CC BY
39
2012
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 9
Вып. 1
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
УДК 811.113.5 Е. А. Балахонова
СТАТУС И СЕМАНТИКА ЛОКАЛИЗАТОРА ПРИ ГЛАГОЛАХ ПОЛОЖЕНИЯ В ПРОСТРАНСТВЕ
(на материале норвежского языка)
Вопрос о степени обязательности наличия локализатора, или обстоятельства места, при глаголах положения (т. е. глаголах со значением стоять, сидеть, лежать и висеть, по-норвежски соответственно sta, sitte, ligge, henge), а также о характере его функционирования неотделим от вопроса о статусе самих глаголов положения, решаемого различными исследователями по-разному. Разногласия заключаются, прежде всего, во взглядах на степень семантической полноценности и самостоятельности таких глаголов. Так, Р. Штайниц (R. Steinitz) определяет глаголы положения как глаголы-связки (копулы), содержащие в своем значении лишь указание на соответствующий модус положения объекта и предписывающие только формально-синтаксическое положение локализатора в предложении, но не его тематическую роль [1, S. 225]. Признание за позиционными глаголами статуса копулы, не способной влиять на распределение тематических ролей аргументов, является следствием определения значения таких глаголов как «качества локализации» (Lokalisierungseigenschaft), предложенного, например, М. Бирвиш (M. Bierwisch) [2]. Данная концепция предполагает, что в семантической роли локализатора при позиционных глаголах не разграничиваются функции аргумента, модификатора или же предикатива, различия между которыми стираются.
Согласно противоположной точке зрения, значение локализации объекта относительно какого-либо фрагмента пространства проистекает из самой семантической структуры глагола, обладающего всеми необходимыми лексическими предпосылками для функционирования в качестве «полноценного» предиката, т. е. для приписывания тематических ролей своим аргументам. Как следствие, семантика локализации не утрачивается позиционными глаголами даже при отсутствии в предложении реализованного локализатора. Феномен факультативности локализатора при глаголах положения понимается как результат взаимодействия процессов двух уровней, на которых реализуется значение таких глаголов: в то время как элемент значения «отношение локализации» закреплен на семантическом уровне, идентификация модуса позиции («качества локализации») происходит на базе когнитивной информации, т. е. на внеязыковом уровне [3, S. 50-51].
© Е. А. Балахонова, 2012
Факультативность локализатора проявляется таким образом, что, несмотря на закрепленность его места в актантной структуре позиционного предиката, при определенных условиях он может опускаться без ущерба для смысловой цельности и грамматической правильности предложения. Данные критерии, однако, не имеют универсально-однозначных параметров, и оценка их выдержанности в том или ином случае может сильно колебаться. В самом общем виде следствием нарушения этих критериев является то, что предложение перестает быть смысловой единицей, «в которой формируется и выражается человеческая мысль» [4, с. 168].
Абсолютно приемлемыми предложениями с позиционным предикатом и отсутствующим при этом локализатором можно считать лишь такие предложения, в которых субъектом является обозначение лица1. В работе К. Майенборн (K. Maienborn) [3] условия «грамматичности» предложения рассматриваются как комплекс взаимодействующих друг с другом синтаксических, семантических и когнитивных (называемых в работе «концептуальными») критериев. Основное противоречие заключается в следующем: в то время как условия синтаксической целостности предложения допускают отсутствие актуализованного аргумента локализации, семантическими критериями его актуализация предписывается. Существуют два возможных случая нейтрализации этого конфликта. Первый имеет место тогда, когда локализатор может быть реконструирован из контекста, второй — когда его опущение осуществляется в пользу смысла, обозначаемого термином «экзистенциональный» (existentiell) [3, S. 57], т. е. когда образуются высказывания, коммуникативное назначение которых составляет сообщение о самом факте бытования объекта в определенном пространственном положении, а место его локализации нерелевантно. (В соответствии с отечественной терминологией назовем этот смысл «характеризующим».) При реализации второго механизма баланс между компонентом локализации и компонентом позиции в семантической структуре глагола смещается в пользу последнего, т. е. происходит фокусирование на конкретном физическом положении, занимаемом предметом:
а) Kofferten star. (Чемодан стоит.)
б) Kofferten ligger. (Чемодан лежит.)
Перенесение фокуса на модус локализации, а через него — допустимость предложений без локализатора подлежат ограничениям, налагаемым на такие конструкции фактами когнитивного (концептуального) характера. Основанием, делающим такое предложение семантически полноценным, является возможность контрастирования позиций относительно трех измерений — иными словами, денотат субъекта должен располагать возможностью занимать минимум два различных положения в пространстве. И наоборот: стандартность предиката делает невозможным опущение локализатора [3, S. 62]. Сходное наблюдение мы находим у Н. Д. Арутюновой и Е. Н. Ширяева: «При существительных, обозначающих предметы с фиксированным вертикальным положением, глагол стоять в характеризующем значении может употребляться только при особых условиях, активизирующих значения „вертикальность", в частности тогда, когда он противопоставлен глаголу, подчеркивающему как раз невертикальное положение предмета» [5, с. 33].
1 Этот факт говорит о том, что позиционные глаголы не до конца нивелировали свою первоначальную антропоцентрическую направленность.
В этой связи особое значение приобретает онтологический аспект исследования, т. е. обращение к физическим свойствам самих объектов и зависящим от них возможностям различного их пространственного расположения. Разработка кодификации различных онтологических типов объектов, их стандартных и потенциально возможных положений в пространстве предложена, например, в работе Е. Ланга [6].
Однако языковой уровень также обладает механизмами для противопоставления различных пространственных положений объектов. Одним из таких механизмов является использование модальных наречий. Так, если предложение *Б)г1Ы $Шг (Гора стоит) нельзя считать семантически корректным, то фраза Б)г1Ы $Шг $10й (Гора стоит твердо) воспринимается уже как полноценная смысловая целостность. Присутствующее во втором случае наречие ($10й) передает информацию об имплицитном противопоставлении модуса положения объекта другим возможным модусам и препятствует тем самым возникновению семантического дефекта в предложении. Важным следствием из этого является то, что наречие образа действия не замещает локализатора и не выступает в его функции: локализатор остается нереализованным. Данное обстоятельство служит доказательством исполнения модальными наречиями роли модификаторов, а не аргументов позиционного предиката2.
Вариативность поведения локализатора при позиционном предикате затрагивает такой важный аспект синтаксической семантики, как различение бытийных и локативных видов предложения. В работе Й. Т. Форлюнд (¡. Т. БаагЫпй) выделяются три вида логической предикации, которая может лежать в основе структуры предложения [7, 8. 74]. В соответствии с основными функциями глагола они обозначаются как предикация-процесс (PROC), предикация-существование (ЕХ) и предикация-отношение (REL). Предикаты ЕХ одновалентны: их аргумент имеет своим содержанием то, чему приписывается признак существования в предложении. Предикаты типа REL являются двухвалентными: первый аргумент — это то, что ставится в определенное отношение к чему-либо, второй аргумент — то, в отношение к чему ставится первый аргумент. Одной из разновидностей данного типа предикации является отношение локализации.
Реализация смысла бытования либо локализации в предложении является условием его приемлемости: «Для образования семантически полноценной пропозиции „сфера бытия" предмета ограничивается либо путем уточнения его местопребывания, либо путем включения в микромир человека» [8, с. 141]. При этом абсолютное разграничение предикации типов ЕХ и REL проблематично. Так, существует возможность рассмотрения предикации существования как разновидности предикации отношения без актуализации на поверхностном уровне одного из аргументов. Это подтверждается, в частности, тем несложным соображением, подсказанным интуицией, что если что-то существует, то это что-то должно быть где-то. И наоборот: то, чего нет нигде, не существует. Возражением на это становится то, что утверждение о существовании
2 Подтверждением этому служит также лабильность их поведения в семантической структуре предложения: такие наречия могут характеризовать как субъект предложения, так и описываемую предложением ситуацию в целом. Подобная вариативность не согласуется с отличительным свойством аргументов всегда занимать определенно заданные места в семантической структуре глагола. Помимо этого, аргументы, закрепленные в семантической основе глагола, всегда, являясь или не являясь реализованными, участвуют в создании смысла предложения. Это в свою очередь предполагает, что их семантика (имплицитно) репрезентирована в содержании самого глагола, чего, однако, нельзя сказать о модальных наречиях [3, S. 43].
чего-либо — это нечто большее, чем просто локализация в пространстве (и времени). С другой стороны, чтобы была возможность локализовать какой-либо объект в пространстве, этот объект должен существовать: «Всякое предметное понятие имплицирует предикат наличия, присутствия, существования в некоторой „сфере бытия"» [8, с. 146]. Однако в данном случае речь идет о существовании как пресуппозиции, а не как части семантического содержания предиката. Поэтому некорректно было бы рассматривать предикацию существования как подчиненную предикации отношения [7, s. 78-79].
Й. Т. Форлюнд приписывает значение локативной предикации пространственным предлогам, соединенным с обозначающим локализатор существительным, а позиционный предикат понимает как лишенный лексического значения вспомогательный глагол, служащий для формирования предложения на поверхностном уровне [7, s. 80]. Усложнение смысла предикации в предложении происходит тогда, когда вариативность вспомогательных глаголов выходит за рамки диспозиционных предикатов, т. е. таких предикатов, которые описывают стандартное, каноническое положение предмета в пространстве. Й. Т. Форлюнд пишет, что показателем лексической полноценности позиционных глаголов, т. е. тех случаев, когда они конкретизируют положение объекта в пространстве, служит отсутствие при них обстоятельства места [7, s. 81]. В подтверждение этому в работе приводятся следующие примеры:
Igar lag eg til kl. 9. (Вчера я лежал до девяти.)
Barnet har ikkje lart a sta enno. (Ребенок еще не научился стоять.)
Действительно, человеку свойственно в равной степени занимать положения, описываемые глаголами сидеть, лежать и стоять. Это, в соответствии с представленными выше рассуждениями, делает возможными фокусирование на модусе локализации и нереализованность локализатора. Однако, на наш взгляд, семантическое содержание позиционных глаголов в данных предложениях не ограничивается лишь указанием на соответствующее положение относительно пространственных координат. Мы не задаемся вопросом о том, где до девяти часов лежал автор первого высказывания, потому что значение глагола ligge здесь — «отдыхать, спать» — подсказывает нам, что лежал он, скорее всего, в постели или в аналогичном по своему предназначению месте. Таким образом, отсутствие указания на место при глаголе положения в пространстве становится возможным здесь вследствие приобретения им иных созначений, дополнительных по отношению к пространственной семантике. Во втором случае компонент семантической структуры глагола sta «уметь/мочь держаться на ногах» (или на чем-либо, сходном по функции с ногами), который при употреблении данного глагола в его первичном значении является глубинным пресуппозиционным компонентом, выходит на первый план и эксплицитно актуализируется. Как следствие такой перестановки семантических акцентов глагола вопрос о местонахождении субъекта становится нерелевантным: значение «уметь держаться на ногах» — это полноценное значение и при отсутствии указания на конкретное место проявления этого умения.
Помимо полного отсутствия локализатора, расширение значения позиционных глаголов имеет следствием также тот факт, что характер предложных групп и аналогичных им синтаксических единиц, выражающих локализацию объекта в пространстве, не представляет единообразия в онтологическом и семантическом отношениях. Так, помимо пространственных локализаторов, называющих некоторое реальное
место, глаголы положения часто имеют при себе квазилокализаторы, которые выражают некоторое идеальное «пространство», представленное как вместилище каких-либо абстрактных понятий, например:
Avgjerelsen ligger hos direkteren. (Решение остается за директором. Досл.: лежит у директора.)
И субъект, и локализатор при позиционном предикате указывают здесь на идеальные понятия, не имеющие конкретного физического соответствия. Исходя из правила семантического согласования элементов предложения, которое предполагает, что семантическое согласование глагола и его актантов основывается на различении материального и идеального, физического и духовного планов [8, с. 147], подобное изменение характера актантов глагольного предиката следует считать показателем изменения семантики самого предиката. Действительно, данное предложение служит примером выполнения глаголом ligge функции предиката со значением наличия, развития, реализации или применения чего-либо в некоторой абстрактной области.
Крайними случаями модификации семантики локализатора являются такие, когда в его роли выступает синтаксическая единица, например предложная группа, не имеющая своим значением указание на некоторую область пространства, пусть даже идеального:
Denne rollen ligger ikke for henne. (Эта роль ей не подходит. Досл.: не лежит для нее.)
Лишь в результате образного переосмысления прямого значения данной предложной группы возможно ее понимание как указания на идеальную сферу способностей человека, о котором здесь идет речь. В целом же подобное отклонение семантики локализатора от своего прототипа следует понимать как выражение высокой степени разобщенности значения самого глагола с его первоначальной семантикой. Процессы метафоры делают возможным соединение позиционных глаголов с такими типами существительных и использование их в таких смысловых контекстах, которые далеко уходят от их изначальной «материально-физической» природы.
Примерами «нетипичной» семантики локализаторов являются также те случаи, когда вместо стандартного для них ответа на вопрос «где?» они отвечают на вопрос «куда?», т. е. указывают на направление действия:
Sneen star inn som en sky när en dor äpnes. (Облако снега попадает внутрь (досл.: стоит
внутрь), когда какая-нибудь из дверей открывается.)
«Нетипичность» подобных случаев заключается в соединении статики и динамики — статической семантики позиционного предиката и директивной семантики предлога-наречия, которая преимущественно связывается с глаголами движения. По всей видимости, здесь следует говорить о приобретаемом локативной конструкцией в целом особом значении. Так, например, одним из значений, которые может приобретать английское предложение при употреблении директивных предлогов в конструкции с глаголом to be, является результативное значение, т. е. значение локативного отношения как результата предшествующего движения [9, с. 72]. Представляется, что значение результативности играет важную роль в становлении грамматичности и рассматриваемой нами локативной конструкции.
Важно отметить, что круг объектов-денотатов существительных, которые могут появляться в таких конструкциях, достаточно узок. Учитывая тот факт, что предпо-
сылками для появления локализаторов направления становятся значение изменения каких-либо параметров вдоль пространственной или временной шкалы, а также то, что глаголы положения в силу своей статической семантики не предоставляют основания для формирования такого значения, условием допустимости локализатора направления следует считать определенные онтологические характеристики локализуемого объекта. Такие характеристики дает протяженность данного объекта в пространстве по одному из трех измерений [10]. Важным механизмом, зачастую лежащим в основе возможности использования директивного локализатора при объектах, не обладающих подобными характеристиками, является метонимия, например обозначение света солнца через само солнце. Иными словами, грамматическая некорректность предложений, в которых позиционные предикаты получают обозначающие направление локализаторы, снимается когнитивными средствами, т. е. на внеязыковом уровне.
Наконец, весьма распространенными являются случаи, когда значение позиционного глагола не определяет выбор локализатора или допускает его отсутствие, а, наоборот, зависит от семантики локализатора. Локализатор выступает в таких случаях носителем значения предикации и становится конституирующим для смысла предложения в целом:
Selskapsledelsen la i forhandlinger med et annet, konkurrerende selskapet om samarbeid.
(Руководство предприятия вело переговоры (досл.: лежало в переговорах) о сотрудничестве с другой, конкурирующей компанией.)
Зачастую в подобных случаях соединение позиционного глагола с локализатором имеет характер фразеологизма, в основе которого обычно лежит метафора.
Потенциальная неоднородность, разнообразие семантики локализатора имеют своим следствием в частности то, что локативная ситуация с позиционным предикатом может, помимо представления пространственных отношений, служить также выражению различных других смысловых отношений, являющихся ее вторичными, производными значениями. Систематическое описание и классификация подобных значений на материале норвежского языка представляются в этой связи перспективными направлениями исследования. Примером изучения данного аспекта функционирования локативной семантической области может служить работа А. В. Зеленщикова [9, с. 86-101], где выделяются и анализируются три вторичных значения трехактантной модели локативной каузации, условно обозначаемые как области каузации фактитивной, инструментативной и проективной пространственных ситуаций.
Представленные выше рассуждения дают основания сделать следующие выводы. Помимо выводимости указания на место локализации из контекста, представляющей скорее периферийный случай, фокусирование на модусе локализации, перестройка семантической структуры позиционного глагола, а также приобретение им дополнительных лексических значений являются основными механизмами, делающими возможным отсутствие реализованного локализатора при позиционных глаголах, требующих такового в силу своей семантики. При этом усложнение семантической структуры глаголов положения может либо сопровождать акцентирование на определенной пространственной позиции объекта, либо выступать самостоятельно. Показателями этого процесса могут явиться изменение семантики локализатора от конкретно-пространственной до абстрактной, а также его нестандартное грамматическое оформление.
Литература
1. Steinitz R. Vu, IY, Iz: Überlegungen zum Prädikativ // Wortstruktur und Satzstruktur, Linguistische Studien. Reihe A, Arbeitsberichte / hrsg. W. Mötsch. Berlin: Akademie der Wissenschaften der DDR, 1989. Vol. 194. S. 210-234.
2. Bierwisch M. On the Grammar of Local Prepositions // Syntax, Semantik und Lexikologie / hrsg. M. Bierwisch, W. Motsch, I. Zimmermann. Berlin: Akademie-Verlag, 1988. S. 1-65.
3. Maienborn C. Position und Bewegung: Zur Semantik lokaler Verben. IWBS-Report Nr. 138. Stuttgart: IBM, 1990. 112 S.
4. Маслов Ю. С. Введение в языкознание. М: Высшая школа, 1998. 272 с.
5. Арутюнова Н. Д., Ширяев Е. Н. Русское предложение. Бытийный тип. М.: Русский язык, 1983. 198 с.
6. Lang E. Semantik der Dimensionsauszeichnung räumlicher Objekte // Grammatische und kon-zeptuelle Aspekte von Dimensionsadjektiven / hrsg. M. Bierwisch, E. Lang. Berlin: Akademie-Verlag, 1987. S. 287-458.
7. Faarlund J. T. Verb og predikat. Ein studie i norsk verbalsemantikk. Oslo: Universitetsforlaget, 1978. 254 s.
8. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М.: Наука, 1976. 384 с.
9. Зеленщиков А. В. Трехактантная локативная модель предложения и ее варианты // Актуализация предложения: в 2 т. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1997. Т. 2. Синтаксические модели и их варианты. С. 69-101.
10. Wunderlich D., Kaufmann I. Lokale Verben und Präpositionen — semantische und konzeptu-elle Aspekte // Sprache und Wissen. Studien zur Kognitiven Linguistik / hrsg. S. Felix, S. Kanngießer, G. Rickheit. Opladen: Westdeutscher Verlag, 1990. S. 223-252.
Статья поступила в редакцию 19 декабря 2011 г.
