. 1882-1883.
27. Lambeth J. D. NOX enzymes, ROS, and chronic disease: An example of antagonistic pleiotropy // Free Radical Biology & Medicine. 2007. Vol. 43. P. 332-347.
28. Fraser P. A. The role of free radical generation in increasing cerebrovascular permeability // Free Radical Biology & Medicine. 2011. Vol. 51. P. 967-977.
29. Проскуряков С. Я., Конопляников А. Г., Иванников А. И., Скворцов В. Г. Биология окиси азота // Усп. совр. биологии. 1999. Т. 119, № 4. С. 380-395.
30. SinghR. P., SharadS., KapurS. Free radicals and oxidative stress in neurodegenerative diseases: relevance of dietary antioxidants //J. Indian Acad. Clin. Med. 2004. Vol. 5. P. 218-225.
31. MaulikN., Das D. K. Redox signaling in vascular angiogenesis // Free Radical Biology & Medicine. 2002. Vol. 33, N 8. P. 1047-1060.
32. RayP.D., HuangB. W., TsujiY. Reactive oxygen species (ROS) homeostasis and redox regulation in cellular signaling // Cellular Signalling. 2012. Vol. 24. P. 981-990.
33. Blair I., LawsonJ., Ischiropoulos H., FitzGerald G. Biomarkers of oxidation in vitro: oxidative modification of lipids, protein and DNA // Antioxidants and Cardiovascular disease. (Ser. Developments in cardiovascular medicine). [W. p.]: Springer, 2006. Vol. 258. P. 131-165.
34. NikiE. Lipid peroxidation: physiological level and dual biological effects // Free Radical Biology & Medicine. 2009. Vol. 47. P. 469-484.
35. Porter N. Chemistry of lipid peroxidation // Methods in Enzymol / ed. L. Parker. [W. p.]: Acad. Press, 1985. Vol. 105. P. 273-282.
36. Дубинина Е. Е., ДадалиВ. А. 4-гидрокси-транс-2-ноненаль в функциональной активности клеток // Биохимия. 2010. Т. 75, № 9. С. 1189-1212.
37. Spiteller G. Peroxyl radicals: inductors of neurodegenerative and other inflammatory diseases // Free Radical Biology & Medicine. 2006. Vol. 41. P. 362-387.
38. Pelicano H., Carney D., Huang P. ROS stress in cancer cells and therapeutic implications // Drug Resistance Updates. 2004. Vol. 7. P. 97-110.
39. MarianiE., PolidoriM., CherubiniA., Mecocci P. Oxidative stress in brain aging, neurodegenerative and vascular diseases: An overview // J. of Chromatography (B). 2005. Vol. 827. P. 65-75.
40. Зенков Н. К., Менщикова Е. Б., Шергин С. М. Окислительный стресс. Диагностика, терапия, профилактика. Новосибирск: РАМН, 1993.
41. Nordberg J., ArnerE. Reactive oxygen species, antioxidants, and the mammalian thiredoxin system // Free Radical Biology & Medicine. 2001. Vol. 31, N 11. P. 1287-1312.
42. OziolL., FaureP., Vergely C. et al. In vitro free radical scavenging capacity of thyroid hormones and structural analogues // J. Endocrinol. 2001. Vol. 178. P. 197-206.
43. Guzman D. C., MejiaG. B., Vazqueza I. E. et al. Effect of testosterone and steroids homologues on indolamines and lipid peroxidation in rat brain // J. of Steroid Biochemistry & Molecular Biology. 2005. Vol. 94. P. 369-373.
44. Mooradian A. D. Antioxidant properties of steroids //J. Steroid Biochem. Molec. Biol. 1993. Vol. 45, N 6. Р. 509-511.
45. Markides C., Roy D., LiehrJ. Concentration dependence of prooxidant and antioxidant properties of catecholestrogenes // Arch.Biochem.Biophys. 1998. Vol. 360, N 1. P. 105-112.
46. Jacobsen E. J., McCallJ.M., Ayer D. E. et al. Novel 21-aminosteroids that inhibit iron-dependent lipid peroxidation and protect against central nervous system trauma // J. Med. Chem. 1990. Vol. 33. P. 1145-1151.
47. ReiterR., TanD., Manchester L., El-Sawi M. Melatonin reduces oxidant damage and promotes mitochondrial respiration // Ann. New York Acad. Sci. 2002. Vol. 959. P. 238-250.
48. ГоловкинБ. Н., Руденская Р. Н., Трофимова И. А., Шретер А. И. Биологически активные вещества растительного происхождения: в 3 т. / под ред. В. Ф. Семихова. М.: Наука, 2001. T. 1, 2.
49. ГоловкинБ. Н., Руденская Р. Н., Трофимова И. А., Шретер А. И. Биологически активные вещества растительного происхождения: в 3 т. / под ред. В. Ф. Семихова. М.: Наука, 2002. T. 3.
50. ФизерЛ., ФизерМ. Стероиды. М.: Мир, 1964.
51. Pribluda V. S., GubishE.R. Jr., Theresa M. et al. 2-Methoxyestradiol: an endogenous an-tiangiogenic and antiproliferative drug candidate // Cancer and Metastasis Reviews. 2000. Vol. 19. P. 173-179.
52. Anstead G. M., KarlsonK. E., Katzenellenbogen J. A. The estradiol pharmacophore: Ligand-structure-estrogen receptor binding affinity relationship and a model for the receptor binding site // Steroids. 1997. Vol. 62, N 3. P. 268-303.
53. Katzenellenbogen J. A., O'Malley B. W., Katzenellenbogen B. S. Tripartite steroid hormone receptor pharmacology: interaction in the multiple effector sites as a basis for the cell- and promotor specific action of these hormones // Mol. Endocrinol. 1996. Vol. 10, N 2. P. 119-131.
54. Levin E. R. Cellular functions of plasma membrane estrogen receptors // Steroids. 2002. Vol. 67. P. 471-475.
55. Warner M., Gustafsson J.-A. Nongenomic effects of estrogen: Why all the uncertainty? // J. Steroid Biochem. Mol. Biol. 2006. Vol. 88. Р. 323-335.
56. Marino A., Ascenzi P. Estrogen receptor-a: plasma membrane localization and function // Immunology, Endocrine and Metabolic Agents in Medicinal Chemistry. 2006. Vol. 6, N 3. P. 281-289.
57. Angerer E. von. The estrogen receptor as a target for rational drug design. Springer, 1995.
58. Jordan V. C. Antiestrogens and Selective Estrogen Receptor Modulators as Multifunctional Medicines. 1. Receptor Interactions // J. Med. Chem. 2003. Vol. 46, N 6. P. 883-908.
59. KuiperG., CarlssonB., Grandien K. et al. Comparison of the ligand binding specificity and transcript tissue distribution of estrogen receptor alpha and beta // Endocrinology. 1997. Vol. 138, N 3. P. 863-870.
60. OnateS. A., Boonyaratanakornkit V., Spencer T. E. et al. The steroid receptor coactivator-1 contains multiple receptor interacting and activation domains that cooperatively enhance the activation function 1 (AF-1) and AF-2 domains of steroid receptors //J. Biol. Chem. 1998. Vol. 273, N 20. P. 12101-12108.
61. GaoH., Williams C., LabuteP., Bajorath J. Binary Quantitative Structure-Activity Relationship (QSAR) Analysis of Estrogen Receptor Ligands // J. Chem. Inf. Comp. Sci. 1999. Vol. 39, N 1. P. 164-168.
62. Brzozowski A. M., Pike A. C., DauterZ. et al. Molecular basis of antagonism and antagonism in the estrogen receptor // Nature. 1997. Vol. 389, N 6652. P. 753-758.
63. Shiau A. K., Barstad D., Loria P. M. et al. The structural basis of estrogen recep-tor/coactivator recognition and the agonism of this interaction by tamoxifen // Cell. 1998. Vol. 95, N 7. P. 927-937.
64. Tanenbaum D. M., Wang Y., Williams S. P., SiglerP. B. Crystallographic comparison of the oestrogen and progesterone receptor's ligand binding domains // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1998. Vol. 95. P. 5998-6003.
65. Pike A. C., Brzozowski A. M., Hubbard R. E. et al. Structure of the ligand-binding domain of estrogen receptor beta in the presence of a partial agonist and a full antagonist // EMBO J. 1999. Vol. 18, N 17. P. 4608-4618.
66. HenkeB. R., ConslerT. G., GoN. et al. A new series of estrogen receptor modulators that display selectivity for estrogen receptor beta // J. Med. Chem. 2002. Vol. 45, N 25. P. 5492-5505.
67. Ljunggren J., Thorsell A.-G., EngstromO. Estrogen Rectptor Ligands. U.S. Pat. 6228990 (2001) // Chem. Abstr. 2001. Vol. 134. 336434z.
68. StaufferS. R., Huang Y., ColettaC. J. et al. Estrogen Pyrazoles: Defining the Pyrazole Core Structure and Orientation of Substituents in the Ligand Binding Pocket of the Estrogen Receptor // Bioorg. Med. Chem. 2001. Vol. 9. P. 141-150.
69. ShiauA. K., Barstad D., RadekJ. T. et al. Structural characterization of a subtype-selective ligand reveals a novel mode of estrogen receptor antagonism // Nature Struct. Biol. 2002. Vol. 9, N 5. P. 359-364.
70. Schmidt J. M., MercureJ., Tremblay G. B. et al. Design, Synthesis and Evaluation of a Non-Steroidal Diphenylnaphthty Propylene Ligands for the Estrogen Receptor // Bioorg. Med. Chem. 2003. Vol. 11, N 7. P. 1389-1396.
71. Sommers W. S., XuZ.-B., Akopian T. N. Crystal structure of estrogen receptor-beta complex and uses thereof // U.S. Pat. Appl. Publ. 2002. 0072587.
72. Cavalieri E., Frenkel K., Lier J. G. et al. Estrogenes as endogenous genotoxic ents-DNA adducts and mutation //J. Natl. Cancer Inst. Monograph. 2000. Vol. 27. P. 75-94.
73. Russo J., HasanL. M., Tallin Q. et al. 17|3-Estradiol is cancerogenic in human breast epithelial cells //J. Steroid Biochem. Mol. Biol. 2002. Vol. 80, N 2. P. 149-162.
74. SumiC., YokoroK., Matsushima R. Preventive effects of antiestrogen on mammary and pituitary tumorogenesis in rats // Br. J. Cancer. 1984. Vol. 50, N 6. P. 779-784.
75. Kelly P. A., AsselinJ., CaronM. G. et al. High Inhibitory Activity of a New Antiestrogen, RU 16117 (11a-Methoxy Ethinyl Estradiol), on the Development of Dimethylbenz[a]anthracene-induced Mammary Tumor // Cancer Res. Vol. 37, N 1. P. 76-81.
76. HaafH., LiS.A., Li J. J. Covalent binding of estrogen metabolites to hamster liver micro-somal proteins: inhibition by ascorbic acid and catechol-O-methyl transferase // Carcinogenesis. 1987. Vol. 8, N 2. P. 209-215.
77. Tabakovich K., CleasonW. B., OjalaW.H., Abul-Hajj Y. J. Oxidative Transformation of 2-Hydroxyestrone. Stability and Reactivity of 2,3-Estrone Quinone and its Relationship to Estrogen Carcinogenecity // Chem. Res. Toxicol. 1996. Vol. 9, N 5. P. 860-865.
78. ZahidM., KohliE., SaeedM. The Greater Reactivity of Estradiol-3,4-quinone vs Estradiol-2,3-quinone with DNA in the Formation of Depurinating Adducts: Implication for Tumor-Initiated Activity // Chem. Res. Toxicol. 2006. Vol. 19, N 1. P. 164-172.
79. Liehr J. G., RicchiM. J. 4-Hydroxilation of estrogens as marker of human mammary tumors // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1996. Vol. 93, N 8. P. 3294-3296.
80. Moosmann B., Behl C. The antioxidant neuroprotective effects of estrogens and phenolic compounds are independent from their estrogenic properties // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1999. Vol. 96. P. 8867-8872.
81. XiaS., CaZ.-Y., ThioL.L. et al. The estrogen receptor is not essential for all estrogen neuroprotection: new evidence from a new analog // Neurobiology of Disease. 2002. Vol. 9, N 3. P. 282-293.
82. PerezE., LiuR., Yang S.-H. et al. Neuroprotective effects of an estratrien analog are estrogen receptor independent in vitro and in vivo // Brain Res. 2005. Vol. 1038, N 2. P. 216-222.
83. Simpkins J. A., Yang S.-H., LiuR. et al. Estrogen-Like Compounds for Ischemic Neuroprotection // Stroke. 2004. Vol. 35. Suppl. 1. P. 2648-2651.
84. Miller C. P., Jirkovski I., Hayhurst D. A., Adelman S. A. In vitro antioxidant effects of estrogens with a hindered-3-hydroxy function on the copper-induced oxidation of low density lipopro-teins // Steroids. 1996. Vol. 61, N 5. P. 305-308.
85. ProkaiL., OonS.-M., Prokai-Tatrai K. et al. Synthesis and Biological Evaluation of 17|-Al-koxyestra-1,3,5(10)-trienes as Potential Neuroprotectants Against Oxidative Stress // J. Med. Chem. 2001. Vol. 44, N 1. P. 110-114.
86. Prokai L., S'impkins J. W. Preparation of 17ß-alkyl ether estradiol derivative with cytopro-tective of cells from degeneration through disease, trauma or aging // PCT Int. Appl. WO 02 00619 — Chem. Abstr. 2002. Vol. 136. 85991y.
87. Römer W., OettelM., Menzenbach B. et al. Novel estrogens and their radical scavenging effects, iron-chelating, and total antioxidative activities: 17a-substituted analogs of A9(11)-dehydro-17ß-estradiol // Steroids. 1997. Vol. 62, N 10. P. 689-694.
88. Römer W., OettelM., Droescher P., SchwarzS. Novel "scavestrogens" and their radical scavenging effects, iron-chelating, and total antioxidative activities: A8(9)-dehydro derivatives of 17a-es-tradiol and 17ß-estradiol // Steroids. 1997. Vol. 62, N 3. P. 304-310.
89. Pei Y. Preparation of estrone derivatives as cytoprotection agents for use in pharmaceutical compositions for the treatment of degenerative diseases // U.S. Pat. Appl. Publ. US 2005 267086 — Chem. Abstr. 2006. Vol. 144. 6966h.
90. GermillF. O. Jr., Orzech C. F., AdelmanS.J. 9(11)-Dehydro-8-isoestrone preparation for treating cardiac disorders, modifying the balance between bone production and resorbtion, and as an antioxidant // US Pat.5395831 (1995) — Chem. Abstr. 1995. Vol. 122. 291309.
91. Schering A. G. 17-Difluoromethylen-Estratriene // DE 19509729 (1996).
92. Klinger W., LuppA., Karge E. et al. Estradiol, testosterone, dehydroepiandrosterone and androstenedione: novel derivatives and enantiomers. Interactions with rat liver cytochrome P450 and antioxidant/radical scavenger activities in vitro // Toxicol. Lett. 2002. Vol. 128, N 1-3. P. 129-144.
93. ShavvaA., MorozkinaS., Galkina O. Approaches for Searching of Modified Steroid Estrogen Analogues with Improved Biological Properties // Steroids-Basic Science. In Tech, Rijeka, Croatia, 2011. P. 171-220.
94. Brattsand R., Holmdahl P., Jansson L. et al. Novel estrogens for treating autoimmune diseases // PCT Int. Appl. WO 97 08188.
95. Adelman S. J. Use of 8,9-dehydroestrone for the manufacture of a medicament for the treatment of diseases caused by free radicals // Europ. Pat. 1997. 0778025.
96. Adelman S. J., BexF.J., Chandrasecaran A. et al. Preparation and formulation of 8-de-hydroestradiol derivatives for pharmaceutical uses // PCT Int. Appl. WO 16544 — Chem. Abstr. 1998. Vol. 128. 321807a.
97. Negro-Vilar A., Gast J. M. Use of 8,9-dehydroestrone in estrogen therapy // Eur. Pat. Appl. EP 829263 — Chem. Abstr. 1998. Vol. 128. 239910v.
98. Lyttle S. R. Use of 8,9-dehydroestrone for the manufacture of a medicament for the treatment of vasomotor symptoms // PCT Int. Appl. WO 16232 — Chem. Abstr. 1998. Vol. 128. 312921f.
99. Droescher P., Menzenbach B., Ponsold K. et al. Steroids with radical-attracting aromatic substituents, process for the producrion thereof and pharmaceutical compounds containing the said substances // US Pat. 5977096 (1999).
100. Droescher P., Menzenbach B., Ponsold K. et al. Pharmaceutical compositions and method for prophylaxis and therapy of radical-mediated cell damage // US Pat. 6172056 (2001).
101. Adelman S. J., Prozialeck D. H. Use of equilenin as an antioxidant // PCT Int. Appl. WO 98/25626.
102. AdelmanS. J., ProzialeckD. H. Use of 17a-dihydroequilenin as an antioxidant // PCT Int. Appl. WO 98/25625.
103. Adelman S. J., Prozialeck D. H., Clark D. E. 17a-dihydroequilenin for use as a medical an-tioxidant // PCT Int. Appl. WO 98/25627.
104. Pei Y. Preparation of estrone derivatives as cytoprotective agents for use in pharmaceutical compositions for the treatment of degenerative diseases // U.S. Pat. Appl. Publ. US 2005. 267085.
105. PeriA., BenvenutiS., Luciani P., SerioM. Pharmaceutical compositions containing selective estrogen receptor modulators for the treatment of Alzheimer's disease. PCT Int. Appl. WO 2005. 105063.
Статья поступила в редакцию 13 апреля 2012 г.
