CC BY
180
ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ._2017. № 2
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 2
УДК 94 (430) Б01 10.23683/0321-3056-2017-2-62-70
СТАТУС ЗАМУЖНЕЙ ЖЕНЩИНЫ В НАЦИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ (1933-1939)
© 2017г. Е.А. Паламарчука, В.П. Подольниковь
аЮжный университет (ИУБиП), Ростов-на-Дону, Россия, ъЮжный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия
THE STATUS OF MARRIED WOMAN IN NAZI GERMANY (1933 - 1939)
E.A. Palamarchuka, V.P. Podolnikovb
aSouthern University (IMBL), Rostov-on-Don, Russia, bSouthern Federal University, Rostov-on-Don, Russia
Паламарчук Евгений Александрович -
доктор исторических наук, профессор,
Южный университет (ИУБиП),
пр. М. Нагибина, 33А/47, г. Ростов-на-Дону,
344068, Россия.
Е-шаИ: epalamar@mail.ru
Eugene A. Palamarchuk -
Doctor of History, Professor,
Southern University (IMBL),
M. Nagibina Ave, 33A / 47, Rostov-on-Don,
344068, Russia.
E-mail: epalamar@mail. ru
Подольников Владимир Павлович -
кандидат исторических наук, доцент,
Институт истории и международных отношений,
Южный федеральный университет,
ул. Б. Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону, 344082, Россия.
Е-mail: podolnikov@list.ru
Vladimir P. Podolnikov -Candidate of History, Associate Professor, Institute of History and International Relations, Southern Federal University,
B. Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082, Russia, E-mail: podolnikov@list.ru
Анализируются основные аспекты антифеминистской политики национал-социалистов. Особое внимание уделяется содержанию комплекса мер, осуществлявшихся в Третьем рейхе в рамках демографической политики, поскольку проблема повышения рождаемости остро стояла в Германии еще с 20-х гг. ХХ столетия и усугубилась в 1929 г. с началом экономического кризиса.
Рассматриваются имевшие лишь ограниченный эффект попытки нацистского политического руководства реализовать на практике идеал Гогенцоллернов, в соответствии с которым уделом женщины считались «церковь, дети и кухня». Из-за ускоренной подготовки Германии к войне возникла проблема нехватки квалифицированной рабочей силы. Этот процесс вынудил национал-социалистов принести провозглашенный ими в качестве идеального образ хаузфрау в жертву потребностям экономики. В итоге пришлось проводить широкомасштабную агитационную кампанию за возвращение соотечественниц на предприятия и в офисы.
Ключевые слова: Третий рейх, брак, рождаемость, семья, статус, брачная ссуда, материнство, домохозяйка, безработица, многодетная мать, жилье, экономика, демографическая политика.
The article is devoted to the analysis of the main aspects of the National Socialist antifeminist policy. The main attention authors put to the maintenance of the demographic policy because the problem of the rising of the birthrate was very serious for the Germany from the 20-s years of the twentieth century and became much more aggravated in 1929 when the economic crisis began.
The authors examine in detail the attempts of Nazi political leadership to realize Hohenzollern's ideal of woman's destiny which was as "Kirche, Kinder und Küche" and which had only limited effect. Because of Germany's accelerated preparations for war, there was a problem of skilled labor shortage. This process forced the National Socialists to bring the ideal of the Hauzfrau proclaimed by them as an ideal sacrifice to the needs of the economy. As a result, it was necessary to conduct a large-scale agitation campaign for the return of compatriots to enterprises and offices.
Keywords: the Third Reich, wedlock, birthrate, family, status, marriage loan, maternity, housewife, unemployment, mother of many children, housing, economy, demographic policy.
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 2
Ноябрьская революция 1918 г. поставила Германию в один ряд с ведущими мировыми державами, в которых набирали силу процессы женской эмансипации. При этом по такому важному показателю, как присутствие женщин в представительных органах власти, Веймарская республика заметно опережала США, Великобританию [1, р. 3].
Разумеется, далеко не все немцы готовы были отказаться от традиционных представлений о роли женщины в обществе и принять революционный разворот в женском вопросе. Среди политических противников наибольшую активность проявляли национал-социалисты, выступавшие с радикальных антифеминистских позиций, которые Д. Шёнбаум охарактеризовал как вторичный расизм [2, р. 187]. 21-й пункт программы Национал-социалистической германской рабочей партии (НСДАП) закрепил требование установления опеки над материнством и детством [3, р. 79].
Конкретизация нацистской модели гендер-ных отношений содержалась в многочисленных публичных выступлениях Гитлера и его соратников. Так, когда в апреле 1932 г. активистки Национал-социалистической женской организации («НС-Фрауеншафт») попытались добиться от него как от лидера влиятельной политической партии, рвущейся к власти, обещания сохранять приверженность закрепленному в конституции Веймарской республики принципу женского равноправия, фюрер поспешил охладить их пыл. Если революция 1918 г. привела к превращению 50 тыс. женщин «в голубых чулков и партийных чиновников», - заявил он, - то в случае его назначения канцлером с подобной блажью будет покончено. «Каждая женщина получит мужа» [4, р. 527-528].
Признавая за женщиной в качестве ее основного призвания замужество и воспитание детей, нацисты руководствовались отнюдь не только идеологическими соображениями. По их расчетам, изъятие большинства фрау работоспособного возраста из профессиональной сферы и ограничение их кругом семейных забот должны были способствовать рассасыванию массовой безработицы - проблемы, решение которой имело принципиальное значение не только для преодоления кризиса и восстановления экономики, но и для обеспечения стабильности нацистскому режиму.
Практически с первых дней канцлерства Гитлера национал-социалисты перешли к реализации своего видения решения указанного аспекта
гендерной проблемы. Эта политика получила мощное пропагандистское обеспечение. В средствах массовой информации развернулась беспрецедентная по своим масштабам агитационная кампания, цель которой заключалась в том, чтобы внушить работающим немкам (как замужним, так и собиравшимся вступить в брак) необходимость осознать свою исторически и биологически предопределенную миссию матери и домохозяйки, хранительницы домашнего очага и расы, от успеха которой непосредственно зависело будущее всей нации. Высвобождавшиеся таким образом рабочие места должны были заниматься безработными фольксгеноссен. 8 сентября 1934 г. на съезде нацистской партии Гитлер отметил, что мужчина и женщина выступают в качестве представителей двух взаимодополняющих друг друга миров, доминируя каждый в своей «вотчине». Мир мужчины является более масштабным и в качестве основных элементов включает в себя государство, борьбу, готовность к служению обществу; миниатюрный мир женщины ограничен ее мужем, семьей, детьми, домом [4, р. 528]. Еще в «Майн Кампф», касаясь вопросов брака и семьи, Гитлер делал особый акцент на репродуктивной функции женщины, отмечая, что семейный союз, «не являясь самоцелью,... должен служить более высокой цели -размножению и сохранению вида и расы» [5, с. 211]. В средствах массовой информации Третьего рейха женщина представала бойцом, находившимся на переднем крае борьбы за повышение рождаемости. «На первом месте для всех немецких женщин стоит материнство. Быть матерью - вот что объединяет женщин всех слоев, всех сословий», - провозглашал руководитель Германского трудового фронта Р. Лей [6, л. 105].
Конечно же, было бы излишним упрощением проблемы рассматривать подобные призывы исключительно как продиктованные антифеминизмом представителей нацистской политической элиты. Во многом повышенное внимание последних к демографическому фактору обусловливалось статистическими данными, свидетельствовавшими о падении рождаемости в германском государстве: с более чем 2 млн живых новорожденных в начале ХХ в. до 1,3 млн в 1925 и всего лишь 971 тыс. в 1933 г. С учетом же того, что в 1933 г. число способных к деторождению женщин в Германии превышало соответствующие показатели довоенного периода, демографический обвал оказался еще более драматичным. Если в 1910-1911 гг. на каждую тысячу женщин
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 2
фертильного возраста (от 15 до 50 лет) приходилось 128 новорожденных, то в 1925 г. их число снизилось до 80, а в год назначения Гитлера канцлером - до 59 [7, р. 96]. При этом наиболее скромные показатели рождаемости приходились на районы с высоким уровнем женской занятости [7, р. 91]. В свете отмечавшегося выше подхода нацистов к решению проблемы обеспечения рабочими местами безработных, а также взятого ими курса на ускоренную подготовку нации к войне сложившаяся ситуация требовала, по их мнению, срочного государственного вмешательства.
Справедливости ради следует отметить, что далеко не все национал-социалисты разделяли взгляды своих наиболее радикальных однопар-тийцев, настаивавших на полной дефеминизации профессиональной сферы. Многие из тех, кого в свое время наряду с социальными проблемами в ряды НСДАП привел дух «романтики», продолжали надеяться на то, что образцом для нового общества, создание которого провозглашалось их лидерами, послужит «славная нордическая эра», не знавшая какой бы то ни было дискриминации по половому признаку [8, р. 18-20]. Не остался в стороне и отличавшийся феминистской направленностью национал-социалистический журнал «Германская воительница», возглавлявшийся С. Рогге-Бернер. В 1934 г. в нем была опубликована статья, в которой утверждалось, что начатое властями проведение политики увольнения работающих женщин в целях рассасывания мужской безработицы обречет сотни тысяч оставшихся не у дел немок на самоубийство или занятие проституцией. Когда после последовавшей в том же году смерти Президента Германии Гинденбурга активисткам женских организаций было отказано в праве на участие в официальной траурной церемонии, журнал откликнулся едким комментарием: «Бесчисленные представители иностранных правительств, каждое из которых при желании может ввергнуть нас завтра в пучину войны, присутствовали на похоронах "отца фатерланда", но для матерей фатер-ланда там не нашлось места» [8, р. 24 - 25].
Несмотря на то, что подобные настроения не носили массового и, тем более, оппозиционного режиму характера, Гитлер считал необходимым в своих многочисленных публичных выступлениях разъяснять целесообразность и безальтер-нативность политического курса нацистов в женском вопросе. В 1935 г., обращаясь по случаю Дня партии с речью к членам «НС-Фрауеншафт»,
он отверг обвинения противников национал-социализма, утверждавших, что в Третьем рейхе женщина оказалась в ущемленном положении, поскольку смысл ее существования сведен исключительно к деторождению. «Быть матерью для женщины не унижение, - подчеркнул он. -Напротив, это ее величайшая честь. Нет ничего благороднее для женщины, чем быть матерью сыновей и дочерей народа» [8, р. 17]. Вернувшись к той же теме на партийном съезде 1937 г., фюрер отметил более высокий статус немецкой матери и домохозяйки по сравнению с женщиной, посвятившей жизнь достижению карьерного роста. По его мнению, мать, родившая и вырастившая пятерых, шестерых, семерых здоровых детей, внеся таким образом вклад в обеспечение жизнеспособности немецкой нации в будущем, заслуживала неизмеримо большего уважения, нежели, например, женщина-адвокат [1, р. 49]. Харизма фюрера, усилия рейхсминистер-ства народного просвещения и пропаганды, соответствующих партийных инстанций привели к тому, что многие немецкие женщины с готовностью последовали обращенным к ним призывам. Посол США в Германии У. Додд оставил в своем дневнике датированную 12 июля 1934 г. запись о встрече с немкой, которая, показывая ему «фотографию своего ребенка - крепкого, здорового, шестимесячного малыша, ... не раз повторяла лозунг Гогенцоллернов, который Гитлер проповедует еще более рьяно, чем они: дело женщины: "Kirche, Kinder und Küche (церковь, дети и кухня)"» [9, с. 179-180].
Отводя женщине роль ключевого звена проводимой ими демографической политики и при этом хорошо осознавая ограниченность одного лишь лозунгового потенциала, нацисты разработали широкую программу стимулирующих мер как материального, так и морального характера. Так, уже с лета 1933 г. по предложению статс-секретаря рейхсминистерства финансов Рейн-хардта молодоженам начали предоставляться беспроцентные, не облагавшиеся налогом ссуды. Они имели форму ваучеров, предназначенных для приобретения их обладателями в специально определенных магазинах розничной торговли мебели и бытовых товаров на сумму в 1000 рейхсмарок, выдача которых осуществлялась в соответствии с разделом 5 «Закона о сокращении безработицы» от 1 июня 1933 г. Согласно Положениям о выдаче брачных ссуд, представители немецкой нации, намеревавшиеся создать семью (обязательным условием также было отсутствие
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 2
генетически обусловленных заболеваний и расовых изъянов [10, р. 217]), могли подать соответствующее прошение еще накануне свадьбы. Для получения же ваучеров помимо оформления брачных отношений от кандидатов требовалось строгое соответствие следующим критериям: будущая жена должна была «а) проработать не менее шести месяцев в Германии в период между 11 июня 1931 г. и 31 мая 1933 г.; б) ... оставить свою работу не позднее дня бракосочетания или .к моменту подачи заявления; в) .дать обязательство не возвращаться на работу до тех пор, пока доход ее мужа (в соответствии с целями закона о подоходнем налоге) составляет более 125 рейхсмарок (в месяц. - Е.П., В.П.) и до тех пор, пока брачная ссуда не будет полностью погашена...» [11, р. 365].
Содержавшийся в Положениях пункт о погашении ваучеров финансовыми ведомствами в кассах был призван способствовать скорейшему посткризисному восстановлению и развитию соответствующих сфер экономики.
Погашение ссуды производилось на льготной основе - из расчета 1 % в месяц. Первый взнос полагалось внести по истечении трех месяцев с момента ее получения [1, р. 46]. Кроме того, требование немедленного увольнения с места работы не распространялось на женщин, чьи мужья имели ежемесячный доход менее 125 рейхсмарок [7, р. 95, 111].
Основным источником финансирования указанной программы стал налог на бездетных холостяков, составлявший от 2 до 5 % от их дохода [12, р. 250]. Охарактеризовав «Закон о содействии заключению браков» как одну из принципиальных мер, направленных на рассасывание безработицы, и одновременно как главную законодательную основу стабильного роста в долгосрочной перспективе народонаселения и укрепления немецкой нации, Рейнхардт озвучил планы выдавать по 250 тыс. брачных ссуд ежегодно. Согласно приведенным им расчетам, в обозримом будущем численность наемных работниц сократится вдвое - с «нынешних» 6 до 3 млн, тогда как количество регистрируемых браков вырастет, по самым скромным подсчетам, на 200 тыс. в год, что благотворно скажется на показателях рождаемости [13, р. 92-93].
Поскольку, по словам рейхсфюрера СС Г. Гиммлера, одним из основных факторов, позволявших тому или иному народу претендовать на мировое доминирование, являлась его «многодетность» [14, р. 335] (это мнение разделяли
все нацистские лидеры), власти Третьего рейха в своей демографической политике делали ставку на стимулирование образования максимально возможного числа многодетных семей, «имевших решающее значение для сохранения нации» (в качестве таковых они рассматривали полные «наследственно здоровые стабильные семьи», в которых насчитывалось не менее четырех детей, «имеющие решающее значение для сохранения нации») [15, р. 352 ]. С рождением каждого ребенка у супругов, взявших брачную ссуду, списывалось 25 % последней [11, р. 366]. Такой вариант погашения ссуды немцы окрестили как «расчет детьми» [12, р. 250]. Кроме того, для внесения очередного взноса государство предоставляло им отсрочку сроком на один год. Помимо брачных ссуд семьям, имевшим на иждивении несовершеннолетних детей, предоставлялись и иные льготы. В октябре 1934 г. сумма подоходного налога, выплачивавшаяся на каждого такого ребенка, была сокращена почти вдвое. Пособия работающим женщинам по случаю их выхода замуж, выплачивавшиеся некоторыми работодателями, не облагались налогом. С сентября 1935 г. многодетные семьи (главным образом те, в которых было более пяти детей) начали получать денежные пособия, составлявшие 100 имперских марок на каждого ребенка. Однако, вознаграждая лояльных соотечественниц «пряником», власти не забывали и о кнуте, предназначавшемся для фрау, проявлявших строптивость. В Гамбурге, например, в период с августа по октябрь 1933 г. нацистами был организован ряд акций с тем, чтобы оказать давление на одиноких женщин и побудить их к вступлению в брак и отказу от профессиональной деятельности [16, р. 291-292]. В период гитлеровского режима подобные меры широко применялись по всей Германии.
Они дали определенный позитивный эффект. В представленном Рейнхардтом 29 января 1935 г. отчете о достигнутых на тот момент результатах оздоровления германской экономики говорилось о том, что, по данным на 31 декабря 1934 г., в соответствии с имперским «Законом о содействии заключению браков» от 1 июня 1934 г. брачные ссуды на общую сумму в 200 млн рейхсмарок получила 365 591 семья, что позволило исключить из списков безработных не менее 500 тыс. человек. Это в свою очередь дало экономию около 250 млн имперских марок на выплате пособий по безработице. Рейнхардт также с гордостью констатировал тот факт, что уже в первый год канцлерства Гитлера число заключенных в стране
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 2
браков возросло на 27,3 % по сравнению с 1932 г., отметив сохранение соответствующей позитивной динамики и в дальнейшем. По его данным, в первом полугодии 1934 г. было заключено 334 567 брачных союзов, результатом которых стало появление на свет 576 843 младенцев, что превышало аналогичные показатели за тот же период 1933 г. на 81 975 и 86 503 соответственно [11, р. 366].
Все это привело к росту спроса населения на жилье, мебель и предметы домашнего обихода, вызвав подъем в соответствующих секторах экономики. Проблема обеспечения многодетных семей жильем была объявлена в Третьем рейхе важнейшей социально-политической задачей. В этой связи один из нацистских экспертов Лоэф-флер отмечал, что среди всех построенных в 1935 г. квартир 43 % выпадало на тесные полутора- или двухкомнатные помещения, способные служить кровом бездетным супружеским парам или семьям, имевшим всего одного ребенка, но совершенно непригодные для полноценного проживания многодетных семей. Уже при появлении в таком жилище второго ребенка, подчеркивал он, возникали трудности, при наличии же трех или четырех детей подобное жилище превращалось в «инкубатор телесных и душевных недугов». Приходя к выводу о том, что маленькая квартира сама по себе служила преградой на пути расширения семьи, Лоэффлер призывал «убрать пугало тесных жилищ», на смену которым должно было прийти жилье, «ориентированное на полную семью», т. е. способное «предоставить жизненное пространство для 6-8 человек» [17, р. 298].
Однако процесс формирования необходимой для решения указанной проблемы нормативной правовой базы продвигался медленно. Только 20 апреля 1939 г., в очередной день рождения фюрера, появилось «Предписание об облегчении создания квартир для многодетных семей», под которым стояла подпись рейхскомиссара по вопросам ценообразования. Здесь стимулирование образования максимально возможного числа многодетных семей объявлялось принципиальным направлением политики народонаселения режима и непосредственно увязывалось с созданием для подпадавших под указанную категорию соотечественников соответствующих бытовых условий. Признавая невозможность решения в короткие сроки данной проблемы исключительно за счет ввода в эксплуатацию новых квартир, Предписание требовало от домовладельцев
при сдаче жилья внаем «отдавать предпочтение многодетным семьям», предусматривая для нарушителей этого требования наказания в виде уплаты штрафа в размере пяти тысяч имперских марок (пар. 3 Предписания). Средства, собранные таким образом, предполагалось израсходовать на возведение новостроек для многодетных семей. 15 июня 1939 г. последовало принятие носившего разъяснительный характер Предписания о реализации «Предписания об облегчении создания квартир для многодетных семей». Согласно пар. 1 этого документа, в качестве многодетной рассматривалась семья, в которой имелось не менее четырех несовершеннолетних представителей подрастающего поколения. В то же время ведомства, отвечавшие за политику ценообразования, наделялись правом в случае необходимости придавать статус многодетных семьям с тремя детьми [18, л. 239 - 240].
Констатировав в адресованном партийным функционерам письме зафиксированный в 1934 г. рост уровня рождаемости: 73 живых младенца на тысячу женщин фертильного возраста (в 1933 г. - 59) [19, р. 47], Р. Гесс тем не менее признал достигнутый результат все еще недостаточным [15, р. 356]. В 1936 г. в выступлении Рейнхардта на съезде нацистской партии были приведены следующие данные: 620 тыс. семей-получателей брачных ссуд дали жизнь 425 тыс. детей [1, р. 47].
Хотя, по нашему мнению, имеются веские основания считать вышеприведенную статистику существенно завышенной, определенная эффективность проводившейся политики была налицо. В результате анализа, проведенного английским историком Т. Мейсоном, всплыли следующие цифры: к 1938 г. на каждого из 3 млн детей, появившихся в 560 тыс. семей, было выплачено в виде пособий по 62 имперских марки. В среднем пособие составило 330 марок на семью. При этом часть указанной суммы получили семьи, в которых под одним кровом проживали совершеннолетние дети, уже не являвшиеся иждивенцами. В июле 1936 г. была введена еще одна мера стимулирующего характера: с этого времени семьям рабочих и служащих, ежемесячный доход которых не превышал 185 марок, на каждого пятого и последующего ребенка полагалось дополнительное вспомоществование в размере 10 имперских марок в месяц. По прошествии 15 месяцев вышеупомянутый потолок был поднят до 200 марок, в связи с чем право на соответствующие доплаты получили лица, обслуживавшие собственное
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 2
предприятие. В то же время на последних не распространялись новые положения, введенные в 1938 г., когда доход претендовавших на получение льгот семей был повышен до 650 имперских марок и была установлена выплата ежемесячных пособий в сумме 10 марок за каждого третьего и четвертого и 20 рейхсмарок на каждого последующего ребенка. Всего в период с 1936 по 1938 г. число детей, охваченных указанными пособиями, возросло с 300 тыс. до 2,5 млн. Все выплаты производились за счет средств Национального фонда страхования по безработице, в котором с 1934 г. скопились значительные нераспределенные средства [7, р. 96-97].
При проведении своей демографической политики нацисты отводили моральному стимулированию не менее важное место, нежели материальному. 16 декабря 1938 г. Гитлер подписал указ об учреждении Почетного креста немецкой матери, который имел три степени. Ежегодно в День матери (официальный государственный праздник, отмечавшийся во второе воскресенье мая) представители руководства НСДАП торжественно вручали награду соотечественницам, подарившим нации не менее четырех детей. Крест первой степени был изготовлен из золота и предназначался для женщин, имевших не менее восьми детей. Матери шести-семи детей удостаивались серебряного креста второй степени. Фрау же, родившие четырех-пятерых детей, награждались бронзовым крестом третьей степени. На оборотной стороне каждого креста было выгравировано: «Ребенок облагораживает мать!» [13, р. 134; 7, р. 101]. Церемонии награждения широко освещались в средствах массовой информации.
Таким образом, провозгласив материнство главной миссией немецкой женщины, нацисты ввели жесткую статусную градацию среди матерей, в основе которой лежала хорошо продуманная система материального и морального поощрения, степень которого находилась в прямо пропорциональной зависимости от весомости вклада, внесенного той или иной фольксгеноссин в решение проблемы оздоровления нации.
Хотя реализация указанных мер принесла свои плоды, успехи национал-социалистической демографической политики оказались значительно скромнее, нежели те, на которые рассчитывали власти нацистской Германии. Если в
1932 г. количество бракосочетаний на каждую тысячу человек населения составляло 7,9, то в
1933 г. оно увеличилось до 9,7, а в 1934 - до 11,2.
Затем кривая рождаемости вновь поползла вниз: в период 1935-1938 гг. ее колебания происходили в пределах между 9,1 и 9,7, и лишь в 1939 г. удалось вновь выйти на уровень 1934 г. [1, р. 44], что ненамного превышало средние показатели 1920-х гг. и явилось одним из последствий преодоления кризиса в экономической сфере [7, р. 96]. Видимо, отчасти столь скромные показатели объяснялись введением обязательных трудовой и в особенности воинской повинности для молодежи. На протяжении всего периода прохождения военной службы, составлявшего 2,5 года, заработок молодых немцев был недостаточен для создания семьи, что негативно сказалось на количестве ранних браков [7, р. 105]. Кроме того, соотношение числа регистрируемых и расторгаемых браков складывалось не в пользу первых [20, р. 192] (впрочем, та же тенденция была характерна и для других промышленно развитых государств). Хотя отношение самого Гитлера к разводам было резко отрицательным (он приравнивал их к дуэлям) [21, с. 35], законодательством, принятым в 1938 г., к уже имевшимся основаниям для расторжения брака были добавлены новые: супружеская измена, бездетность, несоответствие супругов официальным расовым критериям, «евгеническая слабость», аморальное поведение, наличие венерических заболеваний. Многие супруги (в 80 % случаев - мужья) поспешили воспользоваться вновь предоставленными возможностями, в связи с чем число разводов подскочило более чем на 20 % [20, р. 192]. При этом, если в 1910/1911 г. на каждую тысячу способных к деторождению женщин приходилось 128, а в 1922 г. - 90 живых новорожденных, то соответствующие показатели, достигнутые в Третьем рейхе в довоенный период, несмотря на значительное расширение сети родильных домов, заметное сокращение детской и материнской смертности [7, р. 99], оказались значительно скромнее, составив в 1933 г. 59, в 1934 - 73, в 1935-1937 - 77, в 1938 - 81 и в 1939 г. - 85 младенцев [15, р. 367].
В 25,9 % семей, возникших в 1929 кризисном году и не распавшихся к концу 1934 г., детей не было вообще, в 36,4 % из них имелся лишь один ребенок; для брачных союзов, образовавшихся в 1933 г. и продолжавших существовать в декабре 1938 г., соответствующие показатели составляли 33,1 и 26,9 %. В целом около 20 % всех семей, возникших в период 1929-1933 гг., оставались бездетными к 1939 г. Рассматривая такое положение как саботаж
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 2
проводимой ими демографической политики, особенно нетерпимый в условиях интенсивной подготовки нации к войне, власти на 40 % повысили налог на бездетность для семей, которые просуществовали не менее пяти лет и за это время не позаботились об обзаведении потомством [7, р. 103].
В то же время в семьях, воспользовавшихся брачными ссудами, наблюдался рост рождаемости. Так, в 1934 г. он составил 11%, в 1937 - 17,5, в 1939 - 20,5 и, наконец, в 1940 г. - 22 %. Впрочем, исходя из того, что, по данным на осень 1933 г. брачные ссуды были предоставлены более 30 %, а в конце 1930-х гг. их получили свыше 40 % семей [1, р. 47], мы приходим к выводу о том, что причины указанного роста статистики рождаемости в значительной степени коренятся в процессах оздоровления экономики Германии, пришедшего на смену кризисным годам, и в несколько меньшей мере обусловлены мерами, предпринятыми национал-социалистами с целью улучшения демографической ситуации.
Рассматривая проблему статуса фрау в Третьем рейхе, нельзя не остановиться и на тех требованиях, которые нацисты, отказывая женской части нации в праве на наличие амбиций в профессиональной сфере, предъявляли к их профессионализму в ипостасях матери и домохозяйки. Здесь, по мнению идеологов национал-социализма, требовался вполне определенный уровень квалификации. Для приобретения такового Имперская материнская служба и специально образованный концерн «Национальная экономика/Домашняя экономика» организовали широко разрекламированные в средствах массовой информации курсы домохозяек. Проходившие в их рамках занятия по домоводству сочетались с идеологической обработкой обучавшихся. Так, женщинам, постигавшим в ходе обучения премудрости кулинарии, кройки и шитья, одновременно внушалась настоятельная необходимость использования во всех случаях исключительно отечественных продуктов и материалов. Диплом «домохозяйки-мастера», выдававшийся по истечении срока обучения каждой женщине, должен был, по расчетам нацистов, способствовать повышению ее общественного статуса и привести ее к осознанию связанной с этим персональной ответственности за оздоровление и жизнеспособность нации [22, р. 164].
Нацистская пропаганда прилагала немалые усилия с целью убедить соотечественниц в том,
что ситуация в каждом отдельно взятом домашнем хозяйстве оказывает определяющее влияние на положение дел в имперской экономике в целом. Утверждалось, что успешное развитие последней, в значительной степени измерявшееся степенью достижения автаркии, напрямую зависело от умеренности в повседневных расходах. В этой связи домохозяйкам предлагалось демонстрировать свой профессионализм, упрощая рацион семейного питания: использовать вместо мяса рыбу, а вместо натурального масла искусственные жиры, не выбрасывать пищевые остатки, носить одежду из синтетического волокна и т. п. [7, р. 100 - 101; 22, р. 163]. Более того, продукты питания не следовало закупать впрок, поскольку это могло привести к возникновению их дефицита в масштабах всего рейха [8, р. 102]. В одной из многочисленных пропагандистских публикаций льстиво утверждалось, что квалифицированная немецкая домохозяйка по своей значимости ничем не уступала министру экономики, и подчеркивалось: если женщины проникнутся этой мыслью, то это снимет тяжелую ношу с плеч фюрера и его «экономического штаба» [13, р. 101]. Благополучие всей германской экономики зиждется на кастрюле немецкой домохозяйки, утверждала активистка «НС-Фрау-еншафт» А. Цюльке в опубликованной ею в 1934 г. книге «Задача женщины, работа женщины в Третьем рейхе» [13, р. 27].
Те же идеи обосновывались в имевшей директивный характер публикации рейхсфюрерин из той же организации Г. Шольц-Клинк: «Обязанность и задача женщины в национал-социалистическом государстве». Здесь женщине-домохозяйке придавался статус «одного из важнейших факторов национальной экономики». При этом основной акцент в очередной раз делался на тех успехах, которых последняя могла достичь в случае экономного ведения хозяйства во всех без исключения семьях. Свои призывы Шольц-Клинк подкрепляла следующим примером. Если в каждой из 17,5 млн немецких семей, писала она, в неделю выбрасывается ломтик хлеба весом всего лишь в 50 г, то в месяц эти потери составят 8750 ц, а в год достигнут астрономической цифры в 455 тыс. ц, для перевозки которых потребовалось бы четыре тысячи товарных вагонов
[13, р. 29].
В конечном итоге курс на ускоренную подготовку Германии к войне, в ходе реализации которого на смену массовой безработице пришла проблема нехватки квалифицированной рабочей
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 2
силы в ключевых хозяйственных отраслях, вынудил национал-социалистов принести провозглашенный ими в качестве идеального образ хаузфрау в жертву потребностям экономики. Теперь государственным и партийным пропагандистским структурам и подконтрольным им средствам массовой информации пришлось совершать стремительный разворот на 180 градусов и проводить широкомасштабную агитационную кампанию за возвращение соотечественниц на предприятия и в офисы. Лозунг: «Место женщины дома!» был заменен на: «Наш дом - Германия, где бы мы ей ни понадобились!» [23, р. 247]. Произведенный нацистскими экспертами анализ потребностей германской экономики в рабочей силе в случае начала войны содержал категоричный вывод: без «широкого привлечения женщин в экономику и в сферу управления» будет невозможно осуществить мобилизацию в вооруженные силы занятых на производстве мужчин, пригодных для прохождения армейской службы в военное время [24, р. 215]. Хотя о полном отказе от первоначальных идеологических установок речь не шла, еще до начала Второй мировой войны 37 % женского населения рейха было занято в различных сферах производства, что превышало показатели периода Веймарской республики [25, р. 664]. В военный период эта тенденция получила дальнейшее развитие.
Литература
1. Stephenson J. Women in Nazi Society. L., 1975.
2. Schoenbaum D. Hitler's Social Revolution: class and status in Nazi Germany. 1933-1939. N. Y., 1966.
3. Lubasz H. Fascism. Three Major Regimes. N.Y., 1973.
4. The Speeches of Adolf Hitler. April 1922 -August 1939. V. 1. L., 1942.
5. Гитлер А. Моя борьба. Ашхабад : Т-Око, 1992.
6. РГВА. Ф. 1355. Оп. 1. Д. 7.
7. Mason T. Women in Germany, 1925-1940: Family, Welfare and Work. Part 1 // History Workshop. 1976. N 1.
8. Rupp L. J. Mobilizing Women for War. German and American Propaganda 1939-1945. Princeton (N.J.), 1978.
9. Дневник посла Додда. М. : Соцэкгиз, 1961. 568 с.
10. Peukert D. J. K. Inside Nazi Germany: Conformity, opposition and racism in everyday life. New Haven; L., 1987.
11. Noakes J., Pridham G. Documents on Nazism, 1919-1945. N. Y., 1975.
12. Burleigh M., Wippermann W. The Racial State: Germany 1933 - 1945. Cambridge, 1992.
13. Kuhn A., Rothe V. Frauen im deutschen Faschismus. Bd. 1. Düsseldorf, 1987.
14. Strobl G. The Bard of Eugenics: Shakespeare and Racial Activism in the Third Reich // Journal of Contemporary History. 1999. Vol. 34. № 3.
15. Stephenson J. "Reichsbund der Kinderreichen": the League of Large Families in the Popular Policy of Nazi Germany // European Studies Review. 1979. Vol. 9. No. 3.
16. Wulff B. The Third Reich and the Unemployed: National Socialist Work-Creation Schemes in Hamburg 1933-1934 // Evans R. J., Jeary D. (Eds.). The German Unemployed. Experiences and Consequences of Mass Unemployment from the Weimar Republic to the Third Reich. L.; Sydney, 1987.
17. Loeffler L. Rassen - und Siedlungspolitik // Reichsplanung. 1936. No. 10.
18. РГВА. Ф. 720. Оп. 7. Д. 35.
19. Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich. 1938. Berlin, 1938.
20.Koonz C. Mothers in the Fatherland. Women, the Family and Nazi Politics. N.Y., 1987.
21. Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. Смоленск : Русич, 1993. 485 c.
22. Stephenson J. The Nazi Organisation of Women. L., 1980.
23. Bry G. Wages in Germany. 1871-1945. Princeton, 1960.
24. Gassner G. Zwischen, Kindern, Kuche und Kanonen. Die Arbeit der Münchnerinnen in Zweiten Weltkrieg // Kraft S. Zwischen den Fronten. Münichner Frauen in Krieg und Frieden 1900-1950. München, 1995.
25. Hermand J. All Power to the Women: Nazi Concepts of Matriarchy // Journal of Contemporary History. 1984. Vol. 19. No. 4.
References
1. Stephenson J. Women in Nazi Society. London, 1975.
2. Schoenbaum D. Hitler's Social Revolution: class and status in Nazi Germany. 1933-1939. New York, 1966.
3. Lubasz H. Fascism. Three Major Regimes. New York, 1973.
4. The Speeches of Adolf Hitler. April 1922 - August 1939. Vol. 1. London, 1942.
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2017. No. 2
5. Gitler A. Moya bor'ba [Mein Kampf]. Ash-gabat, T-Oko, 1992.
6. RGVA. Fund 1355. In. 1. File 7.
7. Mason T. Women in Germany, 1925-1940: Family, Welfare and Work. Part 1. History Workshop. 1976, No. 1.
8. Rupp L. J. Mobilizing Women for War. German and American Propaganda 1939-1945. Princeton (N.J.), 1978.
9. Dnevnikposla Dodda [Diary of Ambassador Dodd]. Moscow, Sotsekgiz, 1961, 568 p.
10. Peukert D. J. K. Inside Nazi Germany: Conformity, opposition and racism in everyday life. New Haven; London, 1987.
11. Noakes J., Pridham G. Documents on Nazism, 1919-1945. N. Y., 1975.
12.Burleigh M., Wippermann W. The Racial State: Germany 1933 - 1945. Cambridge, 1992.
13. Kuhn A., Rothe V. Frauen im deutschen Faschismus. Bd. 1. Düsseldorf, 1987.
14. Strobl G. The Bard of Eugenics: Shakespeare and Racial Activism in the Third Reich. Journal of Contemporary History. 1999, vol. 34, No. 3.
15. Stephenson J. "Reichsbund der Kinderreichen": the League of Large Families in the Popular Policy of Nazi Germany. European Studies Review. 1979, vol. 9, No. 3.
16. Wulff B. The Third Reich and the Unemployed: National Socialist Work-Creation Schemes in Hamburg 1933-1934. Evans R. J., Jeary D. (Eds.). The German Unemployed. Experiences and Consequences of Mass Unemployment from the Weimar Republic to the Third Reich. London; Sydney, 1987.
17. Loeffler L. Rassen - und Siedlungspolitik. Reichsplanung. 1936, No. 10.
18. RGVA. Fund 720. In. 7. File 35.
19. Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich. 1938. Berlin, 1938.
20. Koonz C. Mothers in the Fatherland. Women, the Family and Nazi Politics. New York, 1987.
21. Piker G. Zastol'nye razgovory Gitlera [Talks of Hitler at the Table]. Smolensk, Rusich, 1993, 485 p.
22. Stephenson J. The Nazi Organization of Women. London, 1980.
23. Bry G. Wages in Germany. 1871-1945. Princeton, 1960.
24. Gassner G. Zwischen, Kindern, Kuche und Kanonen. Die Arbeit der Münchnerinnen in Zweiten Weltkrieg. Kraft S. Zwischen den Fronten. Münich-ner Frauen in Krieg und Frieden 1900-1950. München, 1995.
25. Hermand J. All Power to the Women: Nazi Concepts of Matriarchy. Journal of Contemporary History. 1984, vol. 19, No. 4.
Поступила в редакцию / Received 6 марта 2017 г. / March 6, 2017
