Старый квартал Занд в Бамберге: репутация, проблемы и (соседские) инициативы Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Ю. В. Бучатская

СТАРЫЙ КВАРТАЛ ЗАНД В БАМБЕРГЕ: РЕПУТАЦИЯ, ПРОБЛЕМЫ И (СОСЕДСКИЕ) ИНИЦИАТИВЫ

АННОТАЦИЯ. Автор обращается к феномену соседства, рассматривая функционирование соседских связей и отношений на примере одного старинного квартала Бамбер-га, наблюдаемого в течение полутора лет. Для сравнения привлекаются данные интервью и наблюдений, проведенных в других кварталах этого же города в тот же период. Исследование строится на полевом материале, собранном автором в Бамберге во время полевого стационара 2008-2010 гг., а также на материале Интернет-платформ, изданий и сайтов указанного квартала, уличных праздников и соседских инициатив в Германии 2017-2019 гг. Основное внимание в статье сосредоточено на взаимодействии в соседском объединении в квартале Занд, анализируются мотивы соседских праздников Бамберга, и отдельно — Зандкервы — надрегионального события, выросшего из такого же соседского праздника одной улицы. Период, в который проводились наблюдения и интервью, является показательным для исследования феномена соседства и взаимодействий в квартале, поскольку на 2006-2009 гг. пришелся переломный период в преобразованиях квартала и его центральной улицы Зандштрассе, начало функционирования тогда новых, а ныне — этаблированных инициативных объединений и проектов, ряда школьных и общественных инициатив, направленных на возрождение и ревальвацию местности. В статье предпринят анализ того, как новые инициативы кооперировались и согласовывались с традиционными соседскими сообществами и организациями квартала Занд, а также того, как они сталкивались с противоположными интересами и противодействием жителей квартала.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: соседство, праздники, квартал, город, антропология города, Бамберг, Германия

УДК 394(430X1-21)

DOI 10.31250/2618-8600-2019-2(4)-32-67

БУЧАТСКАЯ Юлия Валерьевна — к.и.н., с.н.с. Отдела европеистики, Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН (Россия, Санкт-Петербург) E-mail: [email protected]

Находясь в длительном полевом стационаре в Германии, я имела возможность для наблюдения большого числа процессов, событий и практик городской жизни небольшого города Бамберг, который именно в силу своих обозримых размеров был доступен для охвата исследовательским вниманием. Фокус моего интереса был направлен на праздничную культуру города и различные связанные с ними инфраструктуры и городские практики, обеспечивавшие функционирование праздничных событий. Такая работа требовала погружения в повседневность отдельных человеческих коллективов и городских пространств. Размышления над наблюдаемой ситуацией и систематизация этого материала выявили высокую интенсивность соседских взаимодействий в кварталах старого города и дали повод к написанию этой статьи. Статья базируется, главным образом, на материалах наблюдений и глубинных интервью, а также на сведениях из периодической печати и опубликованных биографических нарративах. Все материалы относятся к 2008-2010 гг. На первый взгляд может показаться, что статья запоздала. Однако, из наблюдений (сделанных преимущественно на онлайн-ресурсах и в переписке с тогдашними информантами) за сегодняшней ситуацией в изучаемом пространстве квартала города стало очевидным ключевое значение рассматриваемого мной временного периода, потому что на него пришлось начало процесса преобразования квартальной среды в то, что Занд представляет собой сегодня. Периода, когда уже были достигнуты первые эффекты, но еще сохранялись напряжения и конфликты сторон в принятии или непринятии изменений; когда еще были живы акторы, стоявшие у истоков формирования послевоенных соседских инициатив и активно взаимодействующие с девелоперами как новой структурой в квартале или же принимаемые ими во внимание.

СОСЕДСТВО В НЕМЕЦКОМ ГОРОДЕ. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ И ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ВОПРОСЫ

В первой половине XX века в городской социологии велись дебаты относительно дефиниции понятия «соседство», их участники интуитивно нащупывали две природы соседства: территориальную и социальную, формальную и неформальную — «слабый» и «сильный» смысл соседства у Рут Гласс (Glass 1948), «общий принцип соседства» и «конкретное или фактическое соседство» у Рене Кёнига (König 1958) и т. п. Еще один важный момент в исследованиях феномена соседства заключается в разнице между традиционным и модерным обществом городов: в первом соседство было неизбежным положением ввиду граничащих домов или участков, во втором соседство рассматривается как социальные отношения, базирующиеся на индивидуальном выборе и добровольности, подразумевает эмоциональный аспект (Engelhard 1986: 28). Феномен соседства

возникает в совершенно разных средах и обстоятельствах, поэтому ни одно определение не будет полностью корректным в каждой конкретной ситуации: всякий раз оно будет изменять свое содержание и потому иметь разные значения.

На протяжении всего XX в. социология города прогнозировала конец соседства. Хотя уже в XIX веке первоначальная сельская община, столкнувшись в начале индустриализации с процессом распада связей, возродилась в новой форме городского соседства. Представлялось, что в эпоху перехода от индустриального модерна к послевоенному как в селе, так и в городах соседство как форма и пространство коммуникации устарело, потому что достижения стандартизированного массового производства таких благ цивилизации, как телефоны или широко доступные личные автомобили (как «Фольксваген-жук») делают прежнюю интеракцию, базировавшуюся на близости, излишней. В современной ситуации экономической глобализации, доступного и относительно дешевого транспорта и особенно распада и снижения значимости прежних социальных институтов (семья, община и т. п.) и широком распространении коммуникации в Интернете, полностью сдвигающем временные и пространственные границы, указанный эффект должен был бы повториться и усилиться: соседство как локально и социально фиксированная категория вроде бы изжило себя. Однако в последние годы наблюдается повсеместное оживление соседства, и в связи с этим набирает обороты обращение европейской науки к этому феномену (Schnur 2008a, 2008b).

Отношения, возникающие на основе добровольной или принудительной пространственной близости жилья, могут принимать различные выражения — они могут быть дружескими или конфликтными, поверхностными или интенсивными, дистанцированными или близкими, контролирующими или бережными. В соседстве гораздо отчетливее, чем в иных ситуациях, пересекаются и накладываются друг на друга пространственные и социальные категории, так что концепция социального пространства Бурдьё часто ассоциируется именно с соседскими категориями. Прежде всего, это, на первый взгляд, парадоксальная связь с пространством, которая делает соседство важной категорией в постмодернистском городском контексте. То, что Роланд Робертсон описал как «глокализа-цию» (Robertson 1998), происходит именно здесь: ослабление интегратив-ных инстанций (вроде рабочего рынка, церковных организаций, семьи) в переходе к постмодерному обществу приносит с собой растущую значимость близости и социальных взаимодействий в локальном масштабе.

Итак, соседство в городах существует, хотя и в другой форме, нежели традиционные соседства в сельских общинах. Немецкий социолог Бернд Хамм, исследовавший классические соседства в сельской общине, определяет соседство как первичную социальную группу наряду с родственниками или друзьями: «Социальная группа, которая взаимодействует,

прежде всего, по причине общности места жительства» (Hamm 1973: 18). Ключевым словом в его определении является «взаимодействие», иначе говоря, речь идет о социальной природе явления, однако это взаимодействие ограничено местом, в котором расположено жилье, — то есть значимым оказывается и пространственное измерение. Если Хамм в 1973 г. исключал из понятия соседства такое широкое поле, как квартал или улица, то сегодняшнее субъективное переживание соседства очень многообразно: для кого-то это семья в квартире рядом, для кого-то - магазинчик за углом или кафе поблизости, до которого можно дойти пешком, то есть то часто посещаемое излюбленное место, где происходят повседневные соседские контакты. Соседство в современном европейском городе приобрело однозначный пространственно-социальный смысл: оно подразумевает ограниченное городское пространство, опознаваемое как единство, внутри которого происходят повседневные интеракции людей (ср. статья В. Кашубы в этом номере журнала1, а также: Schnur 2012: 451).

В моем кейсе соседство рассматривается как пространственно-социальное поле и ограничивается рамками квартала, при этом под кварталом в Бамберге будет пониматься исторически сложившееся пространство нескольких улиц, оно обозначается немецкой лексемой Viertel. Бамберг, классический пример европейского среднего города, состоит именно из таких кварталов, относительно однородных в материально-пространственном (архитектура) и социальном смыслах. Например, кварталы старого города (каким и является рассматриваемый Занд, а также овощеводческий квартал Гэртнерфиртель, который выступает в качестве второго элемента сравнения) состоят из одинаковых по типу построек: Занд образуют двухэтажные бюргерские двойные дома, в которых «передний» и «задний» дом соединяются между собой внутренним двориком; улицы овощеводческого квартала составляют ряды одноэтажных домов с широкими воротами, предназначенными для въезда крупной сельскохозяйственной техники, в фасадной части. Оба квартала до сих пор по большей части населены выходцами из ремесленных семей, уже не в первом поколении владеющими домами, между ними часты дальнородственные связи, владельцы и их преемники, как правило, принадлежат к определенным «династиям», известным в Бамберге и за пределами квартала. Связь между жителями кварталов подкрепляется и формально принадлежностью к одному церковному приходу, что актуально для строго католического Бамберга. В Занде это приход церкви св. Елизаветы, в более обширном и разделенном на отдельные неформальные субъекты овощеводческом квартале — приходы св. Отто, св. Гангольфа или Вундербургской церкви.

Применительно к Занду, таким образом, меня будут интересовать следующие вопросы: каковы формы соседских отношений в квартале?

1 см.: Кашуба В. «Соседство и квартал: новые формы городской публичности». С. 6-22.

существуют ли формы коопераций по принципу территориального (квартального) соседства? какие функции они выполняют и на какие процессы оказывают влияние? какое значение играет соседство в среднем городе и сравнимо оно скорее с деревенской общиной или же с урбанной культурой?

КВАРТАЛ ЗАНД: ГРАНИЦЫ, СТРУКТУРА, ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ

Границы квартала Занд нечетки, поскольку эта территориальная единица не закреплена институционально. Очертания квартала каждый из жителей определяет по-разному, в целом оно ограничено улицами Обере и Унтере Зандштрассе, улицей Ляйнритт, что служит набережной Регница, и сети маленьких улочек между ними (рис. 1): «Вы от меня хотите знать, где квартал Занд?! Ну, вообще-то по названию Унтере Зандштрассе принадлежит к кварталу. Многие думают, что Зандштрассе идет до моста Маркуса. Часть улицы тоже сюда относится. По-моему, Унтере Зандштрассе относится к кварталу только до Английского сада. Название "Занд" происходит от того, что тут рядом река, и потому что водой намывало песок, и дома здесь построены на песке. То есть улица Резиденцштрассе, как мне кажется, уже относится к части города Бергштадт. Занд собственно — это только Зандштрассе и Ляйнритт, маленький переулочек до реки, тут — Зандштрассе до Нижнего моста, а там — до Унтере Зандштрассе» (ПМА 2009: № 1)2.

Прошлое квартала Занд вполне славное, оно является предметом гордости не только для сегодняшних жителей квартала, но и для всех горожан, которые интересуются историей Бамберга и имеют отношение к формированию его имиджа: «Особенность улицы Зандштрассе в том, что она постоянно была бюргерской местностью, областью расселения бюргеров, и это сохранялось столетиями. На улице не было публичных учреждений (кроме тюрьмы), дворцов знати; напротив, здесь всегда селились семьи самых значительных ремесленников города (Андреас Ройсс (Andreas Reuß), писатель, автор романов и путеводителей по Бамбергу, член Городского совета; Gezeiten... 2008: 12).

Улица Зандштрассе (рис. 2) исторически была ремесленной и торговой: на ней располагалось больше всего магазинов, ремесленных лавок и мастерских, а также пивоварни, питейные и гастрономические заведения, потомки владельцев которых были моими информантами в 20082010 гг.: «Ну да, это самая старая часть города, и те, кто живет в квартале Занд, — те очень тесно связаны с ним, и корни очень глубоки. Это община что ли. Мой дед начинал здесь мастером-слесарем, занимался во дворе

2 Все интервью проходили и были записаны на немецком языке. Перевод на русский язык выполнен Ю. В. Бучатской.

Рис. 1. Очертания квартала Занд в Бамберге

слесарным делом, мой отец перенял потом это производство. Я принадлежу кварталу Занд. <...> О Господи, это очень давняя история. Мои предки жили здесь, в Занде с 1827 г., это, конечно, дворянство Занда, все остальные — приезжие. Они владели слесарной мастерской, сперва она находилась по диагонали напротив отсюда, потом мой дед купил этот дом и перенес сюда мастерскую. Ах, тогда было здорово, такие замечательные соседские отношения, однажды, помню, мой отец с соседом напротив купили баранью голову, целую, на двоих., это было так по-семейному, со временем это теряется. <...> Ну да, люди знакомы друг с другом, но уже по причине рабочей ситуации здесь, люди больше не работают здесь, в Занде. Раньше жители по большей части имели свои магазины, свои лавки здесь, а теперь — конечно, есть еще на Обере Зандштрассе несколько лавок, но такого количества, как раньше, больше нет. В каждом доме был какой-нибудь магазин, было пять пекарских лавок, семь пивоварен и так далее, в каждом доме что-то было. Сейчас осталось мало. <.> Старожилы в квартале были, значит, фирма семьи Команн, это был спортивный магазин напротив, на Унтере Зандштрассе, потом, старожилы были, Трум — это "Шленкерла"3, пивоварня, или Хеллер, потом Кропф.

3 Широко известный в городе и в Германии пивоварня и ресторан Schlenkerla, производящие пиво по старой и редкой ныне технологии из высушенного на дыму солода, благодаря чему пиво имеет аромат копчения.

Рис. 2. Улица Унтере Зандштрассе. Февраль 2009 г. Фото Ю. В. Бучатской

Кропфы, конечно, это рыбаки. Херманн. Семья Херманн — это были кровельщики на Унтере Зандштрассе. Кох, это лавочка на углу, магазин. Ах, да, Либольд, мясники, Альбингер был раньше, маляр, Окс Руди. Это были старые бамбергские фамилии, семьи, все они владели домами. Здесь жили Боши, тут был маленький магазинчик, там выход, а там — слесарная мастерская, все было так тесно, так много разных лавок. Там, напротив, уже был следующий пекарь, и так по улице до Шленкерла еще пять или шесть пекарей» (ПМА 2009: № 2, рис. 3). «Я знаю людей здесь хорошо, и меня тоже люди знают. Но это, возможно, не из-за меня как личности, а из-за моего дела. Наше семейное дело, наш магазин существует уже 80 лет, люди знали моего отца, меня, конечно, тоже, потому что у меня было бешеное количество клиентов на Зандштрассе, в квартале Занд. Мой дед основал магазин4 84 года назад, в 1923 или 1924 году» (ПМА 2009: № 1).

Замкнутость квартальной жизни, проявлявшаяся не только в постоянстве социального состава, но прежде всего в наличии всех необходимых структур и инстанций жизнеобеспечения, придавала кварталу Занд явное сходство с сельской общиной: «Раньше наше семейное предприятие, наш магазин, полностью обеспечивал продуктами весь квартал. Я хорошо помню то время, когда мой магазин был пунктом встречи для общения, даже для разных сплетен, но в сегодняшней жизненной скорости для этого больше нет места. От прежнего "все знают всех"

4 Магазин электротоваров «Elektro-großhandel Bauer».

Рис. 3. Дом семьи Бош, «династии» слесарей квартала Занд (Унтере Зандштрассе, 8). 2009 г.

Фото Ю. В. Бучатской

и тогдашнего чувства деревни мало что осталось» (Кох: Gezeiten. 2008: 47). «Часто вспоминаю ту Зандштрассе, когда мы открыли здесь свою мастерскую в 1975 г. Уютная маленькая улочка с аптекой, обувной лавкой, лыжным магазином, лавкой старьевщика, продуктовым магазином5, который и сегодня существует, двумя булочными, которые пекли вкуснейшие торты. Еще помню Руди Окзен, владельца добротного бюргерского кабака. Он всегда напевал песенку уже с утра, когда ехал за продуктами. Жителями улицы и владельцами расположенных там магазинов мы были приняты радушно, в результате чего сложилась семейная атмосфера» (Lore Götz, Gezeiten. 2008: 73). Сходство с деревней не соотносится только с прошлым, но актуально и для сегодняшнего восприятия: «В принципе это город в городе: благодаря жителям квартала или людям, которые себя с ним идентифицируют, он представляет собой

5 Магазин, который упоминается в интервью, относится к категории небольших магазинов, обеспечивающих близлежащие территории и дома продуктами и товарами первой необходимости по-немецки их обычно называют «Tante-Emma-Laden» («магазин тети Эммы»).

замкнутый космос» (ПМА 2009: № 3); «Я нахожу, что жить здесь классно! Это как маленькая деревня в городе» (ПМА 2009: № 4); «Как житель я чувствую себя на Зандштрассе счастливым: суперокружение, отличные соседи, абсолютный центр города и, несмотря на это, "по-домашнему", как в деревне» (ПМА 2009: № 5). Мотив «деревни в городе» оказывается распространенным и упоминается не только инсайдерами, но и внешними людьми, представителями городского менеджмента: «То есть у людей есть гордость за свой квартал, просто за то, что в нем налажена совместная жизнь, это же, собственно говоря, как маленькая деревня, и здесь все друг друга знают, и люди живут рядом друг с другом» (ПМА 2009: № 6).

Переживание городского квартала как деревни, с одной стороны, отсылает к дискуссии о «родине» в немецкой этнологии последней трети XX века, к этому спору я вернусь позднее, с другой — к некой форме «естественного ареала» (подобно natural area Чикагской школы), возникающей в процессе развития города и сегрегации населения по сходным жизненным циклам, стилям, этнокультурным статусам и т. д., на которую указывал Б. Хамм: качественное обустройство, окружение и уровень цен на жилье являются решающими факторами для поселения в квартале и для того, кто купит в нем жилье, будет жить и соответственно станет соседом, а значит — составит более или менее однородное соседство (Hamm 1973: 176).

Самодостаточность квартальной жизни также свидетельствует о его сходстве с функциями традиционных соседств в европейских обществах XVI-XVIII вв.: в деревне соседство служило пространством жизни и деятельности, в котором могли выполняться все необходимые для жизнеобеспечения общины функции и с которым отдельные люди могли себя эмоционально идентифицировать, в городах соседства тоже играли подобную общине роль: совместная деятельность и пользование водой, уход за территорией и ресурсами, охрана от пожаров, дежурства, совместная касса для выплаты штрафов и помощи нуждающимся, надзор за нарушениями правил и конфликтами (Engelhard 1986: 38).

Ситуация в квартале Занд, однако, была далека от идеализированной сельской общины, хотя бы по причине оживленного автомобильного движения по улице Зандштрассе во все послевоенные годы. По обеим главным улицам квартала — Унтере Зандштрассе и Обере Зандштрассе, и далее через старый город проходила федеральная трасса В22 из Вюрцбурга в Байройт. Все автомобильное движение, включая тяжелые грузовики и танки частей американской армии, стационировавшейся в Бамберге, осуществлялось в узком пространстве средневековой улицы, создавая шум и грязь и делая условия жизни в квартале неблагоприятными: «Я помню еще, какой был шум и грязь от машин здесь — стоило открыть летом окно, как через две недели все занавески были черные! Здесь проходила федеральная трасса, и мы подумывали, не продать ли

вообще дом. Никакой жизни на улицах не было. Были большие дискуссии по этому поводу, но, если я правильно передаю сейчас, закон о федеральных трассах таков, что это не дело коммуны, и не дело города, а дело федерации. Многие владельцы лавок давно хотели выставить стулья перед своими магазинами и кафе, но был запрет: федеральная трасса, нельзя» (ПМА 2009: № 1). «Движение и связанный с ним шум с каждым годом становились все интенсивнее, что было невыносимо на такой маленькой и узкой улочке. Думаю, что количество автомобилей увеличивалось в связи с притоком населения в Бамберг, особенно после объединения Германии. Но последней каплей был эпизод с танком: однажды на узкой Зандштрассе с ужасным грохотом выполнял какой-то маневр американский танк. Посреди маленькой узкой улицы! Это было уже слишком» (Lore Götz. Gezeiten. 2008: 72).

Описываемая картина тонущего в техническом омуте старинного городка для Бамберга не уникальна; многие города в послевоенное время переживали бум технизации и трансформаций городской среды, негативно сказывавшихся на качестве жизни, вызывавших экологические проблемы, что привело к кризису городов и прогнозированию их заката, вытеснения жизни из города на зеленую периферию. Недвижимость на Зандштрассе стала падать в цене, дешевое жилье в требующих санации и ремонта домах привлекало социально неблагополучные семьи, мигрантов и студентов. Негативный вектор развития бывшей бюргерской улицы усилился распространением дешевых низкокачественных гастрономических и питейных заведений, посещаемых преимущественно студентами и шумными молодежными компаниями. Неконтролируемая продажа алкоголя, наркотики, громкая музыка до поздней ночи, клубы и дискотеки, шум пьяных компаний, мусор, вонь и битое стекло составляли образ улицы Зандштрассе на протяжении 1990 — начала 2000-х гг. и существенно сказались на ее имидже и репутации: «Эта местность сегодня никоим образом не привлекательна для меня больше. Из когда-то автономного квартала, жители которого имели все необходимые для жизни учреждения прямо перед своей дверью, он превратился в бездушный квартал развлечений, который настолько чужд моей "родине", что я там больше не хочу жить. Многие "коренные" жители давно уехали оттуда» (Alfred Heller, Gezeiten. 2008: 21).

Еще одно явление, прямо связанное с изучаемым кварталом — это городской праздник Зандкерва, проходящий в пространстве квартала ежегодно в августе и собирающий на его улицах до 250 000 человек — участников, жителей и гостей Бамберга6 (рис. 4). Праздник возник в 1951 г. и был инициирован жителями квартала с целью привлечения капитала и оживления торговли в гастрономической и питейной сферах, но имел

6 Праздник, его структуры и взаимодействия акторов подробно описаны и проанализированы в статьях: Бучатская 2012а; 2012Ь.

Рис. 4. Улица Доминиканерштрассе в квартале Занд во время празднования Зандкервы. Август 2009 г. Фото Ю. В. Бучатской

непредвиденный успех, превративший его из локального события в феерию надрегионального масштаба. На протяжении 68 лет праздник претерпевал неизбежные трансформации, а переполнение улицы людскими массами, большое количество пьяных и неадекватно ведущих себя гостей и репутация Занда как квартала развлечений формировало амбивалентное отношение бамбержцев и жителей Занда к самому празднику, а также зачастую усиливало их негативное восприятие квартала: «Зандкерва для нас, скорее, проклятие, чем благословение <...> Каждый год Зандкерва становится хуже, просто потому что теперь слишком много туристов» (ПМА 2009: N° 1). «Для меня Зандкерва имеет два лица: одно — это масса народа, другое — его часто не видят посторонние — это уютные посиделки для избранного круга, узкого круга людей, которые делают праздник» (ПМА 2009: № 3). «Зандкерва, конечно, самое большое событие года. Там всегда встречаешь всех, кто когда-то жил в Бамберге, но уехал. Они каждый год приезжают на Зандкерву» (Hans Lyer, Gezeiten. 2008: 48). Вне зависимости от оценок Зандкервы как городского культурного явления со стороны жителей, следует отметить центральную роль праздника для жизни квартала. Дело в том, что организация и проведение праздника на протяжении 67 лет были делом узкого круга лиц и проходили на общественных началах. Устроители, официальные организаторы, участники шествий, состязаний, турниров, праздничных действий, комментаторы

и жюри состязаний — иначе говоря, и те, кто делает черную невидимую работу, и те, кто поднимается на пьедесталы и блистает на публике — это одни и те же люди из квартала, связанные между собой соседскими отношениями не в первом поколении (рис. 5, 6). Их фамилии повторяются из года в год, сменяются только поколения участников'.

СОСЕДСКИЕ ИНИЦИАТИВЫ В ЗАНДЕ

Западногерманский этнолог Ютта-Беате Энгельхард исследовала в 1980-е гг. соседства большого города на примере Мюнстера и на основании своего материала пришла к выводу, что различные соседские инициативы, формирующиеся в городах, направляют свою деятельность в первую очередь на преодоление анонимности сожительства людей в квартале или соседстве и интенсификацию повседневных взаимодействий — «не просто проходить мимо, не просто здороваться и все — но именно жить друг с другом» (Engelhard 1986: 95). По большей части такой запрос на более интенсивные соседские отношения появляется в кварталах с большим процентом собственников жилья, которые не намерены менять место жительства каждые два года, но оставаться на месте продолжительное время. К изучаемому кварталу Занд это утверждение также применимо.

Здесь обнаруживаются две очевидные формы институционализа-ции соседства — «Объединение жителей 4-го дистрикта» и общество «SandGma» (далее «Зандгма»). Оба являются ферайнами, обществами, объединяющими своих членов по интересам и по территориальному принципу. 4-й дистрикт охватывает более широкую территорию, нежели изучаемый квартал Занд, однако его правление и ключевые фигуры живут непосредственно в квартале, на улицах Унтере и Обере Зандштрассе, принадлежат к династиям старожилов квартала, как, например, цитировавшаяся выше Гизела Бош, первый председатель Объединения до 2018 г. Объединение является зарегистрированным обществом и ведет свою историю с 1891 г.; официально оно «представляет интересы жителей дистрикта перед правительством города, ведет деятельность по уходу и сохранению памятников архитектуры в дистрикте, а также служит поддержанию соседских отношений» (Bürgerverein... 2019). В современных условиях прежние юридические функции соседств не предусматриваются структурами государственного и муниципального управления, а функции былой соседской взаимопомощи в трудных ситуациях переняли страховые компании, услуги которых становятся все

7 К слову, в 2017 г. традиция исключительно соседского «междусобойчика» в организации надре-гионального мероприятия прервалась переложением части финансовых и организационных забот на плечи города, правление ферайна и руководство праздника сменилось в связи с этими изменениями, но круг лиц остался родственным, судя по фамилиям (Франке, Кропф).

Рис. 5. Турнир рыбаков Fischerstechen 1953 г. Поединок Йозеф Кропф старший vs. Хайнер Бош. Лодкой правят Габриэль Кропф и Карл-Хайнц Кропф. Фото из архива Schifferund Fischerzunft Bamberg. Копия 2009 г.

Рис. 6. Турнир рыбаков Fischerstechen 2009 г. Поединок двоюродных братьев Кристофера и Доминика Кропфа; ладьей правит их дядя, Райнер Кропф. Август 2009 г. Фото Ю. В. Бучатской

более многосторонними, а обращение к ним — неизбежным и почти обязательным. На этом фоне функциональное поле соседских объединений сужается до обеспечения общения и досуга, вторгаясь в фактическую область задач ферайнов, досуговых сообществ по интересам.

Такие же выводы были сделаны Ю.-Б. Энгельхард в 1980-е гг. на материале изучения соседств в многоквартирных домах Мюнстера (1986: 40). Однако они подтверждаются и материалами более традиционного квартального соседства Бамберга. Действительно, практически все содержание большого сайта «Bürgerverein 4. Distrikt» посвящено организуемым им культурным событиям и фотогалерее 68 праздников Зандкервы, а одной из главных своих задач ферайн видит обеспечение комфортной коммуникации и сплочение соседства через совместную событийную жизнь: «Мы стараемся создать привлекательную и активную жизнь в ферайне. Совместные мероприятия и события (экскурсии, состязания, летний праздник, Рождество, походы и поездки), устраиваемые нашими членами для наших членов, являются значительной составной частью жизни нашего ферайна» (Bürgerverein. 2019). Более того, за исключением нескольких органных и иных концертов в летние месяцы, главным и основным мероприятием, на которое направлена деятельность ферай-на жителей до 2018 г., являлась Зандкерва. Как показала фиксация годового итогового собрания общества жителей «Bürgerverein IV Distrikt» весной 2009 года, пять из восьми отчетных выступлений были посвящены итогам прошедшей и организации грядущей Зандкервы (ПМА 2009: № 7). Заглавные статьи в ежеквартальном информационном локальном издании «Sandblatt» до настоящего времени также посвящены исключительно дискуссиям о развитии этого праздника (Sandblatt 2009, Sandblatt 2018) (рис. 7). Все это говорит о центральной роли Зандкервы в деятельности территориального ферайна.

Другой упомянутый ферайн, «Зандгма», первоначально относился именно к кварталу Занд и собрался спонтанно как сообщество соседей в послевоенном городе: «"Зандгма" — незарегистрированное общество, не e.V.8 , оно возникло из стола завсегдатаев и разрасталось, пока не достигло человек ста. Мы тогда сидели в "Blaue Glocke", это дом, место рождения "Зандгма"» (ПМА 2009: № 8) (рис. 8, 9). Надо заметить, что подобный путь институционализации соседских инициатив оказывается довольно шаблонным, судя по многочисленным нарративам из Мюнстера, приведенным Ю.-Б. Энгельгард: неформальные посиделки за трапезой в кафе, бокалом пива в кабаке или приватном пространстве у соседей рождали идею организоваться для совместной деятельности (1986: 105). Формат праздника и связанной с ним трапезы как нельзя лучше подходит для информализации ситуации общения. Результатом

8 e.V. (нем. eingetragener Verein) — 'зарегистрированное общество'

Рис. 7. Члены Объединения жителей 4 дистрикта возглавляют шествие во время празднования Зандкервы. Август 2009 г. Фото Ю. В. Бучатской

таких неформальных посиделок и праздников становилась выработка самосознания принадлежности к группе, чувства «мы», обеспечивавшего постоянство и преемственность. Чувство «мы» имеет конкретные проявления и формы и питается за счет совместных практик, которые нередко со временем приобретают характер ритуализированных действий: «Скажем, каждый год устраивались походы на кладбище, где мы посещали могилы покойных членов общества, <...> покупали 40-45 гвоздик и возлагали их на могилы. В таком походе принимали участие до 30 человек, мы ходили на кладбище во всенародный день скорби [нем. Volkstrauertag — прим. Ю. Б.], а после все шли в Английский сад и там для нашего общества были накрыты столы с кофе и выпечкой, и можно было посидеть. <.> Или в Рождество, тогда все приглашались на застолье, и оно было оплачено. И вообще каждый месяц было какое-нибудь мероприятие: то мы ехали на автобусе в какую-нибудь поездку, это был всегда сюрприз, то предпринимали походы» (ПМА 2009: № 8).

В больших соседских инициативах часто возникает формальная рамка решения повседневных и насущных вопросов в виде собраний и органов самоорганизации, как, например, упомянутое выше годовое собрание «Bürgerverein 4. Distrikt». Самоорганизация соседства в институт и организация чего-либо вначале требует инициативы, и исходит она обычно от определенного узкого круга или одной персоны, имеющей признаки лидера. В квартале Занд послевоенного времени, на которое

Рис. 8. Старейшины общины «Занд гма». Слева — информант Райнер Хофман. Февраль 2009 г Фото Ю. В. Бучатской

Рис. 9. Старинное гастрономическое заведение Занда Gasthof Blaue Glocke на улице Унтере Зандштрассе, 12. Здание построено в 1602 г. Август 2009 г. Фото Ю. В. Бучатской

пришлось образование упомянутых ферайнов, было несколько таких личностей, обладавших чертами лидера и располагавших к тому же определенным социальным капиталом для объединения вокруг себя жителей квартала: прежде всего, это Хайнер Бош и Эдельгард Кох. Хайнер

Рис. 10. Магазин Эдельгард Кох «Тап1е-Етта-Ьа(1еп» (Обере Зандштрассе 33).

Фото Ю. В. Бучатской Рис. 11. Вывеска магазина Эдельгард Кох. 2009 г. Фото Ю. В. Бучатской

Бош, помимо своей принадлежности к местной династии ремесленников-слесарей, прославился активной, хотя и безрезультатной, политической деятельностью от традиционной в Баварии партии ХСС9 в городском совете; он был известен и популярен в квартале и возглавлял «Объединение жителей 4 дистрикта» до своей смерти. Он же был одним из авторов идеи Зандкервы. Эдельгард Кох тоже была из семьи, проживавшей квартале Занд: на углу площади св. Елизаветы, в самом центре

9 ХСС (нем. CSU, Christlich-soziale Union) — партия Баварии «Христианско-социальный союз».

квартала находился описанный выше магазин, снабжавший продуктами квартал с 1900 г. (рис. 10, 11). Магазин был не только торговым предприятием10, но и узловым пунктом повседневной коммуникации соседей по кварталу: «Я помню те времена, когда мой магазин был пунктом встречи для общения, даже для разных сплетен» (Koch, Gezeiten. 2008: 47). То есть он обеспечивал социальные потребности жителей, являясь местом соседской солидарности и социабильности, практически аналогичным описанному Вольфгангом Кашубой в настоящем номере берлинскому примеру. Но и хозяйку, фрау Кох, магазин обеспечивал в свою очередь контактами и соответствующим социальным капиталом в квартале, служа коммуникационным каналом и позволяя ей концентрировать в своих руках соседские ресурсы. Магазин, как и ресторан «Blaue Glocke», в котором собирался стол завсегдатаев соседства Занд, служил, таким образом, «штаб-квартирой» соседства, а Эдельгард Кох до своей кончины в 2017 году была «бургомистром» соседского сообщества «Зандгма»: «Как бургомистр "Зандгма" я кое-что еще держу под контролем в квартале. Только ко мне обращаются в случае, если надо приготовить бутерброды для собрания ферайна жителей 4-го дистрикта или сварить пунш для рождественского базара» (Koch, Gezeiten.,.2008: 47). Эдельгард Кох, ее супруг Адольф и члены «Зандгма» с самого основания Зандкервы в 1951 г. были главными инициаторами и устроителями игрового турнира «убиение петуха» в понедельник Зандкервы : проводили подготовительные работы, договаривались с крестьянским двором об аренде живого петуха, доставке его, модерировали, объявляли и награждали победителей турнира. Эдельгард сама варила куриный суп и раздавала его после турнира членам соседской инициативы во дворе дома Фраца Альбингера (рис. 12). И в этой деятельности соседского ферайна на первый план, как видно, выходит развлекательно-досуговая функция, цель которой очевидна — сплотить соседское сообщество, обеспечить комфортность взаимодействий в квартале, общение жителей. Это одна из последних функций традиционных форм соседства, сохраняющая в городах свою актуальность (Hamm 1973).

Праздник и совместная трапеза оказываются наиболее благоприятной рамкой для информализации коммуникации, а потому именно в ходе праздников и совместных посиделок соседей, как правило, могли

10 В начале XX в. владельцы специализировались на молочных продуктах собственного производства и снабжали ими всех жителей квартала и находящуюся здесь тюрьму. В 1957 году Эдельгард Кох унаследовала магазин от бабушки и продолжила работу. Магазин лишился домашних молочных продуктов, но ассортимент все равно расширился и представлял собой сильно сокращенный вариант небольшого супермаркета. Помимо этого фрау Кох сама готовила некоторые салаты и закуски, предлагая их в качестве домашних специалитетов. Важной особенностью магазина было отсутствие выходных, он работал по субботам и воскресеньям, предлагая свежий хлеб, что большая редкость в католических городах Германии, соблюдающих воскресные и праздничные дни. Магазин был закрыт владельцами окончательно в 2014 году.

Рис. 12. Понедельник Зандкервы. Эдельгард Кох комментирует игровое состязание Hahnenschlag. Август 2009 г. Фото Ю. В. Бучатской

рождаться различные серьезные инициативы. Классическая форма соседского праздника в современной Германии — Straßenfest, праздник улицы. Это праздничное мероприятие в рамках одной улицы, организованное жителями этой улицы для своих же жителей. Праздник улицы является специфически городским послевоенным изобретением. Обстановка праздника такова: улица превращается в площадку для типичного народного гулянья в немецком формате: столы, лавки, лотки или палатки с закусками и пивом, музыкой, каким-либо общим делом, которое занимает посетителей — игра, состязание, танцы, лотерея, аукцион и т. п. Праздник длится всего один-два дня. В моих наблюдениях подробно зафиксированы два таких праздника в городе Бамберг — это Mittelstraßenfest и Judenstraßenfest. Обе улицы расположены в старой части города, и праздники имеют некоторую традицию. Judenstraßenfest — праздник улицы Юденштрассе — очень локальное событие, вместе с тем оно хорошо известно в городе и пользуется широкой популярностью не только у жителей улицы. Праздник намеренно сохраняют уютным и теплым, гостеприимным и необезличенным; здесь немного торговых

стоек, немного народу и есть свои изюминки. На празднике ежегодно присутствует только одна торговая палатка с сосисками гриль, как рассказывают, необыкновенно вкусными, так что к палатке всегда выстраивается целая очередь, но, несмотря на это, устроители не собираются увеличивать количество палаток, чтобы повысить продаваемость и доход: все должно оставаться, как было всегда, только одна палатка (Архив МАЭ РАН. Ф. К-1. Оп. 2. № 1898).

Другой пример — это праздник улицы Миттельштрассе — MittelstraBenfest. Улица, также расположенная в черте старого города, населена потомственными городскими овощеводами, здесь их дома, огороды и точки торговли, в одном из традиционных домов находится музей профессионального сообщества — Gartner-und-Hackermuseum. Во время праздника улица на один день перекрывается, ее заставляют столами и лавками, во въездах дворов традиционных домов устраиваются импровизированные лавки, продающие напитки и закуски, звучит живая музыка, организован вход в музей за полцены. Праздник ориентирован в первую очередь на жителей улицы, для их знакомства и сплочения, потому что в последние десятилетия состав населения квартала овощеводов значительно меняется в связи с утратой рентабельности занятия: дома и угодья продаются частным лицам, не имеющим отношения к ремеслу. Овощеводческие семьи сообща занимаются подготовкой и проведением праздника: добывают разрешения в городской управе, украшают улицу, жены гэртнеров сами готовят закуски из своих свежих овощей и продают гостям; мужчины обеспечивают мебель для уличных лавок, расставляют зонтики, разливают и продают напитки, проводят экскурсии в Музее (Архив МАЭ РАН. Ф. К-1. Оп. 2. № 1898). Цель этого праздника не только в активизации межсоседской коммуникации — за ней стоит и коммерческая мысль: обратить внимание посетителей и соседей на гэр-тнеров, их продукцию и привлечь новых покупателей.

Возвращаясь к рассматриваемому кварталу Занд, надо заметить, что и Зандкерва начиналась как праздник улицы Зандштрассе для жителей улицы в послевоенные годы. Целью тогда было активизировать межсоседские отношения, создать атмосферу тепла и уюта в сложном послевоенном мире разрушенной страны, с массами переселенцев, в семьях, где потеряли мужчин на войне и т. д. Зандкерва впервые состоялась как праздник одной улицы Бамберга и расположенной на ней церкви в 1951 г., а авторами идеи выступили старожилы — первый и второй председатели объединения жителей квартала Занд, художник Франц Альбингер и слесарь Хайнер Бош. Эта затея также первоначально была связана с коммерческими целями: повысить доходы пивоваров и гастрономов в квартале:

В 1950-е организация одностороннего движения на Зандштрассе

была наоборот, это значит, что люди уезжали во все направления из

города. И рестораны в квартале всегда думали: «Господи, теперь мы никогда больше не получим клиентов, все только проезжают мимо». И поэтому они сказали: «Мы сделаем праздник». И после того, как повсюду в городе было уже так много маленьких престольных храмовых праздников, жители Занда сказали: «Что могут другие, сможем и мы». И так вызвали к жизни Зандкерву (ПМА 2009: №1).

Инициаторы подчеркивали, что их целью был не просто престольный праздник, в центре которого находилась бы церковь св. Елизаветы и напоминание о ее освящении (что было бы традиционно для кервы), тем более, что об этом факте практически не существует достоверных исторических сведений, а использование его как повода для того, чтобы праздновать новый праздник Бамберга там, где Бамберг наиболее древний. Сценой праздничных действий предполагалось сделать не непосредственно прилегающую к церкви территорию (площадь св. Елизаветы), а весь квартал Занд — реку, ее набережную, улицу Зандштрассе и прилегающие узкие средневековые переулки с их внутренними дворами. Подход создателей Зандкервы был революционным в 1951 г. В общественном сознании Германии в первые послевоенные десятилетия историческое наследие не являлось ценностью; престижной считалась модернизация общественного устройства, политики, прочих материальных и нематериальных сторон жизни. Создание нового праздника в центре сохранившегося от разрушений войны средневекового города было направлено на осознание населением исключительности доставшегося бамбержцам наследия и умение его ценить, грамотно использовать и бережно сохранять. Цитируя слова журналиста Вилли Хекеля, на протяжении десятилетий вдохновенно освещавшего события и становление Зандкервы в региональной газете «Fränkischer Tag», «приходит некто и предлагает жителям открыть для себя старый хрупкий город, несмотря на его узость, отсутствие простора и миниатюрную структуру в качестве пространства для большого народного праздника, по крайней мере, попробовать, получится ли здесь создать принципиально иной, ни с чем не сравнимый, ненормированный, вдохновленный соседской теплотой, близостью друг к другу, телесным контактом со старым городом!» (Heckel 2000: 13).

Таковы черты всех праздников улиц: они проходят не на приватных участках жителей, а в публичном пространстве города — на улице, что делает праздник открытым в том числе для сторонних гостей и расширяет его; к организации активно привлекаются соседи — собственно жители улицы. Привлечение соседей имеет экономические причины: труд «на общественных началах», использование взятой взаймы у соседей техники и мебели дешевле и проще, чем обращение к сторонним

профессионалам и аренда11. По сути дела праздники улицы пытаются реализовать в априори более обезличенном пространстве города межличностную коммуникацию в том формате, который был присущ деревенской общине, — личное знакомство всех со всеми, личное участие каждого (или многих) в организации, локальный характер события и круга участников. В этом празднике наиболее отчетливо проявляется соседство как пространственная и социальная категория (neighborhood), а также наглядно видно, как функционируют соседская коммуникация и соседские инициативы.

Если до 2000-х годов можно говорить о свободе и спонтанности в организациях праздника улицы и соседства, то в настоящее время, как показывает анализ Интернет-платформ и страниц городских соседских инициатив, создание соседской непринужденной атмосферы и активизация межсоседской коммуникации конструируются согласно конкретным правилам и заранее планируются. Существуют различные сайты, помогающие организовать подобные праздники улицы в любом городе Германии, а также подводящие итоги конкретных праздников. Здесь можно найти целые готовые рабочие списки: перечень необходимых документов и инстанций для получения разрешения, последовательность действий организатора, список необходимой утвари и мебели с указанием возможных источников и путей их обеспечения (Aktive Mitte 2018; Tag der Nachbarn 2018; Interessand... 2019). Получается, что подготовка праздника улицы стандартна для любого соседства и любого города, что свидетельствует об унификации явления. Привлекает внимание и риторика текстов, помещенных на таких платформах, они представляют собой краткие и емкие обоснования необходимости праздника улицы и достигнутых им эффектов в повседневности:

Пирожные или карри-вурст, игры для детей и взрослых, порыться в антиквариате и познакомиться с соседями. На празднике улицы все могут найти себе занятие. Там возникает свободное пространство, в котором люди могут познакомиться и разговориться, поесть, потанцевать, помузицировать. И стар, и млад. Итак: вытаскивайте соседей из квартир и верните себе улицы! (Tag der Nachbarn 2018).

Праздники улицы с их уютной, расслабленной атмосферой являются потенциально привлекательным полем для спонсоров, например, для производителей напитков (Tag der Nachbarn 2018). Немного иной, чем прежде, немного меньше размахом, но очень посещаемый, много соседей <...> старых и новых <...>, и прежде всего: по-настоящему хорошее и непринужденное настроение! (Mittelstraßenfest 2018).

11 Как ни удивительно, но таким же путем, на некоммерческой основе до 2018 года осуществлялась вся работа по подготовке и проведению Бамбергской Зандкервы, собиравшей до 300 тысяч посетителей. Организационный комитет целиком состоял из родственников и соседей по кварталу.

Многие спросят: а что тут опять праздновать? — Праздновать можно лето, новое соседство, прогресс в деле «культурного овощеводства», радоваться целому кварталу и, конечно, отличному пиву от пивоварни «Spezial», свежей редьке на закуску из овощеводческого хозяйства Нойбауэров, вкуснейшим сосискам гриль из мясной лавки «Kalb» — и, и, и... Достаточно причин, чтобы оживить по-новому традиционный праздник улицы Миттельштрассе» (Mittelstraßenfest 2018).

Можно обратить внимание на два постоянно повторяющихся мотива — это соседство/общение и душевная, непринужденная атмосфера.

Некая исключительная важность соседства и соседских связей, которая не только актуализируется и поддерживается, но и воспроизводится через такой праздник, выходит на первый план. В поисках ответа на вопрос, с чем это связано, почему собственно праздники соседства оказываются такими популярными и востребованными, я пыталась использовать уже опробованный тезис о характере среднего и малого города как поселения (а именно таковым и является Бамберг). Заключается он в том, что средний город характеризуется обозримостью пространства и социальных процессов, и эти процессы имеют сходство с сельским сообществом. Поэтому в качестве гипотезы выступало предположение, что истоки соседских объединений и коммуникаций в Бамберге следует искать в традиционных (средне)городских структурах, а их популярность и сохранность, по всей видимости, обусловлена тем, на что направлена соседская деятельность и акции вроде праздников улиц — обеспечение комфорта и привязки к локусу в условиях современной общественной, экономической и политической нестабильности в Европе.

Если Георг Зиммель указывал на стремление горожанина к капризу, экстравагантности, чтобы быть заметным (Simmel 1995: 118), то Р. Линднер и Р. и Х. Линд говорят о потребности жителя среднего города в привязанности и в принятии его окружением, которое достигается через сходство взглядов и вкусов с большинством (Lynd, Lynd 1937: 404-405; Lindner 2010: 43). Перекрещивающиеся социальные сети и контакты в пространстве города, тесные межсоседские связи в непосредственном окружении создают почву для реализации потребностей в привязанностях, представляющих собой эмоциональную опору, о которой писали Джон Боулби, а вслед за ним Гордон Ньюфелд, который развивал теорию привязанности как необходимой базы для психически здорового и эффективного социально-эмоционального развития ребенка в раннем возрасте да и для формирования гармоничного сосуществования взрослых людей (Боулби 2003; Ньюфелд, Матэ 2012). Эмоции важны, потому что это животная часть человеческого существа, и то, какими эти эмоции будут — положительными или отрицательными — зависит успешность интеграции человека в социум и в место. Такая ситуация, на мой взгляд, наблюдается в случае с Бамбергом и его соседствами и иллюстрируется

риторическими конструктами Интернет-воззваний: «Кто знает своих соседей, тот счастливее. Кто может заговорить на улице с незнакомцем, тот меньше страдает от подозрительности. Тот, с кем здороваются на углу, будет чувствовать себя в городе как дома. А тот, кто может положиться на соседа, спит спокойнее» (Tag der Nachbam 2018). Интересно, что к выводу о необходимости исследования соседства как психологического феномена пришла и цитировавшаяся выше Ю.-Б. Энгельхард в 1980-е гг. (Engelhard 1986: 272).

Именно эмоциональное проживание обозримого пространства, которое может быть освоено и присвоено, обеспечивает привязку к сообществу и к месту и генерирует чувство стабильности. В этом, как мне видится, заключается один из решающих факторов при выборе Бамберга в качестве места обучения и жизни молодыми людьми-выходцами из деревень и маленьких провинциальных близлежащих городов: атмосфера и модели поведения в Бамберге не сильно отличаются от моделей поведения в привычной сельской среде. И здесь намечается связь с упомянутой выше дискуссией о чувстве родины, развернувшейся в немецкой этнологии в последней трети XX в., и соответственно с культурным феноменом «поиска родины». В этом ракурсе сплочение соседств выглядит как своего рода протест против безличности и бездушности пребывавших в кризисе городов, попытка в сложных общественных условиях и вопреки им отвоевать для себя «территорию родины», «такую родину, в которой сегодняшние люди могли бы познать близость и взаимность повседневных действий» (Greverus 1979: 34). Эта мысль о соседстве как подобии деревенской общины прошлого и как компенсации безличности и неукорененности современного горожанина вследствие мобильности путем конструирования обозримого, близкого и понятного жизненного мира, рамки, в которой возможна стабильность отношений и ожиданий, неоднократно высказывалась в европейской этнологии конца XX-XXI вв. (Mitscherlich 1965; Bausinger 1980; Greverus 1979; Lindner 2010). Соседство в этом смысле соотносится с «родиной». И соседство, и родина являются пространственными и социальными категориями: близость и эмоциональное отношение к физическому пространству формируется через отношения с населяющими его людьми12. В этой связи важным обстоятельством кооперации людей в рамках локальных сообществ

12 Одно из наблюдений в Мюнстерских кейсах 1980-х гг. таково: большинство инициаторов и лидеров соседских объединений инспирированы идеализированными и романтизированными воспоминаниями собственного детства, а также транслируемыми художественной литературой и кино клишированными картинами соседской сплоченности в деревне или маленьком городе и желанием сделать жизнь в большом безликом городе более душевной и человечной (Engelhard 1986: 269). Для 1980-х гг. указанные тенденции были актуальны, так как в конце 1970-х гг. наблюдался бум образования соседских сообществ (как неформальных инициатив, так и зарегистрированных ферайнов), что было косвенно связано волной регионализма — так называемым восстанием провинций (по Гердеру) или «региональных талантов» (Lindner 2010: 45), когда регионы начали осознавать и продвигать свою уникальность на фоне глобализирующейся Европы.

(соседств) в послевоенных городах Германии, как мне представляется, был глубокий национальный кризис после капитуляции и фактического разделения страны на зоны влияния союзными странами: это был доступный и нетравматичный способ проживания своей (локальной) родины.

Помимо психологических потребностей в константах и родине, в квартале Занд в Бамберге генерация соседской сплоченности была, очевидно, реакцией на неустроенность окружающего пространства: послевоенные годы разрухи, затем — неудобства повышающейся технизации и вытеснения жизни из городов, упомянутый кризис городов. Любопытно, что в нарративе одной из коренных жительниц улицы совершенно антагонистичные факты совмещаются в ностальгию по «утраченному раю» в квартале: «Тогда был такой шум на улице из-за автомобильного движения, из-за грузовиков и особенно грохота американских танков. <...> это были невозможные условия жизни на Зандштрассе. <...> Я нахожу, что Зандштрассе тридцать лет назад была очень красивая и уютная. Со временем же эта семейная атмосфера утратилась» (Lore Götz, Gezeiten. 2008: 73, 75). Уют и семейность Лора Гётц связывает с человеческими отношениями, с соседскими интеракциями, а не с самим пространством и его характеристиками: тогда было шумно, опасно, автомобили и танки, сейчас — ограничено движение, новое покрытие, вычищено все, и даже «удалось получить разрешение поставить возле входа столик и стулья для уютных посиделок и перекуса» у мясной лавки Либольда, но тем не менее «уютно» и «по-семейному» было тогда.

Так мы подошли к еще одному аспекту функционирования соседств в городах — его роли гражданских инициатив. В моей первоначальной исследовательской гипотезе я собиралась различать соседства мегаполисов, рождающих гражданские инициативы и демократию, о чем подробно пишет в своем эссе Вольфганг Кашуба, от соседств в среднем городе, функции которых, на первый взгляд, сходны с досуговыми ферайнами, потому что и сам город сравним с сельской общиной. Однако все оказывается иначе. И в Бамбергском Занде соседи объединялись, чтобы попытаться повлиять на коммунальную политику, на экологическую ситуацию, финансовые потоки и тем самым на повседневность квартала: «И тогда мы с соседями по улице решили объединиться и вместе что-то предпринять. Мы активно принимали участие в борьбе за ограничение движения транспорта по улице и выдумывали различные кампании. Например, к Валентинову дню 1987 г. мы пошли в ратхаус13, чтобы подарить политикам маленькие пластмассовые машинки с сердцем из бумаги и презерватив. Эту инициативу мы назвали "пробка на дороге". Так мы хотели обратить внимание на невозможные условия жизни на Зандштрассе» (Götz: Gezeiten. 2008: 75). Соседская инициатива по

13 Нем. Rathaus 'ратуша' — здание, где располагается правительство города.

созданию Зандкервы, напомню, была направлена на привлечение клиентов в местные заведения и повышения их доходности. Более того, председатель «Объединения жителей 4-го дистрикта», Хайнер Бош, благодаря своему энтузиазму и участию в городском совете, имел возможность непосредственно влиять на городскую политику и продвигать интересы квартала.

Возможность нести ответственность за иные сферы жизни и общества, чем ты сам и семья, удовлетворять свои потребности в общественной самореализации также видятся важной причиной активности соседских инициатив и потребности отдельных людей объединяться в них. Идея психологической обусловленности соседских объединений как форм активности в квартальном окружении находит подтверждение в риторике текстов упоминавшихся Интернет-страниц соседских праздников: «Когда сообща что-то осуществляется в своем квартале, это меняет гораздо больше, чем просто соседскую повседневность. Все начинается с отдельного человека» (Tag der Nachbarn 2018). Эти же соображения формулирует Клаус Дёрнер, видный представитель немецкой социальной психиатрии: «Каждый человек нуждается в дневной дозе своего значения для других людей, в минимуме социального ангажемента». Чтобы быть счастливым, человеку нужно реализовываться в третьем социальном пространстве, находящемся между публичным и приватным. Этим третьим социальным пространством служит соседство (Dörner 2011: 212). Наличие промежуточной сферы между публичным и приватным пространствами отмечали разные исследователи феномена соседств, и она получала разные названия —dritter Sozialraum (Dörner 2011), parochial realm (Lofland 1998). Концепция третьего места (third place) Р. Ольденбурга тоже отчасти близка им.

Если описанная выше соседская коммунально-политическая деятельность бамбергского Занда находилась в общем русле общественных тенденций формирования гражданских инициатив в городах Германии в 1970-е гг., то мои полевые наблюдения 2008-2010 гг. зафиксировали формирование и начало работы новых инициативных объединений в квартале. В 2006 г. было создано Общество по интересам «InteresSand» — его название представляет собой контаминацию двух слов - «интересы» и «Занд». Оно является незарегистрированным обществом (ферайном), цель которого «развивать и сохранить урбанное многообразие в старейшем районе Бамберга». Правление ферайна состоит из четырех представителей публичных учреждений Бамберга (Ведомства городского планирования, Ведомства экономики, транспорта и порядка, Сервиса по туризму и конгрессам), а также из активных жителей квартала. Первые избираются городом, вторые — самим ферайном. Кроме того, одного представителя в правление делегирует «Объединение жителей 4-го дистрикта». Финансирование сообщества осуществляется за

счет средств развития городского строительства в рамках специальной программы, направленной по сути дела на деятельность по редевелоп-менту городских пространств, девиз которой — «Жизнь возвращается в центр города — активные городские и районные центры». Общество имеет свой сайт в Интернете, аккаунт в Фейсбуке, печатный орган — ежеквартальную газету «Sandblatt» с онлайн-приложением (Interessand... 2019). Таким образом, несмотря на то, что «InteresSand» и представляет собой квартальную соседскую инициативу, оно принципиально отличается от описанных выше примеров. В отличие от спонтанных соседских инициатив середины и конца XX в., эта целенаправленно планировалась и формировалась, хотя и с привлечением жителей квартала, но на основе государственных институтов. Существенное отличие данного «сообщества по интересам» (как буквально переводится с немецкого Interessengemeinschaft «InteresSand») состоит также в его экономической стороне: это фактическое место работы его членов, они получают зарплату, а не действуют на общественных началах, на добровольных взносах и руководствуясь энтузиазмом и гражданским сознанием, как это представлено в классических квартальных соседских инициативах.

Данное инициативное сообщество создавали для совершенно конкретных целей, именно тех, которые преследуют гражданские инициативы в европейских городах, — повлиять на коммунальную политику и добиться изменений среды в квартале. По сути дела это не инициативное объединение, а менеджмент улицы Зандштрассе. «InteresSand» был решающим актором в борьбе за ограничение автомобильного движения по улице Зандштрассе и преобразований физического и социального пространства в привлекательную для жизни среду, возвращения положительной репутации квартала ремесленников и многообразной городской культуры. И действительно, некоторые результаты деятельности общества были заметны на момент моей полевой работы в 2008-2009 гг.: асфальтовое покрытие сменили на светлую брусчатку из ракушечника, в начале Зандштрассе вмонтировали в проезжую часть выдвижные автоматические ограничительные тумбы, перекрывающие сквозное движение автотранспорта по улице (рис. 13). По инициативе общества были разработаны и проведены мероприятия для жителей квартала. Цель и организационная форма их полностью повторяет опыт городских соседств: это события праздничного характера, обеспечивающие коммуникацию, что собственно являлось основной целью соседских ферайнов. Так, в 2008 и 2009 гг. проведены гастрономические рынки «Genießermarkt "Bamberg schmeckt"», с 2007 г. проводятся сезонные весенние и осенние рынки антиквариата, с 2006 г. ежегодно на площади св. Елизаветы собирается предрождественский базар «Adventsmarkt» (рис. 14), с 2008 г. — проводится вечер народного танца Fränkischer Volxtanzabend, концерты, выставки и проект «День открытого памятника», когда исторические

Рис. 13. Вид улицы Обере Зандштрассе после смены дорожного покрытия. Июнь 2009 г. Фото Ю. В. Бучатской

Рис. 14. Рождественский базар квартала Занд (Adventsmarkt im Sand). Декабрь 2008 г. Фото Ю. В. Бучатской

частные дома открыты для посещения14. Целенаправленное регулярное повторение этих мероприятий конструирует некую традицию, также необходимую для сплочения соседского сообщества и срастания его с пространством квартала, а выбранный тип и характер мероприятий (их «народность») помогает инсценировать уютную атмосферу и сельский дух в квартале — то, что обозначалось старожилами Занда в нарративах как утраченное. Ряд интервью акцентируют внимание именно на этом достижении сообщества «InteresSand» — возвращение «душевности», активизация межсоседской коммуникации:

То есть у людей есть гордость за свой квартал, просто за то, что в нем налажена совместная жизнь, это же, собственно говоря, как маленькая деревня, и здесь все друг друга знают, и люди живут рядом друг с другом, и поэтому такие мероприятия тоже важны. <...> Этот рынок, я думаю, он отличается своей близостью к людям, своим таким «персональным подходом». Люди идут на рождественский базар не для того, чтобы их увидели, не для того, чтобы показать себя во всей красе, а просто, чтобы повстречать друзей и знакомых. И там люди имеют возможность подойти и похлопать соседа по плечу (ПМА 2009: № 6).

Это на сегодняшний день важнейшая институция в квартале, по крайней мере, что касается процесса изменений в квартале. В нем пересекаются нити интересов ферайна жителей квартала, городского управления и интересов самих жителей и бизнесменов квартала. Без «InteresSand» не было бы перестройки улицы, ограничения движения транспорта по ней и, следовательно, повышения ее ценности. <...> Люди знают друг друга, доверяют друг другу, встречаются друг с другом. Поскольку улица претерпела перестройку, есть возможность встречаться спонтанно где-нибудь перед кафе или пивной, посидеть и обсудить повседневность или интересы улицы. Занд — все же очень привлекательная местность. Ты живешь в самом центре города, локальное снабжение функционирует хорошо — есть булочная-пекарня, есть мясник, магазинчик со всем необходимым, до рынка недалеко, потом это пешеходная зона. Привлекательность улицы улучшает настроение, а когда у тебя хорошее настроение, ты чаще выходишь из дома, тебе приятнее бывать на этой улице, встречать соседей и т. д. Квартал Занд притягателен, потому что он старый, но хорошо сохранившийся, и его социальная структура, как сеть, люди помогают друг другу. Занд типичен для Бамберга, но там сформировались такие качества, которых нет в других кварталах и районах города. Соседские контакты очень тесные (ПМА 2009: № 3).

У нас больше нет пробок на улице. И после того, как сделали тротуар, появилось больше свободных площадей для установки летом стульев

14 Все эти мероприятия, за исключением «Bamberg schmeckt», проходившего последний раз в 2011 г., стали за 13 лет деятельности менеджмента улицы традиционными и ежегодными.

на улице перед кафе. И вот уже год или полтора мы больше не ходим в обеденный перерыв на Ауштрассе — обычно в обед или вечером после работы мы шли на Ауштрассе, чтобы посидеть на воздухе, где нет машин — с тех пор, как у нас по улице не ездят машины, мы не ходим на Ауштрассе. Все то же самое у нас за дверью. Прямо за дверью — кафе. И везде выставлены столики и стулья. Обычно мы собираемся на улице в кафе «Stilbruch» или в «Песочнице» у Томми. Вы знаете Томми из «Песочницы»? Он уже ровно три года здесь. Слева от Андреаса Крауса он открыл по собственной инициативе самое маленькое кафе Бамберга, размером с эту комнату. <...> И это было у нас то самое место встречи на Зандштрассе, три года назад. Это было место встречи для людей, где мы знакомились друг с другом, говорили: ах, я такой-то, живу в доме 18 или 30, там. С тех пор между соседями здесь более тесные отношения, потому что произошло позитивное развитие благодаря менеджменту улицы, который рассылал всем приглашения для совместных встреч, рассказывал о концепции, и тогда мы познакомились с новыми соседями впервые, помимо тех, которых знали и которые были в непосредственном соседском окружении, или друзья. К этим дискуссиям приглашались владельцы домов и жители улицы (ПМА 2009: № 1).

Как видно из приведенных отрывков интервью, оценка трехлетней деятельности уличного менеджмента как инициативы — положительная и даже весьма высокая. Все собеседники воспроизводили в своих высказываниях почти идеальную картину жизни в квартале — без автомобилей и пробок, пустующих домов и мусора, радовались оживленной уличной жизни пешеходной зоны с возможностью перенести часть приватной жизни из-за закрытых дверей на улицу, в открытые кафе — все это указывает на затронувший и средние города процесс медитеранизации городских центров, развернувшийся в 2000-е гг. (Kaschuba 2015). Более того, высказывания констатируют его как уже достигнутый результат благодаря деятельности сообщества по интересам в квартале Занд.

Однако в реальности не все оказалось идеально. Приведенные хвалебные пассажи были записаны от людей, имеющих разные должности в сообществе «InteresSand»: от Эккехарда Арнетцля (председателя общества), Ивонне Сланц (менеджера по развитию), Хайнера Бауэра (члена правления от квартала Занд) — то есть от людей, работающих на донаторов общества, заинтересованных в продолжении деятельности сообщества и получающих зарплату через него. Демонстрация их деятельности и ее декларируемые благие цели наталкиваются на неприятие финансово незаинтересованных акторов в квартале, и в этом поле возникают конфликты.

Главным обвинением служит факт непринадлежности к кварталу — девелоперы и авторы концепций оказываются жителями абсолютно других районов города, зачастую более благоустроенных и фешенебельных,

чем Занд, что вызывает протест против использования «чужой» жизненной ситуации в собственных коммерческих целях. И речь здесь идет не о символическом исключении «чужих» из сообщества «своих».

Все эти истории от «InteresSand», которые тут происходят, я нахожу абсолютно неумными, если не слабоумными, потому что они по большей части делают все вне зависимости от того, чего здесь люди действительно хотят. Приходит некто со стороны и начинает строить планы., а нас здесь никто не спросил. Важные люди говорят, что все становится здесь лучше — я этого вообще не вижу. <.> Многое здесь происходит по коммерческим причинам, что для жителей просто нездорово. <...> Это сообщество работает не для квартала, а для тех людей, которые связаны с ним и платят за это. Это сообщество по интересам действует в интересах своих членов. И речь идет не о квартале Занд, речь идет об интересах людей, которые предоставляют деньги. Они делают дела, которые я часто нахожу очень даже хорошими, как недавний антикварный рынок, который проходит дважды в году, но в первый раз они попросили меня и прямо умоляли, чтобы я участвовал и открыл свой двор, я открыл, и это был единственный открытый приватный двор тогда, и потом я должен был еще платить взнос за участие, за то, что я открыл им свой двор. Я не могу делать дела, в результате которых я буду еще и в минусе. Я участвовал, потому что был рад, что что-то снова происходит в квартале. Но еще и деньги платить за это?! Соседка напротив, например, — они поставили перед ее дверью прилавок, и она целый день не могла выйти из дома! И в этом-то и есть проблема: все организуется людьми, которые не живут здесь. Они открыли для себя квартал Занд. А что здесь хотят люди — им на это наплевать. Если люди протестуют и недовольны — их это не интересует» (ПМА 2009: № 9).

Эти протесты выглядят попыткой сопротивляться неизбежному процессу джентрификации квартала Занд, к которому приведут усилия по ревальвации пространства, повышения его ценности как культурного объекта, а затем и объекта недвижимости. Активная демонстрация неприятия нового и успешного тоже имеет свою подоплеку: финансовые проблемы, неустроенность, прекарная занятость. По моим материалам оказывается, что вербально протестует и не поддерживает инициативу «InteresSand» укорененный в квартале, но безработный владелец дома; владелец дома и частного музея вертепов «Krippenmuseum Bamberg», обремененный кредитом, терпящий убытки от отсутствия посетителей в музее, его пожилые соседки в возрасте старше 80 лет. Справедливости ради замечу, что обстановка улицы Зандштрассе в 2009 г., к которому относились хвалебные речи о переменах и оживлении городской жизни (по сравнению, скажем, с сегодняшней ситуацией, спустя десять лет), была довольно далека от представленных в интервью картин. Улица даже в летние месяцы днем по большей части была пустынна, а в вечерние

и ночные часы по-прежнему заполнена молодежью, на ней грохотала громкая музыка; уличные места возле кафе и пабов ограничивались дву-мя-тремя столиками, которые обычно пустовали; большинство домов требовали ремонта, недавно приобретенные дома, в нижних этажах которых открылись кафе или галереи, также были в запущенном состоянии (рис. 15, 16). Иными словами, улица находилась в состоянии перемен, и можно говорить о том, что это время было значимо как перелом для улицы Зандштрассе, но это еще не был результат позитивных процессов.

Деятели общества «InteresSand» конципировали пространство квартала, используя термины Анри Лефевра (Лефевр 2015: 52 и др.), создавали репрезентацию пространства, приписывали новые или переписывали его устоявшиеся значения согласно своей концепции — делали из улицы пешеходную зону, «медитеранизировали» ее, вводили в пространство квартала культурные события, инсценировали уют и буржуазность улицы, устанавливали новые материальные культурные символы (статуя Apoll). Жители квартала неоднозначно и по-разному отвечали на эту концепцию — сотрудничая и привнося вклад в ее реализацию в физическом пространстве, пассивно наблюдая и критикуя или же по-своему переосмысливая пространство и перемены, то есть производя свое проживаемое пространство (пространство репрезентаций Лефевра). Разработка этого аспекта производства пространства видится наиболее перспективным направлением дальнейшего изучения процессов в квартале Занд.

СПИСОК ИНФОРМАНТОВ

№ 1 — Heinrich Bauer, Obere Sandstraße 19.

№ 2 — Gisela Bosch, Untere Straße 8.

№ 3 — Ekkehard Arnetzl, Weide 11.

№ 4 — Ulrike Heucken, Untere Sandstraße 1.

№ 5 —Volker Wrede, Obere Sandstraße 7.

№ 6 — Yvonne Slanz, Straßenmanagement Interessand.

№ 7 — Запись годового собрания общества «Bürgerverein 4. Distrikt».

№ 8 — Reiner Hoffmann, Untere Sandstraße (?).

№ 9 — Erk Baumann, Obere Sandstraße 23.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Архив МАЭ РАН. Ф. К-1. Оп. 2. № 1898. Бучатская Ю. В. Традиционная сельская и городская праздничная обрядность, бытовая культура и производственно-ремесленный цикл в некоторых регионах Южной Германии. Полевой дневник. 2008-2009.

ПМА 2009. Полевые материалы автора. Аудиозаписи интервью.

Боулби Д. Привязанность. М., 2003.

Бучатская Ю. В. Бамбергская Зандкерва и «человеческий фактор»: размышления о специфике немецкого среднего города на примере одного праздника // Антропологический форум. 2012. № 17. C. 230-252.

Рис. 15. Дворик дома Йоханнеса Шрайбера (Унтере Зандштрассе 12). Март 2009 г.

Фото Ю. В. Бучатской Рис. 16. Недавно открытое кафе «Zum Rotenschild» владельца Андреаса Крауса (Обере Зандштрассе, 18). Апрель 2009 г. Фото Ю. В. Бучатской

Иванова-Бучатская Ю. В. Бамбергский праздник Зандкерва как пример конструирования новой традиции // Аспекты будущего (по этнографическим и фольклорным материалам). СПб., 2012. C. 268-304.

ЛефеврА. Производство пространства. М., 2015.

Ньюфелд Г., Матэ Г. Не упускайте своих детей. URL: http://psykaleidoskop.ru/pdf/ ROD/rod07.pdf (дата обращения: 15.04.2018).

Sandblatt. Die Stadtteilzeitung für den Sand. Jg.3. 3. Quartal 2009. Aktive Mitte. Mittelstraßenfest 2018. URL: www.aktive-mitte.de/was-wir-machen/ mittelstrassenfest/ (accessed: 18.10.2018).

BausingerH. Heimat und Identität // Köstlin K., Bausinger H. (Hrsg.) Heimat und Identität. Probleme regionaler Kultur. 22. Deutscher Volkskunde Kongress in Kiel vom 16. bis 21. Juni 1979. Neumünster 1980. S. 9-24.

Bürgerverein 4. Distrikt der Stadt Bamberg. URL: www.buergerverein-bamberg.de/index. html (accessed: 01.04.2019).

Dörner K. Nachbarschaft ist die Lebendigkeit des Sozialraums // Blätter der Wohlfahrtspflege. 2011. heft 6. S. 211-213.

Engelhard J.-B. Nachbarschaft in der Großstadt. Neuere Initiativen, dargestellt am Beispiel der Stadt Münster. Münster, 1986.

Gezeiten im Sand. Altes und Neues aus dem Bamberger Sandgebiet. Bamberg, 2008.

Glass R. The social background of a plan. London, 1948.

Greverus I.-M. Auf der Suche nach Heimat. München, 1979.

Hamm B. Betrifft: Nachbarschaft. Düsseldorf, 1973.

Heckel W. Sandkerwa. Bamberg, 2000.

Interessand... IG Interessand. URL: https://www.interessand.net (accessed: 03.04.2019). Kaschuba W. Vom Wissen der Städte. Urbane Räume als Labore der Zivilgesellschaft // Berliner Blätter. 2015. S. 13-29.

König R. Grundformen der Gesellschaft: Die Gemeinde // Schmals K. M. (Hg.) Stadt und Gesellschaft. München, 1983. S. 513-540.

LindnerR. Maß und Mitte. Middletown revisited // Schmitt-Lauber B. (Hg.) Mittelstadt. Urbanes Leben jenseits der Methropole. Frankfurt am Main, 2010. S. 37-52.

LoflandL. H. The Public Realm. Exploring the City's Quintessential Social Territory. New York, 1998.

Lynd R. S., Lynd H. M. Middletown. A Study in Contemporary American Culture. New York, 1929.

Mitscherlich A. Die Unwirtlichkeit unserer Städte. Anstiftung zum Unfrieden. Frankfurt am Main, 1965.

Robertson R. Glokalisierung: Homogenität und Heterogenität im Raum und Zeit // Beck U. (Hg.) Perspektiven der Weltgesellschaft. Frankfurt am Main, 1998. S. 192-220.

Sandblatt. Die Stadtteilzeitung für den Sand. Jg. 12.3. Quartal 2018. URL: www.interessand. net/wp-content/uploads/eSandblatt_03_2018.pdf (accessed: 02.04.2019).

Schnur O. Nachbarschaft und Quartier // Handbuch Stadtsoziologie. Springer Verlag, 2011. S. 449-474.

Schnur O. Quartierforschung zwischen Theorie und Praxis. Wiesbaden, 2008.

Schnur O. Neighborhood Trek: Vom Chicago Loop nach Bochum-Hamme — Quartiersforschungskonzepte im Überblick. Arbeitsberichte des Geographischen Instituts der Humboldt-Universität zu Berlin. H. 145. Berlin, 2008.

Simmel G. Die Großstädte und das Geistesleben // Gesamtausgabe, Bd. 71: Aufsätze und Abhandlungen 1901 bis 1908. Frankfurt, 1995. S. 116-131.

Tag der Nachbarn 2018. URL: www.tagdernachbarn.de/mitmachen/tipps/strassenfest (accessed: 18.10.2018).

THE OLD QUARTER OF SAND IN BAMBERG: REPUTATION, PROBLEMS AND (NEIGHBORHOOD) INITIATIVES

ABSTRACT. The author discusses the phenomenon of neighborhood, looking into the functioning of neighbors' relations in the case of an old quarter in Bamberg where she conducted research during a year and a half. The data collected are compared to those ofthe interviews and observations made in the other quarters of the same city during the same period. The study is based on the field materials collected by the author in Bamberg during her stationary research in 2008-2010, as well as on the internet sources, publications and websites devoted to Sand, its festivals and citizen initiatives in 2017-2019. The article focuses on the interactions in the neighborhood union of the quarter of Sand, analyzing the motives of neighborhood festivals in Bamberg, especially that of Sandkerwa — a supra-regional event originating in a one-street neighborhood festival. The period when the interviews and observations were conducted is representative for the study of the phenomenon of neighborhood and interactions in the quarter, since 2006-2009 saw the turning period of renovation of the quarter and its central street Sandstrasse and the appearance of new initiative unions and projects, which are nowadays established, as well as of a number of school and social initiatives oriented to the restoration and revival of the neighborhood. The article suggests an analysis of how the new initiatives cooperated and conformed to the traditional neighborhood communities and organizations of Sand, and how they faced the contending interests and counteraction of the inhabitants of the quarter.

KEYWORDS: neighborhood, festivals, quarter, city, urban anthropology, Bamberg, Germany

Yuliya V. BUCHATSKAYA — Candidate of Historical Sciences, Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera) of the Russian Academy of Sciences (Russia, St. Petersburg)

E-mail: [email protected]

REFERENCES

Bausinger H. Heimat und Identität. Köstlin K., Bausinger H. (Hrsg.). Heimat und Identität. Probleme regionaler Kultur. 22. Deutscher Volkskunde-Kongress in Kiel vom 16. bis 21. Juni 1979. Neumünster: Wachholtz-Verlag, 1980, s. 9-24. (in German).

Boulbi D. Privyazannost [Attachment]. Moscow: Gardariki Publ., 2003. (in Russ).

Buchatskaya Yu. V. [The "Bamberger Sandkerwa" and Human Factors: Some Reflections about Specificity of a German Middletown Using the Example of a Public Festival]. Antropologicheskij forum [Forum for Anthropology and Culture], 2012, no. 17, pp. 230-252. (in Russ).

BynamcKaa №. B. CTapbift KBapTan 3aHg, b BaMÖepre..

67

Dörner K. Nachbarschaft ist die Lebendigkeit des Sozialraums. Blätter der Wohlfahrtspflege, 2011, 6, s. 211-213. (in German).

Engelhard J.-B. Nachbarschaft in der Großstadt. Neuere Initiativen, dargestellt am Beispiel der Stadt Münster. Münster: F. Coppenrath Verlag, 1986. (in German).

Gezeiten im Sand. Altes und Neues aus dem Bamberger Sandgebiet. Bamberg: KHG, 2008. (in German).

Glass R. The social background of a plan. London: Routledge, 1948. (in English).

Greverus I.-M. Auf der Suche nach Heimat. München: C. H. Beck, 1979. (in German).

Hamm B. Betrifft: Nachbarschaft. Düsseldorf: Bertelsmann Fachverlag, 1973. (in German).

Heckel W. Sandkerwa. Bamberg: Verlag Fränkischer Tag, 2000. (in German).

Ivanova-Buchatskaya Yu. V. [The "Bamberger Sandkerwa" festival as an Example of Constructing a New Tradition]. Aspekty budushchego (po etnograficheskim i folklornym ma-terialam) [Aspects of the Future (on Ethnographic and Folklore Materials)]. St. Petersburg: Museum of Anthropology and Ethnography of the RAS Publ., 2012, pp. 268-304. (in Russ).

Kaschuba W. Vom Wissen der Städte. Urbane Räume als Labore der Zivilgesellschaft. Berliner Blätter, 2015, s. 13-29. (in German).

König R. Grundformen der Gesellschaft: Die Gemeinde. Schmals K. M. (Hg.) Stadt und Gesellschaft. München: Edition Academic-Verlags-GmbH, 1983, s. 513-540. (in German).

Lefebvre H. Proizvodstvo prostranstva [The Production of Space]. Moscow: Strelka Press, 2015. (in Russ.).

Lindner R. Maß und Mitte. Middletown revisited. Schmitt-Lauber B. (Hg.) Mittelstadt. Urbanes Leben jenseits der Methropole. Frankfurt am Main: Campus Verlag, 2010, s. 37-52. (in German).

Lofland L. H. The Public Realm. Exploring the City's Quintessential Social Territory. New York: Routledge, 1998. (in English).

Lynd R. S., Lynd H. M. Middletown. A Study in Contemporary American Culture. New York: Harcourt, Braceand Company, 1929. (in English).

Mitscherlich A. Die Unwirtlichkeit unserer Städte. Anstiftung zum Unfrieden. Frankfurt am Main: Suhrkamp Verlag, 1965. (in German).

Newfeld G., Mate G. Ne upuskayte svoikh detey [Do not miss your children]. Available at: http://psykaleidoskop.ru/pdf/R0D/rod07.pdf (accessed: 15.04.2018). (in Russ).

Robertson R. Glokalisierung: Homogenität und Heterogenität im Raum und Zeit. Beck U. (Hg.): Perspektiven der Weltgesellschaft. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1998, s. 192-220. (in German).

Schnur O. Nachbarschaft und Quartier. Handbuch Stadtsoziologie. Wiesbaden: Springer Verlag, 2011, s. 449-474. (in German).

Schnur O. Neighborhood Trek: Vom Chicago Loop nach Bochum-Hamme — Quartiersforschungskonzepte im Überblick. Arbeitsberichte des Geographischen Instituts der Humboldt-Universität zu Berlin. H. 145. Berlin: Selbstverlag, 2008. (in German).

Schnur O. Quartierforschung zwischen Theorie und Praxis. Wiesbaden: VS Verlag, 2008. (in German).

Simmel G. Die Großstädte und das Geistesleben. In: Gesamtausgabe, Bd. 71: Aufsätze und Abhandlungen 1901 bis 1908. Frankfurt: Suhrkamp, 1995, s. 116-131. (in German).