CC BY
157
ИСТОРИЯ. АРХЕОЛОГИЯ. ЭТНОГРАФИЯ
Г.Т. Каженова
СТЕПНОЙ КРАЙ КАЗАХСТАНА В ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
В статье рассматривается территория Северного, Восточного и Центрального Казахстана в геостратегических планах Российской империи в ХУШ-Х1Х вв. Показаны мероприятия царских властей, направленные на ликвидацию политической независимости казахов и укрепление России на азиатских рубежах империи. Раскрывается значение сибирских укрепленных линий и роль сибирского казачьего войска в дальнейшем продвижении через казахские степи к границам среднеазиатских ханств и Китая.
Gulnar T. Ka%henopa
THE STEPPE REGION OF KAZAKHSTAN IN THE GEOPOLITICAL STRATEGY OF THE RUSSIAN EMPIRE
The focus of the article is on the territory of Northern, Southern and Central Kazakhstan in the geopolitical strategy of the Russian Empire in the 18th to the 19th centuries. Actions taken by the czarist authorities that were aimed at liquidating the political independence of the Kazakhs as well as at strengthening the Russian Empire's Asian boundaries are shown here. The role of the Siberian strengthened lines and the Siberian Cossack army in advancing across the Kazakh steppes to the borders of the Central Asian khanates and China is revealed in the article.
Ключевые слова: геополитическое пространство, государственная граница, сибирские укрепленные линии, сибирское казачье войско.
Keywords: geopolitical space, border, the Siberian strengthened lines, the Siberian Cossack army.
В ХУШ-Х1Х вв. территория Северного, Восточного и Центрального Казахстана оказалась включенной в стратегические планы Российского государства. В начале XVIII в. на южных пределах российского геополитического пространства пограничные рубежи носили символический характер. Четкая, маркированная государственная граница, разделяющая территориальные образования по европейскому типу, отсутствовала. Степ-
ные области Казахстана в этих условиях играли роль буферной территории в процессе продвижения Российской империи в Центральную Азию.
Для упрочения внутреннего и внешнего расширения ее территории, насильственного присоединения новых земель в Сибири и юго-восточных пограничных окраинах, их экономического освоения и надежной охраны Российское правительство искусственно создало
Каженова Гульнар Тулегеновна, кандидат, исторических наук, и.о. доцента Кокшетауского государственного университета им. Ш. Уалиханова (г. Кокшетау, Республика Казахстан)
казачьи войска на территории казахских жузов1 и сопредельных с ними землях соседних народов: в 1748-1753 гг. - Оренбургское, в 1808 г. -Сибирское линейное, в 1817 г. - Астраханское, в 1867 г. - Семиреченское. Сибирское линейное войско создается в Западной Сибири на значительной территории северо-восточной части Среднего жуза.
Основание военно-оборонительной Сибирской укрепленной линии происходило постепенно по мере присоединения новых территорий: в 1716 г. была основана Омская крепость, которая явилась базой для дальнейшего продвижения на юг; построен острог у Ямы-шевского озера, преобразованный затем в крепость; в 1717 г. между этими крепостями была заложена Железинская крепость; позднее были построены Семипалатинская (1718) и Усть-Каменогорская (1720) крепости.
Строительство цепи укрепленных пунктов, располагавшихся на южных сибирских рубежах, не могло не вызвать большого недовольства со стороны казахов. Поэтому пришлось заняться не только усилением возведенных уже крепостей на Иртыше, но и позаботиться о возведении между ними новых, более мелких, укреплений -форпостов, редутов и сторожевых маяков.
Строительство этих крепостей, форпостов и редутов положило начало Иртышской линии, протянувшейся на 920 верст. Г.Е. Катанаев констатировал: «Возведение Омской крепости и еще 4-х таких же (Железинской, Ямышевской, Семипалатинской и Усть-Каменогорской) в ближайшие 3-4 года после этого, выдвинуло нас в глубь степи сразу же почти на 1000 верст, от самого южного бывшего до того пограничного поселения в этой части Сибири. Таким образом, все пространство Барабинской и Кулундинской степи к востоку от этой линии южнее реки Оми, с ее притоками становилось принадлежностью России» [1, л. 26, 27].
С 1752 по 1755 год Тоболо-Ишимская (или так называемая Старая Сибирская) линия была перенесена на юг почти на 250 верст. Новая Ишимская линия протянулась на 556 верст с запада на восток по североказахстанским степям вдоль цепи горько-соленых озер [1, л. 28]. Из-за недостатка пресной воды линия была названа Горькой (в XIX в. это название употреблялось
в официальных документах). Часть линии, шедшая к западу от крепости Св. Петра, называлась Пресногорьковской. В употреблении эти названия смешивались, и всю линию, официально именовавшуюся Ишимской, называли Горькой или Пресногорьковской.
По северной и северо-восточной окраине степи на протяжении 720 верст был устроен ряд крепостей, форпостов и редутов для соединения Омской крепости с Оренбургской линией военных поселений и по реке Иртыш - с Семипалатинской крепостью. Под охраной этой укреплённой линии русские постепенно углублялись внутрь казахской степи, где и занимали наиболее удобные места.
Продвижение сибирских линий шло не только на юг, в направлении Северного Казахстана, но и в пределы восточной части казахских степей. В ноябре 1745 г. указом правительствующего Сената было решено выстроить от Кузнецка до крепости Усть-Каменогорска 9 крепостей и 53 редута [2, л. 1 об.]. За несколько лет выше Усть-Каменогорской крепости по правым притокам Иртыша была построена Колывано-Воскресенская линия (Бийская казачья линия) и в 1755 г. все сибирские линии слились в непрерывную цепь укреплений.
Таким образом, в середине XVIII в. Сибирская пограничная линия состояла из трех частей: первая начиналась с юго-западной стороны от редута Сибирского до Омской крепости и называлась Горькой линией, вторая - Иртышская - от крепости Омской тянулась по правому берегу Иртыша до редута Мало-Нарымска, третья - Калыванская - от крепости Усть-Каменогорской пролегала по западному скату Алтайских гор между колыванскими горными заводами по направлению к крепости Кузнецкой. И к концу XVIII в. территория казахских кочевий Среднего жуза на севере и востоке была опоясана почти сплошной линией российских укреплений.
Вместе с созданием системы укрепленных линий, царское правительство содействовало более интенсивному заселению прилинейной территории земледельческим населением, среди которого были разночинцы, ремесленники, торговцы. Крестьяне-переселенцы, как правило, предпочитали жить вблизи укрепленных линий,
1 Жуз - исторически сложившееся объединение казахов. ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. 2012/2 (56)
там они могли приобрести необходимые товары, сбывать свои продукты и пользоваться «прикрытием крепостей», что обусловило рост населенных пунктов вблизи укрепленных линий. В то же время переселенцы все чаще стали селиться южнее пограничной линии, приближаясь к местам, удобным для хлебопашества. Таким образом, заселение края русским контингентом объективно способствовало ускорению хозяйственного освоения края, ставшего приграничным, расширяя плацдарм для дальнейшей колонизации.
Начало присоединения отдельных частей Казахстана к Российской империи началось еще в 30-х гг. XVIII в., но к началу XIX в. они подчинялись ей номинально. Как отмечал Г.Е. Катанаев, присоединение казахских степей к Российской империи шло не так быстро, как это ожидалось. «Здесь русские, в противоположность тому, что было на севере, столкнулись с народами, которые не так скоро, как северяне, признали над собою власть пришельцев» [3, с. 9]. И.П. Завалишин писал: «Киргизы - не мирные буряты забайкальские, не безответные остяки, тунгусы, самоеды, даже не скромные гольда амурские. Их воинственный дух еще не угас...» [4, с. 4]. Тем не менее к началу XIX в. обстановка на границе стабилизировалась. По замечанию И.Я. Словцова, со времени покорения джунгар «задача Иртышской линии заключалась не столько в охранении наших границ от киргиз, сколько в окончательном подчинении последних русскому владычеству» [5, с. 47, 48].
В начале 20-х гг. XIX столетия в связи с обострением англо-русского соперничества в Средней Азии началось усиленное внедрение российских властей в казахские степи. По замечанию Е. Бекмаханова, «именно в эти годы наиболее четко обрисовывается огромное стратегическое значение Казахстана, расположенного между Россией, среднеазиатскими ханствами и Китаем. Через Казахстан пролегали торговые пути в эти страны и далее в Афганистан и Индию. Только прочно обеспечив здесь свои позиции, можно было приступить к осуществлению походов на среднеазиатские ханства и дальнейшей экспансии в Центральной Азии» [6, с. 116].
Регион выступал за интересы властных структур России, т.е. в целях расширения
пределов Российской империи, установления четкой государственной границы в Центральной Азии путем достижения «естественных рубежей», т.е. моря, рек и горных хребтов. Имперская идеологема была выражена офицером Генерального штаба М.И. Венюковым, который писал, что «владение степью не дает надежных границ для государства, а степняки не представляют какого-либо значительного экономического интереса» [7, с. 26]. Концепция «естественных пределов (границ)» служила идеологическим обоснованием политики Российской империи, направленной на освоение новых пространств.
К началу XIX в. российские власти отказываются от европейской практики возведения крепостей и иных военных укреплений на границе стратегических интересов империи и переходят к более эффективному (в условиях степной зоны) поиску «естественных границ». Еще с основанием крепостей на Иртыше вставал вопрос об установлении государственных границ на юге Западной Сибири. Четкая пограничная линия, отделяющая зону влияния Российского государства от независимого пространства степи, отсутствовала.
Для имперских политиков было очевидно, что Сибирские военные линии не стали настоящей границей, а служили лишь оплотом для дальнейшего продвижения на границу «вдоль Гиндукуша и гор Xорасановских». А бесплодные, безводные степи были населены «такими подданными, что от них нужно обороняться линиями крепостей., что их через 140 лет после присяги можно держать в покорности только страхом оружия». «Это было странное явление двойной государственной границы -фиктивной и действительной», - констатировал М.И. Венюков [7, с. 26].
Официальная точка зрения на этот вопрос нашла отражение в «Уставе о сибирских киргизах» в п. 316 главы 2: «Сибирские линии, в значении стражи, не составляют учреждений на всегдашние времена, но по мере распространения порядков, занимаемых в киргизских землях, стража сия подвигается вперед, и, наконец, должна кончить постоянным учреждением себя на действительной государственной границе» [8, л. 1-14 об.]. В рамках данного нормативного акта имперская администрация официально озвучила свою стратегическую установку по
отношению к пограничному пространству степи. Поиск пограничных рубежей на осваиваемой территории был необходимым условием для окончательного закрепления степного пространства в качестве зоны влияния империи.
Первоочередной задачей становится закрепление царизма в Казахстане и ликвидация остатков политической независимости казахов. Имперские политики, преследовавшие далеко идущие стратегические цели - укрепление России на азиатских рубежах империи и дальнейшее расширение её границ за счёт казахских земель, потребовали в начале XIX века соответствующих административных реорганизаций.
После подписания в 1822 г. императором Александром I «Устава о сибирских киргизах» была ликвидирована ханская власть в Среднем жузе и внедрена российская административная система, причем органы управления Российской империи были перенесены в глубь казахских степей. Эти реформы должны были «фиктивное подданство» казахов Среднего жуза «обратить в действительное». Согласно данному уставу, степные районы Северного, Восточного и Центрального Казахстана вошли в состав Омской области (1824 г.).
Учреждение Омской области выходило за рамки обычного административно-территориального деления, и этот акт имел далеко идущие стратегические цели укрепления южноазиатских рубежей. Этим объясняется высокая степень самостоятельности местной омской администрации, прежде всего Западно-Сибирского генерал-губернатора и Омского областного начальника. Омская область должна была исполнить роль административно-политического центра в процессе продвижения империи в Централь-ноазиатский регион, подготовить почву для последующего проведения военных мероприятий, в результате которых удалось бы решить проблему установления более определенных южных границ империи.
Казахские аулы, вошедшие в состав Омской области и добровольно принявшие предложенную им новую систему управления, объединялись в волости, а последние составляли округа. При этом максимально учитывалась традиционная родоплеменная структура, хотя акцент постепенно смещался в сторону территориальных принципов административной
организации. В результате степное пространство постепенно втягивалось в административное пространство Российской империи, сохраняя фактически независимый статус в условиях отсутствия маркированной границы.
Построение структуры административно-территориального пространства края одновременно должно было решить задачу постепенного вхождения казахов Среднего жуза в состав России. Однако только территория, колонизованная русскими, считалась присоединенной к России, что требовало увеличения численности уже не просто казаков-военнослужащих, а казачьего населения в целом. Для них стали возводиться новые укрепленные пункты в глубине степи, куда переводили группы сибирских казаков с Горькой и Иртышской пограничных линий, сначала на временное, а потом и постоянное жительство.
Работа по переселению казаков с линии в степь должна была решить главный вопрос: полное включение «неверных верноподданных» в состав Российского государства с тем, чтобы и Сибирскую линию «перенести на границу так, чтобы оная обнимала все внешние округа» [9, л. 14]. Так возникли казачьи поселения: в 1824 г. - Кокчетавское (№ 74) и Кар-каралинское (№ 107), в 1826 г. - Баян-Аульское (№ 106), в 1827 г. - Акмолинское (№ 90), в 1827 г. - Кокбектинское (№167), в 1846 г. - Атба-сарское (№ 89). Все эти мероприятия не могли не вызвать протеста со стороны казахов и, по выражению М.И. Венюкова, «степь отвечала на захват волнениями, которая при Кенесары достигла своего апогея» [7, с. 28]. Здесь речь идет о мощном национально-освободительном восстании казахов 1837-1847 гг. под руководством Кенесары Касымова.
26 декабря 1842 г. командующий корпусом П.Д. Горчаков составил на высочайшее имя докладную записку, указав, что пресечь действия Кенесары, а тем более вытеснить его с занимаемых мест посылкою отрядов было невозможно. В связи с этим он предлагал перевести на постоянное жительство в Киргизскую степь 2-й полк «с дарованием переселяющимся двухгодичной льготы и пособия...» [10, л. 5, об.]. 8 марта 1843 г. предложение Горчакова было утверждено и в степи на огромной территории началось размещение 2-го полка Сибирского линейного казачьего войска.
Еще с открытия внешних округов Омской области в 1824 г. встал вопрос об «увеличении численности войска и улучшении внутреннего положения», что было крайне необходимо. Одной из предпринятых мер по данному вопросу стало зачисление в войсковое сословие нескольких тысяч государственных крестьян Тобольской и Томской губерний, проживавших на Иртышской и Пресногорьковской казачьих линиях еще со второй половины XVIII в. и со времени принятия Сенатом специального указа от 10 апреля 1822 г., дозволявшего переселение земледельцев в прилинейные местности, годные для хлебопашества.
На основании Положения о Сибирском линейном казачьем войске, утвержденного 5 декабря 1846 г., государственные крестьяне 42 селений Курганского, Ишимского, Омского уездов Тобольской губернии и Бийского уезда Томской губернии в течение 1847-1851 гг. административным путем были зачислены в казачество. Почти одновременно с введением данного положения «в целях усиления Сибирского войска, после известных Кенисаринских волнений в степи» было повелено выселить принудительно часть казаков, проживающих на линии, по жребию внутрь степи и поселить туда же крестьян малороссийских губерний, пожелавших переселиться в Сибирь, с зачислением в казаки.
По сведениям Г.Е. Катанаева, в состав Сибирского линейного казачьего войска были зачислены 5 380 душ крестьян «смежных казенных селений» и до 5 тыс. из малороссийских крестьян, вследствие чего состав войска увеличился до 29 138 душ [11, с. 9]. И.О. Бабков свидетельствовал, что в период 1847-1866 гг. было переселено в войско более 40 тыс. душ обоего пола, в т.ч. 42 крестьянские деревни, лежащие смежно и череполосно с казачьими станицами по Иртышской и Горькой линиям (северная полоса Акмолинской области) [12, с. 26]. По расчетам современного исследователя С.М. Андреева, в 1841-1851 гг. в Сибирское линейное казачье войско было переселено 7 169 крестьян обоего пола -выходцы из Мензелинского, Оренбургского, Челябинского, Уфимского, Бугульминского и Бузулукского округов Оренбургской губернии и Новоузеньского, Кузнецкого округов Саратовской губернии, а также Старобельского округа
Xарьковской губернии [13, с. 16]. В основной своей массе они вошли в состав 1-го, 3-го, 4-го и 10-го полков, расположенных на Пресногорьковской линии и в Казахской степи.
После подавления восстания под руководством Кенесары, в июне 1847 г. в Казахскую степь для сбора сведений «о количестве удобной земли для заселения киргизских степей русскими крестьянами с целью усиления частей Сибирского линейного казачьего войска... причислением крестьян из великорусских губерний» были направлены обер-квар-тирмейстер полковник барон Сильверельм, штабс-капитан корпуса топографов Какоулин и 4 топографа [14, л. 5-8, 14]. Командир отдельного Сибирского корпуса генерал-губернатор Западной Сибири князь П.Д. Горчаков 22 июня 1847 г. сообщил военному министру о том, что по количеству удобных земель представляется возможность поселить в степи более чем предполагаемые 3 600 душ. Но при этом он предлагал ограничиться этим числом «дабы не обеспокоить киргиз, чье доверие нам столь полезно сохранить и которые при всех внушениях начальства не совсем чужды опасению видеть себя обиженными» [14, л. 41, 42].
По велению императора 21 мая 1848 г. было определено в течение двух лет (18491850 гг.) переселить в степь 3 600 душ крестьян и поселить среди них несколько семей казаков и офицеров, так сказать, для обучения и присмотра. Согласно донесению западно-сибирского генерал-губернатора Г^. Гасфорда от 22 марта 1852 г., было переселено 3 852 души мужского пола, из них сформировали 10-й полк, который по принятой позже нумерации стал полком № 1, располагался в Кокчетавском округе [15, л. 2-5].
Целью правительства было заселение и колонизация районов в степи, наиболее важных в военно-стратегическом отношении и наиболее благоприятных с точки зрения хозяйственного освоения. Поэтому в описании мест, предполагаемых для поселения говорилось, что местность «представляет все необходимые удобства к заселению». Наиболее плодородные участки земель Акмолинской области приходились на Кокчетав-ский внешний округ. Здесь было образовано 13 поселений (Щучинское, Котуркульское, Зерендинское, Арык-Балыкское и др.). По све-
дениям Ф. Усова, вследствие этих мер в период 1849-1876 гг. войсковое население в Киргизской степи увеличилось почти в 3 раза - до 29,138 душ мужского пола [16, с. 16, 17, 77].
По вышеупомянотому Положению о Сибирском линейном казачьем войске территория войска определялась от пограничной линии Тобольской и Томской губерний от границы Оренбургского казачьего войска до северо-западных пределов Китайской империи [17, л. 1]. В 1851 г. Г.Х. Гасфорд в секретном рапорте на имя военного министра князя А.И. Чернышева доносил, что, по его мнению, «в настоящее время Сибирская линия по Иртышу не может удовлетворять требованиям правительства, как для сохранения спокойствия в степи киргизов, и без прочного утверждения нашего ближе к условной границе, рекам Или и Чу, нельзя водворить в Киргизской степи строгого порядка и дать ей окончательное образование» [18, л. 10].
На самом деле в начале 1850-х гг. Старая Сибирская линия сохранялась только по течению Иртыша, тогда как остальные ее части сдвинулись далеко в казахскую степь, подойдя вплотную к границам среднеазиатских ханств и Китая. Они уже не составляли единой цепи укреплений и представляли собой опорные пункты русского присутствия, войско было распылено по всей степи и контролировало обширную территорию. Но в соответствии с концепцией «естественных границ» политика Российской империи в азиатском пограни-чье была направлена на установление четких границ и проведение маркированных линий.
К 60-м гг. XIX в. военные линии из границы превратились во внутренние районы Российского государства, а Степной край и Семиречье были присоединены и «замирены». Колонизация Степного края преимущественно с военными целями к концу 1860-х гг. была прекращена, т.к. государственная граница передвинулась в Туркестан. В 70-80-х гг. XIX в. переселенческая политика империи, которая «вызывалась и обусловливалась желанием упрочить русское владычество в крае», привела к крестьянскому переселенческому движению.
В результате геополитической стратегии царского правительства на протяжении XVIII-XIX вв. степное пространство Северного, Вос-
точного и Центрального Казахстана постепенно втянулось в административное пространство Российской империи и оказалось в «нераздельном состоянии» с южными районами Западной Сибири.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
1. Государственный Архив Омской области. Ф. 366. Оп. 1. Д. 321.
2. Государственный Архив Омской области. Ф. 366. Оп. 1. Д. 11.
3. Катанаев Г.Е. Историческая справка о том, когда и как построен город Омск. - Омск: ОмГУ, 1996. - 66 с.
4. Завалишин И.П. Описание Западной Сибири. Сибирско-киргизская степь. - М: Изд. общества распространения полезных книг, 1867. -Т. 3. - 145 с.
5. Словцов И.Я. Историческая хроника Омска. - Омск, 1880. - 215 с.
6. Бекмаханов Е.Б. Казахстан в 20-е - 40-е годы XIX века. - Алма-Ата: ^азак; университет!, 1992. - 416 с.
7. Венюков М.И. Опыт военного обозрения русских границ в Азии. - СПб., 1873. - 487 с.
8. Государственный Архив Омской области. Ф. 366. Оп. 1. Д. 3.
9. Государственный Архив Омской области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 298.
10. Государственный Архив Омской области. Ф. 6. Оп. 1. Д. 141.
11. Катанаев Г.Е. Киргизский вопрос в Сибирском казачьем войске. - Омск: Типогр. Окр. Штаба, 1904. - 168 с.
12. Бабков И. Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири. 1859-1875 гг. - СПб.: Типография В.Ф. Киршбаума. д. М-ва Финансов, на Дворц. площ., 1912. - 575 с.
13. Андреев С.М. Сибирское казачье войско: возникновение, становление, развитие (18081917 гг.): монография. - Омск: Омская академия МВД России, 2006. - 259 с.
14. Государственный Архив Омской области. Ф. 6. Оп. 1. Д. 201.
15. Государственный Архив Омской области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 636.
16. Усов Ф.Н. Статистическое описание Сибирского казачьего войска. - СПб.: Издательство Главного управления иррегулярных войск, 1879. -284 с.
17. Государственный Архив Омской области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 527.
18. Государственный Архив Омской области. Ф. 366. Оп. 1. Д. 246.
